Текст книги "Интерфейсом об тейбл"

Автор книги: Брюс Бетке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

1А. А– А-Х

Раздался звон курантов, и лифт объявил: «Четвертый этаж». Зашипели, открываясь, двери. Мыча, блея, расталкивая друг друга, мои коллеги вырвались из кабины и разбрелись по своим загонам. Унылое звяканье колокольчиков у них на шеях разнеслось в сыром утреннем воздухе.

Я, естественно, преувеличиваю. Вообще-то наши именные бэджи не звякают – по крайней мере, в диапазоне, доступном человеческому уху. И думать об этом не смейте. МДИ – компания, идущая в двух шагах впереди авангарда прогресса. Мы – ее ценные и надежные высококвалифицированные работники. Начальство за сотрудниками не шпионит. И лишь по чисто случайному стечению обстоятельств в каждом бэдже имеется крохотная микросхема-шифратор-передатчик, а в потолки МДИ-305 вделаны приемники (как в других зданиях – противопожарные датчики). Бэджи, которые мы обязаны носить не снимая, не имеют никакого отношения к отчетам о трудовой дисциплине персонала, которые ежедневно сдают менеджеры, – отчетам, где точно указывается, когда именно и на какой срок мы удаляемся в туалет, какие интересные химикалии попадаются в нищих телесных выделениях и с кем мы общаемся в обеденный перерыв.

Кстати, ни малейшей связи нет и между такими действиями, как выскальзывание некого предмета из вашей руки и его падение на землю. Мало кому известно, что так называемый «закон земного притяжения» был одним из лучших розыгрышей, придуманных великим шутником Изей (Исааком) Ньютоном. Преклоняясь перед его блестящим остроумием, учителя и профессора физики, передавая секрет из поколения в поколение, уже много веков дурят нашего брата – великие розыгрыши бессмертны.

Так что на самом деле никакой «гравитации» на свете нет.

Дело в другом – Мать Сыра Земля сама не летает и людям не дает. Завистница она и жадюга.

Кстати, о жадности: из-за того, что разбомбленный Западный вход пока еще не восстал из руин, а два нижних этажа оккупированы ТОПР, до нашего отдела я добирался так: войти через Южный вход, прямо и направо по коридору к лифтам, подняться на четвертый, в отдел Кодирования Документов, прямо на север через территорию ЭХМ к выходу на галерею, выйти на галерею (мимо контрольно-пропускного поста с охранником), 200 ярдов вдоль северного фасада здания, в сторону западного крыла, миновать еще один КПП и – ДАВАЙ БОГ НОГИ – пролететь «Временное чистилище» (затравленно высматривая столетние тени былых временных сотрудников), потихоньку спрямить крюк, пробежав через территорию ЛАФАСовского отдела продаж и маркетинга к лестнице, что была сооружена на случай пожара, и ножками-ножками спуститься на шесть этажей в помещение МИСС (западное крыло, первый этаж).

В тот день я надеялся проскочить. Скотт Юбермэн, (до перехода ЛАФАСа в собственность МДИ – вице-през. по маркпрод., а ныне – менеджер отдела, ответственный за все нелепые поручения, которые мы ему даем в надежде, что он уволится сам) сидел на своем месте. В обычной позе: ноги в кроссовках возлежат на столешнице, над ними колышется свежая спортивная газета («ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЬ „КОЙОТОВ“?»), из-за газеты порой выглядывает лысеющая, со светлым пушком, макушка. Если затаить дыхание и миновать его кабинет на цыпочках…

Сырые носы моих галош издали писк при соприкосновении с кафельной плиткой. Блин.

Газета с шуршанием повалилась на стол. Подняв глаза, Юбермэн узрел меня:

– Пайл? Как удачно, что я тебя нашел! Сеть опять упала.

Пришлось остановиться и изобразить всем телом, будто меня это ужасно волнует:

– Да?

Юбермэн свернул газету в трубочку, привстал и отвесил шлепок своему «десктопу» – точно щенку, который непочтительно обошелся с красивым ковром.

– Никакой реакции, – сообщил он.

– А локально вы работать можете? На миг его щеки стыдливо зарделись.

