Текст книги "Мудрец"

Автор книги: Брайан Макферсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Что там у вас? – спросил он у племянников. Удалось что-нибудь обнаружить?

– Кое-что попалось. Нечто интересное я, по-моему, уже нашел… – задумчиво отозвался Фелим.

– Что там у тебя?

– Сейчас, покажу, – сказал ассистент и почтительно подошел к своему авторитетному дяде.

Пальцы Фелима аккуратно сжимали пучки какой-то шерсти.

– Если бы мне сказали на научной конференции, что эти пыльные волосы принадлежат человеку, я рассмеялся бы докладчику в лицо, – пояснил он, передавая находку. Там все просто усеяно ими… В моем углу валяется немало таких… – Может, щетка для пыли?

– Непохоже, здесь капельки крови, они выдраны с корнем…

Симеон взял у него несколько отдельных жгутиков и внимательно рассмотрел их.

– Жесткие, упругие… очень эластичные… – с недоумением протянул он. Что-то совсем непохоже на мохнатое покрытие пауков… Но и не человеческие…

– Да, наши потомки с покрытием такого рода жили на этой планете миллионы лет назад…

– Нужно говорить «на нашей планете», – машинально поправил его Симеон и снова впился взглядом в обрывки шерсти. Прах меня побери, если я знаю, кому это принадлежит…

К их беседе присоединился и Бойд, тоже заинтересовавшийся необычными уликами.

– Похоже на шерсть дикого кабана, – авторитетно определил он. Без всяких сомнений: серый лесной кабан!

В ответ раздался язвительный смех. Даже суровый Симеон, забыв о трагической ситуации, из-за которой они пришли в этот дом, расхохотался во весь голос. Утирая слезы кончиком рукава своей знаменитой походной туники, он полюбопытствовал:

– Как же ты себе представляешь произошедшее? Мы с твоим братом определили, что шерсть, выдранная в больших количествах и валяющаяся на полу в крайней комнате, служит доказательством вспыхнувшей здесь когда-то схватки…

Скрестив руки на груди, Фелим сверлил саркастическим взглядом своего старшего брата. Между ними с детства полыхало соперничество, никто не хотел уступать лидерство, поэтому интеллектуальные баталии не прекращались практически ни на один день.

– Ты хочешь сказать, что дикие кабаны забрался зимой в дом бедняги Шиллиха и напали на обитателей, сожрав всех без остатка? – сладким, нарочито невинным тоном спросил Фелим.

– Ну, я такого не заявлял, как ты помнишь, – пошел на попятную Бойд.

Он продолжал рассматривать шерсть и неожиданно предположил:

– Почему бы это не могла быть крыса? Словно ожидая его очередного научного ляпсуса, Фелим опять с готовностью рассмеялся.

– Почему бы не кролик? – сквозь смех предложил он. Для кролика эта шубка будет в самый раз, ведь он…

– Тихо! А ну-ка захлопни свой ехидный клюв, пересмешник! – вдруг громогласно оборвал его Симеон. Здесь не место для такого веселья!..

От обиды улыбка сползла с губ Фелима. Он уже приготовился оскорбиться, но тут внезапно в комнату влетел раскрасневшийся от волнения Марбус и выпалил прямо с порога: – Доктор, примите мои извинения… но я не хотел подводить друга! Я ничего не говорил, все ждал, пока он сам возвратится…

– О чем ты? – сдвинул седые брови Симеон. Ничего не понимаю в этой ахинее…

– Гастурт обнаружил подземный ход и спустился туда, – возбужденно объяснял охранник. Но сейчас мне показалось, что он зовет на помощь!

– Что же ты сразу не сказал, черепаший череп! – взревел доктор. Скорее туда!

Они свалились всей кучей в земляной колодец, звучно стукаясь лбами при падении. Но боли никто не замечал потому, что вдалеке глухо послышался крик о помощи.

