Текст книги "Мертвецы"

Автор книги: Чарли Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Он вошел как можно тише, хотя ему казалось, что в голове бушует ураган. Ему хотелось развернуться и убежать. Хотелось рвануть в город и выпить двадцать пинт пива. Может, посмотреть новую стриптезершу, которая выступала по четвергам. Но было уже слишком поздно.

Было уже слишком поздно пригибаться и делать вид, что ничего не происходит. Он достаточно долго простоял в коридоре, чтобы это унюхать. В доме был мужик. Мужик, который курил «Регал». А потом он услышал. Дыхание. Стоны. Совокупление. Ебля. Наверху.

Вышел он так же тихо, как и вошел.

Легз прикурил «Регал» и взглянул на меня. Странное у него было лицо. Он не улыбался, не хмурился, вообще ничего. Да, такого лица я раньше не видел. И не только у Легза, вообще ни у кого в Мэнджеле. Он протянул руку и предложил мне сигарету.

– Не, спасибо, – сказал я. – Я не курю «Регал». Разве я тебе не говорил? Че-то ты тупишь, Легзи. – Я рассмеялся. И замолчал.

Мы смотрели в глаза друг другу.

Странное забытое чувство. Будто после того, как много лет скрипели на ветру, закрываются старые ржавые ворота. И когда они закроются, снова их не откроют уже никогда.

– Ты всегда знал, да? – сказал Легз. – И всегда знал, что я знал, что ты ее убил. – Он глубоко затянулся и, не отрывая взгляда, выпустил дым через ноздри.

Я подумал, а не сказать ли «да», я ж и правда всегда знал, что он ебется с Бет. Но мне казалось неправильным так просто взять и сказать. Ведь правда выплывет, если я это скажу, пусть я даже и знал, что это правда. Я долгие годы сидел на жопе ровно, словно ничего не было. А теперь приходит Легзи и все портит. Какое право у него было все портить? У него, у пидора, который все это начал.

Но это все осталось у меня в голове, вслух я ничего не сказал. Я спросил:

– Это тебе Финни сказал?

– Финни? – Легзи отлепился от холодильника и посмотрел на часы. Он вернулся в гостиную, словно это была самая обычная ночь.

Я пошел следом.

– Финни? – Теперь он сидел на диване. Сидел, а не лежал на спине, как обычно. Одну ногу вытянул, а вторая дергалась вверх-вниз. – Финни – твой друг, Блэйк. Он тебя не сдаст. Он твои секреты с собой в могилу унесет. На самом деле.

Я пялился в телек. По кругу бегали гончие, а голос выкрикивал фаворитов.

– Тогда откуда ты знаешь?

Он посмотрел на меня:

– Ты правда хочешь знать?

Я чуть-чуть кивнул головой.

– Я был с ней, когда ты позвонил в ту ночь и позвал ее в «Хопперз». Я говорил ей, чтобы она не ехала. Пусть, блядь, прогуляется до дома, сказал я. Ночь теплая, разминка ему только на пользу. Но она сказала – нет. Никогда этого не понимал. Почему она все равно поступала с тобой честно, если ты на нее плевал и буквально толкнул ее к другому. Она за тобой ухаживала. И вот что ты с ней сделал за это.

Начались новости. Чувак опять про что-то вещал, но я, как всегда, не обращал внимания. Слишком много слов, и вот ты уже ни хера не понял. Я просто смотрел кадры. Они были какие-то слишком темные и зернистые, снимали сверху, как будто оператор болтался на большом воздушном шаре. Но все равно было видно, чем занимаются там, внизу. Из шахты вытаскивали эту невъебительно огромную бомбу и запихивали в самолет. Никогда не поверишь, что она туда влезет – огромная тяжелая бомба и маленький легенький самолетик. Потом на экране снова появился чувак, на этот раз я услышал, что он говорит. Он говорил, чтобы люди продолжали заниматься своими делами, а не паниковали, как последние засранцы.

– Это еще что значит? – спросил я. – На самом деле?

– А? – переспросил он громко и слегка неестественно.

– Финни. Ты сказал, что он заберет с собой в могилу. Мои секреты.

