Текст книги "Вероятная причина (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– И Чонси Депью был еще одним «пси-политиком». Мы все знаем, как Кольридж «увидел» строки Кубла Хана, когда тот вышел из опиумного сна, и деловито записывал их, когда его прервал «человек из Порлока». Но многие ли из нас знают, что речь Депью о выдвижении полковника Теодора Рузвельта на пост губернатора Нью-Йорка была записана заранее? Он представил себе съезд номинантов и себя самого, произносящего речь, сидя на крыльце своего дома на Гудзоне. Видение исчезло, но речь осталась живой в его сознании, и он быстро записал ее. Итак, Теодор Рузвельт был вовлечен в национальную политику с помощью «пси».

Время от времени Эдмондс бросал взгляд на место судей, где Оливер Годвин что-то записывал. Он знал, что Годвин обладает замечательной способностью абстрагироваться и подводить итоги во время спора. Он передаст свою записную книжку Августе Юбэнкс, которая изложит в общих чертах суть дела, процитирует соответствующие руководящие решения и пересмотрит некоторые выражения старого джентльмена. (Августа написала бы: это действительно новое предложение, и адвокат не настаивает на прецеденте в нашей судебной истории, вместо более простого «провала овец» Годвина.)

Через минуту Годвин закроет блокнот и, возможно, задремлет. Эдмондс вздохнул.

– Вернемся к камере, – сказал Пендлтон. – Как камера в сейфе может сделать снимок?

– Техника хорошо отработана, – сказал Уинтерс. – Питер Хуркос в Голландии и Тед Сериос в нашей стране смогли заставить изображения появляться на пленке в камере Полароид. Фукураи и его коллеги в Японии сделали по существу то же самое, но заставили японские идеограммы появиться на эмульсии. Хотя первоначальный химический механизм внутри эмульсии неясен, последующие шаги проявления скрытого серебряного изображения, фиксации с помощью гипосульфита и использования полученного негатива для получения позитивных отпечатков или увеличения такие же, как и в обычной фотографии. Можно только гадать, каким образом одна лишь сила воли, действующая на расстоянии, могла сделать некоторые молекулы бромистого серебра чувствительными к проявителю, в то время как другие остались незатронутыми.

Виски Эдмондса начали пульсировать. Он был рад, когда Берк прервал его.

– Скажите, советник, почему эти ясновидящие не играют на скачках, не ломают банк в Монте-Карло, не разбогатеют на бирже?

– Очевидно, многие делают это, Ваша Честь. Но, конечно же, они не станут предавать это огласке.

Пендлтон нахмурился. – Мое прошлое на Уолл-Стрит не секрет. Вы предполагаете, что я «пси»?

– Я ничего не предполагаю, Ваша Честь. Но, с другой стороны, возможно, вы согласитесь, что ваш успех не противоречит этой возможности.

– Хм.

– Если все эти «пси» обладают такой силой, – спросил Берк, – почему они не предупредили президента Кромвея?

– Некоторые утверждают, что сделали это. Данные все еще поступают. Это очень похоже на предостережения, сделанные в адрес Кеннеди в 1962 году Джоном Пендрагоном, Джин Диксон, Хелен Гринвуд и даже Билли Грэмом. Джин Диксон даже назвала день и час, и с расстояния в полторы тысячи миль.

– Даже если все, что вы говорите, правда, – резко сказал Эдмондс, – вы не предложили ничего, чтобы доказать, что данное ясновидение использовалось законно.

– Полагаю, что могу удовлетворить Вашу Честь. Если суд не возражает, я хотел бы на данном этапе рассмотреть «пси» в надлежащем ракурсе с точки зрения полицейской техники. Ведь эта полицейская техника, вполне современная, но по-своему столь, же полезная, как измерительная система Бертильона, система отпечатков пальцев Генри, полиграф Киллера, радар для определения скорости, обнаружение алкоголя в дыхании и крови, спектроскопический анализ пыли, баллистика, анализ крови, дифференциация по группам крови, спектрограмма голоса и многие другие. Многие полицейские департаменты в Европе, и особенно в Голландии, регулярно используют ясновидящих лиц. Профессор Тенхаефф одно время держал целую команду «парагностов» для помощи голландской полиции. И используются они в этой стране гораздо чаще, чем принято считать. Например, голландский ясновидящий Жерар Круазе в 1964 году рассказал ФБР, где в Миссисипи будут найдены тела трех борцов за гражданские права. Не менее известный голландский ясновидец Питер Хуркос оказал существенную помощь в деле Бостонского душителя.