– Я, э-э, как-то… – залепетал он. Иными словами, ему это и в голову не приходило. Какая неожиданность.

– Немедленно этим займусь, мистер Юбермэн, – я вновь направился к пожарной лестнице.

– Нет, вы сами посудите, – Юбермэн прокашлялся, поправил галстук и завел свою утреннюю жалобную песнь, без которой ему жизнь была не в жизнь. – Это что же получается? Уже третья а пария сети в текущем году?

Пришлось опять замешкаться:

– Сэр, у нас кое-какие сложности с переносом вашей базы данных на наш сервер, – я потихоньку подвинулся еще на шаг к выходу на лестницу.

– Нет, вы сами посудите, – скрипел Юбермэн, – если на вашу сеть нельзя положиться, вся моя работа идет коту под хвост. Однозначно коту под хвост, вам понятно?

«Туда ей и дорога», – подумал я, но вслух сказал лишь:

– Мы постараемся ее восстановить как можно быстрее.

– Нет, вы сами посудите, – Юбермэн снова шлепнул «десктоп» газетой, – да у нас таких проблем и в помине не было, пока МДИ нас не купила. Черт возьми, наша старая сеть «Эпплайд Фотоникс» ни разу не падала! Ни разу!

– Да, я слышал. (Столько раз слышал, что уши вянут! Кто б сомневался – дайте мне офис на одном этаже и шестнадцать пользователей, я из любой сети конфетку сделаю!) – Нет, вы сами посудите, – Юбермэн замялся, пытаясь вспомнить, куда именно клонит, и вяло заключил, – ну, вы сами можете рассудить.

– Угу, – кивнул я и рванулся к лестнице. Юбермэн, развернув газету, вновь углубился в чтение. Я уже нажал на ручку двери, ведущей на лестницу…

И вновь – шуршание бумаги.

– Пайл?

Я замер и обернулся:

– Да, мистер Юбермэн?

– Вы в курсе, что у вас один носок коричневый, а другой – голубой?

Нет, я не был в курсе, но признаваться в этом не собирался:

– Это мода такая, мистер Юбермэн.

– А-а, – ненадолго призадумавшись над этим, он решил вернуться к своим спортивным новостям. Я распахнул дверь, вышел на лестничную клетку и начал спускаться вниз. За миг до того, как дверь с треском захлопнулась за моей спиной, я услышал бормотание Юбермэна:

– Дурацкая, позвольте вам доложить, мода.

Грохоча ботинками по бетонным ступеням, я миновал наглухо заваренные железные двери ТОПР и без особых происшествий добрался до нашего этажа. Однако как только я распахнул дверь МИСС, мой нос ощутил страннейший букет запахов. Холодный сырой воздух. Мокрые заплесневелые листья. Бензин, озон и дым.

Словом, совсем не те ароматы, которые должен источать компьютерный зал.

Швырнув сырую куртку в мою рабочую ячейку, я торопливо содрал с ног галоши, схватил огнетушитель и, подобно собаке-ищейке, ринулся на зловещий запах. Завернув за угол, я узрел…

Я вновь узрел Гасана Табули. (Как он успел меня опередить, черт его задери?) Стоя у распахнутой двери, что вела к наружной пожарной лестнице, он смотрел на длинный, заросший ряской пруд, расположенный позади МДИ-305. В пруду плавали, радуясь дождю, утки, а в руках у Табули были, соответственно, горящая сигарета и какой-то самопальный приборчик, явно служивший затычкой для сенсоров пожарной сигнализации.

Целый шквал мыслей пронесся по моим извилинам. Налицо было вопиющее нарушение – прежде всего нарушение техники безопасности. Мало того, мой начальник попирал нормы экологии, и нормы здравоохранения, и… и…

Когда все остальные методы не дают успеха, применяй самый тривиальный.

– Гасан?

Табули неспешно обернулся и остановил свой взгляд на мне:

– Что?

Устало, почти машинально, он поднес сигарету к губам и затянулся.

– Э-э-э, вы в курсе, что сеть упала?

– Ага. – Он еще раз затянулся и медленно выдохнул дым.

– А… а?…

– По личному распоряжению Уолтера Даффа, – неторопливо проговорил он, – сеть была отключена сегодня в 6.00.

