Текст книги "Салют Чужака (Песчанные войны II - 2)"

Автор книги: Чарльз Ингрид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Ингрид Чарльз
Салют Чужака (Песчанные войны II – 2)

Чарльз Ингрид

Песчанные войны II/2

Салют Чужака

Глава 1

Этот старый грузовой корабль совсем не годился для перевозки людей. Во всяком случае, в нем было ужасно холодно. К тому же – корабль был переполнен. Но никто из пятисот пассажиров не жаловался. Люди стояли в отсеках небольшими группами и о чем-то разговаривали друг с другом. Их лица были бледны. Многие дрожали от холода.

Пожалуй, только один человек спокойно отнесся к происшедшему. Высокий и массивный, в блестящем бронекостюме молочного цвета, он холодно рассматривал толпу, пытаясь оценить масштабы их поражения. Этот разгром многих вынудил спасаться бегством.

– А что ты скажешь, если император предложит тебе место командующего?

Джек покраснел от ярости. Элибер слегка наклонила свою голову набок. Она как бы пыталась отодвинуться в сторону от его неожиданного гнева. Ее карие глаза были спокойны. Она настаивала на своем:

– Мы должны об этом подумать, не так ли? – Элибер положила руку на его металлический рукав.

От скафандра исходил почти неуловимый запах битвы и крови. Еще недавно они были свидетелями насильственной смерти их друга и командира. А сейчас они стояли совсем близко друг к другу – в огромном трюме транспортного корабля.

– Послушай, Элибер, мне необходимо с тобой поговорить... но мне нужно время, чтобы рассказать тебе все о случившемся.

Джек закрепил свой шлем на поясе. Русые волосы его потемнели от пота, а голубые глаза почти до белизны выцвели от усталости. У него было довольно-таки простое лицо с широкими крестьянскими скулами, но внимательный взгляд уловил бы в его чертах какое-то упрямое благородство.

Мелкие морщинки уже прорезались в уголках глаз, хотя по виду ему можно было дать чуть больше двадцати. Он смотрел на Элибер с любовью и лаской.

– Джек, ты не должен мне ничего объяснять. Я благодарю Бога за то, что ты вернулся, – тихо сказала Элибер.

Ее кожа до сих пор была покрыта замысловатой татуировкой. Эти узоры остались на память о том, что произошло с ними на Битии – планете змееподобных существ и религиозных войн. Именно из-за этих войн они улетели с Битии так быстро.

Элибер знала, что сейчас Джек озабочен предстоящей встречей с императором Пеписом.

– У тебя впереди есть два месяца для того, чтобы хорошенько подумать об этом, – мягко сказала Элибер. – Послушай меня, Джек, и постарайся найти ответ на этот вопрос до того, как мы доберемся до дома.

– Когда он предложит мне должность, тогда я и буду думать, – нехотя ответил Джек.

Они были самыми последними в длинной очереди беженцев, ожидающих погружения в холодный сон.

– Ты должен согласиться, если Пепис попросит тебя об этом. Ведь ты единственный человек, знающий, как вести "чистую" войну. А что касается бронекостюма, так его может носить любой.

Он посмотрел на нее довольно хмуро, но промолчал.

– Ну, конечно же, не любой... Но все равно – никто не знает правил ведения "чистой" войны так же хорошо, как ты.

– Наверное, это так, – ответил он неохотно.

Послышался сильный рев форсажных двигателей. Корабль начинал набирать ускорение. Пройдет еще много дней, пока они достигнут максимальной скорости. Потом – потекут бесконечные недели перелета, а следом за ними долгие дни торможения. Большинство пассажиров совсем не заметят этого. Они будут находиться в криогенном сне.

Элибер порывисто сжала руку Джека:

– Хорошо. Мы с тобой еще поговорим.

Джек поежился. Ему совсем не хотелось погружаться в полумертвое состояние холодного сна. Он этого не переносил. Мимо них прошел доктор в стерильном халате ярко-зеленого цвета. Джек сделал два шага вперед и преградил ему дорогу.

– Послушайте, сэр, я не хотел бы, чтобы все эти люди были погружены в криогенный сон.

