Текст книги "Смертельные обеты"

Автор книги: Бренда Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Дайте мне фонарь, и все отойдите за ограждение, – скомандовал Брэг.

Франческа толкнула дверь. Тусклый свет фонаря в руках Рика осветил уже знакомое помещение, и в следующую секунду она похолодела от страха.

Место на стене, где совсем недавно висел портрет, было пустым.

Глава 6

Суббота, 28 июня 1902 года. Полночь

Франческа сидела на пассажирском сиденье в машине Брэга, остановившейся напротив ворот ее дома, и собиралась с силами для встречи с семьей. Нервы были измотаны, сейчас она волновалась даже больше прежнего.

Шеф Фарр доложил, что дверь в галерею была открыта, когда он прибыл на место с полицейскими, – он к ней не прикасался. Свет в здании не горел, поэтому он взял фонарь и отправился внутрь в сопровождении двух полицейских на случай, если преступник окажется внутри. Однако в галерее никого не обнаружилось, но всем стало сразу ясно, что украдена одна картина – на стене остались дырки от гвоздей, которыми она была прибита. Фарр уверял, что ни он, ни его люди ни к чему не прикасались.

Он немедленно отправил нескольких человек поговорить с соседями, но вскоре ему сообщили, что никто ничего не слышал.

Брэг поручил дело инспектору Ньюману. Утром они вернутся в галерею с Генрихом и исследуют помещение на предмет улик и отпечатков.

По настоянию Франчески Джоэла уже отвезли домой на Десятую улицу, после того как они условились, что завтра он непременно начнет исследовать окрестности.

– Ты в порядке?

Франческа вздрогнула от звуков голоса Брэга и повернулась к нему:

– Как я могу быть в порядке? Вор опять украл портрет.

– Нельзя утверждать, что это был один человек, – заметил Рик.

– Да, пожалуй. Но скорее всего, это так. – Франческа сомневалась, что кто-то из прохожих мог войти в галерею и забрать с собой ее портрет. Она задумчиво оглядела особняк, просматривающийся за коваными воротами, свет виден лишь в нескольких окнах на первом этаже.

– Видимо, все уже спят, но тебя ведь не это беспокоит?

Франческа опять вспомнила застывшее лицо Харта. Ее репутация в серьезной опасности, и в такой важный момент близкий человек отвернулся от нее. Интересно, он сейчас дома?

– Я на мгновение испугалась, что Фарр видел мой портрет.

– Я это понял. Мне и самому было неприятно. Мы скажем, что на самом деле пропало из галереи?

Франческа заморгала, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы.

– Не уверена, должна ли я… смогу ли…

Она перевела взгляд на каменный особняк за оградой и сильнее прижала руки к коленям. В этот момент тяжелая сильная рука накрыла ее ладонь. Франческа напряглась, чувствуя, как тоска острой иглой пронзает сердце.

Неужели это все происходит с ней?

– Мне жаль, что так получилось, Франческа, – неожиданно сказал Брэг. – Я знаю, он вел себя низко, когда ты пришла к нему.

Она неуверенно кивнула, ощущая, что решительность ее покидает.

– Извини, что вмешиваюсь в твою личную жизнь. Просто… меня это очень беспокоит.

Она посмотрела ему в глаза:

– Я знаю. Он был отвратителен, совершенно отвратителен. Такой жестокий…

Брэг потянулся к ней, все происходящее стало казаться нереальным. Франческа склонила голову на грудь Брэга, его руки обхватили ее, она тихо всхлипнула. Чувствуя, как напряглись мышцы его тела, она подумала, что надо немедленно взять себя в руки и остановить это безумие. Франческа выпрямилась и отерла слезы.

– Как ты думаешь, он сможет меня простить?

Брэг положил руку ей на шею, прямо под тугой узел волос.

– Он не из тех, кто умеет прощать. Даже в случае, когда прощать, в общем, не за что.

В объятиях Рика ей стало спокойно, вспомнились романтические моменты их жизни; все же он очень красивый и смелый мужчина. Но она любит Харта. Франческа поспешно отодвинулась от Брэга.

– Прости, что вела себя как избалованная капризная дурочка.