– Так ее Даффер отключил? Зачем? Табули опять ненадолго припал к сигарете и, отвернувшись, уставился на дождь:

– Без понятия. Я только что узнал, что через пять минут должен к нему явиться для личной беседы. Наверно, тогда он мне и скажет.

– Личная беседа? – я все еще ничего не понимал.

Табули ответил мне – медленно, с толком, расстановкой и состраданием:

– Вы еще молоды, Джек. Ваш трудовой путь только начинается. Жизнь вас еще многому научит, дайте только срок. Джек, когда вы пооботретесь в большом мире, то узнаете, что фирмы живут по своим биологическим часам и развиваются абсолютно предсказуемо, точно личинки майского жука или головастики. – Вновь приложившись к сигарете, он посмотрел на часы. – Какое у нас сегодня число, Джек? Я сосчитал не сразу:

– Пятнадцатое мая?

– Средний день среднего месяца второго квартала, – отозвался Табули. – Если уж модернизировать организационную структуру корпорации, то именно сегодня.

– Сегодня?

В последний раз, глубоко-глубоко затянувшись сигаретой, он выкинул тлеющий бычок в дверь – тот с шипением приземлился в сырой траве. Табули обернулся ко мне:

– Приятно было с вами работать, Джек. Больше не отзывайтесь на кличку Пайл, хорошо?

И пока я лихорадочно соображал, что сказать, Табули сунул мне «электрозатычку» и побрел вверх по лестнице.

То был последний миг, когда я видел Гасана Табули живым.

Битых десять минут я размышлял, как отключить «затычку» так, чтобы при этом не разбудить сигнализацию. Осуществив в итоге эту операцию, я вернулся в наш отдел. Все прочие сотрудники МИСС уже были на своих местах, а в кабинете Гасана не осталось ничего, кроме голых стен. Ребята из службы ЭООС (Экстренного Оздоровления Окружающей Среды) в белых нейлоновых противотоксичных скафандрах нервно натирали шампунем ковер и пылесосили потолок.

В ближайшей к кабинету Табули ячейке сидел Авраам Рубин. Ежась, точно кот в блошином цирке, тихо бормоча себе под нос псалмы, он производил впечатление человека, который по уши (и даже по мохнатые брови) погружен в работу. Конкретно – в чтение распечаток кодов. Я постучал по алюминиевому косяку у входа в его ячейку.

– Проходи мимо. Ангел Смерти! – возопил Рубин, подпрыгнув в кресле. Крутанулся на месте, узнал меня – и вздохнул:

– Ох, Пайл, это всего лишь ты…

Я указал на кабинет Табули:

– Что стряслось, Бубу?

Вместо ответа Рубин схватил себя за бороду, опять задергал плечами, потом принялся зачем-то распутывать свою молельную шаль.

– Вот что я тебе посоветую, – сказал он наконец, поглаживая косяк ячейки, помазанный кровью агнца, – иди себе в свой кубик, сосредоточься па работе и постарайся ничего не видеть, ничего не слышать и ничего не думать…

Выровняв шапочку-кипу, чтобы прикрывала макушку, он вновь уставился в свои свитки с входным кодом и опять загундосил: «…хашем – наследие его, и да упокоится он…» Да уж, разъяснил, как отрезал. Я сунулся в ячейку Ян Хуань Донга:

– Послушай, Фрэнк…

Фрэнк Донг поднял глаза от какой-то «горящей» документации, поправил бифокальные очки на носу, задумчиво кивнул:

– А-а, Пайл. Конфуций сказал – когда между слонами война, мудрый муравей еще ниже сгибается под своей ношей и держит ухо востро..

Ладно-ладно. СЛЕДУЮЩИЙ! Теперь мне предстояло обратиться к Чарльзу Мэрфи. Его ячейка находилась на той стороне нашего разветвленного мультиплекса-серпентария. Вообще-то я всегда чувствовал себя неуютно, когда мне приходилось отрывать Чарльза от работы, но тут…

Я постучал по косяку ячейки:

– Извини, Чарльз, можно тебя спросить кое о чем?