Запалив на ходу креозотовые факела, вчетвером они ринулись на голос. Ноги их скользили на ступенях, покрытых вековой слизью и плесенью. Губы жадно хватали влажный зловонный воздух, смердящий сырой землей, невероятными испарениями и тем самым запахом, который пропитывал весь дом Шиллиха до самой мелкой доски.

В свете факелов они увидели впереди какие-то неясные тени, метавшиеся в центре продолговатой платформы. Оттуда доносились звуки яростной схватки, – брань, стоны, тяжелое хриплое дыхание…

Не оставалось сомнения, что Гастурт борется с каким-то достаточно крупными зверями, по размерам напоминающими крупных, массивных собак.

Увидев влетевших людей, эти подземные существа оторопели. На мгновение они застыли, словно прикидывая свои силы, а потом развернулись и стремительно ринулись прочь, исчезая в темноте и оставляя на скользком каменном полу недвижное тело телохранителя Найла.

Даже в полумраке, в мечущемся свете факельных языков было видно, что он тяжело ранен. Рядом с телом растекались темные пятна, он истекал кровью и пятна с каждым мгновением увеличивались в размерах…

– О, проклятие! Он мертв… – вскричал Марбус, размахивая своим клинком.

В отчаянии он рванулся в погоню, но тщетно. Хищники моментально растворились во мраке, и парню пришлось быстро вернуться.

От отчаяния плечи его тряслись. Он почти рыдал и судорожно повторял:

– Мой друг погиб… погиб… Почему я не пошел с ним вместе? Почему! Никогда себе не прощу…

Симеон, наклонившись над Гастуртом, проверил его пульс и громко оборвал:

– Закрой рот, трещалка! Он дышит… Гастурт жив!

– Жив? – не помня себя от радости, переспросил Марбус. – Я понесу его на руках… я потащу его до ворот Дворца!

В этот момент окровавленный охранник зашевелился, словно заслышав человеческую речь. Друг, ты жив! – в порыве детского восторга завопил Марбус. – Мы рядом с тобой!

– Крысы… это были огромные крысы… – едва смог пробормотать Гастурт изменяющим, деревенеющим во рту языком, и тут же голова его безвольно упала на грудь.

ГЛАВА 23

В измученной голове Найла теснились смутные мысли, и он пытался свести их в единый порядок, чтобы все они находились в своеобразной гармонии.

Он старался сделать такое ментальное усилие, чтобы хаотично блуждавшие мысленные образы зацепились друг за друга, чтобы они скрестились, образовав многомерные связи и создали бы в его сознании новую структуру, внутренне взаимосвязанную со всех сторон, как искусственно выращенный кристалл.

На первых порах ход его рассуждений развивался нелогично и довольно сумбурно. Мозги сначала плавали, словно вареные плоды кактуса опунции в ароматной похлебке, которую частенько готовила старенькая мать и которую он так любил. А потом в голове стал выстраиваться какой-то порядок.

За последнее время в жизни Найла, как в судьбе многих сотен горожан, произошло столько событий, что даже трудно было выхватить что-то основное из этого беспорядочного кома, нараставшего не только с каждым прожитым днем, – с каждым прожитым часом.

Постепенно, шаг за шагом, используя ментальный рефлектор и координирую мыслительные колебания мозга с сердечными импульсами, ему все же удавалось отсекать в сознании массу ненужных сведений и впечатлений последнего времени. Медальон помогал отбрасывать от себя лишнее, чтобы энергетическим пучком концентрироваться на самом главном.

А самым важным за последнее время Найл считал даже не землетрясение, погубившее столько мирных жителей, а невероятную находку Хуссу, таинственный лабиринт, в который случайно проник паук-пустынник…

Без этого открытия в Белой башне не зашел бы разговор со Стиигом о кровожадных подземных обитателях.

Без этого не возникла бы гипотеза о мутировавших крысах, стремящихся установить господство над Городом.

