Текст книги "Маленькая страна"
Автор книги: Чарльз де Линт
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
Приблизительно пять часов спустя Феликс сошел на железнодорожной станции Пензанса. С минуту он постоял среди поджидавших пассажиров такси, любуясь замком на острове Сент-Майклз, вздымавшимся над волнами залива Маунтс. На улице уже почти стемнело, и с моря дул прохладный ветер, принося запах соли и обещание скорого дождя.
Феликс сделал пару шагов к телефонной будке, но передумал: он еще не был готов услышать голос Джейни и уж тем более не хотел, чтобы их первый разговор состоялся посредством бездушного аппарата.
Феликс собирался взять такси до Маусхола. Городок лежал в нескольких милях к западу от Пензанса, сразу за Ньюлином: все три населенных пункта ютились в ряд на берегу залива, будто три чайки, примостившиеся на леерах корабля. Впрочем, поразмыслив немного, молодой человек отказался и от этой идеи: на него нахлынула новая волна воспоминаний, которую, пожалуй, разумнее было переждать на месте, а не везти в старый Дедушкин дом на Дак-стрит, парясь на заднем сиденье автомобиля.
В итоге Феликс просто подхватил свой багаж и зашагал по набережной в – сторону Бэттери-роуд, а затем свернул на дорогу, ведущую из Пензанса в Ньюлин.
Даже в темноте Маусхол казался таким же, каким Феликс его запомнил. А может быть, именно благодаря темноте – ведь под покровом ночи он бродил с Джейни по этим извилистым улочкам так часто, что теперь знал Маусхол как свой родной Дешанэ в западном Квебеке.
Оба городка находились у воды, но на этом сходство заканчивалось.
Дешанэ – по крайней мере, в пору детства и юношества Феликса – являл собой ужасающе бедное селение, в стороне от дорог. Улицы его были забиты грязью, большинство домов находилось в полуразрушенном состоянии и выглядело немногим лучше лачуг. Обрывки воспоминаний, увезенные оттуда Феликсом, сводились к ссорам родителей-алкоголиков; брату Барри, решившему облететь на «харлее» фонарный столб и разбившемуся насмерть вместе со своей подружкой; сестре Сью, ставшей матерью в пятнадцать лет, и сотне других нерадостных событий.
А древний порт Маусхол оставался рыбацкой деревушкой с узкими улочками, извивающимися меж аккуратных домиков и крошечных, засаженных цветами двориков. Если в Маусхоле и существовала бедность, то здесь, в отличие от Дешанэ, она упорно не желала показывать миру свое уродливое лицо…
Феликс вошел в город, миновал старый отель «Береговая охрана» и двинулся в сторону Северного Утеса. У газетного киоска молодой человек невольно остановился и посмотрел в сторону моря – туда, где два волнолома обнимали местную гавань, словно гигантские руки. Там они с Джейни провели не одну лунную ночь, слушая, как бьются о причал волны, а в безветренную погоду любовались водной гладью или живописным видом городка, который взбирался вверх по холму, поблескивая огнями коттеджей. Это были славные часы, и молодые люди не всегда нуждались в словах – иногда они просто молча растворялись во тьме, и ночь обнимала их с такой же нежностью, как руки-волноломы – свою гавань.
Феликс опустил голову и побрел дальше. Он медлил, и не без причины: при одной лишь мысли о скорой встрече с Джейни вся его храбрость отступила, словно море во время отлива.
Вот и узкий переулок с рядами домов, протянувшимися с обеих сторон. Дак-стрит, не более пары ярдов шириной в начале, пересекая площадь Веллингтон, превращалась в полноценную улицу с односторонним движением. И далее упиралась в Церковную площадь, где и находился Дедушкин коттедж по соседству с церковью методистов.
Сидевший на каменной стене бело-рыжий кот удостоил Феликса заинтересованным взглядом, когда тот открыл кованую железную калитку, ведущую в крошечный дворик Литтлов. В окнах двухэтажного дома с мансардой горел свет.
«Значит, Джейни дома, – подумал Феликс. – Должно быть, читает, сидя у камина. Или играет с Дедушкой в домино. Во всяком случае, точно не музицирует, поскольку наверху тихо».
