Текст книги "Сборник статей и интервью 2009г (v1.22)"

Автор книги: Борис Кагарлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 71 страниц)

Пришедший на смену Медьеши Ференц Дюрчань – экономист и весьма успешный предприниматель – понимал, что без перемен страну ждет коллапс. Осталось только донести это понимание до граждан, дабы те согласились затянуть пояса и не противились болезненным реформам. Для этого премьер избрал весьма оригинальный способ. В 2006 году Ференц Дюрчань, по всей видимости намеренно, допустил утечку информации – СМИ досталась пленка с записью его выступления перед однопартийцами. На этом заседании Дюрчань фактически признавался в том, что власти обманывали население. «Мы облажались. Не слегка – по-крупному. Ни одна европейская страна до нас не поступала так тупо, как мы. Я чуть не умер, когда в течение полутора лет нам приходилось прикидываться, будто мы управляем. Вместо этого мы врали – по утрам, по вечерам и по ночам», – кричал премьер-министр.

И на волне общественных протестов после обнародования записи премьер предложил пакет реформ по оздоровлению экономики. В первую очередь они предусматривали резкое сокращение объема бюджета с 10,1% ВВП в 2006 году до 3,2 % ВВП в 2009 #8722;м – прежде всего за счет социалки. Под программу «оптимизации расходов» подпали такие социально важные сферы, как образование и здравоохранение. Дюрчань предложил ввести систему госкредита: каждый студент, окончивший высшее учебное заведение и благополучно трудоустроившийся, будет в течение нескольких лет выплачивать государству деньги, потраченные на его обучение. Что касается медицины, то премьер хотел сделать эту сферу также хотя бы частично самоокупаемой. В частности, за каждый визит к врачу венгры должны были платить по 300 форинтов (около 1,5 доллара), а питание в больницах предполагалось сделать платным.

Премьер не отчаивается

В целом Дюрчань фактически хотел повторить то, что за десять лет до него сделал Бокрош. Однако ситуация уже была совсем не та, что в 1995 #8722;м. При Бокроше правящая коалиция имела 75% мандатов в парламенте и могла позволить себе начать непопулярные реформы. Сейчас же у правящей коалиции лишь незначительный перевес голосов, а оппозиция ведет себя очень агрессивно. Виктор Орбан делает все, чтобы добиться отставки нынешнего правительства. Пытаясь играть на чувствах народа, «Фидес» свела свою политическую программу к двум пунктам: уменьшение налогов и противодействие любым либеральным реформам Дюрчаня.

Прежде всего Орбан заблокировал реформы систем образования и здравоохранения. 9 марта 2008 года по его инициативе в стране прошел референдум, на котором более 80% венгров высказались против принятия этих проектов. Затем он стал саботировать попытки Дюрчаня сократить чиновничий аппарат, при этом на публике ратуя за сокращение чиновников в местных органах власти на 50%. Дошло до того, что оппозиция не дает Дюрчаню построить новый правительственный комплекс, который объединил бы под своей крышей все министерства. Сейчас эти министерства находятся в огромных особняках конца XIX века. Мало того что связь между ними затруднена, так еще из-за конструктивных особенностей эти здания очень дороги в эксплуатации – в частности, их сложно и дорого отапливать.

Но сдаваться премьер не намерен. 29 января Ференц Дюрчань представил новые рецепты выхода из кризиса. Основной упор правительство сделает на снижении налогов, в том числе подоходного, а также отменит специальные налоги для бизнеса, введенные несколько лет назад. Из-за этих реформ казна недосчитается примерно 1000 млрд форинтов в год (около 4,5 млрд долларов), однако Дюрчань надеется компенсировать это увеличением НДС и введением налога на собственность (в Венгрии большинство людей, пытающихся уйти от налогов, покупают дома). Премьер надеется, что с дальнейшим углублением кризиса ему удастся переиграть Виктора Орбана и убедить своих соотечественников в необходимости «личной ответственности» за события, происходящие в стране.

Павел Быков: Кризиса хватит всем

Заместитель главного редактора журнала «Эксперт».

Строить планы исходя из скорого завершения мирового кризиса не стоит. Все указывает на то, что штормить будет еще долго

Описывать нынешний мировой кризис как «идеальный шторм» стало уже модно. Но одновременно с этим общим местом стало модным и утверждение, что за два-три года все как-нибудь устаканится и возобновится рост. Но между собой эти два представления согласуются плохо.