Неужели почтенный старец был прав, все-таки искусственный разум никогда не ошибался…

Найл размышлял об этом на заседании Совета Свободных, слушая унылую болтовню руководителей своих комитетов, отчитывающихся о том, как именно они своими героическими действиями спасали городских жителей после землетрясения.

Во время одного из таких бесцветных отчетов он поднялся со своего места и подошел к огромному окну, полностью занимавшему одну из четырех стен просторного продолговатого зала, в котором по традиции проходили полные собрания Совета.

Перед ним открылась замечательная панорама лежащего внизу города, разделенного надвое широкой лентой реки, свинцовой и потемневшей от непогоды.

Во все стороны глубокими ущельями расходились улицы и проспекты, застроенные многоэтажными зданиями и вливавшиеся в круглые площади-долины, засаженные зеленью деревьев.

Среди них вздымались ввысь, как горные утесы, серые столпы небоскребов, между которыми колыхались, раскачиваясь на жестоком ветру исполинские сети паутины.

Смертоносцы не переносили воды, поэтому все гигантские пауки спрятались в свои логовища, предчувствуя приближение бурного ливня.

Хмурая серая мгла, нависшая над головой не предвещала ничего хорошего. О чем-то монотонно докладывал руководитель комитета Совета Свободных, отвечавшего за питание пострадавших от землетрясения. Но его голос не достигал сознания Найла, находившегося в этот момент далеко отсюда.

Всей душой он сожалел, что не мог отправиться вместе с Симеоном в те окраинные дома, которые принадлежали пропавшим горожанам.

Найл не сомневался, что старый доктор обязательно должен был раскопать там какие-то новые сведения и с нетерпением ждал возвращения небольшого отряда.

Между тем, дело шло к сильной грозе. Темные тучи наплывали на город сплошными широкими полосами, закрывая все пространство нагромождениями черных зловещих клубов.

Мрачные набухшие влагой облака напоминали, скорее, жирный масляный дым гигантского пожарища, разгоревшегося где-то неподалеку.

Тучи столкнулись, завертелись в сплошном вихре и намертво сцепились, точно от их жестокой схватки полностью зависела судьба небесных армий.

Ужасной силы гром возвестил о начале грозы и молнии брызнули в разные стороны раскаленными изогнутыми лезвиями. Сплошной стеной водных струй хлынул дождь, и внутренний голос со всей отчетливостью сообщил Найлу о неминуемой близости какой-то решительной схватки, в которой он должен был играть ведущую роль.

Заседание Совета продолжалось, как и прежде, но мысленно Найл был уже в будущем. Он обдумывал план решительных действий, не обращая внимания на вялые споры, обволакивавшие его со всех сторон.

Гроза закончилась и яркое солнце выглянуло, обманчиво озаряя ослепительными лучами все вокруг.

Не в силах усидеть на своем месте, Найл рывком поднялся с кресла и снова подошел к огромному окну.

Вскоре взгляд его приковала группа людей, торопившихся по направлению к зданию Главы Совета Свободных.

С высоты невозможно было рассмотреть все в деталях, каким бы острым зрением не отличался Найл. Но его цепкие глаза издалека выхватили буйную седую шевелюру, которая, без сомнения, могла принадлежать только одному человеку во всем мире.

Потом Найл сверху увидел, что его люди несут кого-то на носилках. Без сомнения, кто-то из отряда был тяжело ранен!

Он порывисто обернулся к длинному столу и решительно заявил:

– Прошу прощения, друзья! Но случилось непредвиденное событие, требующее моего присутствия и дальнейшее заседание вам придется продолжать без меня…

– Но как же мы можем… без Главы Совета Свободных? – раздался за его спиной возмущенный голос.

Члены Совета нерешительно загудели, предлагая поставить этот вопрос на голосование. Только Найл уже не слышал продолжения непонятной дискуссии, он стремительно летел вниз, чтобы поскорее встретить Симеона.

