Текст книги "Чародеи Юга"

Автор книги: Брэнт Йенсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Встань, прошу тебя, – настаивала девушка. – Иначе богиня обидится.

Эмилио подумал, что уже совсем нечестно! Что было делать дальше, совсем непонятно. Чтобы он ни сделал, у Дэркето есть полное право его прикончить.

Жрице его сомнения видимо надоели, и она с немалой силой, которой Эмилио даже в его нынешнем состоянии успел подивиться, тряхнула наемника за плечо. Тот сначала на это никак не отреагировал. Однако через несколько мгновений встал, встряхнулся и бодрым шагом направился к выходу, отвешивая встречным девушкам улыбки. Богине Эмилио послал напоследок пару воздушных поцелуев.

Выйдя из храма и обнаружив себя в полном здравии, Эмилио от души расхохотался. Теперь он понимал, что чувствует осужденный, идя на эшафот. Чувство полной свободы и уверенности в своем будущем. Мысль о том, что, если бы он погиб, то погиб бы довольно красиво, смело приняв свою участь, грела аргосцу душу и заставляла гордиться собой.

Что делать дальше Эмилио не знал. Заниматься делами в таком состоянии было просто глупо. Сейчас он был ни чем не лучше пьяного.

– А почему бы собственно не напиться, парень, – сказал Эмилио сам себе. – Кувшин розового офирского я уж точно заслужил. Надо же! Выбрался живым из такого места!

Оставалось только выяснить где находится таверна. Этим вопросом аргосец и принялся досаждать мирным гражданам Бирафира. Те, видя, что молодой человек немного не в себе, удовлетворять его любопытство не спешили. Просветил в итоге наемника один из слепых, побиравшихся у храма Иштар Бирафирской. Таверна стояла практически по соседству с домом графа Бирафир, что Эмилио более чем устраивало, и он, не медля ни мгновения, отправился уменьшать запасы её винных погребов.

* * *

Таверна “Бирафир” была заполнена только на половину. Солнечный диск лишь недавно миновал точку на небе, отмечающую половину его пути, и местные жители еще и не помышляли о прекращении своих дневных трудов. Так что посетителями были в основном заезжие купцы да наемники. Попадались среди них и моряки. Потому Красный и Зеленый, сидевшие за столиком неподалёку от двери, вполне гармонично вписывались в общую картину. Двоё пиратов прибывших из Сартоса заработать денег за то время, пока маги разбираются с созданным ими штормом. Вот только работы в поместье не оказалось, и они вынуждены пропивать последние денежки. Самая обычная картина.

Пили служители Митры охлажденное вино местного выдела. Если Красный не пытался скрыть своего отношения к «этому пойлу», то Зеленый просто наслаждался тем, что ему даровано в данный момент времени. Разговаривали они между собой довольно громко, не боясь быть услышанными. Ушей остальных посетителей слова, произнесенные ими, не достигали. Одно из самых полезных боевых заклятий иногда использовалось и в обычной жизни.

– Как думаешь, – поинтересовался Красный у своего собеседника, – дойдут они до нас или нет?

– Пожалуй, нет, – сказал Зеленый. – Мы всё-таки второй рубеж. Белый и Синий должны встретить зингарца у храмов. Там он и останется.

– Только, если Белый не сочтет ситуацию слишком опасной, – сказал Красный, покручивая ус, видимо, пытаясь привыкнуть к появлению растительности на своем лице. – Или наш дорогой Синий выкинет какую-нибудь глупость.

Зеленый вздохнул, с сомнением посмотрел на кувшин с вином, который за квадранс их нахождения в таверне он практически полностью осушил, и всё-таки в очередной раз к нему приложился.

– А я хочу, чтобы они до нас дошли, – сурово заявил он, хлопнув рукой по столу. – Хочу сам прикончить этого ублюдка, из-за которого погиб Серебряный.

– Успокойся, ты, – произнес Красный, нехорошо посмотрев на приятеля. – Ты с такими идеями нас всех до Серых Равнин доведешь.