– А, ну да. Он ведь тоже ее убивал. Идея была твоя, но поджег-то он. Я его видел. Я ждал на дороге, которая ведет от твоего дома. У меня было какое-то плохое предчувствие, я хотел проследить, чтобы она нормально вернулась. Ну, а она не вернулась, вот так. Я видел, как ты залез в свое ржавое ведро, а Бет не было. Ну, я и пошел туда. Меня по-прежнему грызло это паскудное предчувствие, и чем ближе я подходил, тем паршивее становилось. Потом, проезжая у задней стены «Хопперз», я увидел, как Финни прыгнул через забор. А к тому моменту, как я туда завернул, все уже полыхало. – Его нога дергалась вверх-вниз, как пневмобур. Больше я ничего не видел, хоть и пялился в телевизор. Я подумал, что. он скоро продолбит пол насквозь. – Ну, я и рассказал все Мантонам.

По экрану в боевом порядке летели пять самолетов, как маленький клин огромных гусей.

– Когда?

Его рука дернулась к носу, а потом вернулась туда, где лежала, – на подлокотник.

– На днях. А еще я рассказал им, что ты убил База. Ну, и сказал, чтобы они поспрошали Финна.

Я хотел спросить почему, но потом вспомнил, как случайно ударил его головой, и все встало на свои места.

– Ты меня заложил, потому что я тебя случайно вырубил, да?

– Не тупи. Я тебя заложил, потому что ты начал залупаться. До того я ничего не делал, потому что ты вроде каялся. Бродил как потерянный. Похоже было, что ты у себя в башке отсиживал пожизненное. Плюс Мантоны давили на тебя все больше и больше, ну, ты ж был вышибалой в месте, которое раньше было их. И пока все оставалось так, я не трепался. «Да хуй бы с ним, – думал я. – Он совершил преступление, и он за это расплачивается. Но в тот вечер в „Носе“, когда ты меня вырубил… Мне показалось, что ты сам выпустил себя на поруки».

Я встал. Не мог больше сидеть. Я встал и начал разминать затекшие ноги. Легзи тоже встал.

– И посмотри, что из всего этого получилось. Мантоны бы только попользовали тебя чутка, и все. Погорбатился бы на них немного.

Я сунул руки в карманы. Разводной ключ скользнул мне в правую руку, как вода в горло умирающего от жажды. Я смотрел на Легзи, пока он распинался. «Теперь все по-другому, – подумал я. – Теперь я убиваю всех подряд, а не только под плохое настроение. Мне разыскивает полиция, меня все боятся. А ты, бля, кто такой? Ебаный молочник. Ебаный молочник, который ебал мою жену».

Он посмотрел на часы.

– Но тебе этого не хотелось, да? Ты продолжал залупаться. Ты убил База. Зачем его-то убил? А потом облажался, когда грабил «Хопперз». Даже это не мог нормально сделать. Ты, чувак, который все детство провел, залезая в чужие дома через окна. Откуда я это знаю? Видишь это? Я слушаю, приятель. А люди говорят.

Мне захотелось, чтобы у меня был пистолет. Как бы крепко я его ни сжимал, разводного ключа для Легза явно недостаточно. Наверное, у него слишком большая голова. Придется лупить со всех сторон, чтобы он хотя бы вырубился. К тому же он мой друг. Я не могу ударить друга по голове разводным ключом.

Он снова посмотрел на часы.

– Какого хуя ты постоянно смотришь на часы? – заорал я.

Он как-то захипишил, ну, хотя бы что-то. Продолжал свой монолог, а я сидел тихонечко и просто задавал вежливые вопросы. Но, как я всегда говорил, Легзи долго не хипишит. Он закурил еще один «Регал» и, глубоко затянувшись, уставился в окно, как будто надеясь найти там ответ. Но стук в дверь раздался раньше, чем он ответил. Он пожал плечами, глядя на меня, мол, стучит кто-то, что поделаешь? Потом он ушел, а я остался сжимать разводной ключ, чесать репу и кипеть изнутри.