* * *

Доктор остался с Гастуртом, получившим тяжелые ранения. Находящемуся без чувств парню предстояло пройти интенсивное лечение дельтийским шувидом, а Фелим и Бойд вызвались продолжить осмотр оставшихся одноэтажных домов. Под охраной доброго десятка отборных дворцовых стражников они отправились снова на далекие окраины и вернулись только под вечер, когда уже почти стемнело.

Как казалось молодым ученым, они принесли ошеломляющие известия, хотя Найл в глубине души с самого начала уже предчувствовал нечто подобное.

Пока этот отряд ходил на розыски во второй раз, во Дворце появились Биллдо и Вайг, уже наслышанные о чрезвычайном происшествии.

Все собрались в небольшом дворцовом помещении, уставленном жесткой, причудливо изогнутой мебелью, изготовленная из корней древней пальмы.

Уставшим с дороги людям по приказу Найла собрали поздний ужин, – холодную рыбу, свежих лепешек, подводных мясистых грибов, да пару глиняных кувшинов легкого кактусового вина для утоления жажды и поддержания боевых сил.

Пока не подоспел Симеон, никто не начинал. Но когда доктор вместе с Джелло появился в комнате, их первым делом засыпали вопросами о здоровье Гастурта.

– Успокойтесь, успокойтесь… – сурово отмахнулся врач. Раны он, конечно, получил нешуточные, но, похоже, что зубы этих смердящих тварей не содержат яда. Следов заражения нет… Значит, экстракт шувида обязательно поможет и вместе с отварами из шакальей травы поставит его на ноги.

Джелло сжал огромные кулаки и сурово добавил, обращаясь куда-то к окну:

– Это случится даже быстрее, чем вы думаете… Твари, вы скоро заплатите за все! Прах и пепел… Пусть мои руки отсохнут, если они не оторвут в скором времени сотни этих поганых голов!

Единственным человеком, не принимавшим участие в общей оживленной беседе, оказался Марбус. Молодой парнишка сгорал от стыда и стыдливо прятал глаза не только от грозного взгляда своего начальника, но и от всех других. Сердце Найла даже порой сжималось от жалости к своему телохранителю, казнившему себя за то, что он не смог вовремя прийти на выручку к своему другу.

Первое возбуждение, вызванное встречей, прошло, и Найл приказал всем занять места на непритязательных скамьях и сиденьях-табуретах, изготовленных из толстенной колоды древнего платана.

– Друзья, вы можете подкрепиться, а мы внимательно выслушаем вас, – обратился Найл, прежде всего, к Фелиму и Бойду. – Если кто-то хочет подзаправиться, не стесняйтесь, провизии в кухне хватит на всех…

– Мы обошли оставшиеся шестнадцать домов, в которых пропали люди. устало доложил Фелим, поспешно проглотив ломтик холодной рыбы. Еще раз обследовали все хижины…

– Надеюсь, под землю больше никто не додумался прыгать в одиночку? – недовольно перебил его Джелло.

Было видно, что начальник охраны злится на своего воспитанника, так опрометчиво сунувшегося в самое пекло.

– На этот раз мы решили немного отдохнуть и набраться сил… – язвительно отозвался Фелим. – Везде, во всех этих домах нас интересовало только покрытие пола. И в каждом доме мы обнаружили тайный выход под землю…

– Крысы заранее намечали жилища, – вмешался Бойд, которому тоже не терпелось показать свою осведомленность. Потом твари бесшумно делали подкопы, вскрывали доски пола и глухой ночью, когда все жители крепко засыпали, стремительно появлялись из-под земли!

– Никто не мог оказать сопротивление! Крысы утаскивали жителей под землю, а соседи даже ничего не слышали! – гневно перебил его брат, успевший быстро проглотить изрядный кусок лепешки. Никто из нас не смог бы ничего предпринять в такой ситуации! Каждый из нас погиб бы!