– Ты совсем не такая, Франческа. Ты храбрая и сильная, а Харт бездушный болван.

Она серьезно посмотрела на Брэгга:

– Он сказал, что между нами все кончено, сказал, что ему безразлично все, что сегодня со мной произошло. И еще сказал, что никогда меня не любил.

Брэг смотрел на нее округлившимися от ужаса глазами.

– Бог мой! Как ему хватило совести! Он испорченный до мозга костей эгоист, как можно быть таким бесчувственным, беспокоиться только о себе!

Неожиданно у Франчески появилось желание защитить Харта.

– Если он меня не любит, – и никогда не любил – тогда между нами все кончено, и я ничего не смогу изменить.

Лицо Брэга стало напряженным. Франческа ожидала, что он станет убеждать ее, что Харт ее любит, но Рик молчал. Наконец, он произнес:

– Мне не нравится, что ты в таком состоянии, Франческа. Я знаю, ты мне не поверишь, но прошу тебя прислушаться. Все будет хорошо. Возможно, не завтра или послезавтра, но скоро все будет позади.

Он старался убедить ее, что она переболеет Хартом и жизнь ее наладится.

Франческа резко повернулась к Брэгу. Она любит Колдера, а если ее чувства останутся без ответа, значит, любовь была просто иллюзией, но она сделает все, чтобы вернуть эту иллюзию в жизнь.

– Пожалуй, я пойду. Уже поздно, а завтра у меня много дел.

– Конечно. – Брэг переключил скорость. – С чего начнешь расследование?

Франческа с трудом улыбнулась:

– Джоэл поговорит с соседями, возможно, найдется свидетель событий этого вечера. Думаю, следует действовать с самого начала и нанести визит Саре.

– Хорошая идея. Когда закончишь, приезжай в управление, расскажешь, что удалось выяснить, заодно составим план дальнейших действий.

Франческа задумалась. Полиция уже занимается этим делом, вне всяких сомнений Брэг возглавит расследование, чтобы иметь возможность уберечь ее от неприятностей. Может, Ньюману и Генриху удастся завтра обнаружить какие-то следы и улики.

– Хорошо.

Они уже миновали подъездную дорогу к дому, и перед Франческой простиралась широкая лестница, ведущая к входной двери.

– Спасибо тебе за все, Рик, – поколебавшись, сказала она. Он окинул ее пронзительным взглядом:

– Ты не должна ни за что меня благодарить. Франческа еще раз улыбнулась, пожелала спокойной ночи и вышла из автомобиля. Поднимаясь по ступеням, она думала о том, что Брэг смотрит ей вслед и ждет, когда она войдет в дом; во времена их прошлых расследований он провожал ее до входа, а частенько и до самого холла.

Закрывая за собой дверь, Франческа услышала звук отъезжающего автомобиля.

Она заперла дверь, и мысли вновь закрутились вокруг разговора с Хартом, сердце подпрыгнуло и заныло в груди. Как бы она справилась без помощи Брэга.

Он оказался более преданным другом, чем она могла ожидать. Он всегда был для нее надежной опорой, как скала. Он не предал ее даже в такой ситуации, понимая, что нужен ей, как, возможно, никогда раньше.

Вспыхнул свет в холле.

От неожиданности Франческа подпрыгнула и увидела на лестнице силуэт отца, одетого в синий халат и шлепанцы. Было очевидно, что он только встал с постели.

– Тебе не стоило меня ждать, папа, – сказала Франческа, облизнув сухие губы.

Эндрю Кэхил был седовласым, полным мужчиной с пышными бакенбардами, обрамлявшими круглое лицо.

– Что случилось, Франческа? – Он бросился к дочери и взял ее за руки. – Что с твоей щекой?

Франческа улыбнулась:

– К несчастью, кто-то хотел причинить мне боль, папа, и сделал все, чтобы моя свадьба с Колдером не состоялась, а я попалась на удочку. Мне так стыдно!

Эндрю обнял ее и прижал к груди.

– Твоя мать была в истерике, боялась худшего. Сейчас она заснула. После звонка Рика она едва не потеряла сознание.

– Простите меня.