Пока он был в коридоре, избавлялся от того, кто приперся, я скоренько обмозговал ситуацию. Если встать за дверью гостиной, я смогу ударить его по голове, когда он вернется. Я начал было вставать и решил прикинуть, сколько весит кусок железа в моей руке, махнув ключом. Потом снова сел. О чем я ваше думаю? Легз же…

Он ведь друг, так, нет?

Ладно, да, у нас были какие-то терки. И было несколько запар, которые надо разрулить. Но я думал, что время и бухло помогут нам взглянуть на вещи правильно.

Правильно?

Поэтому я уселся и стал ждать его возвращения. Теперь мне было вроде нормально. И проще, потому что я был уверен, что все наши запары так или иначе решатся сегодня. Но потом вошел Легз, а за ним шли Ли и Джесс Мантоны.

20

На Ли было то самое длинное кожаное пальто, которое он носил всегда. Только теперь оно было какое-то потрепанное. Левый рукав сбоку был потерт, будто он сильно навернулся и долго ехал по бетону. А еще он давно не брился, так что его козлиная бородка заросла так же, как мои усы.

Джесс шел впереди и выглядел пиздец как странно. И то, в чем он был, ясности не прибавляло. Это была грязная белая сорочка, какие заставляют носить в больницах. На ногах клетчатые шлепанцы, прям как у какого-нибудь дядюшки Боба. Повыше начинались бинты, которые болтались между ног. Они были желтоватые и слегка в крови. Лицо было белое, как молоко, и от этого сорочка казалась еще грязнее. А вонял он, кстати, мочой. И запах мочи перебивал даже запах лосьона Ли, когда братцы стояли бок о бок.

– Йрбный удак… – сказал Джесс. Да, колесами его в больничке нагрузили нехило. – Я тя уйю нах.

Ли стоял позади, и его улыбка мне ни хуя не нравилась. Не представляя особо, что делать дальше, я тоже улыбнулся. Улыбнулся всем троим. Я улыбался так, будто от этого зависит моя жизнь, и там и тогда, наверное, все так и было. Если бы мне только удалось заставить их поверить в эту улыбку. Тогда все стало бы хорошо. Мертвецы не были бы мертвыми. Финни бы не искалечили. А Джесс Мантон не валился бы с ног и не наставлял на меня бензопилу.

Ли ухмыльнулся в ответ. Но эта улыбка мне не понравилась. Лучше бы он нахмурился. Потом он достал обрез и направил на мои яйца.

– Око за око, – сказал он, обхватив свободной рукой Джесса, чтобы поддержать. – Яйцо за яйцо. Так, Джесс? – Оба смотрели на меня пару мгновений, а потом опустили взгляд пониже пояса. Грубо спиленное дуло обреза чуток шевельнулось, когда Ли положил палец на курок.

– Погодь-погодь, – встрял Легз, заставив меня чуть-чуть прослезиться. Я знал, что он вмешается. Я знал, что он не сможет просто стоять, когда Мантоны будут отстреливать мне яйца, а потом наверняка и голову. – Кончайте, – сказал он.

Ли расслабил палец, но с курка не убрал.

– Это еще почему? Он получит то, что заслужил. И этого еще мало. Вот что он наделал. Вот что он сотворил с моей семьей.

– Ну да, это все я знаю. – Легз шагнул вперед и встал перед стволом, благослови его Бог. У меня все будет в порядке. Я это точно знал. У Легза был такой голос, приходилось его слушать и делать то, что он говорит. Даже если ты Мантон. – Но тут вы это делать не должны. Только у меня дома. Магазин внизу еще открыт, так что народ вокруг пасется. Везите его куда-нибудь в тихое место. У вас же тут фургон, так ведь? Волоките его в Харк Вуд и развлекайтесь, сколько хотите. Я не хочу, чтобы у меня все стены и ковер были в крови.

Ли снова вцепился в курок.

– Ты как, Джесс?

– Ага. Фарк фуд.

– Хе-хе. – Ли сжал плечо брата и похлопал его по спине, тот слегка покачнулся. – Ну че, Блэйк? Как ты насчет прошвырнуться за город?

Возразить особо было нечего. Именно так я и сказал.

– Тогда двигай. – Ли указал головой на дверь. – Шевелись.