– Полегче, полегче, малыш! – буркнул Джелло из угла. Не нужно бросаться пустыми словами…

На столе перед Найлом лежала подробная, полномасштабная карта Города, на которой, при желании можно было рассмотреть каждый переулок, каждый город мегаполиса. Возвратившись из Белой башни, он сразу нанес на нее схему древней подземки. Действовал он по памяти, но мнемоническая подготовка, которую он прошел за последние годы, позволяла ему запоминать огромные блоки самой сложной информации. Так что восстановить на бумаге красочную схему, представленную ему Стигмастером, не составило для него особого труда. Эта операция не заняла у него даже много времени.

Рядом с этим листом лежала та самая схема Симеона, на которой красными крестами обозначались роковые дома, в которых крысы успели осуществить подкопы.

– Давайте сравнивать… – задумчиво протянул он. Меня больше всего интересует две вещи. Нужно постараться ответить на два вопроса: где у них находится центр стаи, где логовище вожаков, и как нам кратчайшим путем пробраться в депо?

В центр комнаты неожиданно вышел старина Доггинз. Судя по его виду, его просто распирало от какой-то важной мысли. Хочешь что-то предложить нам, дружище? – поднял Найл глаза от своей карты.

Все притихли, потому что каждое выступление бывшего подрывника приносило присутствующим массу удовольствия. Говорил он мало, но всегда выражался с невероятной энергией, порой взламывающей весь ход беседы. Все это время он тихо сидел и, казалось, не собирался участвовать в обсуждении. Но, оказывается, терпение его давно было на пределе и он уже рвался в бой.

– У тебя появился план? – спросил Найл.

– Конечно! Как же без этого… Меня лично волнует только один вопрос, – впервые за этот вечер в комнате раздался хрипловатый мужественный голос Биллдо. – Меня интересует лишь одна вещь: когда мы снова возьмем в руки «жнецы»? Если мы снова возьмем у восьмилапых тварей наши разрядники, достаточно будет всего лишь пары дней, чтобы мы вместе с Джелло расчистили все подземелье от тварей.

– Ты хочешь сказать, что не нужно никакого плана? Нужно просто забраться внутрь и поливать там все подряд из расщепителей?

– Конечно! Мы вдвоем сделаем это так чисто, что на следующий день в лабиринт можно будет пускать маленьких детей, чтобы они резвились там и играли в прятки!

ГЛАВА 24

До самой поздней ночи шла эвакуация жителей одноэтажных кварталов. Найл созвал экстренное заседание Совета Свободных и приказал всем членам комитетов срочно переселять в центральные районы горожан из многочисленных хибар, расположенных на окраинах.

Рисковать больше было нельзя. Никто не мог сказать, сколько уже было подготовлено тайных подкопов, и Найл решился на чрезвычайную меру, – в целях безопасности он велел временно переместить тысячи горожан в безопасные места.

Ничего не понимающих жителей будили и именем Главы Совета Свободных приказывали запереть жилища, чтобы отправиться на ночлег в одно из общественных зданий.

Несколько часов длинные колонны тянулись вдоль проспектов по направлению к центру.

Слышны были и возмущенные вопли, но большинство жителей понимали, что если правитель Города пошел на такую экстраординарную меру, у него были на то все основания!

Мало кто хотел рисковать собственной жизнью. Даже те, кто громко и картинно негодовал, не оставались в потемневших районах, а продвигались вместе с остальными, не забывая крыть Главу последними словами.

Когда суета улеглась, взбудораженный Город начал успокаиваться, и запруженные народом улицы опустели, на Главном проспекте показался небольшой отряд, отправившийся в путь из ворот Дворца Главы Совета Свободных. Они задержались у ворот, словно вспоминая что-то, и устремились во мрак широким размашистым шагом.

Каждый, кто случайно увидел бы в этот момент членов отряда, сразу определил бы, что все семь человек нацелены на решительную схватку.

Тяжелые «жнецы», висящие на прочных кожаных ремнях, оттягивали крепкие плечи, непокорные головы были надежно защищены боевыми капюшонами защитного цвета, да вдобавок у каждого имелась особая плотная повязка из паучьего шелка, пропитанная особым душистым составом.

