Текст книги "Хрупкое сокровище"

Автор книги: Бронуин Джеймсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Он не опередил ее – принялся ее ласкать, пока она не испытала безудержное удовольствие. Она услышала, как он произнес ее имя, когда последовал за ней. Вскрик освобождающего оргазма повис в охлаждающем воздухе, а потом проник в ее сердце.

Тристан наблюдал за спящей Ванессой. Никакой одежды, никакой косметики, никакой искушенности. Только Ванесса, только ее изысканная красота сверкала при мягком свете лампы.

Опираясь на локоть, он наблюдал за ней и желал, чтобы она проснулась. Ему не терпелось начать сначала. Он был недоволен тем, что грубо с ней обращался, и собирался исправить это. Он вспоминал о том, что она рассказала ему в машине, о ее детстве, о том, как она заботилась о своем брате и защищала его, когда была слишком юной для такой ответственности, и решимость его крепла.

Он поцеловал ее мягкие сонные губы, волнующую ямочку на подбородке и тонкую синюю вену на почти просвечивающей коже груди.

Она мгновенно проснулась, встретилась с ним взглядом. Но некоторая застенчивость придала ее лицу настороженное выражение.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Девственница.

– Ты мне не верил?

Что-то в ее тоне подсказало ему, что отвечать надо с предельной осторожностью.

– Я не понимал, что это возможно.

– У меня не было случая.

– У тебя не было бойфрендов?

– Нет. Я или работала, или присматривала за Лу. А потом вышла замуж в двадцать два года.

– Этот контракт, который ты заключила, когда вышла замуж, – тебе никогда не хотелось его нарушить?

– Нет. Я никогда так не относилась к Стюарту. Он был скорее похож на…

В ее колебании он почувствовал то, что ей не хотелось признавать.

– На отца?

– На отца, такого, которого у меня, к сожалению, не было. Мне жаль, но это правда. Сначала Стюарт просто предложил помощь. Потом вложил деньги в меня и Лу. По-моему, он видел в нас замену семьи.

Ее слова причинили ему боль, но не такую сильную, как раньше, когда он еще не читал письмо Стюарта с извинениями.

– Твои родители – ты сказала, что они редко бывали рядом.

– Редко. А когда бывали… я часто жалела об этом. Они не знали, как реагировать на трудности Лу. Не знали, как с ним обращаться. У моего отца был вспыльчивый характер.

– Тебе и твоему брату доставалось от него?

– Только моей маме. И поэтому она пила. Мы были классической неудачной семьей.

– И никто этого не видел? Никто не помог вам?

– Мои родители работали. Мы справились. И ни я, ни Лу не попали в приют. В итоге я оказалась здесь, в Иствике, и у меня есть все, что я когда-либо хотела иметь.

– Кроме семьи.

Она резко подняла глаза.

– Лу – моя семья. Я не жалею о том, что вышла за Стюарта. Он знал, что это из-за денег, и мы оба были счастливы от этого выбора.

– А я… – он запнулся. – Ты не жалеешь о том, что связано со мной?

Она долго изучала его, и взгляд ее серебристых глаз потемнел от несметного числа эмоций.

– Все зависит…

– От чего?

– От того, как это закончится.

Он поднял руку и коснулся темного следа от поцелуя на ее горле. Им оставленного следа на ее горле.

– Ты не жалеешь об этом?

– Пока нет.

Это было началом. И она все еще была здесь, в его постели, что должно было иметь некоторое значение.

– Ты останешься? – Он обнял ее. – Я хочу исправить все, что нужно исправить, Ванесса. Ты позволишь мне?

Глава одиннадцатая

Ванесса осталась. Ее сон был прерывистым даже в ее собственной постели, и она не рассчитывала, что будет крепко спать. Не думала, что, проснувшись, услышит звук текущей воды. Ванесса села в кровати и обнаружила, что Тристан стоит в ленивой позе в дверях ванной. Он был голым, что она сразу заметила, выглядел довольным, как наевшийся сливок кот, и явно чувствовал себя очень непринужденно.