Отъехав на своей электрической инвалидной коляске от пульта интерфейса, он развернулся на 180 градусов и уставил на меня свой единственный, налитой кровью глаз:

– СЛУШАЮ? ЧТО ВАМ ТРЕБУЕТСЯ?

Вот черт. Опять он перевел свой голосовой синтезатор в режим «механическая монотонность».

От этого голоса меня всегда пробирал озноб. Понимаете, на моих глазах Фрэнк и Бубу ставили Чарльзу модернизированную версию. Я отлично знал, что голосовой синтезатор Чарльза был способен на целую гамму голосов – от Шварценеггера до Минни Маус. Но Чарльз ловил кайф, общаясь с людьми голосом робота-убийцы!

Я набрался храбрости:

– Ну, это, насчет Гасана. Ты не…

И в ту же секунду сообразил, что просто-напросто даю Чарльзу еще один прекрасный повод для вопля: «ЛИКВИДИРОВАТЬ!» Нет уж, спасибочки.

Я поторопился выкатиться из его ячейки задним ходом:

– Впрочем, не важно. Извини, что помешал. Убравшись из этого района так быстро, как только позволяли приличия, я отправился отлавливать Т'Шомбе Райдер.

Ее я нашел в машинном зале. Она проводила диагностику на одном из инфосерверов, одновременно размешивая растворимый кофе в большой кружке «гейзерколы» и листая свежий номер феминистического антиглянцевого журнала «Антикосмополитен». Кофе уже походил на угольно-черный цемент, но Т'Шомбе рассеянно подсыпала в кружку ложку за ложкой.

– Йо, сестричка!

Развернувшись ко мне в своем вращающемся кресле, она уставилась на меня фирменным взглядом Вупи Голдберг – с насмешливым добродушием, почти не приподнимая тяжелых век:

– Пайл, ты сам-то осознаешь, как лажово такие слова звучат, когда ты их произносить пытаешься?

– Извини, – я захлопнул за собой дверь, плюхнулся в кресло рядом с ней и пожал плечами. – Разве мне есть оправдания? Я – белый молодой человек с Верхнего Среднего Запада. Мои гены раскованности подавлены с самого их рождения.

Встряхнув головой, Т'Шомбе печально улыбнулась:

– Смотри на вещи трезво, Пайл. Ты – белый БОТАНИК с Верхнего Среднего Запада. Никаких генов раскованности у тебя нет и быть не может.

Вдоволь поразмыслив над этим заявлением, я утвердительно кивнул:

– Да, возможно. Думаю, тебе-то лучше знать. Еще раз пожав плечами – для вящего понта – и указал подбородком в сторону уборщиков:

– Так что за фигня приключилась с Гасаном? Т'Шомбе отхлебнула на пробу из своей кружки, скривилась и подсыпала еще дае ложки кофе. – Прежде всего, – начала она. – ты должен понимать, что МДИ рьяно проводит в жизнь грибную концепцию взаимоотношений начальства и персонала.

– Грибную концепцию? – сморщил я нос.

– «Держите их в темноте, под слоем навоза», – пояснила она. – Мы узнаем то, что захочет нам сообщить руководство, тогда, когда оно изволит нам это сообщить, и лишь в том случае, если оно вообще решит, что мы должны хоть что-то знать. Покамест можно предположить, что всеобщего увольнения не планируется – иначе у серверов уже стояли бы охранники с гранатометами.

Мои глаза полезли на лоб (разумеется, на мой собственный).

Т'Шомбе кивнула в знак подтверждения:

– Такое уже было – в прошлый раз. Также мы можем предположить, что нас с тобой оставят – иначе мы бы уже сидели и слушали лекцию консультанта по перераспределению кадров. – Тут она замолкла и, надув губы, глубоко задумалась. – Поскольку нам больше ничего неизвестно – то есть знаем мы с гулькин нос – лучше всего тебе сейчас не рыпаться и терпеливо терпеть. Надо будет что-то сделать – тебе скажут.

Поразмыслив над ее словами, я уныло уставился на мои непарные носки и покачал головой:

– Не нравится мне все это. Понимаешь, Гасан мне был ПО ДУШЕ. И мне ужасно жалко, что с ним такое вышло – если я его судьбу правильно себе представляю. Как ты думаешь, удобно будет, если я, типа, сегодня днем позвоню ему домой?

