Текст книги "Пылающая Эмбер (ЛП)"
Автор книги: Брайа Дерби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)
Между двумя байкерами, Лили и мной повисает неловкая тишина.
Дозер поворачивается ко мне.
– Ммм… у тебя не возникнет проблем с кое-чем другим? С тем, чтобы стать маленьким подарком Эджа на вечеринке?
Мне становится дурно.
Я нарушу данное себе обещание. Суть которого в том, что я полюблю следующего мужчину, с которым займусь сексом, поскольку в первый раз я подобного чувства не испытала. Но разве у меня есть выбор? Нищим не приходиться выбирать. Верно? По крайней мере, так говорила моя мать. Похоже, это мой девиз по жизни.
Я знаю, что могу отстраниться во время секса. Мысленно отключиться, если понадобиться. Я сажусь прямее и расправляю плечи.
– До тех пор, пока кто-нибудь не причинит мне боль, – или попытается связать меня, – я готова выразить клубу свою признательность за то, что разрешил мне остаться.
– Тебе придется доказать это, детка. Мав не отвяжется, ведь речь идет о тебе. Я уверен, что он будет наблюдать и ждать, когда ты облажаешься.
Я фыркаю. Отчасти смеясь, отчасти выдыхая.
– Он может наблюдать и ждать. Но ему это довольно быстро наскучит.
Дозер смеется.
– Я сомневаюсь в этом, красавица, – он движением руки охватывает всю мою фигуру. – Это все твои пожитки, – он произносит это больше как утверждение, нежели вопрос. В ответ на мой кивок он наклоняется вперед и переводит взгляд на Лили. – Кто-нибудь из девчонок носит одежду, которая ей подойдет?
Лили постукивает пальцами по барной стойке.
– Не знаю. Может быть. Ближе всего ей по размеру одежда Бетани…
Дозер качает головой.
– Нет, найди что-нибудь здесь, у одной из девчонок, даже если размер будет чуть больше. Завтра поедешь в город и выберешь для нее несколько вещиц.
Встав, он лезет в задний карман и достает свой бумажник.
– Нет, – я останавливаю его, накрыв его руку своей. – Ты уже заступился за меня. Не хватало еще принимать подачки. Если здесь есть стиральная машина, я просто постираю то, что на мне и…, – и только по-настоящему задумавшись об этом, я понимаю, что с одним комплектом одежды здесь будет сложновато. Что я надену, пока мои вещи будут в стирке? Возможно, Лили что-нибудь мне одолжит. – Может, найдется какой-нибудь выход и мне удастся заработать немного налички или найти место в нескольких минутах от клуба, где я смогу подработать после того, как выполню всю необходимую работу здесь.
– Тебе понадобится несколько вещей, которых бы хватило на первое время, – он вручает деньги Лили. – Купи ей все, что необходимо.
Лили улыбается мне, когда засовывает деньги в свой задний карман.
– С удовольствием. Лишь бы был повод пройтись по магазинам.
Дозер снова садится.
– Если хочешь устроиться на неполный рабочий день или что-то типа того, я гляну, удастся ли нам отыскать свободную вакансию на одном из предприятий, которым владеет клуб.
Лили встревает в наш разговор.
– Я бы могла обойти с тобой несколько магазинов в городе, чтобы заполнить анкеты.
– Спасибо тебе.
– Так ты знаешь, как стирать и разбираться с прочей хренью? – спрашивает Дозер.
Я вздергиваю бровь.
– Может, пояснишь фразу «разбираться с прочей хренью»?
Он смеется.
– Ты знаешь, как пользоваться стиральной машиной, сушилкой и утюгом? Вот какой хренью?
– Да.
Я улыбаюсь и доля напряжения, сковавшего мое тело, исчезает. Необычайно приятно снять с себя этот груз. Побыть минутку самой собой. Пусть даже я не могу расслабиться полностью.
Уголок его рта приподнимается в усмешке.
– Хорошо, я сообщу остальным. Только убедись, что тебе платят за эту хрень, ладно? Ты заработаешь кучу бабла, – он во всю ухмыляется и добавляет: – Можешь начать с меня.
Конечно же, он шутит.
Я склоняю свою голову на бок.
– Позволь уточнить. Ты собираешься заплатить мне за то, что я постираю твои вещи?