– Но Хуркос провалил дело Джексона в Вирджинии? – потребовал Эдмондс.

– Результаты были неубедительны, Ваша Честь. Но это не единственные примеры. Несколько лет назад в Гросс Поинт Вудс, штат Мичиган, был найден полицейский, который умел находить преступников еще до того, как о преступлении сообщили в полицию.

– Что такое ясновидение, мистер Уинтерс? – спросил Пендлтон.

Помощник генерального прокурора покачал головой. – Не знаю, Ваша Честь. Даже сами ясновидящие не знают. Я имею в виду, они знают, когда это происходит с ними, но они не знают, как это происходит. Ясновидение, конечно, является лишь одной из четко определенных разновидностей «пси-опыта». Есть еще несколько.

– Не могли бы вы объяснить это?

– Конечно. Ясновидение – одностороннее экстрасенсорное явление. Вовлечен только один человек – воспринимающий. Он воспринимает визуальное или слуховое впечатление, происходящее в другое время или в другом месте. Для телепатии требуется как минимум два человека – отправитель и получатель. Телекинез – это ментальная способность управлять движением материи. Игроки часто используют эту способность при игре в кости. Радиэстезия – это особый вид «пси».

– Ради... что? – потребовал судья Мур.

– Радиэстезия, Ваша Честь. Мирское слово – лозоискательство – для определения местоположения воды с помощью раздвоенной ореховой палочки.

– Чепуха, Мистер Уинтерс. Биолокация есть биолокация. Ничего сверхъестественного. В прошлом, в Луизиане мой отец был деревенским колдуном. Я и сам немного этим занимался.

– Я не специалист, Ваша Честь. Но я понимаю, что, по крайней мере, пять Нобелевских лауреатов считают, что ради... лозоходство существует, то есть правомерная форма «пси».

Эдмондс украдкой взглянул на Годвина. Голова старика поддерживалась его рукой, и его глаза были закрыты. Пендлтону лучше поторопиться.

Верховный судья прервал выступающего: – Похоже, мистер Уинтерс, мы несколько отняли у вас время, отведенное на наши вопросы. Из справедливости к адвокату противоположной стороны, и так как наш перерыв в два тридцать близок, я попрошу вас закончить.

– На этом дело Нью-Йорка заканчивается, Ваша Честь.

– Спасибо. Мы объявляем перерыв. Он встал. Клерк начал нараспев. – Всем встать...

* * *

«То, что судьи по важным делам должны занимать должность на всю жизнь, нехорошо, ибо ум стареет так же, как и тело».

– Аристотель

* * *

В раздевалке Хелен Норд взяла Годвина под руку. – У меня сегодня вечером будут друзья. Мы хотим, чтобы вы пришли. Бен может забрать вас.

– Спасибо, дорогая. Но я не знаю. Я просто буду мешать. Это позорно, быть старым. Ты знаешь, как это говорят. Усталый старик. Хелен, я знаю, что должен уйти на пенсию, и я собираюсь сделать это. Но я не хочу, чтобы Роланд Берк думал, что он что-то навязывает. Вообще-то, моя отставка уже написана. Я отправлю ее президенту в тот день, когда мы решим вопрос с Тайсоном.

– Нет!

– Да. О, я не совсем дряхлый. Ещё нет. С небольшой помощью Гаса я все еще могу принять приемлемое решение. Но я устал, Хелен. Устал. Усы его обвисли. – Это единственная причина. Я рассказал Бену, а теперь и тебе. Потом расскажу Пендлтону. До тех пор все это конфиденциально.

– Конечно.

– И никакой суеты и перьев в конце. Никакого дурацкого сентиментального банкета в честь отставки. Ни идиотских золотых часов, ни дипломата с инициалами, ни письменного стола. Может быть, просто фотография чего-то знакомого с прощальной открыткой, которую вы все можете подписать. Я буду дорожить ей.