Как долго он там стоял, наблюдая за ней, когда она спала? Она нахмурилась при этой мысли. И натянула простыню до подбородка.

– Я рад, что ты проснулась. Наливаю для тебя ванну. Если бы ты вскоре не проснулась, я перешел бы к решительным действиям.

– Каким же?

Он неторопливо пошел к кровати. Не сказав ни слова, нагнулся и поднял ее на руки, как будто она ничего не весила.

Она открыла рот от потрясения и потому что… ну, она не привыкла, чтобы ее носили на руках. Но когда он понес ее в ванную, она обнаружила, что ей настолько нравится, когда ее носят на руках, что противиться этому невозможно. Она притворно запротестовала, когда он держал ее над наполняющейся до краев треугольной ванной, но вместо того чтобы погрузить ее в булькающую воду, он перешагнул через край и опустился в ванну вместе с ней.

Потом он поцеловал ее и прошептал:

– Я рад, что ты осталась. – И она решила остаться еще ненадолго.

Сразу за ванной последовал завтрак, и Ванесса посчитала себя крайне избалованной.

Когда она оделась и вышла в гостиную, то в центре обеденного стола увидела стопку блинов, освещенную свечами. Она широко раскрыла глаза от недоверия, и у нее екнуло сердце.

– С днем рождения, дорогая.

Не герцогиня. Дорогая.

– Спасибо. Как ты узнал?

– Рискнул предположить, что это так.

Конечно, он знает дату твоего рождения, усмехнулась миз Прагматик. И, вероятно, знает гораздо больше о тебе, не желая это раскрывать. Он собирал о тебе сведения. Раскапывал твои секреты. Забыла?

После этого ее настроение резко упало. Да, она села за стол, задула свечи и сделала вид, что загадывает желание. Она достаточно проголодалась и не могла не оценить потрясающий завтрак. Тристан помнил даже ее любимый кофе – или выяснил это у персонала ресторана.

Но ее не покидало чувство, что между ними встанет призрак их прошлого конфликта.

– Итак, – он откинулся на спинку стула, изучая Ванессу, которая сидела за столом напротив него, – что ты собиралась делать в свой особенный день?

– У меня встреча с Лу.

– Ленч?

Она кивнула.

– Пикник на берегу.

– Может быть, передумаешь. – Он кивнул в направлении балкона и улицы. – По прогнозу гроза.

Черт возьми. Хмурясь, она отложила столовый прибор.

– Мы могли бы заняться чем-нибудь еще. Пойти куда-нибудь еще. В чем проблема?

Изначальной проблемой были грозы, которые Лу ненавидел и которых боялся. Но вторая проблема вытеснила первую.

– Ты сказал «мы». Я не уверена, что это хорошая мысль.

– В какой части? То, что я проведу день с тобой? Или то, что я проведу день с Лу?

Желудок Ванессы свернулся в узел.

– Это сложно, – осторожно сказала она. – Он может быть трудным.

– У него аутизм. Ты об этом упоминала.

Она покачала головой.

– Думаю, ты не понимаешь. Ему нужен заведенный порядок.

– Я хотел бы познакомиться с твоим братом.

– Боюсь, об этом не может быть и речи. Я никого не привожу повидать Лу, потому что он крайне плохо реагирует на людей.

Инстинктивно она поняла, что Лу будет обожать Тристана. Они будут говорить о спортивных соревнованиях и бросать футбольный мяч. А завтра, или на следующей неделе, или когда бы то ни было, Тристан вернется к своей собственной жизни, ей же придется постоянно слышать: «Где Тристан? Мы можем пойти в гости? Он сказал, что мы пойдем к «Янки». Мы можем пойти сегодня?»