– Черт, да. Тогда мне не придется уламывать какую-нибудь малышку делать это для меня.
Он, наверно, неправильно меня понял, раз продолжает говорить, как ни в чем не бывало:
– У некоторых парней есть старухи, или гражданские жены, которые делают эту хрень для них. Другие, как я, обычно просят какую-нибудь девчонку, с которой встречаются или кувыркаются, сделать это.
– Значит, у тебя нет жены, старухи или кого-то в этом роде?
– Н-нет, – но он запинается, как будто не до конца откровенен со мной. – А это значит, что я либо должен постоянно покупать новую одежду, либо просить какую-нибудь девчонку делать это за меня. Вот только найти одежду, подходящую мне по размеру, не так-то просто. Я бы предпочел платить тебе за стирку.
В последующую минуту мы не произносим ни слова. Он изучает мою реакцию, поэтому я стараюсь, чтоб на моем лице не отражалось никаких эмоций, и делаю глоток из бутылки с водой, оставленной передо мной Ригором.
– Ты умеешь танцевать? Клуб владеет стрип-клубом, который расположен в городе, – спрашивает Лили.
При мысли об этом меня разбирает неожиданный смех, и ее глаза округляются.
– Э-э, нет, ну, то есть да, я умею танцевать. Но нет, не так, как там нужно.
– Я могла бы тебя научить, – предлагает она.
Моя кожа зудит при мысли о том, чтоб раздеваться в клубе, полном похотливых мужиков; даже думать об этом своего рода сумасшествие, учитывая то, на что я только что подписалась. Я нервно провожу руками по своим шортам и пытаюсь перевести разговор о перспективах моего трудоустройства в более безопасное русло.
– Может, я смогу найти в газете объявление о поиске няни или какой-нибудь другой работы в дневное время. Я хорошо лажу с детьми.
Лили наклоняется вперед, обращаясь к нам обоим. Она награждает Дозера долгим, выразительным взглядом и произносит:
– Знаешь, Бетани нужна была помощь с Меддой. Она обмолвилась об этом и…
Оборвав ее на полуслове, Дозер заявляет:
– Не очень хорошая идея, Лил.
Она кусает губу и бормочет:
– Верно, думаю, ты прав.
На лице Дозера мелькает непонятная эмоция, но она исчезает прежде, чем я успеваю ее определить.
– Если ты устроишься на работу, тебе придется пораньше наводить чистоту, готовить завтрак, а также обед около полудня. Тогда большинство из нас не будут околачиваться поблизости вплоть до позднего ужина, так что просто убедись, что четко и ясно дала понять, когда сможешь работать, а когда нет. Кроме того, тебе нужно присутствовать здесь во время клубных мероприятий.
– Хорошо, – я сомневаюсь, что работодателя устроят такие часы работы, и я не могу отделаться от чувства легкого расстройства.
Я беру жареную картошку и с жадностью набрасываюсь на нее. Один кусочек, и я на небесах. Соленый вкус взрывается фейерверком на моем языке, и на мгновение я прикрываю глаза и наслаждаюсь им. Мой желудок урчит между первым и вторым укусом.
Дозер наблюдает за мной.
Умяв картошку, я вгрызаюсь зубами в свой сэндвич. После того, как я проглатываю первый кусочек, я стараюсь отвлечь его, чтоб он не смотрел на то, как я ем.
– Знаешь, я представить себе не могла, что байкер может быть таким хорошим парнем.
Он шаловливо ухмыляется.
– Никому об этом не говори. Я забочусь о своей репутации.
К нам подходит не молодой рыжеволосый байкер с длинной бородой, и отвлекает внимание Дозера на себя, за это время я успевают расправиться со своей едой. Когда я съедаю все до последней крошки, то отодвигаю тарелку в сторону.
Дозер тут же бросает свой взгляд на меня.
– Ты была чертовски голодна, да?
Я морщусь и вытираю свой рот.
– Извини, это было так заметно? Я очень старалась есть как леди.
Рыжеволосый байкер изумленно вскидывает бровь.
– Ты наелась, милая? Если нет, то я могу поручить Ригору принести тебе добавки. Я – Гриз, кстати.
Он протягивает мне руку, и я пожимаю её.