Оптимистичные прогнозы являются, по сути, экстраполяцией опыта последних двадцати лет, когда кризисы оказывали лишь локальное воздействие и не наносили долгосрочного ущерба мировой экономике. Но нынешний кризис – совсем другого порядка, он знаменует собой окончание эры финансового капитализма, бурно развивавшегося с начала 1980 #8722;х. Ставшие привычными закономерности утратили силу, иначе не было бы такого глубокого кризиса.

Верно, что за три года острая фаза кризиса может и завершиться. Но это вовсе не означает, что тут же все вновь попрет вверх, как бывало раньше. Куда вероятнее, что мировая экономика войдет в фазу неустойчивого роста, когда подъем в течение пары кварталов сменяется кратким спадом, а, скажем, США и Европа растут и падают попеременно. Подобная стагнация может растянуться лет на десять, как это было в 1970 #8722;х.

Либо же реализуется сценарий Великой депрессии – ведь потенциал падения рынков еще далеко не исчерпан. Так, индекс Dow Jones по-прежнему находится значительно выше основного векового тренда (см. графики). Если государственные меры по стимулированию экономики окажутся недостаточно масштабными или недостаточно эффективными, то Dow Jones может упасть еще и в два, и в три раза, повторив траекторию начала 30 #8722;х годов ХХ века.

Американская экономика страдает от перепотребления, избытка долгов и недостатка сбережений. Бороться с этими недугами, еще больше разогревая потребление и наращивая долги, – сомнительная стратегия, напоминающая поведение строителя финансовой пирамиды в последней стадии. Но альтернатива ей – глубокий и долгосрочный спад общемирового потребления.

За последние десять лет невероятный бум в американской экономике привел к тому, что бизнес-циклы во всех развитых странах оказались жестко синхронизированы с американским, а оптимизация бизнес-процессов в условиях глобальной конкуренции привела к тому, что игроки однозначно ориентировались на прибыльность, быстроту оборота денег и скорость роста сбыта в ущерб надежности. Все это сильно усугубляет положение – не хватает альтернативных центров роста. Возможно, с этой ролью могут справиться Китай и Индия, но это далеко не очевидно. Стоит задуматься, что мы будем делать, если через два-три года мировой подъем не возобновится.

1995 #8722;й

Беглого взгляда на динамику фондового рынка США достаточно, чтобы оценить, какое особое значение для развития американской экономики имел 1995 год. Даже не в течение года, а практически мгновенно фондовый рынок перестроился из режима среднего ежегодного роста на 10% в режим роста на 30% в год.

Резкий перелом тенденции был обусловлен несколькими принципиальными политическими и экономическими решениями. Во-первых, руководство ФРС довольно ясно дало понять, что не будет препятствовать надуванию фондовых пузырей. Поскольку-де Федеральный резерв не может брать на себя функцию оценки обоснованности инвестиционных решений массы игроков, эти решения должен оценивать рынок. ФРС же не может претендовать на то, что понимает перспективы той или иной отрасли или компании лучше частных инвесторов (да и не имеет на это полномочий согласно уставу организации). Самоустранение ФРС и других американских финансовых регуляторов открыло дорогу беспрецедентным спекуляциям.

Во-вторых, ряд западных экономистов уверен, что к началу 1995 года тогдашний министр финансов Роберт Рубин принял решение строить политику сильного доллара на основе взаимозависимости цен на золото и уровня процентной ставки. Ключом к пониманию этой политики является одна из академических работ, написанная бывшим министром финансов США Лоуренсом Саммерсом до его назначения на этот пост в администрации Клинтона (Саммерс занял пост министра финансов летом 1999 года после отставки Рубина, а ныне является главным экономическим советником Белого дома). На материале экономической истории США Саммерс исследовал зависимость между ценой золота и процентной ставкой. Он утверждал, что правительство сможет снизить ставку, если одновременно будет осуществлять интервенции на рынке золота, снижая его цену. Именно эту точку зрения отстаивали, например, участники и сторонники движения Gold Anti-Trust Action (GATA, или «Против золотой монополии», подробнее см. «Эксперт» № 34 за 2002 год). Сильный доллар при низкой процентной ставке сделал инвестиции в фондовый рынок США крайне привлекательными. К тому же начавшаяся распродажа золотых запасов развитых стран сделала золото менее привлекательным для накопления международных резервов странами Восточной Азии, которые в результате стали главными покупателями американских ценных бумаг.

