Текст книги "Кровавый завет"

Автор книги: Брайан Макклеллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Вы взываете к Кресимиру только тогда, когда это вам выгодно. – Тамас мрачно рассмеялся. – Разве вспоминали вы о нем, когда облачали своих любовниц в шелка или в одиночку съедали обед, способный накормить пятьдесят крестьян? Ваше место вовсе не по правую руку Бога, священник. Церковь одобрила переворот.

– Я бы знал об этом. – Священник изумленно раскрыл глаза.

– Первосвященник обо всем вам докладывает? Сомневаюсь.

– У вас нет никаких доказательств! – Манхоуч собрал все силы и выдержал пристальный взгляд Тамаса. – Никаких свидетелей! Это не суд.

– Мои доказательства там! – Тамас махнул рукой в сторону города. – Люди голодают и не имеют работы. А ваши аристократы развратничают и охотятся, заполняют тарелки мясом, а кубки вином, в то время как обыкновенный человек живет в грязи и нищете. Свидетели? На следующей неделе вы собирались подписать договор с Кезом. Вы были готовы превратить страну в вассала другой державы, лишь бы вам простили ваши долги.

– Необоснованные обвинения, высказанные предателем, – еле слышно прошептал Манхоуч.

Тамас покачал головой:

– В полдень вас казнят вместе с вашими придворными, королевой и сотнями родственников.

– Мой совет уничтожит вас!

– Они сами уже уничтожены.

Король побледнел еще сильней, упал на пол и забился в истерике. Священник медленно шагнул вперед. Тамас посмотрел сверху вниз на Манхоуча, а затем отбросил неуместные воспоминания о маленьком принце, шести или семи лет от роду, которого когда-то держал на руках.

Священник подошел к Манхоучу и опустился рядом с ним на колени. Он посмотрел на Тамаса:

– Это все из-за вашей жены?

Да, подумал Тамас, а вслух произнес:

– Нет. Манхоуч доказал, что жизнь всего народа не должна зависеть от прихотей одного дурака, рожденного в кровосмесительном браке.

– Вы хотите свергнуть ниспосланного Богом правителя и стать тираном. И при этом продолжаете уверять, что любите Адро?

– Богу больше не угодно, чтобы он был королем. – Тамас поглядел на Манхоуча. – Если бы золоченые одежды и молодые любовницы не ослепили вас, вы бы сами видели, что это правда. Манхоуч заслуживает бездны за свое пренебрежение к Адро.

– Не сомневаюсь, что вы с ним там встретитесь.

– Я тоже не сомневаюсь. Уверен, что там соберется веселая компания. – Фельдмаршал положил разряженный пистолет возле ног Манхоуча. – У вас есть время до полудня, чтобы подготовиться к встрече с Богом.

3

Таниэль остановился на крыльце Палаты Пэров. В этот ранний час здесь было тихо и темно, как на кладбище. Возле каждой двери и на ступенях через равные промежутки стояли солдаты фельдмаршала Тамаса в темно-синих мундирах. Многие из них знали Таниэля в лицо. Те, кто не знал, видели серебряный значок с изображением порохового бочонка на его куртке из оленьей кожи. Часовой поднял руку в приветствии. Таниэль ответил тем же и достал из кармана табакерку. Высыпал полоску дымного пороха на тыльную сторону ладони и вдохнул его.

Порох придал Таниэлю новые силы. Обострил его чувства и разум. Заставил сердце биться быстрее и успокоил издерганные нервы. Для Отмеченного порох был самой жизнью.

Спутница похлопала Таниэля по плечу, и он обернулся к ней. Она была на целую голову ниже его. Длинный дорожный плащ чуть полнил хрупкую девичью фигуру, зато хорошо сохранял тепло. Широкополая шляпа скрывала черты лица. Было довольно холодно для начала весны, а Ка-Поэль приехала сюда из куда более теплых краев.

Маленькой, покрытой веснушками рукой девушка насмешливо указала на здание. Таниэль вспомнил, что она никогда не видела таких огромных строений. В резиденции правительства Адро, высотой в шесть этажей и шириной в хорошее поле битвы, размещались кабинеты всех Пэров и комнаты их прислуги.