Я попытался поднять ногу, но она точно приклеилась к полу. У вас, наверное, тоже такое бывало. И не говорите, блядь, что нет. Бывало, нах.

– Шевелись.

Я посмотрел на Легза. Он снова стоял за спиной у Ли, скрестив руки на груди и поджав губы. Когда я встретился с ним взглядом, он опустил глаза. Потом снова посмотрел на меня и пожал плечами.

– Я бы на твоем месте пошел, – сказал он.

Я закрыл глаза. Когда я снова их открыл, оказалось, что я уже на середине пожарной лестницы. Джесс шел впереди, останавливаясь на каждой ступеньке. Ли – сзади, тыкая мне в спину обрезом. Когда мы спустились с последней ступеньки, я открыл рот, облизал губы и понял, что мне, наконец, есть что сказать.

– Та хреновина.

Ли со всей дури ткнул меня в спину:

– Пошел, блядь.

– Хреновина. Она ведь нужна вам, так?

– Давай. Двигай вперед. – Он съездил мне по уху обрезом, потом приставил его к моей голове. – На ходу говори.

В ухе звенело, казалось, туда засыпали кубики льда и горячие угли, но я все равно обернулся и посмотрел на Ли. А чего мне терять? К тому же я знал, что он в меня не выстрелит. Учитывая то, что я собирался сказать. – Не-не, послушай сперва Эта штука в коробке, из сейфа, ну, в «Хопперз». Она ведь нужна вам, так?

Сложно было понять, что творится у него в башке, но мне показалось, что в его свиных глазках мелькнуло замешательство. И это дало мне надежду.

– Ну и? – спросил он, лицо снова окаменело. – Знаешь, что ли, что-то?

– Ну да, типа, бля, знаю.

– Ну, говори.

– Легз.

– Что?

– Легз?

– Легз. Легзи. Ваша хреновина у него. Он украл ее у Мэнди. А знаете, что он сделал потом? Отдал Фентону.

– Хуйня. Легз в порядке. Он нам помогал в последнее время. Разве не так, Джесс?

– Фхак.

– Вот так. Он хороший пацан, когда вернем кабак, дадим ему долю в «Хопперз».

– Вернете?

– Ну да, конечно. Фентон-то им больше владеть не может.

– Почему?

– Да потому что он дохлый, блядь. До него добрался чувак из города такое случается. Я слышал, он грабанул не того человека. Но от некоторых так просто не спрячешься. Даже в Мэнджеле. Ну, че ты об этом думаешь? Твой босс – ворюга.

Я надул щеки и покачал головой:

– А не похож вроде.

– Ну, на то и был расчет. Он же прятался, типа. Новая личность, и все такое.

– А-а. Но это не вернет вам «Хопперз», вот что я скажу.

– А вот это не твоя забота. Давай шевелись, мудила. – Он ткнул стволом мне под ребра, вполне вероятно, сломав одно из них.

– Погоди, а как же насчет Легза?

– А что опять насчет Легза? Шевелись.

– Он ведь вернул хреновину Фентону.

– Хуйня. Это ты сделал. И ты же спер ее у Мэнди. Она нам все рассказала. Ты отобрал у нее коробку и ударил большим камнем. Тебе много за что придется ответить. И за все это ты ответишь сегодня. Это я тебе точно говорю.

– Это Легз. Фентон мне сказал, что это Легз. Легзи украл эту хрень у Мэнди и вернул ему.

Я ненадолго умолк, чтобы взглянуть на Ли и понять, собирается ли он что-нибудь сказать. Но сказать ему было нечего. А это значит – он на крючке. И осталось только подсечь.

– Вот что, Ли. Теперь слушай очень внимательно, потому что это прямо тебя касается. Хочешь вернуть «Хопперз»? Хочешь, чтобы над дверью было большими буквами написано МАНТОН? Так вот, у тебя будут с этим большие проблемы. Потому что в обмен на свою хреновину Фентон переписал на Легза половину «Хопперз». Ну и как тебе? Легз по-прежнему зашибись какой хороший пацан?

Ли поскреб подбородок, пожевал губу и посмотрел на Джесса.

– Ты что думаешь, Джесс? Можно ему верить?

