Текст книги "Избранник сердца"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

12

Клэр понимала, что должна оставить за Фрэнком свободу выбора. Сердце ее обливалось кровью при мысли о том, что он будет скован в отношениях с ней чувством долга, будет чувствовать себя обязанным приезжать и ложиться с ней в постель.

Когда настало время провожать гостей, голова ее раскалывалась от трудных мыслей и неразрешимых проблем. Кэт с Мужем уезжали только после обеда. Они вышли на веранду, чтобы попрощаться. Фрэнк казался совершенно спокойным, веселым и расслабленным. Он дружески болтал с Кэтрин и ее мужем.

Его знаменитое обаяние! Интересно, что кроется за его маской сегодня?

– Пора, – сказал он наконец, пожал руку Хью, расцеловал Кэтрин в обе щеки, а потом подал руку Клэр, и они сошли с крыльца.

Внизу он так и не выпустил ее руки – его сильные пальцы уверенно сжимали ее ладонь. Они пошли по дорожке. Клэр даже не пыталась вырваться. Как здорово снова испытать его близость. Хорошо, что ему тоже приятно прикасаться к ней.

Она решила держаться спокойно, но с достоинством, не показывая, что ее сжигает желание броситься ему на шею. Фрэнк связан контрактом со студией. В любом случае она не имеет права просить его остаться.

– Клэр… ты ведь возьмешь деньги? – спросил он, и ей показалось, что он не знает, как с ней теперь обращаться.

Но в чем дело? Неужели все из-за того, что вчера они занимались любовью? Неужели он думает, что то, что было вчера, как-то повлияет на их договоренность и она из гордости откажется брать его деньги.

– Да, Фрэнк, возьму, – просто ответила она. – Буэна-Виста нужны деньги.

– Вот и хорошо! – В его голосе она услышала явное облегчение.

Буэна-Виста ему небезразлична. По крайней мере в данном вопросе у них нет разногласий. Но вернется ли он? Они почти вышли с территории поместья, когда Клэр, набравшись храбрости, сказала:

– Фрэнк, я не хочу, чтобы тебе было неловко… из-за вчерашнего. Тебе абсолютно не о чем беспокоиться.

– Не о чем? – переспросил он с обидой.

Клэр огорчилась. Меньше всего ей хотелось упрекать его в чем-либо. Нельзя, чтобы он чувствовал себя виноватым. Опять она не так выразилась!

– Я хотела сказать… мне было хорошо с тобой.

– Такие слова обычно говорят перед тем, как дать отставку, – сухо заметил он, не глядя на нее.

Клэр вздохнула.

– Ведь ты уезжаешь. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня болела голова. Вот и все.

– Все – значит все. Кончено и забыто.

– Надеюсь, тебе вчера тоже было хорошо. – Голос у Клэр дрогнул. Он упорно намекает на конец их отношений, а ей так хочется, чтобы он вспоминал о ней. Хотя бы иногда.

Фрэнк с такой силой сжал ее пальцы, что она поморщилась. Сообразив, что делает ей больно, он ослабил хватку.

– Ты будешь мне писать? Сообщай обо всем, что здесь происходит. Мне очень важно это знать, – с болью в голосе произнес он.

Если он таким образом проявляет свой интерес к продолжению их связи, Клэр с радостью будет писать ему хоть по два раза в день.

– Конечно, я обязательно напишу тебе.

– Отлично! – Он снова сжал ее руку, но уже не так сильно.

От облегчения у нее даже закружилась голова. Значит, Фрэнк ничего не имеет против того, чтобы они поддерживали регулярные отношения, при условии, конечно, что он будет отвечать на ее письма. Но на такую удачу рассчитывать не приходится. Как только он вернется на съемочную площадку, он попадет в другой мир, разительно отличающийся от здешнего захолустья. Но не может же Фрэнк совершенно забыть о ее существовании! Даже если у него будет роман с другой женщиной.

На душе у Клэр, что называется, скребли кошки.

Она то и дело напоминала себе, что не имеет на Фрэнка никаких прав. И все же сердце у нее ныло от примитивного, первобытного желания сделать его своим. Так хочется, чтобы он принадлежал только ей одной!

