Текст книги "Бич небесный"

Автор книги: Брюс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Очень хорошо, – произнесла Эйприл Логан. – Большое вам всем спасибо за то, что высказали такой спектр мнений, особенно учитывая, что эти мнения принадлежат людям, которые должны разбираться в вопросе. Однако, поскольку у меня нет намерения оставаться здесь, когда будет проверяться предсказание доктора Малкэхи, я приму его совет и покину Оклахому немедленно. Желаю вам всем самой большой удачи!

Она повернулась к Джейн.

– Если от меня понадобится что-нибудь сделать, пиши по электронной почте.

– Спасибо, Эйприл.

– Подождите минутку, – громко вмешалась Кэрол. – Вы же не захотите уехать, не повидав вечернего представления?

– Прошу прощения?

– Алекс собирался кое-что нам показать сразу же после пау-вау.

Алекс! Куда подевался Алекс? Джейн вдруг со стыдом осознала, что даже не заметила его отсутствия.

– Да, – поддержал Рик, – где же старина Алекс? Кэрол улыбнулась.

– Леди и джентльмены: Алекс Унгер и его волшебное лассо!

В падавшем от костра круге света появился Алекс. На нем были кожаные краги, рубашка с перламутровыми пуговицами и десятигаллоновая шляпа.[56]56
  Американский галлон равен 3, 78 литра.


[Закрыть] Он начистил свои мексиканские ботинки и наложил на лицо клоунские белила и губную помаду.

– Йиппети-йи-йо! – неуверенно попробовал Питер. Алекс рывком стащил с плеча моток смарт-веревки.

Он что-то сделал с ней – то ли смазал маслом, то ли что-то еще; во всяком случае, она прямо-таки сияла в отблесках пламени.

Движением своей худой руки он вдохнул в нее жизнь и затем пустил большую петлю на ее конце вращаться над своей головой. Его лицо было каменно-неподвиж-ным и торжественным.

Петля на какое-то время зависла над ним, словно гудящий от скорости нимб. Затем он каким-то образом изогнул петлю вбок и принялся прыгать через нее. Это не было прыжками в полной мере – Алекс лишь слегка подпрыгивал, так что каблуки его ботинок едва отрывались от земли, – но петля на конце смарт-веревки с жужжанием проносилась мимо на вполне впечатляющей скорости, взбивая вверх облачка пыли.

Алекс швырнул веревку на добрых двадцать метров в воздух и заставил петлю на ее конце метаться взад и вперед над головами сидящих людей. Она с шипением обошла весь круг, кидаясь в промежутки между ними, словно голова змеи. Люди вскрикивали и вздрагивали, а некоторые даже отмахивались от нее руками.

Затем внезапно петля стала квадратной: вращающийся рывками квадрат на конце летящей по кругу веревки. Потом квадрат превратился в треугольник, а затем, ко всеобщему удивлению, в пятиконечную звезду Техаса. Было более чем странно видеть такое поведение со стороны ковбойского лассо; это было, как ошеломленно подумала Джейн, нечто совершенно из ряда вон.

Алекс подтянул звезду внутрь круга, поближе к себе, и заставил ее проплясать по всей окружности, поочередно вонзая ее углами в землю, так что она как бы перепрыгивала с одного луча на другой. Следя за веревкой, Алекс медленно поворачивался на каблуках вокруг оси. Вот звезда Техаса прошла через огонь лагерного костра, не причинивший ей никакого вреда…

Люди начали смеяться.

В знак признательности Алекс махнул им свободной рукой и принялся жонглировать пылающими сучьями. Захватив петлей из костра горящую кедровую ветку, он высоко подбросил ее в воздух, поймал на конец петли и принялся крутить, ловя своим лассо то за один конец, то за другой с безошибочной, сверхъестественной точностью. Понаблюдав за ним несколько мгновений, Джейн поняла, что этот трюк не так уж и сложен – Алекс фактически не двигал веревку, а лишь держал ее в воздухе, выжидая нужный момент, и затем сжимал петлю, когда пылающая ветка падала сквозь нее. Однако это движение было таким неестественно плавным и быстрым, что поистине казалось магией. Это выглядело так, словно ее младший брат умудрился как-то преодолеть законы физики. Джейн разразилась безудержным хохотом. Уже много лет она не видела ничего смешнее и до сих пор ни разу не видела, чтобы что-то подобное проделывал Алекс.