– Пришли. – В утренней тишине голос Таниэля прозвучал слишком резко. – Солдаты сказали, что он здесь. Но у него нет своего кабинета. Или появился сегодня ночью? Возможно, я выбрал неподходящее время…

Таниэль замолчал. Разговаривая с немой, он выдал свою неуверенность. Тамас побледнеет, как мертвец, когда услышит о Влоре. Конечно, Таниэль сам во всем виноват. Он только сейчас заметил, что все еще держит табакерку. Дрожащей рукой он высыпал новую темную полоску на большой палец. Вдохнул порох и запрокинул голову. Сердце застучало чаще, силуэты в темноте стали отчетливей, а звуки громче. Ощутив действие порохового транса, он удовлетворенно вздохнул и поднес руку к свету уличного фонаря. Рука больше не дрожала.

– Поэль, – обратился он к девушке, – я давно не видел Тамаса. Он суров со всеми, кроме близкого окружения. Сабона. Лайоса. Они его друзья. А я просто солдат. – (Зеленые глаза разглядывали его из-под широкополой шляпы.) – Понимаешь?

Ка-Поэль коротко кивнула.

Таниэль потянулся к отвороту куртки и достал из-за пазухи свой альбом. Переплет из телячьей кожи выцвел, листы истрепались от частого использования и долгой дороги. Он бегло просмотрел страницы и отыскал портрет фельдмаршала Тамаса.

– Вот, – произнес Таниэль, показывая Ка-Поэль рисунок.

Нарисованный углем портрет местами затерся, но суровое лицо фельдмаршала трудно было не узнать. Ка-Поэль быстро рассмотрела изображение и вернула альбом.

Таниэль открыл массивную дверь и прошел в главный зал. Его встретила кромешная тьма, только одно пятнышко света виднелось возле лестницы слева. Единственный фонарь висел на стене, а под ним на стуле дремал уставший человек в мундире.

– Я вижу, Тамас продвигается по службе.

Таниэль прислушался к эху, загудевшему под сводами главного зала. Он с удовольствием отметил, как быстро Сабон вскочил со стула. Морщины на смуглом лице солдата Таниэль смог разглядеть только благодаря пороховому трансу. Сабон выглядел постаревшим лет на десять, хотя они не виделись лишь два года.

– Не нравится мне здесь. – Таниэль снял с плеча ружье и ранец и положил на роскошный красный ковер. Затем нагнулся, чтобы растереть ноги, затекшие за двадцать часов тряски в дилижансе. – Слишком холодно зимой, слишком пусто летом. На редкость привлекательное место.

Сабон усмехнулся, подходя ближе. Пожал руку Таниэля и обнял его:

– Как там в Фатрасте?

– Официально война с Кезом продолжается. Но на самом деле Кез уже запросил мира и вывел обратно в Девятиземье все войска, кроме нескольких полков. Фатраста отстояла независимость.

– Надеюсь, ты подстрелил парочку Избранных, чтобы порадовать меня?

Таниэль поднес ружье к свету. Сабон провел пальцем по ряду отметок на цевье и восхищенно присвистнул.

– Даже несколько Стражей, – похвастал Таниэль.

– Их трудно убить, – заметил Сабон.

– Чтобы убить Стража, одной пули недостаточно, – кивнул Таниэль.

– Таниэль Два Выстрела. О тебе целый год говорят по всему Девятиземью. Королевский совет перепугался до смерти. Потребовал, чтобы Манхоуч тебя отозвал. Отмеченный, убивающий Избранных, пусть даже Избранных Кеза, – это опасный прецедент.

– Слишком поздно, как я понимаю? – Таниэль оглядел погруженный в темноту главный зал. Ему не приходилось раньше бывать здесь. – Если все вышло так, как было задумано, Тамас уже уничтожил Королевский совет и арестовал Манхоуча.

– Пару часов назад, – подтвердил Сабон.

Таниэлю показалось, что взгляд старого солдата сделался жестче.

– Что-то пошло не так?

– Мы потеряли пятерых.

Сабон скороговоркой перечислил имена погибших.

– Да упокоятся они с Кресимиром. – Слова молитвы отозвались в ушах Таниэля гулкой пустотой, заставив его вздрогнуть. – А сам Тамас?

– Он… устал. – Сабон вздохнул. – Свержение Манхоуча – это только первый шаг. У нас еще много дел: созвать новое правительство, разобраться с Кезом, помочь голодающим и нищим. Список можно продолжить.

– Он предвидит проблемы с народом?