– Кто это сделал? Расскажи, что же произошло? – В глазах отца появилась тревога.

Франческа выдохнула, собираясь с мыслями:

– Мне прислали записку с просьбой срочно приехать по одному адресу. Разумеется, не следовало обращать на это внимание, но я поехала в галерею и была заперта снаружи. Я пыталась разбить окно, но оно было высоко под потолком, и я несколько раз падала. К счастью, помощь все же подоспела, но был уже пятый час. Не волнуйся, со мной все хорошо, мне не больно.

– Слава богу! – воскликнул Эндрю.

– Я просила Брэга помочь найти человека, который так со мной поступил.

Эндрю сильнее прижал к себе дочь:

– Уверен, Рик доберется до сути этого ужасного происшествия. Ты виделась с Хартом?

Она потупила взгляд.

– Франческа? Уверен, ты уже представила объяснения своему жениху!

Она знала, что сейчас должна с осторожностью подбирать слова. Эндрю Кэхил не жаловал Колдера Харта, считал, что тот недостаточно хорош для его дочери, и не верил, что он сможет бросить волочиться за другими женщинами. Франческа глубоко вдохнула и заговорила:

– Да, я виделась с Колдером. Он в состоянии шока. Не каждый день мужчина принимает решение вступить в брак, а его невеста бросает прямо у алтаря.

– Позволь мне догадаться, что произошло. Ему нет дела до того, что с тобой случилось, он невероятно зол на тебя. – Тон Эндрю стал прохладным.

Люди считали, что такой человек, как Эндрю Кэхил, должен обладать мягким и спокойным характером, на самом же деле он был человеком упорным, много работал на родине в Иллинойсе, заработал состояние и имя в высококонкурентной среде переработчиков мяса благодаря недюжинному уму и хватке. Он был не тем человеком, которого можно игнорировать и не принимать во внимание его мнение. При необходимости он мог быть грозным и безжалостным.

– Ему есть дело, папа! – воскликнула Франческа, моля Бога, чтобы это было так. – Харт очень расстроен и сейчас не в состоянии вести разговор.

Эндрю сложил руки на груди:

– Рик привез тебя домой после того, как весь вечер вы вместе искали злоумышленника?

Она не могла понять, к чему он ведет.

– Да. Папа, я устала и хочу спать. Мы можем закончить разговор завтра?

– Разумеется. – Отец немного смягчился и поцеловал дочь в лоб. – И все же, Франческа, я постоянно задаю себе вопрос: за того ли мужчину ты решила выйти замуж?

В огромные окна здания на Бридж-стрит ворвалось утреннее солнце. Кабинет Харта занимал весь угол пятого этажа. Он повернулся и принялся разглядывать великолепный вид на залив, причудливо подкрашенный первыми лучами восходящего солнца.

В руке Харт держал бокал скотча – пятый или шестой за вечер, – счет которым он уже потерял. Что ж, вот и закончилась ночь.

Чувствуя подступающую головную боль, Харт встал, подошел к окну и принялся разглядывать стоящие на якоре грузовые суда и военные корабли-миноносцы. Снизу доносились редкие звуки улицы, хорошо просматривающейся сверху, в этот ранний час проезжая часть была почти пуста, если не считать нескольких кебов. Он знал, что через каких-то полчаса южная часть Манхэттена оживет, наполнится гулом снующих туда-сюда служащих, облаченных в сюртуки банковских работников, щеголеватых юристов и плохо одетых бухгалтеров, спешащих по своим конторам. Появятся торговцы устрицами на льду и продавцы горячих жареных каштанов; автомобили, повозки, кебы заполнят улицу до предела.

Харт выругался, сильнее сжав бокал. Наконец, он принял решение.

Все, несомненно, кончено.

Она не соизволила прийти на свадьбу, такое предательство невозможно простить и понять. Харт был уверен, что, возможно неосознанно, Франческа использовала эту записку в качестве предлога, чтобы не выходить за него замуж, поскольку не хуже его понимала, что их брак стал бы ошибкой.