У входа Феликс заколебался.
«Ну же, давай», – сказал он себе и, взявшись за медное кольцо, висевшее на двери, с силой стукнул им по прикрученной ниже пластине. И в этот момент его пронзило странное чувство.
Феликс вдруг кожей ощутил пустоту, на которую поначалу, взволнованный мечтами о Джейни, просто не обратил внимания. В доме не было ни девушки, ни ее деда. Однако кто-то там все-таки был…
Феликс стукнул еще раз и услышал грохот. Встревоженный, он бросил свои пожитки на мощеную дорожку и толкнул дверь. Она была не заперта и распахнулась от одного прикосновения. Молодой человек вошел внутрь. Нервы его были напряжены настолько, что Феликс заранее почувствовал опасность и, вовремя сумев увернуться, принял удар плечом. Незнакомая фигура метнулась к выходу, зажав под мышкой какой-то прямоугольный предмет. Сумев удержать равновесие, Феликс рванулся следом и дернул незваного гостя за рукав, намереваясь затащить его обратно в дом, в ответ на что тот с силой швырнул в него свою ношу.
Феликс на лету поймал отвоеванную добычу – ящик с бумагами. Неожиданно грабитель ринулся на него и предпринял попытку снова завладеть похищенным – благо в полутемном холле Феликс все равно не мог разглядеть его лица. Но тут громко хлопнула входная дверь соседнего коттеджа, и раздался возглас. При этих звуках незнакомец яростно пихнул Феликса ящиком в бок и бросился наутек. Выскочив следом за ним, моряк увидел, как незадачливый вор улепетывает вверх по Дак-стрит в направлении дороги, ведущей за пределы Маусхола.
Положив спасенное Дедушкино имущество на ступеньки крыльца, Феликс повернулся к соседу и на секунду замешкался, стараясь припомнить его имя.
– Мистер Боденер? – хрипло выдавил он, толком не отдышавшись.
Джордж Боденер был на несколько лет старше деда Джейни и тоже являлся уроженцем Маусхола (правда, в отличие от Томаса Литтла, он никогда не выезжал дальше Плимута). Седовласый и худощавый, но с лицом круглым и плутоватым, как у домового, сейчас он выглядел весьма сердитым. Держа наготове свою увесистую трость, старик внимательно рассмотрел Феликса и только после этого расплылся в своей обычной улыбке.
– Феликс? Приятель Джейни?
– Да. Я застал грабителя…
– Грабителя? В Маусхоле? Вот это да! А я еще ни одного не видел. – Джордж подошел ближе. – Ты не пострадал?
– Нет, я в полном порядке. Просто никак не ожидал…
Феликс содрогнулся от мысли, что взломщик мог ранить Джейни или Дедушку. Обернувшись, он обвел окна коттеджа встревоженным взглядом.
– О, не беспокойся, – ответил на его немой вопрос Джордж. – Они отправились на ферму к Бойдам. Сегодня ведь пятница, разве ты забыл?
Это означало, что вечером на ферме у Чарли Бойда должна была собираться шумная компания. Воистину, некоторые вещи никогда не меняются. Но, судя по письму, Джейни находилась в беде. И при этом веселилась у Бонда?
Да бог с ним, с письмом: всего пару минут назад Феликс сам, лично, застал у нее дома незнакомого человека. Ну не гостил же он там в ее отсутствие!
– Бог ты мой! – ахнул Джордж, заходя в дом. – Надо ж чего натворил!
Феликс рассеянно кивнул. На ковре гостиной лежал опрокинутый торшер. Его стеклянный абажур был разбит. Рядом с камином валялись книги и подушки с дивана и Дедушкиного кресла с невысокой спинкой. Феликс покосился на ящик, отнятый у похитителя. Кроме бумаг в нем находилась еще и книга. Интересно, кому понадобилось идти на риск ради подобной добычи?
– Чаю? – предложил Джордж. Феликс покачал головой:
– Пожалуй, мне стоит прибраться в доме к возвращению Джейни и Дедушки – нужно хотя бы отчасти смягчить потрясение.
– Что ж, это дельная мысль.
– Тут в последнее время случались какие-нибудь скверные истории? – спросил Феликс, стараясь выглядеть как можно спокойнее.
