Текст книги "Преследование"
Автор книги: Бренда Джойс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Она внимательно оглядела комнату. Во время поездки казалось очевидным, что Гренвилл намеревался относиться к Амелии как к своей экономке, точно так же, как и она сама была настроена оставаться в этой роли. Но это оказалось не так просто. Амелия никак не могла понять, почему вчера вечером Гренвилл перешел к неформальному, дружескому общению. Она считала, что им лучше было бы как можно дольше оставаться в амплуа нанимателя и работника. Но в то же время Амелия знала: когда Гренвилл будет в ней нуждаться, она с удовольствием вернется к роли друга.
Вздохнув, Амелия решила, что это был самый утомительный день в ее жизни. Она была так рада, что все это наконец закончилось! Но один факт лишал ее спокойствия: она не могла равнодушно относиться к своему работодателю. Его присутствие обескураживало, буквально сокрушало ее.
Амелия медленно поднялась. Так или иначе, об этом можно поразмыслить и в другое время, решила она. Они только что прибыли в город, и ее наняли, чтобы управлять домашним хозяйством графа и помогать растить его сыновей. Ей предстояло так много сделать!
Амелия ужасно устала. Она была как выжатый лимон, но на сон у нее не было времени. Дом оказался почти пустым, его единственными обитателями были две горничные, слуга, мальчики и Гренвилл. Но к завтрашнему вечеру все должно было измениться.
Комнаты надо было проветрить. А еще требовалось составить меню, сервировать стол. Повар не успевал приехать, чтобы приготовить хотя бы ужин, так что Амелии следовало самой приготовить завтрак, ланч и обед. Она не возражала. Ей хотелось делать хоть что-нибудь!
Амелии предстояло также наладить все домашнее хозяйство, причем почти в одиночку, без посторонней помощи. Она уже начинала волноваться по поводу того, удастся ли ей присматривать за мальчиками. Хорошо было бы взять детей на какую-нибудь увлекательную прогулку, устроить им пикник, если у нее, конечно, будет такая возможность. Или можно заручиться поддержкой Гренвилла и попросить об этом его, в то время как она сможет заняться необходимыми делами, чтобы привести в порядок домашнее хозяйство.
Амелия принялась нервно расхаживать по комнате. Она уже отчаянно скучала по Люсиль, волновалась о ней. Оставалось только надеяться, что миссис Мердок делает все, чтобы девочка была спокойной и довольной на протяжении всего путешествия. Амелия так боялась, что малышка капризничает – и нуждается в ней! Но благодаря тому что малышки не будет здесь до завтра, у Амелии оставалось больше свободного времени, чтобы выполнить остальные свои обязанности.
Ей не терпелось хоть одним глазком взглянуть на мальчиков, но это была не самая лучшая идея, ведь они находились в семейном крыле дома – там, где спал Гренвилл. Амелия решила, что не должна появляться в той части дома, особенно в столь поздний час.
Образ Гренвилла вдруг настойчиво замаячил перед мысленным взором Амелии, но он представлялся ей не таким, каким был сегодня во время поездки. Амелия вспоминала Саймона в день после похорон, когда он заперся в своих покоях. Помнится, его растрепанные волосы спускались к плечам, он был скорее раздет, чем одет, а его улыбка была весьма многообещающей и такой обольстительной…
Сердце екнуло, и Амелия выбросила из головы все эти воспоминания. О той встрече необходимо забыть! Полная решимости, она заметалась по комнате. И вдруг мельком бросила взгляд на свое отражение в зеркале…
Ее дорожный костюм был практичным, она надевала его уже сотню раз. В бледно-голубом жакете и юбке в тон Амелия, увы, не привлекала восхищенных взоров мужчин. Она уже успела снять простой, отороченный лентой берет, который носила в поездке. Ее медового оттенка волосы были убраны назад, и только один длинный завиток спускался на плечо.