Единственное, о чем он мог думать всю долгую ночь до самого утра, – их последний разговор, в котором Франческа умоляла о прощении и утверждала, что любит его. Если бы она действительно любила, никуда бы не поехала; самым важным в этот день для нее было бы их венчание. После церемонии они могли бы поехать в галерею вместе. Но Франческа его не любила, никогда не любила. Как больно это признавать. Только Рик вызывал в ней это чувство, его она любила, хоть никогда в этом не признавалась ни ему, ни Рику. Он всегда был для нее лишь вторым.

А сейчас стал никем.

Все же Харт задавался вопросом, говорила ли Франческа эти важные слова – я люблю тебя – его брату?

Несмотря на старания заглушить страдания виски, боль в груди стала лишь сильнее, она мучила его всю ночь и не утихла с наступлением утра. Однако он никогда не признается в этом даже самому себе, скрывая за плотной пеленой гнева, который предпочел сейчас остальным чувствам. Харту никогда не доводилось быть обиженным женщинами, не позволит он этого и впредь.

Харт громко выругался и швырнул стакан в стену. Треск разбившегося стекла не принес ни успокоения, ни удовлетворения; перед глазами стоял образ заплаканной Франчески, убеждавшей его в своей любви. Будь все проклято!

Харт прошел к рабочему столу и уставился в окно ничего не видящими глазами. Какой же он глупец. Никто не виноват, что он стал всеобщим посмешищем, возможно, наступит день, когда и он сможет посмеяться над собой.

Однако сейчас казалось, что он больше никогда не сможет даже улыбнуться. Предательство невесты подавляло, бередило душу и, черт возьми, доставляло нестерпимую боль.

Появление Франчески в его жизни было лучшим, что с ним происходило за все годы.

Он не должен страдать, следует наказать обидчика за отвратительный поступок. Таков закон жизни, правило для желающих выжить. Он никогда не сможет примириться с подобным к себе отношением, это не позволено никому, даже той, которой он был абсолютно предан. По этой причине он отказал ей от дома. Поэтому они не останутся друзьями. Поэтому он никогда не сможет доверять этой женщине.

Солнечный свет стал неожиданно ярким. Харт перевел взгляд на стену, но вместо солнечных бликов опять увидел ее лицо, льющиеся из глаз слезы, увидел такой, какой она была вчера вечером. Харт напрягся, с раздражением прислушиваясь к внутреннему голосу, кричавшему, что Франческа никогда бы не смогла обидеть человека намеренно, особенно любимого человека, и он напрасно поддается глупым мыслям…

Харт выругался, стараясь унять боль, запрещая себе вспоминать обо всех счастливых моментах, пережитых вместе с Франческой, из опасения, что они поглотят его, лишат здравомыслия.

Ведь она была его единственным и верным другом. Задумавшись о будущем, Харт ощутил приступ внезапного страха, хотя подобное было ему не свойственно; он почувствовал себя пугающе одиноким, хотя никогда не оставался в жизни один.

Тряхнув головой, он отбросил неприятные мысли.

Теперь все кончено, и ему будет легче. Все же Харт задумывался, сможет ли он, даже после предательства, не потерять веру в преданность Франчески. Будет ли в глубине души всегда верить ей? Он поспешно напомнил себе, что шанса доказать это он ей не предоставит.

Помимо воли его вновь захватили воспоминания о тех днях, когда она была рядом. Даже в самом начале их дружбы, когда они были еще чужими друг другу людьми, она отказывалась видеть в нем плохое. Когда его обвинили в убийстве Дейзи, Франческа боролась за него до последнего, в то время как все общество от него отвернулось…

Перед глазами опять появился ее образ – заплаканная, с исцарапанным лицом, в грязной одежде…

Тогда он не захотел слушать ее объяснения, он был для этого слишком зол и озабочен собой, чтобы вникать в смысл ее слов. Франческа была вне себя, когда ворвалась в библиотеку, но она была совершенно здорова. Ослепленный гневом, Харт недостаточно хорошо помнил этот момент.

Она объяснила, что ее заманили в ловушку, чтобы расстроить свадьбу, и сделал это тот, кто похитил ее портрет.

Харт понимал, что не сможет жить спокойно, зная, что портрет может быть в любую минуту представлен общественности.

