Текст книги "Не сомневайся во мне"

Автор книги: Бренда Пек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Скажи… как он выглядит? – Ну вот, сейчас он ей нагрубит.

Очевидно, Роджер не ожидал такого вопроса. Он молчал столь долго, что Жаклин решила: не хочет отвечать.

– Две макушки… У Тони двойная макушка…

Жаклин подняла на него глаза.

– К счастью!..

Роджер покосился на нее с насмешливым видом. Но в его тоне не было ни тени иронии. Более того, его слова прозвучали неожиданно мягко.

– Еще Тони недавно убедил Кэтлин, свою гувернантку, позволить ему отрастить волосы.

– У него были такие чудесные густые волосы… – пробормотала Жаклин, вспоминая. – Русые… А сейчас?

– Такие же, – сухо отозвался Роджер, искоса наблюдая за Жаклин. – У него светло-серые глаза, вздернутый нос, что ему очень не нравится, и веснушки, которые его раздражают. Кожа немного светлее твоей. Вылитый ты…

Жаклин рассмеялась от удовольствия.

– Серьезно?

– Он весь в тебя. На Питера совсем не похож.

– Это не влияет на твое отношение к Тони? Я хочу сказать, тебя это не тяготит?

– Еще чего! – отрезал он. – Не его вина, что у него такая мать. Просто ему не повезло. Он – невинное дитя, и я сделаю все, чтобы он таким же и остался.

– Поясни…

– Поясняю: тебе не удастся подчинить Тони своему влиянию! – холодно уточнил Роджер.

– Но он мой сын, я не хочу быть для него посторонней! – твердо заявила Жаклин. – Что ты ему рассказывал обо мне?

– Ничего, ни единого слова.

– Не верю! Он наверняка обо мне спрашивал.

– Только не меня!.. Да и других тоже, насколько мне известно.

Глава третья

Самолет приземлился в Хитроу. Темнело. Шел дождь, небо заволокли тучи, и оттого казалось, что вот-вот наступит ночь, хотя было еще довольно рано. Влажный воздух обдал лицо Жаклин, когда она спускалась по трапу. Ненастная погода ухудшила ее и без того мрачное настроение. Чем ближе было свидание с Тони, тем больше Жаклин волновалась. Последнее замечание Роджера усилило ее нервозность до предела. После этого разговор оборвался, оба надолго замолчали, и Жаклин оказалась наедине со своими тревожными мыслями. Я не готова к встрече с сыном, в смятении думала она. Что, если Тони не захочет говорить со мной?

Багаж им выдали на удивление быстро, и вскоре они уже направлялись к выходу. Роджер крепко взял ее за руку выше локтя и потащил к стоянке.

– Моя машина там, – кратко сообщил он и, не выпуская руки Жаклин, зашагал так быстро, что она и носильщик, везущий в тележке их чемоданы, едва поспевали за ним.

– Далеко до больницы?

– Скоро будем на месте. – Роджер отпер машину и отпустил Жаклин, чтобы расплатиться с носильщиком. – Посетителей пускают в любое время, так что можно, конечно, прийти и попозже. Но, думаю, надо сразу ехать в больницу. Или хочешь заглянуть в гостиницу и переодеться?

Он явно был уверен, что она предпочтет второй вариант. Жаклин смотрела, как он ставит вещи в багажник, чувствуя, что вся дрожит от страха. Ее сознание словно раздвоилось: сгорая от нетерпения поскорее увидеть сына, Жаклин в то же время инстинктивно оттягивала эту минуту.

– В больницу… Ведь Тони ждет тебя. – Она провела рукой по волосам и нервно улыбнулась. – Неважно, как я выгляжу. Но не вредно ли ему волноваться перед операцией?

Ей показалось или в глазах Роджера действительно мелькнуло одобрение?..

– Тогда вперед, – сказал Роджер, придерживая дверцу.