– Тамас предвидит почти все. Сторонники короля себя еще покажут. Глупо думать, что их не найдется в городе с миллионом жителей. Мы просто не знаем, сколько их и насколько организованны они будут. Ты очень нужен Тамасу, ты и Влора. Она не приехала с тобой?

Таниэль оглянулся на Ка-Поэль. Кроме них, в зале никого не было. Девушка сложила вещи Таниэля в кучку на полу и медленно обходила зал кругом, разглядывая картины, едва различимые в тусклом свете. Свой ранец она так и не сняла.

– Нет, – ответил Таниэль сквозь зубы.

Сабон отошел на шаг и вопросительно кивнул на Ка-Поэль.

– Моя служанка, – пояснил Таниэль. – Дайнизка.

– Дикарка, да? – Сабон задумался. – Империя дайнизов наконец открыла границы? Это важная новость.

– Нет. Просто несколько племен дайнизов живут в Западной Фатрасте.

– Она больше похожа на мальчишку.

– Будь осторожен, когда называешь ее мальчишкой, – предупредил Таниэль. – Она может обидеться.

– Ладно, пусть будет девчонка, – согласился Сабон, искоса взглянув на молодого человека. – Ей можно доверять?

– Я спасал ее жизнь не меньше раз, чем она мою. К таким вещам дикари относятся крайне серьезно.

– Видать, не такие уж они и дикари, – пробормотал Сабон. – Тамас захочет узнать, почему с тобой нет Влоры.

– Позволь мне самому разобраться с этим.

Тамас спросил бы о Влоре даже раньше, чем о Фатрасте. Глупо предполагать, будто за два года что-то сильно изменилось. Великая бездна, два года! Неужели это было так давно? Два года назад Таниэль уехал в короткое путешествие по кезанской колонии Фатраста. Чтобы «охладить голову», как выразился Тамас. Таниэль прибыл туда за неделю до объявления независимости. Пришлось выбирать, на чьей он стороне.

Сабон сдержанно кивнул:

– В таком случае я провожу тебя к нему.

Пока Таниэль собирал вещи, Сабон снял с крюка фонарь. Ка-Поэль следовала по темным коридорам в нескольких шагах позади. Палата Пэров казалась мрачной и огромной. Густой ковер приглушал шаги, они двигались почти бесшумно, как призраки. Таниэлю не нравилась эта тишина, слишком напоминавшая густой лес, в котором затаились враги. Они свернули за угол и увидели свет из комнаты в конце коридора. Оттуда слышались громкие разгневанные голоса.

Таниэль остановился в дверях хорошо освещенной гостиной – приемной какого-то Пэра. Двое мужчин стояли лицом к лицу возле огромного камина – не далее фута друг от друга, сжав кулаки, словно готовились к драке. Третий – телохранитель более чем внушительного вида, со сплющенным, как у кулачного бойца, носом – держался в стороне, размышляя, не пора ли вмешаться.

– Вы все знали! – возмущался тот, что был ниже ростом. Его лицо раскраснелось, он приподнялся на цыпочки, чтобы сравняться с собеседником. Мужчина поправил очки на носу, но они тут же сползли снова. – Скажите честно, вы давно задумали это? Вы знали, что план изменится?

– Разумеется, я ничего не знал. – Фельдмаршал Тамас примирительно поднял руки ладонями вперед. – Собираюсь объяснить все утром.

– Во время казни! Блестящий ход… – Низкорослый человек заметил Таниэля и осекся. – Прошу вас выйти. Это приватный разговор.

Таниэль прислонился к дверному косяку, снял шляпу и начал небрежно обмахиваться ею.

– Однако это становится интересным, – произнес он.

– Кто этот мальчишка? – потребовал объяснений у Тамаса низкорослый.

Мальчишка? Таниэль покосился на фельдмаршала. Тамас, вероятно, не ожидал увидеть его именно этой ночью, но не выказал ни малейшего удивления. Он не был бы фельдмаршалом Тамасом, если бы не умел скрывать свои эмоции. Таниэль иногда задавался вопросом, есть ли они у него вообще.

– Таниэль, рад тебя видеть, – с облегчением выдохнул Тамас.

Неужели? Тамас выглядел почти счастливым. За прошедшие два года его волосы поредели, усы сделались скорее серыми, чем черными. Стареет фельдмаршал. Таниэль спокойно кивнул ему.

