Текст книги "Не падающий"
Автор книги: Броди Эштон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Она не ответила, но подняла мою руку к своим губам, поцеловала пальцы, а затем своей рукой хлопнула по моему лицу.
Жестко.
– Ой, – сказал я, потирая щеку.
Я открыл глаза. Тут был Макс, его рука поднята, готовится нанести новый удар. За ним я увидел, что мы были в гигантской комнате с небольшим количеством мебели: металлический стол и три стула в центре. Пустые книжные полки выстроились около стены. Была только одна стальная дверь. Никаких окон.
Рука Макса дернулась.
– Хватит! – сказал я.
Он посмотрел на меня с подозрением.
– О чем ты мечтаешь?
– Это зависит от того, что ты слышал, – сказал я, протирая глаза ладонями.
– Ты сказал: "Пожалуйста, Ник".
Черт.
– Мне приснилось, что я просил Никки оставить меня в покое.
Он посмотрел скептически, но потом раздался металлический лязг стальной двери в конце зала. Женщина с рыжими волосами открыла тяжелую дверь, пересекла комнату широкими шагами и заняла место за стальным столом в середине. В одной руке она несла планшетку, а в другой ручку, которой она щелкнула, когда села.
Макс помог мне встать, и мы сели на два стула напротив нее.
Она посмотрела на нас своими сильно подведенными глазами.
– Я Джейн Сент Томас. Вы половина "Мертвых Элвисов". Я прошу прощения за путаницу. Что случилось?
Я поморщился.
– Мы пришли сюда, потому что хотели посмотреть на ваши записи. А регистратор послал на нас всех Джеймсов Бондов. Какого черта?
Она сделала пометку в её планшетке.
– Какие записи вы искали?
Я смущенно посмотрел на Макса.
– Знаменитые ДП архивы. Информация о каждой Жертве. Почему все так запутано? И почему вы вырубили нас?
Мисс Сент Томас вздохнула и отложила ручку.
– Мы вырубили вас, потому что мы думали, что вы были угрозой. Последние люди, которые требовали наши записи, принесли тяжелый вред. И это смущает, потому что записи, которые вы имеете в виду, давно потерялись. Теперь мы поддерживаем семьи ДП, чтобы вести учет их происхождения в их собственном доме.
– Потерялись? Как потерялись? – спросил я. – Ваши записи были легендарными.
– Слишком легендарными, – сказала она, указав на комнату с пустыми прилавками, и опрокинутыми шкафами. – Оглянитесь вокруг. Это то, что осталось от хранилища записей. Мы были обчищены десятилетия назад.
– Вы хотите сказать, они были украдены.
Она кивнула.
– Украдены кем? – сказал я.
– Теми, кто владеет всей информацией. Учеными Дельфиниана.
Дельфинианцы. При упоминании этого имени, я почувствовал, что кровь откатила с моего лица, спускаясь вниз по спине. Мисс Сент Томас не должна была быть там в ту ночь, потому что я никогда не слышал о тех, кто бы встретился лицом к лицу с Дельфиниан и выжил, чтобы рассказать об этом. Некоторые Бессмертные были еще слишком напуганы, чтобы произносить их имена. Я посмотрел на Макса, который закрыл глаза.
– Дельфинианцы убеждены, что у нас было ещё больше записей, которые мы прятали. Они угрожали вернуться однажды за "отсутствующими" документами. Мы не видели и не слышали от них, так как никто не проявил интерес к нашим записям. До сегодняшнего дня. Таким образом, вы можете понять, почему Нэнси была немного… подозрительна.
Я выпустил дыхание, которое сдерживал. Макс покачал головой и пожал плечами, очевидно, полагая, что теперь, когда были вовлечены Дельфинианцы, наша миссия была закончена.
– Так у Дельфиниан все ещё имеются эти записи? – спросил я.
Макс мотнул головой в мою сторону.
Мисс Сент Томас кинула взгляд.
– Я…я не знаю.
– Коул, – сказал Макс предупреждающим тоном.
Я проигнорировал его.
– Посмотрите, Мисс Сент Томас, вы, очевидно, имели дело с Дельфинианцами. У них есть записи, которые мы хотим. Что вы можете сказать о них?
Мисс Сент Томас одарила меня ты-должно-быть-шутишь взглядом.