– Как вам будет угодно.

Он постоял немного, размышляя. – Ваша вечеринка. Я скучаю по вечеринкам Лауры. Все старые друзья ушли. Ах, те времена, когда мы жили в Джорджтауне. До четырех, пяти утра. Жаль, что Лаура тебя не знала. Ты бы ей понравилась. Его лицо омрачилось.

– Вы можете лечь спать в любое время. Вы знаете, где комната для гостей.

Он просиял. – В таком случае я, пожалуй, пойду. Он обнял ее за плечи и попытался изобразить на лице хитрую усмешку. – Прямо по коридору от твоей спальни.

– И что такое восемьдесят пять лет между друзьями?

– Это моя линия, вперед, девушка!

* * *

«Эти судьи, вы сами сделаете вывод, должны иметь в себе что-то от творческого художника; они должны иметь антенны, регистрирующие чувства и суждения вне логических, не говоря уже о количественных доказательствах».

– Судья Феликс Франкфуртер

* * *

Хелен Норд жила на ферме площадью двести акров недалеко от Порт Ройял, штат Вирджиния, в часе езды от суда по хайвэю. Вашингтон родился неподалеку. Грант и Ли боролись здесь, а рядовой Корбетт застрелил Джона Уилкса Бута в горящем сарае в нескольких милях отсюда. Она унаследовала землю от своих предков, и Джон Норд сам спроектировал большой дом. Ее сыновья родились и выросли здесь, а теперь стали взрослыми и уехали. Теперь она была благодарна другим интересам, другим отношениям. Постоянный поток ее братьев-судей и их жен посещал ее обеды и вечеринки по выходным. Конечно, она редко собирала их всех вместе. Когда Берк и Годвин находились в одной комнате, воздух был напряжен. Сегодня вечером была группа «Годвин», а именно те, кого старый джентльмен мог обидеть без оскорбления.

Придворные дамы суда сразу же признали ее законной преемницей Лауры Годвин и почувствовали, что их собственный, несколько безымянный статус усиливается прямым представительством их пола на высокой скамье. Милли Пендлтон объяснила ей: – Лаура говорила, что в Вашингтоне полно знаменитых мужчин и женщин, на которых они женились в молодости. Но, по крайней мере, теперь у нас есть друг в суде.

В этот момент Хелен вела группу по садовой дорожке за домом.

Годвин сошел с тропинки и подошел к большому дубу. Его мертвые листья с предыдущего года по-прежнему оставались на ветвях. Остальные ждали. Он окликнул: – Вы уверены, что не возражаете?

– Я не возражаю. Но не пораньтесь.

– Ха! Он яростно пнул ствол дерева, а затем на момент станцевал. Одинокий мертвый лист опустился вниз и повис в его усах. Он с негодованием стряхнул его. Когда он присоединился к группе, он объяснил, как само собой разумеющееся: – Я родился на Манхэттене, в больнице рядом со старой Третьей авеню Ел, в те дни, когда все еще использовали эти замечательные паровозы. Лаура любила деревню, но я ее ненавижу – чистый воздух и стрекотание сверчков по ночам. Поэтому Хелен позволяет мне пинать дерево, когда я прихожу сюда. (Все они видели это много раз). Теперь, давайте, перейдем к этому колодцу.

Хелен Норд рассмеялась. – Он вон там, судья. Она подвела их к яме около пяти футов в диаметре, окаймленной несколькими слоями шлакоблоков, и обратилась к Муру. – Ник, вот твой колодец. Она указала на трубу, идущую из ямы. – Сегодня мы поставили обсадную трубу. Бурильщик наткнулся на воду на пятидесяти футах, сорок галлонов в минуту. Он привел агента округа и геолога штата. Они просто смотрели на него и качали головами. Геолог уже доказал по картам, что это невозможно.

– Но к чему вся эта суета вокруг колодца?– потребовал Годвин. – Судя по тому, как вы себя ведете, можно подумать, что вы нашли нефть.