Потом, ко всеобщему изумлению, Алекс каким-то образом умудрился обвязать смарт-веревку вокруг талии и поднять над землей самого себя. Это выглядело так, как будто он поднялся в воздух на собственных ботиночных шнурках. Как индийский факир, он висел, магически поддерживаемый веревкой, широкие петли которой крутились под ним по поверхности земли, словно ободок неустойчивого штопора.

Вначале он просто неторопливо вращался вокруг собственной оси, будто некий пестрый носок, забытый в стиральной машине, затем принялся неуклюже подпрыгивать. Смарт-веревка мутировала, превратившись в подобие детской ходули-скакалки, но была слишком тонкой и свернута спиралью. Бригадиры падали друг на друга, перегибаясь пополам от хохота. Кэрол держалась за плечо Грега: она так обессилела, что едва была в состоянии смотреть дальше. Даже Джерри громко смеялся.

– Честное слово, – прокомментировала Эйприл Логан, – это же просто очень хорошо!

– Это Алекс! – сообщила ей Джейн. – Мой…

Она запнулась.

– Он тоже из нашей бригады.

Джейн почувствовала у себя на плече чью-то руку. Это был Эд Даннебекке. Эд низко наклонился к ее правому уху.

– Я и не предполагал, что он может быть настолько забавным, а ты?

– Я тоже.

– Мне надо идти, Джейн, у меня еще есть дело сегодня вечером. Но я скажу тебе: твой младший брат действительно взломал эту штуковину!

– Да, Эд, правда ведь?

– Это, конечно, не особенно полезная вещь, но черт побери, вот это развлечение! У парня воображение работает как надо!

– Спасибо, Эд.

– Я рад, что ты привела его к нам. Пока, Джейни. – Потрепав ее по плечу, он удалился.

Алекс держался за веревку обеими руками, еще две петли обвивали его лодыжки, и он катился вдоль кромки открытого пространства, делая гигантские кувырки – с головы на ноги, с ног на голову, с головы на ноги… Его белое клоунское лицо мелькало в воздухе, а ночь гудела от одобрительных криков и аплодисментов.

Внезапно он потерял хватку, споткнулся и упал. Упал навзничь, сильно приложившись всем телом. Его ботинки хлопнулись о землю, подняв облачко пыли.

Все резко смолкли. Джейн слышала, как потрескивают сучья в костре.

Алекс быстро поднялся на ноги, но пошатывался. Он принялся отряхивать пыль со своей пижонской рубашки, пытаясь беззаботно улыбнуться. Он когда-то успел съездить в город в какой-то неоковбойский одежный магазин – наверное, ускользнул на велосипеде в Оклахома-Сити, воспользовавшись моментом, когда никто не обращал на него внимания.

И тут он произнес свои первые слова за сегодняшний вечер.

– Крутить вер-ревочку – ат-личная потеха! – сипло выкрикнул он. – Если только не совать в нее шею!

Бригадиры взвыли от хохота.

– А теперь – кар-ронный номер! – провозгласил Алекс.

Он принялся накачивать веревку энергией, его покрытое пылью лицо стало хмурым и сосредоточенным. Веревка поднялась кверху и стала крутиться вокруг своей оси, затем превратилась во вращающуюся спираль. Сужающуюся книзу. Расширяющуюся кверху. Она вращалась так быстро, что ее очертания превратились в мерцающее смазанное пятно.

Все быстрее и быстрее. Пламя костра металось от поднятого ею ветра. Она начала засасывать в себя пыль с земли.

Перед ними был игрушечный смерч.

Хлещущая веревка создала достаточный поток воздуха, чтобы его можно было чувствовать. Вихрь прошелся мимо на своем поводке, и Джейн ощутила, как порыв ветра рванул ее волосы. Затем, на самой верхушке смерча, конец смарт-веревки внезапно выхлестнул на свободу и звонко щелкнул у них над головами, изображая игрушечный гром. Вот он громыхнул снова, потом в третий раз. Вихрь вращался все быстрее, издавая злобное электрическое жужжание. Алекс вложил в него всю энергию, какая только нашлась в аккумуляторе. Джейн видела, как он сидит, прижавшись к земле и подергиваясь, встревоженный, едва не теряющий контроль, напуганный собственным созданием.