Они не заметили, как дошли до взлетной полосы. За поворотом показался «лендровер», а рядом – небольшая «Сессна», готовая к отлету.

– Если съемки пойдут по графику, мы уложимся в три месяца, – сказал Фрэнк. – Ты не против, если я приеду после окончания фильма?

– Нет, не против, – Клэр от всей души надеялась, что к тому времени он сам будет не против приезда в Буэна-Виста. – Здесь твой дом, Фрэнк, и здесь тебе всегда рады, – добавила она, вспомнив, что сама долгие годы не была по отношению к нему гостеприимной хозяйкой.

Он остановился и задержал ее. Клэр чувствовала: он весь напряжен как натянутая струна. Полуобернувшись, она взглянула ему в лицо. Он жадно разглядывал ее. Свободной рукой он сдвинул на затылок ее широкополую шляпу, с помощью которой она пыталась защитить свою нежную кожу от лучей безжалостного солнца. Его черные глаза пытливо изучали ее.

– Ты серьезно, Клэр?

Она стойко выдержала его взгляд.

– Да, Фрэнк. Мне очень, очень жаль, что все эти годы я вела себя с тобой, как настоящая стерва. – На ее губах появилась слабая улыбка. – Видимо, отец понимал все гораздо лучше меня.

Напряжение, идущее от него, ослабело, и губы его дрогнули.

– Да, Кэм понимал все гораздо лучше.

Неожиданно для нее самой Клэр поняла, что его слова всколыхнули в ней притупившееся было горе. Комок подступил к горлу, слезы навернулись на глаза. Однако ей не хотелось, чтобы он запомнил ее такой, и она с усилием выдавила из себя:

– Надеюсь, фильм получится удачный.

Он снова изогнул губы в иронической полуулыбке.

– Для меня важнее тот фильм, в котором разворачивается действие моей жизни.

– Ты многому научился в школе жизни, Фрэнк, – поспешно ответила она. Пусть знает: она несправедливо судила о нем, но теперь понемногу исправляется.

Он покачал головой, словно его успехи не имеют для него никакого значения.

– Не хотелось бы мне сейчас уезжать, ведь я оставляю тебя наедине с тяжелым бременем, которое тебе придется нести одной. – Он взял обе ее руки в свои. – Обещай сразу же связаться со мной, если тебе придется трудно и ты почувствуешь, что не справляешься.

И что тогда? Он примчится на помощь?

Может быть, ради спасения Буэна-Виста.

А ради нее?

– Договорились. Но не забывай, Фрэнк, я привыкла к такой жизни и знаю, как играть свою роль. А других ролей мне не надо. Я такая, какая есть.

Он кивнул и прищурился. Невозможно было сказать, какое выражение таится в его глазах за длинными загнутыми ресницами. Потом он вздохнул, словно собираясь с духом, и Клэр напряглась в надежде узнать, о чем он думает. Однако он всего лишь попрощался с ней.

– До следующего раза! – Он склонился к ней и поцеловал в щеку. Когда он выпрямился, на лице его играла знаменитая улыбка Фрэнка Фиорентино. – Мне нравится, когда ты распускаешь волосы. Говорят, волосы женщины – венец ее славы. Но твой венец превосходит все на свете. – Он быстро отвернулся и зашагал прочь, спеша к распахнутой дверце самолета.

Интересно, значит ли поцелуй в щеку больше, чем поцелуй в лоб? Клэр смотрела ему вслед. Из-за шляпы до ее лица труднее добраться. И все же хорошо, что он не поцеловал ее в губы. Иначе она непременно бросилась бы ему на шею, и тогда все бы сразу поняли, что они прощаются не совсем как друзья.

До следующего раза… до следующего раза!

Дверца самолета закрылась.

Клэр стояла и смотрела, как Фрэнк уходит, улетает из ее жизни. Она слышала рев моторов, видела, как самолет покатил по взлетной полосе, набирая скорость, потом оторвался от земли, поднялся высоко в небо и скоро превратился в крохотную точку на горизонте.

Только тут она поняла, что все время наматывает пряди волос на палец – пряди, которые сегодня утром она не заплела в косу и не закрутила в тугой пучок, потому что больше не хотела выглядеть бесполым существом.