Хуже того, настанет день, когда Лу наконец смирится с тем, что Тристан не пойдет с ним играть в мяч. И ей придется справляться с его хандрой, выносить его бесконечные «почему-он-не-хочет-быть-моим-другом».

Она твердо покачала головой.

– Мой ответ – по-прежнему «нет».

– А Стюарт? Ты водила его навещать Лу?

– Они встречались. Но Стюарт не играл активной роли в жизни Лу. Я собираюсь провести день с Лу. Одна. – Она встала. – Пойду за сумочкой и туфлями.

– Хорошо, – очень неохотно согласился он. – Но я поведу тебя обедать сегодня вечером.

– Нет, Тристан.

Он тоже встал.

– У нас не может быть никаких отношений, Тристан. У меня есть приоритеты, и все они связаны с Лу.

– Тогда почему ты со мной спала?

– Может быть, я только хотела доказать мою невинность!

– Ты думала, что я тебе не верю? Надеюсь, что ты шутишь.

Ванесса отошла от стола. У нее колотилось сердце. У застекленных створчатых дверей, которые вели на балкон, она обернулась.

– Вот бы ты видел нас со стороны! У нас ни дня не обходится без стычек. На этом я выросла, Тристан. Поэтому и люблю мою жизнь с ее спокойствием и порядком. Поэтому мой брак был таким идеальным.

– Ты отталкиваешь меня, потому что напугана.

– Я отталкиваю тебя, потому что ты такой чертовски упрямый, что не желаешь принимать «нет» в качестве ответа!

– Я пытаюсь понять, что с тобой происходит. Прошлая ночь была… – Он покачал головой. – Может быть, ты этого не понимаешь, но это было потрясающе. Я хочу этого снова, Ванесса, но не собираюсь просить. Я не буду тебе обещать идеальную жизнь со спокойствием и порядком, потому что предпочел бы получить тебя с жаром, и страстью, и… да, даже со ссорами.

– Я не жду обещаний. И я ненавижу ссоры.

– Да, я именно так и думал.

Она не знала, что еще сказать. Ей нужно было уйти. У двери она повернулась и увидела, что он стоит на прежнем месте, неподвижно, если не считать того, что возле его рта задрожал мускул.

Она сглотнула, чувствуя спазм в горле.

– Я не могу уйти, не спросив о том письме. Втором письме.

– Я передам его полиции.

– А что касается оспаривания завещания?

– Ты доказала свою правоту. Завтра я поговорю с моими адвокатами. Все твое. В точности, как хотел Стюарт.

Не успела за ней закрыться дверь, как у нее на глазах выступили слезы. Она смахнула их рукой, шагая к лифтам. Нажала на кнопку и принялась смотреть на указатель этажей.

Она могла быть благодарна по крайней мере за одну вещь. Он не настаивал на том, чтобы отвезти Ванессу за ее машиной, которую она оставила прошлой ночью у загородного клуба. Она поедет на такси. И неважно, если у нее потекут слезы.

Пришел лифт, открылась дверь, и Ванесса шагнула вперед.

– Подожди, – услышала она голос Тристана со стороны его номера люкс.

У Ванессы учащенно забилось сердце. Она нажала на кнопку нижнего этажа.

Двери начали закрываться. Ванесса снова вздохнула.

Но в самый последний миг большая, хорошо знакомая рука помешала плавному скольжению дверей.

Ванесса расправила плечи и сделала вдох, пытаясь собраться с силами. Пожалуйста, не плачь. Пожалуйста, не плачь.

– Ты забыла это.

Она заставила себя сосредоточиться на том, что он держал в протянутой руке.

Драгоценности, которые он попросил ее снять, прежде чем они занялись любовью. Ванесса уставилась на сверкающие драгоценности в его руке, символ купленной и оплаченной жены. Символ истории с конфликтом, которая всегда будет разделять их.

Ванесса взяла драгоценности, положила в сумочку и храбро взглянула в его настороженные глаза.