Я чувствую, что наелась досыта. Мой желудок ещё в прошлом месяце сжался до размера теннисного мяча.
– Спасибо, но не думаю, что смогу ещё что-нибудь съесть.
Он улыбается, и эта улыбка находит отражение даже в его добрых карих глазах.
– Мы, рыжие, должны держаться вместе. Если тебе что-нибудь понадобится, дорогая, дай мне знать.
Он берет мою руку и целует её, удостаиваясь свистов и выкриков от окружающей нас галерки, после чего отпускает мою руку и уходит.
Дозер поворачивается ко мне.
– Видишь, не все мы придурки.
– Вижу. Спасибо за предоставленный мне шанс.
Я действительно благодарна. Хорошо, когда на твоей стороне кто-то есть. Я больше не чувствую себя одинокой.
– Не за что.
– Знаешь, ты здоровый как бык, но мне начинает казаться, что, возможно, ты большой и мягкий.
Через два стула от меня Гус давится своим пивом, оплевывая все близлежащие поверхности бара. Тогда я понимаю, что сказала и как неправильно это может быть истолковано.
Вокруг нас снова раздается смех. Господи… я, правда, только что это сказала?
Дозер игриво улыбается. Он дергает мой стул на себя.
– Мягкий, да? По-моему, меня еще никогда так не называли. Поверь… через тринадцать дней я прослежу, чтобы ты познакомилась с наиболее твердыми частями моего тела.
– О Боже, я не… Прости.
Он ласково берет меня за подбородок.
– Не извиняйся, на самом деле, мне будет очень приятно, – его взгляд впивается в мои губы, рука ложится мне на бедро. Он наклоняется и шепчет мне на ухо, так, что только я могу его слышать. – К тому времени весь клуб выстроится в очередь, чтобы насладиться тобой. Но, можешь не сомневаться, я в очереди буду первым.
Я кусаю нижнюю губу и поднимаю на него взгляд. Он флиртует со мной, и сейчас самое время войти в образ девушки, которая хочет быть здесь. С ним. С кучей байкеров.
Его серые с голубоватым отливом глаза горят ярким пламенем, внимательно следя за моими губами.
– Да, ты станешь проблемой.
Я выгибаю бровь.
– А что, ты не поклонник проблем?
Его рука скользит по моей ноге, пока пальцы не исчезают за кромкой моих шорт.
– Как правило, нет, но, думаю, я мог бы пристраститься к такого рода проблемам.
Мы флиртуем в течение нескольких минут. Но, в конце концов, он стонет и убирает от меня свои руки.
– Черт, детка, ты меня так заведешь, что ничем хорошим это для меня не кончится, – он встает, смеется и подмигивает, между делом поправляя свои штаны. Затем он говорит: – Лучше покончить с этим прямо сейчас, – развернув меня на стуле, он поворачивает меня лицом к присутствующим в комнате людям. Он снова опускает свои большие руки мне на плечи и кричит, чтобы его могли услышать сквозь шум грохочущей в комнате музыки: – Предвестники Хаоса, внимание. Тыковка здесь как подарок для Эджа по случаю его возвращения домой, – раздаются одобрительные возгласы. – Не трогать ее до вечеринки, – это заявление сопровождают возгласы недовольства. – Любой из вас, придурки, кто хоть пальцем ее тронет, будет оштрафован на штуку баксов и вышвырнут из клуба.
– Ты трогаешь ее, – выкрикивает привлекательный блондин с очаровательной улыбкой. По-моему, его зовут Боди.
– Это потому, что я буду защищать ее от вас, больных ублюдков, на протяжении ближайших двенадцати дней.
Лили кладет свою руку на мою, и я чуть заметно вздрагиваю от испуга, пока не понимаю, что это она. Рядом с ней мне труднее скрыть свое беспокойство. Как будто она точно знает, что я чувствую.
– Пойдем. Давай я тебе здесь все покажу, потом ты сможешь принять душ и привести себя в порядок. А еще я найду тебе чистую одежду, – я вдруг чувствую себя выжатой как лимон, но одариваю ее слабой улыбкой.
– Подождите.
Мы оборачиваемся и смотрим на Дозера.
Он лезет в свой карман, достает ключ и вручает его Лили.