Как он говорил? «Твой венец превосходит все на свете»!

Хочется верить, что он не лицемерил и его прощальная улыбка означает нечто другое. Хочется надеяться, что он видит в ней не очередную жертву своего обаяния.

Она уникальна.

Но ей придется подождать до следующего раза, чтобы выяснить, права ли она.

Клэр так горячо уверяла, будто ей было хорошо, что Фрэнк немного успокоился. Но ее поведение при прощании настораживало. Она словно давала ему отставку, и Фрэнку показалось, что он не имеет для нее такого уж большого значения. Как будто она просто использовала его, чтобы улучшить свое настроение и самочувствие. А потом недвусмысленно дала понять, что продолжения не будет.

Она спрашивала о съемках, выражала надежду на то, что фильм получится удачным. Значит ли это, что она снова отторгает его, дает понять, что у них нет и не может быть ничего общего? Хорошо хотя бы, что она говорила без злости и досады. Все равно она всячески подчеркивала разделяющую их дистанцию, заявив, что Буэна-Виста – это ее жизнь и ее роль. Но не его.

Что ж, вполне справедливо, думал Фрэнк, хотя все внутри у него восставало против такого суждения. А может, он сам неверно судит о ней? В общем, ни в чем нельзя быть уверенным, пока он не приедет в Буэна-Виста и не сможет проводить с Клэр больше времени.

Когда он вернулся в Чикаго, оказалось, что съемки потеряли для него всякий интерес. Его раздражал сценарий, особенно те сцены, в которых он должен был играть с вдовой убитого бандитами владельца итальянского ресторана. Не нравились ему любовные сцены. И концовка тоже. Он постоянно представлял на месте своей партнерши Клэр. Что, если бы она была вдовой, которая борется за выживание и должна еще помогать копу, зная, что тот в конце неизбежно ее покинет?

Он спорил с режиссером, настаивая на том, что сценарий насквозь фальшивый, что следует углубить и подчеркнуть сцены, наполнив их напряжением, которое идет от столкновения интересов, а его герою следует в конце вернуться в Чикаго – этого требует правда жизни.

Как ни странно, он добился своего.

Актриса, игравшая хозяйку ресторана, была очень благодарна ему за то, что после его вмешательства ее роль значительно расширили. И даже слишком благодарна. Ее итальянский темперамент начинал действовать ему на нервы. Ему пришлось откровенно объяснить, что он влюблен в другую. В кого? Его партнерше не терпелось узнать имя своей удачливой соперницы, ведь поблизости от съемочной площадки других женщин нет. Фрэнк упорно отмалчивался, понимая, какую историю раздуют из всего газетчики, если пронюхают. Нельзя подвергать Клэр такому суровому испытанию, тем более что они пока договорились всего лишь о деловом сотрудничестве.

Она сдержала слово и регулярно присылала ему подробные сообщения о состоянии дел в Буэна-Виста. Она отчитывалась за каждый потраченный доллар. Ему одновременно нравились и не нравились ее письма. Нравилась ее деловитость, но не нравилось то, что в письмах не содержалось ничего личного. Как будто то, что между ними произошло, было лишь незначительным эпизодом, о котором следовало как можно скорее забыть.

Разумеется, он незамедлительно отвечал, стараясь никоим образом не давить на нее своим авторитетом, ни намеком не упоминая о своих правах совладельца ранчо. Он намеренно почти ничего не писал о себе, зная, что его жизнь не представляет для нее никакого интереса. Да, головой он все понимал, но тем не менее ему было неприятно. Неужели она настолько низко его ценит?

Он не писал о съемках, разве что упоминал о задержках и проволочках в расписании. Еще два месяца, полтора, месяц, две недели, еще несколько дней. Он не пошел на вечеринку по случаю окончания съемок. То, что его актерский талант покорил знаменитого режиссера, тоже не произвело на него особого впечатления. Как только Фрэнк выполнил все условия контракта, он собрал вещи и купил билет на самолет, спеша домой – в Буэна-Виста и к Клэр Келли.

