Текст книги "Берегись, наследница!"

Автор книги: Чарлин Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мэк с трудом сглотнул. В одно мгновение смерив незнакомца взглядом, он тут же смекнул, что дело и вправду серьезное. Все в этом человеке – уверенный вид, манера смотреть прямо в глаза и ухоженная внешность – подсказало шерифу, что загадка Джейн Доу вскоре будет разгадана.

Незнакомец ловким движением вынул фотографию размером с бумажник. Чувствуя, как сердце уходит в пятки, Мэк взглянул на нее и увидел Джейн, которая улыбалась в камеру, а этот мужчина обнимал ее.

– Узнаете женщину на фото? Это она все время проживала здесь?

Услышав эти вопросы, Мэк стряхнул оцепенение, сообразив, что это ему полагается задавать вопросы.

– Прежде чем я отвечу, позвольте спросить, как вы оказались у меня на пороге и кто вы?

Мужчина бросил на него серьезный взгляд.

– Шериф, я уже десять дней разыскиваю Бриджит. Я располагаю связями, которые и привели меня сюда.

От Мэка не ускользнула особенная нежность, с которой мужчина произнес имя Бриджит.

Бриджит?

Неужели настоящее имя Джейн – Бриджит Эллиотт?

– Какими связями? И кто вы?

– Мои связи вас не касаются. Все, что мне нужно, – забрать Бриджит.

– Вы так и не сказали, кто вы такой, – Мэк стоял на своем.

– Меня зовут Брайан. Я прихожусь Бриджит…

– Мэк, кофе готов, – раздался голос Джейн. Мэк с любопытством следил за реакцией незнакомца. Тот вытаращил глаза и попытался заглянуть в дом.

– Это ее голос, – уверенно произнес Брайан. – Можно? – Он шагнул вперед, намереваясь войти.

Мэк хотел преградить вход. Ему хотелось вытолкать этого человека взашей. Ведь шериф не знал о нем ничего, кроме того, что ему было известно, – правды. А правда была в том, что он пришел забрать Джейн.

Мэка охватила душераздирающая боль. Все внутри него болело от мысли, что он потерял Джейн. Этот человек по имени Брайан приехал за ней. Мельком взглянув на левую руку незнакомца, Мэк понял, что Брайан ей не муж. Но это не означало, что они не могли уже давно встречаться или, может, даже быть помолвленными. Мэк в тот момент испытал все свои изначальные страхи и опасения. И еще одно чувство, в котором ему меньше всего хотелось себе признаться, – ревность.

Он заставил себя сделать шаг назад и впустить незнакомца в дом. Оба они стояли на пороге.

– Мэк, кофе горячий, – сообщила Джейн, выходя из кухни с дымящейся чашкой в руках. Она взглянула на него, потом ее взор переместился на человека, назвавшегося Брайаном. – О, привет, Брайан! Что ты здесь…

Джейн осеклась, руки, державшие чашку, задрожали. Она заморгала, и Мэк заметил, как в ее огромных фиалковых глазах отражается происходящее в ее душе познание истины, как прошлое для нее превращается в настоящее. Все это произошло за какой-то миг, как будто Джейн мгновенно перемотала свою жизнь вперед. В том, что к ней вернулась память, не оставалось никакого сомнения…

Она медленно поставила чашку, затем тепло улыбнулась Брайану.

– Брайан!

Джейн бросилась в распростертые объятия незнакомца, а тот, подхватив ее, закружил по комнате; лица обоих сияли нескрываемой радостью.

– О боже мой! – воскликнула она. – Ты здесь! Ты и вправду здесь!

Брайан опустил ее на землю.

– Я здесь, солнышко. Я искал тебя. Ты здорово напугала всех нас.

– У меня была амнезия, Брайан. Но теперь память вернулась ко мне. Только что. Едва я увидела тебя. Мне не верится, что все вернулось.

– Это замечательно, солнышко. – Брайан ощупывал ее взглядом, как будто желая удостовериться, что с ней все в порядке. Этот хозяйский взгляд ножом вонзился в сердце Мэка.

– Я так рад, что нашел тебя, – продолжал Брайан. – Что с тобой такое случилось?