– Она останется в моей комнате. Там же она может принять душ.
Прежде, чем взять ключ, она пару секунд изучает мужчину.
– Ты уверен? – спрашивает она и получает краткий кивок в ответ.
Она подхватывает меня под руку и выводит из главной комнаты.
У меня складывается такое впечатление, что его жест подразумевает под собой нечто значимое. Но что именно, я понятия не имею.
***
Такое чувство, что прошло несколько дней с тех пор, как я покинула ночлежку. И хотя я сегодня уже принимала душ, я не могу упустить представившуюся возможность, особенно отказаться от душа с горячей водой, шампуня не общего пользования и чувства личного пространства, которого я была лишена на протяжении нескольких недель.
Когда я заканчиваю, я вытираю с зеркала пар и внимательно себя разглядываю.
Как я ни стараюсь забыть свою мать, я каждый раз вижу ее в своем отражении. Такое впечатление, что я вижу ее в зеркале до того, как вижу саму себя, и мне приходится снова и снова изучать черты своего лица, чтобы определить различия, которые делают меня… мной. Как, например, мои волосы, которые всегда были на несколько оттенков темнее ее волос, а тем более теперь, после моей неудачной попытки выкрасить мои рыжие волосы в каштановый цвет. Кроме того, мои глаза не совсем того же оттенка, у нее они голубые, а у меня с вкраплениями зеленого цвета. И, наконец, мои веснушки. У нее они тоже были, но только на переносице. Поэтому мне кажется, что мои веснушки были подарком от моего отца, если так можно назвать человека, поучаствовавшего лишь в моем зачатии.
Моя мать часто говорила мне, что каждая веснушка на моем теле была благословением, дарованным мне ангелами.
Я ей верила, пока мне не исполнилось шестнадцать лет, и пока я не узнала, какой лживой тварью она была на самом деле.
Как иронично, что у меня такое сходство с ней и совсем никакого сходства с Санни.
В ту же секунду у меня щемит сердце, когда я вспоминаю об Уилл.
Я скучаю по нашим песням. По историям, которые читала ей на ночь. По тому, как укрывала ее одеялом, заворачивая, словно в кокон. Иногда, когда ей снились страшные сны, она приходила и забиралась в мою кровать, и не было ничего лучше в этом мире, чем просыпаться рядом с теплым, пухленьким, курчавым ангелочком.
На мои глаза наворачиваются слезы и падают вниз. Я позволяю скатиться по щекам трем слезинкам, после чего крепко зажмуриваюсь, останавливая этот поток мыслей. Я не могу позволить себе затеряться в воспоминаниях об Уилл, потому что боюсь, что если сделаю это, то не смогу нормально функционировать. Я приберегу их на другое время. Другой день. Когда я буду в безопасности и одна, упиваясь безграничной свободой действий.
Я заставляю себя собраться, провожу расческой по волосам, использую фен, щипцы для завивки волос, предметы личной гигиены и косметику, которую мне принесла Лили.
Выйдя из ванной в полотенце, я направляюсь к вещам, которые она оставила на кровати.
В комнате Дозера витают запахи кожи, бензина и его одеколона с древесным ароматом. В ней также ощутимо воняет протухшей едой, сексом и пролитым алкоголем, судя по пятну на полу. По крайней мере, я надеюсь, что это алкоголь, а не что-то другое.
У меня руки чешутся от желания немедленно начать убирать этот бардак, но распахивается дверь и входит Лили. Она добавила к своему сногсшибательному наряду кожаный жилет, на котором я тут же замечаю клубную символику, отмечающую ее как собственность «Предвестника Хаоса».
– Я стащила то, что, как мне кажется, может подойти. Не беспокойся, возвращать это обратно не нужно. Здесь это называется естественным отбором, выживает сильнейший. Они, скорее всего, будут ныть. Но здесь все девчонки крадут одежду друг у друга. Так что они это переживут.
– Я понятия не имею, как одеваться. Я имею в виду в таком месте, – признаюсь я.
Лили садится на край кровати.
– Знаю. Но никто от тебя этого и не ждет. Клубные цвета: бледно-желтый, оранжевый и темно-красный. Или какой-нибудь в этой гамме. Носи вещи этих цветов, ну или коричневый с черным. Серый тоже безопасный цвет, и девчачьи цвета, такие как розовый или фиолетовый.