– Вы хотите знать, что я знаю? Прекрасно. Я знаю, что вы не можете просто попросить их, как вы пытались сделать здесь, потому что они никогда не откажутся от них. Я знаю, что нет никакого способа бороться с ними, потому что они могут видеть будущее. Я знаю, что нет никакого способа перехитрить их, потому что ученые знают все, – она закрыла глаза, как будто она вспомнила что-то болезненное. – Я также знаю, что у нас было двенадцать людей, работающих здесь в ночь, когда Дельфинианцы пришли за записями. Никто из них не выжил.
Тишина заполнила комнату.
Я наклонился вперед, положив локти на стол.
– Так они все еще в Лос-Анджелесе?
Она покачала головой, в недоумении, и уставилась на Макса.
– Я говорю ему, что его там будет ждать армия, а вашего друга заботит только цвет их униформы. Что это на самом деле?
Макс пожал плечами.
– Девушка.
Я посмотрел на Макса.
– Чувак. Заткнись.
ГЛАВА 4
Сейчас.
Возвращение в Парк Сити.
Макс и я спорили во время поездки на такси в аэропорт Лос-Анджелеса, во время того, как нас обслуживали коктейлями в самолете, во время поездки по Парк Сити, и даже когда мы поднимались по ступенькам вверх к нашей квартире.
И все же Макс не сдавался, каждый раз заканчивая свое обсуждение словами: "Я не хочу умирать".
Когда мы зашли внутрь, я снова напоминал ему, что это наш шанс править миром или, по крайней мере Подземным Миром, когда он прервал меня, сказав:
– Я не буду объявлять войну Дельфинианцам.
Оливер сидел на диване и делал короткие заметки на нотах.
– Кто такие Дельфинианцы?
Макс махнул рукой, чтобы я объяснил, будто он не хотел быть частью этого.
– Дельфинианцы правили бок о бок с королевой и королем Нижнего Мира. Они действовали, как сенат. Они составлены из блестящих ученых и предсказателей судьбы, имея способности, которые помогали им править. Но их сила возросла. Королева стала угрозой. Она слышала, как Дельфинианцы планировали государственный переворот, и она решила нанести удар первой. Так что она тайно набрала армию и использовала ее Бессмертное секретное оружие: зачарованный огонь. Королева изгнала выживших Дельфинианцев на поверхность. Они должны умереть без доступа к Нижнему Миру, но Дельфинианцы нашли способ, чтобы выжить через небольшой шлюз Нижнего Мира. Предполагается, что он находится в Лондоне.
Макс фыркнул.
– Не забывай, о главной части. Они сошли с ума. Они живут на переработанной энергии Нижнего Мира. Они деформированы заколдованным огнем. Они – отколовшаяся группа, и ты не захочешь с ними связываться, – он взглянул на меня. – Подождите. Я беру свои слова обратно. Коул хочет связываться с ними.
Оливер поднял бровь.
– У них есть записи, которые нужны нам, – сказал я.
– И поэтому ты готов объявить войну, – сказал Макс. Он покачал головой и пошел на кухню. – Я сварю кофе.
Я сделал глубокий вдох и бросил свой рюкзак в сторону прихожей. Макс прав. Любая попытка пойти в Дельфиниан была бы самоубийством. Я опустился в кресло, откинул назад голову и уставился в потолок.
Оливер набросал несколько заметок, карандашом царапая ноты.
– Ты знаешь, – сказал он. – Я пережил гражданскую войну. Я знаю кое-что о войне.
Я закрыл глаза.
– Тебе было три.
– Да, но я учил Искусство Войны Сунь-Цзы.
– Мы не объявляем войну Дельфинианцам.
– Я не говорю об объявлении войны. Я говорю о формировании стратегии.
Я поднял голову. Оливер взял одну из страниц нот, перевернул её и написал сверху "Знай своего врага".
– Что ты знаешь о Дельфинианцах? – спросил он. – Какова их история?
Я вздохнул и покачал головой.
– Я не знаю. Когда-то они были сенатом в Нижнем Мире. Была борьба за власть, а король и королева изгнали их на поверхность.
Макс появился на пороге кухни.
– Но не прежде, чем они были ужасно изуродованы заколдованным огнем.