Несколькими мгновениями позже он умело влился в транспортный поток, движущийся в сторону Лондона. Дождь усилился, и Жаклин машинально следила за ритмичным движением «дворников» на лобовом стекле. Они, словно метроном, отсчитывали секунды. Тик-так, тик-так… Если бы Роджер проявил хоть чуточку внимания, разделил ее волнение, ей было бы легче. Но он упорно смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на дороге. Жаклин снова погрузилась в размышления. Как встретит ее Тони? Она лихорадочно прокручивала различные варианты, обдумывала, как войти, что сказать, чувствуя, что все больше поддается панике, и очнулась только когда машина свернула к больничному комплексу. Роджер припарковался на стоянке, и вот уже Жаклин на ватных ногах идет за ним к огромному, ярко освещенному зданию.

Решающий момент неотвратимо приближался. Сейчас они войдут в лифт, поднимутся на нужный этаж, пройдут по коридору – и она окажется лицом к лицу с сыном…

Когда двери лифта сомкнулись, Жаклин вздрогнула, сердце у нее упало. Ничего не получится! Как она могла надеяться, что Тони примет ее с радостью? Жаклин обозвала себя эгоисткой, думаю, мол, только о себе. Мальчик не ждет ее, может расстроиться, а ведь ему предстоит опасная операция…

Лифт остановился. С бьющимся сердцем Жаклин двинулась за Роджером по длинному больничному коридору. Никогда в жизни она не испытывала такого страха. Возле одной из дверей Роджер остановился и повернулся к ней. Заметив, что Жаклин на грани обморока, он немного смягчился.

– Пожалуй, тебе лучше подождать за дверью. Я предупрежу Тони о твоем визите.

Жаклин благодарно кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Роджер постоял с ней еще минуту и прошел в палату. Дверь начала автоматически закрываться. До слуха Жаклин донесся приглушенный голос Роджера, кто-то ему ответил, и сердце у нее болезненно сжалось, ноги подкосились. Не сознавая, что делает, она придержала дверь. Звук тоненького детского голоска притягивал ее. Жаклин переступила порог и остановилась.

В палате находились три человека. У кровати стояла молодая женщина лет двадцати пяти в скромном платье. Роджер сидел на краю постели, склонившись над худеньким мальчиком. Тони!..

Жаклин с усилием вдохнула воздух. Наконец-то она видит своего сына! Боже мой, какой он маленький, хрупкий, беззащитный и очень, очень красивый… Роджер хорошо описал его: вздернутый носик, россыпь веснушек, большие светлосерые глаза. Он ничем не напоминал ту крошку, что осталась в памяти Жаклин.

Я же его совсем не знаю, в отчаянии думала она, этот мальчик – не мое дитя, беззвучно рыдало ее сердце, перед ней незнакомец, обладающий безграничной властью, о которой он и не подозревает, – властью уничтожить собственную мать.

У Жаклин заныли руки – так страстно ей захотелось подхватить сына, прижать к груди и не отпускать. Только Тони может заполнить эту бездну, которая мучила шесть лет ее душу.

Подчиняясь внезапному порыву, она шагнула вперед. Три пары глаз удивленно взглянули на нее. Наступило напряженное молчание. Первым опомнился Роджер. Нахмурившись, он подскочил к Жаклин и схватил ее за руку.

– Кажется, я велел тебе ждать!..

Жаклин не отрывала глаз от мальчика.

– Не смогла… Бога ради, не прогоняй!..

Роджер встал перед Жаклин с явным намерением загородить ее от глаз мальчика.

– Но послушай…

– Это она? – раздался звонкий детский голос.

Роджер замолчал, на его лице промелькнула нерешительность, потом, пожав плечами, он отступил в сторону. Круглые светло-серые глаза смотрели на Жаклин с такой неприязнью, что она задрожала, однако заставила себя улыбнуться и приблизилась к кровати.

– Здравствуй, Тони, – тихо сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать сына, но тот увернулся. Жаклин будто ударили в самое сердце, она слегка покачнулась – так сильна была боль. Стараясь проглотить комок, подступивший к горлу, она неловко выпрямилась. Огромные глаза на бледном личике неотрывно смотрели на нее.

– Она в самом деле моя мать? – равнодушно спросил мальчик, кажется, Роджера.

– Да, – ответила Жаклин.

– Тогда знай, что папочкины деньги теперь мои. Сейчас Роджер за ними присматривает, пока я не вырасту, да? – обратился он к своему опекуну.

– Да, малыш, но сейчас не время и не место говорить об этом, – пробормотал Роджер с мягким укором.