Стараясь сохранять спокойствие, он прошелся по кабинету и остановился у окна. Улица оживала, в конце концов все возвращается на круги своя. Портрет появился потому, что он его заказал. Он повел себя как эгоистичный подонок, потребовав, чтобы Франческа была изображена обнаженной. Если бы не его необдуманные желания, кражи бы не произошло – и ей не пришлось бы ехать вчера на поиски. Франческа могла представить этот вызов в галерею как предлог, чтобы избежать венчания, но он сам косвенно виновен в том, что она не появилась у алтаря в церкви. Харт искренне надеялся, что наступит день, когда он будет надо всем этим смеяться.

Он выпрямился и подобрался, как охотник, почуявший хорошую добычу. Он обязан найти портрет и уничтожить. Другого выхода нет.

Вор похитил его не по причине огромной ценности – портрет, скорее всего, предполагалось использовать для шантажа. Он должен был уничтожить Франческу.

Джентльмен не имеет права остаться в стороне и позволить этому случиться.

Харт взял с кресла пиджак и поспешно вышел из кабинета. Через пару минут он уже садился в кеб. Кажется, Франческа упоминала Уэйверли-Плейс. Он крикнул извозчику адрес и велел гнать, пообещав заплатить вдвое больше положенного.

Галерею оказалось найти очень просто. Обнесенное ограждением здание охраняли два полицейских. Харт вышел из кеба и велел ждать. Внутренний голос подсказывал, что здесь что-то не так. Однако, подойдя ближе и оглядевшись, он так и не смог понять, что же его беспокоило.

К нему направился один из полицейских и решительно преградил путь.

Харт даже не стал ждать, когда тот откроет рот, и сунул ему в руку десятидолларовый банкнот. Через минуту он уже смотрел на пустую стену, где, вероятнее всего, висел портрет Франчески. Оставшиеся отметины на стене позволяли сделать вывод, что он был приколочен гвоздями.

– Комиссар Брэг велел снять картину?

– Никак нет, сэр.

Поняв, что больше ничего не узнает, Харт повернулся к полицейскому и наградил его еще одной купюрой. Тот довольно улыбнулся.

– Я слышал, как вчера босс говорил об этом. Портрет был украден, сэр.

Глава 7

Воскресенье, 29 июня 1902 года. 9:00

Спускаясь по лестнице, Франческа схватилась за перила, ожидая самого худшего. Ее мать никогда не выходила из своих покоев раньше полудня, хотя сегодняшнее утро имеет право быть исключением.

Когда Франческа спустилась с последней ступеньки, перед ней возникла Джулия.

Она была уже одета, причесана и готова начать новый день, что заставило Франческу внутренне сжаться. Смысл этого был поистине страшен.

– Доброе утро, мама.

На лице Джулии не мелькнуло и тени улыбки.

– Едва ли оно доброе. Твой отец вкратце объяснил мне причину, по которой ты вчера не смогла выйти замуж за Колдера.

Франческа сделала нерешительный шаг вперед.

– Кому-то было нужно, чтобы свадьба не состоялась.

Джулия не была настроена сочувствовать дочери:

– На лужайке перед домом толпы репортеров, Франческа, толпы!

Франческа вскрикнула и бросилась к двери через весь огромный холл, каблучки стучали по белому с черным мрамору. Она прильнула к небольшому окну рядом с входом, где обычно стоял лакей. Джулия несколько преувеличила – по траве прогуливались шестеро мужчин в помятых пиджаках, на голове у некоторых были шляпы. Франческа мгновенно узнала среди них этого грубияна Артура Курланда из «Сан», который был слишком хорошо осведомлен о деталях ее личной жизни, как и Исааксон из «Трибюн». Как же ей выйти из дома?

– Полагаю, ты собой довольна, – раздался за спиной резкий голос Джулии.

Франческа обернулась. Из дальнего конца холла к ним уже спешила Конни.

– Я вовсе не довольна! Я люблю Колдера и ни о чем так не мечтала, как проснуться сегодня его женой.

– Тогда, возможно, тебе следовало дважды подумать, прежде чем откликаться на сумбурные просьбы о помощи и действовать столь импульсивно и опрометчиво, – грозно продолжала Джулия.