В-третьих, администрация Билла Клинтона отказалась от проведения целого ряда назревших экономических реформ, в частности реформы медицинского обеспечения, которой сейчас вынужден будет заниматься Барак Обама. По сути, Клинтон отказался от ставки на эволюционное внутреннее развитие США, рассчитывая использовать преимущества единственной сверхдержавы, мощнейшей экономики мира и эмитента мировой резервной валюты для получения односторонних преимуществ в процессе глобализации.

Наконец, в-четвертых, в том же 1995 году было принято принципиальное решение о расширении НАТО. К тому моменту в США уверились, что Россия уже больше никогда не будет представлять для Америки реальной военной угрозы и можно сделать ставку на планомерное расширение военно-политического доминирования США в мире, одним из инструментов которого должен был стать обновленный Североатлантический альянс.

Суммируя эти четыре решения, можно утверждать, что в 1995 году Соединенные Штаты сделали выбор в пользу строительства глобальной империи – Pax Americana.

Ставка бита

Сегодня очевидно, что этот имперский выбор был ошибочен. Ошибочен и потому, что США переоценили масштабы своего военно-политического влияния, и потому, что конвертировать военное и финансовое лидерство в долгосрочные экономические преимущества оказалось сложнее, чем представлялось в 90 #8722;х. Имперская политика лишь истощила ресурсы страны и подорвала экономические основы ее мирового влияния.

Именно поэтому строить планы исходя из того, что экономический рост восстановится в ближайшие пару лет, значит, быть излишне оптимистичным. Финансово-экономическая машина, которая должна была работать на американскую империю, сломалась на полном ходу. Восстановить ее работу в прежнем виде не то чтобы трудно и долго – невозможно. Поскольку нет предпосылок для возникновения той самой американской империи.

США оказались в классической ситуации стратегического перенапряжения. Чтобы решить любую, казалось бы, вполне посильную международную проблему, оказывается, необходимо согласовать интересы большого числа игроков, для чего у США нет ни ресурсов подкупа, ни ресурсов принуждения. Это хорошо видно и на примере арабо-израильского конфликта, и на примере Афганистана. Оставить же эти конфликтные зоны США не могут, поскольку это еще больше подорвет их потенциал влияния.

Америка сегодня – это не восходящая империя, а нисходящая сверхдержава, вступившая в постимперскую фазу, так и не пережив подлинного имперского триумфа.

Все указывает, что период экономической нестабильности продлится дольше, чем оптимистичные два-три года. Структурно мировая экономика скорее будет возвращаться к состоянию 70 #8722;х годов (конечно, с поправкой на отсутствие СССР, подъем Китая, новые информационные технологии и т. п.). Об этом свидетельствуют микроэкономические процессы и в самих США. Безработица, преступность, социальная апатия, проблемы с финансированием местных бюджетов, упадок инфраструктуры – все это до боли напоминает времена конца 70 #8722;х – начала 80 #8722;х. В 90 #8722;х тот же Нью-Йорк расцвел, а легендарно высокая уличная преступность была практически ликвидирована. Но это во многом было сделано за счет избытка средств, порожденных финансовой революцией. Теперь перед Нью-Йорком замаячила реальная перспектива отката назад. Это не значит, что будет именно так, но вероятность подобного развития событий крайне высока.

Другой капитализм

Дефицит бюджета и размер американского госдолга становятся уже угрожающими. На рынке гособлигаций США стремительно нарастает еще один – последний – пузырь. Когда в начале 2000 #8722;х лопнул пузырь новой экономики, Америка сравнительно быстро оправилась от кризиса за счет надувания ипотечного пузыря. Сегодня американские власти рассчитывают преодолеть кризис за счет беспрецедентных госзаймов и эмиссии. Пока подобное движение возможно – инвесторы еще не окончательно разуверились в американской надежности, да и выбора особого нет. Но процесс «отстройки» других ведущих экономик мира, прежде всего Китая и Индии, идет довольно активно. И уже через несколько лет пирамида американского госдолга может рухнуть.