– Спасибо, Тристан. За все. – Двери начали плавно скользить, и она поспешила закончить: – Я никогда не забуду прошлой ночи. Ты прав – это было потрясающе.

Вновь оказавшись в своем номере люкс, Тристан приготовил дорожную сумку. У него было мало дел; он уже упаковал вещи, собираясь ехать во Флориду и… никогда не возвращаться. А теперь он не знал, доволен ли тем, что вернулся сюда, или жалел об этом.

В одном Ванесса была права: у них ни дня не обходилось без яростного столкновения.

Вот что он любил в ней больше всего: эту ее убежденность, благодаря которой она стойко отстаивала свой взгляд на вещи и которая сводила на нет ее желание спокойного существования.

Он позвонил своему адвокату и распорядился прекратить оспаривание завещания. Потом позвонил детективам, расследовавшим дело Банни Болдуин, и условился с полицейским, что тот заберет второе скандальное письмо.

Третья задача заключалась в том, чтобы исправить совершенное, и он не предполагал, что это будет легко. Наверное, понадобится несколько дней на то, чтобы разыскать точную копию.

Но если он ее найдет… что ж, это будет знаком приносимого им извинения, благодарности и прощания.

Он поднял телефонную трубку и набрал номер, который знал наизусть.

Тридцатый день рождения Ванессы едва ли прошел успешно. Шквальные грозы миновали Лексфорд, но чтобы вызвать раздражение у Лу, было достаточно темных туч и грома. Она заменила пикник на комнату отдыха в «Двенадцати дубах» и провела день, смотря DVD с Лу и несколькими его друзьями.

Лу был очень доволен. И его смех был ее счастьем.

– Посмотри этот кусок, Несс! – крикнул он ей через плечо.

Ванесса включила свой сотовый телефон, но, когда он зазвенел, ей пришлось бороться с искушением – ответить или не отвечать.

Что, если это важно?

Что, если это Тристан?

Ее сердце сжалось от разочарования, когда она ответила на звонок и услышала глубокий голос Джека Картрайта.

– Не знаю, до чего вы с Торпом дошли прошлой ночью, и, честно говоря, не хочу знать. Но ты справилась. Его адвокат только что звонил, чтобы дать мне знать. Торп отказывается от спора.

На миг ее заполнила пустота. Потом до нее донеслись слова Джека:

– Алло? Ты здесь? Ванесса?

– Да, да, я здесь.

– Я не слышу твоих ликующих криков. Должен сказать, что ты меня разочаровываешь.

– По-моему, я просто оцепенела, – честно сказала она. – Может быть, стану радоваться позже.

Хотя она в этом сомневалась. Но едва ли могла признаться, что уже знала о его решении сегодня утром. Признаться, что, вероятно, повлияла на результат дела, когда сминала простыни из египетского хлопка в номере люкс «Марабеллы».

Ее щеки запылали, тело затрепетало от воспоминания. По дороге домой из «Двенадцати дубов» она уговорила себя позвонить Тристану. Поблагодарить его за то, что он так быстро выполнил свое обещание.

Но портье сообщил ей, что мистер Торп расплатился и уехал из гостиницы сегодня утром.

Он уехал, и все закончилось. Два года мучений и неприятностей из-за него наконец закончились, но Ванесса ощутила лишь зияющую пропасть одиночества.

Глава двенадцатая

– Вы слышали, что Дэвид Дювалл умер прошлой ночью?

Эбби поделилась новостями о смерти дедушки Мэри, как только Ванесса и Фелисити подошли к ней на террасе загородного клуба. Была среда, и они все только что присутствовали на собрании социального комитета, где обсуждались последние детали иствикского бала. Эбби попросила их задержаться и выпить с ней, потому что у нее были новости.

Ванесса ожидала, что та расскажет им о расследовании смерти Банни, поэтому услышанное было некоторым потрясением для нее.