А потом он выключил ее. Еще какое-то мгновение веревка повисела в воздухе и затем путаницей петель обрушилась на землю. Безвольная, мертвая веревка.

Бригада взорвалась аплодисментами.

Нагнувшись, Алекс собрал обессилевшую веревку и прижал к груди.

– Это все, что я хотел вам показать, – сказал он, кланяясь. – Большое спасибо за то, что уделили мне внимание.

ГЛАВА 9

Рассвет этого дня был тускло-желтым с голубыми прожилками, словно протухший сыр. Струйное течение переместилось, и область высокого давления наконец начала двигаться.

Джейн с Алексом ехали в «Чарли» на запад по сороковому шоссе, преследуя эпицентр. Джейн не знала, почему Джерри в этот самый критический из всех дней решил назначить ей в напарники именно Алекса. Может быть, он хотел преподать ей тонкий урок относительно неизбежных последствий самонадеянности в добрых деяниях.

Она предвкушала очередное яростное столкновение воль между собой и братом, но Алекс держался с необычной для него покорностью. Он казался по-настоящему больным – или, еще вероятнее, накачавшимся наркотиками. Это было бы вполне в духе Алекса – ускользнуть тайком в Оклахома-Сити и раздобыть там себе какую-нибудь адскую смесь.

Однако он делал то, чего от него хотели. Он слушался приказаний, пытался управлять видеокамерами, следил за отчетами из лагеря о ходе преследования, загружал на экран карты и делал заметки. Она не могла бы сказать, что он действовал с энтузиазмом, но он был наблюдателен и осторожен и делал не слишком много ошибок. Говоря по совести, Алекс как напарник по охоте был ничем не хуже любого другого бригадира. Каким-то образом, несмотря ни на что, ему удалось добиться этого: ее брат тоже стал членом бригады.

Его веревка была при нем. Он теперь всегда носил ее с собой, собранную в моток на костлявом плече, словно порванную ниточку марионетки. Однако ковбойское убранство он отложил в сторону и был теперь одет в простой бумажный комбинезон беженца, свежий, только что с рулона. Кроме того, он обтерся губкой, побрился и даже расчесал свои космы.

В кои-то веки на Алексе не было респиратора. Джейн почти жалела об этом: с этим белым пятном посреди лица и незагорелыми полосками на щеках, восковой кожей и слишком аккуратными волосами он походил на недоделанный манекен с витрины похоронного бюро.

Долгие километры Западной Оклахомы проплывали мимо в молчании, прерываемом только отчетами от аэродромного фургона и радарного автобуса.

– К чему этот бумажный комбинезон, Алекс?

– Не знаю… любая другая одежда как-то не подходит.

– Да, я понимаю. Снова долгое молчание.

– Открой верх, – попросил Алекс.

– Там снаружи полно пыли…

– Все равно открой.

Джейн открыла верх, и машина начала наполняться тонким, крутящимся в воздухе песком. Над самой землей дул неприятный горячий ветер – ветер с дальнего запада, несущий с собой дурной запах пепла и мумификации.

Алекс запрокинул голову на тонкой шее и посмотрел прямо в зенит.

– Ты видишь это, там, наверху, Джейни?

– Что именно?

– Похоже, как будто небо рассыпается на кусочки.

Над землей повсюду висела желтоватая мгла, состоящая из тончайшей пыли и похожая по цвету на пленку, какая бывает на зубах животных, но высоко вверху, над слоем пыли, воздух был суше и чище. Он был таким чистым, что Джейн смогла разглядеть маленькие перистые облачка где-то в стратосфере. И это были не просто маленькие перистые облачка – немного приглядевшись, она поняла, что они были очень странными, какими-то паутинообразными. Длинные, тонкие волокна распушенных облаков тянулись через все небо, но не параллельными волнами, как можно было бы ожидать от перистых, а пересекаясь под разными углами. Неправильная сетка высоких, тонких, как бритва, ледяных облаков, словно поверхность грязной лужи, растрескивающаяся на шестиугольники.