– Я теперь вспомнила, – после небольшой паузы ответила она. – Около двух недель назад, после свадьбы Каллена, я улетела в Колорадо. Взятая напрокат машина по дороге сломалась, и я пошла пешком по шоссе вдоль каньона. Потом я упала и ударилась головой, и от этого, наверное, потеряла память. Мэк нашел меня; они вместе с его сестрой Лиззи приютили меня. – Девушка, улыбаясь, взглянула на Мэка. – Ой, извините, я все говорю, вот и забыла познакомить вас друг с другом. Брайан, это шериф Мэк Риггс. Мэк, а это мой кузен, Брайан Эллиотт.

– Кузен?! – вырвалось у Мэка. Ошеломленный, он пожал протянутую Брайаном руку, все еще пытаясь осмыслить такой поворот событий. У шерифа будто гора свалилась с плеч, и он вздохнул спокойно, впервые с той минуты, как незнакомец появился на пороге его дома.

– Ага. Мы с Брайаном двоюродные. И у меня есть целая семья в Нью-Йорке, Мэк. Большая, сумасшедшая семья. Мне не терпится рассказать тебе обо всех.

Мэк, скривив губы, почесывал подбородок и слушал, как Джейн – нет, Бриджит Эллиотт – посвящала его в историю своей жизни. Она, улыбаясь, пересказывала ему свои воспоминания и как будто заново переживала их.

Мэк проклинал свою неудачу. Бриджит Эллиотт оказалась нью-йоркской светской львицей, семья которой владела ни больше ни меньше поместьем в Хэмптоне. Ее родным принадлежала также редакция одного из крупнейших во всем мире журналов. Бриджит работала фоторедактором в «Харизме», модном журнале для богатых и знаменитых. Черт побери, он спал с женщиной, которая при любых других обстоятельствах даже разговаривать бы с ним не стала! Бриджит Эллиотт – не его поля ягода.

Однажды он уже пережил разрыв с женщиной, имевшей слишком высокие стремления, чтобы делить ложе с шерифом из маленького городка. И Мэк, увы, был вынужден причислить Бриджит (надо привыкать так называть ее) к той же категории женщин. Мэк был не в силах обманывать самого себя: они из двух разных миров.

Бриджит Эллиотт может бросать деньги на ветер.

Ее семья, наверное, может, даже глазом не моргнув, купить весь Уинчестер.

– Брайан – владелец шикарного ресторана. Там так здорово. Мэк! Мне очень хочется, чтобы ты пришел туда.

Мэк изо всех сил сдерживался.

Бриджит продолжала:

– И еще знаешь что, Мэк? Туфли. Я знаю, почему ты не смог вычислить, кто делает их в Италии. Бедняжка сапожник Кармелло Ди Винченца, мастер своего дела, умер два года назад. Мои туфли были из его последних работ, и не мудрено, что я так дорожу ими. Он жил, работал и умер в Мичелло, маленькой деревушке к югу от Флоренции. Я помню, как делала фоторепортаж для «Харизмы». Он настаивал на том, чтобы создать туфли только для меня.

– Значит, ты колесишь по всему миру, делая фотографии для этого журнала? – Мэк откинулся на спинку дивана, довольный тем, что они остались вдвоем. Лиззи все еще гуляла с Лайлом, а Брайан ушел несколько минут назад, чтобы дать Бриджит время собраться с мыслями. Он, конечно же, не сказал, где остановился, а только произнес коронную фразу Арнольда Шварценеггера: «Я еще вернусь».

– Нет, не все время. Я работаю в офисах ИДЭ, то есть Издательского Дома «Эллиотт», но иногда выезжаю куда-нибудь для натурных съемок. Я люблю Европу и больше всего – Италию.

– Так, значит, это у тебя неразменный доллар. – Мэк не смог удержать прозвучавшую в голосе резкость. Бриджит не виновата в том, что она такая, но ему это было не по душе.

Она пристально смотрела на него.

– Мэк, я знаю, о чем ты думаешь, но я вовсе не избалованная богатенькая девочка. На самом деле меня не радует то, за что борется моя семья. Поэтому-то я и оказалась в Уинчестере. В нашем роду полно тайн.

– А в какой семье нет тайн?

– Ну, наша семья – особенная. У нас целый ворох тайн. И я хочу все это раскрыть, особенно то, каков по-настоящему мой дедушка. И мой рассказ о нем не будет дифирамбом: я пишу обличительную книгу о том, как он эгоистично манипулировал людьми. Моя книга откроет истины, которые десятки лет оставались тайной.