Одной из причин этого может стать фактический коллапс американской частной пенсионной системы. Резкое обрушение стоимости активов ставит вопрос: а будут ли миллионы американцев получать свои пенсии? Особенно те, которые вкладывались по корпоративным схемам? Так что не исключено, что в какой-то момент на американский бюджет тяжким грузом ляжет и ответственность за пенсионное обеспечение. Наращивать налоговое давление на богатых и на корпорации уже начали, так что американскому бизнесу придется вести гораздо более осмотрительную политику, чем еще совсем недавно.

Соединенные Штаты, а с ними весь мир, оказались в опасной ловушке. С одной стороны, для развития новых технологий, появления прорывных технологий и создания новых рынков требуется большая концентрация капитала. С другой – слабость глобального спроса требует проведения более эгалитаристской политики. Может оказаться, что производительность глобальной экономики не достаточна для одновременного дальнейшего развития и поддержания потребления на текущем уровне. Придется выбирать между затягиванием поясов и развитием – и защитой уровня потребления и медленным угасанием. Финансовый турбокапитализм закончился, миру требуется новая модель капитализма. Перед Россией встает серьезный мировоззренческий вызов. Копировать сегодняшние западные образцы бессмысленно, поскольку они отживают свое.

Василий Колташов: Кривая вывезет?

Кризисы традиционно принято описывать с помощью U-образной траекторий. Первая фаза – падение, вторая фаза – дно (депрессия), третья фаза – подъем. Все очень просто и все предельно понятно. Сперва экономика растет, затем наступает кризис – и она падает, затем снова растет. Кажется, будто это естественный закон вроде законов физики или химии. Некоторые либеральные «ученые» даже умудряются писать книги о том, как бы расцвели древние цивилизации, знай они этот порядок и чудотворность свободного рынка.

Экономисты очень любят рисовать U-образную кривую, словно она многое объясняет. В реальности кривая лишь описывает, но не объясняет кризисы. Не в силах красивая траектория рассказать и о том, почему и на какой временной стадии спад останавливается или возобновляется рост. Все это раскрывают только конкретные условия. Они же демонстрируют, что спад или подъем не непрерывны, а имеют периоды ускорения, замедления и обратного хода.

Законы экономики порождены отношениями людей, они объективны, но не имеют ничего общего с законами природы. Тот или иной тип экономики порожден обществом. Рынок в истории также не одинаков. В рабовладельческом мире – один, в феодальном – другой. Капитализм времен свободной конкуренции знает один рынок, монополистический капитализм – совершенно от него отличный. Отличаются и капиталистические кризисы.

Для описания текущего кризиса U-образная кривая уместна, но это не должно успокаивать. Да, переход к экономическому росту неизбежен. Однако он не произойдет сам по себе. Закономерность общественных явлений не отменяет участия в них людей. Поэтому не следует преждевременно констатировать дно или начало нового подъема. Стабилизация цен на нефть и оптимизм чиновников на фоне нищающих масс – еще не победа над кризисом, столько раз предсказанная «гениями» монетаризма. Впоследствии кризис так и будет выглядеть: спад, депрессия, оживление. Однако сколько займет каждая из фаз и насколько глубоким будет падение, зависит от антикризисной политики. Пока же для всего мира можно прогнозировать очень глубокое падение и длительную депрессию.

Что ожидает экономику России в 2009 году?

Сейчас национальное хозяйство пользуется плодами некоторой стабилизации. Цены на нефть держатся на относительно высоком уровне. Это не значит, будто падение производства прекратилось, хотя спад несколько замедлился. В финансовом секторе проблемы также накапливаются. Предприятия просрочивают платежи, банки готовятся к новому падению денежных поступлений. Есть некоторое торможение процессов, в котором многие видят положительные признаки. Однако вслед за паузой должно последовать новое падение, после которого также возможна некоторая стабилизация. U-образная траектория – это идеализация процесса. Полоса спада неравномерно волнообразна.