Успевший побывать в подземелье Симеон убедился в тяжком воздействии чудовищного зловония, которое источали гигантские твари. Доктор предложил использовать аромат дельтийской кувшинки, чтобы никому из членов отряда не помешали плотный смрад и жуткие миазмы, до предела заполнявшие безбрежные просторы катакомб.

Найл вместе со своими спутниками держал путь к восточной окраине Города. Именно там, по его расчетам, основанным на компьютерной карте Стиига, располагалось самое вместительное депо.

По обе стороны проспекта темнели уступы многоэтажных зданий, погруженные в полную тьму.

Прикинув заранее самый короткий маршрут, он энергично шагал впереди, углубившись в свои мысли, предчувствуя, что вскоре не останется ни одной лишней секунды на размышление.

Впереди их ждал настоящий бой, а не простая демонстрация возможностей человека. Противника нужно было уничтожить полностью и огневой мощи «жнецов» для этого вполне хватало. Важно было только обнаружить их логовища, погубить все гнезда.

Под влиянием чудодейственных препаратов Симеона поздно вечером Гастурт немного пришел в себя.

Хотя он был еще совсем слаб и почти не мог говорить, Найл все-таки смог пообщаться со своим перевязанным, ослабевшим охранником. Контактировал он на ментальном уровне, присев у изголовья его кровати.

Мысленным лучом Найл скользнул в клокочущее сознание Гастурта, чтобы считать напрямую информацию о произошедшем в подземелье и, одновременно, помочь парню, постараться изнутри воздействовать на его мозг терапевтическими успокаивающими волнами.

Связаться с ним оказалось очень непросто. Злобное телепатическое воздействие крыс, которое пережил молодой парень, не прошло бесследно и разрушило многие привычные построения его рассудка.

Обычно структура сознания каждого человека, с которым контактировал Найл, напоминала ему многоэтажное здание, но только не прямоугольной, а кристаллической формы.

Внутри такой фигуры располагались многочисленные помещения, соединенные между собой хитроумными переходами и тянущимися сверху донизу между различными этажами-ярусами.

Конечно, каждое такое здание, разработанное самым мудрым архитектором, – длительной эволюцией, имело секретную планировку. Образно представляя, Найл, перемещаясь по чужому человеческому сознанию, из одной комнаты попадал одновременно в четыре других, расположенных на разных уровнях.

Без опыта и умения тут нечего было и делать…

Неискушенный новичок, даже чудом забравшийся в сознание незнакомого ему человека, мог бы скорее умереть, прежде чем выбраться из бесконечных коридоров памяти, серпантином вьющихся внутри необъятного кристалла. Он навсегда был бы прикован к человеку, в мозгах которого он так легкомысленно собирался пошарить.

Под влиянием активного ментального воздействия, которому Гастурт подвергся в лабиринте, его сознание на время изменило свою конфигурацию.

До этого кристалл его имел ясную, стройную, хотя и достаточно незамысловатую, простецкую форму, но теперь превратился в бесформенный пульсирующий комок, в сплошное месиво полыхающей ненависти, которым так трудно было управлять.

Тем не менее, Найлу удалось послать в его мозг сильный умиротворяющий импульс, позволивший сдерживать порыв до такой степени, что парень смог собраться и мысленно восстановить всю картину, которую безмолвно считывал с его сознания сидевший рядом Найл.

Больше всего поражали даже не размеры гигантских крыс, а их телепатические способности. Гастурт признавался перед самим собой, что только каким-то чудом устоял перед ментальной атакой трех подземных тварей. Лежа на больничной койке, почти в бессознательном состоянии он четко передал: если бы он дрогнул через мгновение и не смог сконцентрировать волю перед агрессией, хищницы подмяли бы надломленную психику и потом уже без всякого сопротивления растерзали безвольное тело. Это настораживало…

Непостижимым образом крысы после Великой Зимы, в борьбе за выживание научились концентрировать свою волю. Причем, если опираться на информацию Гастурта, это яростное племя стояло почти на пороге того открытия, которое совершили много лет назад пауки-смертоносцы, овладевши способностью подавлять человеческую волю парализующими импульсами страха!