Зеленый наклонил голову, запустив руку в волосы, и какое-то время сидел молча.

– Знаешь, что мне кажется? – произнес он в конце концов. – До того, как мы убьем этого Счастливчика, наш отряд на два-три человека сократится точно. Поверь, бывал я уже в таких переделках. Видимой опасности никакой, но всё идет наперекосяк.

– И тогда тоже выбирали добровольца? – спросил Красный.

– Да. На моем веку так было четырежды, еще трижды кидали жребий – ответил Зеленый и вздохнув добавил. – Но это не были мои друзья.

Красный молча продолжал теребить ус.

– Хотя странно, что он не сделал этот выбор раньше, – продолжил Зеленый. – Серебряный ненавидел то, что мы делаем. Он был совсем другим. Совсем.

– А кто он? – спросил Красный, наплевав на запрет разговоров о жизни вне Кольца Кинжалов. – Он ведь появился в отряде после тебя?

– Ты точно хочешь это знать? – с некоторой грустью в голосе спросил Зеленый.

Красный кивнул.

– Ладно слушай, – согласился Зеленый. – Это было триста с небольшим лет назад. На восходной границе Аквилонии свирепствовала чума. Никто не знал, откуда пришла болезнь. Она уносила на Серые Равнины всё больше и больше людей. Лекари, жрецы и маги ничего не могли поделать. В одном только Шамаре погибло две трети населения. Сёла вымирали целиком. Однако, в итоге одному из магов повезло разобраться, в чем было дело. Болезнь по непонятной причине не трогала его. В сотне попадался лишь один такой человек. Говорили, что их бережет Митра. Чушь! Самые обыкновенные люди… Одним словом этот маг пробыл в окрестностях Шамара достаточно, чтобы почувствовать мощное, однако невероятно грамотно завуалированное заклятья. Последнее, что он в своей жизни почувствовал. Но в гибели своей он виноват сам. Не стоило ему соваться в то село, где он рассчитывал найти мага, сотворившего болезнь. Герой выискался. Хорошо, что хоть успел сказать начальнику городской стражи, куда он направляется. Чума же разрасталась с невероятной скоростью, причем к нашему несчастью она перекинулась и на Немедию. Тогдашний их король, Коэн, сгори он в Нергаловом пламени, был болван редкостный. Поставить грамотный заслон перед болезнью он не сумел, а вот собрать армию и повести её на соседа, чуму принесшего, оказался в состоянии. Видите ли, это мы так военную мощь Немедии подорвать хотим, что даже своих людей нам для этого не жалко, и чуму наши маги сами создали. Болван! Аквилония тоже выдвинула войско к Шамару. Происходящее напоминало бред. Латерана, наша тайная служба, попыталась тогда сотворить в Немедии переворот, передав власть старшему сыну короля, который противился войне. Быстро сделать это у них не получилось, так что когда мы прибыли в Шамар, здесь царил полный хаос.

Отхлебнув вина, Зеленый продолжил.

– Нас обеспечили амулетами, которые должны были защитить нас от чумы. Только в них никто не верил. Правильно, как выяснилось. Двое из отряда заболели и умерли еще до того, как мы достигли той деревеньки, в который скрывался маг. Только чумы мы тогда и боялись. Никому в голову не приходило, что мы не сможем с магом справиться. Мы слуги Мирты, облеченные его милостью. Мы, отправившие на Серые Равнины стольких служителей Тьмы, что примись в Немедийской Академии наук составить их список, со счету бы сбились. Мы – Кольцо Кинжалов Митры! Только произошло всё совсем не так, как мы рассчитывали. В деревне всё ходуном ходить начало, только мы там появились. Бревна, топоры, вилы – чего только в нас не летело. Трупики скотинки разной на рога посадить норовили. Сначала мы даже посмеялись над всем этим и спокойно шли к дому, где маг засел. Через нашу защиту такой мелочевке было не пробиться. Нас пятеро, а он один. Казалось, что всё предрешено. Но, когда до нужного дома шагов десять было, от нашей магии вдруг и следа не осталось. Исчезла вся защита в один миг. Коричневого тогдашнего сразу доской зашибло. Один из наших к магу в дом полез. Что с ним стало, так и не знаю. Ну а я, Белый наш, и Желтый к выходу из деревни, что было сил побежали. Желтый, правда, так и не спасся: его два полуразложившихся быка на рога подняли. Гадкое было зрелище.