– Безопасные цвета?
– Доверься мне. Ты не захочешь, чтоб тебя поймали в одежде цвета других клубов или банд. Некоторые парни могут простить это новичку, но лучше подстраховаться, чем потом пожалеть.
Она пропускает сквозь пальцы пряди волос и перебрасывает их на другую сторону.
– Когда ты – часть клуба, люди внимательно следят за тем, что ты делаешь и говоришь. Как старуха, все, что я делаю или не делаю, уж если на то пошло, отражается на клубе. Ты не клубная девчонка, постепенно до всех дойдет новость о том, что ты, – она изображает пальцами воздушные кавычки, – «девственница». Поэтому они не будут ждать, что ты оденешься как они, или будешь раздвигать ноги, как остальные находящиеся здесь девчонки. Так что надевай что-нибудь сексуально-привлекательное, но удобное. Тебе нужно быть той, на кого они захотят посмотреть, с кем захотят поговорить, но не той, кого они захотят утащить в свою комнату на ночь. Убедись, что держишься неподалеку от меня или Дозера, особенно в ближайшие несколько ночей. По крайней мере, до тех пор, пока каждый не будет оповещен о том, кто ты и что к тебе нельзя прикасаться.
– Хорошо.
Я роюсь в сваленной в кучу одежде.
– Надеюсь, ты не злишься на меня из-за девственности. И из-за того, что тебя внесли в меню для вечеринки Эджа. Я просто не знала, что еще сделать, чтобы получить согласие Мава. Он не слишком жалует рыжих, как ты успела заметить.
Я подцепляю несколько прядей своих волос.
– Да уж. Может мне выкрасить их в фиолетовый цвет? Как думаешь, это поможет?
Она освобождает мои волосы.
– Даже не думай. И вообще, завтра я принесу тебе специальный шампунь, чтобы избавиться от этого ужасного коричневого цвета, который на них остался. Кстати, что ты использовала?
– Понятия не имею. Взяла какую-то коробку из магазина.
Она явно в ужасе от моего поступка. Когда она приходит в себя, то говорит:
– Не позволяй тому, что сказал Мав, повлиять на тебя. Ему могут не нравиться рыжие, но большинству парней здесь они нравятся. Удивительно, что Дозер один из них, – она поспешно добавляет. – Ой, не потому что ты не великолепна, – подмигивает она. – Просто у него долгое время были чувства к кое-кому.
– Дай угадаю, Бетани?
– Ага. Но у нее нет к нему чувств. Или есть, но она ничего не предпринимает. Это длинная история. Если кратко, ее муж был его братом. Он погиб… в прошлом году… в аварии на мотоцикле. Мне кажется, что ее и Дозера что-то связывало несколько лет назад, до того, как она замутила со своим стариком, но не срослось. Дозер был отправлен на службу, а она воспылала чувствами к Ходжу, пока он отсутствовал. Я думала, может теперь они, наконец… ну ты понимаешь, сойдутся и решат свои проблемы.
– Но у них не получилось?
Она в отрицании качает головой.
Удерживая в руках выбранную одежду, я спрашиваю себя о двух вещах… Подойдет ли это мне и достаточно ли во мне смелости, чтобы надеть это?
Лили посмеивается и хватает из кучи вещей футболку и шорты. Обе черные. Она бросает их мне.
– Вот. Я не крала ни лифчики, ни трусики, потому что это просто… фу. Так что пока надень свое белье, а завтра я прикуплю тебе несколько обновок.
Я забираю вещи в ванную, чтобы одеться. Лили смеется, когда я ухожу и хихикает.
– Такая скромная.
Верхняя часть футболки свободная и спадает с моего плеча. Шорты короче, чем мои обрезанные и болтаются на моих костлявых бедрах, но, так или иначе, подойдут.
Когда я выхожу, Лили складывает руки вместе и улыбается во весь рот.
– Ты выглядишь горячо. Давай стащим у Джейд туфли, чтобы показать твои красивые ножки, тогда ты будешь полностью укомплектована. Мав подавится своими словами.
Я приподнимаю бровь.
– Думаешь?
Она кивает.