Он сел. На мой полный надежды взгляд, он сказал:
– Гэвин играет с огнем на кухне. Я устал от вдыхания дыма, – он повернулся к Оливеру. – Теперь Дельфинианцы живут в Лондоне, где они обнаружили небольшую течь из Нижнего Мира. Они выживают, словно по очереди сосут воздух через соломинку.
Оливер делал заметки все время, пока мы разговаривали.
– Хорошо, и чего они хотят больше всего на свете? Хотят ли они обратно в Нижний Мир?
– Нет. Они сошли с ума, – сказал Макс. – Им нравится быть отшельниками. Они ничего не хотят.
Я думал о том, как они ворвались в распределительный центр ДП.
– Это не правда. Они хотят информацию. Они хотят быть хранителями всего знания. Они укрыватели записей и всякого дерьма.
Макс прислонился к подлокотнику дивана и пожал плечами. Карандаш Оливера нацарапал еще несколько строк.
– Каковы их сильные стороны?
Я вспомнил разговор Миссис Сент-Джонс.
– Они умны. И они могут видеть части будущего. Не все.
– Ты о чем? – спросил Оливер.
– Кто-то однажды объяснил мне, как это. Представь себе, что ты глядишь через длинную металлическую трубу, – я сделал круг из моих пальцев. – Изображение видеть очень просто. Теперь представь, что труба была согнута в форме U и, что крошечные осколки зеркала размещены внутри трубы так, что, когда кто-то посмотрел через один конец, он бы увидел часть того, что лежало на другом конце. Предположительно, предсказатели могут согнуть вход в Нижний Мир, как тот, что под магазином "Купи и Иди", а также из-за расхождения времени…
Мой голос оборвался, когда я увидел пустое выражение Оливера, и подумал, что легче было бы объяснить все чечеткой, вместо использования слов.
– Просто…они могут видеть будущее, хорошо?
– Иногда они могут, – уточнил Макс. – Они видят части будущего, которые пытаются сложить вместе.
– Продолжим, – сказал Оливер.
– Они жестокие, – остановился я. – И у них нет этики и морали.
Оливер нацарапал слова: нет этики/морали. Теперь у него был длинный список сильных сторон.
– И теперь, каковы их слабые стороны?
Макс и я обменялись взглядами. Я пожал плечами.
– Им нравится убивать? – сказал я.
– Это не слабость, – сказал Макс, фыркнув.
Оливер положил карандаш.
– Посмотрите на их историю. Посмотрите на их желания. Я бы сказал, что их слабость страх перед огнем, особенно вид, который калечит их, и их упорное стремление к информации. Что, если вы пошли бы к ним, предлагая то, чего они хотят больше всего? – он наклонился вперед. – Новая информация. Расскажите им о Никки.
Я не мог выразить словами, как быстро гнев забурлил во мне. Это застало меня врасплох: жжение в груди при мысли о таком пожертвовании.
– Нет, – сказал я. Прилагая усилия, чтобы сохранить голос спокойным, заставляя его казаться рычанием. – Мы не сдадим им Никки. Они, наверное, запрут ее. Начнут тестировать.
Макс прищурился, зная способ, но молчал.
Я посмотрел на Оливера.
– Они любят совершать сделки. Они любят собирать платежи. Мы заплатим им за информацию.
Макс понизил голос, звучащий как замогильный.
– Теперь ты говоришь о заключении сделки с дьяволом. Ты понятия не имеешь, чего они захотят взамен. Ты думаешь, что ты щелкнешь пальцами, и не потеряешь в конечном итоге руки. Они уроды, которые получили наказание и находятся в тюрьме, из которой никуда не деться, – он невесело рассмеялся. – Я не мог даже подумать о единственном Бессмертном, который хочет посетить Дельфиниан; а это, мой друг, это то, что предлагает Коул, – он наклонился ближе. – Сделка с дьяволом, брат. С. Дьяволом.
Я посмотрел в сторону, не желая признавать правдивость слов Макса.
– Я должен узнать.
Как будто, чтобы сделать акцент на мое заявление, в небе послышался гром, и капли дождя стали барабанить по окнам. Макс пожал плечами.