– Не. Йобный удак. Уйить на уй… – Ну, и все в таком духе.

Когда я повернулся к Ли, он вдарил мне по животу и сказал, чтобы я пошевеливался или умру, бля, прям здесь и сейчас. Я свернул в переулок, он пинал меня по заднице, а Джесс нес какую-то белиберду. Мясной Фургон был припаркован прямо на дороге, на тротуар он не влез. Джесс открыл заднюю дверь, а Ли пока Тыкал обрезом мне в нос. Я посмотрел в магазин и перехватил взгляд сидевшего там чувака. Он покачал головой и снова уткнулся в газету. А пару секунд спустя я оказался в кузове Мясного Фургона, первый раз в жизни. Двери захлопнулись.

Я изо всех сил зажмурился и поначалу попытался об этом не думать. Это просто обычный гребаный фургон, как и все остальные, сказал я себе. Я ждал, пока откроются и хлопнут передние двери и заведется двигатель. Но этого не произошло. Мне показалось, я просидел без движения часа четыре, не меньше, хотя могло быть и полминуты. У меня затекла правая нога, и я попытался ее выпрямить.

Я по-прежнему хотел убедить себя в том, что лежу на скамейке в парке. Но чего-то не очень получалось. В голову просачивалась всякая хрень касательно фургона, и я начинал все знать. Для начала запах. Засохшая кровь и дизельное топливо.

Я, открыл глаза и обнаружил, что внутри не кромешная тьма, как мне показалось. Откуда-то спереди пробивался тусклый свет. Я посмотрел туда и обнаружил маленькое прямоугольное окошко, заляпанное грязью. Света сквозь него проникало мало, но вполне хватило, чтобы понять, что кроме меня в фургоне почти ничего нет. Если не считать дерьма и грязи, единственное, что там еще было, – брезентовый сверток в передней части фургона.

Я пошел к задней двери, чтобы посмотреть, не смогу ли я ее открыть. Она была крепко заперта, и я не смог найти ручку. От этого я запаниковал и слегка съехал с катушек. Я начал молотить ногой по железной двери, как будто это покрышка трактора. Только это была не покрышка. Это была металлическая дверь, и мне было больно. Я перестал стучать в дверь и упал, ушибив плечо. Может, я закричал от боли, такое вполне могло быть, и уж точно как следует выматерился. Пока я лежал и корчился, я заметил какое-то движение впереди за стеклом. Я встал и подошел ближе.

Я собирался протереть стекло, когда заметил, что грязь скорее похожа на отпечатки пальцев. Новые жирные отпечатки поверх старых засохших. Я не хотел к ним прикасаться, так что просто подобрался поближе и посмотрел в окно. Не было видно ни хрена, все размыто, сбоку можно было различить дворник. Что-то подсказало мне глянуть направо. И конечно же увидел там чью-то макушку, прямые темные волосы на аккуратной маленькой голове.

– Эй! – заорал я. – Кто это?

Голова отодвинулась назад, я перестал ее видеть. Но раньше-то я ее видел, точняк. Так что я ударил по панели здоровой ногой и снова закричал. Не видел я причин этого не делать. А этот чувак спереди не мог быть одним из Мантонов, потому что не слышал, как Ли и Джесс вернулись. А если это не Мантон… Ну, тогда просто не знаю кто. Но кто-то же там был.

– Эй, ответьте мне, мать вашу. Я Ройстон Блэйк, начальник охраны…

– Я знаю, кто ты, – ответил мне женский голос. Знакомый, как и все голоса в Мэнджеле. А потом с другой стороны стекла появилось лицо. Оно было так близко, что я ничего не мог различить. Но я все равно знал, кто это. – И твою должность я знаю. И… заткнись бога ради.

На девушек нельзя ни кричать, ни материться. Даже когда они кричат и матерятся в твой адрес. Даже когда тебе больно и ты заперт в кузове Мясного Фургона, а она сидит впереди, ей там тепло и хорошо. Это то, что отличает нас от обезьян, так говорят. И я с этим согласен. Так что когда я заговорил, я заговорил спокойным и рассудительным голосом.