13

Земля под ногами была такой же сухой и растрескавшейся, как и тогда, когда Фрэнк был здесь в последний раз, потому что дождей все еще не было. Однако на его деньги на земле Буэна-Виста вырыли еще несколько артезианских скважин, и благодаря этому у лошадей появилось больше мест для питья. Кроме того, Клэр запаслась сеном и комбикормами. Она радовалась тому, что Фрэнк не пытался издали руководить ею. В своих письмах он безоговорочно одобрял все ее начинания.

Возникла проблема совершенно иного характера, и невозможно понять, как выпутаться из создавшегося положения, пока он не приедет. Клэр взглянула на наручные часики. Еще несколько часов – и она его увидит. Она приказывала себе успокоиться. Вначале нужно взглянуть ему в глаза и понять, какие чувства испытывает он.

На кухне она застала одну Тину, которая радостно хлопотала у плиты, готовя любимые блюда Фрэнка. Две молодые помощницы Тины сейчас наверняка убирают комнату для гостей, чтобы к его приезду все сияло и блестело. Клэр отказалась от чая, предложенного Тиной, и съела несколько крекеров, запив их апельсиновым соком из холодильника. Когда она присела к столу, Тина прекратила месить тесто и смерила ее откровенно неодобрительным взглядом.

– Ты не скажешь ему?

Клэр старательно изобразила изумление.

– Не скажу? Кому? О чем?

Тина вытерла руки о фартук, ее черные глаза лукаво сверкнули.

– Не думайте, сеньорита Клэр, что вам удастся меня провести! Мне отлично знакомы все приметы. Я вырастила троих дочерей!

Тошнота, от которой Клэр страдала последние несколько недель, снова подкатила к горлу.

– Я поняла, что моя Дженни беременна, задолго до нее самой, – продолжала Тина, не оставляя сомнений в своей осведомленности.

Клэр поняла, что бесполезно отрицать очевидное.

– Ты уже кому-нибудь говорила об этом? – с тревогой спросила она. Внезапно она забеспокоилась. Что, если все соседи в курсе и только ждут, когда она открыто заявит о своем положении?

– Нет. Но если ты не скажешь сеньору Фрэнку, я сделаю это сама, – тоном, не терпящим возражения, заявила Тина.

– Пожалуйста, не надо! – воскликнула Клэр. Преждевременное разоблачение могло расстроить все ее планы на будущее.

– Ничего хорошего из секретничания не выйдет, – безапелляционно продолжила Тина. – И особенно нехорошо скрывать ребенка от отца.

– С чего ты взяла, что отец ребенка Фрэнк? – вскинулась Клэр, полная решимости во что бы то ни стало выиграть время.

– Больше некому. – Тина покачала головой. – Думаешь, я не знаю, чем вы занимались в тот день, когда хоронили сеньора Кэмерона? Ты с самого утра нарочно кружила ему голову! Да я уже много лет вижу, как ты ведешь себя с ним. То отталкиваешь, то смеешься. Ты всегда хотела, чтобы он обратил на тебя внимание!

Плечи Клэр поникли. Неужели она настолько наивна, что не умеет скрывать свои чувства? Да нет, не может быть! Фрэнк ведь поверил в то, что он ей активно не нравится. Кэтрин тоже разволновалась, испугавшись, что она сорвется, узнав последнюю волю отца, и наделает глупостей. Она упрашивала ее не быть враждебной по отношению к Фрэнку. Хоакин и Трой тоже так считали. И только Тина… Но, с другой стороны, она всегда принимала интересы Фрэнка близко к сердцу.

– Я забеременела не по его вине, – выпалила Клэр. – И нечестно взваливать всю ответственность на него.

– Для того чтобы сделать ребенка, нужны двое, – сурово возразила Тина. – Ребенка посылает Господь! – Она возвела глаза к потолку и перекрестилась. – Ребенок его так же, как и твой!

– Я обманула его… сказала, что предохраняюсь. – Клэр жалобно всхлипнула. – Я сама виновата, что забеременела. Уж он бы позаботился, чтобы ничего такого не случилось.

Тина покачала головой. На лице у нее застыла смесь разочарования и неодобрения.

– Хватит того, что ты затащила сеньора Фрэнка в постель обманом. Нечего громоздить новую ложь и делать еще хуже.