– Прошу прощения, – после недолгой паузы сказал Тамас. – Таниэль, это ревизор Ондраус. Ондраус, это Отмеченный Таниэль, из моих магов.

– Здесь не место для мальчишки. – Ондраус покосился на Ка-Поэль, стоявшую в нерешительности позади Таниэля. – И дикарки.

Он взглянул на девушку снова, как будто не уверенный в том, что правильно все рассмотрел с первого раза, и пробормотал что-то себе под нос.

Значит, Тамас представил Таниэля как порохового мага. И это все, чем он был для фельдмаршала? Просто один из его солдат?

Тамас открыл рот, но Таниэль заговорил раньше:

– Сэр, я капитан армии Фатрасты и Отмеченный на службе у Адро. Я знаю все о перевороте. Я могу одним выстрелом убить сразу двух Избранных с расстояния больше мили и не раз проделывал это. Едва ли меня можно назвать мальчишкой.

– Ах да, Тамас! – фыркнул Ондраус. – Значит, это и есть ваш знаменитый сын.

Таниэль зацокал языком, наблюдая за отцом. Значит, все-таки сын? Очень любезно с вашей стороны напомнить ему об этом, Ондраус. Он такой забывчивый.

– Таниэль имеет право быть здесь, – объявил Тамас.

Ондраус изучающе взглянул на Таниэля. Его гнев понемногу сменялся задумчивостью. Он глубоко вздохнул.

– Я хочу гарантий, – сказал он Тамасу. Это был деловой разговор, и эмоции исчезли из его голоса. Однако нотка угрозы прозвучала куда более пугающе, чем недавняя ярость. – Другие будут так же недовольны, как и я, но, если вы позволите мне еще до казни заглянуть в бухгалтерские книги короля, я окажу вам поддержку.

– Как это мило, – сухо ответил Тамас. – Вы же королевский ревизор и наверняка проверяли его бухгалтерию.

– Нет, – возразил Ондраус таким тоном, словно объяснял что-то ребенку. – Я всего лишь городской ревизор. Мне нужны личные бухгалтерские книги Манхоуча. Он десять лет тратил деньги, как дорогая шлюха в ювелирном магазине. И теперь я намерен свести баланс.

– Мы договорились, что откроем его казну для бедных.

– После того как я сведу баланс.

Тамас ненадолго задумался.

– Согласен. Вы получите их до казни. В полдень.

– Хорошо.

Тяжело опираясь на трость, Ондраус пересек комнату и жестом приказал телохранителю следовать за ним. Они прошли мимо Таниэля и пропали в темноте. Только их шаги отдавались гулким эхом в мраморном коридоре.

– Без всяких там «с вашего позволения», – хмыкнул Таниэль.

– Для Ондрауса мир – не более чем столбики цифр и вычисления, – снисходительно махнул рукой Тамас.

Он пригласил Таниэля войти и сам двинулся навстречу. Таниэль всматривался в глаза отца, не решаясь обнять его после долгой разлуки. Тамас хмуро уставился в стену. Его мысли были заняты чем-то другим, и Таниэль отказался от этой идеи.

– А где же Влора? – Тамас с любопытством взглянул на Ка-Поэль. – Разве ты не заезжал к ней в Жилеман по дороге сюда?

– Она взяла другой экипаж.

Таниэль постарался сохранить бесстрастный тон. Разумеется, это было первое, о чем спросил Тамас.

– Садись, – сказал ему отец. – Нам надо о многом поговорить. Давай начнем с нее. Кто она такая?

Ка-Поэль пристроила ранец и ружье Таниэля в углу и с интересом рассматривала комнату. В пути они не задерживались в городах Девятиземья, быстро меняли одну карету на другую, спали в дороге, лишь бы поскорей добраться до Адопеста.

– Ее зовут Ка-Поэль. Она дайнизка из племени, живущего в Западной Фатрасте. Сними шляпу, Поэль, – попросил он девушку и виновато улыбнулся отцу. – Я еще не обучил ее адроанскому этикету. Их обычаи сильно отличаются от наших.

– Империя дайнизов открыла границы? – со скептическим видом поинтересовался Тамас.

– В лесах Фатрасты местные жители свободно уживаются с дайнизами, но пролив между Дайнизом и Фатрастой мешает их родственникам покончить с изоляцией.