Мэк покачал головой, пристально глядя на Бриджит и видя ее без прикрас. Перед ним теперь стояла не его Джейн Доу, а циничная женщина, ведомая… чем? Чувством мести? Жаждой расплаты?

– Похоже, ты причинишь боль огромному количеству людей.

– Вовсе нет. Мой глубокоуважаемый дедушка Патрик Эллиотт добился вершины славы, при этом ему слишком многое сошло с рук. Он заткнул за пояс все средства массовой информации и все эти годы ловко заметал следы. Его пора остановить, так что он просто получит по заслугам.

– И ты думаешь, что этой книгой можно решить все проблемы? – Мэк встал. Он стоял, уперев руки в бока, и пристально смотрел на нее сверху вниз. – От этого пострадают и невинные люди.

– Мэк, невинные люди уже пострадали. Я оказалась здесь, потому что мне намекнули, что у моей тети Финолы есть ребенок, проживающий как раз здесь, в Уинчестере. Дедушка заставил ее отдать ребенка на усыновление, когда тете было пятнадцать лет. Он злоупотреблял своей властью и силой и этим практически сломал ей жизнь. Теперь «Харизма» – это все, что есть у нее в жизни. Это несправедливо, Мэк. Тетя не должна была все эти годы жить, не зная собственной дочери. Я приехала сюда разыскать девочку. Мне известно, что ее удочерила супружеская пара, которая живет здесь, в Уинчестере.

– И это привело тебя сюда?

Она кивнула, повернувшись к нему.

– Это единственная причина. Я приехала разыскать дочь тети Финолы и помочь им обрести друг друга.

– Это не твоя забота, Бриджит. – Шериф никак не мог привыкнуть к ее настоящему имени. В устах Мэка оно звучало фальшиво, как будто он разговаривал не с той женщиной, которая теперь была для него всем. – Не твое сражение.

– Это мое сражение. Победить в нем дедушку и раскрыть всю правду о нем – именно это я и задумала еще полгода назад. Книга – лишь средство осуществления. Я покончу со всеми скандалами, и моя семья сможет спокойно похоронить прошлое. Возвращение дочери тети Фин принесет ей счастье и даст дедушке понять, что он больше не может играть нашими судьбами. Тетя Фин слишком много страдала; ее дочери сейчас уже двадцать три года.

Тут Мэка осенило. Не может ли быть так, что Бриджит разыскивает Джесси, дочь его друга Тревиса? Возраст подходит – Джесси двадцать три года, – и она была отданным на усыновление ребенком матери-подростка. Сейчас Тревис не слишком распространялся об удочерении Джесси: он без памяти любил свою дочь.

Мэк и Тревис очень давно знали друг друга, и последний, будучи владельцем ранчо, недавно помогал Мэку с отделкой его домика. Черт возьми, подумал шериф, меньше всего его другу нужно, чтобы его жизнь перевернулась с ног на голову с появлением Бриджит. Хватит и того, что Тревис овдовел несколько лет назад.

– Ты вмешиваешься в судьбы людей, Бриджит, – твердо стоял на своем Мэк. – Не делай этого.

– Я должна.

– Нет, не должна! – Он отвернулся от Бриджит и от досады размахивал руками. – Все было напрасно. Не могу поверить, что я полюбил богатую сучку, желающую разрушить жизнь стольким людям. – Когда Мэк повернулся к ней, его гнев достиг своего апогея. – Ты не та, которую я обнаружил у Оленьего каньона! Совсем не та. Та женщина не мстительна. Она не цинична настолько, что чувствует себя вправе ломать жизни людей! Оставь все как есть, Бриджит!

– Не могу, Мэк, – ответила она, глядя ему прямо в лицо. – Разве ты не понимаешь? Книга почти готова. Я найду дочь тети Фин, и это будет последней главой.

Мэк, не отрываясь, смотрел в эти яркие, блестящие синие глаза. Он понял, что наконец-то открыл свое сердце для любви, чтобы все в одночасье рухнуло. Бриджит Эллиотт, резкая циничная и такая дьявольски красивая, что просто дух захватывает, – не его женщина.

– Я думаю, когда вернется твой кузен, тебе лучше уйти. Возвращайся в Нью-Йорк, Бриджит. Твое место там.