На мгновение Амелия застыла, глядя на свое отражение. Ее щеки румянились, серые глаза сверкали. Казалось, будто она только что вернулась с оживленной прогулки по поросшим вереском окрестностям. Но она краснела не от быстрой ходьбы. Виной тому было влечение, которое Амелия испытывала к своему работодателю. Теперь она не выглядела невзрачной и унылой. Не казалась старой девой в летах…
Амелия снова попыталась прогнать эти мысли. Не имело значения, как она выглядела. Она находилась в доме Гренвилла не для того, чтобы постоянно мелькать перед ним. Кроме того, было очень поздно. Она не хотела сталкиваться с кем бы то ни было, тем более с Гренвиллом.
Взяв свечу, Амелия покинула комнату.
Она пока не привыкла к дому. По приезде ее провели в вестибюль с высокими потолками и мраморными полами, а потом проводили в южное крыло дома. Гренвилл с мальчиками удалились в противоположном направлении. Все двери, мимо которых проходила Амелия по пути в эту гостевую спальню на втором этаже, были закрыты. Теперь она прошла по почти темному коридору, освещаемому лишь свечами в паре настенных канделябров. Лестничная клетка была погружена во тьму. Свеча, которую Амелия держала в руке, едва освещала путь.
Она осторожно спустилась по лестнице. Холл внизу был освещен лучше, и Амелия направилась туда, собираясь пройти в вестибюль. Оттуда наверняка можно было попасть в гостиную с секретером и сервировочным столиком с напитками. Или, возможно, ей удастся отыскать библиотеку.
Но прямо перед Амелией оказались лишь две двери, открытые нараспашку. По исходившему из комнаты теплу она поняла, что в камине горел огонь. Амелия помедлила, не решаясь войти. Только один человек мог находиться в комнате в такое время.
Гренвилл внезапно показался на пороге гостиной с бокалом вина в руке.
Они встретились взглядами, и Амелия тут же ощутила, как заколотилось ее сердце.
– Я услышал шаги. – Гренвилл поднял бокал, словно провозглашая за нее тост, но его густые ресницы опустились. Амелия понятия не имела, о чем думал граф.
Гренвилл успел сбросить сюртук и жилет. Сейчас на нем были надеты лишь батистовая рубашка с ниспадавшими кружевами на воротнике и манжетах, желтовато-коричневые бриджи, чулки и туфли. Его волосы по-прежнему были небрежно собраны сзади, выбившиеся пряди спадали на плечи. Гренвилл медленно поднял взгляд. Теперь он пристально, не мигая, смотрел на Амелию.
– Не могу уснуть. Я хочу составить список дел. Мне так много нужно сделать завтра.
Как же хрипло прозвучал ее голос!
Гренвилл посторонился, давая Амелии возможность войти в комнату.
– Только у вас могло появиться желание составлять список дел в такое время суток.
Амелия замялась. Было уже очень поздно. Друзья они или нет, но ей не следовало заходить в эту комнату – они не должны были оставаться наедине.
– Это что, критика?
– Отнюдь. Скорее комплимент.
Они снова встретились взглядами. Гренвилл первым отвел глаза.
– Не хотите ли выпить перед сном, Амелия?
Его тон не был двусмысленным. Но не звучал он и абсолютно формально.
– Я – ваша экономка, – неожиданно для себя самой выпалила Амелия. – Возможно, нам стоит окончательно забыть о нашей дружбе теперь, когда мы находимся в Лондоне?
Гренвилл пожал плечами, не сводя с нее глаз:
– Вы действительно этого хотите?
Она боялась ответить.
В его взгляде вдруг мелькнула твердая решимость.
– Не думаю, что мы можем забыть о нашей дружбе, даже если очень этого захотим. И у нас был долгий день.
Он повернулся и прошел в комнату, которая оказалась его кабинетом. Две стены занимали книжные полки. Еще одна стена была выкрашена в бордовый цвет, здесь красовался камин из черного мрамора. На четвертой стене располагались окна и двери, которые вели в сад. Гренвилл поставил свой бокал на столик для закусок, где на серебряном подносе стояло несколько бутылок вина. Гренвилл наполнил второй бокал.
Он был прав, подумала Амелия. Они могли притворяться сколько угодно долго, но прошлое всегда стояло между ними.
– Мне кажется, нам никак не удается выстроить наши отношения в качестве работодателя и экономки, – сказала она.
