Текст книги "Морские дьяволы"

Автор книги: Чарльз Локвуд

Соавторы: Хэнс Кристиан Адамсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

28. «Бауфин» ведет борьбу с туманом и рыбаками

Днем 17 июня над той частью Японского моря, где огромный залив Чосоньмань глубоко врезается в корейское побережье, плыли клочья тумана и временами моросил мелкий дождь. В такую унылую погоду «Бауфин» под командой Алека Тайри возвращалась в назначенный ей район после тщетной попытки встретиться, как это было условлено ранее, с двумя другими подводными лодками стаи Боба – «Тиноса» Латама и «Флайинг Фиш» Риссера. По неизвестным Алеку причинам эта встреча не состоялась, и он не получил ответа на свои запросы по радио, которые он непрерывно посылал двум другим участникам предполагавшейся встречи. Почти все суда, с которыми Алек сталкивался в этом районе, никак нельзя было назвать большими. Это были или парусники длиной 9-12 метров, или корейские рыболовные сампаны. С тех пор как «Бауфин» прибыла в назначенный район, Алек видел так много подобных посудин, что появление торгового судна показалось бы ему поистине выдающимся событием.

17 июня, когда на море стали опускаться легкие сумерки, командир «Бауфин» решил взять курс на север, в район патрулирования «Флайинг Фиш», надеясь установить связь с Риссером. Позднее, во время ночной вахты, часа через два после того, как показался свет маяка на мысе Казакова, радиолокатор «Бауфин» обнаружил цель на расстоянии около 60 кабельтовых. Сначала импульсы на экране были прерывистыми и слабыми. Минут через восемь выяснилось, что это были две цели приблизительно одинакового размера. В то время Тайри не связывал появления этих двух кораблей с непрерывной работой своего радиолокатора. Он никак не думал, что противник способен обнаружить его сигналы.

В 03.30 импульсы на экране показали, что корабли находятся за кормой «Бауфин» и расстояние до них сократилось до 45 кабельтовых. «Бауфин» была в надводном положении и шла с постоянной скоростью под одним дизелем. Видимость в лучшем случае равнялась 130–150 метрам. Радиолокатор «Бауфин» тщательно прощупывал море, и вскоре командир пришел к выводу, что его «хвост» состоит из двух эскортных миноносцев. По всей вероятности, они шли в кильватер на расстоянии 450 метров друг от друга. Прошел час, а две любопытные посудины по-прежнему тащились сзади и все так же шли друг за другом, но расстояние между ними и подводной лодкой теперь сократилось до 6600 метров. В 04.45 расстояние уменьшилось до 6200 метров. Японцы явно старались сократить этот разрыв. «Если они хотят пустить в ход артиллерию, то им пора начинать концерт, – думал Тайри. – Впрочем, для эскортного миноносца в такую темную ночь и при такой погоде расстояние 6200 метров, пожалуй, слишком велико». Тайри пока не обнаружил работы радиолокаторов на японских кораблях, но, очевидно, они там были, иначе корабли не могли бы преследовать подводную лодку с такой точностью. Через две минуты, словно в ответ на его мысли, за кормой лодки раздались орудийные залпы.

– Полный вперед! – приказал Тайри.

Еще один залп. Алек слышал, как глухо рвались снаряды в окружавшем лодку тумане. Видимость уменьшилась до 100 метров, а расстояние между лодкой и преследователями – до 6000 метров. «Ничего не скажешь, увлекательная игра в жмурки», – подумал Тайри. Для безопасности он приказал сигнальщикам спуститься вниз и одновременно отдал приказание идти зигзагом.

В 04.49 радиолокатор зафиксировал взрыв снаряда на расстоянии около 450 метров за кормой. В 04.50 еще один снаряд упал в 360 метрах на траверзе правого борта. В 04.51 японские артиллеристы почти накрыли цель – следующий снаряд разорвался уже в 25 метрах от левого борта. Осколки рикошетом ударили в носовую часть «Бауфин» и подняли столбы брызг с другого борта лодки.