– Что это такое, Джейни?

– Похоже на что-то вроде конвекции Бенара, – ответила Джейн.

Просто поразительно, насколько проще переносить плохую погоду, если у тебя в запасе есть подходящее определение. Имея определение, ты уже способен с успехом рассуждать о погоде и даже почти чувствовать, что можешь с ней что-то сделать.

– Это такие слоистые облака, которые образуются при очень медленном и постепенном общем поднятии воздушных масс. Здесь, наверное, играют роль восходящие потоки над районом высокого давления.

– А почему нет кучевых?

– Слишком низкая относительная влажность.

На двести восемьдесят третьем северном шоссе, сразу к востоку за Антелоуп-хиллз, они повстречались с кроличьей ордой.

Несмотря на то что за последний год она съела более чем достаточно пряных, со специфическим запахом и вкусом, тамале[57]57
  Тамале – пирог из кукурузной муки с мясом и специями, популярное блюдо в Латинской Америке.


[Закрыть] из прерийных кроликов, Джейн никогда не уделяла особенно пристального внимания этим зверькам. В Западном Техасе кролики были обычнее, чем грязь. Они могли бегать быстрее ветра и перепрыгнуть в длину припаркованную машину, но, по ее наблюдениям, обычно не утруждали себя подобными эффектными действиями. Их больше не окружали многочисленные естественные хищники, которые гонялись бы за ними и убивали их. Поэтому кролики – точнее, если стремиться к строгому определению, это были зайцы – питались, размножались и умирали от миллионов своих разнообразных эпидемий и паразитов, в точности так же, как и все остальные бесспорные хозяева земли.

У прерийных кроликов серовато-бурая пестрая шерсть, абсурдно длинные, черные на концах, пронизанные жилками уши и длинные грациозные конечности, как у всех животных пустыни. Если заметить мельком, как они рыщут в кустарнике, поедая чуть ли не все на своем пути – кактусы, полынь, пивные банки, автомобильные покрышки, может быть, даже старую колючую проволоку, – кролики кажутся кособокими, гротескными созданиями, а их выпуклые, как у грызунов, желтые глаза по своей непрошибаемой тупости могут поспорить с глазами ящерицы. До сих пор Джейн никогда не видела, чтобы кролик был чем-то по-настоящему взволнован.

Но сейчас эти нескладные, грязного цвета зверьки скакали через дорогу целыми десятками. Потом сотнями. Потом тысячами – бесконечная кишащая неопрятная скачущая шумная стая кроликов. «Чарли» еле полз, невероятно смущенный тем обстоятельством, что дорога перед ним внезапно превратилась в бурлящую, мечущуюся меховую волну.

Сейчас в кроликах не было ничего гротескного. Они были бурыми и тощими от голода, дрожащими и отчаявшимися, их мех свалялся и торчал клочками, они напоминали потрепанные, истертые до проплешин чучела, которые протащили через узкое отверстие. Джейн могла бы поклясться, что ощущает их запах – горячий запах паники, поднимавшийся над ними, словно над горящим навозом.

Машина съехала на обочину и остановилась.

– Ну, вот тебе, пожалуйста, – произнес Алекс задумчиво. – Даже у этих безмозглых созданий в головах больше здравого смысла, чем у нас. Если бы мы хоть что-нибудь соображали, то как можно скорее свернули бы с дороги и двинулись вслед за ними.

– Ох, боже мой, Алекс! Это просто обычная миграция. Из-за засухи. Бедные животные совсем изголодались.

– Может быть, и так, но готов поклясться, что бегут они не из-за этого. Ты видела за последние дни каких-нибудь птиц? Краснохвостых ястребов? Грифов-индеек? Вилохвостых мухоловок? А? Я тоже не видел.

– К чему ты клонишь?

– Джейни, все дикие животные, которые в состоянии убраться из этого места, бегут отсюда со всей скоростью, на какую способны. Доходит? Это ведь не случайно.

Он кашлянул, прочищая горло.