– Когда вы на ферме, в двадцати милях от городских сетей, вода может быть важнее нефти. Но я хочу сказать, что Ник Мур показал мне, где сверлить. Это было после того, как я проделала три сухие скважины, одна из которых находилась на глубине ста двадцати футов. Не так ли, Ник?

Мур усмехнулся. – Правда.

– К чему ты клонишь?– спросила миссис Пендлтон.

– Он сделал это с помощью лозы.

– Нет! Водяное колдовство? Но я думала, что это бабушкины сказки.

– Это реально. Многие люди могут это сделать. Вообще-то, это признанная форма «пси». На сегодняшнем диспуте мы узнали, что у него есть причудливое научное название – Радиэстезия.

– Фантастика!– выдохнула Милли Пендлтон.

– Нам лучше вернуться назад.

– Билл, – спросила миссис Блэндфорд, – почему ты все время смотришь на небо?

– Без всякой причины, дорогая, – неуверенно ответил Блэндфорд. – Я только что вспомнил об отмененном рейсе в Майами.

– Я рада, что ты это сделал. Ты можешь поехать на следующей неделе. Это гораздо приятнее.

– Ферма находится прямо под линией рейса из Национального аэропорта в Майами, – тихо сказала Хелен Норд. – Мы всегда видим его здесь. Кажется, сегодня он задерживается.

* * *

После обеда она провела их в гостиную. Бен Эдмондс последовал за ней с подносом сигар и ликеров.

Когда все расселись, хозяйка начала почти нерешительно: – Я хочу рассказать вам одну историю, а потом задам вопрос каждому из вас. Это имеет отношение к делу Тайсона. Для начала, я думаю, есть кое-что обо мне, что вы все должны знать. Мистер Уинтерс во время сегодняшней дискуссии очень сильно намекнул, что на площадке суда, вероятно, присутствуют три или четыре «пси». Точно не знаю, но думаю, что я одна из них. Я знаю, что у меня был, по крайней мере, один «пси-опыт». Я даже задавалась вопросом, должна ли я дисквалифицировать себя по делу Тайсона. Во всяком случае, я хотела бы рассказать вам об этом. Это случилось, когда мой муж погиб во время первого полета на Марс. Было два часа десять минут теплого августовского утра, когда он лазером сообщил на центральную орбиту, что двигатели мягкой посадки не запускаются. Проблема была проанализирована почти мгновенно. Произошла неисправность реле. Ему ответили лазером и сообщили, как это исправить. И он все исправил. А потом двигатели заработали. Но его сообщению потребовалось три минуты, чтобы преодолеть тридцать пять миллионов миль до Земли и еще три минуты назад – до Марса. Шесть минут – это слишком долго. Он был всего лишь в восьмистах милях над планетой, когда сработал двигатель, и он двигался со скоростью более четырех тысяч миль в час. Он ударился о грунт со скоростью тысяча миль в час. Корабль, и все, что в нем находилось, просто испарилось. Я хочу сказать, что когда он нажал кнопку «двигатель мягкой посадки» в два десять, и ничего не произошло, я уже знала. Я поняла это в два десять. Орбитальный центр не знал, пока не получил его звонок в два тринадцать. Я была с ним всю дорогу при спуске. Он говорил со мной. Она посмотрела на Эдмондса, почти с любопытством. – Мы держались за руки. А потом я умерла вместе с ним. За исключением, конечно, того, что я здесь. У некоторых других жен астронавтов был подобный опыт. Мой опыт не удивил медиков НАСА. На самом деле, они не только не сказали мне, что я сумасшедшая, но и отправили меня работать в парапсихологический отдел. Они пытались разработать «пси» в качестве альтернативы лазерной связи, чтобы избежать шестиминутного запаздывания сообщения в оба конца или даже полностью заменить его в случае отказа лазера. На самом деле, в этом принципе нет ничего нового. Голландский «пси» Круазе уже продемонстрировал, что дефекты двигателя могут быть диагностированы через Атлантический океан с помощью ясновидения. Расстояние не является проблемой.

Она замолчала и оглядела гостей. Миссис Пендлтон придвинула стул поближе и присела на краешек подушки. Трубка Мура давно погасла. Бен Эдмондс бесстрастно наблюдал за ней.