Доктор резко остановился. У него было узкое лицо с длинным носом и острым подбородком. Может быть, от этого он и выглядел так зловеще:

– Сэр, мы получаем приказы лично от императора Пеписа, – холодно ответил он.

– На этот раз их скорее всего не будет. А я не хочу, чтобы эти беженцы, пробудившись от сна, не могли вспомнить о случившемся. Они не хотят забывать о том, что произошло на Битии. – Джек кожей почувствовал, как рядом с ним вздрогнула Элибер... Как будто бы можно по доброй воле забыть кровавую битийскую смуту и слухи о неизбежной войне с траками.

Доктор хмыкнул:

– Вы здесь не распоряжаетесь, командир, – и поспешил уйти, с опаской косясь на бронекостюм Джека.

Джек улыбнулся. Он только сейчас понял, насколько устал. Элибер расслабилась:

– Спасибо, Джек, – сказала она тихо.

– Это не только ради тебя. Ты же знаешь, что я не доверяю холодным снам.

Джек заглянул в огромное полутемное чрево трюма. У входа в санитарную каюту все еще теснилась небольшая группка беженцев. Чуть в стороне стоял Святой Калин со своим неуклюжим телохранителем и помощником Джонатаном. Его Святейшество оказался терпелив и стоек: несмотря на свое недавнее ранение, он находился в довольно-таки бодром состоянии духа. Калин разговаривал с окружающей его группой уокеров и сильно жестикулировал своими массивными руками. Седые волосы сияющим серебряным венчиком взлохматились на его сияющей голове. Тише. Слова проповеди долетели до Джека. Ему стало чуть полегче от наставлений Святого Калина. Рядом с Калином стоял Динаро – тоже миссионер. В своей униформе с перекрещенными крест-накрест ружейными поясами Динаро выглядел довольно-таки мрачно.

Шторм нахмурился. Кажется, миссионеры потерпели значительные потери на Битии. Похоже, Динаро не собирался прощать этого. Элибер, как всегда, уловила мысли Джека. Она показала глазами на Динаро:

– Я надеюсь, что Калин как следует проследит за ним.

– Я тоже надеюсь на это, – ответил Джек. – Во всяком случае, я сделал все, что мог. А теперь пусть беспокоятся траки.

Джек помог перебросить беженцев на борт транспортного корабля. Боевой корабль траков, находившийся в это время на орбите около Битии, был отвлечен эвакуацией с планеты своего собственного персонала. А сейчас у Джека было очень мало времени. К тому же он не хотел его терять. Очередь понемногу продвигалась вперед. Они с Элибер стояли в самом конце.

– Элибер! – он заикнулся. Ей вряд ли понравится то, что он скажет ей сейчас. – Я не собираюсь погружаться в холодный сон.

Элибер удивилась:

– Джек, неужели же мне придется делать это одной?

– Да.

– Но я не хочу...

– Элибер, ты должна сделать это. Так же, как я должен оставаться на ногах и следить за всем, что здесь происходит.

Элибер взглянула на него с затаенной опаской и вздернула свой подбородок:

– Ты полагаешь, что траки постараются разделаться с нами во время полета?

– Да. Этот корабль загружен потенциальными заложниками. Калин, моя команда, да почти все, находящиеся здесь, представляют большую ценность для. Лиги.

Элибер с явным сожалением вздохнула:

– Если бы тебе удалось захватить с собой того скиммера...

Джек ничего не ответил. Он потерял на Битии ценного свидетеля из сассинальских купцов, человека, который мог бы подтвердить, что планета Кэрон была уничтожена преднамеренно. Но все это было уже позади. Слава, Богу, что он сам успел услышать это свидетельство.. рассказ, который он никогда не забудет... Джек взглянул на Элибер.

– С этим все кончено, – хрипло сказал он. Она кивнула и опять крепко сжала его руку в бронированной перчатке.

– А что, если они будут настаивать, чтобы ты погрузился в криогенный сон?

Элибер инстинктивно чувствовала его беспокойство. Сейчас на корабле главным был пилот, а не Джек. Джек пожал плечами:

– Для этого потребуется гораздо больше солдат, чем они себе представляют. Они попросту не справятся со мной.