– Ты знаешь, я тут кое-что разведал, – объявил он.

В этом районе есть города со множеством мест, где можно укрыться, – настоящими, надежными погодными убежищами. Вот, например, Вудвард – эф-четыре снес его подчистую около десяти лет назад, и тогда жители взяли кучу алмазных дрелей и устроили себе мегажилье под землей. У них там внизу целый город с пассажами и магазинами и множество частных убежищ. Это всего в двадцати минутах езды отсюда.

– Да что ты говоришь! Как мило с твоей стороны взять на себя такую инициативу.

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, – сказал Алекс. – Когда эта штука выбьет дно и врежет по-настоящему, я хочу, чтобы ты отправилась в убежище.

– Я, Алекс? Я, а не ты?

– Так точно. Ты ничего не потеряешь, если сделаешь это. Я раздобуду тебе все данные, какие ты только захочешь; я проткну за тебя ядро этой хреновине, клянусь богом, я это сделаю! Я справлюсь. А тебе нужно пережить все это, чтобы потом ты смогла сложить все вместе и все понять… ну и продать, разумеется. Обещаешь? Если я не переживу это приключение, это не будет большой потерей ни для кого. Но Джейни, если не сможешь выжить ты, это станет очень серьезным и долговременным препятствием твоей карьере.

– Алекс, это все-таки моя карьера!

– Если ты не останешься жить, ты не получишь ничего. Это вполне разумно, так что подумай об этом.

– Слушай, неужели тебе кажется, что я испугалась? Неужели ты решил, что я действительно захочу спасаться бегством? Как тебе могла прийти мысль, что мне понравится эта твоя дурацкая затея?

– Я знаю, что ты смелая, Джейни. Мне на это наплевать; я и сам не боюсь. Посмотри – как по-твоему, похоже, что я боюсь?

Было не похоже.

– Или, может быть, тебе кажется, что я тебя разыгрываю?

Нет. Ей так не казалось.

– Все, что я хочу тебе сказать, это что мне не нравится мысль о том, что сегодня мы оба погибнем. Чтобы все младшее поколение Унгеров погибло в один день? А как же папа?

– А что папа?

– Ну, он, конечно, не подарок, наш querido papб,[58]58
  Дорогой папочка (исп.).


[Закрыть] но мы ему все же не безразличны! Во всяком случае, не совсем безразличны. Не настолько, чтобы он послал собственную дочь на смерть, только чтобы удовлетворить свое любопытство!

Алекс вдруг заговорил очень быстро:

– И я думаю, что для Малкэхи ты тоже не совсем безразлична, когда он в состоянии отвлечься от своей математики и взглянуть на тебя. И фактически именно поэтому Джерри сегодня и засунул меня сюда к тебе – чтобы ты немножко притормозила и не стала делать слишком больших глупостей. Так ведь? Так! Как раз в его стиле!

Джейн глядела на него, потеряв дар речи.

– Так вот: может быть, Джерри и заботится о тебе, я признаю это, но он заботится о тебе недостаточно! Не знаю уж, каких сладких песен он тебе напел, что убедил тебя жить вместе с ним той жизнью, которой он живет, но если бы он любил тебя так, как тебя следует любить, он никогда не послал бы тебя сюда, никогда! Это же самоубийственное задание! Ты молодая женщина, у тебя еще многое впереди; ты не должна закончить свою жизнь в этой чертовой пустыне, как какая-нибудь сломанная, раздавленная, окровавленная кукла!

Он разразился приступом кашля.

– Ты только посмотри хорошенько на эти облака, Джейн! – прохрипел он. – Облака же никогда так не выглядят! Нас здесь накроет и задавит, как пару этих чертовых кроликов!

– Постой, постой. Тебя занесло куда-то не туда.

– Ты не затыкай мне рот, ты лучше взгляни наверх! Джейн против воли подняла голову. Пыль несколько поредела, солнце было уже высоко, и перистые облака выглядели абсолютно ненормально. Они были разбросаны теперь по всему небу сотнями маленьких разрастающихся клочков, по форме напоминающих морозные узоры на стекле или лохматые снежинки-мутанты. Облака выглядели так, как могло бы выглядеть пушистое перо, если бы через него пропустили десять тысяч вольт.