Тони округлил глаза.

– Почему? Пусть знает, раз приехала за деньгами! – Мальчик с вызовом посмотрел на оторопевшую Жаклин. – Это ведь правда?

Она умоляюще взглянула на Роджера, потом на Тони.

– Я приехала повидаться с тобой, Тони. А почему ты думаешь, что мне нужны твои деньги?

– Папочка сказал, что ты когда-нибудь явишься, но только из-за денег.

– Ложь! – воскликнула Жаклин, с беспокойством вглядываясь в нахмуренное личико сына. – Я приехала, потому что люблю тебя!

Тони усмехнулся.

– Да, папочка предупреждал, что ты так и скажешь.

Жаклин старалась сохранять спокойствие.

– Твой папочка… – хрипло прошептала она, чувствуя, что глаза наполняются слезами, – ошибся…

– Почему плачешь? – с любопытством спросил мальчик.

Жаклин смахнула слезы и поймала на себе сочувственный взгляд молодой женщины, стоящей у кровати Тони. Краска стыда залила ее щеки. Жалость незнакомки явилась последней каплей в чаше унижения.

– Глупости… Папочка ведь говорил тебе, что я никогда не плачу, – сказала она дрожащим голосом. – Похоже, я здесь лишняя. Наверно, тебе хочется побыть с Роджером. Не буду вам мешать. Спокойной ночи, Тони. – Она бросила взгляд на Роджера. – Подожду тебя в коридоре.

Чувствуя, что вот-вот разрыдается, Жаклин повернулась и выбежала из палаты. Закрыв за собой дверь, она бросилась к ближайшему открытому окну и жадно вдохнула сырой воздух, борясь с подступающими слезами. Но они все-таки хлынули у нее из глаз. Жаклин беспомощно привалилась к стене.

То, что сделал Питер, не имеет названия! Мало того, что он обманул ее, сказав, что Тони умер, он еще и приложил все усилия, чтобы внушить мальчику отвращение к родной матери! На тот случай, если они все же когда-нибудь встретятся. Он добился своего: Тони ненавидит ее…

– Присядьте, миссис Стэнли.

Жаклин, поглощенная своим горем, не заметила, что уже не одна. Рядом была молодая женщина, которая явилась невольным свидетелем ее унижения. Не в силах возражать, она оперлась на предложенную ей руку и опустилась на один из стульев, стоящих у окна.

– Может, выпьете чаю или кофе? Принести что-нибудь?

Губы Жаклин дрогнули в жалком подобии улыбки.

– Вы кто?

– Кэтлин Модин, гувернантка Тони. Сейчас, скорее, сиделка.

– Роджер говорил о вас. К сожалению, мисс Модин, мне никто не может помочь. Но я благодарна вам за сочувствие…

– Расстроились, потому что Тони наговорил вам дерзостей? – Кэтлин присела рядом. – Но он так не думает, уверяю вас!..

– Ошибаетесь, – возразила Жаклин и подняла глаза на свою собеседницу. – Вы знали моего бывшего мужа?

– Немного… – кратко ответила та, опустив глаза.

Внезапная догадка поразила Жаклин. Она пристально вгляделась в ее лицо и многозначительно произнесла:

– Понимаю…

– Я не принадлежала к числу его… женщин, – вспыхнула Кэтлин. – Боюсь, вы неправильно поняли…

– Однако он пытался добиться вашей благосклонности? – Кэтлин слегка покраснела. – О, не беспокойтесь, меня это не волнует. Мне было известно о его увлечениях.

Кэтлин явно стало легче.

– Не знала, как вы к этому отнесетесь. Некоторые женщины, ну… вы понимаете.

– Они не были замужем за Питером Стэнли. Он ничего не скрывал от меня, находя в этом особое удовольствие. Начал изменять мне сразу после свадьбы, – сухо объяснила Жаклин и с любопытством взглянула на Кэтлин. – Не сочтите меня неделикатной, но очень хочется узнать, почему вы ему отказали. Он пользовался у женщин большим успехом, перед ним никто не мог устоять. – И я в том числе, добавила она про себя.