Джордж изумленно заморгал:
– Скверные истории? В Маусхоле? Это же тебе не Лондон. И даже не Пензанс.
Феликс слабо улыбнулся:
– И все-таки?
– Ничего страшного не произошло, – заключил Джордж, с видом знатока окинув взглядом комнату. – Пойду смотреть телевизор. Заходи ко мне утром – расскажешь что-нибудь о дальних странах.
– Непременно.
Попрощавшись с соседом, молодой человек занес в дом свой багаж и отобранный у грабителя ящик и принялся приводить комнату в божеский вид. Провозившись с полчаса, Феликс отправился на кухню сделать себе чаю.
«Все-таки странно, что вор посягнул на бумаги», – думал он, склонившись над ящиком, который благоразумно решил не оставлять без присмотра. Пролистав находившиеся в нем журналы, Феликс обнаружил, что все они содержат статьи Уильяма Данторна, старинного Дедушкиного друга. Название лежавшей среди журналов книги ровным счетом ни о чем Феликсу не говорило, впрочем, он никогда не запоминал ни имен авторов, ни названий произведений. Он просто читал все, что попадалось под руку, и его оценка сводилась к простому «нравится – не нравится».
Но фамилия Данторна была ему известна, ибо Джейни, обожавшая этого писателя, могла рассказывать о нем часами.
Налив себе чаю, Феликс вернулся в прибранную гостиную, уселся в Дедушкино кресло и, открыв книгу, начал лениво перебирать страницы, чтобы скоротать время.
Тихонько, как мышь
Большой, Указка, Среднячок
И Безымянный с Крошкой
Вот-вот поймают на крючок
Наивную рыбешку.
Детское стихотворение
Джоди ничего не могла с собой поделать – ей нужно было знать правду. Конечно же, никто не видел никакого Маленького Человечка. Ну разве такое возможно? И Вдова Пендер вовсе не ведьма. Нет у нее мистической власти над живыми. И мертвыми она тоже не повелевает. Думать иначе было бы глупо.
Мир сам по себе полон загадок – Дензил никогда не уставал повторять это. Так зачем же метаться в поисках сверхъестественного, которое едва ли существует, в то время как в самой природе хватает нераскрытых тайн.
«Да», «конечно» и «разумеется», – обычно отвечала Джоди.
Тем не менее, истории о феях и призраках, эльфах и великанах, фантастических чудищах и прочих гостях из других измерений не давали ей покоя. Как возникли все эти сказки? Из человеческих умов? Но ведь для того чтобы чей-то мозг породил ту или иную историю, в него должно попасть хотя бы крошечное зерно, содержащее зародыш будущего сюжета.
Что если таким зернышком были настоящие чудеса?
«А что если луна слеплена из сыра?» – передразнил однажды Дензил маленькую Джоди, замучившую его расспросами: кто периодически обгрызает ночное светило и как оно потом умудряется выкатываться на небо в прежней, круглой форме?
Джоди молча соглашалась со всем, что он говорил, не желая прослыть наивной фантазеркой, но это так и не помогло ей заглушить внутренний голос, беспрестанно шепчущий: «Но что если чудеса все-таки существуют? Что если?»
Нет, ей определенно нужно выяснить правду!
И вот как только последний посетитель покинул бордель и тетя Нетти отпустила своих девиц спать, Джоди вскарабкалась на подоконник, спустилась вниз по водосточной трубе и быстро зашагала по мощеным улицам Бодбери – к дому Вдовы.
Эта ночь была как будто предназначена для таинственного приключения. Тучи скользили по небу, скрывая луну и пробуждая тени. Море что-то бормотало, будто сварливая старуха, волны бились о сваи причала, излучая странное фосфорическое сияние. Ни в одном из близлежащих домов не горел свет, даже в мастерской Дензила было уже темно.
Джоди шла танцующей походкой, бесшумно ступая, и глубоко вдыхала плотный соленый воздух. Ей не было страшно – жажда приключений пересилила все опасения. Наконец девушка достигла окраины города. Завидев дом Вдовы Пендер, она замедлила шаг и, предусмотрительно нырнув за угол соседнего коттеджа, принялась ждать.