Это начинало надоедать. Стреляли японцы удивительно точно, и Алек, не дожидаясь следующего снаряда, приказал погрузиться на 90-метровую глубину. Уж здесь-то снаряды не могли попортить окраску подводной лодки. На глубине около 50 метров ее ожидал приятный сюрприз. Для дальнейшего погружения понадобилось принять в уравнительную цистерну значительное количество балласта, чтобы преодолеть слой с большей плотностью воды. Команда была очень рада этому, потому что такой слой воды служил надежной защитой от любопытства вражеских гидролокаторов.

Тем временем противник, неуклонно приближаясь к «Бауфин», выпустил еще 15–20 снарядов в том направлении, где, по его расчетам, должна была находиться подводная лодка. Вероятно, японцы были уверены, что их комендоры нанесли подводной лодке сокрушительный удар и поэтому ее не видно на экране их радиолокатора.

Артиллерийский огонь велся до 04.58. Затем противник начал гидролокационный поиск. Команда подводной лодки заняла боевые посты и приготовилась к атаке глубинными бомбами и к движению под водой без шума. Для большей безопасности глубина погружения была увеличена до 105 метров. Эскортные миноносцы находились теперь всего в 450 метрах. Однако слои воды с большей плотностью, как надежная броня, защищали «Бауфин», не позволяя гидролокаторам обнаружить лодку. Во всяком случае, атаки глубинными бомбами не последовало. Тайри был уверен, что японцам не удастся обнаружить подводную лодку. К 06.08 работа гидролокатора противника уже едва прослушивалась, и в 07.08 «Бауфин» всплыла на перископную глубину. В пределах 1000 метров никого не было видно.

После этой встречи Алек Тайри сделал следующую запись в вахтенном журнале:

«12.41. Контакт потерян. Подобные встречи с противником послужат нам хорошим уроком, так как, судя по действиям японских кораблей и по их способности удерживать в тумане постоянную дистанцию, у японцев есть радиолокатор, который работает на частоте, по-видимому, свыше 1000 мегагерц. Поэтому наша радиолокационная установка и не обнаружила его. Можно предполагать, что у японцев хорошие радиолокаторы. Вероятно, эскортные миноносцы имеют и устройства для обнаружения работы радиолокационных станций».

Так как радиолокатор на «Бауфин», очевидно, выдал подводную лодку японцам, Тайри приказал использовать его с перерывами. Теперь он знал, что радиолокатор может привлечь нежеланных гостей.

Два из трех судов были потоплены «Бауфин» в самом начале «игры в прятки» в Японском море. Первое – транспорт грузоподъемностью 4000 тонн было потоплено 11 июня. Транспорт шел зигзагом, но без охранения, и нападение на него было бы самым простым делом, если бы не удивительные обстоятельства, которые ему сопутствовали.

11 июня в 00.05 на экране радиолокатора «Бауфин» появились четкие сигналы. Объект находился на расстоянии 300 кабельтовых, по пеленгу 135°. Но что показалось странным, цель, по-видимому, имела радиолокатор, работавший с перерывами на 10-сантиметровой волне. Расстояние до цели сократилось до 140 кабельтовых. Так как она по-прежнему четко фиксировалась на экране радиолокатора, Алек решил продолжать преследование. Насколько он мог судить по размеру импульсов и по тому, что радиолокатор обнаружил цель на большом расстоянии, это мог быть и военный корабль, идущий с юга, из района действий «Тиноса». Но как Латам мог упустить такую лакомую добычу? Для Тайри это оставалось загадкой. Правда, он знал, что южнее, в Желтом и Восточно-Китайском морях, радиолокаторы часто давали ложные контакты своего рода радиомиражи. Так что это мог быть не большой корабль, а всего-навсего скромный рыбачий сампан.

На самом деле, это было то судно, которое совсем недавно, в 75 милях к югу от этого места, доставило столько хлопот подводной лодке «Тиноса». Читатель, вероятно, помнит, что ее четыре торпеды не попали в цель, а одна из них, повернув обратно, превратила «Тиноса» из преследователя в преследуемого, на которого к тому же был сброшен груз глубинных бомб.