– Так вот, Мэнди, – сказал я. – Я не знаю, что ты там делаешь. Мне кажется, тебя там быть не должно, ведь последний раз, когда я тебя видел…

– Заткнись, Блэйк, просто заткнись. – Она снова села на водительское место, так что я ее не видел. Но ее голос звучал не дальше, чем в двух футах от меня. – Я слышала обо всем, что ты наделал. Чем меньше ты будешь говорить, тем лучше, так мне кажется.

– Что ты слышала? Что бы там ни было, Мэнди, говорю тебе, это неправда. Я не…

– Что ты наделал? Что ты наделал, а? Ты убил моего брата. Убил маленького Барри… и… все, что я могу сказать: я рада, что Ли и Джесс нашли меня по дороге в Фурсел. Рада, потому что я сама отвезу тебя в Харк Вуд.

– Харк Вуд? Но Мэнди, а как же все то, о чем мы говорили?

– Что?

– Ну, помнишь, там, в гараже? В Норберт Грин?

– О чем же мы говорили?

– Ну, хватит. Ты же помнишь.

– О чем? Говори ты.

– Ну, знаешь… О всяком.

– Типа чего?

– Ну ладно тебе. Я не помню в точности. Но…

– Вот тебе и ответ. Ни о чем таком важном мы не говорили, раз ты не запомнил.

– Мэнди, девочка, ну, хватит. Выпусти меня, и я… – Честно говоря, я не особо знал, что сделаю, если она меня выпустит. И пока я об этом думал, задние двери открылись, и в фургон ворвался холодный воздух.

– Вот тебе компания, – сказал Ли, пока они с Джессом поднимали Легза в фургон. Легз был без сознания или вроде того, а Джессу поднимать что-либо было тяжко. Но Ли взял почти всю работу на себя, в конце концов им удалось запихнуть Легза в фургон, и двери снова захлопнулись. Потом они сели вперед, и мы поехали.

Довольно долго Легз лежал там, где его положили. Я подумывал встать и забить его ногами до смерти, потому как все из-за него. Но какой смысл? Нам обоим пиздец. Так что сраться по этому поводу уже не стоит. Я забил на него, закрыл глаза и попытался отключить мозги.

Обычно это просто, если меня ничего не отвлекает. Но откуда-то раздавался скрежет, и он меня раздражал, просто пиздец. Легз не двигался, так что это был не он. Я осмотрелся, и взгляд мой упал на брезент. Он терся об фургон, когда его болтало из стороны в сторону. Становилось холодно, и я подумал натянуть на себя брезент на манер одеяла. Но эта мысль загнулась. Какой смысл греть ноги, если я вот-вот двину кони?

Неожиданно фургон резко занесло вправо, и мы повалились. Я приземлился на задницу ровно туда, где сидел. На одном краю брезент отогнулся, и я увидел что-то похоже на сверкающий черный ботинок.

– Это еще кто, блядь, такой? – спросил Легзи.

Фургон на всей скорости въехал в какую-то выбоину, и брезент подбросило в воздух. Когда он приземлился, оттуда вывалился мертвый чувак, его большая правая рука шлепнулась на грудь и осталась там. Он лежал и смотрел на нас, лицо его было залито тусклым лунным светом, пробивавшимся в фургон сквозь грязное окно, на лице было то же идиотское выражение, как и тогда, когда я пытался переехать у «Хопперз».

– Это кто, блядь, такой? – снова спросил Легзи, голос у него стал какой-то высокий, почти бабский.

– Чужак, типа, – ответил я. – Кажется, он вышибала. По мне, это они с ним правильно. Он обозвал меня репой.

Я высморкался и утер нос. Дорога становилась все хуже, поэтому моя задница все подпрыгивала на металлическом полу. Мы, наверное, въехали в лес, медленно пробираясь по грязной дороге. Страшно не было. Думаете, мне должно было быть страшно, ведь это ж типа все, пиздец? Но знаете что? Мне было насрать.

Мясной Фургон остановился. Легз смотрел на меня. Откуда-то пробивался свет, освещая его глаза, мокрые и блестящие.

– Блэйк, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я тебя люблю.

