Текст книги "Из знатного рода"

Автор книги: Бренда Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Бренда Новак
Из знатного рода

Пролог

Бридлвуд-Мэнор, Клифтон, Великобритания

2 декабря 1829 года

– Ребенок – урод! – вскрикнула акушерка, едва не выпустив из рук скользкое тельце новорожденного.

– Что ты имеешь в виду? – Марта Хаверсон быстро отошла от постели роженицы.

– У него не рука, а обрубок.

Экономка посмотрела на круглое лицо миссис Телфорд и лишь потом опустила взгляд на кричащее существо. Как акушерка и сказала, одна ручка у младенца была слишком короткой – по локоток, – словно кто-то обрезал все остальное.

– Что? – Женщина, только что познавшая радость материнства, повернула голову, стараясь разглядеть своего ребенка.

После очень тяжелых родов герцогиня лежала на постели, не подавая признаков жизни. У нее не было сил разговаривать, но услышав страшные, роковые слова акушерки, она приподнялась на одном локте. В ее фиалковых глазах застыл страх.

– Ты сказала «урод»? Мой сын – урод? Дай мне его немедленно.

Марта с тревогой следила за тем, как ее светлость осматривает ребенка. После пяти лет брака и пяти выкидышей герцогиня наконец-то родила наследника. И какие же это были трудные роды! Ей так хотелось, чтобы госпожа отдохнула! Лучше бы они с акушеркой молчали.

Герцогиня, бледная как смерть, в ужасе смотрела на изуродованную ручку своего долгожданного ребеночка.

– Нет, нет, – простонала она. – Муж и так ненавидит меня, а теперь непременно предпримет что-нибудь ужасное.

Марта приняла ребенка у хозяйки и обменялась с миссис Телфорд многозначительным взглядом, вполне разделяя страхи герцогини.

– Не волнуйтесь так. Его светлость обрадуется крепкому мальчугану, – уверила Марта, чуть наклоняясь, чтобы поправить простыни.

Младенец закричал, словно опровергая ее слова.

– Ты его не знаешь, – заплакала герцогиня. Увидев уродливую ручку сына, она, казалось, лишилась последних сил. Закрыв глаза, несчастная женщина откинулась на подушки. По щекам ее потекли слезы горечи, безысходности, обиды. Вдруг она начала мотать головой как будто в горячке.

– Не надо так убиваться, ваша светлость, – произнесла миссис Телфорд. – Вы очень слабы, вам нужен отдых.

Марта видела, что герцогиня не слышит их. Она, казалось, ушла куда-то в свой мир. Ее губы шевелились: быть может, она молилась.

– Не стой столбом, помоги мне. – Слова повивальной бабки заставили Марту осознать, что она уже несколько минут смотрит на свою хозяйку.

– Она будет жить? – шепотом спросила Марта у акушерки.

Миссис Телфорд оценивающе оглядела герцогиню, и складки у ее губ стали еще глубже.

– Не знаю. В любом случае бессмысленно стоять и таращиться на нее. Нужно заняться ребенком. Ну давай же, скорее, скорее!

Марта, которой напомнили о ее долге, оторвалась наконец от кровати хозяйки и отправилась купать новорожденного, который уже не плакал и уютно устроился у нее на руках. Сама она не могла иметь детей и поэтому с большим нетерпением ожидала появления в доме малыша. Сейчас, однако, от ее радости не осталось и следа. Бедная хозяйка. Все знали, что ее брак с герцогом Грейстоуном нельзя было считать счастливым.

– Миссис Хаверсон? – раздался неуверенный голосок молоденькой служанки.

– Да, Джейн? – Экономка прервала свои занятия, чтобы взглянуть на девушку.

– Господин хочет видеть сына, – чуть задыхаясь, произнесла Джейн.

Глядя на смущенное лицо девушки, Марта сразу догадалась, что герцог уже все знает, и прокляла про себя громкий голос миссис Телфорд. У стен есть уши. Очевидно, кто-то уже донес герцогу об уродстве его сына.

– Я только начала купать младенца, – сказала она. – Кроме того, его надо приложить к материнской груди, прежде чем...