– Как Мэри? – спросила Ванесса. – Она казалась очень нервозной на свадьбе. Может, это было из-за ее дедушки…

– Он давно болел, но семейная смерть никогда не бывает легкой. – Фелисити вздрогнула и положила свою руку на руку Эбби. – Этот мой язык без костей. Извини.

– Ничего-ничего, тебе незачем меня щадить. – Эбби храбро улыбнулась. – На самом деле я попросила вас задержаться, потому что у меня есть новости о маме. Я хотела вам рассказать, прежде чем вы прочтете об этом в завтрашней газете.

– Был арест?

– Нет. Но полицейские наконец подтвердили, что занимаются расследованием убийства.

– О, Эбби. – Фелисити сжала руку подруги.

– Появились новые доказательства? – спросила Ванесса.

Эбби кивнула.

– Полицейские обнаружили тогда рядом с мамой одну таблетку. Тесты показывают, что это плацебо, таблетка, внешне похожая на дигиталис. А я все не могла понять, почему на маму не действовали ее препараты, когда я видела, как она принимала их!

– Кто-то поменял их на эти плацебо?

– И это также объяснило бы исчезновение ее коробки с лекарствами.

– Ее взял убийца!

Фелисити и Ванесса обменялись потрясенными взглядами.

– Это должен быть кто-то, кого мы знаем, – задумчиво произнесла Ванесса. – Кто-то близкий к Банни.

– Полицейские также пытаются установить, что за женщина в тот день спорила с мамой. Их слышала Эдит.

– Странно, что никто не видел ту таинственную женщину.

Они все согласились. Ванесса прокашлялась и проговорила:

– Ситуация с письмами тоже странная. Вы ведь знаете о письме, которое было адресовано Тристану, в котором не требовали денег… Ну, Тристан получил второе.

– Когда это случилось? – поинтересовалась Фелисити.

– На прошлой неделе. Вот почему он явился без приглашения на свадьбу.

– А я все спрашивала себя, что происходит между вами.

– Мы прояснили несколько недоразумений, и он отказался оспаривать завещание.

– Это замечательно, Ванесса.

Фелисити изучала ее с любопытством.

– Эти недоразумения были связаны с письмами?

– Да. Второе письмо имело целью доказать мою супружескую измену. В нем были фотография и список дат и мест, где я встречалась с этим мужчиной. Тристан отдал оба письма полицейским. На случай, если письма связаны с пропавшими дневниками.

После паузы Фелисити спросила:

– А фотография? С кем, по мнению того подонка, ты виделась тайком?

– С моим братом.

– У тебя есть брат? – удивилась Эбби. – Ты никогда о нем не упоминала.

– Не упоминала. В том-то и дело.

Это было не так уж тяжело, впоследствии подумала Ванесса. Фелисити и Эбби проявили понимание и не осудили ее. По дороге домой из загородного клуба она чувствовала, что все ее тело расслабляется, испытывала настоящее облегчение.

Наконец.

Наконец она могла заняться исполнением воли Стюарта в том, что относилось к разделению его богатства. У нее были ее друзья, работа в комитете, Лу и «Двенадцать дубов». Скоро жизнь ее войдет в привычную колею, сказала она себе.

Ванесса открыла парадную дверь, остановилась в холле и позвала Глорию. Та не ответила.

Она подошла к библиотеке, открыла дверь и заглянула туда. Глории там не оказалось. Посередине письменного стола лежал сверток. Ванесса не сразу его заметила.

Запоздалый подарок на день рождения?

Она и представления не имела, от кого он мог быть.

Она все еще вертела его в руках, нахмурив брови, когда появилась Глория.

– А, ты его нашла.

– Да, но что это?

– Сверток принес рассыльный. Примерно час назад.

– От кого?

– Почему бы тебе не открыть его и не посмотреть?

В подарочной коробке оказалось… что-то в тонкой оберточной бумаге. Ванесса дрожащими пальцами сняла несколько слоев бумаги и обнаружила статуэтку Лладро.