– Я не хочу, чтобы он думал, будто я заманила его в ловушку. Так нечестно, понимаешь, Тина? – пылко спорила Клэр. Теперь ей понадобится много сил, чтобы противостоять любому вмешательству в свою личную жизнь.

– Ты думаешь, он захочет, чтобы его ребенок рос безотцовщиной, как и он сам? Ничего подобного! Ничего подобного! – Тина сурово прищурилась. – Ты думаешь только о себе. Ты всегда была такой. Но я не позволю тебе выгнать сеньора Фрэнка из своей жизни и лишить его того, что принадлежит ему по праву. В общем, я тебя предупредила. Или ты сама все ему расскажешь, или это сделаю я.

– Не лезь не в свое дело! – воскликнула Клэр, вспыхивая. Все, что произошло, касается только ее и Фрэнка. Ей нужно время, чтобы сообразить, как себя вести и что делать дальше…

Тина буквально лопалась от негодования.

– Твоя матушка скончалась. Твой отец, которого я любила и уважала больше, чем кого-либо другого, тоже. – Она погрозила Клэр пальцем. – Они взяли меня на работу. Они доверили мне следить за хозяйством. Но ни один из них никогда не позволил бы обманывать хорошего человека!

Обманывать? Да неужели она кого-то обманывает?! Клэр вся сжалась. Несколько недель она мучается чувством вины. Но вместе с тем она словно наполнена радостью от сознания того, что носит под сердцем ребенка Фрэнка Фиорентино – его частичку, которую он у нее не отберет. И вовсе она его не обманывает!

Тина уперла кулаки в мощные бедра. Ее огромная грудь колыхалась от негодования. Она сурово сдвинула брови.

– Я всю свою жизнь прожила в Буэна-Виста! Скоро тому пятьдесят лет будет. Служила твоим родителям, старалась уследить за всем. Они всегда были для меня примером. Можешь уволить меня, если хочешь. Твой отец сделал тебя хозяйкой, значит, ты имеешь право меня выгнать…

Буэна-Виста без Тины? Какой ужас!

– …но, пока я здесь, я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты водишь за нос сеньора Фрэнка. Это и его ребенок тоже…

И мой, додумала Клэр. И мой!

– Но ты ведь не хочешь, чтобы я убила его новостью, как только он выйдет из самолета.

– Тебе давно надо было все ему рассказать, – сурово ответила Тина. – Чем дальше, тем хуже.

Клэр поняла: переубедить Тину и перетянуть ее на свою сторону не удастся. Она все равно сразу выпалит главную новость, как только увидит Фрэнка.

По мнению Тины, дочь Кэмерона ведет себя недостойно. Она скрывает правду от человека, которого здесь научили быть честным, справедливым и сильным. Которому доказали, что людям можно доверять. Здесь, в Буэна-Виста, он поверил в себя. Возможно, долгие годы жизни дают Тине право решать, что справедливо, а что нет. Независимо от того, соблюдаются ли при этом интересы Клэр.

– Извини, Тина, но я скажу ему обо всем сама.

Старуха тяжело вздохнула и опустилась на табурет.

– Сеньорита Клэр, я прежде всего думаю о ваших родителях. Они сказали бы тебе то же самое, девочка. Так что лучше во всем признаться сразу.

Значит, выбора у нее нет.

– Вечером. Я все скажу ему вечером, – обещала Клэр.

Тина немного подумала и наконец нехотя согласилась.

– Завтра утром я все равно сразу узнаю, если ты меня обманешь, – заявила она. – Но мне и сегодня будет трудно смотреть в глаза сеньору Фрэнку и не говорить того, что он должен знать.

Клэр вздохнула. Она получила короткую передышку. Во всяком случае, она увидит, как отнесется к ней Фрэнк, выяснит, надолго ли он планирует остаться в Буэна-Виста, скоро ли снова уедет.

Клэр хотелось заранее подготовиться к самому печальному исходу, заранее продумать ответы на все свои вопросы.

Однако слова Тины вызвали у нее угрызения совести. Нет сомнений в том, что старушка права. Фрэнк не захочет, чтобы его ребенок рос безотцовщиной… Значит, ей придется ему рассказать. Его нельзя обманывать!