В комнату ворвалась сияющая от радости Лиззи.

– Лайл пригласил меня на свидание! И еще он предложил помочь мне с переездом. Джейн, нам надо пойти в магазин. Мне нужна твоя помощь, чтобы выбрать все самое лучшее.

Мэк взглянул на Джейн (вернее, ему хотелось, чтобы это была Джейн), затем перевел взгляд на сестру.

– Это не Джейн. Ее зовут Бриджит Эллиотт, и она ближайшим же рейсом улетает в Нью-Йорк.

* * *

– Не знаю, как отблагодарить тебя, Бриджит. Без тебя мне бы не собрать все это воедино. Но при всем при этом мне не верится, что ты все равно захотела пойти со мной по магазинам, – говорила Лиззи, кидая сумки с покупками на кровать Бриджит.

Бриджит села на кровать, Лиззи устроилась рядом.

– Я же обещала тебе, Лиззи. И потом, ты столько для меня сделала, и мне не хотелось оставаться в долгу. Это было здорово. И отвлекло меня от… от всего.

– Как и от мысли, что твой рейс в три часа. Ничего не поделаешь. Как жалко, что ты уезжаешь! – с невыразимой горечью воскликнула Лиззи. – Ты нужна моему брату.

Джейн откинулась на подушку и закрыла глаза. Перед ней встал образ Мэка: так редко играющая у него на губах улыбка, его объятия, его нежность в минуты близости.

– Мэк не понимает меня.

– Да, наверное…

Бриджит широко раскрыла глаза от удивления.

– Значит, ты тоже думаешь, что я поступаю неправильно?

Лиззи взяла ее за руку.

– По правде говоря, это касается не меня, а тебя и моего брата. – Она крепче сжала руку Бриджит. – Я знаю, что Мэку тоже больно. Он особо не говорил об этом, но у него на лице написано, как больно ему потерять тебя. Бриджит, ты должна кое-что мне пообещать.

– Все, что угодно.

– Не возвращай ему ничего из того, что он тебе дал: ни одежду, ни украшения. И ради бога, не вздумай возвращать ему деньги. Я знаю своего брата, это убьет его.

– Спасибо, что сказала мне, – кивнула Бриджит. – Но я хочу отплатить тебе за твою доброту.

– Просто оставайся моим другом, Бриджит. Только и всего. Будешь иногда давать мне совет-другой по вопросам моды?

– Конечно, – засмеялась Бриджит.

– Я буду скучать по тебе.

У Бриджит на глаза навернулись слезы. В этом доме она успела полюбить и брата, и сестру и знала, что встреча с ними перевернула всю ее жизнь. Она крепко обняла Лиззи.

– Я тоже, Лиззи. Но только вот что сделай для себя самой: не уступай Мэку. Ни по поводу переезда, ни в своих планах с Лайлом.

Лиззи на мгновение задумалась.

– Но мой брат… – начала она.

– Лиззи, – твердо сказала Джейн, – даже и не думай. Ты посвятила себя Мэку. Ты все время была отличной сестрой, и Мэк действительно желает тебе счастья. Надеюсь, я хотя бы в этом достучалась до него.

Лиззи улыбнулась:

– Я тоже надеюсь.

Бриджит встала и начала укладывать вещи в сумку из плотной ткани, которую дала ей Лиззи. Через минуту все было готово.

Мэк просунул голову в комнату.

– За тобой приехал твой кузен, – сообщил он с порога.

– Ну все, – вздохнула Бриджит. Обернувшись, она поглядела в прекрасные карие глаза Лиззи. – Мне пора. – Бриджит удержала готовые хлынуть слезы. Они не смогут ничего изменить. Что сделано, то сделано, и девушка знала, что Уинчестер остался в прошлом.

– Счастливого пути, – прошептала Лиззи, напоследок обняв Бриджит. – Я займусь Брайаном, а вы пока попрощайтесь.

Лиззи ушла. Бриджит всматривалась в темные глаза Мэка.

– Ну, думаю, пора прощаться.

Мэк молча кивнул, как всегда высокий, сильный, сдержанный. Бриджит подошла к нему.

– Мэк, я не могу уехать, не поблагодарив тебя за все, – тихо сказала девушка и подумала, что никогда не забудет ни этих выразительных темных глаз, ни того, как подергивалась его челюсть, когда он очень долго размышлял о чем-нибудь, ни того, как смягчался его взгляд в минуты любви. – Ты первоклассный шериф и замечательный человек.