Транспорт тоннажем 4000 тонн и длиной 110 метров шел с юга со скоростью девять узлов. Он шел без охранения, зигзагом, делая отвороты от генерального курса на 30°. Очевидно, встреча с подводной лодкой Дика послужила хорошим уроком для капитана этого судна. Теперь Тайри получил полное представление о цели. Это не был военный корабль, и он не имел радиолокационной установки. Оказывается, за импульсы японского радиолокатора командир «Бауфин» принял отраженные от цели сигналы собственной радиолокационной установки. Как-то ночью в проливе Лусон у «Бауфин» произошла совсем уж фантастическая встреча. По экрану со скоростью 25 узлов пронеслись импульсы. Что это было, определить так и не удалось. Может быть, всего-навсего альбатрос, а может быть, Летучий Голландец, который до сих пор бороздит моря?

В 02.10 Тайри, готовясь к атаке, вынужден был обойти небольшую рыболовную шхуну. Когда он начал подходить к ней, кто-то с борта шхуны направил на подводную лодку луч света. Тайри в то время находился впереди транспорта, на расстоянии 20 кабельтовых от него. Подводная лодка уже прошла шхуну, а на ней, к великому неудовольствию Тайри, продолжали включать и выключать прожектор. Это могло послужить предупреждением для намеченной жертвы. Тайри дал приказание приготовиться к торпедной атаке. В 02.36 был дан залп из четырех носовых торпедных аппаратов. Через три минуты, которые показались Тайри вечностью, раздался взрыв одной из торпед, а за ним последовало несколько сильных взрывов внутри судна. В 02.42 нос судна, задрался кверху, и через 30 секунд оно скрылось под водой. Взрывы его собственных глубинных бомб, которыми транспорт так храбро пытался потопить подводную лодку «Тиноса», послужили ему отходной. Через десять минут на «Бауфин» был дан отбой боевой тревоги и возобновилась зарядка аккумуляторной батареи.

Два дня спустя, днем 13 июня, подводная лодка атаковала лихтер в 2300 тонн, который скрылся в морской пучине, не оставив на поверхности никаких следов, кроме перевернутой спасательной шлюпки.

Во время этой атаки в кормовом торпедном отсеке обнаружили повреждение. Очевидно, заклинилась передняя крышка одного из торпедных аппаратов. Новость была не из приятных: видимо, кому-то придется принять ледяную ванну. Два члена «Бауфинского отделения клуба полярных медведей» – лейтенант Флесснер и торпедист первого класса Коул – нырнули за корму, чтобы найти неисправность. Они отлично искупались, и это было единственной наградой за все их труды, так как крышка аппарата оказалась в полном порядке. Впечатление, что она закрыта только частично, создавал заклинившийся указатель. Как сообщили водолазы, вода в императорском озере чудесно освежает: термометр показывал плюс 5 °C.

На рассвете 20 июня «Бауфин» погрузилась в десяти милях к югу от Сейсина. Дела ее обстояли не блестяще – до сих пор было потоплено всего два сравнительно небольших грузовых судна, а время похода уже подходило к концу. Правда, артиллеристы прибавили к счету подводной лодки еще жалких 20 тонн, потопив ночью 14 июня двухмачтовую шхуну. Артиллерийская стрельба всегда повышает настроение подводников. Однако ночью вспышки выстрелов ослепляют наводчиков и попасть в ватерлинию очень трудно, а это необходимо, так как иначе деревянная шхуна способна еще очень долго продержаться на воде. И все-таки, когда командир «Бауфин» приказал прекратить огонь, было уже ясно, что изрешеченная снарядами шхуна никогда не доберется до порта.