Элибер поняла, почему Джек до сих пор не снял бронекостюм. Она улыбнулась:

– Джек, я даже в холодном сне услышу, что тебе грозит опасность, и сразу же проснусь...

* * *

– У тебя очень грязный корабль.

Пилот обернулся и удивленно взглянул на высокого человека с русыми волосами. Тот был явно недоволен. Корабль то и дело вздрагивал от толчков работающих двигателей. Харкинс сердито опустился в кресло.

– Это мое дело, – коротко ответил он. Штурман и инженер тут же поднялись и вышли. Они даже не взглянули на Джека. Голос Харкинса звучал довольно-таки глухо, так, будто он проходил через какой-то фильтр прежде, чем выйти наружу.

– Я бы не хотел, чтобы ты вмешивался в наши дела, – сказал он. – Иначе ты будешь охлажден так же, как и все остальные. Это корабль для транспортировки в холодном сне, не забывай этого.

Незваный гость оперся широким плечом на переборку кабины и улыбнулся:

– Однажды вы уже пытались это сделать, – сказал он. – А сейчас у вас есть более важные проблемы. Нам удалось довольно легко покинуть Битию. Но когда мы войдем в режим торможения, корабль станет прекрасной мишенью. Вероятность того, что траки будут нас поджидать, довольно-таки велика... Ведь они объявили войну...

Харкинс нахмурился. Он достал из шкафа пакет виски и налил себе полный стакан.

– По контракту я должен доставить беженцев на Мальтен. А все остальное – вздор, – ответил он На лице самозванца все еще сияла улыбка.

– Это ты сейчас говоришь так, – спокойно сказал рыцарь. – Но потом ты заговоришь по-другому, – он расправил плечи и вышел.

* * *

Джек решил обойти криогенную камеру. Здесь находились его друзья, погруженные в холодный сон. Их бледные тела казались безжизненными под тонкими белыми простынями. Джек прошел по рядам и остановился возле капсулы Элибер. Сейчас их разделял прозрачный пластиковый экран. Темно-золотистые волосы Элибер разметались по ее лицу. Простыня, укрывающая ее почти до шеи, все-таки не могла скрыть стройной красоты ее молодого тела. Татуировки придавали Элибер какую-то особую, экзотическую прелесть. Она говорила, что сразу же избавится от них, как только они прибудут на Мальтен. Джек посмотрел на датчик, закрепленный на тонкой лодыжке. Он был совершенно необходим в том случае, если человек не просыпался сам.

Был ли Джек герой, или просто трус, отказавшийся от погружения в сон вместе с остальными? Ответ на этот вопрос знала только Элибер. Джек нежно прикоснулся к экрану. Он хотел бы сейчас ощутить ее лицо и разделить с ней этот сон. Он машинально посмотрел на шрам, блестящий на месте его мизинца. Мизинец был ампутирован в конце такого же, но только слишком долгого холодного сна. Семнадцать лет криогенного сна – это не шутки...

А два месяца – не такой уж большой срок в его жизни. Он выдержит это путешествие и потом отправится на войну с Тракианской Лигой.

Ему оставалось решить, как он поступит с императором Пеписом, с императором, оказавшимся изменником... Джек опустил руку, глубоко вздохнул и пошел в глубь ледяного трюма. За трюмом располагался гимнастический зал. Джек вошел в зал, скинул рубашку и занялся упражнениями, стараясь выбросить все ненужные мысли из головы. Гимнастический зал был здорово запущен. Впрочем, при аккуратности экипажа Харкинса это было неудивительно... Удивительно было то, что на транспортном корабле вообще был такой зал. Темно-лиловые синяки – результат недавних боев – все еще покрывали его тело. Ничего! Синяки исчезнут без следа к тому времени, когда они выйдут на режим торможения... это тоже был серьезный довод в пользу отказа от холодного сна. А еще одним доводом, который он высказал врачам, была его особая восприимчивость к лихорадке.