Повернувшись, он улыбнулся:
– Да, думаю, так и есть. Но я не возражаю против того, чтобы разработать правила, которым мы будем следовать. Кроме того, мне хотелось бы выпить с вами.
Гренвилл был спокоен, в то время как Амелию переполняло ощущение неловкости. И что еще хуже, от его улыбки сердце переворачивалось у нее в груди. Амелия знала, что должна взять письменные принадлежности, которые ей понадобились, и вернуться в свою комнату. Она чувствовала, что ее влекло к Гренвиллу сильнее, чем когда-либо.
– Мне тоже этого хотелось бы.
– Не возражаете против красного вина? Это исключительное французское бордо. Но если вы желаете белое, у меня есть превосходное бургундское.
Вопреки своим трезвым мыслям, Амелия медленно вошла в комнату. Сердце продолжало колотиться.
– Благодарю вас.
Она взяла у Гренвилла бокал и сделала столь необходимый ей сейчас глоток. Потом, осознав, что стоит слишком близко к Гренвиллу, прошлась по комнате, делая вид, будто внимательно ее осматривает.
– Я думала, вы уже спите в столь поздний час. – Амелия попыталась произнести это обычным тоном, но в этом их общении, поздно ночью, за бокалом вина, не было ничего обычного, и бросив взгляд в сторону Гренвилла, она поняла, что он пристально смотрит на нее.
– Я редко сплю в это время.
Удивленная, Амелия обернулась к нему, теперь их разделяло некоторое расстояние.
– А почему вы не спите?
Гренвилл взял свой бокал и выпрямился, оперевшись бедром о стол.
– У меня проблемы со сном, точно так же, как и у вас. Всегда находится, о чем поразмыслить.
Амелия поймала себя на том, что рассматривает обтянутые бриджами изгибы его ягодиц и бедер, и поспешила отвести взгляд.
– Насколько я понимаю, мальчики спят?
– Джон заснул еще до того, как его голова коснулась подушки, – улыбнулся Гренвилл. – Уильям провалился в сон мгновение спустя. Они так утомились, совсем без сил.
От его проницательного взора, похоже, не укрылось то, что Амелия старательно держалась в отдалении – их разделяла как минимум длина дивана.
– Мне так много следует сделать завтра! – сказала Амелия. – Нужно ознакомиться со всем домом и наладить домашнее хозяйство. Мальчикам тоже требуется некоторое руководство. Как вам идея взять их сегодня днем на пикник?
Его пристальный взгляд медленно скользил по ее лицу.
– Вы не обязаны строить Рим за один день.
Когда он так смотрел на ее рот – словно думал о чем-то запретном, – ей трудно было мыслить ясно.
– Вас и ваших сыновей нужно хотя бы накормить.
– Мы это уладим.
– Я прекрасно готовлю.
Глаза Гренвилла изумленно округлились. Поднявшись, он так резко поставил бокал на стол, что красное вино выплеснулось через край.
– Об этом не может быть и речи!
Почему Гренвилл так не хочет, чтобы она готовила для него и его детей?
– Гренвилл, вы должны что-то есть. На рассвете я отправлю служанку за свежими яйцами и хлебом. Я могу приготовить превосходную яичницу с колбасой…
– Об этом не может быть и речи! – повторил он так, словно эта идея привела его в ужас.
Амелия прижала бокал к груди. Гренвилл пробежал взглядом по ее рукам – ее груди – и поднял глаза.
– Амелия, вы – не обычная служанка. И я не хочу обращаться с вами так, словно вы действительно ею являетесь. Вы можете лишь проконтролировать приготовление завтрака – и ланча, и ужина. А если ни одна из служанок не сможет с этим справиться, мы отправимся поесть в отель «Сент-Джеймс», – тоном не терпящим возражений постановил Гренвилл.
Амелия подумала, должна ли она чувствовать себя польщенной.
– Я действительно могу приготовить все сама, но я вижу, что вы уже все решили.
– Решил. – Он пристально взглянул на нее. – И поскольку вы – и моя гостья, и моя служащая, вы будете делать то, что я пожелаю.
Амелия испытывала настойчивое желание напомнить Гренвиллу о том, что она не могла быть одновременно его гостьей и его экономкой, точно так же, как не могла быть его другом и служащей. Но Гренвилл выразился предельно ясно – он собирался установить правила их отношений.