Проведя почти всю ночь на мостике, на рассвете Тайри отдал приказание погружаться. На широте 40° сев. летом рассветает удивительно рано, и «Бауфин» начала погружение в 03.42, когда все добрые люди спокойно спят в своих постелях. Лодка взяла курс на север, к брекватеру порта Сейсин. Алеку очень хотелось заглянуть в эту гавань. Он решил, что любое судно, направляющееся из этого района к острову Хонсю, пойдет юго-восточным курсом и, таким образом, занятая подводной лодкой позиция позволит обнаружить хотя бы некоторые из них.

Однако все препятствовало злым замыслам «Бауфин»: видимость была никудышная, а перископный радиолокатор, всегда такой надежный помощник, в это утро забастовал. Иногда, правда, горы на побережье ясно вырисовывались на фоне синего неба, но потом туман снова густел, и тогда трудно было сказать, где находится глаз перископа – над или под водой.

В один из таких моментов Алек поклялся, что видел чайку, сидящую на тумане. Достоверность этой удивительной новости серьезно подтвердил вахтенный офицер. Это сообщение, переданное по корабельной радиотрансляции, вызвало оживленные споры, и в носовом отсеке один торпедист третьего класса скептически заметил:

– Мой отец работал лоцманом в Новом Орлеане, а там часто бывают туманы. Так вот я что-то никогда не слышал от него, чтобы чайки сидели на тумане. Он, правда, здорово ругал речную воду. Для питья она слишком густа, говорил он, а для того чтобы ходить по ней – слишком жидка. Одного только не могу понять: чего ради он беспокоился о воде? Ведь воды-то он почти не пил.

Около 05.00 видимость слегка улучшилась, и рулевой, который в течение нескольких минут заменял у перископа вахтенного офицера, доложил, что слева по носу виден дымок. В 05.30 «Бауфин» подошла к противнику на такое расстояние, что командир мог уже хорошо рассмотреть его. Это было большое грузовое судно с машинным отделением в кормовой части. Из труб вырывались густые клубы дыма. Пеленг 330°, расстояние около 70 кабельтовых, курсовой угол 45°.

– Да, позиция у нас не блестящая, – негромко проговорил Тайри. – Будет чудо, если нам удастся обогнать малютку. Слишком уж велик курсовой угол. Курс цели?

– 270°, – ответил рулевой.

– Курс 270°! Полный вперед! Боевая тревога! Приготовить торпеды!

В одно мгновение лодка наполнилась шумом и движением. Сонные матросы вскакивали с коек и занимали свои посты. Электрики проверяли состояние аккумуляторов, торпедисты – торпедные аппараты и торпеды, корабельные коки наполняли кофейники. Во времена давно минувшие в такие моменты всей команде для поднятия духа выдавали ром, но наш современный флот ограничивается черным кофе.

Верхняя надстройка лодки гудела от потока воды, расстояние между лодкой и целью сокращалось. Несколько раз подняв на короткое время перископ, Тайри обнаружил, что в кильватер за основной целью следуют два меньших судна тоннажем примерно 1000 и 1500 тонн. Но все свои надежды команда возлагала на первое судно грузоподъемностью 7000 тонн. Именно оно заставляло сильнее биться сердце Тайри – ведь потопление такой «малютки» вернуло бы «Бауфин» ее былую славу.

Море было зеркально спокойным, и Тайри раздражало, что каждый раз перед поднятием перископа приходилось замедлять ход, иначе от поднятого перископа появился бы слишком большой бурун. Цели приближались к берегу, и Алек проклинал себя, что не выбрал позиции поближе к нему.

В боевой рубке царило напряженное молчание, когда на трапе, ведущем из центрального поста, появилось улыбающееся лицо камбузного юнги.

– Не хотите ли чашку кофе, сэр? – спросил он.

– Пожалуй, это будет кстати, – ответил огорченный командир. Черного… Спросите старшего механика, все ли он выжимает из машин.

– Моторный отсек! – вызвал диктор. – Командир хочет знать, все ли вы выжимаете из батареи?

В ответ раздался хриплый голос:

– Да, сэр, механик говорит, что он дает такой ход, какой только может выдержать батарея, и вскоре нам придется сбавить его.