– Прошу прощения, – прервала ее девушка, – его светлость требует, чтобы ребенка принесли немедленно, иначе он вас рассчитает. Он ждет в библиотеке. Миссис Телфорд уже отправилась туда.

Марта прикусила губу и нерешительно посмотрела на герцогиню.

– Хорошо. Возьми одеяло. Не хватает еще, чтобы бедный крошка простудился.

Войдя в библиотеку, Марта сразу встретилась взглядом с Альбертом Кимболтоном, герцогом Грейстоуном. Он широкими шагами мерил роскошный турецкий ковер. Три стены из четырех в комнате занимали массивные, красного дерева полки, заставленные переплетенными в кожу томами. Раз в неделю с них стирали пыль, но не читали. В камине уютно потрескивали поленья. Акушерка уже сидела в кресле у длинного стола. Она напряженно сцепила пальцы рук, ее губы были сурово поджаты.

При появлении Марты герцог остановился. Брови над светло-голубыми глазами сошлись на переносице, и Марте показалось, что повеяло холодом. Родился наследник, и она готова была представить его отцу, но все, что сейчас происходило в комнате, никак нельзя было назвать праздником, которого она ждала. Ни радостной улыбки, ни гордого взгляда – только гнев.

Марта набрала в легкие побольше воздуха:

– Ваш сын, милорд.

– Положи его на стол. – Грейстоун не стал смотреть, как Марта кладет ребенка на стол. Вместо этого он подошел к окну и уставился в темное пространство за ним. – Ты свободна.

Марта сделала один шаг, затем другой. Только страх, что своим неповиновением она может ухудшить положение младенца, заставил ее выйти в коридор. Закрыв дверь, она остановилась, прислушиваясь к разговору в библиотеке.

– Что ты можешь мне сказать? – Марта отчетливо разобрала дрожь в голосе герцога.

– Как я уже говорила, мальчик – урод, – объяснила акушерка. – Такое случается.

– А его мозг? Он тоже поврежден?

Нерешительное молчание.

– Не могу сказать, ваша светлость. Такие тяжелые роды...

– Он сможет ездить верхом? Охотиться?

– Боюсь, что нет. Я не знаю, как будет развиваться ребенок. Но, ваша светлость, меня больше волнует его мать...

– Его мать? После пяти лет она родила мне урода. Какая насмешка природы!

Звук бьющегося стекла заставил Марту подпрыгнуть. Ребенок захныкал, и она с трудом подавила желание вбежать и унести его.

– Но, ваша светлость, герцогиня не...

– Оставь меня! – крикнул герцог.

Что-то – возможно, его кулак – с силой ударило по столу. Акушерка вскрикнула, затем послышался грохот – очевидно, герцог швырнул какой-то предмет в стену над камином.

Через мгновение из комнаты вылетела разъяренная миссис Телфорд.

Марта сделала вид, будто только что подошла.

– Что случилось, миссис Телфорд?

– Он сошел с ума, говорю вам. Просто сошел с ума. – Акушерка заломила руки. – Лучше оставить его на время. Я пока займусь ее светлостью. – С этими словами она торопливо ушла.

Больше всего на свете сейчас Марте хотелось зайти в библиотеку и унести младенца, но ее удерживал страх перед гневом герцога, – не за себя она боялась, а за ребенка. Она чувствовала, что жизнь крошки в опасности.

Внезапно ее насторожила тишина. Плач ребенка стих. Марта задержала дыхание. Ничего.

Она быстро открыла дверь и вошла в библиотеку. И первое, что увидела, была высокая фигура герцога, который склонился над сыном. Одной рукой он зажимал нос новорожденного.

Он же собирается убить ребенка! Не раздумывая, Марта подбежала к столу и вцепилась в руку хозяина, пытаясь помешать ему сделать свое черное дело.

– Убирайся! – рявкнул герцог, но Марта сражалась за жизнь ребенка с отчаянием, вызванным мыслями о ее неосуществимой мечте – иметь детей. В конце концов герцог убрал руку.

– Я убью тебя! – Его лицо было красным от ярости, на шее выступили вены.

– Пожалуйста, – взмолилась Марта. – Это же ваш сын.

Герцог раздраженно фыркнул:

– Я не могу быть отцом этого... этого уродца. Слышишь? Он никогда не станет моим наследником.