Красный выглядел более чем удивленным. Подав служанке знак, чтобы она принесла еще вина, он кивком головы попросил приятеля рассказывать дальше.

– Знаешь, в тот день многое в моей жизни поменялось. Я ведь и вправду верил, что если погибну, то непременно к Митре на небеса попаду. Я же его слуга истинный, и все те мерзости, что творю, делаю исключительно во благо света. Если всё действительно так, то не хочу я Митре служить. Не мой это бог! – Зеленый глубоко вздохнул, глотнул вина и продолжил. – Мы бежали из той деревеньки что было сил. Было настолько страшно, что даже о направлении не задумывались. К вечеру мы набрели на маленькую часовенку, располагавшуюся на холме рядом с одним из погибших сел. Каково же было наше удивление, когда мы увидели свет, горящий внутри, и услышали голоса людей. Любопытство наше пересилило страх перед заразой, и мы вошли внутрь. К нам вышел молодой митрианский монах с очень доброй улыбкой. Он представился. Звали его Серафим. Монах рассказал, что внутри часовни, он с братьями организовал приют, где лечит от ран и болезней и солдат, что немедийских, что аквилонских, и жителей сельских, и горожан. Всех, кому нужна была помощь. Я было собрался ужаснуться такому рассаднику чумы, но обратил внимание, что внутри нет никого с признаками этой болезни. И, вообще, вся обстановка была братская: двоё аквилонских солдат ухаживали за немедийцем, потерявшим в боях обе ноги, какая-то знатная дама разносила еду крестьянам, митрианцы бегали от одного больного к другому, стараясь не оставить никого без помощи и утешения. Серафим рассказал нам, что Митра всегда готов защитить тех, кто в него верит, кто готов жизнь свою отдать, а другого спасти. Потому не делали они с братьями разницы между людьми помощи просившими. Чумы в самом начале они не испугались, решив, что всё руках Митры, и коли решит он забрать их жизни, так тому и быть. Но болезнь их не тронула. Каждый, кто приходил сюда выздоравливал. Серафим предложил нам ночлег и скромный ужин. Мы с радостью согласились. Только на душе было всё равно не спокойно. Несмотря на то, что здесь тепло и хорошо, вокруг продолжали гибнуть люди, а как остановить мага мы не знали. То, что оказалось не по силам пятерым, вряд ли удастся осуществить двум выжившим. Поужинав, Белый велел мне отправляться спать, а сам пошел к алтарю и всю ночь молился Митре с тем, чтобы тот ниспослал ему решение нашей проблемы. На утро я узнал о нем. Все пять монахов должны были облачиться в Цвета, принести наши клятвы и отправиться во второй поход на мага. Серафим и остальные братья уже знали обо всем. Они согласились. Только Серафим истребовал от нас обещание дать ему шанс взять мага живым, ибо любое убийство претит учению Митры. Белый согласился. Оставив приют на попечении немедийского десятника, немного разбиравшегося в лекарском ремесле, мы двинулись в ту проклятую деревню. Заряженных амулетов почти не осталось, а потому рассчитывать мы могли лишь на удачу. У самой границы деревни Серафим сказал, что хочет пойти к магу в одиночку и уговорить того сдаться. Я в подробностях рассказал ему о том, что произошло, когда мы были здесь в первый раз, и поинтересовался по-прежнему ли тот хочет идти на переговоры. Монах поблагодарил меня и снял с себя все защитные амулеты, заявив, что теперь он точно знает, что они ему не понадобятся.

– Это был Серебряный? – перебил рассказчика Красный.