– Твоя «Девочка с цветами»! – воскликнула Глория. – Кто бы мог это послать?

Ванесса сначала не заметила карточку в коробке. Три отчетливо написанные строчки.

Исправление ситуации.

Предложение мира, извинение.

Прощание.

На карточке стояли слова, которые он произнес на ее кухне, в день, когда превратил простой поцелуй руки в чувственное удовольствия.

Ванесса повертела в руках изящную фарфоровую девочку, и на нее нахлынула волна воспоминаний о том дне, дне их встречи. От переполнивших чувств она задрожала так, что ей пришлось сесть.

– Как же он ее нашел? – прошептала она: Наверняка было нелегко найти статуэтку, отлитую семнадцать лет назад, тем более найти меньше чем за неделю. Как он узнал хотя бы то, кто изготовил статуэтку? – Ты имеешь к этому отношение? – обратилась Ванесса к Глории.

– Я только указала ему правильное направление. После всего, через что ты прошла из-за него, это наименьшее, что он мог для тебя сделать.

Разве она ему не сказала, что сама статуэтка ничего не значит?

Сама статуэтка ничего не значила, имело значение то, что он послал ей этот подарок. Таким образом он приносил извинение за разлад в последние два года, за столкновение у нее в доме и за все недоразумения, обвинения и ссоры.

Исправление ситуации имело для него значение – он так ей и сказал.

Она должна это принять, послать благодарственное письмо и продолжать жить своей жизнью.

Это все, чего она хотела, верно? Ведь так она ему сказала тем утром в его номере люкс.

Но ее взгляд возвращался к маленькой записке.

Прощание.

Действительно ли это все, чего она хотела? Или наступила ее очередь исправить одну последнюю вещь?..

Тристан ехал на такси в аэропорт, когда раздался звонок его телефона.

– Это Ванесса. Я рада, что застала тебя. В отеле мне сказали, что ты расплатился и уехал, и я боялась… – Она остановилась, сделала вдох и заговорила медленнее: – Я думала, что могу не успеть с тобой поговорить.

– Я все еще в городе. Застрял в пробке. Что ты хочешь, Ванесса?

– Я хочу поблагодарить тебя за статуэтку. Не могу понять, как ты нашел «Девочку с цветами»… Спасибо. Она красивая, и я… – Он представил себе, как она пожала плечами, когда умолк ее голос, и в этих последних хриплых словах он также услышал ее слезы. От этой картины – характерного жеста Ванессы, ее красивых зеленых глаз, затуманенных и влажных, ее подбородка с ямочкой, который она вскинула, стараясь овладеть собой, – у него в легких не осталось воздуха.

– Это наименьшее, что я мог сделать.

У нее вырвался смешок.

– Довольно забавно, Глория сказала в точности то же самое.

Довольно забавно, но это его не удивило.

– А как насчет тебя, Ванесса?

– О, я думаю, что это начало.

– Разве ты не прочла записку? Я думал, что это больше похоже на конец.

– И на твой способ исправлять ситуацию.

Да, если не считать того, что ему все казалось неправильным. И то, что он уезжал, и то, как у них обстояли дела. И весь этот мучительный прощальный разговор на заднем сиденье такси.

– Прежде чем ты уедешь… мне нужно кое-что исправить, – донесся до него ее мягкий голос.

– Я слушаю.

– В то утро в твоем номере ты сказал, что я напугана, но я была не столько напугана, сколько в ужасе. У меня не было времени – или, возможно, мужества, – чтобы понять, что я делаю там с тобой и что может последовать за этим. Это было слишком сильное переживание для меня, а потом ты захотел встретиться с Лу. Я не привыкла делиться этой частью моей жизни. И я не привыкла делиться чем-либо так, как… с тобой в ту ночь.

– Но все-таки ты это сделала. Чтобы доказать свою правоту.