Франческа похолодела. К ней подошла сестра и оглядела ее с тревогой, затем взяла за руку и крепко пожала. Франческа не смогла улыбнуться в ответ. Она размышляла о том, что стоит изменить планы и, прежде чем увидеться с Сарой, непременно поговорить с Хартом. Боже, хоть бы он уже простил ее. Франческа надеялась, что при свете утреннего солнышка он все переосмыслит и поймет, как она его любит, поверит, что ее возмутительным образом заставили пропустить свадьбу. Они бросятся друг к другу в объятия.

– Я все так запутала.

– Именно. Это правда, что вчера вечером ты разъезжала по городу и опять занималась сыском вместе с Риком Брэгом? – напряженно поинтересовалась Джулия.

– Мама, меня вчера заманили в ловушку и заперли в художественной галерее. Кто-то нарочно сделал так, чтобы я пропустила свадьбу. Разумеется, я попросила Брэга помочь мне отыскать злоумышленника. – Франческа посмотрела на сестру в надежде на поддержку.

– Я никогда не пойму, почему вчера вечером ты не была у своего жениха. Брэг вполне справился бы сам. – Джулия теряла терпение.

Франческа вздрогнула. Нет, она не станет обсуждать с матерью поведение Харта.

Конни обняла сестру за талию, решив наконец пойти на риск.

– Мама, Фрэн не пыталась расстроить собственную свадьбу. Эту ловушку придумал неизвестный, хорошо знавший, что она в нее попадется. Ты же понимаешь, Франческа не способна никому отказать в помощи – никогда!

Джулия фыркнула и махнула рукой:

– Эндрю сказал, что ты виделась с Хартом. Франческа облизнула губы.

– Он очень расстроен, но скоро придет в себя. Взгляд Джулии стал пронзительным и настороженным.

– Между вами все кончено, Франческа?

Она молчала, что само по себе уже стало ответом на вопрос.

– Ты объяснила ему, что тебя заперли? – в сердцах выкрикнула Джулия.

– Да, объяснила. Он очень зол, – она перевела дыхание, – но через пару дней он успокоится, я в этом уверена. – Ей было больно вспоминать о вчерашней жестокости Харта.

– Это невероятно – один скандал за другим. И все из-за твоего увлечения расследованиями! Чем я провинилась перед Богом, что заслужила такую бесшабашную дочь? Что ж, Харта надо вернуть. Я не потерплю, чтобы тебя бросили! – Голубые глаза Джулии сверкнули, и она помчалась к лестнице.

Франческа стояла, боясь пошевелиться, пока мать не скрылась из вида. Она даже не посмела просить ее не вмешиваться. Франческа благодарила Бога, что легко отделалась, – Джулия страшна в гневе.

Франческа выдохнула и повернулась к сестре:

– Не знаю, захочет ли Харт вернуться.

– Ну, он бы дважды об этом подумал, если бы узнал, что весь прошлый вечер ты занималась расследованием этого инцидента вместе с его сводным братом, – несколько резко произнесла Конни и погладила сестру по плечу. – Фрэн, скажи, что же произошло на самом деле? Я же была здесь, помнишь? Я видела, как ты расстроена запиской. Точнее, чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что ты была в панике.

Франческа с грустью посмотрела на Конни. У них никогда не было секретов друг от друга. Конни знала, что Харт заказал Саре ее портрет, как и о том, что в апреле он исчез из мастерской. Единственное, о чем не знала Конни, что этот портрет был несколько… необычен.

Франческа не хотела расстраивать сестру, но ей просто необходима поддержка. Не в поисках злополучного портрета – сейчас, когда вор дал о себе знать, когда посмел сделать против нее выпад, Брэг, несомненно, очень скоро его найдет, – Франческа была озадачена поведением Харта. Она не может так просто его потерять.

– Записка была от вора, укравшего мой портрет.

Конни заморгала:

– Ничего не понимаю.

– Конни, я изображена на нем без одежды.

Конни смотрела на нее и хлопала глазами. Выражение лица не менялось несколько секунд, затем, охнув, она прикрыла рот рукой.