Ну, я не очень знал, что на это ответить. Это, типа, не такие слова, которые пацаны обычно говорят пацанам. Но я думаю, он просто обосрался, такое можно было сделать допущение. Я открыл рот, чтобы сказать:

– Все нормально, друг, – но в этот момент открылась дверь, ворвался приятный прохладный ветерок и унес все слова.

Джесс стал двигаться как-то по-другому. Теперь он уже не казался таким заторможенным. Он вошел первым, размахивая своей сраной бензопилой, как сраной теннисной ракеткой.

За ним вошел Ли, сжимая обрез.

Легз заплакал.

Джесс заржал.

Ли ухмыльнулся и похлопал брата по плечу. Потом он захлопнул дверь и улыбнулся нам всем. Пинками сбросил трупака вбок и уселся на него.

– У меня есть для тебя работа, – сказал он, глядя на меня. – Если ты не слишком занят.

Джесс снова заржал. И положил передо мной бензопилу.

Ли достал из-под пальто обрез и протянул ему. Потом кивнул на Сьюзен и посмотрел на меня.

– Бери.

Она была тяжелее, чем я думал. К тому же вблизи она воняла. Тот же запах, что и в самом Мясном Фургоне, только более насыщенный.

– Зачем? – спросил я.

Ли прицелился мне в лицо.

– Давай, заводи Сьюзен.

Я коснулся троса. Он был влажный и скользкий. Она завелась с первого раза.

– Что… – начал было Легз, но не договорил. Джесс ударил его по затылку обрезом, и он заткнулся. Его губы сказали «Ой», а рука поднялась вверх, когда он начал поворачиваться.

Джесс снова его ударил, на этот раз в левое ухо.

Легз рухнул замертво.

Сьюзен ревела и скалила зубы. Колени Ли были от меня максимум в паре футов. Пока я думал об этом, он сделал шаг назад и поднес обрез еще ближе к моей голове. Джесс тоже прицелился в меня. Они разнесут мне башку в клочья, прежде чем я дотянусь до них бензопилой. К тому же она слишком тяжелая, с ней не побегаешь. Они отстрелят мне руки, если я только попробую.

Джесс присел на корточки и показал на горло Легза. Потом изобразил, как он, типа, опускает Сьюзен ему на шею и дальше вниз, аж до пола. Он встал, подняв за волосы невидимую голову со своей руки.

Я затряс головой. Мне в голову лезли мысли, которые мне ни хуя не нравились. У меня места в башке нет для таких мыслей. По крайней мере не здесь, не в Мясном Фургоне. Я думал о том, как приходил к Легзи и жаловался на Бет. Он никогда не начинал этих разговоров. Это всегда делал я, открыв банку пива, качая головой и рассказывая о том, что жениться не стоит вообще никогда. А если уж он надумает, пусть выбирает осторожнее, чем я.

Ли что-то орал. Было сложно расслышать. Он размахивал обрезом, пинал Легза и брызгал слюной.

Но я ведь не всегда ее поливал – вот в чем дело. Когда мы поженились, я только о ней и говорил. Не мог остановиться. Особенно с Легзом. Я рассказывал ему, что она может, какое у нее тело, какие звуки она издает, что ей нравится, рассказывал про ее штучки. Теперь я думаю, может, не стоило все это рассказывать. Может, если бы я не рассказывал, сейчас все было бы в порядке.

Ли приподнял ружье на пару дюймов и выстрелил. Дробь зацепила череп. Кровь потекла по лбу на брови и собралась там, они стали, типа, как две грозовые тучи. Холодный ветерок подул сквозь новое отверстие у меня за спиной. Джесс опустил ружье и прицелился мне между ног. Я решил, что все, пиздец.

Я подошел к Легзу и встал около него на колени. Холодный металл прижался к моему затылку. Джесс заорал мне в ухо, обдав горячим вонючим дыханием:

– Отрежь ему голову!

Я посмотрел на Сьюзан. Тяжелая, дура. Если я так буду ее держать, она расхерачит Легзи лицо. Я поднес ее близко-близко к…

– Отрежь ему голову.