С этими словами Бриджит потянулась и чмокнула его в щеку; за этим мягким, нежным прикосновением скрывались истинные чувства, ибо Бриджит любила его всем своим существом. Любила, несмотря ни на что…

– Я буду скучать по Уинчестеру, – честно призналась Бриджит. – И больше всего – по тебе.

Она направилась к выходу, надеясь, что он окликнет ее. Надеясь, что он скажет что-нибудь. Но ответом ей была тишина, продиктованная его безразличием.

– Ну что, сеструха, готова? – спросил Брайан, подхватив ее сумку.

Она остановилась и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть в холодные темные глаза Мэка.

– Готова. Поехали домой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Все в порядке? – спросил Брайан, когда они ехали по частной дороге, ведущей в Тайдс, поместье Патрика Эллиотта в Хэмптоне. Джейн выглядывала из окна машины, рассматривая ухоженные сады, длинную окружную дорогу в поместье и сам дом, огромный и неприступный. С Атлантики подул соленый ветер, напомнивший Бриджит о счастливом времени, когда она с родными и двоюродными братьями и сестрами играла в песок и резвилась на пляже.

Бриджит все вспомнила. Однако это не вернуло ей душевного покоя, ведь она умом и сердцем была в маленьком городке штата Колорадо, в уютном домике шерифа, который занял прочное место в ее сердце.

– Все будет в порядке, как только я увижу маму. Ты говорил, что у нее все хорошо, правда? Я с ней уже две недели не виделась.

Брайан кивнул.

– Она переживала за тебя, Бриджит.

– Мне очень жаль, что так вышло. – Бриджит ужасно не хотелось заставлять мать волноваться, но ведь она не могла предположить, что потеряет память. И влюбиться она тоже не предполагала…

– Ей сейчас и так хватает переживаний. – Четыре месяца назад Карен Эллиотт сделали сложную операцию. С тех пор она большую часть времени проводила у родственников в Хэмптоне. – Но она сильный человек. Никогда не подает виду, если ей плохо. И я знаю, что она сильно обрадуется, увидев тебя.

Брайан притормозил как раз у входной двери.

– Я сейчас не могу зайти. У меня неотложные дела. Передашь привет тете Карен?

– Конечно, передам. – Бриджит вышла из машины и, когда Брайан подошел отдать ей сумку, обняла его на прощание. – Еще раз спасибо, что нашел меня. Если бы не ты, не знаю, когда и как вернулась бы моя память.

Брайан поцеловал ее в щеку.

– Рад, что смог помочь, – сказал он и, прежде чем откинуться на водительское сиденье, добавил: – Впрочем, еще в Колорадо мне пришло в голову: действительно ли ты хотела, чтобы память вернулась?

– Это совсем другая история, Брайан, расскажу как-нибудь потом. – Она помахала вслед отъезжающей машине, прежде чем подняться по ступенькам дедушкиного дома. Едва она открыла дверь, как почувствовала витавший в воздухе аромат великолепия, от итальянского мрамора у нее под ногами до изысканных античных скульптур, выстроенных вдоль стен парадного фойе.

Несколько минут спустя Бриджит увидела мать, которая тихо сидела на застекленной террасе и смотрела на океан. Вода начинала мягко поблескивать в лучах заходящего солнца. Бриджит долго смотрела на мать, отметив ее бледность – знак того, что химиотерапия забрала у нее немало сил.

– Привет, мама.

Мать обернулась на звук ее голоса.

– Бриджит, солнышко! – Она встала, и лицо ее осветилось улыбкой. Бриджит бросилась в теплые, любящие объятия матери. – Я так рада, что с тобой все хорошо! Не было никаких осложнений от падения или амнезии?

Бриджит покачала головой, вдыхая такой знакомый мамин цветочный аромат.

– Нет, ничего такого не было. Со мной все в порядке, но я беспокоилась о тебе.

– Я поправляюсь. Это долгий процесс, но все будет хорошо.

Они долго стояли обнявшись, и Бриджит никак не хотела отпускать мать. Наконец они уселись рядом, глядя на безбрежные волны Атлантики, и Бриджит изливала матери душу, рассказывая о том, как провела время в Уинчестере с Мэком, и о своей неудачной попытке написать книгу. И Карен Эллиотт дала ей прекрасный совет.