Он не получил серьезных ран на Битии, но потерял там друга. Джек никогда не забудет Кэвина. Их связывала не только старая дружба. В их биографиях было очень много общего. Они оба были рыцарями в бронекостюмах маленькими мобильными танками, ведущими наземные боевые действия. Но они уничтожали врага, а не окружающую природу. Сегодня никто, кроме них двоих, уже не знал правил ведения "чистых" войн, хотя искусство владения бронекостюмом вновь возродилось по приказу императора Пеписа. И вот Джек остался один.

Он должен найти в себе силы, чтобы все преодолеть. Пот давно уже ручьями бежал по его телу. Но он не обращал на это внимания. Джек должен был восстановить свою спортивную форму. Он занимался до тех пор, пока не свалился от изнеможения.

Через пару минут Джек очнулся. Он лежал на спине на мягком тренировочном мате. Лицо его все еще было липким от пота. Он не мог пошевелить головой – шею свело судорогой. Рядом с ним поблескивал его бронекостюм. Он был матовым и каким-то невзрачным в тусклом свете неоновых ламп. Боевая перчатка, нацеленная на него, еле заметно двинулась. Ее мощи было достаточно для того, чтобы раздробить ему череп, а каждый палец являлся дулом смертоносного орудия.

Джек улыбнулся, ухватился за перчатку и встал на ноги.

"Здравствуй, Босс!"

– Здравствуй, Боуги! Ну как, тебе стало получше?

"Мне холодно", – тихо ответил Боуги.

Джек наклонился и стал разминать мышцы ног

– Старик, здесь обычная температура, – ответил он.

Джек, в общем-то, ничего не знал об этом существе. Боуги вполне мог оказаться чем-то типа милосского микроба. Но, слава Богу, пока у него отсутствовали наклонности к каннибализму.

Боуги попал в его бронекостюм на Милосе во время одной из песчаных войн двадцать пять лет назад. В бронекостюме было жарко. Джек хмыкнул и поблагодарил своего милосского техника за заботу. Джек давно уже вмонтировал для Боуги специальную замшевую прокладку в скафандр. Конечно, он делал это не совсем для духа: электронное оборудование очень часто сдвигалось со своих мест и давило на спину, да и тяжелый ранец с лазерной пушкой давал о себе знать. Многие рыцари закрепляли на спине кожаные прокладки. Вот в них-то и вживляли милосцы своих паразитов. От тепла и пота хозяина клетки размножались и превращались в берсеркеров. А когда рыцарь понимал, что случилось, было уже поздно. Берсеркер пожирал его, как кусок мяса.

Джек посмотрел на бронекостюм. Боуги протянул ему небольшое полотенце на левой руке скафандра. Джек взял его и вытер лицо.

Интересно, а где доставали милосцы этих духов для замшевых прокладок? Во всяком случае, на этот раз все оказалось не так уж плохо. Они думали, что внедрили к нему берсеркера, а это оказался Боуги.

Джек бросил полотенце в угол.

В отличие от милосского берсеркера, у Боуги была душа. И разум и душа Боуги развивались гораздо быстрее, чем его физическая сущность. С тех пор, как замшевая прокладка попала в бронекостюм, она мало изменилась. Может быть, стала чуть-чуть потолще. Но когда Джек брал ее в руки, он чувствовал, как в ней пульсирует жизнь. И все-таки Боуги был похож на эмбриона. Никто не мог предсказать, каков будет конечный результат его эволюции. Обычно берсеркеры прорывались к жизни, пожирая чужую плоть и кровь. Джек давно заметил, что когда он надевал бронекостюм, Боуги оживал. К тому же, это существо нашло какой-то способ взаимодействовать с электрическими цепями внутри скафандра. Джек долго думал, но все же оставил прокладку на месте. Он не хотел убивать Боуги. Из паразита этот дух давно уже превратился в его компаньона. Джек решил, что надо как-то предохранить Боуги от переохлаждения. В данную минуту существовал единственный доступный способ разогревания бронекостюма. Он был очень прост: костюм надо было надеть. Джек посмотрел на высокий потолок гимнастического зала. Вероятно, раньше здесь был грузовой трюм.

– А что, если мы оденемся и отработаем кое-какие боевые приемы? спросил Джек.