Т'Шомбе так и подпрыгнула:

– И думать забудь! С работы – ни в коем разе, да и с твоего домашнего телефона не стоит. Фирма очень-очень не любит, когда уцелевшие после реорганизации звонят бывшим сотрудникам. А с техникой они чудеса творят – вычислят тебя по Номеру телефонной карты и вообще…

Л я– то думал, что меня уже ничем не удивишь:

– Но…

– Поверь мне, Пайл. – Т'Шомбе помешала ложечкой в кружке, глотнула кофе и тут же чуть его не выплюнула мне в лицо. – Теперь, когда Гасан вычеркнут из списка людей, они на тебя в суд могут подать за то, что ты с ним разговаривал. Да я поспорить готова, что прямо в эту нот минуту копы предъявляют жене Гасана ордер на обыск и ворошат их дом в поисках ворованных ручек и скрепок. – Насильно влив в себя еще глоток кофе, она уставилась на меня змеиным взглядом из-за кружки.

– Но…

– Пайл, стала бы я выдумывать такую чушь, а?

На моих глазах такое много раз было. Меня все еще трясло:

– Но… но… они, что, могут получить сведения о том, кому я ИЗ ДОМА звоню?

– Как-нибудь почитай свой сверхсекретный контракт о найме – то, что мелким шрифтом напечатано. Да ты сам подивишься, от каких прав отказался, когда устроился в МДИ. – Попытавшись допить кофе, Т'Шомбе чуть не поперхнулась и – от греха подальше – вымахнула содержимое кружки прямо на стоявший в углу филодендрон. Растение забилось в конвульсиях и На глазах увяло. – Твоя электронная почта, голосовая почта и электронное рабочее место – псе у них под контролем. Хоть это тебе известно?

– Ну да…

– И всякий раз, когда ты идешь к врачу, в МДИ поступает полный экземпляр твоей истории болезни. Верно?

– Ну да, само собой, – пожал я плечами. – Нездоровый образ жизни одного человека – угроза для всех.

Т'Шомбе только скривилась:

– Пайл, когда ты обновляешь страховой полис на машину, в бумагах надо указывать ее пробег. Ты в курсе, что страховая компания немедленно делится этой информацией с МДИ?

А вот это уже сюрприз.

– Зачем?

– Затем, что МДИ отчитывается перед Управлением общественно-транспортизации населения, – голос Т'Шомбе сварливо задребезжал. – Затем, что государство предписало МДИ пересадить 60 процентов сотрудников с машин на монорельс! – В ее огромных глазах запылал огонек безумия. – Потому что транспортники умножают пробег твоей машины на результаты теста на токсичность выхлопов! Потом из всех этих чисел складывается уровень вредности МДИ для окружающей среды! – Тут Т'Шомбе схватила меня за грудки и затрясла, как тряпичную куклу. – Пайл! Почему, черт тебя задери, я все время торчу в этом вонючем машинном зале?

Я не мог высказать своего предположения на этот счет – слишком уж бешено она меня трясла.

– Потому что, – ответила она сама, – на все треклятое здание это единственное ЗАЩИЩЕННОЕ место!

В этот миг Т'Шомбе опомнилась. Перестала меня трясти. Перестала цепляться за мою рубашку и позволила мне тихо сползти на пол. Бухнулась рядом со мной.

– Защищенное, – шептали ее губы. – По сверх-высшему классу. Никаких камер. Никакой видеосвязи с внешним миром. Никаких ретрансляторов. Никто нас не в силах увидеть.

Она придвинулась ко мне, щекоча губами мое ухо.

– Защищенное, – произнесла она низким, страстным голосом.