Двухэтажный каменный особняк Вдовы возвышался над окутанным тьмой садом. В окошке на первом этаже мерцал огонек, и мелькала какая-то тень – похоже, хозяйка бродила по комнате.
«Скоро она выйдет», – решила Джоди, усаживаясь на корточки и прислоняясь к стене: каждая душа в Трущобах знала, что, едва лишь город погружается в сон, Вдова отправляется на мыс, где часами стоит, вглядываясь в даль.
«Вспоминает о муже», – уверяли взрослые.
«Призывает утопленников», – пугали друг друга дети.
Версия номер два постепенно стала казаться Джоди все более состоятельной. Ночь вдруг как-то странно изменилась. Шепот прилива стал осмысленным и приобрел угрожающие нотки. Ветерок с моря превратился в дыхание. Стволы деревьев зловеще стонали, и в живых изгородях зашуршало что-то незримое.
Теплый уют домашней постели настойчиво звал Джоди вернуться под одеяло, но она, упрямо закусив нижнюю губу, отругала себя за эту слабость: раз поставила перед собой задачу – должна выполнить ее до конца. А между тем в памяти неумолимо всплывали все слышанные ею истории о призраках, о ведьминых кругах, возникающих посреди полей и засасывающих одиноких путников; о выходящих из морских вод утопленниках, о Страшном Багле, чучеле с головой-тыквой, которое подстерегает детишек, не вернувшихся домой до темноты…
Джоди не хотелось думать обо всем этом. Откуда-то донесся звук шагов, и вдруг слишком отчетливо представилось, как чудовище подкрадывается к ней и протягивает свои длинные узловатые пальцы с острыми когтями…
Дрожа от страха, девушка оборачивалась так часто, что едва не пропустила момент, когда Вдова наконец вышла из дома. Подождав, пока та отойдет на достаточное расстояние, Джоди вскочила на ноги, бросилась к освещенному окну и, затаив дыхание, заглянула внутрь.
И… не увидела ничего необычного.
Открывшаяся ее взору небольшая гостиная Вдовы была настолько обыденной, что Джоди испытала разочарование. В камине блестели угольки. На каминной полке, озаряя комнату тусклым мерцающим светом, горели две толстые свечи в серебряных подсвечниках. Напротив камина располагались два мягких кресла, и на одном из них валялось незаконченное вязание. В серванте красовались расписные тарелки – в большинстве своем с изображением Бодбери и его окрестностей. У стены находился длинный стол, напомнивший Джоди верстак Дензила: он также был завален различными инструментами, бумажками и тряпками. Рядом стоял книжный шкаф, набитый книгами и всякими безделушками. На стенах висели картины и гобелены, а на полу лежал толстый плетеный коврик.
Ничего колдовского. Никаких ведьминых штучек: ни бурлящих котлов, ни пучков сушеных трав, ни загадочных талисманов. Впрочем, это было объяснимо: ну кто бы стал выставлять доказательства своей причастности к нечистой силе на всеобщее обозрение? Наверняка Вдова держала все магические предметы на чердаке. Или в подвале.
И тут внимание Джоди вновь обратилось к столу: она заметила в дальнем его конце какой-то квадратный предмет вроде ящика, накрытый куском бархата. Девушка прислушалась, не идет ли Вдова, однако вокруг было тихо.
Как быть? Одно дело – заглянуть в окошко, и совсем другое – забраться в чужой дом и рыться в старухиных вещах…
Какое-то время Джоди колебалась, а потом взбежала по ступенькам крыльца и толкнула дверь. Та отворилась тихо, словно в знак одобрения. Девушка сделала глубокий вдох и ступила за порог.
С минуту она помедлила в прихожей, подсознательно ожидая какого-нибудь подвоха – например, кошки, которая с громким шипением бросится на нее, или ворона, который вылетит из ниоткуда, или черной, материализовавшейся из облака густого тумана собаки с красными глазами. Но ничего подобного не произошло.
Да и не могло произойти. Не существует на свете никаких ведьм! Вдова Пендер просто старая одинокая женщина, живущая на скромную пенсию, и Джоди не имеет ни малейшего права вламываться к ней.