Но не это главное. Безумнее всего было то, что эти маленькие пушистые облачка все имели абсолютно одинаковую форму. Они не были одного размера: одни – большие, другие – совсем крошечные. И направлены были в разные стороны. Причем, заметьте, не во всех направлениях, а ровно в шесть разных сторон. И, однако, эти облака были до жути, до холодной дрожи в спине идентичны одно другому: изогнутый хребет, маленькая запятая-капелька на одном конце, крюк на другом и сотни тончайших наэлектризованных пушистых волосков, ответвляющихся в обе стороны.

Это было похоже на какой-то узор, узор, выложенный керамической плиткой. Небо Оклахомы было выложено плиткой, словно пол в ванной.

– При конвекции Бенара такое иногда случается, – пролепетала Джейн. – Ячейки имеют шесть различных осей вращения, а это их самоподобие должно означать, что векторы восходящих потоков в ячейках, э-э…

Слова покинули ее. Слова покинули ее совершенно неожиданно и насовсем. Словно в ней полетела языковая программа. Слова… да, даже научные термины… Бывают времена и обстоятельства, когда реальность вырывается на свободу, ломая клетку вербальных символов, посылает все к черту и попросту идет своим путем. Сейчас был как раз такой момент.

– Что это за широкий шов там, посередине? – спросил Алекс.

– Не знаю. Направь туда камеры.

– Хорошая мысль!

Алекс сунул лицо в виртуальные очки и задрал кверху камеры на орудийной станине.

– Bay! сказал он.

– Это, наверное, струйное течение, – предположила Джейн. – То здоровенное полярное течение, которое все это время висело там, на севере. Оно наконец стало двигаться.

– Джейни, я не так уж много знаю насчет струйных течений, но я знаю одно: струйные течения не заворачивают под такими углами.

– Ну, возможно, оно на самом деле не заворачивает, просто так кажется отсюда, под нашим углом зрения…

– Черта с два! Еще как заворачивает. Джейни, мне в эти камеры видно гораздо лучше, чем тебе, и чем бы ни была эта штука, она спускается вниз. Она спускается прямо на нас и скоро соприкоснется с землей…

– Отлично! Продолжай снимать!

– Я думаю, нам лучше убираться с этого места. Его голос звучал хрипло.

– Нет, черт подери! Это оно! Ну разумеется! Разумеется! Джерри ведь как раз и искал, что может быть постоянным источником энергии для эф-шесть, а это струйное течение – это же перманентная энергия! Оно огибает всю планету, в нем семь километров толщины, оно на пятьдесят градусов ниже нуля и делает двести кликов в час. Господи, струйное течение! Да, если струйное течение спускается сюда из стратосферы, то все сходится!

Она схватилась за наушники.

– Джейни, эта штука убьет нас! Мы оба здесь умрем!

– Заткнись и продолжай снимать.

Мимо них промчался откуда-то взявшийся, отличавшийся особенной глупостью робот-грузовик, давя и калеча дюжины скачущих перед ним кроликов. Оставшиеся разбегались во всех направлениях, как блохи с раскаленной плиты.

– Здесь Джейн с «Чарли»! – прокричала она. – У нас массированный прорыв! Даю координаты…

Повышая голос, она принялась зачитывать их.

С неба обрушилась лавина леденящего воздуха. Стратосфера находилась над ними в десяти километрах. Даже на скорости двухсот кликов в час струйному течению понадобилось добрых четыре минуты, чтобы добраться до земли.

Все началось с того, что небо лопнуло вдоль длинного, опушенного, колючего шва. Затем, может быть, секунд через девяносто, мощный и плотный поток воздуха ударился в теплый слой в верхней атмосфере. Произошел грандиозный беззвучный взрыв, и во все стороны брызнули сгустки снежно-белых ледяных облаков. Они коснулись солнца, и в несколько мгновений стало ощутимо темнее.