Новый виток падения подготовляется непреклонным сокращением спроса, которое констатируют практически все сегменты глобальной экономики. Падение спроса внутри России даже усилено «спасительной» девальвацией. Оно продолжится. На внешнем рынке также произойдет снижение продаж, а цены на сырье вновь снизятся. Продавцы жилья уже начали сдавать позиции, сфере услуг предстоит столкнуться с новым оттоком клиентов – на ней будут экономить больше всего. Промышленность потребует наращивания государственной помощи. Пока власти не пытаются развивать или поддерживать внутренний рынок (девальвация рубля была направлена против него), однако им придется больше средств расходовать на поддержание индустрии.

В феврале, если верить российской статистике, количество безработных росло медленнее, чем в другие месяцы. Однако завершение периода относительной стабильности даст толчок для новых увольнений. Стабилизацию обеспечила накачка монополий государственными деньгами. Израсходовав их, компании не ощутят облегчения. Для этого нет объективных причин. Вновь усилятся увольнения.

Экономисты расходятся в оценках. Одни заявляют, что экономика все еще спускается к дну, другие полагают, что глобальное хозяйство переживает стагнацию, за которой последует рост. Некоторые уже основательно готовятся к нему, раздают оптимистические обещания. Но кризисом управляет не закон кривой, а закономерность общественного развития. Для продолжения спада требуются серьезные перемены. Но именно этих перемен стремятся избежать верхи, надеясь, что кривая вывезет.

Экономическую ситуацию в России можно основательно стабилизировать, а затем улучшить, лишь перейдя на государственном уровне к политике развития внутреннего рынка. Сокращающийся внешний спрос необходимо заменить растущим внутренним. В стране требуется обеспечить максимальную занятость. Необходимо поднять зарплаты, резко повысить пенсии, увеличить пособия по безработице. Нужно развернуть масштабные государственные программы: дороги, жилищное строительство, образование и наука. Параллельно требуется защитить внутренний рынок таможенными барьерами. Все, что может производиться в стране, должно в ней производиться, а не импортироваться. Поднимая спрос и защищая промышленность, можно повысить производство. Новые технологии, невозможные без вложений в образование и науку, ускорят хозяйственный подъем.

Все это не случится по воле кривой. Меры, способные вытащить экономику, направлены одновременно на улучшение жизни трудящихся. Именно по этой причине они не приняты до сих пор. Власти и большой бизнес надеются на кривую.

ЗАТЯНУТЬ ПОЯСА И НАДЕЯТЬСЯ НА ЧУДО

Лариса Синенко

Насколько туго придется затянуть пояса? Каковы прогнозы на этот счет известных экономистов? Своими прогнозами делятся: президент консалтинговой компании НЕОКОН Михаил Хазин и директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий

Самая популярная сегодня тема – как поскорее и с минимальными потерями выйти из мирового кризиса. Об этом спорят не только аналитики, но и рядовые граждане. По данным ВЦИОМа, большинство россиян (82%) оценивают состояние мировой экономики как нестабильное. Почти каждый второй (47%) уверен, что сегодняшний кризис – долгосрочный процесс, скорого выхода из которого не будет. А вот мнения относительно перспектив нашей страны разделились. 37% респондентов полагают, что кризис – хорошая возможность для нашего государства укрепить свою роль в мире. 35% – предрекают неизбежное ослабление России, снижение ее удельного веса на мировом рынке. Опрошенные считают, что главными мерами в борьбе с кризисом станут поддержка банковской системы, малого и среднего бизнеса, укрепление рубля, страхование вкладов, повышение пенсий и уплата налогов.

Так насколько туго придется затянуть пояса? Каковы прогнозы на этот счет известных экономистов?

От парада девальваций – к дефолтам

Михаил Хазин, президент консалтинговой компании НЕОКОН:

– 2009 год станет годом признания убытков компаний. Проблема в том, что мировая экономика на протяжении десятилетий строилась на эмиссионном стимулировании спроса. А значит, при его быстром спаде она становится убыточной практически полностью. Такое развитие событий ставит под угрозу всю инфраструктуру, как производственную, так и посредническую, рассчитанную на значительный объем работы.

В этих условиях у правительства разных стран есть два сценария. Первый – быстрое банкротство предприятий, оздоровление их балансов с резким ухудшением финансовых показателей государства. Второй – балансирование на грани массовых банкротств с точечной поддержкой отдельных предприятий и отраслей валютой и бюджетными средствами.