– Солнышко, есть только один человек, знающий, что тебе нужно.

– Я не из тех, кто бросает начатое, мама.

В ярких зеленых глазах матери заиграла мягкая, искренняя улыбка.

– Иногда мы получаем то, чего хотим, только для того, чтобы понять, что хотели совсем не этого. Подожди немного, солнышко. Подумай, что для тебя важнее всего.

– Я только об этом и думаю со времени моего отъезда из Колорадо.

– Ну что же, тогда я дам тебе еще кое о чем подумать. Мы с твоим отцом станем бабушкой и дедушкой. Гэннон и Эрика только что объявили, что ждут ребенка.

– Правда? Мама, это замечательные новости!

– Да, и я собираюсь выздороветь настолько, чтобы нянчить своего нового внука.

– Ты выздоровеешь, мам. Подумать только, мой старший брат станет папой!

Карен тихо засмеялась:

– Трудно поверить, но это так. Думаю, что они с Эрикой нашли друг друга. Они очень счастливы.

– Ну что ж, и я счастлива за них.

Мать взяла ладони Бриджит в свои и осторожно сжала их.

– Вот чего я желаю своим детям, солнышко. Счастья. Порой найти его не так и трудно, если искать там, где надо.

Квартира Бриджит, бывшая также домашним офисом, была просторной и стильной, но в ней, конечно, не было той элегантности, что царила в Хэмптонском доме дедушки и бабушки. Девушка с улыбкой бродила среди отражавших ее внутренний мир мебели и украшений. Любая современная беззаботная молодая женщина двадцати восьми лет радовалась бы этому, но сегодня утром Бриджит, переночевав в Тайдс, ехала домой по Бродвею и в дороге подумала, что никогда раньше не замечала, как суматошны многолюдные улицы, вдоль которых плотными рядами выстроились магазины и рестораны.

Все было таким знакомым! И в то же время казалось теперь таким неправильным!

В ожидании гостьи Бриджит включила радио и, притопывая под музыку, настраивала нужную радиостанцию. Когда раздался стук в дверь, она вздохнула с облегчением и быстрым шагом направилась в прихожую, чтобы отворить тяжелую панельную дверь.

– Я принесла свадебные фотографии, – сообщила ее новая кузина Мисти, подняв повыше белый фотоальбом.

Бриджит мельком взглянула на живот Мисти, которая находилась на пятом месяце беременности. Казалось, что будущая мать за две недели доросла до следующего размера одежды, но Бриджит не осмелилась поделиться с ней такими мыслями.

– Мисти, я так рада, что ты пришла! Заходи. Ты уже получила свои фотографии?

– Пока только пробные снимки. Мы еще доберемся до них. – Мисти внимательно посмотрела на нее и, удовлетворившись результатом, продолжала: – Ты нас всех до смерти напугала. Надо же – подружка невесты исчезает сразу после свадьбы, и никто ничего не знает! Ты ни одной живой душе не сказала, куда едешь. Хорошо, что Брайан сумел тебя найти.

– Это была моя ошибка. Я никогда так больше не сделаю. В следующий раз обязательно дам кому-нибудь знать, куда направляюсь.

Глаза Мисти расширились от удивления.

– В следующий раз? – переспросила она.

Бриджит не смогла сдержать смеха.

– Садись. Расслабься.

Обе они уселись на кремовый кожаный диван. Мисти тоже тихонько рассмеялась, и вместе с ней затрясся ее животик.

– Бриджит, какое счастье, что ты дома!

– Да, – негромко отозвалась девушка, покусывая губу. – Я дома.

– Ой-ой-ой, мне знаком этот взгляд. Что стряслось?

Бриджит равнодушно пожала плечами, но ее сердце разрывалось от боли и неопределенности.

– На самом деле ничего особенного. Не считая того, что я влюбилась в человека, который спас мне жизнь. Он приютил меня, когда мне было некуда деваться. Шериф Мэк Риггс. Он считает меня богатой, избалованной дамочкой, у которой нет других дел, кроме как устраивать всем неприятности. Он не одобрил того, что я собираюсь сделать.

– А, понимаю! – Зеленые глаза Мисти оживленно заблестели. – Ммм… шериф, говоришь? Высокий, красивый? Готова поклясться, что он отменно выглядит в своей форме.