– Должно быть, это был ужасный опыт, – серьезно сказал Пендлтон. – Но я рад, что вы нам об этом рассказали. Это действительно имеет отношение к проблеме Тайсона, особенно к вопросу передачи «пси». Но простите меня, Хелен, я не верю, что вы закончили.

– Я просто хотела, чтобы вы все поняли. Для меня, как индивидуума, «пси» существует. Я согласна с мистером Уинтерсом в том, что «пси» – это общечеловеческий опыт, что большинство людей имеют «пси-опыт» того или иного рода и что члены суда в высшей степени квалифицированы. С другой стороны, на «пси» лежит определенное клеймо, и чем выше наше положение в обществе, тем с большей неохотой мы признаем свой «пси-опыт» или способность. Поэтому мы попробуем решить это тайным голосованием. Бен, не мог бы ты передать карандаши и бумагу? Я бы хотела, чтобы каждый из вас написал «да», если у вас когда-либо был «пси-опыт», или «нет», если не было. Бен соберет голоса в этой вазе.

– Женщина, я стар, но я не сумасшедший, – проворчал Годвин. – Это глупая игра, и я не буду играть.

– Неважно. Семь голосов должны нам что-то сказать. Она вытащила из вазы клочки бумаги.

– Пять «да», и два «нет». Вы все знаете, как я голосовала. Итак, не считая, судьи, четверо из вас имели «пси-опыт», а двое нет. Полагаю, господа Пендлтон и Блэндфорд ответили отрицательно. Большинство голосов, по-видимому, указывает на то, что «пси» является довольно повторяющейся нитью в ткани нашей повседневной жизни. Это не что-то потустороннее или странное, если только я делаю это так.

– Очень драматично, Хелен, – сказал Мур. – Но если вы так сильно верите в «пси», не следует ли из этого, что обыск и арест Тайсона были конституционными и что он был законно осужден?

– Конечно, нет! Я уже объясняла. Моя интуиция, мой собственный «пси», если хотите, говорит мне, что Тайсон невиновен. Так что я буду голосовать за отмену.

– Скажи им, Хелен, – твердо сказала миссис Пендлтон.

Хозяйка наклонилась и тронула Эдмондса за рукав. Она указала на Годвина, развалившегося в глубоком кресле, унаследованном от матери. Его глаза были закрыты, а кончики усов вибрировали в медленном ритме. Эдмондс тихо встал, взял судью на руки с гипнотической мягкостью, как ребенка, и, прижимая ношу к груди, тихо пошел к лестнице.

Гости зачарованно наблюдали за происходящим. Миссис Пендлтон попыталась поймать взгляд Хелен Норд, но та просто приложила палец к губам. Наконец приглушенный размеренный звук шагов затих над ними.

Мур удивленно покачал головой. – Если бы кто-нибудь еще попытался это сделать, старый джентльмен пробил бы потолок.

– Что за человек, – пробормотал Пендлтон. – Чего ты ждешь, Хелен?

– Он никогда не спрашивал меня, – коротко ответила Хелен Норд. – Милли, ты поможешь мне с кофе?

* * *

Горничная уже развернула кровать. Эдмондс подложил руку под голову Годвина и положил старика на простыни. Потом снял ботинки, ослабил ремень и натянул одеяло. Тут он понял, что Годвин проснулся и наблюдает за ним.

– Садись, Бен. Когда ты собираешься задать вопрос маленькой Нел?

– Понятия не имею. Может, никогда. Она не может забыть его. И у меня есть личная проблема. В любом случае, возможно, мы оба слишком стары.

– Конечно, она все еще думает о нем. Она должна. Но жизнь продолжается. Воспоминания должны быть садом, а не тюрьмой. Поговори с тремя мальчиками. Возьми их на свою сторону. Будь с ней тверд. О, вы оба такие глупые. Мои последние двадцать лет с Лаурой были самыми лучшими. Скоро День дурака. Ей это нравилось. Лаура... Лаура... Кажется, он задремал.