– Мистер Стэнли был слишком красив, слишком обаятелен. Все в нем было слишком и оттого казалось фальшивым, неестественным. А что касается Тони… Ваш сын – очень хороший мальчик, миссис Стэнли. Сегодня он проявил себя не с лучшей стороны. Не знаю, что на него нашло. Вообще-то он неплохо разбирается в людях, несмотря на то что еще очень мал. Тони любит меня и мистера Томпсона, потому что знает, что мы его любим. К несчастью, он, так же как и я, понимал, что отец не любил его по-настоящему. Впрочем, в словах или поступках мистера Стэнли это никак не выражалось, посторонние считали его идеальным отцом. Просто мы чувствовали, что он не способен никого полюбить.

Какая умница и, видно, очень привязана к Тони. Жаклин искренне позавидовала интуиции Кэтлин Модин.

– Тони, мой милый мальчик… – вздохнула она.

– Не стану рассуждать о том, почему вы оставили Тони, – мягко сказала Кэтлин, – но готова спорить на что угодно: вы любите его. Примите мой совет: не надо отчаиваться. Да, мальчик встретил вас холодно, но он очень нуждается в вашей любви, даже если и не осознает этого. Он обидел вас, потому что пока вам не доверяет. Его против вас настроили. Вам предстоит преодолеть отчуждение. Боюсь, это будет нелегко, но, если я права и вы действительно любите его, у вас все получится.

Жаклин накрыла руку Кэтлин своей.

– Вы не представляете, как важно для меня это услышать! Спасибо!.. Я очень люблю Тони и всегда любила. Какое счастье, что вы были рядом с ним, пока я отсутствовала! Вы заменили ему мать. Жаль, Роджер не хочет меня понять… Ему известно, что Тони знает, как Питер на самом деле к нему относился?

– Думаю, вряд ли. Самые умные мужчины иногда не видят дальше собственного носа. Кроме того, ваш муж умел заморочить голову кому угодно.

– Однако вас обмануть ему не удалось, – улыбнулась Жаклин.

– Только не меня!.. – рассмеялась Кэтлин и взглянула поверх головы Жаклин.

По коридору к ним шел Роджер. Он хмурился.

– Кэтлин, Тони просит тебя зайти. Я пожелал ему спокойной ночи и пообещал утром навестить перед операцией, – сказал он, не глядя на Жаклин.

Гувернантка тут же встала.

– До свидания, миссис Стэнли. Увидимся завтра. Рада была с вами познакомиться.

Она улыбнулась на прощание и поспешила в палату, оставив Жаклин и Роджера наедине.

С минуту оба молчали, потом он откашлялся и сказал:

– Жаль, что Тони так обошелся с тобой!..

Поднявшись, Жаклин посмотрела ему в глаза.

– Тебе действительно жаль? Разве ты не считаешь, что я получила по заслугам? Мне казалось, ты будешь доволен.

Подбородок Роджера дернулся.

– Честно говоря, я никак не ожидал, что мальчик тебе нагрубит. Не думал, что он обрадуется, увидев тебя, но его поведение меня огорчило. Я всегда считал Тони воспитанным ребенком.

– Не беспокойся, ничего страшного не произошло, – сухо проговорила Жаклин. – Тони хотел обидеть меня и добился своего. Но ведь я и не надеялась, что он при первой встрече бросится мне на шею. Знаю, его доверие будет нелегко завоевать. Питер постарался на славу.

Роджер направился к лифту. Жаклин последовала за ним.

– При чем тут Питер?.. Сама во всем виновата. Ты же бросила Тони. Он достаточно взрослый, чтобы разобраться, кто его любит, а кто нет.

Подошел лифт. Они шагнули внутрь.

– Надеюсь на это, – горячо подхватила Жаклин. – Я докажу ему свою любовь!

Роджер улыбнулся.

– Как трогательно! И что потом? Снова исчезнешь? От тебя одни неприятности. Начинаю жалеть, что привез тебя.

Лифт остановился на первом этаже, они вышли.

– Извини, но тебе не удастся так легко от меня отделаться. Я намерена остаться, и ты не сможешь мне помешать!

– Ты меня недооцениваешь.

– Отдаю тебе должное, но имей в виду: я буду бороться.

Они подошли к машине, но Роджер не торопился открыть дверцу.