"Я совсем не против", – ответил Боуги.

Джек мгновенно облачился в бронекостюм. Какое-то время ему потребовалось на фиксацию датчиков Потом он загерметизировал швы. Мутным розоватым светом засветился голограф. Голограф фиксировал самые слабые движения мышц и тут же передавал команды механическим мускулам бронекостюма. Джек сразу почувствовал обволакивающее объятие Боуги Перед каждым сражением этот дух становился частью его самого. Он был рожден для боя. Джек это знал точно.

– О'кей, Боуги. А теперь представим себе, что мы убиваем траков.

"Врежь-ка им, босс, хорошенько!" – тут же ответил бронекостюм.

Джек начал очередную тяжелую тренировку. Ни он, ни Боуги, ни датчики на скафандре не заметили, что в полумраке трюма, затаившись, за ними следит человек. Харкинс постоял еще немного и заковылял обратно – в центр управления.

* * *

Штурман озабоченно вглядывался в экран центрального компьютера.

– Мне это не нравится, – покачав головой, сказал он своему командиру. Харкинс откашлялся:

– Прекрати ныть, – сказал он. – Чего ты от меня хочешь? Я должен выйти из гиперпространства и сделать коррекцию курса? Но ты же прекрасно знаешь, что это может закончиться столкновением.

Алад ткнул пальцем в экран:

– Сэр, у нас нет выбора. Посмотрите сами: там что-то происходит, и мне это явно не нравится.

Харкинс провел рукой по копне седых волос. Штурман пристально посмотрел на него. Этот надменный рыцарь Доминиона сразу же предупредил его о возможности таких событий. Харкинс подумал и нажал кнопку вызова:

– Капитан Шторм, пройдите в центр управления.

Алад откинулся в кресле и постарался скрыть крайнее изумление, отразившееся на его лице. И все-таки он вскочил от нетерпения при появлении Шторма.

В экипаже Харкинса все от случая к случаю наблюдали за рыцарем Доминиона. Особенно, если тот тренировался в гимнастическом зале. Большинство рыцарей при отступлении с Битии сожгли свои костюмы. Но у этого скафандр был цел. После того, как члены экипажа увидели, что такое бронекостюм в работе, они прониклись к нему неподдельным уважением. Конечно, эта машина-убийца была страшна. Даже сейчас Алад посматривал на вошедшего рыцаря с опаской.

– Возникли какие-то проблемы, командир?

Харкинс откашлялся, а потом сказал:

– Мой штурман говорит, что при считывании информации из гиперпространства он получает дублирующий сигнал. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Джек внимательно посмотрел на штурмана:

– Когда мы должны выйти из гиперпространства?

– Примерно через двенадцать часов. Нам осталось всего две недели полета до Мальтена.

– Да. Уже совсем близко. – Джек подошел поближе к приборной панели. Он не был пилотом, и поэтому ему было довольно-таки трудно разобраться в показаниях приборов. Он был профессиональным рыцарем, специалистом в военном деле, в частности – пехотинцем.

Вполне вероятно, что траки поджидают их на выходе из гиперпространства. Ведь в результате событий, происшедших на Битии, Тракианская Лига объявила Доминиону войну. Для проведения полной мобилизации войск Доминиона времени прошло еще мало. Так что корабль Харкинса для траков был бесценным трофеем: на нем они взяли бы множество пленников, пребывающих в состоянии холодного сна.

Джек нахмурился и посмотрел на командира Помощник пилота развернулся к нему в своем подвижном кресле. Джек быстро сказал:

– Мне срочно нужна сводка новостей.

– Сэр, у нас нет времени на запрос.

– Я знаю это, офицер, – ответил Джек. – Но мне нужна сводка, а не запрос.

– Что такое!? – громовым голосом заорал Харкинс.

Джек не обратил на него никакого внимания. Он повернулся к экрану и стал просматривать маленькие светящиеся строчки.

– Кажется, это то, что нужно.

Помощник приостановил прокрутку данных. По информации, имевшейся на корабле, трудно было определить, приступили ли траки к полномасштабным военным действиям. И все же в этой сводке были самые свежие данные о местонахождении боевых кораблей.