– Да. Когда он шел к дому, я про себя гадал, как именно он погибнет. Но он делал шаг за шагом и ничего не происходило. Ничто не шевелилось. Я было тоже рванулся вперед, но Белый сжал мне плечо, показывая, что я там буду явно лишним. Так Серафим беспрепятственно дошел до дома, служившего магу логовом. Мы ждали чего угодно: гибели Серебряного, каскада молний, сметающего с лица всю деревню, монаха выволакивающего упирающегося руками и ногами стигийского мага. Произошло же совсем иное. Серафим вынес на руках чумазую девушку лет семнадцати. Связано говорить она не могла, только всё время плакала. До меня не сразу дошло, что это и есть наш маг. Лишь, когда Белый заметив моё замешательство, приподнял бровь, давая понять насколько он удивлен внешнему виду нашего противника, я осознал, что мы победили. Белый запретил нам пытаться проникнуть в ныне пустующий дом, опасаясь оставленных ловушек. Девушка за всю обратную дорогу до Тарантии не проронила не слова и ни на шаг не отходила от Серафима. В столице мы отдали её в руки магов, которые пообещали всем нам и Серебряному, в частности, что ничего плохого с ней не сделают. Обманули. Я об этом узнал через год после тех событий. Тех мучений, что бедняжка вытерпела перед смертью не пожелал бы никому. С Серафимом я этим своим знанием так и не поделился, но мне кажется, что он всё-таки узнал правду. Он не приемлил смерть, как меньшее зло. Ему было не место в Кольце Кинжалов. Убийство было противно его натуре. Мне кажется, что он оставался среди нас, надеясь уменьшить количество невинно убиенных и смягчить наши сердца, чтобы мы тоже однажды прозрели.

– Так что же тогда произошло? – спросил Красный. – Что за девушка? Как она смогла сотворить столь сложное заклятье?

– Не знаю, – пожал плечами Зеленый. – Нас не допустили к результатам расследования. Если хочешь, можешь поинтересоваться у магов или в Латеране. Только я очень сомневаюсь, что они соблаговолят тебе ответить.

– А всё-таки ты не прав, – сказал Красный. – Митра защитил Аквилонию. Он призвал к нам человека, способного остановить чуму.

Зеленый грустно хмыкнул.

– Только я сомневаюсь, что Серебряный согласился бы на эту роль, если бы знал какую цену ему предстоит заплатить.

– О чем ты? – не понял Красный.

– В той часовне, где мы ночевали, – сказал Зеленый, – я забыл свой колчан с метательными кинжалами. И когда отряд отправился в Шамар, а потом в Тарантию, я сделал небольшой крюк, чтобы забрать их. Того, что я увидел, мне не забыть никогда. Все находившиеся внутри часовни были мертвы. Чума забрала их. Не выжил никто. Об этом я не говорил никому.

– Тогда почему сейчас говоришь? – спросил Красный.

– Да, потому что здесь, в Бирафире, – ответил Зеленый, проводя отрешенным взглядом изучая вошедшую внутрь таверны жрицу Иштар. Платьё её было черно-красным. Митрианец отметил про себя, что местные взгляды на хайборийских божеств далеки от традиционных, – я чувствую тоже самоё, что в той проклятой деревне. Некому будет меня осудить за мои слова, а может и некого будет осуждать.

– И что же ты чувствуешь? – довольно серьёзно спросил Красный.

– Что всё, что мы видим иллюзия, – после небольшой паузы ответил Зеленый. – Что на самом деле всё совершенно не такое, каким кажется. Мне тяжело объяснить.

– Бирафир? – уточнил Красный.

– В первую очередь, но не только. Слишком много всего непонятного вокруг. Но на этот раз я хочу раскрыть тайну!

Зеленый в ожесточении стукнул кулаком по столу, чем привлек себе взгляды многих собравшихся. Митрианец не преминул ответить на каждый из них, дав понять, что на месте стола вполне могут оказаться зубы любопытствующих. Связываться с подвыпившим моряком никто не пожелал. Вот только аргосец с темными волосами, постоянно лезущими в глаза, слишком долго сохранял на своем лице ухмылку. Зеленый внимательно вгляделся в него и поняв, что парень тоже похоже навеселе, выяснять отношения не стал.