«Рэтти Фриггенс рассказывал, что она держит у себя дома Маленького Человечка…»
Но Маленькие Человечки ничуть не реальнее ведьм, не правда ли?
«Он томится в стеклянной банке».
Джоди вошла в гостиную. Изнутри все выглядело так же обыденно, как и через окно. Вне всякого сомнения, эта натопленная комната, пропитанная слабым запахом сухих цветов, могла принадлежать лишь пожилой даме.
Джоди провела пальцем по отполированной до блеска поверхности серванта и направилась к столу. Подойдя к нему, она с любопытством принялась рассматривать то, над чем работала Вдова.
Мебельный гарнитур для кукол.
«Мужчина размером с мышь».
Довольно: у Вдовы могли быть тысячи причин мастерить игрушечную мебель.
«Она держит у себя дома Маленького Человечка…»
Джоди положила руку на ящик, увиденный ею еще с улицы, и, медленно стащив с него бархатное покрывало, обнаружила, что это аквариум – такой же, как на чердаке у Дензила, только этот был обустроен под кукольный дом. В центре его находился столик с двумя креслами; в миниатюрном камине горел огонь, и похожий на паутинку дымок убегал вверх по тонюсенькой печной трубе, выходившей наружу через специальное отверстие в стекле. В комнате имелись шкафчики для одежды и посуды; на полу был постелен вязаный коврик, а в углу приютилась кроватка с полным комплектом белья. Под одеялом, как показалось Джоди, лежал пупсик, но когда вдруг «пупсик» повернулся и взглянул прямо на нее, у девушки возникло такое чувство, будто ее сердце в мгновение ока переселилось из груди куда-то в область горла и застряло там намертво.
Маленький Человечек.
О боже, это действительно был Маленький Человечек!
Крошечный, идеально сложенный мужчина размером с мышь смотрел на Джоди через прозрачные стены своей тюрьмы, изумленно хлопая глазами поверх одеяла, которое он натянул на подбородок, и на крохотном личике застыло выражение ужаса.
Джоди начала склоняться над аквариумом, стараясь делать это как можно медленнее, чтобы не испугать его обитателя еще больше. И тут по ее спине пробежал холодок. Двигаясь по-прежнему медленно, но теперь уже от страха, Джоди выпрямилась и осторожно повернулась к двери.
Там, опершись на трость, стояла Вдова. Складки ее темного платья ниспадали до черных зашнурованных ботинок, и во всем облике старухи сквозило злорадство.
– Ну и что тут у нас происходит? – поинтересовалась она. – Ты явилась сюда шпионить за мной, Джоди Шеперд?
Прятаться было, во-первых, некуда, во-вторых – поздно. Пытаться бежать тоже не имело смысла, поэтому Джоди просто застыла на месте, и лишь колени ее нервно постукивали друг о друга.
Что-то закопошилось у ног Вдовы, и Джоди невольно опустила взгляд. Обнаружив сначала Маленького Человечка в аквариуме, а затем Вдову у себя за спиной, девушка окончательно лишилась дара речи и могла лишь молча рассматривать непонятное существо.
Оно было размером с кошку или обезьянку Дензила, только, в отличие от них, совершенно безволосым. Из-под жирного брюшка росли две длинные и тонкие ноги, над треугольной рожицей торчала копна темно-рыжих волос, а уши, похожие на раковины морских моллюсков, были приставлены к голове под прямым углом. Существо цеплялось за подол Вдовы, таращась на Джоди круглыми, как блюдца, глазами, и широкая дыра, заменявшая ему рот, искривилась в некоем подобии улыбки.
Джоди заставила себя снова посмотреть на Вдову.
– Что… что вы намерены со мной сделать? – еле слышно простонала она.
– Сейчас это самый насущный вопрос, не правда ли? – усмехнулась Вдова.
Голос ее был мягким, но во взгляде появилось нечто, заставившее Джоди задрожать мелкой дрожью.
Ну зачем она полезла сюда, да еще никого не предупредив?! Теперь ей предстоит провести остаток жизни в облике поганки, тритона или еще какой-нибудь гадости!
– Я… я не хотела…
«Навредить вам», – собиралась добавить Джоди, однако в горле у нее пересохло, и она так и не смогла закончить фразу.