Крысы действовали не хаотично, они демонстрировали высокую степень организации, не хуже чем у муравьев, пчел и термитов. Убийства людей и пауков наводили на мысль о существовании определенного плана, направленного на разжигание войны между горожанами и смертоносцами. Дикие, хищные и опасные, гигантские крысы, похоже, научились не только находить между собой общий язык, но и каким-то образом планировать будущее.

Похоже, Стииг оказался прав, вздыхал про себя Найл, и придется иметь дело с какой-то развитой социальной структурой.

Если крысы действовали по определенному сценарию, значит, они подчинялись некоему центру. Но где он мог располагаться? Как его вычислить?

По опыту своего народа он знал, что смертоносцы не сразу поработили людей. Долгие годы шла кровавая борьба, а потом черные пауки все-таки проникли в тайны человеческой сущности. Неужели и другой биологический вид приблизился к подобной разгадке…

Быстрые шаги участников карательного отряда едва слышно раздавались на ночных улицах.

Приближались окраины, многоэтажные дома сменялись более низкими, хотя до скопища одноэтажных лачуг простолюдинов оставалось еще порядочно.

Вспыхнул газовый фонарь Вайга и острый луч света выхватил из темноты фрагмент старого приземистого здания с облупленным фасадом, покрытым сетью древних трещин. Специально для сегодняшнего вечера умный Фелим придумал приспособить фонари самого маленького размера прямо поверх стволов разрядников.

– Все хорошо, только как же мы будем ходить в подземелье? Если в одной руке у кого-то будет светильник, другой рукой он уже не сможет удержать «жнец»… – задумчиво протянул он, когда лазерные расщепители появились во Дворце.

Даже Найл об этом тогда не задумывался. В отличии от Фелима, уже побывавшего внутри лабиринта, он представлял себе катакомбы только на основании зрительных образов Хуссу, переданных пустынником в его мозг на расстоянии.

Но в тот вечер он ориентировался на особенности зрения пауки и не особенно задумывался, каково будет под землей вооруженным людям, причем вооруженным не какими-нибудь столовыми ножами, а тяжеленными разрядниками, которые без упора не так просто удерживать и обеими-то руками.

Инженерная мысль Фелима работала не хуже, чем медицинская и его оснащенный мозг довольно скоро нашел технический выход. Не первый год Найл присматривался к племяннику Симеона и в глубине души считал, что того ждет большое будущее. Все знания давались Фелиму легко, его сознание отличалось удивительной маневренностью, и если бы он еще упорно работал над развитием своих телепатических способностей, личность его вышла бы на новый, еще более высокий уровень организации.

* * *

Яркие созвездия пунктирными ожерельями мерцали на ночном весеннем небосводе. Казалось, весь мир объят сном и все же он чувствовал, как где-то там, под землей нервно бурлит и клокочет зловещая враждебная сила.

С каждым шагом напряжение ощутимо нарастало.

Дрожь возбуждения от близости предстоящей схватки ощущали все члены отряда. Но это нельзя было ни в коем случае назвать трусостью, каждой клеткой тела владело возбужденное предчувствие, – из истории Найл знал, что в древности так дрожали породистые скаковые лошади перед скачками.

Несмотря на бесстрастные выражения лиц, Джелло и Биллдо, похоже, находились в прекрасном настроении. Тяжесть разрядника придавала каждому из них несокрушимую уверенность и сбрасывала с возраста по доброму десятку прожитых лет.

Повернув направо, небольшой отряд осторожно пересек широкий проспект и оказался рядом с узким жерлом заброшенного электромобильного тоннеля, чернеющего бесформенным пятном в бетонной стене старого, покрытой древними трещинами, высокого виадука.