– Мне кажется, что пора применить заклятье, освежающее голову, – предложил Красный и шутя добавил. – Я, как человек благородного происхождения, вправе указать вам на это.

– Мне графья не указ! – презрительно кинул Зеленый.

– Тогда позвольте узнать ваш титул? – всё в таком же шутливом тоне продолжил Красный.

Зеленый, прищурив правый глаз, оценивающе взглянул на него.

– А, Нергал с тобой! – решился он в конце концов. – Послушай одну маленькую сказочку. Может она даст ответ на твой вопрос. Жил-был король, было у него четыре сына. Король был старый и мудрый, но ещё он был слишком добрый, а потому все соседи оттяпали у его королевства по хорошему куску. Старший сын был весь в отца. Очень строить любил. Если бы стал он королем, то наверняка бы прозвище Строитель заполучил. Но королем ему было стать не суждено. Погиб он на королевской охоте, упав с коня и сломав себе шею. Особо произошедшему никто не удивился. Уж очень плохим наездником был принц и на охоту поехал только из-за бесконечных уговоров своей женушки, не желавшей отрываться от общества. Горе было во дворце великое. Сердце короля не выдержало смерти сына, и оказался старик прикованным к смертному одру. Одно утешение было у отца. Сынишка пятнадцати лет от роду, Сиги. Всё своё время у папеньки проводил, его деньки скрашивая.

На второго же сына, Рожера, наследником ставшего, навалились все несчастья, какие только можно себе представить. То вино за его столом окажется отравленным, то убийца в комнате подстережет. Невезение сплошное, одним словом. И решил Рожер разобраться, из-за чего жизнь его стала такой невеселой. Выяснил наследник, что «чем-то» этим был третий сын короля, Март. Всё сходилось так, что лишить его жизни собирался единокровный брат. Разгневанный Рожер отправился к Марту в покои и предложил своей рукой осуществить задуманное, а не подсылать наемников. Только он, Рожер, будет этому, так сказать, противиться. Март всё отрицал, но всё же был вынужден согласиться на поединок, в котором пал от руки брата. Но стоило шпаге пронзить сердце несчастного, как в покои воровалась королевская стража и скрутила победителя. Короля новость о произошедшем довела таки до Серых Равнин, и его похоронили в один день с сыном. Сиги проявил воистину королевскую милость, пощадив кровавого брата. Убийцу отправили в митрианский монастырь. Там через несколько лет он потерял своё имя, зато обрел цвет.

– Но не Март ведь был виновником тех несчастий? – спросил Красный.

– Нет, конечно, – ответил Зеленый. – Даже в юном возрасте Сигиберт был тактическим гением. Впрочем, для Аквилонии неплохо, что королем стал именно он.

– Настолько спокойно к этому относишься? – удивился Красный.

– Чему здесь расстраиваться?! – ухмыльнулся Зеленый. – Сигиберт хоть и царствовал, а в сорок пять лет всё равно на Серые Равнины гулять пошел. А я уже четыреста лет живу!

Красный сидел раскрыв рот.

– Ладно, и вправду надо применять заклятье, – уже серьёзно сказал Зеленый. – Мы тут с тобой разговорились, а зингарец с северянами уже у входа в поместье быть должен. Нехорошо будет, если капитан застукает нас в таком виде.

* * *

Музыка была повсюду. Она зачаровывала. Сначала её звуки были тихими, ласкающими. Щебетание птиц, шелест листьев постепенно слились в единую мелодию, которая начинала звучать всё настойчивей и настойчивей. В неё включились музыкальные инструменты, потом к ним добавились голоса людей.

Белый мог слышать пение каждого, несмотря на единовременность происходящего. Вот только язык был ему не знаком, но красота его поражала. Мелодия начала отражаться и в окружающем мире. Вокруг появились новые краски, штрихи которых ложились на окружающее сообразно ритмике звучащей в его голове музыке.