– Мой Маленький Человечек так одинок, – заметила Вдова.
Странное существо у ее ног захихикало. Джоди начала пятиться, но тут же уперлась спиной в стол.
– Пожалуйста… – выдохнула она.
Вдова что-то шепнула, и Джоди показалось, что произнесенное ею слово материализовалось и повисло в воздухе. Девушка не знала языка, на котором оно было сказано, но поняла его смысл, когда последние звуки буквально впились в ее трепещущее от страха тело.
Затем Вдова выкрикнула имя Джоди. Три раза подряд.
У девушки закружилась голова.
«Я не потеряю сознание», – покачнувшись, пыталась она подбодрить себя.
Внезапно головокружение сменилось неприятным ощущением тесноты, а стены гостиной как будто бросились в разные стороны, стремительно убегая от Джоди.
Одурманенная, растерянная, пошатывающаяся, она изо всех сил старалась сохранить равновесие, чтобы не упасть, когда пол вдруг сам поднялся ей навстречу.
Охота
Западнее Маусхола, намного западнее – за скалистыми утесами Лендс-Энда, по ту сторону Атлантического океана, на дальнем побережье североамериканского континента, на самом юге острова Ванкувер… Там, в одном из районов Виктории, известном под названием Джеймс-Бей, в прекрасно сохранившемся, построенном в тюдоровском стиле особняке, старик пробудился от чуткого сна и сел на кровати.
В свои восемьдесят с лишним Джон Мэдден был здоров, как и в шестьдесят с небольшим, а в шестьдесят с небольшим он отличался таким отменным здоровьем, что однажды его врач заметил: «Если бы я не наблюдал вас в течение последних двадцати лет, Джон, то не дал бы вам больше пятидесяти».
Казалось странным, что черные волосы этого совсем молодого с виду человека поседели и поредели. Правда, двигался он теперь намного медленнее, ибо с годами его поджарое тело приобрело старческую капризность: кости уже ломило в ненастную погоду, а мускулы затекали от сна и долгой работы за столом. Однако ум Мэддена оставался по-прежнему ясным и острым, позволяя своему хозяину вести дела с проницательностью, не раз приносившей ему баснословную прибыль.
В своем кругу Джон Мэдден всегда был лидером. Партнеры не переставали дивиться его хватке и неиссякаемому здоровью, хоть никогда и не выказывали этого в его присутствии. Однако Мэдден с легкостью угадывал их изумление, возраставшее по мере того, как на фоне его вечной молодости они старели и уходили со сцены, уступая место другим, молодым и заносчивым, которым рано или поздно приходилось смотреть на него с таким же недоумением в глазах.
А между тем секрет его поразительных успехов заключался не в блестящем уме и не в великолепной физической форме – он скрывался в изображении маленького серого голубя, вытатуированного на внутренней стороне левого запястья так, чтобы ремешок часов скрывал его от случайных взглядов.
Включив бра, Мэдден нажал кнопку переговорного устройства, установленного на туалетном столике рядом с телефоном.
– Сэр? – Ответ раздался мгновенно, бодрый и громкий, несмотря на то что в этот час говоривший наверняка еще отдыхал в своей комнате, расположенной на первом этаже дома.
– Ты мне нужен, Майкл, – сказал Мэдден.
– Уже иду.
Мэдден откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза.
Тридцать пять лет назад он вступил в схватку с одним из своих соотечественников и проиграл ее. Это поражение все еще терзало его – не потому, что кто-то смог сдержать над ним верх (Мэдден был гораздо выше подобных условностей), а потому, что вместе с ускользнувшей победой он, Джон Мэдден, упустил и великую награду.
А ведь он почти держал ее в руках – тайну, не поддающуюся никаким определениям. Она исчезла, призрачная и неуловимая, как туман под лучами утреннего солнца, и теперь дремала в каком-то укромном месте, где запер ее триумфатор, унесший ключ к разгадке с собой в свою водную могилу. Мэдден повсюду разослал людей на поиски драгоценной тайны, но она оставалась недосягаемой. Непостижимой. Утраченной. Он лично осмотрел дом, в котором она еще совсем недавно обитала, и всю округу – он, знающий если не нынешнюю форму, то, по крайней мере, самую суть разыскиваемого, – и не нашел ничего. Так как же Мэдден мог надеяться на то, что это удастся кому-то другому?