Воспоминание о Мэке в форме и без формы не выходило у Бриджит из головы.

– Это меня мало утешает, – сказала она.

– Тогда разреши спросить: если он так ужасен – зачем переживать?

– М-да, ты права. Зачем переживать? Он ужасный. Ужасно упрямый. Ужасно требовательный. – Она понизила голос почти до шепота. – Ужасно добрый. Ужасно щедрый. Ужасно сексуальный. Всегда такой жутко симпатичный, что каждый раз, когда он заходил в комнату, у меня захватывало дух.

– Ого! – воскликнула Мисти, качнув головой. – Тогда чего ты ждешь? Ты без ума от него, и это очевидно. Возвращайся в Колорадо и измени его отношение к тебе.

– Не думаю, что смогу изменить его отношение ко мне.

– Каллен одно время тоже думал, что не сможет изменить моего отношения, но он смог. Я ему в этом не помогала. Слава богу, я оставила свои опасения. Мы очень счастливы, – говорила Мисти, поглаживая животик, – и маленький тоже. Бриджит, если у тебя есть даже крошечная возможность испытать подобное счастье, сделай все возможное для того, чтобы это произошло.

Обдумывая совет Мисти, Бриджит глубоко вздохнула. Ее все еще одолевали сомнения. Ведь она обещала себе написать книгу, которая разоблачит Патрика Эллиотта. А тетя Фин? Разве она не заслуживает счастья?

– Я все еще не уверена, Мисти. Но я подумаю.

– Не раздумывай долго, мой друг. По-моему, этот парень – просто высший класс… Ладно, я пришла не только проведать тебя. Ты же у нас фоторедактор. Как насчет того, чтобы посмотреть снимки? Мне нужна помощь, чтобы отобрать для семейного альбома сотню или около того.

– Ха-ха, Мисти, только сотню? – поддразнила Бриджит, обрадованная тем, что сможет сделать сегодня что-то полезное.

Она решила, что на следующий день снова начнет работать в «Харизме».

Бриджит шла по коридорам «Харизмы» так же, как уже ходила сотни раз, а коллеги и подчиненные встречали ее доброжелательными улыбками и приветствиями. Она останавливалась поговорить с некоторыми из них и вкратце объясняла свое отсутствие. Поездка в Колорадо, потеря памяти – все это было еще очень свежо и слишком лично, чтобы подробно говорить об этом.

Впрочем, к тете Фин это не относилось. Они с Бриджит уже много лет работали бок о бок и стали очень близкими за все это время. Тетя Фин лелеяла «Харизму» как свое родное дитя, но теперь Бриджит знала, что стоит за бесчисленными часами, проведенными за работой. В душе тети была пустота, и Бриджит надеялась справиться с этим, разыскав дочь, в младенчестве разлученную с матерью.

– Доброе утро, – поздоровалась Бриджит, просунув голову в офис Финолы.

Тетя Фин медленно подняла голову, оторвав глаза от лежавшего на столе макета, который она изучала.

– Бриджит! – Она встала и обошла письменный стол, перехватив Бриджит посреди комнаты. Тетя Фин сжала Бриджит в крепких объятиях, затем отстранилась, чтобы заглянуть в глаза племяннице. – Слава богу! Ты чудесно выглядишь.

– Правда? – Бриджит не выспалась прошлой ночью, так же, как и позапрошлой. К тому же утром не успела как следует накраситься. Но у тети Фин всегда находились для нее теплые слова.

– Я жутко волновалась за тебя. – Тетя Фин повела племянницу к уютному диванчику, который часто служил ей спальным местом, если приходилось работать ночью. – Присядь и расскажи мне все.

Бриджит села рядом с тетей и, ничего не тая, принялась рассказывать. Она говорила обо всем, от анонимных сведений о дочери Финолы, полученных на свадьбе Каллена и Мисти, до своей любви к Мэку и последовавшим за этим разрывом с ним. Тетя внимательно слушала ее, откинувшись на спинку дивана, и когда Бриджит наконец закончила, взяла ее за обе руки.