Марта вскрикнула. Как человек может быть таким жестоким?

– Позвольте, я оставлю его себе.

Лицо герцога сделалось пунцовым.

– Без моих рекомендаций ты не найдешь работы. И как ты собираешься кормить ребенка?

– Не знаю.

– Дура! Стоило позволить тебе самой уморить этого калеку голодом, но я не хочу рисковать. Если он выживет, вы оба рано или поздно появитесь у меня на пороге с криками о наследстве и наследнике. – Герцог холодно рассмеялся. – Никогда!

Внезапно решившись, Марта схватила ребенка и побежала к двери. Она боялась, что герцог остановит ее, как вдруг за ее спиной раздался странный возглас. Обернувшись на бегу, она увидела, что герцог, зацепившись за ковер, валится на пол. Падая, он ударился головой об угол стола.

Марта, остановившись, с ужасом смотрела на распластанное безжизненное тело. Из раны на виске сочилась кровь. Что теперь будет? У нее к горлу подкатил комок.

Наклонившись, она нащупала пульс и с облегчением вздохнула, почувствовав под пальцами слабое биение.

Взгляд Марты упал на пепельное лицо герцога, затем скользнул на ребенка. Герцог пытался убить своего сына! В ее памяти всплыла страшная картина едва не свершившегося преступления. А мать малыша скорее всего уже покинула этот мир.

Марта торопливо покинула библиотеку. Крепко прижимая ребенка к груди, она прошла длинными коридорами Бридлвуд-Мэнора мимо спален, библиотек и гостиных к лестнице для слуг, миновала кухню и выбежала на улицу, в темную зимнюю ночь.

Глава 1

Манчестер

5 марта 1854 года

– Выпусти меня! Пожалуйста, Вилли, выпусти меня! – Голос Александры поднялся до неестественно пронзительных нот.

Стены и крышка сундука давили на нее, словно стенки гроба. Александра задыхалась. Внезапно ей показалось, что воздуха больше нет, и она отчаянно застучала по стенке старого деревянного сундука.

В панике она не обратила внимания на лучик света, но, увидев его, уже не могла отвести от него глаз. Если проходит свет, то проходит и воздух! Александра заставила себя дышать медленнее, борясь с истерикой, которая грозила охватить ее разум.

– Папа? – тихо окликнула она.

Александра не называла Вилли папой уже много лет, но сейчас она снова чувствовала себя ребенком, той маленькой девочкой, которая когда-то любила этого человека.

– Ты здесь?

Тишина. Где же Вилли? Неужели он вышел из комнаты?

– О нет! – простонала Александра.

Он не мог так поступить с ней. Трезвый, отчим почти не замечал ее, но джин пробуждал в этом человеке зверя. Избиения начались вскоре после смерти ее матери, почти пять лет назад, и сейчас стали почти обычным делом.

Александра пыталась пошевелиться, но сундук был слишком маленьким для девятнадцатилетней девушки. Она сидела, поджав колени к подбородку, руки были плотно прижаты к телу. Голова у нее раскалывалась – то ли от нехватки воздуха, то ли от подзатыльника, которым наградил ее Вилли.

Шорох за стенкой сундука напомнил ей, что в комнате кто-то есть. Она затаила дыхание, чтобы определить, откуда доносятся звуки, но не могла сдержать невольное рыдание.

– Вилли? Пожалуйста, открой меня. – Александра надеялась, что если она будет говорить спокойно, то отчим ответит, но он молчал. – Ты еще здесь? Папа, пожалуйста, не уходи. Если ты не выпустишь меня, как же я смогу работать? Ты же знаешь, сегодня мы должны закончить полдюжины рубашек. – Александра перевела дыхание. – Разве ты не хочешь получить за них деньги?

– Заткнись! – прогнусавил Вилли. – Одного твоего вида я не выношу.

– Но я сразу уйду наверх, обещаю. Тебе не придется терпеть меня.

По лбу текли капли пота, но Александра приказала себе не паниковать. По крайней мере Вилли не ушел и отвечал ей.