Всякий раз, когда Годвин говорил о своей покойной жене в такой интимной, беззаботной манере, Эдмондс ощущал на каком-то глубоком подсознательном уровне пустоту, сродни отчаянию старика. Его грудь сжалась. Хелен по-прежнему чувствует себя таким образом о Джоне Норде? Что это за сладкий ад, который называется любовь? Конца не будет?

Он натянул одеяло на плечи старика и на цыпочках направился к двери.

– Где мой плюшевый мишка?– пробормотал Годвин.

– Иди к черту, – проворчал Эдмондс.

* * *

Когда он вышел из коридора и вернулся в гостиную, он уже знал, что там что-то не так. Все смотрели в другую сторону, в сторону открытой двери кабинета. В дверях стояла горничная Хелен Норд, держа телефонную трубку одной рукой.

– В чем дело, Мэри?– спокойно спросила миссис Норд.

– Это ваш посыльный, мэм, звонит из Национального Аэропорта. Он просил передать, что рейс шестьдесят семь в Майами разбился при взлете. Он только сейчас смог добраться до телефона.

– Спасибо, Мэри. Скажи ему, что он может идти домой. Хелен Норд мрачно повернулась к Блэндфорду, который стоял, пристально глядя на нее.

Миссис Блэндфорд ахнула и села. – Этот самолет!

– Да. Я думаю, Билл подозревал, что он не должен садиться на этот самолет.

– Но, что... это значит, – пробормотал Блэндфорд, – я... я...

Хелен Норд просто кивнула. – Да, Билл, это так. Вступайте в клуб.

* * *

«Судьи склонны быть наивными, простодушными людьми, и им нужно что-то от Мефистофеля».

– Судья Оливер Уэдделл Холмс

* * *

Был поздний вечер четверга, и Шелли Пендлтон в одиночестве расхаживал по кабинету.

Он уже знал, как пройдет голосование Тайсона на завтрашнем совещании. Пять за отмену, четверо за утверждение. Он будет с большинством. Еще одно пять – четыре, и в таком деле! Газеты, редакторы, вся страна скажет, что даже Верховный суд не знает, виновен Тайсон или нет. И на самом деле все будет еще хуже. Берк, например, проголосовал бы за отмену, потому что «пси» было нелогично. Годвин тоже в это не верил, но будет одобрять решение суда. И Хелен Норд, потому что она верила в свое собственное «пси» (но не в «пси» Драго!) проголосует за отмену.

Женщины. Единственные в своём роде. Иногда непонятные. И все же незаменимые. Он едва ли мог жаловаться: по старым слухам, Лаура Годвин выиграла его назначение, схитрив при игре в покер с советниками президента по судебной системе.

В решении Тайсона не будет здравого смысла. А общественный резонанс намного затмит реакцию на доклад Уоррена шестидесятых годов. Ради чести суда он не мог допустить этого. И как он собирается это предотвратить?

Он снова принялся расхаживать по комнате и думать. Неужели Тайсон действительно спустил курок? Хелен Норд была уверена, что он невиновен. Женщины и их интуиция. Но предположим, что она права? (И мне придется признать обоснованность ее «пси-опыта» с Джоном Нордом). Может ли этот суд вмешаться, по своей собственной воле, чтобы доказать это? Конечно, нет. Но могу ли я? У меня тоже есть предчувствия. У меня всегда были предчувствия. Так я зарабатывал деньги. Это делает меня «пси»? Возможно. Я не знаю. Боже! Что за команда. Норд. Мур и его лозоискательство. Блэндфорд и самолет в Майами... А что насчет Эдмондса и этих невозможных фотографий? Действительно ли возможно, что человеческий интеллект может проникнуть в прошлое и поместить то, что он видит на пленку? Это сделал Сериос и тот японец. Все начинает обретать смысл. Эдмондс, вероятно, худший из них. И если на пленке не будет изображения до дня принятия решения, как оно туда попадет? Каковы правила? Может ли один «пси» иметь предчувствие о другом «пси»? Есть только один способ узнать. И чтобы выяснить это, мне придется сделать то, что, если бы сделал один из моих братьев-судей, заслуживало бы моего самого сурового осуждения.