Поток пропахал вскипающие облака, словно пуля, проходящая сквозь яблоко, и врезался во вторую термопаузу. Произошел новый фантастически мощный взрыв. На уровне земли по-прежнему не было ни ветерка, но потом до них донесся звук первого атмосферного взрыва: катастрофический раскат грома, который все длился и длился, не меняя тона и не затихая. Стоявший у дороги тополь без видимой причины сотрясся от кроны до корней, столь яростно, что с него облетели все листья.

После второго взрыва во всех направлениях разлетелись уже настоящие, отчетливо видимые водовороты стремительного, леденящего, клубящегося воздуха – завихряющиеся воздушные воронки размером с небольшой город.

Бросив последний короткий взгляд вверх, Джейн успела увидеть ядро, стержень падающего на нее струйного течения: оно было прозрачным, холодным, бездонным и смертельным. Сквозь него были видны звезды.

А потом течение ударило в живую землю в каких-нибудь трех километрах от них. Земля в мучениях вздыбилась, и дюжины толстых комковатых змей грязи разом взвились к небу. Чтобы не оглохнуть, Джейн втиснула голову в защитный шлемофон, но звук, производимый Ф-6, далеко превосходил «поезд». Это было мощное акустическое оружие, проникавшее сквозь все ее тело и разрушавшее его изнутри. Это был больше, чем звук, – это был чистый шок, ужасный, невыносимый, смертельный.

Она принялась бороться с машиной, пытаясь заставить «Чарли» развернуться и спасаться бегством, но тщетно: машина оставалась стоять на месте, словно оглушенная. Из взметнувшихся к небу колонн земли выхлестнула молния, не сравнимая ни с одной молнией, что она видела когда-либо в жизни. Это была молния земли, молния камня. Она была мощной, извилистой и горизонтальной и походила на залп летящих, вращающихся свастик. Огромный летящий комплекс извилистых молний пронесся над самыми их головами и рассыпался на гигантские, пылающие и искрящиеся куски.

Машина наконец тронулась, Джейн развернулась и бросилась прочь.

День пропал. Вокруг был непроглядно-черный ад, мгновенная геенна. Водоворот грязи распростерся по всему небу, они были погребены заживо под гигантским, расползающимся в стороны плато вопящей, грохочущей земли. Воздух наполовину состоял из грязи. Обезумевшая земля позабыла разницу между воздухом и почвой; отныне и навеки почва и воздух обречены были быть одним и тем же. Черная каша шквального ветра повисла у них над головами, она была повсюду вокруг них.

А где-то далеко, на самом краю всего этого – на самой дальней, стремительно несущейся прочь границе, там, где на горизонте еще просачивался жидкий, блеклый свет, – сыпались смерчи. Смерчи были повсюду вокруг, дюжины смерчей, корона смерчей, ореол смерчей! Ф-1, Ф-2, Ф-3 – эксцентричные, вязкие. Смерчи, вытянутые как бейсбольные мячи. Смерчи, которые кидались в стороны, словно плюющиеся ядом мамбы. Ф-6 разбросал вокруг себя смерчи одним щедрым движением – смерчи, которые он сам мгновенно создал из ничего и швырнул на землю. Хоровод дьяволов, вставших в круг вдоль кромки его пляски смерти.

«Чарли» несся так, как никогда не носился прежде. Они стремились к востоку по окутанной тьмой дороге; сложносуставчатые колеса автомобиля едва касались земли. Джейн взглянула на Алекса – он по-прежнему не отрывался от окуляров камер. Он все еще снимал – снимал все, что мог. Сейчас камеры были развернуты назад, и он глядел в сторону, противоположную их движению.

Затем внезапно Алекс сорвал с лица очки, резко согнулся и обхватил обеими руками голову.

«Что он там такое увидел?» промелькнуло в голове у Джейн, и в следующее мгновение машина попросту поднялась в воздух. «Чарли» в буквальном смысле летел! Не иллюзия. Не моделирование. Не галлюцинация. Правда!

Они летели по воздуху, метрах, наверное, в десяти над дорогой. Они летели вместе с арктически ледяным порывом стратосферного ветра, который ударил в их машину и смахнул ее с поверхности земли, как бумажный стаканчик, и теперь нес ее в себе, словно вмороженную в сверхзвуковой поток черного льда.