* * *

Судя по плану, представленному колоссальной компьютерной памятью Капсулы времени, именно здесь, в глубине земли, с древних времен таились поезда старинного метрополитена.

Они обязательно должны были разыскать хотя бы один действующий локомотив, иначе миссия была бы бессмысленна, ведь без техники такого рода обнаружить центральное логово крыс было невозможно.

Слишком хорошо Найл запомнил слова всезнающего седовласого старца из Белой башни:

«Если бы ты захотел пройти пешком по всем подземным дорогам метрополитена, тебе не хватило бы и целой недели для этого, причем даже если бы ты шагал без остановки днем и ночью… «Если прибавить к этому еще и эффект темноты, получалось, что он со своим отрядом мог бы провести не один месяц в этих катакомбах, разыскивая кровожадных гигантских тварей.

Некоторое время они стояли у горловины входа, не решаясь сразу ринуться во мрак неизвестности. Найл дал негромкую команду обождать и стал прислушиваться к своим ментальным ощущениям.

Медальон был развернут активной стороной. Хотя из-за этого и приходилось выносить определенные страдания, связанные с напором концентрированной энергии, – в такие мгновения сознание оставалось как бы обнажено, подставлено напору внешних потоков, – но зато он вполне мог ориентироваться в окружающей обстановке, улавливая сгустки посторонней энергии, излучавшиеся из темнеющего прохода с полукруглыми сводами.

Только после того, как Найл убедился в относительной слабости отрицательного воздействия, отряд двинулся и углубился внутрь.

Длинный тоннель протягивался почти на километр. Он разветвлялся на длинные рукава и раскидывался на множество неожиданных изгибов. Лучи фонарей, жестко прикрепленных к разрядникам, выхватывали из тьмы древние надписи и круглые эмблемы, на которых были изображены знаки электромобильного движения, особый язык древности, утерянный после Великой Зимы.

Все члены отряда Найла с интересом рассматривали знаки. Некоторые из них регулировали направление движения, некоторые ограничивали скорость.

Тысячу лет назад здесь кипела жизнь. Сверкали яркие фары электромобилей, мягко рычали мощные моторы и обтекаемые силуэты кабин проносились в разные стороны тоннеля.

Сейчас здесь было царство тишины и мрака.

Система проездов была достаточна запутана и регулировалась только малопонятными символами древних указателей, но Найл следовал точно по компьютерной инструкции и безошибочно вывел своих людей в тупик, в глухой коридор, который заканчивался мощной металлической дверью.

Он высветил узкую щель замка и поманил пальцем брата, едва слышно прошептав:

– Теперь твоя очередь, дружище…

Вайг понимающе кивнул, скинул с плеча увесистый разрядник и также негромко попросил:

– Мне нужен свет… вставайте по обе стороны…

Два желтоватых пятна от лучей фонарей скрестились на горловине запорного устройства, и Вайг уже был готов приступить, как за спиной Найла раздался негромкий, но негодующий голос Биллдо:

– Зачем нам терять время! Можно обойтись и без этого нудного колдовства… – Какой способ ты предлагаешь, старина?

– Предлагаю поставить ограничитель на «единичку»…

– Что?

Вместо ответа Доггинз хмыкнул и попросил всех отойти от неприступной двери.

Фиолетовый луч «жнеца» с едва заметным тонким шипением впился в крепкий металл. Казалось, что на дверь это совершенно не действует и Биллдо очертил сверкающим жалом аккуратный прямоугольник, окаймляющий массивный замок.

– Кажется, готово…

Тыльной стороной разрядника он коротко ткнул в скважину.

Прошло еще несколько мгновений, и входная дверь словно раскололась на две неравные части. Большая пока осталась на месте, как и прежде, а маленькая вывалилась, с глухим грохотом упав внутрь.

В соответствии с планом, выученным наизусть, он повернул направо и отряд очутился перед новой дверью, по надежности ничуть не уступавшей внешней.