Начал меняться и он сам. Мысли и чувства подчинялись гармонии мелодии. Волна за волной накатывались на его сознание, очищая его от ненужных мирских ощущений. Потом он почувствовал запах спелых персиков. Остатки его прежней сущности восстали против происходящего, но очередная волна смела их подобно песчинкам.

Постепенно чарующие звуки начали стихать. Это причинило Белому такую боль, которой он не испытывал за всю свою долгую жизнь. К счастью он сумел уследить направление, в котором двигались незримые музыканты. Верхушка его сознания была теперь чиста. К нему вернулась способность говорить и самостоятельно регулировать свои движения. Это означало, что он сможет устремиться в погоню за музыкой. Снова возник аромат персиков. Но на этот раз Белый не обратил на него внимание.

* * *

– Мне надо получше оглядеть это место, – сказал Белый, махнув рукой в сторону строения, находившегося за храмом Эрлика Бирафирского. – Зингарец его точно не минует. Посмотрю, где можно устроить там засаду.

Синий с удивлением взглянул на товарища. Он определенно не понимал, зачем Счастливчику посещать конюшню и свинарник, что располагались за храмом. Конечно, Белому знать лучше, но почему он решил сообщить об изменениях в плане именно сейчас?

– Хорошо, – отозвался он. – Пошли.

– Не стоит, – сказал одетый в белое молодой щеголеватый дворянин, нервно переступая с ноги на ногу. – Я справлюсь и один. Отправляйся в таверну. Красному и Зеленому на глаза не попадайся. Подстрахуешь их в том случае, если дела пойдут не так, как мы рассчитываем.

– Ты уверен? – поинтересовался Синий, отлично понимая, что сейчас получит очередную отповедь.

В своих ожиданиях он не ошибся.

– Не забывайся! – довольно громко рявкнул Белый, чем обратил на себя внимание немногочисленных прохожих. Ссорящиеся в полный голос аквилонские дворяне были редкостью в этих краях. – Отправляйся.

Синий пожал плечами и направился в сторону таверны, поборов искушение выждать и проследить за командиром. Всё происходящее было довольно странным. Зачем было менять первоначальный план, он даже не мог представить.

Он и Белый должны были устроить нападение на путников, следовавших с караваном. Среди прочих планировалось убить зингарца и одного из северян, а затем скрыться в джунглях. Красный и Зеленый, изображавшие матросов с “Вестрела”, присоединялись к капитану или его помощнику (кому повезет прожить чуть дольше), чтобы быть в состоянии спокойно контролировать происходящее и не допустить ненужного вмешательства со стороны “лиловых”.

Если им с Белым по каким-либо причинам не удастся осуществить задуманное, то Красный и Зеленый сами отправляют на Серые Равнины искателей сокровищ.

Коричневому вменялось в обязанности отслеживать магические проявления в Бирафире. В случае обнаружения чего-либо, способного повлиять на исход операции, он должен был незамедлительно лично устранить зингарца, несмотря на все возможные последствия такого шага.

Желтый в операции задействован не был и должен был просто наблюдать за происходящем в Бирафире. Права на вмешательство у него не было. Белый решил, что немагические препятствия не могут быть существенными. Синий в принципе был согласен с таким решением командира. Желтый не был настолько умен, чтобы распознать реальную опасность. Хороший рубака, но не более того.

Теперь же неожиданно в резерве оказался и он сам. Но это еще не самое непонятное. Более интересным представлялось поведение Белого. В сказку про засаду в свинарнике Синий, конечно же, не поверил. Просто от него решили отделаться. Для чего? В голову приходил единственный ответ: чтобы не мешал. Чему?

Устранение Счастливчика было настолько важно, что один из членов отряда согласился добровольно расстаться с жизнью ради успешного завершения миссии. Что такого важного в этом зингарце? Белый несомненно знал ответ, однако делиться им не спешил. Впрочем, это не важно. Достаточно знания того, что жизнь, а вернее смерть Счастливчика, намного ценнее их собственных жизней.