Джейн охватил холодный экзистенциальный ужас, когда она поняла, что они по-прежнему остаются в воздухе, не опускаясь на землю. Мимо них спокойно и явственно различимо летели различные предметы. Предметы? Да, предметы – самые разнообразные. Дорожные знаки. Кусты. Большие корявые обломки дерева. Куры, с которых содрало половину перьев. Корова. Корова была живая, и это было самое странное во всей картине. Корова была жива и цела, и тем не менее это была корова, летящая по воздуху. Джейн смотрела на летающую корову! Голштинской породы. Крупная, откормленная, ухоженная голштинская корова из какого-то стойла, со смарт-ошейником на шее. Она выглядела так, словно пыталась плыть, – она перебирала в ледяном воздухе огромными неловкими ногами, потом на секунду останавливалась с удивленным выражением на морде и начинала снова.

Потом корову ударило о дерево, она превратилась в мертвый расплющенный кусок мяса и мгновенно осталась далеко позади.

А потом об дерево ударило «Чарли» – это было уже другое дерево. И пневмоподушка системы безопасности раскрылась, очень сильно ударив Джейн прямо по лицу.

Когда она пришла в чувство, Алекс вел машину или пытался это делать. Все вокруг было угольно-черным, небо разрывали гигантские всполохи молний. Как ни удивительно, но защитный шлемофон все еще был у нее на голове. Она лежала, распластавшись на пассажирском сиденье, вся мокрая от пота.

Они ехали через какой-то маленький городок – он на мгновение вспыхивал и гас снова, затопляемый ослепительными вспышками разрывающих небо молний. Шум вокруг был чрезвычайно сильным, но в ее шлемофоне стояла мертвая тишина. Перед ней был безмолвный город-призрак, переживавший беззвучную бомбардировку. Его просто сдувало, разносило ветром на куски. Стены вдавливались внутрь и разваливались, крыши одна за другой проседали. Ветер работал не один – он привел с собой своих друзей. Множество вещей снарядами и шрапнелью наугад обстреливали город, сметая все, что торчало над поверхностью земли, все, что оказывало сопротивление; вещи летели, и крутили, и ломали, и взрывали. Старинные телефонные столбы, стоявшие еще с тех времен, когда не было беспроводной связи, ломало пополам, вздымало в воздух и швыряло, пронзая ими стены многоэтажных зданий с неестественной легкостью, будто кто-то втыкал хлебные палочки в большие куски тофу.[59]59
  Тофу – соевый творог, национальное китайское и японское блюдо.


[Закрыть]

Все неслось по воздуху, словно город превратился в густую перепрелую солому, поднятую ветром с полей. Летело белье, летели светофоры, велосипеды, собачьи будки. Листы жести, извивающиеся, крутящиеся и складывающиеся пополам, как огромные сверкающие листы бумаги. Горы сучьев, облака листвы. Спутниковые «тарелки», ветвистые пустотелые радио– и телефонные антенны. Городская водонапорная башня упала и лопнула, словно огромное металлическое яйцо. Грязь. Грязь повсюду. Внезапные подлые грязевые залпы, как из пескоструйного аппарата. Грязь проникала под кожу, словно чернила с татуировальной иглы. Грязь и град, и вода, насыщенная грязью, и вода в виде капель, бивших больно, как градины.

Лицо Алекса прочерчивали две струйки черноты, и Джейн с запозданием поняла, что это кровь, текущая у него из носа. Ее нос был тоже разбит – столкновение с деревом не прошло даром.

Алекс вел машину по главной улице городка – по правде говоря, довольно медленно и неуклюже, и уделяя мучительное внимание мелочам. Повсюду вокруг валялись перевернутые вверх дном машины, как будто какой-то ребенок-великан развлекся здесь, распинав ногами черепаший кортеж.

Довольно крупное кирпичное здание грациозно уступило натиску ветра, мягко рассыпавшись поперек улицы, словно костяшки домино, как раз когда они проезжали мимо. Находившиеся внутри объекты тут же сорвались в полет, подобно стае выпущенных на свободу голубей, и над его развороченной утробой взвились громадные фонтаны потрескивающего электрического пламени из разорванных кабелей.