– Помни, что Питер назначил меня опекуном Тони.

Жаклин не отвела глаз.

– Хочешь встать между мной и сыном? В суде, а ты окажешься именно там, если будешь упорствовать, тебя поднимут на смех. Я мать и имею больше прав, чем ты. И с моральной, и с юридической точки зрения.

Надо срочно связаться с адвокатом и уточнить, так ли это, отметила она про себя.

– Даже если он видеть тебя не хочет? – вкрадчиво спросил Роджер.

Удар пришелся в цель. Жаклин вздрогнула и отшатнулась.

– К черту! – вскрикнула она и, отвернувшись, украдкой вытерла глаза, сжала губы, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Я знаю, что Тони меня ненавидит, – хрипло прошептала Жаклин. – Но лучше ненависть, чем равнодушие. Признаю, сын нужен мне. Но можешь не сомневаться, я не причиню ему боли. Могу поклясться, что буду оберегать его душевный покой!

Роджер взял Жаклин за плечи, развернул лицом к себе и заглянул в полные слез глаза.

– Такой я тебя не помню. Какое смирение!..

– Ты вообще меня никогда не знал… – тихо сказала она.

– Пожалуй, тут ты права, – согласился Роджер.

В ее сердце затеплилась надежда.

– Роджер, постарайся все же понять…

– Нужно было остаться с Питером, – сухо сказал он, не дав ей закончить фразу.

– Легко говорить! Наверно, ты никогда ничем не жертвовал. А мне приходилось, и не раз. И знаешь, это больно! Так больно, что можно сойти с ума. Но ты ничего не способен понять. И представить себе не можешь, что значит постоянно страдать, каждый час, каждую минуту, изо дня в день, из года в год… Чувствовать, что душа медленно умирает, стараться не думать, забыть… Так вот, пока ты не испытаешь этой муки, не смей читать мне мораль!..

Жаклин видела, как раздуваются от гнева его ноздри.

– У тебя истерика. Прекрати!

Нет у нее никакой истерики. Типичный мужской ответ на все!

– Надутый самодовольный индюк!

– Вряд ли ты чего добьешься грубостью…

Почему-то его слова подействовали на Жаклин как холодный душ. Ее злость куда-то пропала.

– У меня вообще ничего не получается, что бы я ни делала, – грустно сказала она.

– Жалость к себе тоже не выход.

Роджер наклонился и отпер машину.

– Скажи, что мне делать, и я последую твоему совету. Клянусь, готова на все! – воскликнула Жаклин, чувствуя, что ее душевные силы на исходе и она вот-вот разрыдается.

Брезгливо поморщившись, Роджер выпрямился. В отличие от нее он вполне владел собой.

– Садись в машину и постарайся взять себя в руки. Я же говорил, что ты на грани срыва…

Жаклин молча повиновалась. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала – все оборачивается против нее… Пристегнув ремень, она смотрела, как Роджер обходит машину спереди и усаживается за руль. Когда автомобиль тронулся с места, Жаклин облизнула пересохшие губы и тихо сказала:

– Извини…

– Оба хороши… – устало произнес он. – Поедем в гостиницу, перекусим и немного расслабимся. Потом все спокойно обсудим. Идет?

Вряд ли они найдут общий язык, подумала Жаклин, но возражать не стала.

После тяжелого дня номер Роджера показался ей настоящим раем. Наконец-то она сможет немного отдохнуть. Однако, как только Роджер закрыл дверь, Жаклин снова занервничала.

Сколько лет они не оставались наедине? С бьющимся сердцем она смотрела, как Роджер усаживается в глубокое удобное кресло и с наслаждением вытягивает ноги, отчего мышцы его мускулистого тела напрягаются.

– Спустимся вниз, в ресторан, или поужинаем здесь?

– Что-то вообще есть не хочется…

Однако Роджер потянулся к телефону.

– Ты же с утра ничего не ела. Подкрепиться все равно надо. Попрошу принести ужин в номер.

– Извини, я сначала хочу принять душ и переодеться.

Подхватив свой чемодан, она взглянула на две двери, расположенные в дальнем конце гостиной.

– Которая из них моя комната?