И тут происходит нечто, что отвлекает Белого от операции. Нечто еще более важное. Возможно, он заметил слежку со стороны “лиловых”. Нет. Тогда следовало отправляться навстречу каравану и прикончить зингарца до того, как они попадут в лапы магам Побережья. Возможно это было какое-то необычное местное явление, проявившееся в районе храма Эрлика. Тоже отметается! Если это настолько важно, следовало оповестить весь отряд, а не прятаться от Красного с Зеленым.

Было, правда, у Синего еще одно предположение, которое он счел совсем невероятным. Белого могли околдовать. Тогда все его действия представлялись более, чем логичными. Только подобное невозможно. Абсолютно. Через все те амулеты, что навешаны на них сейчас не пробиться даже самому умелому магу.

В итоге Синий решил ничего не предпринимать и следовать указаниям Белого. Красный и Зеленый прирежут пиратов и зингарца, и тогда уже можно будет спокойно решать проблему с необычным поведением командира, если таковая подтвердит своё существование.

Колокол пробил всего лишь дважды после наступления полудня, но народу на улицах уже заметно прибавилось. Местные жители рано начинали свой трудовой день и рано его заканчивали. Только здесь они шли не в кабаки, где за бокалом охлажденного вина можно в комфорте переждать жару, а расходились по храмам. Синий с удивлением наблюдал картину, когда двоё влюбленных шли, держась за руки, по улице, а потом, поцеловавшись, разошлись. Он направился в храм Митры Бирафирского, а она в храм Сэта Бирафирского. И это был не единичный случай. Представители совершенно противоположных религиозных направлений спокойно сосуществовали в пределах одного поместья.

Так что, подойдя к таверне Синий не чуть не удивился тому, что не видит среди людей, входящих внутрь, местных. Да и заезжих купцов было, впрочем, тоже не больно много. Митрианец высматривал себе какое-нибудь убежище, где он мог оставаясь незамеченным наблюдать за всеми прибывающими гостями. Пропустить зингарца он не желал.

Рядом с таверной располагались помещения, предназначенные для постоя животных. Делились они на две части: верблюжью и лошадиную. И если первая была более менее заполнена, то вторая пустовала. Наблюдение также показало, что прислуга заходит лишь к верблюдам, чтобы накормить их или почистить.

Из лошадиной части практически идеально просматривался подход к дверям таверны, а интереса к ней никто не проявлял. Одним словом, лучшего места, чтобы скоротать пару квадрансов, оставшихся до прибытия Счастливчика, найти было трудно.

Оставалось только незаметно пробраться в эту конюшню.

* * *

Эмилио стоило больших усилий отказать себе в удовольствии выпить кувшин аргосского. К тому времени, когда он добрался до таверны, ощущение близости к Серым Равнинам прошло. Также вернулась способность рационально мыслить. Так что, вино решено было заменить соком.

Публика, собравшаяся в зале, показалась аргосцу вполне обычной. Но чувство, что вокруг что-то неправильно, возникло почти сразу же и отступать никак не желало. В конце концов он понял, что именно ему не нравится. Двое моряков, сидевших у входа в таверну и в немереных количествах поглощавших вино.

Тот, что постарше, с огромным шрамом на лице, увлеченно рассказывал о чем-то приятелю. Если Эмилио хоть что-то понимал в мимике и жестикуляции, слова моряка в бело-зеленом одеянии должны были разноситься по всему заведению. Вместо этого от столика у двери доносился лишь непонятный шепот. Невозможно было даже распознать язык.

Магия. Стандартное заклинание, не дающее подслушать разговор. Эти двое кого-то ждали: просто так магию в дело пускать чересчур расточительно. Судя по их одежде, вероятность того, что этим кем-то являлись Конан с Сигурдом, была велика. Эмилио попытался понять, на кого могут работать «моряки». Было два очевидных варианта: «лиловые» или одна из жертв карты, проданной Счастливчиком.

Наемники оставляли странное впечатление. С одной стороны, их маскировке оставалось лишь позавидовать. И магией, опять же, владеют. Но то, насколько они непрофессионально себя ведут, поражало.