– Мы должны закончить рубашки сегодня днем, это же заказ мадам Фобарт. Ты сам меня предупреждал, – молила Александра. – Я же лучшая швея в твоей мастерской. Я буду работать очень усердно, вот увидишь. – Вилли выругался, но Александра отметила, что его гнев немного поостыл. – Мадам Фобарт – самая крупная наша заказчица. Мы же не можем потерять ее, правда? Ну вспомни, ты же все время мне говорил, что мадам Фобарт мы должны угождать всегда и во всем.

– Черт побери мадам Фобарт!

Вилли со всего размаху пнул сундук ногой, и Александра вскрикнула от неожиданности.

– Ты так не думаешь, – заставила она себя продолжить. – У нас много заказов, а скоро появится много денег. Но я не смогу выполнить заказ, если ты меня не выпустишь.

Вообще-то скорее всего они опоздают, даже если он ее выпустит. Последний заказ мадам Фобарт был в два раза больше обычного, а выполнить его надо было в два раза быстрее, чем обычно. Хотя Александра и другие швеи сидели за работой до глубокой ночи, конца еще не было видно. Но откуда Вилли это знать? Он уходил в таверну еще засветло. Вилли вообще редко появлялся в мастерской раньше полудня, да и то лишь затем, чтобы критиковать, жаловаться и ругаться. Чудо еще, что он находит клиентов.

– Вилли?..

У Александры начала кружиться голова. Осталось так мало воздуха. Работа. Она говорила о работе. Зачем? Она уже не помнила зачем. Вся ее жизнь была-всего-навсего бесконечной чередой стежков...

– Когда-нибудь, – ворвался в ее затуманенный мозг голос Вилли, – ты закроешь глаза, которые слишком похожи на глаза твоей матери.

Она уже давно отказалась понимать причину гнева, который овладевал Вилли всякий раз, когда он был пьян. А ведь отчим очень любил ее мать, Элизабет. Не просто любил, он буквально боготворил ее.

Перед смертью мама просила Александру заботиться о нем...

В ушах как-то неприятно зашумело. Ей показалось, что ее тело уносит волна.

«Мне все равно. Я хочу спать...»

Затем из подсознания всплыло: «Скоро придут остальные». Конечно. Вот это она и пыталась вспомнить. Скоро придут женщины, которые каждый день работали на Вилли. Александра не сомневалась, что они помогут ей, если только она сможет продержаться еще несколько минут. Но ее уже окружила манящая черная бездна...

Раздался щелчок открываемого замка. Неожиданно крышка откинулась, и в легкие девушки хлынул свежий утренний воздух.

Александра завертела головой. Вилли стоял в полуметре от сундука и с ненавистью смотрел на нее. Мгновение он словно заглядывал ей в душу, а потом, пошатываясь и ругаясь, вышел из комнаты.

Вот и все. По крайней мере сегодня издевательств больше не будет. Александра зажмурилась и с силой сжала руки в кулаки. Нет, пообещала она себе, их больше никогда не будет!

К тому времени как появились остальные швеи, Александра уже немного успокоилась. Хотя все работающие здесь знали о побоях, она делала вид, что ничего не происходит. Женщины ничем не могли ей помочь. Им важно было каждое пенни на самые насущные нужды – еду, одежду, на оплату жилья, и они не имели права рисковать своей работой, ссорясь с хозяином мастерской.

Когда в маленькую комнату с одним окном вошла мисс Харпер, Александра была полностью поглощена рубашкой с плоеным передом.

– Доброе утро. – Александра заставила себя улыбнуться, имитируя отличное настроение.

Она вместо Вилли присматривала за работами в мастерской и всегда приходила первой. Женщины, с которыми она работала, были ее единственными подругами. Если бы тут появился кто-нибудь другой, а не Мирт Харпер, Александра скорее всего тут же поплакалась в жилетку и рассказала о своем ужасном заточении в сундуке. Но вид пожилой больной женщины заставил ее забыть о своих бедах.

Заметив, как бледно лицо мисс Харпер, Александра отложила шитье в сторону.

– Вы заболели?

Мисс Харпер молча кивнула. Она повесила шаль и шляпку на крюк у двери, потом прошла и села за длинный стол в центре комнаты. Кроме стола, в комнате стояли лишь старые часы и жаровня.

– Так, что у нас? – Прежде чем взять иглу и наперсток, мисс Харпер помассировала руки.