Спасибо Центральной Америке и Бразилии – на секунду кофе разрядило обстановку. Трудно себе представить, как без него можно было бы вообще вести войну и как без него действовал бы наш флот! Во время боевого похода подводников всегда очень волнует, как один из самых важных, вопрос о пище. Настроение подводников во время второй мировой войны поднимали не фотографии соблазнительных девушек, а машинки для приготовления мороженого. Картинки могли наскучить, но мороженое – никогда.

Целый час подводная лодка шла полным ходом, преследуя противника, но атаковать по-прежнему было нельзя. Приходилось выбирать: или стреляй, как придется, или вовсе откажись от этой дичи.

Сблизившись с транспортом на расстояние 3180 метров, торпедисты «Бауфин» приготовили к стрельбе шесть носовых аппаратов. «Операция Барни» кончалась через три дня, и если торпеды вернутся обратно в Пирл-Харбор, им там не очень-то обрадуются. На базе их было вполне достаточно, а кроме того, так хотелось попасть в эту завидную цель! Даже одно попадание поубавило бы ей ходу, и ночью «Бауфин» могла бы прикончить ее.

И вот, как англичанин лорд Нельсон, американец Алек Тайри пошел на риск.

– Ну что ж, Джонни, – сказал он своему старшему помощнику капитан-лейтенанту Джону, – ведь не затем мы тащили «рыбешки», чтобы привезти их обратно домой. Готов ли торпедный автомат стрельбы?

– Все готово, сэр.

– Проверить пеленг и приготовиться к залпу. Поднять перископ!

06.14 – Первый аппарат – пли! Второй – пли!

Шесть торпед одна за другой отправились в путь. Вдруг раздался возглас акустика:

– Одна торпеда меняет курс! Она возвращается обратно! Пеленг 50°!

– Срочное погружение! – закричал Тайри. – Заполнить цистерны быстрого погружения!

Во время погружения гидроакустик доложил, что контакт с возвращающейся торпедой потерян. Опасность попасть под удар своей торпеды, совершающей циркуляцию, исчезла, и Алек приказал снова всплыть на перископную глубину.

В это время на лодке услышали несколько взрывов. Некоторые из них были, вероятно, взрывами глубинных бомб, но один был определенно похож на взрыв торпеды, попавшей в цель. Что ж, в конце концов, атака могла увенчаться успехом.

Напряжение достигло предела, когда командир, наблюдая за ползущей вверх стрелкой глубомера, отдал, наконец, приказание поднять перископ. Берясь за ручки перископа, он заметил, как повлажнели у него ладони. «Что-то я не слежу за собой, – упрекнул он себя. – Нельзя же терять самообладание из-за такой ерунды».

Диктор, да и все остальные в боевой рубке, за исключением рулевого, который не спускал глаз с репитера гирокомпаса, напряженно следили за тем, как командир повернул перископ к цели, затем быстро осмотрел горизонт и вновь навел перископ на цель. Надежда все еще жила в их сердцах. Они с трудом поверили своим ушам, когда Тайри устало выпрямился и сказал:

– Промах! Не попали, черт бы их побрал!

Через перископ Алек увидел, что огромный транспорт и два его маленьких дружка быстро направляются к спасительному берегу. В вахтенном журнале появилась короткая запись: «Удручающее зрелище».

Три цели, шесть торпед и ни одного попадания. Алек пришел к выводу, что избранная им дальность стрельбы была слишком велика для электрических торпед марки «18». Ну, а что касается повернувшей обратно торпеды, то на мгновение она заставила сильнее забиться его пульс. К счастью, опасность миновала видно, «рыбешка» переменила свое решение и направилась еще куда-то.

Когда я перебирал в памяти все эти приключения Алека Тайри, в голову мне пришли довольно слабые стишки, приписываемые Генри Кирку, который называл себя «чудесным рифмоплетом»:

 
И хитрый Каттафелто так поступить решил.
Он корабли свои на дно морское опустил,
Чтоб, улучив момент, врагов злых покарать,
Из царства старого Тритона смерть послать.
 