– Нет, не проблема. Ты собираешься к Дельфинианцам, но не потому, что ты хочешь найти другую девушку, как Никки. Ты идешь, потому что ты хочешь Никки.
– Это не имеет ничего общего с девушкой. Это связано с престолом.
Он поднял подбородок.
– Конечно.
Крошечные взрывы послышались на кухне. Оливер отложил карандаш и бросился туда. Истерический хохот. Но Макс и я продолжали смотреть друг на друга.
– Я поеду в Лондон, – сказал он. – Но я не буду говорить с ними с тобой. Там ты сам по себе.
– Прекрасно. Это все, что я прошу.
Макс повернулся и пошел прочь на кухню. Я слышал, как чайник наполняется водой, и я знал, что он скоро исчезнет в свою комнату, с ромашковым чаем в руке.
Как мало эмоций Макс когда-либо показал, но быть Бессмертным значило для него все. В своей человеческой жизни ему было двадцать, он работал на ферме в Венгрии, когда заболел Черной Смертью. Три дня он завис на грани смерти, пока я не привел его Нижний Мир и не сделал Бессмертным. Может быть, то, что он находился лицом к лицу со смертью, заставило его ценить жизнь Бессмертие больше, чем остальные участники группы. Больше, чем я. Так почему же он противостоял тому, что мы могли взойти на престол?
Как будто он мог слышать мои мысли, Макс вышел из кухни с кружкой чая в руке.
– Это из-за жертвы, которую ты сделал для нее. Жертвы, которые ты продолжаешь делать. Жертвы, которые в один прекрасный день убьют тебя.
Он ушел и закрыл дверь спальни.
Он был прав. Я, как известно, шел на крайние меры, чтобы получить ее. Совершал ли я ошибку, стоя перед Дельфинианцами? Макс думал, что я делаю это, потому что одержим Никки. Прав ли он?
Мне нужно было увидеть ее лицо. Прямо сейчас. В последний раз я видел ее перед пятидневным запоем, после проснувшись в квартире незнакомки. Я должен был увидеть ее еще раз, чтобы доказать себе, что она не будет иметь такую власть надо мной когда-либо снова.
Я должен был увидеть ее снова, чтобы доказать, что я не делал ничего из этого для нее. Никому ничего не сказав, я вышел из квартиры и направился к мотоциклу.
Когда я был в комнате Никки, я наблюдал, как она спит, я делал это много раз в течение последних шести месяцев. Она лежала на боку, лицом к стене, словно делила с кем-то свою кровать. Но другая сторона была пуста.
Окно было приоткрыто, но я не поддался искушению войти внутрь. Я положил руку на стекло, кончиками пальцев опираясь на отражение ее волос, и пяти миллионный раз, как я встретил её, я спрашивал себя, как мы пришли к этому.
– Никки.
Слово из моего рта сформировалось в узкий круг тумана на окне.
Она пошевелилась.
Черт. Я затаил дыхание. Ее рот сформировался буквой О, а затем тихий стон сорвался с ее губ, плавая по комнате, и проскользнул через щель в окне.
– Джек, – сказала она.
Она подняла руку, ладонью наружу, как будто она лично воспроизводила одну половину сцены из Ромео и Джульетты ладонь к ладони.
Я покачал головой. Ей снилось, что Джек был с ней? Мог ли действительно быть слой подсознания, который позволял бы ей хотя бы на мгновение проверить Джека, не пропал ли он для вечности?
Это не было бы возможно. Даже в чем-то таком сильном, как сон человека.
Я нахмурился и глубоко вздохнул, не уверен, что беспокоило меня больше: то, что ее подсознание причиняло ей боль, которая будет ощущаться только утром, или то, что мне было больно знать, что ей снится Джек.
Я сжал кулаки, желая ударить свое лицо за такой бред. Молча, я толкнул ее окно и поднялся. Я стоял над ее кроватью и дал ей клятву.
– Я найду кого-то другого. Должно быть миллион таких, как ты. Я не нуждаюсь в тебе, – она не шевелилась, как будто её это не заботило даже во сне. – И твои волосы не как менуэт.
С этим последними словами, я выполз обратно через окно и пообещал себе не возвращаться, пока не узнаю, как смогу заменить её.
ГЛАВА 5
Прошлый год.
Футбольный лагерь для эпического возлюбленного.