Роджер махнул рукой, и Жаклин направилась в указанную спальню. Закрыв за собой дверь, она облегченно вздохнула. Наконец-то одна! Впрочем, радость была недолгой. В комнате стояли две односпальные кровати, и одной из них явно пользовались. Неужели ей придется жить с Роджером в одной комнате?! Она вернулась в гостиную. Роджер только что закончил разговор по телефону. Он сразу понял, в чем дело.

– Свободных одноместных номеров не было, пришлось взять этот. – Заметив ее растерянность, он пожал плечами. – Я предвидел твою реакцию и вижу, что не ошибся. Придется смириться. Туристский сезон в самом разгаре.

– Есть же и другие гостиницы!

– Разумеется, – согласился он, – но эта ближе всех к больнице. Я не собираюсь ежедневно мотаться за тобой на другой конец города. Так что, нравится тебе это или нет, останешься здесь.

– Но вторая спальня…

– В ней ночует Кэтлин. Если больше нет вопросов, иди в ванную. Поторопись, ужин принесут через несколько минут.

У него на все готов ответ… Проклятье! И настаивать на своем нельзя – поймет, что ее смущает его близость, подумает, что она боится остаться с ним наедине. Жаклин направилась в спальню. Придется уступить. Ему-то, видимо, совершенно все равно. Ну так и она должна принять эту ситуацию как должное. И все же, убирая свои вещи в гардероб, где уже находилась одежда Роджера, почувствовала некоторую неловкость. Казалось таким естественным, что они будут жить в одной комнате, и, сложись все иначе, она была бы счастлива. Хотя что об этом думать? Абсолютно бессмысленное занятие! Жаклин взяла халат и решительно захлопнула дверцу шкафа.

Горячая вода освежила ее, смыла усталость. Надевая шелковый халат салатового цвета, она услышала стук в дверь. Роджер крикнул ей, что принесли ужин. Есть совсем не хотелось, но Роджер прав: необходимо подкрепиться после столь длинного и трудного дня.

Роджер ждал ее, сидя за столиком в углу гостиной в кресле под торшером, мягким светом озарявшим его усталое лицо. Когда-то они часто сидели вот так в каком-нибудь уютном кафе, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Интересно, помнит ли он, как счастливы они были когда-то? Или навсегда вычеркнул эти воспоминания из своего сердца? Скорее всего, так оно и есть. Жаклин вдруг пожалела, что не надела что-нибудь более строгое. Тонкая ткань халата подчеркивала женственные линии ее тела. Пожалуй, он может подумать, что она специально так вырядилась, желая соблазнить его, чего у нее и в мыслях не было. Чемодан собирала Грета, она положила те вещи, которые Жаклин обычно носила. Легкое раздражение охватило ее. Почему она должна менять свои привычки в угоду Роджеру? Ей нечего стыдиться, да и безразлично, что он подумает! С гордо поднятой головой она направилась к столику.

Аппетитный пышный омлет с салатом вместо тяжелой английской еды? Жаклин слегка удивилась. Омлет издавал такой восхитительный запах, что ей сразу захотелось есть.

– Ты же говорил, что живешь в Лондоне, – заметила она, принимаясь за еду. – Странно, что ты поселился в гостинице.

– Я получил по наследству дом в Ланкашире четыре года назад, а свою квартиру продал. Пожив там немного, понял, что могу работать с тем же успехом, что и в Лондоне.

Жаклин, утолив голод, откинулась на спинку кресла, взяла бокал вина, к которому раньше не притронулась, и отпила глоток. Тонкий вкус показался ей знакомым. Она села прямее и подчеркнутым жестом поставила бокал на столик, бросив на Роджера укоризненный взгляд.

– Не нравится? Это калифорнийское вино, одно из лучших, – прищурившись, сказал он.

Руки Жаклин непроизвольно сжались в кулаки.

– Любимое вино Питера, и тебе это прекрасно известно!

Роджер довольно улыбнулся.

– Я знал, что ты оценишь мою заботливость.

– Не думала, что ты способен на такую низость!

– Не мешает тебе кое о чем напомнить…

Жаклин стиснула зубы.

– Я и так ничего не забыла. Напрасно старался.

– У женщин память короткая. С глаз долой – из сердца вон. Поэтому, верно, ты и уехала столь поспешно в Швецию? – осведомился Роджер с циничной усмешкой.