– Рубашки. – Александра указала на отрезы в углу.

– Доброе утро, – раздались тихие женские голоса. Пришли другие швеи.

Шестеро женщин еле помещались в тесной комнате, но они привыкли и не протестовали.

Наконец принялись за работу. Все смеялись и болтали между собой, но Александра работала молча, напряженно раздумывая над тем, что происходит в ее жизни. Вилли становился все несноснее. Вместо равнодушия, как раньше, в нем кипела мстительная злоба. Когда-то Александра усматривала причину зла в его больной ноге, в запоях, в горе по Элизабет, но сегодня она поняла, что это были детские фантазии. Вилли ненавидит ее.

– Он опять побил тебя?

Александра подняла глаза на Либби – худенькую женщину, у которой было пятеро детей, – и отрицательно покачала головой.

– Тогда что?

Остальные притихли, ожидая ответа.

– Ну же, выкладывай начистоту, – поторопила ее Либби. – Возможно, на этот раз нет царапин и синяков, но этот дьявол сделал что-то ужасное.

Александра сглотнула.

– Я должна убежать от него, только и всего.

– Мы твердим тебе об этом уже не первый месяц. Иначе будет еще хуже. Видишь ведь сама – он становится законченным пьяницей, – согласилась Либби.

Мисс Харпер шикнула на нее:

– Я была знакома с Элизабет. Твоя мать никогда бы не просила тебя заботиться о Вилли, если бы не хотела воздать добром за добро. Ты помогаешь ему добыть кусок хлеба, а побои легко забываются.

Любое упоминание о матери вызывало у Александры боль в груди. Все было иначе, когда была жива Элизабет.

Мать Александры была доброй и красивой женщиной. Она научила своего единственного ребенка грамоте и строго следила, чтобы та разговаривала как леди. Когда в конце концов Вилли настоял, чтобы Александра бросила книги и начала зарабатывать на жизнь, Элизабет занялась с дочерью шитьем. И хотя они провели бесконечные часы за пяльцами, те времена разительно отличались от того, что было сейчас. Ее мать бралась лишь за отдельные заказы, но потом Вилли упал и повредил колено. Его уволили, он не смог найти работу, а вскоре после этого Элизабет заболела скарлатиной и умерла. Без матери, на которой держался весь дом, ее отчим стал совершенно иным человеком.

– Он думает, что может распоряжаться нашими жизнями только потому, что оплачивает наши счета, – возмущенно сказала Александра.

– Любой богобоязненный мужчина не стал бы забирать себе львиную долю тех ничтожных денег, что мы зарабатываем здесь, – согласилась мисс Харпер.

Остальные женщины закивали.

– На прошлой неделе он выплатил мне только половину, – Либби с силой воткнула иголку в ткань, – потому что Мэри Джейн заболела, а я опоздала на пару минут, помните? Когда-нибудь я...

– Мы все были бы не прочь отлупить его палкой, – оборвала ее Сара, молоденькая девушка, которая работала, чтобы прокормить трех младших братьев. – Но нам легче, потому что мы для него лишь наемные работницы. Александра другое дело.

– Неужели у тебя нет родственников, которые могли бы помочь? – спросила Марна, которая работала здесь всего неделю.

Александра еще ниже склонилась над шитьем.

– Есть, но мало, – коротко сказала она, не желая признаваться, что богатая семья выбросила ее мать на улицу, когда обнаружилось, что она в пятнадцать лет забеременела от сына пекаря. Элизабет бросилась к своему любовнику в надежде на помощь, но ее отец успел добраться до него первым. За несколько фунтов и обещание получить свою собственную булочную юноша отказался даже разговаривать с Элизабет. Она уехала в Ливерпуль и поступила работать на ткацкую фабрику, где и встретила Вилли.

– У Вилли есть родственники, но они не любили мою мать, говорили, она слишком «задирает нос».

– Если они хоть чем-то похожи на Вилли, тогда она действительно была выше их, – фыркнула мисс Харпер.

Александра улыбнулась:

– У меня, правда, есть тетя по материнской линии.

– Та самая, которую Вилли не пустил сюда, когда она приехала проведать тебя? – уточнила Либби.