Мэредит скептически подняла бровь.
– Лагерь для черлидеров? Ты хочешь, чтобы я поехала в лагерь для черлидеров?
– Ты же черлидер? – сказала я, избегая ее взгляда.
– Да. Но только пока я не нахожусь в Насыщении с Максом, которое будет через, ой… – она многозначительно посмотрела на часы, – …четырнадцать дней. Я не думаю, что я нуждаюсь в любых навыках болельщицы в качестве Жертвы. Не говори мне, что ты по-прежнему одержим ей.
Ей не нужно уточнять, кого она имела в виду. Мэредит травила меня из-за моей "одержимости" к Никки, с тех пор, как я встретил ее в Гарри О. Не то, чтобы я пытался это отрицать.
– Она должна быть на автобусной остановке, – сказал я.
– Да, – Мэредит скрестила руки на груди и прислонилась к дверной раме. Ее мать парила за пределами обзора двери, убирая гостиную, порхая потому что Бессмертный находился на её пороге. – Она будет там, чтобы попрощаться с Джеком. Ее парнем, Джеком.
– Я знаю, знаю. То, что это эпическая любовь и все такое. Но как-то один парень философ однажды сказал, любовь умирает. А эпическая любовь умирает эпически.
Она вздохнула.
– Я думаю, ты путаешь это с «абсолютная власть абсолютно развращает».
– Любовь… власть… какая разница? – она начала возражать, но я поднял руку. – Просто будь готова через час. Ты собираешься в лагерь для черлидеров. Я заеду за тобой.
Она прищурилась, но при звуке голоса ее матери за спиной, вздохнула.
– Прекрасно. Но я там останусь только на один день.
– Прекрасно, – сказал я.
Три желтых автобуса стояли в ряд. Десятки студентов подняли сотни мешков, переполненных футбольными снастями или помпонами. Автомобили заполнили стоянку, когда родители и друзья вытаскивали их груз.
Но я только замечал, как солнечный свет отражался от темных волос Никки, освещая ее, как маяк, тянущий меня к ней. Может быть, я единственный, кто видел это так.
Нет. Парень, который обнял ее, наверное, видел так же.
– У него цепкие проблемы, не так ли? – прокомментировал я.
Мэредит издевалась.
– Эпическая любовь цепляется эпически.
– Да, и эта эпическая любовь собирается в футбольный лагерь на две недели.
Я оставил Мэредит прежде, чем она смогла ответить, и прогулялся к пределам слышимости Никки и защитника. Да, он сжал её в буквальном и в эмоциональном смысле очень сильно, но если бы я мог заполучить её одну…
– Все в порядке, Джек. Я даже не обращала на это внимания, – говорила Никки.
Не обращала внимания на что?
– Я знаю, что обращала, – сказал Джек.
Никки приложила одну из рук Джека к своей щеке и наклонилась к ней. Контакт был электрическим с энергией любви, которая слишком слоиста для девочки-подростка, и на мгновение я подумал, что было бы, если бы я взял их обоих на Насыщение.
Но нет. Никки должна быть моей и только моей.
– Две недели, – сказала Никки, чистая любовь пробивалась сквозь слова.
Это должно было остановиться. Я использовал свой яркий голос.
– Хорошо, влюбленные. Автобусы ждут.
Убери свои руки от моей девочки.
Никки посмотрела на меня. Джек не сводил глаз с Никки.
– Привет, Коул, – сказала она. – Что ты здесь делаешь?
Я мотнул головой в сторону автобусов.
– Макс попросил меня проводить Мэредит.
Никки взглянула на автобусы. Она на мгновение нахмурилась, и ее глаза немного сузились. Я проследил за ее взглядом, но все, что я мог видеть – группа болельщиц, практикующих подъем в стороне одного из автобусов.
Никки быстро отвернулась.
– Это мило с твоей стороны, – сказала она, ее голос звучал значительно холоднее, чем раньше. Джек, казалось, не замечал, что кто-то в группе болельщиков заставлял Никки волноваться. Не делай слишком многого, чтобы развеять глупый миф.
Я не хочу показать, что я заметил. Кроме того, пришло время, чтобы разбить пару любыми способами.
– Это было по пути. Я делаю изображения для футболок в магазине.
Я указал на магазин по улице.