От запаха ее пота и духов мой разум помутился. Нежные волоски у меня на ушах затрепетали от ее влажного, теплого дыхания. Затрепетал и я, предчувствуя развязку. Господи Исусе, если я правильно понял, чего она хочет… Вот это да! В потаенной комнате, на работе, наедине с опытной и привлекательной взрослой женщиной – понимаете, я, конечно, о таком читал на страничке www.penthouse.mag.com, но мне и в голову не приходило… ну, иногда приходило, но разве я мог поверить…

– Защищенное, – повторила она еще тише. – Никакой аудиосвязи. – Я воровато заглянул (всего на миг) в ее вольное декольте и пустил в ход псе резервы смелости, чтобы поднять непослушную руку к верхней пуговице ее блузки. – Никто нас не в силах услышать, Пайл, – и одними губами добавила: – Кроме Повелителя.

По моей спине сбежала какая-то тварь с холодными чешуйчатыми лапками. Рука моя замерла в воздухе.

– Повелителя, Т'Шомбе?

– Т-с-с. – Она поднесла к моим губам палец с безупречным маникюром и указала на филодендрон в углу. – Он слушает.

Я поглядел в угол. Поглядел на нее. Моргнул.

Опять поглядел на нее:

– Это… растение… Повелитель? Т'Шомбе заулыбалась, хихикнула:

– Ну конечно же нет, дурачина.

Облегченно вздохнув, я попятился от грани паники. Все нормально, это очередная непостижимая шутка Т'Шомбе…

– Это всего лишь отросток Повелителя, – разъяснила она. – Малюсенький кусочек его гигантского всемирного мозга.

КТО Б СОМНЕВАЛСЯ.

Медленно, опасливо – так, наверное, ходят на цыпочках по минному полю – я начал приподниматься с пола и отползать от Т'Шомбе.

Та обиженно надулась.

– Не трусь, – сказала она ласково. И закатила глаза: сперва я подумал, будто она прислушивается к голосам в своей голове, потом понял, что она инспектирует стены машинного зала. – Здесь он совершенно беспомощен. Экранирован. Изолирован. Для этого я его сюда и перенесла. – Взгляд Т'Шомбе снова уперся в меня. – Чтобы я могла изучать его в надежном месте. Углубленно.

Я уставился в ее коричневые, цвета какао глаза. То, что я в них прочел, перепугало меня до смерти.

Т'Шомбе была абсолютно безумна и безумно серьезна.

– Ну раз так, э-э… – Я умудрился незаметно опереться на руки, привстал и начал готовиться к спринтерскому рывку в сторону двери. Внимательно, глубокомысленно уставился на растение. НА КОЙ ЧЕРТ ОНА РАЗУКРАСИЛА ЕГО БЛЕСТКАМИ?

– А что, этот Повелитель любит наряжаться на Рождество?

Как кошка – тихо, плавно, на четвереньках – Т'Шомбе обошла меня слева.

– Камуфляж, – прошептала она мне в левое ухо. От ее нежного дыхания меня прохватила неудержимая дрожь. – Мне ребята из ТОПР дали. Противорадарный камуфляж. Говорят, глушит телепатическое излучение Повелителя. Меня затрясло еще пуще:

– Ребята из ТОПР?

Т'Шомбе медленно, серьезно кивнула:

– Да-да. О Повелителе они знают все. Даже больше меня.

Так– то.

Ладно-ладно. Я приподнялся с пола и медленно, опасливо встал. Т'Шомбе тоже вскочила.

Я ей улыбнулся. Широкой, дружелюбной, на сто процентов фальшивой улыбкой.

Она, похоже, среагировала положительно.

– Ну, значит, это… – Я замер как вкопанный. У меня слов не было, не то что мыслей.

– Ты никому не скажешь то, что я тебе сказала? – взволнованно прошептала она.

– Нет, – замотал я головой. – Нет, конечно.

– И говорить со мной об этом не будешь – если не здесь?

Я не знал, покачать мне головой или кивнуть, и поэтому проделал то и другое сразу. – Христом Богом клянусь. Плюнь мне в ухо. Не буду.

Т'Шомбе серьезно кивнула:

– Хорошо. Отростки Повелителя – повсюду. Да не обманет тебя их невинная внешность. Я кивнул в ответ:

– Понимаю.

– Более того, – зашептала она, – теперь тебе лучше вернуться в твою ячейку и прикинуться, будто знать ничего не знаешь.

Я кивал без остановки:

– Точно. Отличная мысль. Я мигом.