– Дайнизов беспокоят события в Фатрасте?

– Беспокоят? Одна мысль об этом приводит их в бешенство. Но они сами погрязли в гражданской войне и еще не скоро обратят взоры в другую сторону.

– А Кез?

– Когда я уезжал, уже начались мирные переговоры.

– Жаль. Я надеялся, что Фатраста отвлечет их еще на какое-то время. – Тамас смерил Таниэля придирчивым взглядом. – Вижу, ты еще не сменил чужеземную одежду.

– Что в этом дурного? К тому же я истратил все деньги на дорогу домой. – Таниэль одернул куртку из оленьей кожи. – Это лучшая одежда на границе. Теплая и долговечная. Я уже забыл, как холодно бывает в Адро. И рад, что она на мне.

– Понятно.

Тамас обернулся к Ка-Поэль. Девушка смело встретила его пристальный взгляд, сжимая шляпу обеими руками. Ее волосы были огненно-рыжими, светлую кожу усыпали пепельные веснушки – диковинка, невиданная в Девятиземье. Хрупкая миниатюрная фигура не имела ничего общего с тем образом огромного дикаря, который сложился у большинства жителей Адро.

– Очаровательно, – признал Тамас. – Как ты с ней познакомился?

– Она была разведчиком нашего полка. Помогала нам выслеживать Избранных Кеза в лесах Фатрасты. Она стала моей помощницей, и я несколько раз спасал ей жизнь. С тех пор она не отходит от меня.

– Она говорит на адроанском?

– Нет, она немая. Но прекрасно все понимает.

Тамас чуть наклонился вперед, вглядываясь в глаза Ка-Поэль. Он также осмотрел ее щеки и уши, как обычно оценивают призовую лошадь. Таниэль опасался, не захочет ли отец заодно проверить ей зубы. Тогда Ка-Поэль точно укусила бы его. Таниэль почти хотел, чтобы она так и сделала.

– Она колдунья, – добавил он. – Всевидящая. Это дайнизский аналог Избранного, хотя их магия несколько отличается от той, какой владею я.

– Магия дикарей? – переспросил Тамас. – Я кое-что слышал об этом. Но она такая маленькая. Сколько ей лет?

– Четырнадцать. Во всяком случае, я так думаю. Они все невысоки ростом, но чистые демоны на поле боя. И неплохо обращаются с ружьями. Ах да! – воскликнул он с таким видом, будто только что вспомнил. – Хотел тебе кое-что показать.

Он кивнул на свое ружье. Ка-Поэль развязала узел, прикрепляющий оружие к ранцу, и принесла штуцер. Таниэль с улыбкой протянул его отцу.

– Это… то самое, из которого ты делал свои знаменитые выстрелы?

– Именно оно.

Тамас взял штуцер за ствол, затем поднял и прицелился:

– Очень длинный ствол. Хорошая балансировка. Винтовая нарезка, кремневый замок с закрытой затравочной полкой. Превосходная работа.

– Посмотри на имя мастера под стволом.

– Хруш. Очень хороший мастер.

– Это не просто его клеймо, – пояснил Таниэль. – Он сам сделал этот штуцер. Я провел у него целый месяц в Фатрасте. Хруш долго работал над ним, а потом подарил мне.

– Значит, подлинный? – Тамас удивленно выкатил глаза. – Я не знаю лучшего оружия, чем это. Год назад мы приобрели патент на его ружья и начали производить их в большом количестве для армии. Но мне только издали доводилось видеть произведения самого мастера.

От удивления отца у Таниэля потеплело на душе. Это было что-то новое. Что-то, чем Тамас мог бы гордиться.

– Кез тоже пытался купить патент, – сообщил Таниэль.

– Правда? Воюя с Фатрастой?

– Разумеется. Ружья Хруша задали им перца на границе. Стреляют почти без осечек, даже в самую скверную погоду. Хруш не согласился продать патент ни за золото, ни за титул. Оружейные мастера Кеза не могут скопировать его работу.

– Никто не может, если сам мастер не научит.

Тамас долго рассматривал ружье, прежде чем вернуть сыну.

– Тебе понравилось? – спросил Таниэль.

– Превосходная вещь.

Тамас, казалось, потерял интерес к разговору, мысли его унеслись вдаль. Таниэль тоже умолк в нерешительности.