– Определенно. Но было бы разумнее держаться от него подальше и позволить ему привыкнуть к тебе. Мы же не хотим искушать судьбу.
Какую судьбу? Мой разум заполняют негативные мысли.
– Да, скорее всего, ты права.
Глубоко задумавшись, она кусает ноготь на большом пальце, пока рассматривает меня.
– Что? – спрашиваю я.
– Я правильно поступила? Приведя тебя сюда?
– Думаю, да. У меня не было вариантов. Жизнь на улице была настоящим кошмаром, к тому же у меня закончились деньги еще до того, как все мои вещи сегодня украли. Я думала, что легко найду работу.
– Почему никто тебя не нанимает? Ты выглядишь вполне пригодной для работы.
– У меня нет удостоверения личности…
На секунду мне кажется, что я сказала слишком много, но Лили заявляет:
– Я поняла, что ты в бегах по тому, как ты нервничала в присутствии Дэвиса. Не волнуйся. Я ничего не скажу парням.
Она подтягивает одно колено на кровать и играет с молнией-застежкой на своем сапоге.
– Я знаю, на что это похоже, когда нет безопасного места, куда можно податься. Мой отчим был беспросветным алкашом и имел весьма искаженное представление о том, как отец должен относиться к своей маленькой девочке. Моя мама по сей день не видит, какое он зло. И да, я думала, будет лучше, если я просто уеду, что у меня получится это сделать. Получить работу, снять квартиру. Но это чертовски жестокий мир, особенно для молодых девушек без крыши над головой.
Я вспоминаю об Айви.
– Согласна.
Она поднимает голову.
– Ты когда-нибудь замечала, как женщины страдают из-за мужиков?
– Да.
Я не говорю ей, как моя мать разрушила нашу семью. Если бы она не бросила нас с Сандаун, то я, скорее всего, не связалась бы с Уорнером.
– Впрочем, жить без них ты тоже не можешь. Особенно, когда мужчины вроде Гуса обладают особым мастерством и дарят тебе многократные умопомрачительные оргазмы.
Я смеюсь и качаю головой.
– Уф. Слишком много информации.
Она тоже смеется.
– Если серьезно, кажется, ты счастлива здесь. Так и есть?
Ее лицо освещает лучезарная улыбка.
– С Гусом. Да, очень счастлива, – ее глаза сияют. – Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда позволю мужчине увидеть меня насквозь. Ужасные вещи. Темные вещи, понимаешь? Секреты, которыми, как я думала, никогда не поделюсь с другим человеком. Но он знает обо всем и по-прежнему смотрит на меня так, будто я – это все, что он когда-либо хотел.
– Как долго вы вместе? – спрашиваю я.
– Официально и моногамно? Два месяца.
– Как давно ты здесь?
– Почти два года.
На мгновение мы обе затихаем, после чего она произносит:
– Может, ты здесь тоже задержишься? Дозеру, наверняка, не терпится снова к тебе прикоснуться, – она встает и говорит: – Я люблю Бетани как сестру, но если она не собирается забирать его себе, то почему ты не можешь?
Гм… Хочу ли я забрать себе Дозера?
Внезапно в моем сознании вспыхивают янтарные глаза и лицо, покрытое темной щетиной. Мужчина, которого я не должна хотеть, потому что он похож на человека, от которого я бегу.
Горячий и холодный. Опасный и непредсказуемый.
Глава 7
Фотография – всего лишь маленький кадр из жизни человека…
но все же она заключает в себе целую историю.
ЭМБЕР
Когда мы спускаемся по лестнице, Ригор стоит, прислонившись к стене коридора. Позади него набирает обороты вечеринка, люди смеются, пьют и танцуют под хеви-металл, сотрясающий всё вокруг своими громкими басами.
Когда мы приближаемся, Ригор отталкивается от стены. Его неизменно хмурое выражение лица кажется более суровым, чем обычно. Когда мы оказываемся рядом с ним, он раскидывает руки в стороны, создавая преграду между нами и вечеринкой.
– Привет. Что случилось? – спрашивает Лили с растерянным выражением на лице.
Он указывает головой назад и в сторону.
– Проходи, Пташка. Тыковке придется пойти со мной.
– Что? Куда ты её забираешь? – повышает голос Лили.
– Мав хочет её видеть.