Что она натворила?! Какой эгоисткой была и куда завело ее стремление осуществить свою мечту!

Всего одна ночь…

Но, даже признавшись себе в том, что она не была честна по отношению к Фрэнку, она не жалела о том, что сделала.

Она очень хочет ребенка от него!

Что-то не так.

Даже великолепный торт Тины с белой глазурью не помог исправить впечатление. У Фрэнка засосало под ложечкой. Клэр явно не по себе, но к этому Фрэнк уже привык по прошлым своим приездам, но вот то, что Тина смущается, – это что-то новенькое. Обе они были напряжены и избегали смотреть друг на друга. Они старались изо всех сил, изображая радушие, засыпали его вопросами о кино, о съемках, спрашивали, заезжал ли он по пути к Трою или Хоакину.

Они явно что-то скрывают!

Неужели Буэна-Виста грозит какая-то новая беда?

Фрэнк с трудом заставил себя съесть кусок торта, выпил чаю. И все время он ждал: вот-вот на него обрушится какая-нибудь страшная новость.

Странно, до чего быстро все меняется. Когда самолет сел и он увидел чуть поодаль Клэр, стоявшую рядом с потрепанным «лендровером», он готов был запеть от радости. Хотя ее голову прикрывала, как обычно, широкополая шляпа, роскошные волосы она не стянула в пучок, а распустила по плечам. Верный знак, что она помнит его слова и хочет доставить ему удовольствие.

Он побежал ей навстречу. Внутри у него все подскакивало от радостного нетерпения и предвкушения чего-то очень хорошего. Но Клэр всего лишь протянула руку, и ему уже не удалось, хотя и хотелось, притянуть ее к себе, обнять, расцеловать и не отпускать от себя…

Ее улыбка тоже была холодной и официальной.

Ладно, пусть привыкнет к тому, что я снова дома, подумал тогда Фрэнк. Ей нужно время, чтобы она снова расслабилась в моем обществе.

За столом она болтала без умолку, изображая веселье. Тина то и дело подкладывала ему в тарелку добавку, подливала чай, но ее темные глаза не лучились радостью, как обычно в его присутствии. Беспокойство и напряжение были разлиты в воздухе, они были почти осязаемы. Словно какое-то невидимое чудовище, которое растет с каждой минутой и уже выпустило когти, уже готово схватить его. Как в детстве, когда приемные родители запирали его в чулане.

Наконец он понял, что больше не вынесет этого напряжения.

То же самое было полгода назад, когда он, едва увидев Троя в павильоне киностудии, сразу понял: случилось что-то страшное…

– Говорите, что тут у вас произошло! – потребовал он, отодвигая от себя чашку.

Обе женщины испуганно замолчали. Ни одна из них даже не попыталась его успокоить. Чудовище в мозгу Фрэнка выросло до невероятных размеров.

Тина посмотрела на Клэр.

Клэр, казалось, застыла на месте. Войдя в дом, она сняла шляпу, но даже ее волосы, казалось, безвольно обвисли, а голубые глаза как будто остекленели.

– Тина… – Фрэнк умоляюще посмотрел на кухарку.

Старушка, которая обычно кидалась выполнять любое его желание, без улыбки покачала головой.

– Не мое это дело, сеньор Фрэнк, – сурово и решительно заявила она, бросая еще один встревоженный взгляд на свою молодую хозяйку.

Сколько Фрэнк себя помнил, на кухне у Тины всегда царила веселая и спокойная атмосфера. Кухня была сердцем большого дома.

Что же такого натворила Клэр, почему здесь все изменилось?

Кэмерону такое бы не понравилось.

Так не было заведено в Буэна-Виста.

Фрэнк немедленно дал себе слово постараться вернуть старые порядки. Что бы там у них ни случилось… Все наверняка можно изменить, вернуть.

Клэр как будто очнулась, вышла из забытья. Он впился в нее взглядом, требуя ответа. Пусть не думает, что он позволит ей уклониться. Пусть ей принадлежит пятьдесят один процент Буэна-Виста, однако у него тоже есть на поместье свои права.

– Фрэнк… – Краска бросилась ей в лицо. – Пойдем в кабинет.

Кабинет.

Значит, проблемы связаны с делами.