Эти вирши, предсказавшие появление подводной лодки, были написаны почти за сто лет до того, как она действительно стала оружием ведения войны. Но ведь они были написаны почти через двести лет после того, как в 1620 году голландец по имени Корнелиус ван Дреббель катал короля Якова I по Темзе на лодке, которая могла погружаться под воду. Невольно задумываешься над тем, как малого лет идея подводной лодки была известна человечеству и как по-разному, то равнодушно, то с энтузиазмом, относилось оно к этой идее.

Для нас, подводников, действия подводных лодок были опасной, но увлекательной игрой. Иногда нашим любимцам везло, иногда нет, но они всегда были в наших сердцах.

Постоянная готовность лодки к немедленному боевому использованию является ее важнейшей особенностью. Поэтому естественно, что атмосфера на подводном корабле всегда напряженная, настороженная. Каждый неподвижно застыл на своем посту, но вы чувствуете, каким огромным усилием воли скрывают подводники свои переживания. Команда подводной лодки формируется с большой тщательностью, путем строгого отбора. Ведь подводником надо родиться.

Каждая из трех смен, на которые подразделяется весь личный состав подводной лодки, может полностью управлять ею. Это означает, что каждая вахта, состоящая из 25–30 человек, может выполнять все необходимые операции: погружаться, всплывать, управлять сложным электронным оборудованием, готовить торпеды, вести преследование, атаковать в надводном или подводном положении. На подводных лодках нет замещающих. Каждый является специалистом в своей области, но если понадобится, может справиться и с обязанностями других. Единственное исключение – коки: их два на каждой подводной лодке. И если есть повара, которые всегда готовят так, что еда аппетитно выглядит, чудесна на вкус и приятно пахнет, то это коки на подводных лодках.

Последнее судно попало в поле зрения «Бауфин» накануне ее встречи с другими «морскими дьяволами» в проливе Лаперуза. Появление его взволновало всю команду, но, увы, не надолго. Утром 22 июня «Бауфин» обнаружила на расстоянии десяти миль крупное грузовое судно. Алек Тайри с обычной тщательностью подготовился к атаке, вышел на позицию и уже собрался открыть огонь, как вдруг обнаружил, что намеченная жертва – русское судно с отчетливыми опознательными знаками. К тому же оно оказалось судном американского производства типа «Либерти». Алек несколько раз сфотографировал его с расстояния 1100 метров и тихонько направился своей дорогой. Лицо его покрывала легкая краска смущения.

Ночью Тайри обменялся опознательными сигналами с подводными лодками «Флайинг Фиш» и «Тиноса». Так закончились действия «Бауфин» в Японском море.

Нельзя не принять во внимание, что северо-восточное побережье Кореи дало минимум целей и что почти 75 процентов времени своего пребывания в этом районе «Бауфин» находилась в тумане. Ко всему прочему, действия «Бауфин», как и других «морских дьяволов» стаи Риссера, значительно затруднялись корейскими рыбачьими судами. Сотнями кишели они у побережья, мешая подводной лодке проскользнуть в гавань, где она надеялась найти хорошую добычу. Правда, эти надежды, к глубокому сожалению наших охотников, оправдывались очень редко. Но так или иначе, «Бауфин» вместе с другими американскими подводными лодками перерезала ту жизненно важную артерию, которая соединяла японские острова с континентом.

На боевом счету «Бауфин» было три судна общим тоннажем 6320 тонн, включая и шхуну в 20 тонн. Чтобы представить себе, с какими «гробами» встречался Алек Тайри, достаточно прочитать его запись в вахтенном журнале от 15 июня:

«10.25. Обнаружил двухмачтовый парусник тоннажем около 100 тонн, следующий вдоль побережья. Скорость шесть узлов. Наш гидроакустик обнаружил шум его винтов на расстоянии около 1800 метров. Странно было видеть парусное судно, шедшее под машиной, а не под парусами. Цель прошла мимо. От атаки отказались. Мы надеялись встретить что-нибудь получше. Но, увы, ничего не встретили, ничего, кроме злосчастного тумана».