Она подбоченивается.
– Зачем?
Он вздыхает, после чего отвечает:
– Понятия не имею. Я не собирался расспрашивать его об этом.
– Дозер в курсе? – выпаливает она в ответ.
Ригор хватает меня за руку.
– Нет. Он поехал в больницу. Док вызвал его и Ник, чтобы сообщить последние новости о состоянии Кэпа. Ник позвонила ему и устроила разнос из-за того, что он ещё не был там. Он поручил мне присмотреть за ней, – он указывает головой в моем направлении, – когда увезет отсюда свою задницу, – и пожимает плечами. – Что я могу поделать? Если Мав хочет поговорить с ней, то…
При мысли об очередной встрече лицом к лицу с Мавом, мое полное радужных надежд настроение резко ухудшается, и страх кружит в моем животе как волчок.
Внезапно мои мысли обрывает писклявый голосок.
– Ригор, я думала, мы собирались покататься.
Мы оборачиваемся и видим позади нас высокую блондинку, неторопливым шагом направляющуюся к нам. Она мгновенно замечает руку Ригора на моей руке. Она красивая, высокая и стройная, но её макияж слишком темный. Помада бледно-розовая, а силиконовые сиськи чересчур большие. В прямом смысле этого слова.
– Буду через секунду. Я должен отвести её к Маву.
Она кривит губы.
– Зачем?
Полностью повернувшись к ней лицом, Лили хлестко отвечает:
– Оу, он что, не поставил тебя в известность? – девушка смеряет её свирепым взглядом. – Нет. Тогда, скорее всего, это не твое дело.
Блондинка отбрасывает свои волосы назад за плечи.
– Мав любит грубо, милая. Если ты не сможешь справиться с ним, просто найди меня. Спроси Ригора, я не возражаю против пары синяков в нужных местах. Не так ли, Ригор?
Лили похлопывает её по руке.
– Высший класс, Стар (прим. Star (англ.) – звезда). Но ни к чему выпрыгивать из своих грязных трусов. Ты по-прежнему любимая игрушка парня, по крайней мере, еще двенадцать дней.
Стар отталкивает руку Лили.
– Двенадцать дней, да? Ладно. Можно подумать, она здесь надолго, – с издевкой произносит Стар. – Точно так же, как это… – она взмахивает рукой перед лицом Лили, указывая на её кожаный жилет. – Жду не дождусь, когда Гус поумнеет и избавится от…
Ригор выпускает мою руку из своих крепких тисков и хватает Стар, грубо дергая её за предплечье. Она кричит и спотыкается на своих серебристых туфлях. Её глаза расширяются от страха.
У меня тоже подкашиваются ноги от такой резкой и суровой реакции Ригора.
– Какого хрена? Она – старуха, – рычит он, глядя на неё сверху вниз.
– Тогда ч-что-о она делает в этой части клуба? – слова выходят у неё с запинками, словно она боится произносить их вслух.
– Не твоего гребаного ума дело! Вот что, – он снова её встряхивает, – проявляй к ней долбаное уважение. Услышу, что ты с ней так разговариваешь, и мне станет плевать, насколько приятно ощущать твой ротик, я дам Гусу знать, что ты не уважаешь его женщину. Он вышвырнет твою задницу из клуба, не задумываясь. Усекла?
Он отталкивает её, а затем указывает в сторону главной комнаты.
– Иди и жди меня там. Я найду тебя, если у меня не отпадет желания тебя прокатить.
– Ригор, – хнычет она.
Он жестом указывает в сторону.
– Проваливай!
Снова повернувшись ко мне, он бормочет:
– Этой сучке лучше убраться с глаз моих долой, пока я не выкинул её отсюда.
Перед тем как уйти, Стар бросает «Это еще не конец», хмуро покосившись на Лили.
Когда Стар уходит, Лили поворачивается лицом к Ригору.
– У тебя паршивый вкус на женщин. Без обид… Ты мог бы выбрать кого-нибудь получше.
– Не начинай, женщина. Я просто вступился за твою задницу, черт подери.
Лили закатывает глаза и прислоняется к стене.
– Тыковка, я буду ждать тебя здесь.
– Пошли.
Пальцы Ригора снова впиваются в мою руку.