Кивнув, Александра продолжила:

– Время от времени я получаю от нее письма.

– А где она живет? – спросила Марна.

– В Лондоне. Однако в последнем письме она пишет, что ее муж-военный получил назначение в Индию. Теперь их семья переезжает туда...

– Когда? – быстро спросила Либби.

Александра удивленно посмотрела на нее. Потом посчитала в уме:

– Через неделю.

В глазах вдовы загорелся такой огонь, что Александра отчаянно замотала головой.

– Нет. Я знаю, о чем ты думаешь. Я тоже думала об этом, но я не могу навязать себя тете Паулине. Кроме того, Вилли сразу же помчится к ней...

– Тогда беги из страны. Ты же сама говорила об этом, – вмешалась Сара.

– Ты можешь работать на них, например, как служанка или гувернантка, или просто поживешь с ними немного, пока не найдешь другое место, – рассудительно заметила мисс Харпер.

Александра подняла руки, призывая их замолчать.

– А как я заплачу за проезд в Индию? Я не могу просить об этом свою тетю.

Либби и мисс Харпер переглянулись, затем поглядели на других, и на их лицах расплылись улыбки.

– Сейчас почти полдень, – объявила Либби. – Через пару часов мы должны закончить рубашки мадам Фобарт. Деньги за такой огромный заказ должны быть немалые, если ты правильно понимаешь, что я имею в виду. – Вдова замолчала.

Сердце Александры лихорадочно билось, хотя разум продолжал твердить, что она не может ехать к тете Паулине.

– Но я только доставляю заказы, а деньги всегда получает Вилли, вы же знаете.

– Скажи управляющему мадам Фобарт, что теперь ты собираешь деньги, – сказала мисс Харпер. – Мать научила тебя говорить, как образованная леди, ты справишься.

– Но управляющий мадам видел меня сотни раз. Он знает, кто я такая. Кроме того, у меня нет времени списаться с тетей, – возразила Александра. – Она уезжает дней через семь, а почти столько мне потребуется, чтобы доехать до Лондона.

– Тогда просто скажи, что Вилли заболел. И отправляйся прямиком в Лондон, иначе разминешься с тетей, – объявила Либби.

– Это твой единственный шанс, – поддержала ее мисс Харпер.

У Александры от страха заныло в животе. Она знала, что женщины правы. Тетя Паулина – единственная надежда для нее хоть как-то изменить жизнь. Но что, если управляющий мадам Фобарт откажет ей и сообщит Вилли о ее просьбе? Что, если она опоздает в Лондон и не встретится с тетей?

Александра поежилась, вспомнив о побоях, которые получила в последний раз, когда пыталась уехать от отчима. План был рискованным, но он давал ей шанс получить свободу. Очень небольшой шанс.

– Хорошо, – сказала она в конце концов. – Я попытаюсь.

Натаниэль Кент стоял на мостике, держась левой рукой за леер. Возбуждение от погони охватило все его существо. Противник скоро сдастся, в этом нет сомнений. Торговый бриг пытался скрыться, но у него не было никаких шансов против такого быстрого корабля, как «Ройал Венджинс».

Натаниэль гадал, почему «Найтингейл» не открыл ответный огонь. По его подсчетам, на корабле было не меньше четырех тридцатидвухфунтовых орудий.

– Как ты думаешь, почему они предпочитают убегать? – Он повернулся к Трентону, своему первому помощнику.

Трентон пожал плечами.

– Если бы я знал. Разумеется, мы напали неожиданно, но даже тот первый корабль, который мы захватили, оказал нам большее сопротивление.

– Однако они все еще не выбросили белый флаг.

– Может, стоит еще раз стрельнуть по ним?

Натаниэль немного подумал.

– Да, выстрел прямой наводкой убедит их сдаться.

Оглушающий свист снарядов перекрыл крики его людей, и четыре двадцатипятифунтовых ядра упали в море где-то рядом с кормой «Найтингейла». На несколько минут все пространство между кораблями заволокло пороховым дымом, но вскоре дым рассеялся.

– Мы победили! – прокричал кто-то на борту «Ройал Венджинса». Ему вторил хор восторженных голосов.