– Тогда тебе должно понравиться и это.

Он подал знак Ка-Поэль, и та достала из ранца футляр из полированного красного дерева длиной приблизительно в локоть.

– Это подарок, – сказал Таниэль.

Тамас поставил футляр на стол и поднял крышку.

– Не может быть, – выдохнул он.

– Дуэльные пистолеты. Сделаны старшим сыном Хруша, про которого говорят, что он уже превзошел отца. Усовершенствованный кремневый замок с водонепроницаемой крышкой, стальная пружина. Они гладкоствольные, но стреляют точнее, чем обычные.

Таниэль заметил, как просветлело лицо отца.

Тамас взял пистолет и провел пальцами по восьмигранному стволу. Костяная накладка засверкала в свете люстры.

– Они великолепны. Мне придется оскорбить кого-нибудь, чтобы поскорей их опробовать.

Таниэль рассмеялся. Похоже, отец и в самом деле готов был так поступить.

– Они… бесподобны, – снова восхитился Тамас.

Таниэлю показалось, будто в глазах отца что-то блеснуло. Гордость? Благодарность? Нет, решил он, Тамасу неведомо значение этих слов.

– Жаль, что у меня нет времени поговорить с тобой, – сказал Тамас.

– Неотложные дела?

Разумеется. Ему некогда поговорить с сыном. Наверстать упущенное за те годы, что они не виделись.

– К сожалению.

Тамас либо не почувствовал сарказма в словах Таниэля, либо не счел нужным на него отвечать.

– Сабон, – позвал он, – приведи наемников.

Деливец на мгновение показался в дверях и тут же снова исчез.

– Так где же Влора? Мы нуждаемся в вас обоих. Сабон рассказал о наших потерях?

– Да, рассказал. Печальные новости. Думаю, что Влора все-таки приедет. – Таниэль пожал плечами. – Я не говорил с ней об этом.

– А я думал… – Тамас нахмурился.

– Я застал ее в постели с другим, – объяснил Таниэль, чувствуя что-то вроде удовлетворения оттого, что удалось шокировать отца.

Шок вскоре сменился гневом, затем огорчением.

– Как? Почему? Давно ли? – забросал его короткими вопросами Тамас.

Таниэль задумался, видел ли кто-нибудь такое искреннее смятение на лице фельдмаршала. И увидит ли снова.

Он оперся на ружье, сдерживая кривую усмешку. Почему это так заботит Тамаса? Ведь Влора была не его невестой.

– Это продолжалось последние несколько месяцев, если верить слухам. Одному молодому аристократу заплатили, чтобы он ее обольстил. Он согласился. Не столько из-за денег, сколько ради острых ощущений.

– Заплатили? – прищурился Тамас.

– Интриги. Мелкая месть. Несомненно, все подготовил какой-нибудь богатый аристократ.

Таниэль не стремился узнать, кем был злоумышленник, но сомневаться не приходилось. Аристократы ненавидели Тамаса. Фельдмаршал вышел из низов и использовал свое влияние на короля, чтобы воспрепятствовать покупке офицерских чинов в армии. Только достойные получали повышение. Такая политика бросала вызов традиции, но также сделала армию Адро одной из самых сильных в Девятиземье. Аристократы слишком боялись Тамаса, чтобы открыто выступить против него. Но они не упускали ни единого способа навредить ему – даже через сына.

– Этой ночью я арестовал половину всех дворян Адро. – Тамас стиснул зубы. – Их ожидает гильотина, как и короля. Я узнаю, кто заплатил эти деньги, а потом…

Таниэль почувствовал внезапную усталость. Провести больше года на чужой войне, затем еще несколько месяцев в дороге, и все лишь затем, чтобы дома застать предательство и дворцовый переворот. Его гнев испарился. Он высыпал на ладонь полоску пороха и вдохнул ее.

– Гильотины будет достаточно. Прибереги своих людей для других дел.

И свой гнев, хотя, видит Кресимир, у тебя его хватает с избытком. Ни капли жалости. Даже к собственному сыну, так подло преданному.

– Я должен увидеться с ней. – Тамас провел рукой по глазам.

– Она вольна делать все, что захочет, – с усмешкой возразил Таниэль.

– А как же свадьба?

– Я прибил ее кольцо к груди этого мерзавца. Использовав вместо гвоздя его же собственную шпагу.