– Тебе не понять, почему я это сделала, – парировала Жаклин.

Роджер пропустил ее ответ мимо ушей.

– Когда мы познакомились, ты жила на вилле своей тетки. Вернулась?

Неужели он помнит и это?

– Мне всегда было хорошо у тетушки Линды.

– Она знала о наших отношениях? – Роджер пристально посмотрел на нее.

– Я не делала из этого тайны и не стыдилась своего поведения, – ответила Жаклин, ничуть не смутившись. – Тетя ничего не имела против, – добавила она.

Роджер удивленно поднял брови, но в ту же секунду его лицо приняло прежнее холодное выражение.

– Ты говорила, она художница?

– Она и сейчас занимается живописью, – сухо подтвердила Жаклин, чувствуя, что в ней закипает гнев. – Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Намекаешь, что она ведет богемный образ жизни и одобряет моральную распущенность? К твоему сведению, тетушка очень порядочный и чуткий человек, у нее совершенно нормальный взгляд на отношения между мужчиной и женщиной. Она не считает жен рабами мужей, обязанными молча страдать и терпеть выходки своего господина и повелителя. Женщина тоже имеет право на счастье!

– Выходит, клятвы, которые ты давала перед алтарем, для тебя пустой звук? – зло выпалил Роджер.

Жаклин едва сдержалась. Она не заслужила такого упрека! Как он смеет судить, ничего не зная о ее жизни?

– Но мужчины тоже клянутся в верности, что не мешает им с легкостью изменять своим женам.

– Кто утверждает, что мы ангелы во плоти?.. – пожал плечами Роджер.

– А женщины обязаны, по-твоему, ими быть? – огрызнулась Жаклин. Она вскочила и пересела на диван. – Можешь смеяться надо мной сколько душе угодно, но я была верна Питеру… До того дня, когда встретила тебя. К тому времени мой брак превратился в фарс, но я ни разу не изменила мужу. Даже тогда, когда он раскрыл свое истинное лицо и заявил, что женился на мне из-за денег. Не знаю, что меня удерживало – гордость, самолюбие, – но я помнила о своих клятвах.

Роджера будто пружиной подбросило.

– Выходит, это я сбил тебя с пути истинного?! – возмутился он. – Предположим, так оно и было, но почему именно я удостоился подобной чести? Что во мне особенного?

Неужели он ждет, что она предаст свои чувства к нему?

– Я полюбила тебя.

Если Жаклин ожидала, что искреннее признание растрогает его, то глубоко заблуждалась.

– Думаешь, любовь оправдывает предательство? – холодно спросил Роджер.

Разумеется, бесполезно объяснять, что к тому времени она уже не считала Питера своим мужем. Фактически их брак уже распался, оставалось только оформить развод… Может, все же сделать еще одну попытку?

– Пока ты не рассказал мне о своей матери, я не сомневалась, что ты поймешь все правильно…

– Как трогательно! – фыркнул он. – А потом ты быстренько разлюбила меня и вернулась к Питеру.

Это задело Жаклин за живое.

– Ты же меня бросил! – горячо запротестовала она. – Я вернулась в Англию, потому что ты не оставил мне другого выхода!

Роджер недобро улыбнулся.

– По-моему, ты лжешь. Очевидно, не так уж плохо тебе было с Питером, если ты продолжала с ним спать, – ядовито заметил он. – Скажи наконец правду: ты любила меня?

Так любила, что без колебаний отдала бы за тебя жизнь! – мысленно воскликнула она. Но гордость продиктовала другой ответ. Пожав плечами, она сказала:

– Какая теперь разница?..

– Я был для тебя всего лишь мимолетным курортным увлечением. Понятно…

Могла ли она стерпеть это?

– Ничего подобного!

Он встал и подошел к ней.

– Признайся, ты считала меня круглым дураком, да? Увидев тебя через год на приеме у родственников Питера, я понял, почему ты лгала. Я и не подозревал, что ты жена моего двоюродного брата!

Жаклин развела руками.

– Ты мне все равно не поверишь… Я понятия не имела, что вы с Питером братья. И думала, мы с тобой никогда больше не увидимся.