Натаниэль оглянулся. Его люди торопливо прочищали стволы орудий, чтобы вновь зарядить их. Вряд ли это понадобится. Со времени изобретения парового двигателя пираты практически исчезли, но легенды об их подвигах все еще будоражили память моряков. Любой мог рассказать по крайней мере дюжину леденящих душу историй, происшедших с кем-то из его предков.

Натаниэль сыграл на страхе, который вызывал эти истории, и не сомневался, что «Найтингейл» скоро сдастся.

– Смотрите, – закричал Ричард, тыча пальцем в сторону второго корабля. Непредсказуемый, как дикий вепрь, и такой же сильный, Ричард пришел в команду Натаниэля менее года назад. – Мы сделали этого ублюдка!

Натаниэль повернулся. Да, на мачте брига развевался белый флаг.

– Отлично, – пробормотал он, – а теперь пора посмотреть на груз.

Он подошел к борту, где его люди спуската лодку, и, как только она закачалась на волнах, быстро спустился вниз. Трентон остался на корабле старшим, а Ричард и Тини, еще один помощник капитана, отправились с ним.

Лодка приближалась к «Найтингейлу». С палубы корабля доносилась какая-то речь. Натаниэль не мог разобрать слова, но их интонация говорила об удивлении и страхе.

Они подплыли ближе. Натаниэль схватился за свисавший к воде канат и, несмотря на деформированную руку, ловко залез наверх, карабкаясь с умением и легкостью, которые выработались в результате долгой практики.

Встретил его седовласый пожилой мужчина с длинными бакенбардами – капитан «Найтингейла».

– Что, черт побери, ты надумал, когда решил стрелять по моему кораблю? – гневно спросил он.

Натаниэль помедлил, прежде чем ответить, и его красноречивое молчание как нельзя лучше и убедительнее показало его власть над всеми вокруг.

«Найтингейл», очевидно, вез пассажиров, так как проход к пушкам преграждали ряды чемоданов. Неудивительно, что они так и не ответили на огонь его корабля.

– Я требую ответа.

Повернувшись, Натаниэль внимательно оглядел стоящего перед ним старика.

– Едва ли ты можешь что-либо требовать. – Он кивнул головой в сторону багажа и улыбнулся.

Лицо капитана покрылось красными пятнами.

– Ты болван, если собираешься сделать то, о чем я думаю. В этих водах не было пиратов почти тридцать лет, и это не случайно.

В глазах Натаниэля мелькнуло раздражение.

– Учитывая ваше уязвимое положение, я бы не стал так легко разбрасываться оскорблениями, капитан...

– Миривезер. Капитан Тадеуш Миривезер, и я уже плавал, когда ты пешком под стол ходил. – Старик хотел добавить еще что-то, но передумал.

– А я Драгонслейтер, – ответил Натаниэль.

Эта придуманная им самим кличка, как обычно, заставила его улыбнуться, но он не мог назваться своим настоящим именем. Посерьезнев, он еще раз оглядел матросов. Капитан Миривезер вел себя как гордый старый осел, и его люди выглядели соответственно. Натаниэль подумал, как бы они поступили, если бы им не мешали пассажиры и их багаж.

– Я рад, что у вас хватило ума сдаться и избежать гибели людей, – сказал он. – Ничего плохого я не сделаю вашим пассажирам. Разумеется, при условии, что вы будете послушны, – добавил он быстро.

Ему нравился старый капитан, который явно придавал значение таким понятиям, как честь и долг. Подобные ему встречались сейчас крайне редко.

– Если ваши требования разумны, мы их выполним, – нехотя согласился капитан Миривезер.

– Порт вашего назначения?

– Ливерпуль.

– Так я и думал. Ваши люди должны держаться в стороне и пусть следят, чтобы пассажиры вели себя тихо. Моя команда займется вашим грузом. Не волнуйтесь, мы все сделаем быстро, не задержим вас. – Натаниэль благожелательно улыбнулся. – Затем вы сможете починить судно и продолжить путь... А, ну да, чуть было не забыл: разумеется, ваше право сообщить о случившемся вашему хозяину, высокочтимому герцогу Грейстоуну.

В бледно-голубых глазах капитана Миривезера появилось удивление.

– Откуда ты знаешь, кто владелец корабля?..