Он остановился и уставился на телефон. Теперь он знал, что не успокоится, пока не начнет действовать. С внезапной решимостью он схватил телефон и набрал номер.

– Эванс? Пендлтон. У меня очень деликатный вопрос, я хочу, чтобы вы разобрались, очень конфиденциально. Вы слышали о Филиппе Дофере? Да, тот... лифтер в том здании. Я хочу, чтобы вы нашли его и дали ему тысячу долларов. Скажите ему, что это на расходы, чтобы услышать мнение по Тайсону из первых рук. Он должен быть здесь каждый понедельник, пока мы не отпустим его. Это займет несколько недель. Я думаю, это будет первого апреля. Скажите ему, что он получит еще тысячу в день принятия решения. Но он должен быть в суде, чтобы получить ее. Сделайте что-нибудь. Скажите ему, что его спонсируют Сыны Справедливости. Скажите ему что-нибудь. Просто приведите его сюда. Нет, Эванс, я не могу об этом говорить. Это просто предчувствие. О, еще одно, приведите его в первый же день сами и покажите ему, где он должен сидеть – лучше впереди, где Бен Эдмондс может легко его видеть.

* * *

«Труляля: если бы это было так, так оно и было бы; но так как это не так, то это не так. Это логично».

– Льюис Кэрролл, «Сквозь Зазеркалье»

* * *

Снова было пятничное совещание.

– Мы обсуждаем Тайсона уже больше двух часов. Соглашение кажется невозможным. Голос Верховного судьи был размеренным, сдержанным. Но Эдмондсу показалось, что он уловил нотку мрачного веселья. Другие его коллеги, напротив, казались замкнутыми, почти угрюмыми, будто только сейчас осознали некоторые невозможные аспекты своей задачи. Пендлтон продолжал как бы в задумчивом монологе: – Мы должны поставить точку и проголосовать, хотя это и определяет наши разногласия. Я начну с подведения итогов моей собственной позиции. Если ясновидения не существует, тогда ясно, что ордер недействителен, и мы должны отменить решение суда Нью-Йорка. Но я не могу прийти к такому выводу. Слишком много задокументированных случаев ясновидения. И все же оно, по общему признанию, неустойчиво, не может быть вызвано по желанию и обычно требует проверки нормальными чувствами. Его самые пылкие сторонники не утверждают, что оно обладает уверенностью обычного зрения и слуха. Любой магистрат, вызванный для выдачи «пси-ордера», безусловно, будет иметь право, а возможно, даже и обязан, изучить прошлое и предыдущие записи «пси-информатора». Некоторые «пси» с международной репутацией и долгой историей продемонстрированного полицейского успеха могут быть достаточно надежными, чтобы поддержать ордер, если в этом нет других недостатков. Но, к несчастью для этого аргумента, я думаю, есть недостаток, и очень серьезный. Конечно, это не подслушивание. Ни электрический ток, ни электромагнитное излучение не участвуют в «пси-передаче». Клетка Фарадея отключает электромагнитное излучение, но не может отключить «пси». При отсутствии перехвата и публикации сообщения, генерируемого электрическим током, статья 605 «Федерального закона о связи» не была нарушена. Таким образом, наш длинный ряд случаев подслушивания, как таковых, напрямую не контролируется. И все же вторжение в частную жизнь произошло в глубине, которая намного превосходит подслушивание. Навязчивость и нарушение конфиденциальности выходят далеко за рамки звуков и зрения, доступных для прослушивания и шпионского телевидения. Все наши мысли обнажены. Это хуже, чем сыворотка правды: нам даже не нужно присутствовать, чтобы с нами это сделали. Я думаю, что конституционные права Тайсона были нарушены. Я думаю, мы должны отменить решение. А теперь я закончил. Мистер Годвин?