Я борюсь с искушением вырваться из его хватки. Его рука на моем предплечье действует мне на нервы, не только потому, что она лишает меня свободы, но и потому, что он считает, что должен вести меня, как будто я какая-то пленница.
Не для того я убежала от одного тюремщика, чтобы в итоге напороться на другого.
Ригор тащит меня по коридору. Смесь страха и тревоги проносится по моим венам, когда мы подходим к двери Мава.
Я поднимаю взгляд на Ригора.
– Ты пойдешь со мной?
Он отрицательно качает головой.
Потрясающе. Я встречусь лицом к лицу с Мавом – бомбой замедленного действия – в одиночку. Что-то мне подсказывает, что у него не особо длинный фитиль и, хотя Дозер считает, что самое время его поджечь, я бы предпочла не быть катализатором, который запустит необратимую реакцию.
Нет уж, спасибо.
Не успевает Ригор постучать, как Мав кричит по ту сторону двери:
– Пусть войдет.
От его сурового баритона моя кожа покрывается мурашками, и я потираю руки, чтобы избавиться от них.
Ригор заталкивает меня в комнату и закрывает за мной дверь.
Я быстро окидываю взглядом кабинет. Мав стоит за своим стулом вполоборота ко мне, глядя в маленькое открытое окно. Отсюда мне открывается великолепный вид на его профиль и нашивки на спине его жилета или заплатки, как назвала их Лили. Его руки скрещены на груди, ноги широко расставлены в стороны. Он ростом около шести футов, его поджарое, мускулистое тело источает секс и власть.
Отлично. Как только последнее слово проносится у меня в голове, я хочу себя поколотить.
Влюбиться в такого парня как он, всё равно, что отправиться прямой дорогой в преисподнюю, ни одна женщина, которая ценит свою жизнь, не согласится на это. Жилет, нашивки и нож, висящий на его поясе, – явное тому подтверждение.
Я решаю назвать его Люци (прим. Люци – сокр. от Люцифер) для краткости – в моей голове, где сделать это безопаснее всего – как напоминание. Так я не забуду, кто этот человек и на что он способен. Это прозвище также послужит напоминанием о том, что его язык подобен яду, и что он предпочел бы видеть меня в аду, нежели проживающей под одной крышей с ним. Кроме того, раз уж мне дали глупое прозвище, то и ему не повредит.
Я уже сейчас могу сказать, что он станет огромным препятствием у меня на пути в поисках моего таинственного сада. Это простая арифметика. Злой + байкер + Эм = больше проблем, чем моя и без того запутанная жизнь может себе позволить. Тем не менее, я здесь.
Он поворачивается, и наши глаза встречаются. Его лицо – равнодушная, бесстрастная маска. Однако смятение в его глазах говорит красноречивее всяких слов. В отсутствии его ледяного взгляда, пробирающего меня до костей, по моему телу каскадом ниспадает опаляющий жар, устремляясь к моим конечностям и низу моего живота.
Он – мечта, на которую хочется смотреть, не отрываясь, когда он такой молчаливый и задумчивый. На какое-то мгновение я даже жалею, что у меня нет фотоаппарата, чтобы я могла запечатлеть его на снимке, а позже любоваться им, когда буду за тридевять земель от этого места.
Интересно, что он думает обо мне теперь. После того, как я уделила особое внимание своим волосам и макияжу. Вырядилась как куколка, если можно так выразиться.
Не знаю, почему я позволяю его словам так глубоко задевать меня за живое, когда он ничего для меня не значит. Так же, как и я для него. Можно подумать, по прошествии стольких лет я не привыкла, что люди вечно меня унижают.
Палки и камни… и так далее (прим. Здесь отсылка к поговорке «Палки и камни ломают бока, но только не слова»).
Его слова – оружие, они ранят, но только если я придаю им значение.
Проходят минуты.
Он смотрит на меня.
Я смотрю на него в ответ.
Воздух между нами потрескивает, сгущается.
Так мы ни к чему не придем. Я не настолько глупа и прекрасно понимаю, что мне не выиграть в этой игре. В конце концов, у него все карты на руках. Это его клуб. Его дом. Его кабинет. Он привык к безразличию. Единственный козырь у меня в рукаве – это желание выжить и умение блефовать.