– Создаете свои собственные футболки? – сказала она, восстанавливая хорошее настроение. – Разве у вас нет людей для этого? Профессионалов?
– Ну, я обычно путешествую с армией профессиональных производителей футболок, но сегодня я решил действовать в одиночку.
– Какое изображение? – спросила она.
– Мертвец Элвис Пресли. Ты хочешь пойти посмотреть?
Я вспыхнул своей самой ослепительной улыбкой.
– Хорошо, – сказала она.
Джек поменял позицию на более наступательную и усмехнулся.
– Мы тут прощаемся. Помнишь?
Никки одарила его поцелуем.
– Две недели, Джек. Они пролетят.
Это должен был быть конец. Никки отодвинулась от Джека ко мне, но Джек схватил ее за руку и дернул обратно.
– Нет ты не можешь, – сказал он. – Мертвец может и подождать.
Я не был уверен, что он имел в виду меня или изображение. Я бы попросил его уточнить, но губы Джека вдруг стали очень заняты поцелуем с Никки. Я с трудом подавил желание опустошиться и смотрел на небо, деревья, автобусы, на любое другое место, которое не вызовет рвотный рефлекс.
Джеку необходимо ознакомиться с некоторыми манерами. Чертова эпическая любовь.
Наконец, появился ритмичный шум, который походил на туалетное всасывание, Джек отстранился.
– Ты что-то говорила о двух неделях?
Что это будет желанным перерывом, подумал я.
Но Никки была не согласна.
– Это будет похоже на вечность.
Я задумался на минуту, схватить Джека, сжать его в форме гигантского футбольного мяча, и запихнуть в автобус, но я воздержался. У Джека, возможно, был маленький мозг, но остальная часть его была довольно большой.
Автобусы отстранилась, и я мог попробовать отчаянное стремление, исходящее от Никки. Может быть, ей нужно немного помочь увидеть, каким человеком по-настоящему был Джек.
Я потянул ее за руку.
– Не унывай, Ник. Ты можешь помочь мне сделать несколько футболок.
Прежде, чем я мог подумать о том, что я находился на грани нарушения одного из нерушимого правила бессмертного мира, я сосредоточился на эмоциях внутри моей груди, подобрав несколько прядей подозрений, переплетая их с длинным комплексом неполноценности, я протолкнул эту смесь в мое горло, выдувая её дыханием на лицо Никки. Все, что она почувствует это запах мятного чая, я только что был сбит с пути.
Я не заботился о том, какой запах она почувствует. Я заботился о том, что она будет чувствовать после этого.
Я изучал ее лицо. Ее брови нахмурились, а лоб увеличился, когда она увидела, как автобус тронулся с места. Ее губы опустились, и я попробовал отражение беспокойства, которым покрыл её.
Точно такой эффект, который я ожидал.
– Ты в порядке? – спросил я, прекрасно зная, что нет. Время для меня заменилось этой неопределенностью, которую она чувствовала с моим собственным клеймом.
– Да, я в порядке, – сказала она нерешительно.
Я привел ее в магазин, стараясь не зацикливаться на том, что только что нарушил первый закон Нижнего Мира. Было нормальным манипулировать человеческими эмоциями, украв их худшие. Но взять украденные из них внутри себя и обратить их на человека? Правила были против этого. Это было неэтично в нашем мире, мире, который гордился свободный выбором наших Жертв. Это была тонкая грань, но она там была.
Надеюсь, Тени не смогут обнаружить этого. Последствия таких действий будут суровыми.
Но все, что мне было нужно, это моя нога в двери. Просто еще одна возможность увидеть Никки. Еще один шанс, который может привести к еще одному шансу, и к другому… слишком много надежды, что эти шансы в конечном итоге приведут Никки к Насыщению?
Я закрыл глаза. Я уже приступил к рассмотрению этого праздника.
ГЛАВА 6
Сейчас.
Лондон: Город Любви. Нет, подождите… это Париж.
Лондон – это Город Боли.
747 приземлился в аэропорту Гэтвик рано утром. Более популярным аэропортом в Лондоне был Хитроу, но мы всегда летели в Гатвик. Большие звезды использовали Хитроу, и, как правило, папарацци ждут своего часа именно там.