Сабон возвратился в сопровождении двух сомнительного вида личностей, которым, судя по измятой одежде, довелось провести ночь либо в седле, либо на скамье в таверне. Первым был долговязый мужчина с лысиной на макушке, хотя едва ли ему исполнилось больше тридцати. На широком ремне, прикрывавшем весь живот, висели четыре клинка и три пистолета разной формы и размера. Он носил перчатки Избранного, но не белые с цветными рунами, а темно-синие с золотыми. Это был Убийца Магии – Избранный, который отказался от своих врожденных способностей, чтобы уничтожать магию по чужому приказу.

Второй была женщина, на вид много старше спутника, одетая в дорожные штаны и куртку. Женщина могла бы показаться красивой, если бы не давний шрам, что рассекал угол рта и тянулся до самого виска. Она также носила перчатки Избранного, белые с кроваво-красными рунами, позволяющие ей прикоснуться к Иному. Таниэль удивился, почему она не входит в какой-нибудь из Королевских советов. Он чувствовал ее силу, даже не открывая третьего глаза.

Тамас упомянул наемников. Эти двое именно такими и выглядели. Избранная и Убийца Магии вместе составляли грозную пару. Их использовали для охоты на Избранных, Отмеченных и Одаренных. Таниэль терялся в догадках, что же задумал отец.

– В Воздушном дворце от нас сбежала Избранная, – сообщил Тамас. – Она не из совета, но все же чрезвычайно сильна. Я хочу, чтобы вы втроем… – он бросил взгляд на Ка-Поэль, – вы вчетвером разыскали и убили ее.

Тамас вернулся к роли командира, привычно отдающего приказания своим солдатам, и Таниэль понял, что его возвращение домой означает лишь получение нового задания. Опять охотиться на Избранного. Он поглядел на двух наемников. Они казались вполне подходящими для этого дела. Таниэлю приходилось работать в Фатрасте и с меньшей поддержкой. Эта Избранная, которую они собирались выследить, единым духом убила пятерых закаленных в сражениях пороховых магов. Она была опасна, и Таниэль прежде никогда не охотился в городе. Он решил, что эта проблема отвлечет его от… ненужных мыслей.

Игнорируя неодобрительный взгляд отца, Таниэль еще раз достал табакерку и насыпал полоску пороха на ладонь.

Нила на мгновение прервала работу и посмотрела на пламя под большим чугунным горшком. Потерла потрескавшиеся ладони и протянула их к огню, чтобы согреться. Вода скоро закипит, и можно будет закончить стирку. Куча грязного белья все еще лежала в кладовке, но бо́льшая часть хозяйской одежды, а также ливреи слуг со вчерашнего вечера замачивались в огромном чане с теплой водой и мылом. Их нужно прокипятить, прополоскать, а затем повесить для просушки, но сначала она должна погладить парадный мундир герцога. В десять утра ему назначена аудиенция у короля. До нее было еще далеко, но стирку и глажку следовало закончить до того, как проснутся повара, чтобы приготовить завтрак.

Дверь открылась, и в кухню вошел мальчик пяти лет, протирая заспанные глаза.

– Не спится, маленький хозяин? – спросила Нила.

– Да.

Жакоб был единственным сыном герцога Элдаминса. Светловолосый, с бледным лицом и впалыми щеками, слишком маленький для своего возраста и очень болезненный. Зато умный и более приветливый к прислуге, чем полагается сыну герцога. Когда родился Жакоб, Ниле, ученице прачки в доме Элдаминса, как раз исполнилось тринадцать. Едва научившись ходить, мальчик привязался к ней, что чрезвычайно огорчало и мать, и гувернантку.

– Садитесь сюда, – предложила Нила, расстилая для Жакоба чистое сухое одеяло около огня. – Только ненадолго, а потом вам нужно вернуться в кровать, пока Ганни не проснулась.

Он устроился на одеяле и смотрел, как она нагревает утюг на печи, а потом разглаживает мундир его отца. Вскоре глаза мальчика начали закрываться, он улегся на бок и задремал. Нила подтащила корыто к горшку и как раз собиралась перелить воду, когда дверь снова открылась.

– Нила!