– Нет. Я спала с тобой не для того, чтобы что-либо доказать.

Это признание было мощным ударом, который Тристан ощутил где-то в области сердца.

– Ты в этом уверена?

– Да. Похоже, у меня не было выбора.

– Я не заставлял тебя.

– Я говорю о желании. На пляже… при том, как ты ко мне прикасался, при том, как ты меня целовал, как ты на меня смотрел… тебе незачем было везти меня в отель. Ты мог сделать со мной все, что хотел, и как хотел, прямо там.

– Пляжный секс переоценивают.

– А занятие любовью, – возразила она, – нет. Во всяком случае, прими во внимание мой ограниченный опыт.

– Почему ты мне это говоришь? – грубо спросил он, ведь, черт возьми, через два часа он будет в воздухе, направляясь обратно в Австралию. Ему не хотелось думать о страсти той ночи, о сладком вкусе ее губ, горячем шелке ее тела. Он не мог себе позволить обдумывать ее выбор слов. Не секс, но занятие любовью. – Почему теперь, когда я собираюсь уехать?

– Ты должен ехать?

– Зачем мне оставаться?

– Сегодня днем я еду в «Двенадцать дубов». Если тебе все еще интересно, я хотела бы, чтобы ты поехал со мной. Я хотела бы, чтобы ты познакомился с моим братом.

Он не собирался приезжать.

Ванесса задержалась на час дольше того времени, когда обычно выезжала из города, и только тогда примирилась с этим фактом.

Он не приехал, потому что летел домой. В своей записке он всерьез с ней прощался.

Все-таки она подождала еще полчаса, а потом, удержавшись от слез, поехала в Лексфорд одна.

Но с каждой милей, которую проезжала Ванесса, она все сильнее желала того, что видела между Лили и Джеком, Эммой и Гарреттом, Фелисити и Ридом, – той всепоглощающей близости, без которой, как она думала раньше, она могла обойтись. Она попыталась призвать на помощь голос практичности. Они же едва знали друг друга. Две-три недели, ряд столкновений, позднее понимание и одна длинная, жаркая ночь страсти.

– Это не отношения, – вслух сказала она. – Пожалуйста, поддержи меня в этом.

Но миз П. хранила зловещее молчание. По-прежнему шел дождь.

Ванесса не заметила, что за ней едет машина, пока у той не замигали фары, что привлекло внимание Ванессы, и она взглянула в зеркало заднего обзора. Думая, что это полиция, она немедленно сбавила скорость и начала подъезжать к краю дороги. Нет, она не превышала дозволенную скорость, но, может быть, не заметила знак, что нужно уступить дорогу, или…

У нее екнуло сердце, когда она снова взглянула в зеркало. Не полицейский автомобиль. Ни сирены, ни сверкающих огней, только теплый, желтоватый луч фар серебристо-серого седана, последовавшего за Ванессой на обочину. У Ванессы разлилось тепло в груди, когда дверца со стороны водителя открылась и из машины вышел высокий, хорошо знакомый ей мужчина.

Дрожащими от надежды и облегчения пальцами Ванесса принялась расстегивать ремень безопасности. Ее дверца открылась, и она вывалилась прямо в объятия Тристана. Он прижал ее к своему колотившемуся сердцу.

Несмотря на мелкий прохладный дождь, они долго не шевелились, разве только для того, чтобы крепче прижаться друг к другу, убрать мокрые пряди волос с лица. Может быть, это не отношения, подумала Ванесса, но это казалось таким идеально правильным и таким многообещающим.

– Ты не приехал спустя все эти часы, и я подумала, что ты уехал домой.

– А я думал, что я дома. Ты плачешь?

– Нет.

Это была не совсем ложь, поскольку слезы были частью улыбки, которая появилась на ее губах и помчалась стрелой к ее сердцу…

– Должно быть, это дождь.

– Мне нужно укрыть тебя, – Тристан обратил взгляд в дождливое небо.