И все же он заставлял своих людей продолжать поиски.
Он ждал, потому что верил: однажды тайна проснется, и тогда он сможет наконец завладеть ею. Навсегда.
Стук в дубовую дверь спальни заставил Мэддена отвлечься от грез и открыть глаза.
– Входи, Майкл, – сказал он.
Вошедший был вторым его секретом – секретом, ценность которого едва ли можно было преувеличить. Рожденный 5 декабря 1947 года, Майкл Бетт являлся (к своему искреннему удовлетворению, Мэдден сумел представить неопровержимые доказательства этой теории) очередным воплощением одного из величайших магов начала двадцатого века. Стало быть, существование Бетта не только подтверждало возможность реинкарнации как таковой, но и свидетельствовало о сильной воле выдающегося ученого, которая позволила последнему вернуться в физический мир в новом обличье.
Мэдден так хорошо знал Бетта в его прошлой жизни, что с первого же взгляда узнал и в нынешней.
Сходство не было внешним. Худой, жилистый Бетт ничем не напоминал свою прежнюю мощную ипостась. Но за темными, длинными волосами, резкими чертами, высоким лбом и выразительными, глубоко посаженными глазами скрывались все тот же несгибаемый дух, склонность к крайностям, отсутствие каких-либо привязанностей, высокое самомнение и незаурядный ум.
Никто не понимал Майкла Бетта – ни в предыдущей жизни, ни в нынешней. Никто, кроме Мэддена, взлелеявшего его гений.
Десять лет назад Мэдден случайно наткнулся на Бетта в глухом чикагском переулке, где тот стоял над телом своей последней жертвы, и сразу же увидел во вспышке внутреннего озарения, чья беспокойная душа металась в странных глазах незнакомца.
Прежде чем Бетт успел наброситься на него, Мэдден призвал на помощь голубя, изображение которого теперь красовалось на запястьях у обоих, и увел Майкла с собой. Мэдден сумел придать Бетту внешний лоск и обуздать горевшее в нем желание причинять страдания другим, направив его невероятную волю на овладение таинствами Ордена. Получив выход для своей энергии, Бетт смог быстро освободиться от потребности потрошить чужую плоть и вскоре превзошел самые смелые ожидания наставника.
Впрочем, помня о том, кем Майкл являлся в прошлом, Мэдден ничуть не был удивлен.
Мир полон секретов, и они с Беттом имели право хранить свой. Они оберегали его уже десять лет, но всякий раз при взгляде на воспитанника в глазах Мэддена светилось то же удовлетворение, что и в момент их первой встречи.
Сейчас он жестом пригласил его подойти. Бетт пересек комнату и присел на краешек кровати.
– Вы снова это почувствовали? – спросил он.
– Да. Дважды в течение суток. Думаю, тебе пора присоединиться к Лине. – Бетт нахмурился.
– Я знаю, – предупредил возможный протест Мэдден. – Если тебе покажется, что она стала ненадежной или неуправляемой…
– Я попридержу ее под уздцы.
– Только мягко! Ее отец по-прежнему занимает высокое положение в Ордене.
Бетт кивнул и встал.
– Пойду собираться. – На пороге он обернулся и добавил: – Вы можете положиться на меня.
Когда Майкл вышел в коридор, Мэдден улыбнулся. «Конечно же, ты принесешь мне то, за чем отправился, – мысленно согласился он. – Но что случится, когда тайна будет извлечена из своего убежища и станет доступной для нашего общего пользования? Смогу ли я рассчитывать на тебя тогда?»
Мэдден был слишком мудр, чтобы поддаться чувствам и забыть об алчной натуре Бетта, который, несмотря на все, что сделал для него старик, никогда бы не поставил его интересы выше собственных.
«Но в таком случае, – усмехнулся Мэдден, глядя куда-то вдаль, – мы не слишком отличаемся друг от друга, не правда ли?»
В конце концов, ведь именно это и отделяло их от стада баранов.