В дверях, уперев руки в боки, стояла Ганни. Двадцатишестилетняя, строгая не по возрасту женщина как нельзя лучше подходила на должность гувернантки герцогского наследника. Ее волосы цвета какао были стянуты в тугой узел на затылке. Даже в ночном белье Ганни казалась более пристойно одетой, чем Нила с ее простым платьем и непослушными темно-рыжими волосами.

Нила приложила палец к губам.

– Ты же знаешь, что ему не место здесь, – сказала Ганни, понизив голос.

– Что же мне было делать? Не пускать?

– Разумеется!

– Не трогай его, пусть он наконец поспит.

– Хочешь, чтобы он простудился?

– Он лежит возле самого огня, – заспорила Нила.

– Герцогиня взбесится, если застанет его здесь! – Ганни покачала пальцем перед носом у Нилы. – Я не стану заступаться, когда она выгонит тебя из дома.

– А разве ты когда-то за меня заступалась?

– Я сама сегодня же попрошу герцогиню выставить тебя на улицу. – Ганни сердито поджала губы. – Ты дурно влияешь на Жакоба.

– Я…

Нила бросила взгляд на спящего мальчика и сдержалась. У нее не было ни семьи, ни связей. Герцогине она не нравилась уже давно. Герцог Элдаминс, известный своей привычкой затаскивать в постель молоденьких служанок, в последнее время все чаще поглядывал в ее сторону. Ниле ни к чему было ссориться еще и с гувернанткой, пусть даже та придиралась к ней.

– Ганни, не сердись, – попросила Нила. – Я сейчас же уложу его в кровать. Тебе, случайно, не нужно вывести пятно с какого-нибудь платья?

– Вот это другое дело, – смягчилась Ганни. – Раз так…

Ее оборвал стук в парадную дверь, такой громкий, что его было слышно по всему дому.

– Кто это там в такую рань? – Ганни оправила ночную рубашку и пошла открывать. – Они же разбудят лорда и леди!

Нила уперла руки в боки и укоризненно посмотрела на Жакоба:

– Из-за вас у меня неприятности, маленький хозяин.

Его веки дрогнули и поднялись.

– Извини, – пробормотал он.

– Все будет хорошо. – Она опустилась на колени рядом с ним. – А теперь отправляйтесь спать. Позвольте мне отнести вас в кровать.

Нила уже подняла мальчика на руки, как вдруг услышала испуганный крик. В прихожей поднялся шум, а затем по парадной лестнице загрохотали тяжелые шаги. Сердитые мужские голоса явно не принадлежали кому-то из прислуги.

– Что там? – спросил Жакоб.

Нила поставила мальчика на пол, чтобы он не почувствовал, как дрожат ее руки.

– Забирайтесь в корыто, – велела она. – Быстро!

– Что случилось? – Нижняя губа Жакоба дрогнула.

– Прячьтесь!

Мальчик забрался в корыто. Нила вывалила поверх него целую гору грязного белья и бросилась в прихожую.

В дверях она наткнулась на солдата, который затолкал ее обратно в кухню. За ним вошли еще двое. Один из них удерживал Ганни, обхватив сзади за шею, а затем бросил ее на пол. Ужас в глазах гувернантки смешался с негодованием.

– Эти две подойдут, – сказал первый солдат.

На нем был темно-синий армейский мундир с двумя золотыми нашивками на груди и серебряной медалью, указывающей, что он служил короне за границей. Солдат расстегнул ремень и шагнул к Ниле.

Девушка схватила с печи горячий утюг и с размаху ударила солдата по лицу. Тот упал под удивленные возгласы своих товарищей.

Кто-то схватил Нилу за руки, а потом и за ноги.

– Стерва! – выкрикнул солдат.

– Мы тебе это припомним! – добавил другой.

– Что все это значит? – Ганни наконец поднялась с пола. – Вы хоть знаете, чей это дом?

– Заткнись! – Солдат, которого Нила приложила утюгом, тоже встал и свалил Ганни ударом кулака в живот. – Скоро мы и до тебя доберемся.

Он повернулся к Ниле. Вздувшийся пузырями ожог закрывал половину его лица. Нила пыталась сопротивляться, но солдат был намного сильней. Она отвернулась к корыту и зажмурилась в ожидании удара, надеясь лишь, что Жакоб ничего не увидит.

– Хитло! – проревел голос из прихожей.

Руки, державшие Нилу, внезапно разжались, и она открыла глаза.

– Во имя бездны, солдаты, чем вы тут заняты?