– Ты моя племянница, Бриджит, и знаешь, что я очень люблю тебя. Но я не переживу, если из-за меня ты разрушишь свою жизнь. Кроме того, я не хочу сломать жизнь собственной дочери. Я выложила информацию о себе во всемирной базе данных на сайте, посвященном усыновлению. Если дочь захочет, меня будет легко найти. Я только надеюсь, что у нее все в жизни сложится хорошо, и молюсь об этом. И мы с ней найдем друг друга, когда придет время. Поэтому, Бриджит, я не советую тебе издавать свою книгу. Это ничего не изменит. Если без конца злиться и обижаться, можно потерять нечто более важное. Любовь.

– Но…

– Никаких «но», Бриджит. Мой отец своим поступком сломал мне жизнь, но ты не дай ему сломать свою. Скандал вокруг Патрика Эллиотта не принесет тебе ни капли удовлетворения; он все равно выйдет победителем, а ты… ты потеряешь любимого мужчину. Так что стоит ли игра свеч?

Джейн, закусив губу, размышляла.

– Об этом я и не подумала.

– Бриджит, тебе дорога любовь Мэка? Если ты отпустишь прошлое, у тебя может быть чудесное будущее.

– Это важное условие.

– Ну, я назову тебе еще одно. На твоем месте я бы следующим же рейсом отправилась в Колорадо.

Бриджит послушалась совета тети Фин. Вне себя от волнения, она стояла возле Окружной полиции графства Уинчестер, у нее бешено колотилось сердце и кружилась голова. Была уже почти полночь, а Лиззи сказала ей, что Мэк в последнее время задерживался в участке. Похоже, сестра шерифа была немало удивлена, увидев в столь поздний час Бриджит на пороге, но не подала виду, только сказала, где можно разыскать Мэка.

Бриджит всегда шла навстречу испытаниям с гордо поднятой головой, но на этот раз все было иначе: речь шла о ее будущем. Ей предстояло принять судьбоносное решение.

Когда Бриджит вошла в полицейский участок, ее поприветствовал узнавший ее сотрудник.

– Шеф у себя в кабинете, – сказал он. – Может быть, вы сделаете что-нибудь, чтобы он улыбнулся. А то он сегодня сердитый, как мой старый водонагреватель.

Бриджит чуть было не потеряла остатки мужества, но сумела отговорить себя от бегства. Она должна покончить с этим, иначе никогда не узнает, была ли у нее возможность быть рядом с тем единственным, которого любила. Девушка сделала несколько шагов, оставшихся до двери его кабинета, и тихонько постучала.

– Что такое? – прорычал шериф.

Его разъяренный голос заставил Бриджит улыбнуться, но не испугал ее. Она никогда не боялась его. Напротив, звук знакомого грубоватого голоса напомнил Бриджит о том, как сильно она любит Мэка.

Она открыла дверь и шагнула внутрь.

– Вроде поздновато уже работать, правда?

Мэк резко поднял голову. На его лице отразилось удивление, а в глазах можно было заметить лишь мгновенный всплеск надежды. Затем, овладев собой, шериф опустил взгляд на бумаги, над которыми работал.

– Если ты здесь по поводу дочери своей тети, думаю, я сумею подсказать тебе, где она.

– Нет, Мэк, я здесь не поэтому. Тетя Фин не хочет моей помощи и не нуждается в ней. Я прекратила поиски. А она внесла свое имя в базу данных по усыновлению. Ее дочь сможет найти ее, если захочет.

Мэк скривил губы и кивнул, не поднимая глаз.

– Мы обнаружили машину, которую ты брала напрокат, в озере, примерно в миле от того места, где были найдены остальные. Нашли также парней, которые совершили это.

– Это замечательно, Мэк. Я знала, что ты найдешь их.

– Твоих вещей внутри не было. Они были выброшены оттуда.

– Это не важно.

Мэк, наконец, поднял взгляд и долго смотрел ей в глаза, затем перевел его на шею Бриджит. Она потрогала подаренное им серебряное ожерелье, которое никогда не снимала.

– Так почему же ты здесь?

Бриджит улыбнулась и подошла сбоку к его столу. Мэк откинулся на спинку своего стула, чтобы держать дистанцию между ними. Он не может подпустить ее слишком близко. Пока не может. До тех пор, пока не узнает, зачем она приехала. Она выглядела красиво и элегантно, даже в джинсах и футболке, которую он некогда ей дал. На груди девушки красовалась надпись: «Окружная полиция графства Уинчестер».

Ах, черт побери!