– Штурман?

– Алад, сэр.

– Произведите графическое сопряжение. Клянусь своим бронекостюмом, эти проклятые траки засели вот здесь, – он постучал пальцем по какой-то точке на координатной сетке. – Они ждут нас.

Алад отдал команду компьютеру.

– Вот черт! – Харкинс покачал головой и ударил кулаком по креслу. – У нас что, есть шансы столкнуться?

Джек подумал и ответил:

– Ну, в этом я сомневаюсь... Столкнуться мы не столкнемся, но они ведь обязательно обстреляют нас...

– Они не смогут догнать нас, – сказал Харкинс.

– А в этом у них не будет никакой необходимости. Они ведь поймают нас на повороте при торможении... Харкинс с удивлением посмотрел на Джека:

– А я не думал, что ты пилот.

– А я и не пилот. Просто мне приходилось сражаться с траками, и я знаю, как они атакуют корабли.

Харкинс промолчал. На экране появилось графическое изображение в виде коридоров и окон.

Алад постоянно кивал и показывал пальцем на экран:

– Да... да... они вот здесь... да... да...

Харкинс постоял молча, а потом кивнул Джеку:

– Спасибо, капитан.

– Да ладно, Харкинс. Мы ведь пока еще не выпутались. Транспортный корабль очень уязвим при выходе из гиперпространства вот под этим углом и при торможении... А впрочем, могу поспорить: траки и не собираются нас обстреливать.

– Нет? – командир удивленно вскинул свои густые брови.

– Нет. Скорее всего, им нужны пленные. Помощник пилота вдохнул в себя воздух и хрипло прошептал:

– Пленные?.. Уж лучше бы нам всем умереть...

Глава 2

– Уже сдаешься, Леон? – засмеялся Харкинс.

– Нет, сэр, – помощник пилота, человек с болезненно-желтым лицом, расправил плечи. – Приходилось ли вам когда-нибудь видеть песчаную планету, сэр? Я имею в виду планету после захвата ее траками?

Джек молча прислушивался к разговору. Он был осторожен, ему не хотелось своими эмоциями выдавать себя.

Харкинс отрицательно покачал головой.

– А мне приходилось. Лет десять назад мы доставляли грузы в соответствии с соглашением. Жукам не много надо было на песчаной планете, по торговля есть торговля, верно? – он виновато моргнул. Харкинс молчал. Тогда Леон продолжил: – Это жуткое зрелище. Любая планета погибает при отсутствии экосистемы... океаны еще кое-как существуют, но там не остается никакой растительности. Вся почва на ней съедена и превращена в гранулы бежево-ржавого цвета. Я даже подержал тогда несколько таких крупинок в ладони. Мне все время казалось, будто в них сидят маленькие жуки. Потом моя кожа болела несколько недель. Траки откладывают в этом песке свои яйца, а личинки потом поедают все вокруг. Я помню, как я разглядывал эту планету и постоянно думал: вот здесь, должно быть, когда-то был луг, или лес, а может быть, чья-то ферма. А теперь здесь ничего нет. – Леон вздохнул и посмотрел вокруг. – Я мог бы остаться там навсегда. Ведь воздух на планете пригоден для дыхания. Но я бы не хотел там жить. Ни за что на свете. Таким я представляю себе ад.

– Тебе еще повезло, – сказал Алад. – Я слышал о торговом корабле, который задержался у них на какое-то время, а потом тела членов экипажа пришлось вносить в список срочных поставок.

– Это старая история, – возразил Харкинс. – Мне никогда не приходилось видеть убедительных доказательств таких рассказов.

– Господи, а какие могут быть доказательства? Мы же знаем по Песчаным Войнам, что траки не берут пленных.

– Ну что ж. Скоро мы в этом убедимся. Осталось совсем немного подождать.

Джек почувствовал на себе их пристальные взгляды. Он еще раз осмотрел центр управления. Харкинс откашлялся:

– Что ты собираешься делать, капитан? Джек глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем ответить.

– Каким оружием вы располагаете?

– Четыре пушки – по две на каждом стабилизаторе.

– Пульт управления общий, или каждая пушка управляется своим компьютером?