– Я согласен до определенного момента. Проблема, как я вижу, заключается в том, включало ли это конкретное ясновидение чтение мыслей Тайсона, то есть, предполагая, что существует такая вещь, как ясновидение, в чем я очень сомневаюсь. Я не понимаю, как Тайсон мог точно знать, куда грузчики положили этот ящик на складе. Или даже если бы он знал, нам не показали, что читали мысли Тайсона. Насколько нам известно, ясновидящий человек мог читать мысли кладовщика. Или ничьи мысли, вообще. Частную жизнь Тайсона никто не трогал, если только не читали его мысли, а я не думаю, что читали, независимо от того, существует «пси» или нет. Но главное, мы не должны вмешиваться. Эти очень сложные процедурные вопросы лучше оставить на усмотрение судов штата. Посмотрим на это с другой стороны. Если какое-либо лицо обвиняется в убийстве, определение его вины или невиновности должно рассматриваться не как спортивное событие, регулируемое правилами маркиза Куинсберри, а как практическое и фактическое определение вины обвиняемого, причем государство, чтобы одержать победу, должно установить вину вне каких-либо разумных сомнений. На мой взгляд, штат Нью-Йорк полностью выполнил свое бремя. «Пси» даже не имеет значения.

– Роланд?

– «Пси» имеет отношение к делу, Мистер Годвин, – спокойно сказал Берк. – Это единственный подтвержденный вопрос.

– Я не голосовал, чтобы предоставить истребование дела, – сказал Годвин напрямик. – Но теперь, когда у нас есть дело, я могу решать на любом основании, которое мне нравится.

– Совершенно нелогично, – фыркнул Берк. – Но это не важно. Он повернулся к Хелен Норд. – Вы говорите, что верите в «пси»?

– Да.

– А также в логику?

– Да, по крайней мере, пока это имеет смысл. Полный судья пристально посмотрел на нее. Она ответила на его взгляд с выжидательным интересом. Он сжал челюсти и продолжил: – Логика по определению – это то, что имеет смысл: ни больше, ни меньше. Никакого чуда. Никаких сверхъестественных фокусов. Все, что происходит, каждое событие, каждый эффект логически вызваны чем-то, чем-то, что предшествовало ему во времени и что обеспечило физико-химическую причинную цепь, приведшую к эффекту. Эти предпосылки являются основой нашего интеллектуального существования. «Пси» нарушает их. Следовательно, «пси» ложен; его не существует.

– Я не очень силен в логике, – сказал Годвин, – но почему вы не можете повернуть дело в другую сторону? «Пси» существует: следовательно, основы нашего интеллектуального существования ложны.

– Именно этого я и ожидал от вас, брат Годвин. Вы используете заключение, чтобы разрушить предпосылку. Боюсь, что умственные усилия, необходимые для логического мышления, выходят за рамки ваших лет.

Годвин выпрямился. Его усы начали подергиваться. Поспешно вмешалась Хелен Норд. – Все это звучит очень сложно.

– Возможно, возможно, – согласился Берк, – по крайней мере, для тех, кто не привык к дисциплинированным мыслительным процессам. Он соединил кончики пальцев и задумался. – Возможно, мы можем извлечь пользу из примера, взятого из подвида логики, известного как операционализм. Так. Если заряженное ружье нацелено мне в сердце, спусковой крючок спущен, и пуля летит прямо на меня, я наверняка буду убит, не так ли?

– Конечно.

– Моя смерть – следствие пули в движении?

– Согласен.

– А пуля в движении – это эффект давления горячих газов в стволе ружья?

– Да.

– А газы – это эффект воспламенения пороха капсюлем, в свою очередь, эффект удара бойка о капсюль?

– Естественно.

– А движение бойка вызвано нажатием на спусковой крючок, в свою очередь эффектом нажатия пальцем стрелка?

– Правильно.

– Значит, мы имеем полную причинно-следственную цепочку?

– Да.

– И логично предположить, что каждое следствие должно иметь какую-то определенную причину? Ничто не происходит без определенной причины?

– Это может быть логично. Но могут возникнуть обоснованные сомнения относительно того, применимы ли правила логики к «пси». Кажется, что «пси» работает без какой-либо причинно-следственной связи. Например, если «пси» возьмет верх, ваша пуля может исчезнуть, растворившись в воздухе.

Берк вздохнул. – Я сдаюсь. Я полностью сдаюсь.

Пендлтон спрятал улыбку.

Годвин раздраженно подался вперед. – Следует ли понимать, Роли, что в данном случае вы пытаетесь обойтись логикой?