Не то, чтобы мы известны в Лондоне, но, когда вы пытаетесь найти Дельфинианцев, анонимность кстати.
Как только мы вышли на улицу под дождь, Макс бросил на меня осторожный взгляд, словно темные облака таили в себе больше смысла.
Я пожал плечами.
– В Англии всегда идет дождь.
– Да, это то, что меня беспокоит. Дождь.
Я поднял руку, и традиционное черное такси остановилось. Мы сели в такси, наш багаж состоял только из двух рюкзаков, по одному для каждого из нас.
– Бэнксайд Хаус, – сказал я.
Макс громко застонал.
– Серьезно?
Я улыбнулся. Бэнксайд Хаус был примерно таким же потертым, как отель, если бы в него никто не заселялся. В большинстве номеров располагались студенты из Лондонской школы экономики, но верхний этаж размещения мог сдаваться в аренду.
– Пожалуйста, скажи мне, что мы, по крайней мере, получим номер с отдельным туалетом.
Макс всегда был самым быстрым в адаптации к новой среде.
Я смотрел в окно на тоскливую погоду Лондона.
– Ритз Карлтон привлечет слишком много внимания.
– Но должно же быть что-то между Ролс Ройсом и скутером. Какой смысл иметь деньги, если мы отказываемся их тратить?
Я повернулся к нему.
– Потому что тратить деньги, не то же самое, как испытывать острые ощущения. Ты разве не развлекаешься?
Он одарил меня усмешкой и уставился в свое окно.
– Смотря на твое лицо, твое столкновение со смертью от Меча Дельфиниана не такое же развлечение. Но я развлекся. Достаточно. На данный момент.
– Хорошо. Бэнксайд это развлечение.
Я снова уставился в окно. Здания здесь были с постоянным слоем, похожим на сажу. Каждый раз, когда я был здесь, я думал, что такой же слой сажи создавался сейчас и в моих легких.
Таксист повернул за угол, и мы увидели Лондонский Глаз, колесо обозрения было настолько велико, что каждая стеклянная кабинка может провести двадцать или около того людей на самый верх над Лондоном. Глаз был центром Южного Берега, имя, данное району к югу от реки Темзы.
Когда мы проезжали мимо, я уже не думал о саже в легких. Через пару десятилетий, мы, наконец, вернулись в Лондон. Я скучал по этому городу.
Я не получил возможности в полной мере почувствовать ностальгию. Таксист подъехал к Бэнксайд Хаус, замаскированная, с капюшоном фигура вышла из тени, как будто ожидая нашего приезда. Он выглядел обычно, чтобы не привлекать лишнего внимания, если только вы не смотрели на него.
Я был одним из тех, кто следил за ним.
Машина остановилась, и я бросил деньги на сиденье, когда мы вышли.
– Разведчик Дельфиниума впереди, – сказал я Максу.
Шаг Макса замедлился на долю секунды.
– Не может быть. Откуда они знали, что мы приедем?
– Предсказатели.
– Но почему они специально ищут нас?
Я вздохнул.
– Я не знаю. Может быть, это как-то связано с Никки. Все странное и необычное как-то связано с Никки.
– У меня плохое предчувствие.
Когда мы приблизились, разведчик встал перед нами, блокируя вход в Бэнксайд Хаус. Не было никакой возможности, чтобы мы попали внутрь, не сталкиваясь с ним.
Разведчики не грубая сила Дельфиниана, но они доложили бы силе, если бы мы не подчинились, а вы бы не захотели попасть на плохую сторону силы Дельфиниана.
Когда мы находились на расстоянии около пяти метров, разведчик поднял капюшон и посмотрел прямо на меня большими черными глазами.
– Коулсон, – сказал он.
– Просто Коул, – ответил я.
– Максвелл, – сказал разведчик, признавая Макса даже не глядя на него. – Какова ваша сделка с Дельфинианом?
Я ухмыльнулся.
– Если вы пошли через проблемы складывания времени, чтобы увидеть, что мы приезжаем, конечно, вы сделали усилие, чтобы выяснить, почему.
Конечно, разведчик не был тем, кто складывал будущее. Это были Предсказатели.
Разведчик холодно посмотрел на меня.
– Дельфинианцам не нужно все время играть рукой, особенно, когда вы можете изменить свой путь в любой момент, просто изменив свое сознание.