– Как хочешь. – Он пожал плечами и встал.

Тина немедленно принялась мыть посуду. Она даже не взглянула на него.

Клэр тоже встала и пошла вперед. Она не остановилась подождать его даже на веранде, выходящей в патио. Шла впереди с прямой спиной и высоко поднятой головой. Он заметил, что лицо ее до сих пор пылает. А руки стиснуты в кулаки.

Что бы ни случилось, ей, видимо, мучительно больно делиться с ним своими трудностями. Она очень горда, и ей тяжело вынести поражение и просить кого-либо о помощи. Фрэнк решил: что бы там ни было, он обязательно поможет, сделает все от него зависящее, чтобы наладить жизнь в Буэна-Виста.

Она не позволила ему пройти вперед и открыть для себя дверь в кабинет. Фрэнк еще больше удивился, заметив, что она не села в отцовское кресло, а осталась стоять у окна, рядом с шахматным столиком.

Фрэнк не спеша придвинул себе стул и сел. Клэр нужно время, чтобы собраться с духом, решил он. Ее никоим образом нельзя торопить. Пусть расслабится.

– Все в порядке, Клэр, – ласково проговорил он. – Я тебя не укушу. Ну же, выкладывай, что стряслось?

Она откинула голову назад и развернулась на каблуках. Лицо ее было искажено мукой.

– Я солгала тебе, Фрэнк. – В ее голосе слышались и вина, и вызов.

Он немедленно подумал о письмах, в которых она сообщала о положении дел в Буэна-Виста. Может быть, она впустую растратила его деньги? Он ведь не проверял счета, целиком доверившись ей. Нет, конечно, она не стала бы так обманывать его. С воздуха земля выглядела такой же сухой и бесплодной, но ведь засуха все еще продолжается, и потому он и не рассчитывал увидеть разительных изменений к лучшему. Он надеялся, что она все покажет ему завтра.

– В чем ты солгала? – спросил он, всеми силами стараясь сохранять спокойствие.

Она опустила ресницы. Рот ее искривился в жалкой гримасе. Она набрала в грудь воздуха, заставляя себя посмотреть ему в глаза.

– В ту ночь, когда мы с тобой были вместе… Я сказала, что мне не нужна защита… но я не предохранялась.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл ее слов, – настолько он был сосредоточен на проблемах Буэна-Виста. И когда он понял, о чем она говорит, он лишился дара речи.

– Я беременна, – выпалила она, расставляя все точки над «i».

Ничего себе! – подумал он, все еще не в силах говорить. Он смотрел и смотрел на нее… Значит, Тина в курсе. Беременность сроком три месяца не скроешь от ее зорких глаз.

Видимо, Тина и велела Клэр все рассказать ему, Фрэнку. Но чего хочет от него Клэр?

Хороший вопрос.

Клэр ждет ребенка от него.

Даже вопроса нет, что делать.

– Мы поженимся, – заявил он, вставая. Даже если она против, он все равно настоит на своем!

– Поженимся… – эхом повторила она, как будто не верила услышанному.

– По-моему, Хоакин когда-то говорил: для того чтобы выправить все документы, нужен месяц. Завтра летим в Эль-Пасо, подписываем необходимые бумаги…

– Фрэнк, сейчас никто уже не женится по залету, – воскликнула она, взволнованно вскидывая руки вверх. – Особенно когда…

– Особенно когда – что? – переспросил он. – Когда двое соединяются только на одну ночь? – Интересно, снова мелькнуло у него в голове, зачем все-таки тогда Клэр затащила его в постель?

Она так и не научилась скрывать свои мысли и чувства, и сейчас все ее сомнения и страхи были буквально написаны у нее на лице. Фрэнк решил: все это неважно. Самое главное – обеспечить заботу и безопасность ребенку, которого она носит под сердцем. Его ребенку!

– Послушай… – нерешительно проговорила она. – Я поступила как полная дура… и эгоистка…

– Все мы время от времени поступаем глупо и эгоистично, – мягко возразил он.

– Я – а не ты – должна отвечать за последствия! – воскликнула она.

– Давай не будем об этом. Хотел я того или нет, но отец ребенка я, – ответил он.