– Вот в чем дело!

– Портрет, на котором я голая, попал в руки вора, и он не преминет использовать это против меня.

– Как ты могла! – воскликнула Конни.

– Это важно? Мне необходимо найти портрет, пока его не выставили на всеобщее обозрение.

Конни отвела взгляд и покачала головой:

– И Харт еще обвиняет тебя, что ты пропустила свадьбу? Он в своем уме? Неужто он не понимает, что все это значит?

Харт слишком умен, чтобы не понимать размеры грозящей ей опасности. При этом, зная, как Франческа напугана, он не бросился ей на помощь.

– Думаю, я слишком сильно его обидела, Кон. В противном случае Харт обязательно бы постарался найти портрет и защитить меня. – Она развернулась к окну и, прячась за драпировку, выглянула на улицу. – Я еду к Саре. Выбраться из дома будет непросто.

Конни подошла ближе:

– А как же Харт?

Франческа вынуждена была признаться себе, что боится с ним встречаться.

– Я прежде позвоню, выясню, дома ли он. Если Харт дома, обязательно заеду и постараюсь все уладить.

Конни протянула к ней руки, и сестры обнялись.

Но Харта дома не оказалось, и Франческа решила воспользоваться автомобилем Кэхилов для поездки в западную, весьма отдаленную часть города. К счастью, когда она уходила, Джулия все еще оставалась у себя наверху. Эндрю машина понадобится позже, и Франческа обещала вернуться к полудню. Что же касается репортеров, она просто проигнорировала их вопросы. Всем хотелось знать, что произошло и будет ли назначена новая дата свадьбы.

– Вы изменили мнение о браке с Колдером Хартом? Вы преднамеренно его обманули? – кричал ей в спину Артур Курланд, выбиваясь из толпы коллег.

Франческа окинула его напряженным взглядом из автомобиля, когда Дженнингс закрывал дверцу с ее стороны.

– Нет, мистер Курланд, я не обманывала своего жениха.

– Значит, свадьба состоится? – спросил тот с хитрой улыбкой.

Франческа колебалась, наблюдая за шофером, вскочившим на водительское сиденье.

– Разумеется, состоится, – ответила она, когда машина тронулась.

Они проехали через Центральный парк, представший во всем буйстве красок многочисленных клумб с цветами. Франческа с удовольствием слушала пение птиц и разглядывала проходящих мимо леди под руку с джентльменами и резво крутивших педали велосипедистов. Она запретила себе думать о репортерах и заголовках завтрашних газет, стараясь сконцентрироваться на предстоящем разговоре с близкой подругой Сарой Чаннинг, но вместо этого мысленно возвращалась к переживаниям о Харте.

Под нажимом с ее стороны Альфред все же признался, что Колдер не ночевал вчера дома.

За размышлениями она доехала до готического особняка Чаннингов. Необходимо сосредоточиться на решении вопроса о пропавшем портрете. Хотя бы на несколько часов. Не обращая внимания на многочисленные башни и башенки, не говоря уже о грозных горгульях, Франческа направилась к входной двери, где ее уже приветствовал слуга. Едва она произнесла имя Сары, как в холле появилась ее подруга-художница.

– Франческа! Я так за тебя волновалась!

Франческа позволила заключить себя в объятия. За последние несколько месяцев они с Сарой очень сблизились. Во время их первой встречи девушка показалась ей недостаточно умной, чрезмерно застенчивой занудой, однако очень скоро она поняла, что Сара человек богемный и у них много общего. За то время, что Франческа позировала для портрета, они подружились. Сара была эксцентрична, как и Франческа, – она жила одним искусством, – и теперь это казалось очевидным с первого взгляда.

– Сара, вчера я видела свой портрет в галерее на Вашингтон-сквер.

Подруга вскрикнула. Прежде чем она смогла заговорить, Франческа потянула ее за руку к огромных размеров зеркалу в венецианской раме.

– Меня заперли в галерее, поэтому я и пропустила свадьбу. Через несколько часов мы с Брэгом опять туда приехали, но картины уже не было.

Сара побледнела:

– Зачем я только согласилась писать этот портрет.