– Общий.

– Это уже хорошо. Еще что-нибудь есть? Скажем, мины?

– Нет. Моя репутация – лучшая защита. Все знают, что я не перевожу ничего ценного, – мрачно сказал Харкинс.

– К тому же маневренность у этого корабля как у корыта. – Джек заметил, что при этих словах командир поморщился. Шторм посмотрел на экран через плечо Алада. На экране была отчетливо обозначена зона их выхода из гиперпространства и вероятное местоположение военных кораблей тракианцев. У нас еще есть какое-то время, – тихо сказал он. – Мне нужно подумать.

Он кашлянул и вышел.

В командной рубке стояла полная тишина.

* * *

Джек отправился в гимнастический зал, подошел к своему бронекостюму и сел напротив, скрестив ноги.

Предстоящая схватка их транспортного корабля с военным кораблем траков представлялась ему как нечто неведомое и безнадежное. Он знал об этом точно. Команда Харкинса тоже, видимо, о многом догадывалась. Джек привык сражаться на суше. Он был солдат. Солдат и танк одновременно. Машина, предназначенная для прорыва боевых позиций врага. Его работа была похожа на прополку сорняков. Вырываешь из дружного строя – одного, второго, третьего... От этой мысли он улыбнулся.

Джек встал и подошел ближе к бронекостюму. Ему нужно было подумать. У него был только один способ заняться этим без помех. Он сбросил ботинки, потом – куртку и забрался внутрь. Потом закрепил датчики и проделал еще кое-какие операции по окончательному приведению скафандра в боевую готовность. Джек решил, что сегодня он не будет обращать внимания на замшевую прокладку на спине. Сейчас ему было не до этого. Шторм загерметизировал швы и, наконец, защелкнул шлем. Звуки стали приглушенными. Он был изолирован от всего окружающего, ограничен забралом и прицельной сеткой у глаз.

– Боуги! – тихо сказал Джек. – Мне срочно нужно вспомнить...

Ощущение комфорта и радушного гостеприимства, тут же окружившее Джека, очень удивило его.

"А разве ты не можешь вспомнить сам?" – удивленно спросил Боуги.

Как он мог объяснить ему, что с ним сделали во имя Доминиона? В течение семнадцати лет он находился в криогенном сне, дрейфуя на потерянном корабле. Его сознание было зафиксировано на непрерывно замкнутый цикл. За эти годы он потерял память о своей молодости, о том, как траки уничтожили его семью и родную планету Дорманд превратили в пустыню. Да и потом, когда его обнаружили, с ним не очень-то хорошо обошлись. Он уже получал намеки на то, что в его сознание вмешивались после пробуждения его от холодного сна.

У Джека оставалось только одно средство вернуть эти годы – этим средством был Боуги. Джек не мог с уверенностью сказать, слышал ли Боуги его мысли еще там, на Милосе, но на Битии он явно проявлял такую способность. В общем-то, Боуги был для Джека последним средством восстановления собственного сознания. Ведь Доминион лишил его памяти.

Джек ощущал тепло и пот от замшевой прокладки за спиной. Будто отеческая рука обнимала его...

– Боуги! – тихо позвал Джек. – Только с помощью твоей памяти я смогу вспомнить Милос. Если ты сможешь вспомнить, если ты сможешь передать эту память мне... тогда я смогу...

"Сможешь – что?"

– Я еще не уверен. Тогда я буду знать, почему я постоянно сражаюсь. Почему я ненавижу. Почему Элибер постоянно оказывается в опасности, находясь рядом со мной. Сегодня я должен вспомнить все, что я знаю о том, как сражаются траки. Я почти все помню... но мне мешает Милос и их берсеркеры. – Джек замолчал. – Черт побери, Боуги, ведь я не компьютер. У меня нет доступа к старым файлам!

"Так же и я, Джек... Я не могу выполнить твою просьбу..."

– Боуги, вспомни. Я знаю, ты помнишь все. Может быть, сейчас ты вспомнишь крупицы, но это лучше, чем ничего. Это принадлежит мне. Верни мне это!