– Это вовсе не означает, что ты обязан на мне жениться. – Клэр упрямо сжала губы.

– Ты что, не хочешь выходить за меня замуж?

Она ничего не ответила. В глазах ее плескались тревога и нерешительность.

В постели им было хорошо, твердил себе Фрэнк. И ей было хорошо. Он прекрасно все помнит. Кроме того, они совладельцы Буэна-Виста. Так почему ей трудно выйти замуж за человека, от которого у нее ребенок и с кем ей так или иначе придется делить собственность?

– Я приехал, Клэр, – тихо сказал он. – И ты не имеешь права выгонять меня. Все равно я не уеду. Так почему бы тебе не принять то, что…

– Ты ведь рано или поздно все равно уедешь! – набросилась она на него. – Ты всегда уезжаешь. Снова игры, а может, тебе предложат новую роль…

– Я не обязан сниматься во всех фильмах, сценарии которых мне присылают. И могу себе позволить удалиться от дел.

– Скоро тебе надоест… И ты захочешь…

– Клэр, не говори мне, чего я захочу или не захочу. Больше всего остального мне хочется стать хорошим отцом.

– Для того чтобы играть эту роль, тебе вовсе не обязательно на мне жениться.

– Предпочитаешь, чтобы мы воспитывали ребенка по очереди? Или ссорились из-за него? – вспылил он, представляя худший из возможных вариантов. – Имей в виду, я буду требовать опеки над ребенком. Ты мать, но это еще не дает тебе права одной решать, что лучше для него.

Клэр сжала кулаки.

– Ты не увезешь его… или ее… и не будешь таскать за собой по всей стране!

– Почему бы и нет? Возможно, для тебя Буэна-Виста центр мира, но ни один судья не согласится с тем, что ранчо в захолустье единственное подходящее место для ребенка. Если не хочешь стать моей женой…

– Хороший отец постарается обеспечить ребенку стабильное положение, – возразила она.

– Да. Но самое главное, чтобы ребенка любили и мать и отец. Чтобы ни один из родителей не пытался перетягивать его на свою сторону. Неужели ты собираешься так поступить со мной, Клэр? Вычеркнуть меня из своей и его жизни?

– Нет! – Она не могла оставаться на месте и в нетерпении зашагала по комнате, хотя руки ее снова скрестились на груди.

Фрэнк не делал попытки приблизиться к ней. Внутри у него все клокотало от ярости. Если она вообразила, что он просто устранится и предоставит ей одной воспитывать их ребенка, лучше ей сразу понять: так не будет.

Она наконец остановилась и смерила его испытующим взглядом.

– Ты говорил, что Буэна-Виста стала для тебя родным домом. Я хочу, чтобы поместье было домом и для нашего малыша.

– Так почему бы нам с тобой не создать семью? Какие у тебя возражения против замужества?

– Если я выйду за тебя, ты оставишь нашего сына или дочь со мной, когда тебе придется уезжать?

Фрэнк понимал: при его образе жизни в голову прежде всего приходит мысль о том, что он станет отцом на расстоянии. Да, его карьера, его профессия – это камень преткновения. По крайней мере, Клэр продолжает так считать, хотя и избавилась от части предрассудков в отношении его. То, что она предлагает, ему определенно не по душе.

– Да, мне приходится часто разъезжать по разным городам. И мне бы хотелось, чтобы моя семья была со мной.

– Нет! – Щеки ее снова запылали. – Я ни за что не сравнюсь с… – Она прикусила язык, но глаза выдавали настоящую бурю эмоций.

– С кем?

– С женщинами, которые тебя обычно окружают, – выпалила она. Она ненавидела себя за то, что пришлось это сказать, однако понимала, что и держать это в себе она больше не может.

Фрэнк покачал головой. Самое нелепое то, что Клэр единственная женщина, которую он хотел бы видеть рядом с собой. Он не сразу понял: Клэр не уверена в себе, она боится. Вот почему она хочет, чтобы ребенок оставался с ней здесь, в единственном месте в мире, где она чувствует себя в безопасности.

– Тебе не придется ни с кем сравниваться, – мягко сказал он. Ему захотелось подойти к ней и вытереть ее слезы.

Она по-прежнему излучала недоверие.