Глаза у Легзи были закрыты. И не похоже, что хоть когда-нибудь откроются снова. Может быть, Джесс слишком сильно ударил его обрезом и убил? Может, не будет играть особой роли, если я?…

Тупое дуло обреза Джесса вогнулось мне между ног снизу, упершись прямо в мошонку. Тучи у меня над глазами разразились дождем, и глаза залила кровь. Легзи был другом. Ну да, у нас с ним были проблемы. Он ебал мою жену, вот в чем дело.

Да какого, блядь, хера?

Кто-то выстрелил. Не знаю, кто. Я только видел, как летит разбитое стекло и льется кровь. Мне было по хую. Меня окутала тьма.

Я был наполнен ею.

Я пришел в себя от странного шума, какой не часто услышишь здесь, в Мэнджеле. Самолеты. Я открыл глаза и увидел пять самолетов, летящих в боевом порядке. Где-то я недавно их уже видел, только я никак не мог вспомнить где. Неважно. В Мэнджеле они не садятся, так что меня это не касается. Я приподнялся на локтях.

Она ничего не сказала. Не улыбнулась. Не посмотрела мне в глаза. В общем, и я ей в глаза не смотрел. Я оставался на месте и смотрел, как она идет к водительской двери. Она открыла дверь и полезла внутрь, отставив ногу назад для равновесия. Когда она спрыгнула обратно, в руках у нее был рюкзачок. Она надела его на плечо и встала напротив меня, опустив глаза.

– Мэнди, – проговорил я.

Она ничего не говорила, не улыбалась и не смотрела на меня. Нос у нее выглядел нормально. Может, я его и не сломал. Я был этому очень рад. Но рука все равно перевязана. Финни придется за многое ответить.

– Мэнди, – снова сказал я. – Спасибо тебе.

Она ничего не сказала.

– Что помогла мне. – Это было, непросто, но нужно было что-то сказать. – Я про то, типа… ну, застрелить своих бра…

– Блэйк.

– А?

– Не надо.

– И Легзи… ты знаешь, я не хотел…

– Пожалуйста, Блэйк.

– Это они. Заставили меня это сделать. Ты же видела, у них обрезы были. Ублюдки.

Что-то затрещало в кустах у меня за спиной.

Я посмотрел туда и увидел барсука, который вышел из кустов на запах. Он остановился и стал издали принюхиваться ко мне, потом развернулся задом и ушел обратно в чащу. Я повернулся обратно к Мэнди. Она уже была ярдах в двадцати от меня. Уходила по дороге, которая шла через Харк Вуд и дальше через поля на другую сторону. Говорят, если идти достаточно долго, можно добраться до большого города. Но точно не знаю.

Я попытался встать, но ботинки и штаны у меня были скользкие и мокрые, и я упал обратно на задницу. Кожанка была вся в крови. Я снял ее и бросил в траву. Но что-то мне подсказывало, что оставлять ее на траве не стоит, так что я поднял ее и огляделся.

Задние двери Мясного Фургона были закрыты. Я сделал глубокий вдох и открыл одну. Теперь это действительно был мясной фургон. И его надо было хорошенько почистить. Я положил голову Легзи туда, где ей полагалось быть, и накрыл его курткой. Хуй с ним, с Мантонами и этим чуваком. Они пусть лежат где лежат, и пусть глаза и у них сохнут.

Я закрыл двери, вытер руки об траву и пошел к кабине.

Ключи были в замке зажигания. Я завел мотор и осмотрел кабину. Смотреть было особо не на что. Старая грязная лопата на полу, номер «Информера» с моей фотографией на разворот в кармашке на двери, маленькая коробка в бардачке. Она была завернута в коричневую бумагу и заклеена скотчем. Я повертел ее в руках, взвесил и потряс. Как по мне, так чистой воды хрень, хотя если не откроешь – не проверишь. Я взял лопату и пошел в лес.

Небо за деревьями светлело. Скоро рассвет. Народ встанет и пойдет по своим делам, они будут сидеть тише воды ниже травы и надеяться, что ничего плохого с ними не случится. А потом откроются пабы. Я и намереваюсь быть в этот момент в «Длинном носе», с этой хренью в руках. Я ведь заслужил стакан пива за утренние труды, разве нет?

Конечно, да, ебаный в рот.