Смерив меня взглядом, Т'Шомбе улыбнулась:

– Спасибо, Пайл. – Опять поглядела на меня – в ее голову явно заскочила кометой какая-то безумная мысль – и опять сгребла в свои объятия, больно стиснув мне руки. – Я ЗНАЛА, что ты поймешь.

– Спасибо за доверие.

ДОРОГОЙ БОЖЕНЬКА, ВЫТАЩИ МЕНЯ ИЗ ОБЪЯТИЙ ЭТОЙ ЧОКНУТОЙ, ВЫТАЩИ, ВЫТАЩИ, ВЫТАЩИ!!!

Ослабив хватку, она еще раз кивнула и подмигнула мне, после чего дотянулась к дверной ручке.

– Готов вернуться в бой?

Не полагаясь на свой голос (я был готов сорваться на крик), я торопливо кивнул. Она распахнула передо мной дверь.

Я бежал не чуя под собой ног, пока не оказался в своей ячейке.

По сравнению с первым часом моего пребывания на работе остаток утра прошел тихо-мирно. Сеть пока еще не включили, но это не мешало мне работать над локальными файлами, так что, нацепив видеоочки и инфоперчатки, я нырнул в мою рабочую копию бардачной БД отдела маркетинга ЛАФАС.

Люди вроде Юбермэна ошибочно полагают, что работать в виртуальной реальности на реляционных базах данных легко и приятно.

Жаль вас разочаровывать, детки. Галлюцинаторные визуальные метафоры хороши в играх и студенческих проектах, но в мире бизнеса четко структурированная БД – вылитый склад, забитый детскими кубиками с азбукой. А виртуальные Инструменты, которыми забавляется типичный сотрудник МИСС, удручающе похожи на строительное оборудование: фронтальные загрузчики, Конвейерные сортировщики, компрессоры информации и так далее. Практически единственный шанс повеселиться – сборка объектов для высокоуровневых пользователей, и то надо постараться, чтобы сотворенные вами объекты были видны только посвященным знатокам из МИСС.

Например, сегодня утром мне предстояло создать разведчика-запросчика для рубахи-парня, нашего общего любимца Скотта Юбермэна. Юзерско-ламерская сторона разведчика – в смысле та его ипостась, которая будет видна Юбермэну и всем прочим рядовым пользователям, – была заимствована мной из стандартной библиотеки образов. Получился учтивый, милый, скользкий лизоблюд – этакий юный яппи в галстуке-бабочке.

Что же до кодовой стороны, зримой лишь в волшебном царстве МИСС-мистиков и МИСС-магов, я слазил в наше тайное хранилище ворованных мультперсонажей и выбрал для бедняги разведчика совсем иную маску – толстого мопса в человеческой одежде, этакий апофеоз плаксивого самодовольства.

– Как живой, – подумал я удовлетворенно.

Около полудня я сохранил свое творение, перезагрузился, снял очки и перчатки и отправился обедать. Столовая находилась на первом этаже южного крыла. Добравшись туда без происшествий, я пристроился в очереди к Бубу Рубину с Фрэнком Донгом и выбрал обычное «особое блюдо дня» (ничего другого все равно не было). Бубу докопался, что это замаскированная говядина. У Фрэнка финансы пели романсы (учитывая, что электронные бэджи учитывают буквально каждый наш чих и пук, столовая могла бы принимать чеки – но нет, только наличными!), так что пришлось одолжить ему пару монет.

Ринувшись наудачу в толпу, мы обрели свой традиционный столик у окна – тот, с которого лучше всего видны Телки из Кодирования Документов. Мы ели. Исподтишка стреляли глазами по сторонам. Вздыхали. Бубу выдал свою обычную сентенцию: «Как много девушек хороших, как мало счастья на земле». Фрэнк в очередной раз рассказал нам, что, когда он сюда только устроился, на каждом столе здесь имелась солонка с бесплатной солью – руку на отсечение! Бубу попытался его отвлечь, заметив, что Т'Шомбе опять обедает прямо в машинном зале – домашними бутербродами. Не замечали ли мы за ней каких-нибудь странностей? Я хотел было ответить, но тут заметил в углу за его спиной филодендрон, усыпанный блестками, и поспешил перевести разговор на другую тему.