– Надеялась, что не увидимся, – уточнил он. – Ты же пришла в ужас, встретив меня. Боялась, я тебя выдам!

– Но ты же ничего не сказал…

Роджер с досадой покачал головой.

– Бог знает, почему я промолчал.

– Спасибо и на том…

– Ты тут ни при чем!.. – вспыхнул Роджер. – Не смей благодарить меня! Просто я не люблю публичных скандалов. И потом, не хотелось огорчать Питера. Каково ему было бы узнать, что жена его обманывала? И с кем? Со мной!

– Теперь понятно, чего стоила твоя любовь, – печально произнесла она. – Может, оно и к лучшему. Все уже в прошлом…

Роджер опять предал ее. И теперь ей было не менее больно. А может, еще больше…

Он подался вперед.

– Ты не будешь оправдываться? Большинство женщин на твоем месте так бы и поступили.

Жаклин взглянула на него негодующе.

– Я – это я, а никакое не большинство. Мне незачем оправдываться перед кем бы то ни было. Но если ты хочешь меня выслушать, я тебе все расскажу.

Роджер широко улыбнулся и опустился в кресло, положив ногу на ногу.

– Староват я, чтобы слушать сказки, Жаклин. Твоя грешная жизнь подробно описана в бульварных газетах. При желании я могу в любой момент узнать все, что мне надо.

Говорить с ним – все равно что биться головой о стену. Жаклин сдалась. Вздохнув, она откинулась на спинку дивана, поджав под себя ноги.

– Веришь всему, что написано в газетах? – насмешливо спросила она.

– Тебя, конечно, оклеветали…

Его самодовольный вид требовал ответа.

– Кое-что соответствовало действительности. Я и правда совершала некоторые поступки, о которых потом сожалела.

А кто-нибудь спрашивал, почему она так себя вела? Роджера это тоже совершенно не интересует.

Он бросил на нее уничтожающий взгляд, но Жаклин уже обвыклась в его презрении.

– Если намереваешься хоть изредка видеться с Тони, тебе придется обуздать свою любовь к ночным эскападам. Вряд ли это придется ему по вкусу, да и тебя не приблизит к желанной цели. Если твое имя будет метровыми буквами появляться в желтой прессе, Тони возненавидит тебя еще больше.

Собрав все силы, Жаклин подняла на него глаза. Уязвленная в самое сердце, она не сразу нашлась с ответом.

– Странно, что ты до сих пор не понял, что этого не случится. Тони мне так же дорог, как и тебе. Ему будет трудно ко мне привыкнуть – слишком неожиданно я появилась в его жизни. Однако я не собираюсь навязывать ему свою любовь. Да, он очень мне нужен, но я хочу, чтобы он полюбил меня, а не просто примирился с моим присутствием.

Роджер смотрел на нее в упор.

– Но если он не захочет?

– Если это случится, я придумаю, что делать… – спокойно ответила Жаклин.

После долгого молчания Роджер бросил взгляд на часы. Если он и пришел к какому-то выводу, то сообщить ей о своем решении не счел нужным.

– Уже поздно. Нам обоим необходим отдых. Можешь укладываться первой. Я подожду здесь.

Жаклин вздохнула и подавила зевок.

– Спасибо, так и сделаю. – Она встала. – Спокойной ночи.

Пройдя в спальню, Жаклин плотно притворила за собой дверь и на секунду привалилась к стене, чувствуя огромную усталость. Потом вынула из шкафа ночную рубашку и направилась в ванную, чтобы переодеться. Еще не хватало, чтобы Роджер застал ее раздетой!..

Однако он, видимо, и сам не желал этого, потому что появился, когда Жаклин уже лежала в постели. Сквозь опущенные ресницы она видела, как Роджер расстегивает пуговицы на рубашке. Какие у него красивые руки!.. Пальцы длинные, сильные… Руки художника или музыканта. Она хорошо помнила нежность этих рук… Жаклин крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться. Не время предаваться воспоминаниям.

Роджер скрылся в ванной, пройдя совсем рядом с ее кроватью. Жаклин уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Неужели ей никогда не удастся забыть его? Нет, наверно, она обречена всю жизнь страдать и терзаться.

Жаклин закрыла глаза, и сон постепенно сморил ее.