– Ладно, я согласна. В любом случае завтра будет трудный день. Я ценю то, что вы не ожидаете, будто я и правда смогу построить Рим за один день. И все-таки я собираюсь попробовать.
Он не улыбнулся в ответ на ее замечание.
Амелия облизнула пересохшие губы.
– С вами все в порядке? Что-то не так? Я попыталась пошутить.
Гренвилл взял свой бокал и стал медленно расхаживать по комнате.
– Завтра я не смогу взять мальчиков на прогулку. У меня много дел, – сказал он.
– Тогда я найду время, чтобы сделать это. Саймон… – она замялась, собираясь с духом, – вас что-то беспокоит?
Он обернулся к ней, его глаза удивленно распахнулись.
– Теперь вы называете меня Саймоном?
Амелия задрожала.
– В таком случае Гренвилл. Я чувствую, что-то не в порядке, хотя это может мне лишь казаться. Если что-то и в самом деле не так, мне хотелось бы помочь…
– Разумеется, вы хотели бы помочь. – Его взгляд стал твердым. – Надеюсь, я не совершил ошибку, Амелия, когда попросил вас присоединиться к нам здесь, в Лондоне.
Он жалеет об этом, ошеломленно подумала Амелия.
– Я знаю, что ситуация щекотливая, но дети нуждаются во мне. Я рада помочь. Я рада быть здесь. Даже если вы не попросили бы меня стать вашей экономкой, я сделала бы все, что в моих силах, чтобы помочь вам и детям.
Гренвилл надолго погрузился в молчание, потом произнес:
– Ваша решимость – ваша способность к состраданию – ваша преданность – все это поражает меня.
– Со временем мы привыкнем к нашим новым отношениям, – промолвила Амелия, все еще не веря самой себе.
Он вскинул бровь, явно выражая скепсис. Потом осушил свой бокал.
– Я бы не хотел втягивать вас в свою жизнь. Вы заслуживаете большего.
Его слова удивили Амелию.
– Но я хочу быть здесь. В противном случае я отклонила бы ваше предложение.
– Надеюсь, вы никогда не пожалеете о решении, которое приняли.
– Вы приводите меня в замешательство, – вырвалось у нее. – Я знаю, что вы – в трауре, Саймон, но иногда невольно задаюсь вопросом: только ли смерть леди Гренвилл так вас волнует?
Он ничего не ответил, Амелия напряженно подождала, но решила продолжить:
– Вчера вечером я поняла, что вас что-то беспокоит. Я думала, это из-за мальчиков. Но вы очень спешили, стараясь как можно быстрее вернуться в город. И выражение вашего лица… оно было таким зловещим. Что вас так волнует?
– Прошу прощения, если напугал вас. – На его лице появилась натянутая улыбка. – Никаких проблем, все в порядке. Я подавлен, только и всего. – Он поставил бокал и подошел к письменному столу.
Амелия во все глаза смотрела на Гренвилла, желая, чтобы он был с ней абсолютно честен.
– Совсем забыл! Вы ведь спустились вниз не для того, чтобы насладиться моей компанией, а за письменными принадлежностями.
Стоило Гренвиллу открыть ящик письменного стола, как что-то стукнуло – дважды и совершенно неожиданно. Потом стук раздался снова.
Амелия предположила, что это ставня стучит о стену дома. Но Гренвилл вдруг выхватил из ящика пистолет.
– Что вы делаете? – вскричала Амелия, потрясенная происходящим.
Гренвилл взглянул на нее, его глаза горели ярким пламенем. На лице застыло яростное выражение.
– Оставайтесь здесь!
Задыхаясь от волнения, она побежала за ним к порогу комнаты.
– Саймон!
– Кто-то у двери, – бросил ей Гренвилл, и на его лице мелькнула суровая решимость. – Оставайтесь здесь, я сказал!
– Саймон – это ставня! – вскричала Амелия.
– Ни шагу из этой комнаты! – Метнув в нее устрашающий взгляд, он бросился в коридор.
Амелия была ошарашена. Она-то не сомневалась, что этот звук издавала расшатавшаяся ставня. А даже если бы кто-нибудь и оказался у двери в полночь, так только сосед, попавший в беду. Она кинулась за Саймоном в коридор, а оттуда – в вестибюль.
Входная дверь была открыта. На пороге стоял Саймон, сжимая пистолет и напряженно вглядываясь в темную пасмурную ночь. Внезапно он рывком захлопнул дверь и тут же запер ее. Потом обернулся. Их взгляды встретились.
– Вы были правы.
Амелия увидела пот, струившийся по его лицу. А еще заметила, что Гренвилл дрожит.
Амелия подошла к нему.
– С вами все в порядке? – тихо спросила она.
Гренвилл ее не слышал. В его глазах застыло отсутствующее выражение.
– Саймон!
Она сжала его руку.
Гренвилл резко дернулся и взглянул на нее. Отстраненное выражение исчезло.
– Я ведь сказал, чтобы вы оставались в кабинете, – яростно закричал он.
Ошеломленная увиденным, Амелия во все глаза смотрела на него.
– Кого вы ожидали увидеть в такой час?
Его лицо мучительно напряглось.
– Никого, – сказал Гренвилл после долгой паузы.
И Амелия поняла, что он лжет.
Глава 7
Амелия закрыла ящик под большим столом в центре кухни. – А еще нам нужен лук, – сказала она горничной, стройной девушке с веснушками и рыжими волосами.
Джейн кивнула, но даже не шелохнулась, чтобы надеть свою накидку и уйти.
Амелия только что дала ей внушительный список продуктов, которые требовались, чтобы приготовить завтрак для Гренвилла и его сыновей. Амелия не собиралась готовить им еду. Она не видела смысла в том, чтобы противоречить Гренвиллу, особенно когда вопрос представлялся таким ничтожным. Тетя Джейн должна была прийти в самое ближайшее время; она превосходно готовила – или так, по крайней мере, утверждала горничная – и горела желанием помочь в этих непростых обстоятельствах.
– И пожалуйста, поторопитесь. Уже почти семь, – добавила Амелия, начиная терять терпение. Когда Джейн стала медленно натягивать свою шерстяную накидку, Амелия не выдержала: – А ну-ка, быстро!
Джейн вздрогнула и пулей вылетела из кухни.
Амелия глубоко вздохнула. Горничная была очень застенчивой и, возможно, недалекой. Оставалось только надеяться, что остальные слуги будут работать с большим энтузиазмом. Заметив пятнышко на кухонном столе, она взяла тряпку и вытерла его. Несмотря на то что стол использовали для приготовления пищи и чистки кастрюль, сковородок и столовой посуды, дубовая поверхность была до блеска отполирована. Впрочем, все поверхности на кухне – от плиты до духового шкафа и раковины – были безупречно чистыми.
Кухонные помещения поражали необъятными размерами и могли похвастать всевозможными приспособлениями. Женщина всегда может сказать о состоянии домашнего хозяйства по кухне. Увиденное обрадовало и впечатлило Амелию.
Она узнала, что Ламберт-Холл был частью приданого леди Гренвилл. Можно было не спрашивать, чтобы понять: Гренвилл не занимался обустройством кухни. Эта комната, как и все ее оснащение, была обустроена его женой.
Вдобавок ко всему в кухне была дверь, которая вела на улицу, что было очень удобно для доставки корреспонденции и выгрузки продуктов. Джейн оставила дверь приоткрытой, и Амелия, подойдя, чтобы захлопнуть ее, бросила взгляд на безлюдную лондонскую улицу. Единственная карета катилась по мостовой, по сторонам которой были высажены деревья. Амелия посмотрела на прекрасные большие дома с тенистыми подъездными дорожками. Что и говорить, это был по-настоящему роскошный район.
Ламберт-Холл занимал большую часть квартала. Сады образовывали что-то вроде внутреннего двора, вокруг которого в форме подковы располагался дом. Сейчас было очень рано, но Амелия находилась на ногах с пяти часов. Она исследовала дом по возможности тщательно, так как действовать нужно было в большой спешке, ведь у нее был огромный список неотложных дел. Наверху, на третьем этаже, в том крыле дома, где она провела прошлую ночь, Амелия обнаружила спальные помещения для слуг. Комнаты, принадлежавшие синьору Барелли, миссис Мердок и остальным служащим, были убраны и проветрены другой горничной.
Кроме того, Амелия наткнулась на три гостиные внизу, в центральной части дома. В западном крыле располагались музыкальная комната и бальный зал, в восточном – столовая и библиотека. Каждая из комнат была великолепно обставлена. Здесь было бы удобно даже членам королевской семьи.
Единственными комнатами, которые Амелии не удалось осмотреть, оказались покои Гренвилла и его сыновей. Семейные комнаты занимали весь второй этаж западного крыла. Амелия решила, что ноги ее там не будет.
А еще она запретила себе думать о разговоре, который состоялся у них прошлой ночью, о том, как они вместе пили вино, – и, разумеется, о странной реакции Гренвилла на стук. У нее просто не было времени беспокоиться о заряженном пистолете, который Саймон держал в своем столе, ожидая, очевидно, вторжения какого-то опасного злоумышленника.
Гренвилл и мальчики по-прежнему спали, но Амелия предположила, что они встанут совсем скоро.
Амелия уже накрыла обеденный стол, но еще раз вышла из кухни, чтобы в последний раз внимательно проверить сервировку.
Столовая представляла собой длинный зал с бледно-голубыми стенами и портьерами из темно-золотистой камчатной ткани. Потолок украшала хрустальная люстра. За столом могли разместиться две дюжины гостей. Вдоль стола располагались изящные стулья цвета слоновой кости с искусно украшенными завитками спинками и обитыми сине-золотистой материей сиденьями.
Амелия застелила стол льняной скатертью с золотыми полосками, поставила уотерфордский хрусталь, разложила позолоченные столовые приборы. На середину стола она поставила прекрасный букет белых роз и лилий из оранжереи, находящейся позади садов.
«Гренвилл будет доволен», – с улыбкой подумала Амелия.
И вдруг ее внимание привлекло мимолетное движение снаружи дома.
Амелия метнулась к окну. Какой-то человек шел по саду.
Незнакомец, очевидно, только что проник сюда с улицы – и приближался к дому!
На какое-то мгновение Амелия застыла на месте, наблюдая. Мысли лихорадочно заметались у нее в сознании. Неужели ворота не были заперты? И оставались открытыми, так что любой мог войти внутрь? Этот человек самовольно проник на чужую территорию? Амелия представить себе не могла, с какой стати кто-то мог оказаться в саду.
Она успела заметить, что мужчина был высоким и худым, в белом парике. Он был одет в ярко-синий сюртук, бриджи и белые чулки.
И этот человек совершенно определенно спешил к дому!
– Гарольд! – закричала Амелия, пулей вылетая из столовой.
Она вбежала в кабинет, направившись прямо к столу Гренвилла. Пистолет лежал в ящике, как и прошлой ночью.
– Мисс Грейстоун?
Она обернулась на голос Гарольда. Это был молодой человек лет восемнадцати, который занимался самой разнообразной работой по дому и помогал на кухне.
– Вы видели Сент-Джаста? Кто-то в саду – мне кажется, какой-то незнакомец собирается прокрасться в дом!
Гарольд побледнел.
– Его светлость по-прежнему наверху, в постели. Мне стоит разбудить его?
– Проклятье! – вскричала Амелия. К тому моменту, как Гарольд вернется с Гренвиллом, незваный гость будет уже внутри.
– А у нас нет соседа, который мог бы нагрянуть с визитом в столь ранний час – и прийти через сад?
– Не знаю ни одного подобного соседа, мисс Грейстоун, – ответил Гарольд, и его глаза широко распахнулись от удивления. – Кто придет с визитом в семь утра? Кроме того, кому вообще известно, что его светлость вернулся в город?
Амелия поняла: этот человек – злоумышленник, пытающийся проникнуть в дом!
– Пойдемте со мной. И захватите нож – нет, возьмите лучше кочергу на тот случай, если вам вдруг придется обороняться, – велела она и кинулась прочь из кабинета, не удосужившись подождать Гарольда, но услышала, как он бежит следом. Жаль, что ей так и не удалось как следует познакомиться с домом! Амелия не знала, в каких комнатах были двери, ведущие в сад.
Тем не менее этим утром двери во все без исключения комнаты были открыты. Амелия с Гарольдом промчались мимо самой большой, золотисто-красной гостиной. Потом Амелия вдруг передумала и резко повернулась на сто восемьдесят градусов, наскочив на Гарольда. Схватив слугу за руку, она потащила его за собой в маленькую, скудно обставленную комнату, в центре которой стояли фортепиано и арфа. Их окружали две дюжины золотистых стульев. За музыкальными инструментами виднелась пара стеклянных дверей, которые вели на небольшую, уложенную камнем террасу и в сады.
Тяжело дыша, Амелия остановилась у дверей. Совсем скоро сады должны были зацвести – повсюду уже появлялись соцветия. Вопреки ожиданиям, Амелия не увидела джентльмена в белом парике и синем сюртуке.
– Он уже внутри!
– Мне стоит привести его светлость, – кратко бросит Гарольд.
Амелия между тем гадала, где в этом доме находится оружейный шкаф.
– Идите за мной, – сказала она. И, выйдя из музыкальной комнаты и повернув вправо, увидела приближавшегося Гренвилла.
Его глаза изумленно вытаращились.
– Что вы делаете? Почему вы взяли мой пистолет?
– Кто-то пробрался в дом! – закричала Амелия, дрожа от облегчения.
Гренвилл бросился к ней, забирая оружие из ее рук.
– Вас всю трясет! – Он заботливо приобнял ее. – Амелия, о чем вы говорите?
– Я проверяла, все ли в порядке в столовой, когда заметила какого-то человека в саду – он направлялся в сторону дома! Но теперь он исчез – он, должно быть, уже в доме! – в ужасе воскликнула Амелия. И тут же в недоумении воззрилась на Гренвилла. Интересно, а почему он бродит по западному крылу нижнего этажа в такую рань?
Гренвилл отдал оружие Гарольду.
– Осторожно, он заряжен, – предупредил граф. Потом взял обе руки Амелии в свои ладони и улыбнулся. – Мне кажется, вам просто почудилось невесть что. Я бегло осмотрел дом, Амелия. Заглянул в каждую комнату этого крыла. И никого не увидел. Вы уверены, что кто-то был снаружи?
Чувствуя, что окончательно сбита с толку, она внимательно посмотрела на него:
– Да, я видела высокого мужчину в белом парике. Он шел с дальней стороны сада, вдоль улицы, и явно направлялся к дому.
Гренвилл не выглядел встревоженным.
– Гарольд, пожалуйста, положите пистолет обратно, в средний ящик моего стола в кабинете. А заодно можете убрать и кочергу. – Он снова приобнял Амелию. – И что же вы собирались делать, если бы обнаружили проникшего в дом злоумышленника? Вы хотя бы знаете, как стрелять из пистолета?
– Конечно, я знаю, как стрелять из пистолета, ведь я – превосходный, меткий стрелок! – вскричала она. – Нам стоит обыскать дом, Саймон. Я видела кого-то снаружи.
На какое-то мгновение он задержал взгляд на ее лице, потом кивнул. Взяв ее за руку, он направился к бальному залу. Двери зала были закрыты. Гренвилл распахнул их.
Амелия оглядела огромную комнату с натертым до блеска паркетом, красными стенами и позолоченными колоннами. Над ее головой висели четыре великолепные хрустальные люстры. Застекленные створчатые двери во всю стену вели на большую, выложенную каменными плитами террасу, откуда открывался вид на сады.
– Какая изумительная комната! – восторженно выдохнула Амелия. Ей никогда не доводилось бывать на балу, но она легко могла представить этот роскошный зал, переполненный гостями в шелках и парче, бриллиантах и рубинах.
– Балы здесь не проводились с тех самых пор, как мы с Элизабет обручились.
Гренвилл произнес это странным тоном.
Сбитая с толку, Амелия подняла на него глаза. Значит, последний бал давался по случаю помолвки?
Лицо Саймона исказилось гримасой.
– Я не вспоминал о том бале десять лет.
И она поняла, что эти воспоминания были для него не самыми приятными. Амелия с Гренвиллом стояли совсем рядом, так близко, что ее юбки касались его ног и бедер. Амелия не отодвинулась. Вместо этого она внимательно изучала лицо Гренвилла. Он опустил глаза, а затем пристально взглянул на нее.
Сердце Амелии учащенно забилось. Со вчерашнего вечера ровным счетом ничего не изменилось. Ни призрак проникшего в дом чужака, ни внушительный список дел, с которыми ей предстояло справиться, не могли избавить Амелию от воздействия Гренвилла, которое он на нее оказывал.
– Здесь никого нет, – тихо произнесла она.
– Верно. Никого нет.
– Но я действительно видела кого-то в саду, Саймон.
– Возможно, и видели. Но теперь незнакомец исчез. Я – ранняя пташка. Завтра я буду начеку, все проверю и проинструктирую слуг, когда они приедут, как следует следить за происходящим в доме.
Рядом с Гренвиллом Амелия казалась себе особенно маленькой. Она понимала, что должна немного отодвинуться от Гренвилла, но не могла заставить себя сделать это.
– Почему это вас не тревожит?
– Потому что не могу себе представить, с какой стати вору пытаться проскользнуть в дом в такой час, когда все его обитатели уже просыпаются.
Гренвилл тоже не отодвигался от нее.
Амелия не могла не признать, что он прав. Вор забрался бы в дом ночью, когда все спят.
– Если я не обозналась и какой-то человек действительно был в вашем саду, тогда это – не вор.
Брови Гренвилла удивленно взлетели.
– На дворе военное время, Гренвилл. Я могу рассказать вам такие истории! – сообщила она, вспоминая о муже Джулианны, который был одним из шпионов Питта.
– И вы действительно считаете, что можете рассказать мне истории о войне? – Гренвилл улыбнулся так, словно этот разговор искренне забавлял его.
– Одно время Джулианна была настоящей радикалкой – ярой сторонницей якобинцев, пока не влюбилась в Бедфорда. – Амелия решила ограничиться краткой версией событий, опустив подробности. – Вы, должно быть, слышали о французских дезертирах, которые объявились в округе Сент-Джаст и забрались в дом сквайра Пенуэйтзи?
– Слышал. Так вы предполагаете, что шпион – или француз – оказался в моем саду?
– Я говорю лишь о том, что вам стоит держать ворота на замке, и о том, что сейчас возможно абсолютно все, – стояла на своем Амелия.
– Буду иметь это в виду, – пробормотал Гренвилл. И устремил на нее очень странный, задумчивый, по-настоящему глубокий взгляд. – Вам удалось хоть немного поспать прошлой ночью?
Она медленно покачала головой:
– Я спала урывками. В голове неустанно крутились мысли обо всем том, что нужно успеть сделать. Я на ногах с пяти часов. Но обычно встаю в шесть, – поспешила добавить Амелия, вдруг почувствовав себя неловко. Она слыла такой благоразумной женщиной, а тут вдруг принялась плести что-то бессвязное… Оставалось только надеяться, что Гренвилл не сочтет ее истеричной дурочкой.
– А вы все-таки намереваетесь построить Рим за один день, как я погляжу, – мягко сказал он, но его рот скривился в легкой усмешке.
– Я не кривила душой, когда сказала, что собираюсь попробовать, – улыбнулась в ответ Амелия.
– Гарольд слышал, что я называл вас Амелией.
Она вздрогнула.
И тут Гренвилл совершенно неожиданно коснулся ее щеки.
– Мне очень жаль, что вы испугались. – Он опустил руку. – Пойду разбужу мальчиков, если они еще не встали.
И прежде чем Амелия успела ответить, Гренвилл повернулся и зашагал прочь, оставив ее стоять посреди великолепного бального зала, изнывающую от настойчивого страстного желания.
Весной Гайд-парк был восхитителен. Цвели бледно-желтые нарциссы, лужайки окрасились в изумрудно-зеленый, а вязы и дубы шумели новой густой листвой. Небо было совершенно синим. Его не портило ни единое облачко. Солнце светило ярко, во всю мощь. День был просто восхитительным.