– Не хотел бы я играть вашей рукой, я вижу, что вы здесь, чтобы поприветствовать нас.
Макс поежился рядом со мной. Я был немного упрямым с разведчиком.
– Мы здесь для информации, – сказал я.
– О Жертвах, переживших Насыщение, – добавил разведчик.
Я напрягся. Они уже знали слишком много о нас.
– Я готов заплатить, – сказал я.
Уголок рта разведчика поднялся.
– Ах, да, вы заплатите, – это прозвучало зловеще. – Ученые обсудят детали с вами. Я просто был послан, чтобы доставить вас к ним.
– Тогда пойдемте, – сказал Макс.
Разведчик махнул рукой в сторону дороги, и черное такси, похожее на то, на котором мы только что приехали, исключая затонированные стекла, подъехало к кольцевой развязке перед Бэнксайд.
– Не должны ли мы все проверить в первую очередь? – сказал я.
– Нет. Вы можете обнаружить, что ваш отдых будет короче, чем ожидалось.
Я не был уверен, что это значит, но это прозвучало не очень хорошо.
Он держал дверь открытой для Макса и меня.
– Я не расслышал вашего имени, – сказал я.
– Разведчики безымянны, ты знаешь это.
Он закрыл дверь и вышел из кабины, проходя далее.
Тупые Дельфинианцы и их тупые традиции.
Кабина оторвалась от тротуара, и я увидел, как разведчик дергает капот вперед снова и исчезает по улице туда, где он, вероятно, падал в люк или во что-то столь же загадочное.
Тонированные окна между передней и задней стенкой кабины не давали рассмотреть нашего водителя. Я даже не мог видеть силуэт. Автомобиль, возможно, имел дистанционное управление.
Мы ехали по улицам, медленно поворачивая на каждом углу, чтобы машина не визжала. Водителю не нужно было так стараться, чтобы дезориентировать нас, если это было его намерение. Мы были в Лондоне, где система улиц была логической, как миска спагетти.
В какой-то момент мы пересекли Темзу, где был расположен Лондон-Сити. Автомобиль направился к западу от собора Святого Павла, по крайней мере, так мне показалось. Однако я бы не отдал руку на отсечение за это.
После нескольких минут перекатного управления, кабина замедлилась перед рядом элегантных резиденций с маленькими переулками между ними. Другая фигура в плаще стояла у входа в ближайший переулок.
Мы вышли из кабины, и она немедленно уехала. Я так и не увидел водителя. Фигура у входа в переулок не сняла капюшон. Вместо этого он повернулся и пошел вниз по узкому проходу.
– Я думаю, мы должны пойти за ним, – сказал я Максу.
Он резко вздохнул.
– Разве это не плохой знак, что они узнали о нашем приезде?
– Меня это не остановит, – я посмотрел на него сбоку. – Ты уже зашел дальше, чем говорил.
Макс пожал плечами.
– Скучно.
Я знал, что это ложь, и я любил его за это.
Фигура в капюшоне привела нас к лестнице, в нижней части которой располагались несколько двойных дверей из тяжелого камня, достаточно толстые, чтобы я смог выдолбить себе кусок и сделать гитару, если бы двери были сделаны из дерева.
Кто бы ни стоял за этими дверями, у них было серьезное желание не впускать сюда людей. Когда дверь со скрипом отворилась, у меня появилась другая мысль. Кто бы ни стоял за этими дверями, у них было серьезное желание, чтобы удержать это внутри.
Я поднял кулак, чтобы постучать, но дверь, казалось, ожидала моего движения и распахнулась. Мы вошли внутрь, и, когда дверь за нами закрылась, гигантский камень выдвинулся в середину, как и в некоторых средневековых замках.
Старые лампочки, в которых вы могли видеть отдельные провода, освещали вход, который, как и дверь, был сделан полностью из камня, от пола до потолка, с замысловатой резьбой стен.
Усеянный крошечными отверстиями пол. Я наклонился, чтобы поближе посмотреть, и увидел заостренные концы каменных шипов в каждом отверстии. Я не хотел выяснять, какое нарушение вызовет их выталкивание.
– Тут все из камня? – прошептал Макс, его голос громко отпрыгивал от стен.