– В моих правилах – всегда все знать, – оборвал его Натаниэль. Он повернулся к Ричарду: – Начинай разгрузку.

Стоя на палубе «Ройал Венджинса», Натаниэль прислушивался к крикам и песням матросов, которые праздновали победу. Ром лился рекой. Ричард и его брат Джон поднимали тост за тостом, то восхваляя скорость судна, то проклиная отца Натаниэля – того самого аристократа, корабль которого они только что ограбили.

Трентон предложил Натаниэлю кружку, но тот лишь покачал головой.

– Нет уж, я предпочитаю наутро иметь свежую голову. Думаю, ты с удовольствием выпьешь мою долю.

– Да перестань. Это наш третий корабль. Ты должен радоваться.

Натаниэль, улыбнувшись, сдался.

– За будущие успехи! – Он поднял кружку, и остальные разразились громкими криками.

– За Мэри. Мы обязаны ей своими успехами, – добавил Ричард.

Натаниэль, глотнув рома, остановил Ричарда, который собирался провозгласить очередной тост.

– Кстати, о Мэри, – сказал он огромному веснушчатому рыжему шотландцу, – когда мы узнаем о следующем корабле?

Ричард чуть побледнел.

– Боюсь, девчонка немного заупрямилась.

– Что ты имеешь в виду? – встревоженно спросил Натаниэль. – Ты же говорил, что она сделает все, что угодно, лишь бы получить деньги.

– Ага. – Ричард с жадностью посмотрел на кружку с ромом, явно сожалея о том, что его отрывают от такого приятного занятия. – Сейчас она говорит, что деньги ей ничего не принесли. Она не может их потратить, потому что ее отец может заподозрить, что дело нечисто, и задаст ей хорошую трепку.

– Почему же ты не говорил об этом раньше?

– Потому что она все равно согласна помогать нам. Она просто хочет кое-что иное кроме денег.

– Например?

Ричард обменялся взглядом со своим братом, который стоял рядом, затем вновь повернулся к Натаниэлю.

– Она хочет увидеть тебя.

– Я что, должен постучать в дверь Бридлвуд-Мэнора и представиться?

Ричард отрицательно качнул головой, приняв слова Натаниэля за чистую монету.

– В следующий раз мы пойдем туда вместе.

– Зачем ей встречаться со мной?

– Она слышала о твоей матери от старых слуг и хочет узнать, настоящий ты или нет.

– Ей просто страсть как не терпится посплетничать, – встрял Джон. – Девчонке всего семнадцать, а жизнь в этом огромном доме – скука смертная. Больше ей ничего не нужно. Она замешана в наших делах, и если герцог узнает, что она крала его документы, чтобы показать нам, то отправит ее в Ньюгейт. – Джон поморщился, как делал всегда при упоминании об этой лондонской тюрьме. – И все же я считаю, что это лишний риск.

Ричард посмотрел на брата.

– Я бы сказал, что Мэри стоит того. Она наш единственный источник информации. И ведь это очень просто – мы оба отправимся...

– Ричард не хочет терять Мэри. Ему так нравится то, что она дает ему вместе с документами, – ехидно заметил Джон.

Ричард расхохотался, а вот Натаниэлю было не до смеха.

– Что ты предлагаешь? – спросил он Ричарда.

До этого он только один раз был в роскошном имении Клифтон, но болезненные воспоминания о нем остались навсегда. Ему не хотелось снова бередить старые раны.

– Мэри всегда встречается со мной в лесу у пруда. Она не умеет читать, поэтому приносит документы с собой. Мне нужно всего несколько минут, чтобы узнать все необходимое, потом я плачу ей и мы расходимся... по крайней мере я так сделаю, когда ты будешь со мной, – с ухмылкой поправился Ричард.

Натаниэль призадумался. Им будет очень сложно найти кого-нибудь вместо Мэри. Как служанка, она имела доступ в любые покои, и так как девушка была неграмотной, ее никогда ни в чем не подозревали.

– Хорошо. Когда мы высадимся в Бристоле, ты отправишь ей весточку, что я приду.

Заметив, что Трентона нет рядом, Натаниэль спустился вниз в свою каюту, где его первый помощник уже писал какие-то цифры в большом журнале.