– Мы уже промокли, – возразила она. – Кроме того, дождь не холодный.

По крайней мере, дождь не казался холодным ей, прижавшейся к теплому телу Тристана.

Выражение ее лица стало серьезным.

– Ты сказал, что ты дома. Ты собираешься остаться?

– Если ты хочешь, чтобы я остался. Поэтому ты мне звонила?

– Я звонила, чтобы попросить тебя остаться. Я хочу, чтобы ты остался, Тристан. Хочу попытать счастья… во всем, что у нас может быть вместе.

– Что, по-твоему, это может быть?

– Я не знаю.

– Я уехал из аэропорта не просто так.

– В то утро в твоем номере отеля ты сказал: никаких обещаний.

– В то утро в моем номере отеля ты сказала, что у тебя есть все, что ты хочешь, – возразил он. – Тебе достаточно того, что у тебя есть… или ты хочешь не только того, что у тебя есть, но и большего?

Неделю назад представление о большем внушало ей ужас. Тогда она не хотела «русских гор» в смысле накала чувств. Не хотела открыться навстречу такой сильной и поразительной любви.

Теперь, глядя в синие глаза Тристана, она увидела, что ускользает последний миг ее тихой, спокойной, упорядоченной жизни. Вслед за этим ее охватила дрожь страха, но она вскинула подбородок и облизала губы.

– Я бы очень хотела большего, – сказала она. – Если это – с тобой.

Он поцеловал ее – возможно потому, что слишком долго этого дожидался, возможно потому, что выражение ее лица стало напряженным из-за значительности сделанного ею шага. Тристан поцеловал ее мокрые от дождя губы, а потом – ее ресницы, щеки, подбородок. Потом вновь поцеловал ее губы с нежностью, которая отозвалась у нее в крови. Все остальное, все тревоги и беспокойство, растаяли в мягком тепле этого поцелуя.

– Будет гораздо больше, Ванесса. И будут обещания.

– Ты сказал, что никаких о…

– Я солгал. Я обещаю, что буду возле тебя и твоего брата в любой роли, какая тебя устроит. Обещаю поддерживать тебя и защищать. – Он ласково провел большим пальцем по ее губам, и от выражения его лица у нее едва не подкосились ноги. – Я бы также пообещал тебя любить, но боюсь, что это может тебя ужаснуть.

Удивительно, на это ее не ужаснуло… что и вызвало у нее некоторое беспокойство.

– Мы недостаточно хорошо знаем друг друга для обещаний. Что, если ничего не получится? Что, если мы будем по-прежнему конфликтовать, как мы всегда это делали? Что, если это только…

Он снова поцеловал ее и на этот раз целовал очень долго. Тревоги Ванессы снова отступили, и она могла бы отвечать на его поцелуи в течение дней, недель, месяцев, но дождь начал усиливаться.

– Мне нужно спасти тебя от этого дождя, пока ты не утонула. – Он потащил ее к ее машине, но, прежде чем открыть дверцу, остановился. – Может быть, мы недолго знаем друг друга, но я знаю тебя достаточно хорошо.

Достаточно хорошо, чтобы он остался и поддерживал ее, защищал, был ее скалой. Любил ее.

Представление об этом было и вполовину не таким ужасающим, как она предполагала. Оно всколыхнуло Ванессу и затихло как волна где-то глубоко в душе. Итак, это любовь, подумала она с изумлением.

Казалось, это именно то, к чему ей хотелось бы привыкнуть.

Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

– За что?..

– Просто мне хотелось бы к этому привыкнуть, – с улыбкой сказала она. У нее было чувство, что понадобится не слишком много времени, чтобы получить большее. – Как насчет встречи с моим братом?

– Я думал, что ты никогда не спросишь.

Идеальный ответ и идеальное начало новой счастливой жизни. Она заслужила это счастье – купленное и оплаченное и доставленное из Австралии, с любовью.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая