Текст книги "Батальоны тьмы. Трилогия"

Автор книги: Брайан Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

– Извиняюсь! – поклонился Гораций. – Я лишен способности вести учтивую беседу! Ах, сэр, капитан, если бы вы знали, как я хотел бы научиться вести непринужденную беседу…

– Хватит! – приказал Спингарн. Серьезный тон робота забавлял его. – Объясни мне кое-что, если можешь.

– Все что угодно, сэр. – Робот замолчал. – Если позволят мои схемы, – добавил он.

– Компьютер избегал проблемы Талискера – верно?

– Как чумы, сэр!

– Чумы, капитан? – удивился сержант Хок, пытаясь разобраться в услышанном. – Выжгите её, сэр!

– Пожалуй, – согласился Спингарн. – Хок был недалек от истины. – Но почему, Гораций?

Робот больше не старался угодить. Его голос отражал всю остроту дилеммы, которую отказались решать машины, определявшие судьбы почти всего населения галактики, – ту, которую они поставили перед Спингарном.

– Если Сцены Талискера, – продолжил Гораций, – если Сцены Талискера работают случайным образом, то таинственная сила может попытаться расширить масштабы эксперимента.

У Этель перехватило дыхание. Теперь она знала, что именно угрожает всей структуре Сцен.

– Эксперимент! Так значит, безумные Сцены – эксперимент! Здесь! Спингарн, ты имеешь в виду, что это была не только твоя идея – снова запустить Сцены Талискера! Не твой эксперимент!

– Не только мой, – подтвердил Спингарн.

– И Гораций говорит, что таинственная сила может попытаться сделать то же самое на другой планете!

– С большой вероятностью, – сказал Гораций. – Верно, сэр?

– Да. – Спингарн показал на ясное голубое небо. – Таинственная сила может захотеть использовать всю структуру Сцен.

– Но для чего?

– Этого мы пока не знаем, – ответил Спингарн.

– Но ты сам утверждал, что был единственным, кто хотел применить свой Принцип Случайности на Талискере! – Этель смотрела на Спингарна с ужасом. – А теперь говоришь, что идея принадлежит таинственной силе!

– Да, моя идея. И её тоже. Наконец Этель все поняла.

– Ты нашел таинственную силу здесь!

– Кажется, да.

– И вы вместе придумали это!

Спингарн был удивлен, что к нему не приходит ощущение вины. Он ничего не чувствовал, будто очистился от преступлений своей прежней блистательной, но заблудшей личности.

– Да, – признался он. – Должно быть, я нашел таинственную силу и действовал вместе с ней. Идея принадлежит именно ей. Я же предоставил возможности Сцен.

– И мы ничего не можем сделать?

– Я так не говорил, – возразил Спингарн.

Хок уставился на него. Сержант был в плену недоверчивости. Он не был ни человеком двадцать девятого века, ни настоящим сержантом саперов восемнадцатого века. У него нет механизма, позволяющего свести концы с концами.

– Капитан, значит, все дело в этой груде металла, верно?

– Да, – подтвердил Спингарн. – И в генетическом коде.

– В генетическом коде? Разве тот умирающий человек не говорил что-то про генетический код? – растерянно спросила Этель.

– Чудесно! – воскликнул Гораций. – Как предусмотрительно с вашей стороны было попасть в одну клетку с тем беднягой!

– Та развалина в клетке? – с удивлением спросил Хок. – Что он заявил тебе?

Спингарн сосредоточенно глядел на странные придатки его спутников. Он пытался понять побудительные причины действий неизвестного существа.

– Я думаю, – сказал он наконец, – что таинственная сила может вернуть нам нормальный человеческий облик. Вот что имел в виду агент Управления по борьбе с катастрофами. И это должно быть основной целью для различных племен в Сценах. Все они должны стремиться к такой цели. Итак, генетический код необходим, чтобы разомкнуть цепи хромосом. Путь назад.

– Ноги! – обрадовался Хок. – Я снова буду целым сапером!

– Нет, – сказала Этель. – Я оставлю то, что получила. Спингарн пожал плечами.

– Нас может и не коснуться. Но мы должны двигаться. Таинственная сила хочет, чтобы мы достали генетический код.

– А это? – Хок постучал по метеориту.

– Открой его! – приказал Спингарн.

– Сначала объясни мне ещё одну вещь, – попросила Этель, схватив его за руку.

– Если смогу.

– Почему мы? С тобой все понятно. Ты все начал – нашел таинственную силу. Я могу поверить, раз ты так говоришь, хотя не понимаю, что она собой представляет на самом деле. Могу поверить также, что ты нужен на Талискере. И я чувствую себя каким-то образом тоже вовлеченной во все происходящее. Но Хок и Гораций?

– Тебе был нужен старый солдат, Спингарн! Тебе нужен Хок, чтобы ставить мины и воевать с французами! – проворчал Хок, раскуривая трубку.

– Вроде того, сержант, – согласился Спингарн. Девушке он сказал: – Думаю, что ты нужна здесь, потому что тоже участвовала с самого начала – помогла мне сбежать. Ты помогла сделать Талискер таким, каким он стал. Но Хок и Гораций? – Спингарн взглянул на лицо сержанта и на хрупкие черты робота. – Мне нужен был кто-нибудь, кому я мог доверять. Я не знаю никого решительнее сержанта. А Горацию полностью можно доверять, когда он дает оценку ситуации. Но почему избраны именно они? – Спингарн усмехнулся. – Назовем это для простоты чутьем. Они успешно действуют, разве не так?

– Ага, – обрадовался Хок. – А когда кончишь заговаривать мне зубы, погляди на мой лафет. Видишь, капитан-дьявол – или рядовой Спингарн, или кто ты там ещё – здесь по одной стороне идет трещина. Что, если я возьму зубило и попробую узнать, что внутри?

– Давай, – разрешил Спингарн.

Они уже привыкли к плавному покачиванию гондолы. Солнце стояло высоко, и они сняли большую часть своих лохмотьев. Робот начал задумчиво выпускать охлаждающий воздух из одного из своих многочисленных устройств. Но оплавленный метеорит заставил троих людей почувствовать холод. Сержант Хок нагнулся, чтобы взглянуть на почерневшую массу.

– Видишь, капитан? – показал он на метеорит.

Он был прав. Из-за действия жара в металле появилась небольшая трещина. Светлая царапина отмечала место, где осколок гранаты ударился в железное основание Хока.

– Нет, – сказал Хок, задыхаясь. – Я не могу дотянуться до нее. Возьми инструменты и попробуй, – попросил он Спингарна.

Спингарн поднял стальное зубило и маленький тяжелый молоток, которые нашлись во вместительном ранце Хока. Его рука секунду дрожала, но когда он взмахнул молотком, то напряжение спало.

– Тише! – проревел Хок. Удар напомнил ему о сильной боли. – Ладно, продолжай, капитан!

Хок заскрипел зубами, когда Спингарн ударил молотком снова – на этот раз более точно. Зубило вошло глубоко в метеорит, и он распался надвое.

День превратился в ночь.

 Глава 22

Три шарика концентрированной тьмы разлетелись в пространстве вокруг гондолы, затмив дневной свет и заглушив звуки. Они поглотили безоблачное небо и разверзли перед испуганными пассажирами воздушного корабля пустоту. Спингарн понимал, что Сцены ещё раз поворачиваются вокруг него, что необходимо немедленно действовать, что в ближайшем будущем их надет грозная опасность. Но, подобно остальным, он мог только попытаться бороться с чужеродностъю, окружившей их. Он никогда не испытывал ничего более страшного. Сравнение с кошмарной операцией слияния клеток было бессмысленно, потому что та состояла из химических и электрических превращений. Здесь же он столкнулся с настоящей психической атакой. Его спутники задыхались, крича в смертельном ужасе.

Спингарн закрыл глаза руками, как испуганный ребенок.

Разлетающиеся шарики превратились во Вселенную, полную настойчивых требований.

Спингарн узнал таинственную силу, которая вторглась в его разум. Он понял, что часть его самого – того человека, которым он когда-то был, – собрана неповрежденной внутри чужого разума. В очертаниях, плывших через пустоту, была какая-то злая ирония. Казалось, что призрак другого человека выкрикивает предупреждения и насмешки. Затем он умчался прочь, и остался только невыносимый кошмар таинственной силы.

– Чего ты хочешь? Чего?!

Спингарн вздохнул, затем прокричал вопрос. Слова материализовались и сами собой поплыли в пустоте, через вселенную жажды таинственной силы к знанию.

– Я не знаком с тобой!! – пытался Спингарн объяснить твари, кричавшей в уголках его мозга. – Я не тот, кто был здесь раньше. НЕТ!

Спингарн чувствовал, как тончайшие нервные волокна в его мозгу рвутся, не выдерживая обжигающего холода таинственной силы. Цепочки молекул разрывались, когда она искала человека, который помог ей воссоздать Сцены Талискера.

– Как я могу сказать тебе?! – спрашивал Спингарн. – Как?!

Слова снова повисли в пустоте, закрывшей от странников ясный день. Затем они стали маленькими вселенными, и каждое слово отражало все, что могло означать: «Я» было Вселенной Спингарнов. Спингарны, плывущие в крошечном корабле по огромному океану; Спингарны, вгрызающиеся в землю под Турне; Спингарны, наблюдающие, как огромные паровые машины несутся навстречу друг другу; Спингарны, занимающиеся любовью и путешествующие в мире секса; незнакомые люди, которые могли иметь отношение к старой личности Спингарна, – возбужденные, копающиеся в креплениях Сцен Талискера в поисках таинственной силы; Спингарны, изумленно уставившиеся с выпученными глазами на ядро планеты, где все ещё цвели ростки жизни после десятков миллионов лет, прошедших с тех пор, как таинственная сила нашла здесь убежище – или была заключена – или спрятана – от других неумолимых существ его собственного рода!

И «Сказать». Это были рты размером в сотни километров, медленно произносящие миллион раз одно слово, пока бесконечное послание не отпечаталось на губах; это была разветвляющаяся молния интуиции, прочесывающая какой-то космический мозг. Это было множество обычных способов сообщения.

– Говори! – плыли слова перед разумом Спингарна. – Говори, если хочешь. Послание.

Таинственная сила имела послание. Для него. Для Спингарна.

– Послушай сначала, – умолял Спингарн, не обращая внимания на боль в мозгу и на ужасы, притаившиеся в его разуме точно под уровнем сознания. Он загнал вглубь дикие приступы паники, требовавшие бежать, физически или умственно, из пустоты, в которой неистовствовала таинственная сила.

– Ты слушаешь?

Слово снова стало символом. Живой цепочкой идей. Таинственная сила утихомирилась.

– Я не тот, кого ты знала!

Спингарн обнаружил, что может спроецировать идею па экран любопытства таинственной силы. Слова вертелись и врезались друг в друга. Спингарн высотой в милю плыл в пространстве, более пустом, чем космос до сотворения миpa; оно было таким ужасающе пустым, что Спингарн задохнулся.

Таинственная сила стерла этого Спингарна и заменила его другим – предыдущей личностью, блестящим режиссером Игр – менее сильным, но более хитрым, насмешливым и энергичным человеком.

– Это он, – сказал Спингарн, узнавая себя.

Процесс становился все более знакомым по мере того, как он начал медленно устанавливать связь с ужасной тварью, вышедшей из железного фетиша. Она, которая провела миллионы лет в глубине древней планеты, остановилась и терпеливо слушала. Затем медленно начала давать ответы.

В пустоте возникли новые изображения.

Здесь был тот режиссер Игр, погружавшийся в кору планеты через скрытую трещину – трещину такую древнюю, что огромные пласты закрыли её от людей, пришедших за столетия до того, как Спингарн построил первую Сцену. Из-за незначительного сдвига пластов трещина открылась. Спингарн узнал о ней случайно, с помощью мониторов старых барьеров, отделявших Сцены друг от друга.

– Он нашел тебя, – сказал Спингарн.

Тот человек, который нашел убежище в Сценах, не желая признавать свои промахи и встать лицом к последствиям своих преступлений, встретил таинственную силу. На его лице светилась довольная улыбка. Держа метатель фотонных бомб в одной руке и умственный излучатель в другой, он готов был вести переговоры или сражаться.

Похоже, что таинственная сила заговорила.

Да, им было что обсудить. Предыдущий Спингарн интересовался всеми темами, которые затрагивала таинственная сила. Но ей роль того Спингарна была настолько непривычна, что мощные, но фрагментарные мысли таинственной силы заглушали умственный излучатель и могли убить неосторожного человека.

Тогда другой человек вернулся с множеством сложных приборов. Он принес коммуникаторы из старых Сцен Талискера и соединил их так, что они могли пройти через таинственную силу и её обжигающий разум.

– Вот как все произошло, – произнес Спингарн.

Таинственная сила выразила свое согласие воем, зазвеневшим в пустоте. Мозг Спингарна снова был охвачен замешательством, но оно скоро прошло.

– Тебе нужен тот, другой! – заявил Спингарн.

Таинственная сила и её враждебный разум!

Дети различных Вселенных, оба – хитрые, проницательные, желающие командовать и злобные! Два совершенно противоположных существа каким-то образом пришли к обоюдному дьявольскому соглашению!

Потоки божеств из десятков подсознаний вертелись в пустоте. Десять тысяч Имен Бога висели, как огромные шары святости, в черноте Вселенной. Каждое из них торжественно растворялось в сложных семантических узорах ассоциаций, так потрясавших Спингарна раньше. Здесь были символы богов и каждого из их последователей; они кричали, бегали, кланялись, смеялись, благословляли, ругались, богохульствовали, создавали и уничтожали божества, которые усмехались при виде своих собственных храмов и разъедали души последователей.

– Нет, – произнес Спингарн, и Сцена очистилась. Он все понял.

Ты произносишь слово, и таинственная сила вцепляется в него и исследует с пылом маниакального лексикографа. Она раздирала основной смысл слова и показывала, что оно могло сделать. Спингарн схватился за хор отрицаний, последовавших за произнесенным им словом «Нет». Семантический кошмар пробудился к жизни, и таинственная сила ждала, когда Спингарн даст ей очередной кусок знаний, чтобы перенести их в свою собственную жизнь. Спингарн задержал дыхание, чтобы у него не вырвались проклятия; он сдерживал ругательства и вопросы. Спингарн отчаянно пытался сформулировать жизненно важный вопрос из минимального количества слов. Ему нужна была лишь одна вспышка проницательности, которая поможет найти смысл в круговороте фрагментов Сцен Талискера.

– Ты и он, – начал Спингарн, искривившись всем телом от усилий сдержать ненужные слова, – ты создала Принцип Случайности? Ты создала фактор Смены Сцен?

Ответ.

Гордость, восторг, шок самосомнения.

Таинственная сила была сознательным творцом. Она гордилась своими способностями, наблюдая, как начинают оживать заброшенные Сцены. И она действовала рука об Руку с режиссером Игр, освободившим её от оков времени.

Таинственная сила закричала в гневе.

Ты!

Ты сказал, что я найду путь!

Темнота заполнилась пламенем и гневом. Спингарн дрожал от лютой ненависти таинственной силы, похожей в своей обиде на ребенка. Он полз по гондоле над бесчувственными телами своих спутников в поиске человеческого тепла и комфорта, места, где можно было бы спрятаться от потрясения и ярости – чтобы спастись хотя бы на несколько секунд от угнетающего Допроса.

– Не я! – кричал Спингарн в ответ, собирая последние силы. – То была другая личность!

Его слова боролись с потоком ненависти и страха, боли, разочарования и потерь. Они всплывали вверх, как бесчисленные взрывы, в темноте, которую таинственная сила использовала словно свою внешнюю личину; взрываясь, они пробуждались к жизни.

Спингарн поднялся и был стерт.

Возник другой человек – бледный призрак человека, подавленное, покорное и почти полностью растворившееся двумерное существо с размытыми контурами.

– Ты должен иметь дело со мной! – рявкнул Спингарн. – Со мной! Спингарн? Таинственная сила поняла.

– СПИНГАРН! – продолжал кричать Спингарн. Тварь из другой Вселенной узнала его.

– Ты – Вероятностный человек, – предположила она.

– Да!

Еще одно послание повисло в странной пустоте: таинственная сила предложила заключить соглашение.

Работай с Принципом Случайности; прибавь себя к факторам Смены Сцен; действуй в случайной последовательности событий!

– Да, – ответил Спингарн. – Да, да, да! – закричал он. – Согласен!

 Глава 23

Тьма рассеялась, и Спингарн услышал вопли своих обезумевших спутников. Он потряс головой, чувствуя, что боль становится все слабее, и внутри него утверждается холодное, ясное намерение. Он готов действовать.

Этель держала его за плечо, её высокая грудь плотно прижималась к его груди. Хок сжимал руки робота, а Гораций все повторял обрывки слов, которые были на губах Спингарна, когда он освободился от кошмара:

– Тайм-аут! Тайм-аут! Тайм-аут! Уберите Сцены вытащите меня!

Спингарн услышал истеричный голос Горация и понял, что он отражает его собственное состояние. Сейчас он знал, что и таинственная сила испытывала то же самое чувство.

Когда Спингарн отчаянно вопил посреди красной грязи под Турне – когда рядом с ним разбрасывал искры запал и приближался блестящий, обагренный кровью меч, – когда он кричал, чтобы его вытащили из Первобытной Сцены – когда это было? Он прошел через такие же испытания, что и таинственная сила, потому что она тоже пыталась взять тайм-аут!

– Выйти! Я хочу выйти! – ревел Хок в ухо Спингарну.

Он тоже слышал таинственную силу и повторял её испуганный призыв! Сержант глядел па Спингарна и Этель и все повторял требование. Затем он понял, что произносит не свои слова.

Но сможет ли он понять, как таинственная сила убеждала Спингарна помочь ей?

Поймет ли кто-нибудь из них, какое соглашение заключено с таинственной силой? Она задала Спингарну задачу, пообещав их освобождение.

Спингарн обнаружил, что настойчивые слова таинственной силы все ещё звенят в его мозгу:

– Вытащи меня отсюда! Я хочу выйти! Останови Сцены!

Таинственная сила отчаянно кричала, что хочет освободиться из своего варианта Сцен Талискера!

– Спингарн! – вздрогнув, сказала Этель. – Ты тоже слышал?!

– Да, – подтвердил Спингарн. – Таинственная сила была здесь. Она хотела видеть Спингарна – того, другого Спингарна! Она решила остановить Сцены Талискера!

– Ага! – глубокомысленно произнес Хок, его широкое лицо было бледным и потным. – Ты прав, парень, насчет природы Дьявола – это было Его Сатанинское Величество, а если нет, то пусть я буду голландцем! Он ревел из своего железного ящика, как какой-нибудь демон из преисподней! Ты видел его лицо?

Спингарн понял, что, должно быть, они все видели таинственную силу, но в разных образах. Ее незримое присутствие осуществлялось благодаря умственной проекции – она изучила внутренние психические механизмы человеческого разума и превратил их в свою собственную форму умственного излучателя. То, что видела Этель перед тем как лишилась сознания, и то, что вызвало такие бурные ругательства Хока, имело лишь поверхностное сходство с теми семантическими узорами, которые явились интерпретацией психики таинственной силы в разуме Спингарна. Но все они поняли, чего требовала таинственная сила. Девушка повторила её требования:

– Спингарн! Она хочет, чтобы мы помогли ей! Она хочет, чтобы мы помогли ей выбраться из… из Сцен!

Этель замолчала, и четверо спутников с удивлением посмотрели друг на друга. Все они прошли через странное испытание, какое только можно вообразить, и поняли это испытание одинаково. Спингарн обратился ко всем сразу:

– Да. Сцены созданы таинственной силой и моей предыдущей личностью. Но у неё всегда была своя собственная цель. Она хотела наблюдать последовательность случайных событий, чтобы сориентироваться.

– Ты – то есть режиссер Игр, которым ты был, – сказала Этель, – ты следовал своим прихотям. Но таинственной силе нужны были Сцены Талискера?

– Да, – согласился Спингарн. – Все мы поняли это.

– Неужели, капитан? – удивился сержант Хок.

– И ты тоже, Хок.

– Что я понял? Дьявол дьяволов должен выбраться из ада, поэтому он пришел сюда, чтобы тренироваться.

– Да, – подтвердил Спингарн. – Твои слова настолько близки к правде, насколько мы в состоянии понять. Таинственная сила должна была установить ряд случайных принципов, чтобы представить себя в аналогичной ситуации.

Спингарн рассказывал о событиях, которые произошли за пределами галактики; о событиях, которые были древними уже тогда, когда первая из всех планет покрылась влажными лесами и горячими туманами; о событиях, которые, возможно, произошли во Вселенной, не имевшей никакого отношения к известным им сейчас времени и пространству.

– Я вижу это так, – продолжал свой странный рассказ Спингарн. Гондола поднялась и плыла над бескрайней горячей пустыней, легко и плавно покачиваясь. Маленький белый дом под ними был геометрической точкой отсчета, гипнотическим центром внимания, на который то и дело бросал взгляд кто-нибудь из спутников.

– Талискер миллионы лет был домом для таинственной силы. Судя по нашим записям, планета появилась вне галактики. Полагаю, что она вообще появилась из другой Вселенной. Возможно, её протолкнули через какую-нибудь дыру в континууме, и таким образом похоронили таинственную силу. – Спингарн помолчал и затем добавил: – Похоронили в урне.

Все были ошеломлены сознанием того, что попали как бы в мавзолей. Казалось, что они плыли над кладбищем. Планетой-кладбищем.

– Я думаю, что таинственная сила была заживо похоронена в недрах планеты, – заявил Спингарн.

– И выброшена из своей Вселенной! – прошептала Этель.

– Да, от неё просто избавились, – решил Спингарн. Хок кашлянул и проворчал:

– Дьявола похоронили? Но, капитан, он совсем недавно был очень даже живым! Ты говоришь, что Царь Тьмы был похоронен? Он не таков, чтобы его могли убить! Он живучий, как кошка!

Спингарн продолжал:

– Я не думаю, что его похоронили мертвым. Полагаю, что погребли живым. Умышленно.

– Они… – Этель остановилась при мысли о том, что подразумевалось под этим «они», – они выбросили его? Живым?

– И оставили на произвол судьбы.

Гораций очнулся от своих электронных кошмаров.

– И вы нашли его – то есть ваша другая личность, сэр?

– Да. Нашел и разбудил, – Спингарн усмехнулся. – Интересно, как мне удалось? – Затем стали возвращаться видения. – Кажется, я знаю. – Но он не собирался обременять других поразительными сценами. Было ясно, что его спутники не испытали на себе жестокого влияния таинственной силы. Единственное, что они поняли, – таинственная сила нуждалась в них, они должны были помочь ей выбраться из заточения. – Хватит об этом, – розно произнес Спингарн. – Надо заниматься своими проблемами.

– Точно, парень, – согласился Хок. Его лицо приобрело здоровый цвет. – Что мы должны делать?

– Минутку, сержант, – попросила Этель. – Скажи мне, Спингарн, зачем нужны Сцены Талискера? К чему безумная серия случайно изменяющихся Сцен? К чему гиганты? Призраки? Шары, которые изображали космические корабли? К чему дорога, ведущая в небо?! К чему все те несчастные племена, о которых ты нам говорил?! – Она отодвинулась от хвоста Спингарна. – К чему все эго?! – Этель стукнула кулаком по куску метеорита.

– О, мадам, все совершенно очевидно! Робот был готов выдать очередное туманное объяснение, но Спингарн быстро утихомирил его жестом.

– Это воссоздание.

– Воссоздание чего? – спросила Этель.

– Того, что чувствует таинственная сила.

Они ощутили фрагменты борьбы таинственной силы с полной потерей ориентировки и разделяли её глубокое чувство потери. Наконец Этель начала понимать услышанное.

– Таинственная сила проснулась в незнакомой Вселенной.

– Да, – согласился Спингарн. – В совершенно новой, ужасающе незнакомой.

– Она встретилась с разумами других существ.

– Ах, мадам, – сказал Гораций, – у вас чудесная способность следовать за мыслями капитана. Вы оба обладаете симбиотическим родством и непременно должны пожениться. Какие дети у вас будут!

– Тихо! – проревел Хок. – Ясно, капитан. Я все понял! Вроде того как услышать в первый раз болтовню французов! Один только шум – говорят в нос и гундосят так, как будто это вообще не христианский язык!

– Хуже, – сказал Спингарн, вспомнив мучительное замешательство в капсуле тайм-аута. – Она не нашла ничего из того, что знала когда-то. Новые звезды. Новые галактики Другие структуры времени. Гравитационные и электромагнитные поля, которые не могли действовать в её собственной Вселенной. И, кроме того, другие существа с разумом, похожим на лабиринт!

– Освободившись из своей гробницы, – сказала Этель, содрогнувшись, – таинственная сила поняла, что выброшена в другую Вселенную!

Спингарн согласно кивнул:

– Да!

– И ты – человек, которым ты был, – стал работать

вместе с ней!

– Да. Были построены Сцены Талискера, – воспоминания ускользали от Спингарна, но их смутные отголоски рождали чувство буйной радости. – Таинственная сила хотела увидеть абсолютно случайную ситуацию, построенную вокруг единственной разумной формы жизни, найденной ею в нашей галактике. Она хотела, чтобы события происходили совершенно случайно, и нашла одного-единственного человека из миллиарда людей, кто мог создать такую ситуацию.

Хок секунду-другую смотрел на Спингарна. Затем пососал пустую глиняную трубку и выдал свое мнение:

– Я замечал в тебе кое-что, когда мы служили королеве Анне, – мрачно объявил он. – Ты выглядел жуликом, капитан. Можно сказать, ты был привлекательным, но мне всегда казалось, что ты разжигаешь огонь и ждешь взрыва, приятель. Так, значит, ты заставил это место двигаться, да?

– Да.

– А что сейчас?

– Короче, сержант, – произнес Спингарн. – Сначала пойми, что такое таинственная сила и что ей нужно.

– Продолжай, – попросила Этель. – Ей нужно сориентироваться.

– Верно. Сориентироваться. Ей нужно увидеть, как другие разумные существа приспосабливаются к фрагментарной ситуации. Тогда она сумеет выработать свою собственную стратегию действий. Прежде чем начать действовать, ей нужно оценить свои собственные возможности.

– И она могла оценить их, оценивая наши, – добавила Этель. – Да. Она наблюдала за существами, выброшенными в Сцены Талискера, чтобы решить, как ей действовать!

– Она хотела взять тайм-аут, – вставил Гораций, который сейчас был необычно сдержан.

– Тайм-аут? – спросила Этель.

– Да, – подтвердил Спингарн. – Ты ещё не поняла? Этель приближалась к пониманию странной цепи космических событий, которые привели их на Талискер. Спингарн наблюдал, как её проницательный разум анализировал детали: внезапный прорыв таинственной силы во Вселенную; её неторопливую жизнь на протяжении тысячелетий; планету, медленно вплывающую в пределы галактики; жизнь в галактике, постепенно осваивавшую одну звездную систему за другой, пока не была изучена и использована пустынная планета. И затем экспериментальные Сцены, построенные на планете тайно, чтобы избежать преждевременных требований скучающего и потерявшего интерес к жизни населения. Этель проанализировала все это и внезапно прозрела. Но первым заговорил Хок:

– Я знаю, чего хочет вата таинственная сила, капитан! Она хочет вернуться назад в яму, из которой когда-то выбралась.

Гораций вздохнул с восхищением.

– Верно, сержант! Какой проницательный ум настоящего воина, сэр, – добавил он, обращаясь к Спингарну. – Оценить с такой легкостью коэффициент вероятности. Проявить такое понимание сути запутанных происшествий! Он попал в точку, не правда ли, сэр?

– Да, – согласился Спингарн. – Именно этого и хочет таинственная сила. Но как сказать ей, что она опоздала примерно на сто миллионов лет?

 Глава 24

У них было мало времени, чтобы ответить на риторический вопрос Спингарна, потому что Гораций начал беспокойно жужжать. Антенны робота подергивались, его чувствительные сканеры прислушивались к зловещим перепадам давления, предвещавшим очередную перемену в Сценах Талискера.

– Близится новый цикл событий, сэр, – доложил он. – Барьеры насыщены энергией! Может случиться все, что угодно, сэр! Под нами хаос!

Как ни странно, плоская пустыня не изменилась. Все так же на фоне пустого желтого ландшафта выделялось единственное строение, похожее на дом. Обломки упавших воздушных шаров и разбившиеся гиганты остались далеко позади, и, за исключением одинокого белого строения, не было видно никаких следов жизни. Но Спингарн знал совсем иное.

– Это было одним из условий таинственной силы, – сказал он. – Слушайте.

Они почти спокойно восприняли невероятную логику рассказа. После ужасов предыдущей ночи и пустоты Вселенной таинственной силы рассказ Спингарна стал естественным продолжением их приключений.

– Генетический код – вот наш выход, – объяснил Спингарн. – С его помощью мы вернем себе человеческий облик. Именно его пытаются захватить гиганты и десяток других племен. – Он постарался не показать остальным свое беспокойство и безнадежный вывод, к которому пришел. – Агент Управления по борьбе с катастрофами узнал об этом, и одному только Богу известно – каким образом. Гиганты имеют врожденное знание о его существовании – как, надо думать, и все остальные обитатели этих безумных Сцен.

– Мы должны найти его? – спросила Этель.

– Да, – ответил ей Спингарн.

– Сцены растворяются одна в другой, – заявил Гораций. – Барьеры разваливаются на куски! Должно быть, сейчас возникнет абсолютно случайная ситуация – каждая из Сцен будет взаимодействовать со всеми другими!

– Еще одно из условий таинственной силы, – согласился Спингарн. – Слепой случай.

– Зачем?! – воскликнула Этель.

– Приз – генетический код.

– Этот… генетический код, – спросил сержант Хок, – он что, военный трофей? Если мы его найдем, то оставим себе?

– Нет. Мы уничтожим его, – заявил Спингарн.

– Почему?!

Даже Гораций присоединился к хору удивленных и гневных голосов. Этель знала, что генетический код дает возможность вернуться к нормальной жизни двадцать девятого века. Значит, она лишится своей ослепительной красоты и своих полупрозрачных изящных крыльев. Но одновременно наступит освобождение от смертельной опасности, связанной с присутствием таинственной силы, от постоянной угрозы безумных событий, и, что более важно, появится шанс снова стать женщиной. Этель кричала в гневе:

– Генетический код – это хромосомный преобразователь, верно? Таинственная сила сконструировала его, чтобы превратить нас обратно в нормальных людей! Когда мы найдем код, разве мы не покинем планету?

– Все может случиться в любой момент, – объявил Гораций. Его высокий голос звенел от восторга. – Все Сцены собраны вместе и все их обитатели тоже! Это конец света, Спингарн! Это конец Сцен Талискера!

– Хорошо, – произнес Хок, потирая руки и снимая свой ранец с плеч. – Может, что-нибудь взорвать, а, капитан? Нам пригодятся мои последние гранаты! Если будет какое-нибудь небольшое сражение, не оставляйте сержанта Хока в стороне!

– Но зачем, Спингарн?! – кричала Этель. – Зачем уничтожать генетический код? – Она без разбора выкрикивала проклятия в адрес таинственной силы и Спингарна. – Зачем, если все, чего я хочу от жизни, – выбраться отсюда и быть вместе с тобой!