В этот момент один из моряков ударил кулаком по столу, чем привлек к себе внимание всех собравшихся. Эмилио настолько удивился подобному поведению наемника, что он не успел вовремя отвести взгляд. К счастью седой моряк не обратил на него особого внимания.

Эмилио вспомнил о тех семи убийцах, что действовали в Сартосе. Да, внешне они от этих двоих отличаются разительно, но изменить черты лица при помощи магии вполне реально. Сложно, в принципе, но возможно.

В любом случае вопрос о нанимателе оставался открытым. В то, что им был один из Хозяев, Эмилио, честно говоря, не верил. Слишком это сложно, даже для стигийских магов. Хотели бы они прикончить зингарца, прикончили бы. В этом аргосец не сомневался. Если же в задачу неуязвимой семерки входило принудить Счастливчика к каким-либо действиям, то стоило признать, что справлялись они с ней плохо.

Скорее всего это какой-то сторонний человек пожелал смерти мошенника. Однако он должен быть сказочно богат. Сколько могли запросить за услуги убийцы из «Морского Змея» было даже сложно представить. Подобную сумму мог позволить себе лишь монарх одного их крупных Хайборийских государств. Эмилио усмехнулся тому, сколь широко развернул свою деятельность Счастливчик.

Соседство намечалось довольно неприятное. Если ему удастся убить зингарца, скорее всего семерка им заинтересуется. И причин, по которым они должны в итоге оставить ему жизнь, Эмилио назвать не мог.

Возможно, лучше всего дождаться, пока убийцы не выполнят за него его работу. Вот только, тогда он не сможет считать, что в полной мере отомстил за погибших товарищей. К тому же аргосцу хотелось разрешить загадку сокровища. И дело было не только в деньгах, которые он собирался стребовать с Рашила. Любопытство однажды попав в его душу, теперь стискивало её стальной хваткой и отпускать не собиралось.

И Эмилио принял решение, которое казалось ему самому бредовым. Но, к сожалению, других вариантов просто не оставалось. Аргосец решил по мере возможности помогать пиратам и Счастливчику. Без него у них не будет ни единого шанса ускользнуть от убийц.

Аргосец привычным жестом отбросил волосы со лба и махнул рукой, давая понять, что собирается расплатиться. Симпатичная смуглая девушка подошла к нему и сообщила, сколько он должен за сок. Эмилио отдал деньги и направился к выходу, не глядя на мнимых моряков. Он собирался перехватить северян и зингарца до того, как они достигнут Бирафира. Времени в запасе было немного, но Эмилио надеялся успеть. Предстояло правда объяснить, кто он такой и откуда ему стало известно об убийцах. Придумывать не хотелось, и Эмилио решил, что соврет что-нибудь на месте.

Но то, что он увидел, едва покинув таверну, заставило его выбросить из головы все планы. Человека, вбежавшего в конюшню, Эмилио забыть было не суждено никогда. Долгих три года он являлся ему в ночных кошмарах.

Оли. Так его звали. Пять лет назад их судьбы пересеклись в столице Пуантена при обстоятельствах, о которых Эмилио вспоминать совсем не хотелось.

Аргосец тогда был совсем молод и иногда ввязывался в авантюры, многие из которых были не очень благоразумными. Эмилио и пятеро его друзей подвязались прикончить одного дворянина, который чем-то обидел другого. Платили очень хорошо.

Теперь он понимал, что стоило разузнать все обстоятельства, послужившие причиной для их найма. Тогда он смог бы догадался, что наняли его люди того самого графа, который и должен был стать их жертвой. В случае неудачного покушения на свою жизнь он мог выдвинуть обвинения против мнимого нанимателя, который, впрочем, и в самом деле жаждал его смерти. Причиной размолвки благородных особ была честь дочери одного из них, на которую довольно удачно покусился сын другого. Девицу эту Эмилио в итоге увидел и понять, зачем кому-то понадобилась её честь, не сумел.