"Нет, Джек. Я еще не умею управлять собой. К тому же, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Я еще слишком молод, Джек".

Джек вдруг почувствовал себя чужим и ненужным внутри этой железной машины. А ведь ровно столько, сколько он помнил себя, скафандр был его второй кожей.

– Ты можешь вспомнить, Боуги, вот в чем загвоздка. – Джек потянулся и почувствовал, как тяжелые металлические конечности послушно повторили его движения. Только в движении он мог получить утешение. Джек вздохнул и снова занялся боевой подготовкой.

Бронекостюм с величайшей точностью повторял все. Но все-таки скафандр был только машиной и умел только повторять. Все остальное зависело от человека. И вдруг Джек услышал голос Боуги: "Кажется, я могу вернуть тебе это, босс!" Как раз в этот момент Джек прыгнул. От неожиданности он перевернулся в воздухе и грохнулся на пол трюма. Но он не почувствовал этого. Его голова раскалывалась от боли.

...Пламя пожирало цветущий мир. Тишина и покой оборвались посередине ночи. Небо бороздили боевые корабли. Они били по планете из лазерных пушек. Огненный ураган носился над планетой Кэрон, оставляя за собой черные, дымящиеся угли.

Джек задыхался. Он вспомнил страх. Он вспомнил свое бегство и блуждание в космосе без какой-либо надежды быть найденным.

– Боуги!

"Джек!"

– Прекрати это немедленно! – крикнул Джек. Он корчился от боли. Виски разламывало. Внутренности, казалось, прилипли к хребту от страха бесконечного свободного падения. И вдруг – воспоминания оборвались.

Джек глубоко вздохнул. Пот струями бежал по лбу. Он никогда не думал, что воспоминания, о которых он просил, окажутся настолько болезненными... Прежде чем он успел что-то сказать, Боуги снова вклинился в его сознание:

"Может быть, вот это будет получше..."

Джек снова отключился.

...В воздухе кружилась пыль. Он чихнул, склонившись над каким-то зеленым растением. В глубине поля шумел автоматический комбайн. Голубое небо цвело цветом глаз его матери. От земли шел запах растущей травы. Зеленые растения с крупными листьями были гибридами кормовой капусты со старушки Земли. Джек привык видеть их в глиняных горшках на окошке у своей матери. Они ему очень нравились. Это был основной продукт, проирастающий на родительской ферме. Но Джек все же предпочитал фруктовые деревья. Наверное, потому, что ему не разрешали по ним лазить.

Он отвернул лист и внимательно посмотрел на его обратную сторону: не завелось ли там клещей или грибка? Он знал, что сейчас подражает отцу. А отец... Отец тихо шел по другому концу поля. В руке его был пульт управления. Это с его помощью он руководил всеми механизмами на ферме.

Джек выпрямился. Он посмотрел на стройные ряды растений и где-то вдалеке увидел птичье гнездо. Комбайн продвигался к нему все ближе.

Джек побежал так быстро, что чуть не уронил кепку. А это была не его кепка. Это была кепка его брата. Ему попадет за то, что он без спроса надел ее, но если он ее потеряет, ему попадет еще больше. Он бежал, не обращая никакого внимания на тишину. Тишина была похожа на птицу. Она летала вокруг и била крыльями по его лицу. Джек все бежал, крепче натягивая на голову кепку.

Он остановился в нескольких метрах от гнезда. Джек запыхался от быстрого бега. Мокрая рубашка прилипла к спине. Комбайн грохотал где-то рядом. Он оглянулся и увидел, что машина движется прямо на него.

Отец был слишком далеко. Он все равно не услышал бы Джека. Значит, нужно было спасать гнездо самому. Он видел, что под зелеными листиками в нем лежали черные и белые яйца.

Если бы птица почувствовала, какая беда грозит ее гнезду, неизвестно как, но она и комбайн выманила бы отсюда. Джек снял кепку. Птица пролетела мимо него. Он увидел ее встревоженный взгляд. Эх, да комбайн бы сам заметил и обошел гнездо, если бы отец не снял с него предохранительный блок. Вчера он говорил, что потекли аккумуляторы. А кому придет в голову лезть под двигающуюся машину?