– Ты обвиняешь себя? – отпрянула Франческа.

– Портрет был украден из моей студии, из моего дома. – Сара нервно заходила взад-вперед. Ее густые волнистые волосы были высоко подколоты, но несколько прядей выбивались и падали на плечи. Она была одета в простую темную юбку и блузку, как, впрочем, и сама Франческа. Щека была измазана углем, скорее всего, до ее прихода Сара работала в студии. – Теперь из-за этого проклятого портрета ты пропустила свадьбу!

– Меня спровоцировали, ты ведь понимаешь.

Франческа подошла к раскрасневшейся Саре. На стене прямо над ней висели охотничьи трофеи – голова льва, антилопы и слона. Покойный Ричард Уит Чаннинг был известным охотником на крупную дичь.

– Мы с Брэгом уже начали расследование, Сара. Вор обнаружил себя, он или она решил устроить так, чтобы моя свадьба не состоялась. Мне необходимо задать тебе несколько вопросов.

– Разумеется. – Лицо Сары стало серьезным. – Но, Франческа, ты считаешь, что похитителем могла быть и женщина?

– Не уверена. Дело в том, что Соланж Марсо удалось скрыться от полиции, когда мы задержали Мерфи и уничтожили сеть, занимающуюся детской проституцией. Так случилось, что я перешла ей дорогу, а она опасна, и у нее есть все основания меня ненавидеть.

Сара вздохнула:

– Я помню, ты об этом рассказывала. Тогда тебе повезло, что осталась жива. Все же я не думаю, что Соланж есть дело до твоей свадьбы, Франческа. Если бы портрет был у нее, она бы точно начала действовать и погубила тебя.

Франческа задумалась. Расстроенный брак с Хартом куда менее значимая вещь, чем разрушенная репутация. Сара права: Соланж все равно, выйдет она замуж или нет. Ее должна интересовать месть, способная разрушить жизнь Франчески.

– У тебя есть другие подозреваемые? – спросила Сара.

Франческа грустно улыбнулась в ответ:

– Мой список весьма короток. – Она подумала о Билле Рэндле и его матери. Если будет время, надо обязательно встретиться сегодня с Генриеттой Рэндл. До Блэкуэлл-Айленда, где содержится женщина, путь неблизкий, вполне возможно, эта встреча ничего не даст. Кроме того, как Рэндлы могли узнать о портрете? Да и осведомленность Соланж Марсо, если предположить, что похититель именно она, кажется очень странной.

– А что думает Харт?

Франческа покраснела до корней волос под пристальным взглядом Сары:

– Я не знаю.

– Франческа? Что это значит?

Она отвернулась.

– Это значит, что он со мной не разговаривает.

Сара вскрикнула.

– Теперь мне стало еще хуже. Следовало запирать студию на замок – я ведь знала, каким значимым компроматом может стать этот портрет. О, Харт, должно быть, страшно зол, что ты бросила его одного у алтаря.

У Франчески не было желания вновь объяснять Саре, что это произошло не по ее вине. В определенном смысле каждый из них причастен к исчезновению портрета.

– Надеюсь, Харт скоро поймет, что у меня не было желания его предавать.

Сара закивала:

– По крайней мере, мы знаем, что он тебя любит.

Франческа молила Бога, чтобы так оно и было.

Сара сжала ее руку, словно прочитала мысли подруги, и почувствовала ее сомнения.

– Франческа, он тебя обожает. А как иначе, ты самая необыкновенная женщина на свете!

Грудь сжало от боли. Она обязательно надавит на Харта, когда он появится дома. Начинать серьезный разговор в конторе Франческа побаивалась. Господи, как еще долго ждать этого вечера.

– Сара, мы можем поговорить о том дне, когда исчез портрет? Мне необходимо найти его и спрятать подальше.

– Разумеется, но я уже ответила на дюжины вопросов. Как ни печально это признавать, но портрет должен быть уничтожен.

– Ты совершенно права, – с грустью согласилась Франческа. – Я знаю, ты встречалась с детективами Харта, но я не присутствовала при разговоре. Когда ты обнаружила, что картина исчезла?