Оба сценария имеют преимущества и недостатки. Первый позволяет активизировать экономику государства, автоматически (за счет падения национальной валюты) поддерживает внутреннее производство и экспорт, существенно увеличивает прозрачность экономических отношений, уменьшает коррупцию. Негативные факторы этого сценария – резкое падение уровня жизни населения, социальная напряженность, вероятность суверенного дефолта.

То есть “парад девальваций” национальных валют будет продолжаться не только для поддержания спроса на продукцию отечественного производства, но и для того, чтобы государство могло взять на себя убытки производителя. Поэтому скорее всего уже в этом году мы увидим единичные, а потом все более частые суверенные дефолты, особенно это касается небольших стран с точки зрения масштабов экономики.

Второй сценарий максимально оттягивает социальный взрыв, а также поддерживает относительно высокий уровень национальной валюты. Это тормозит экспорт, зато привлекает свободные капиталы для затыкания дыр в экономике. Кроме того, дорогая валюта позволяет национальным финансовым институтам заниматься активной экспансией в соседние регионы. Недостатки этого сценария: он губит высокотехнологическое производство, разрушает структуру экономики и поддерживает коррупционные механизмы во власти, ослабляя государство в долгосрочной перспективе.

Разумеется, в чистом виде ни один из этих сценариев, во всяком случае в крупных государствах, реализован не будет. Но кое-что можно предположить.

Например, администрация Обамы будет до конца растягивать удовольствие распределять бюджетные деньги и контролировать мировую финансовую систему. Власти США в этом году будут сохранять достаточно высокий курс доллара, развивать программы точечной поддержки отраслей и предприятий, увеличивать дефицит бюджета, максимально поддерживать спрос за счет увеличения социальных и дотируемых кредитных программ. Во внешней политике США будут прилагать максимальные усилия для сохранения статус-кво, хотя бы в части обеспечения свободной конвертации доллара во всех странах, где это будет возможно.

Велика вероятность того, что к осени американское руководство будет активно создавать в мире очаги локальной напряженности для списывания внутренних проблем.

Время новых лидеров и сил

Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО):

– Пик кризиса придется на 2009-2010 годы, депрессия, перестройка мировой экономики для нового развития – на 2010-2013 годы. Дело в том, что экономический кризис является системным, он обусловлен противоречиями неолиберальной модели капитализма.

Мировое хозяйство не может дальше развиваться по-старому, исчерпаны ресурсы экономической политики, построенной на соединении систематического снижения реальной заработной платы со стимулированием потребления. Депрессия, разрушительные последствия глобальной хозяйственной дестабилизации приведут к обострению политических и социальных конфликтов в большинстве стран мира.

Кризис не завершится, пока не будут сняты породившие его противоречия и пока развитие мирового хозяйства не получит новый технологический импульс (прежде всего в инновациях индустрии, что приведет к удешевлению товаров).

По итогам глобального кризиса, энергопотребление в мире возрастет, возникнут новые способы получения энергии, значение углеводородов упадет. Широкое внедрение биотоплива также, очевидно, не состоится. Экономике потребуется дешевая энергия, производимая в больших, чем прежде, количествах. Под воздействием кризиса в этой сфере логично ожидать крупных прорывов.

Потеря капиталов в результате глобального экономического спада приведет к значительному удорожанию кредита, что также будет стимулировать быстрое техническое обновление промышленности. Получение высоких прибылей будет напрямую зависеть от технологического опережения конкурентов.

Кризис поспособствует укрупнению глобальных монополий и усилению их роли в мировом хозяйстве. Корпоративная конкуренция обернется ростом числа конфликтов в мире, поскольку взлом рынков потребует политического либо военного вмешательства. Как показал опыт прежних структурных кризисов, подобное развитие событий неминуемо обернется политической нестабильностью как в межгосударственных отношениях, так и внутри отдельных государств. В таких условиях возможны резкое изменение сложившихся политических институтов, выход на передний план новых сил и лидеров, еще недавно казавшихся второстепенными и маргинальными.

Выход России из кризиса будет сопряжен с большими структурными переменами в экономике, общественными потрясениями и падением роли сырьевых корпораций. Рост безработицы вместе с общемировым ускорением инфляции еще более подорвет спрос. Уже сейчас этот процесс сдерживается за счет повышения инвестиционной активности государства. Расходы правительства резко возрастут, в то время как поступления сократятся.

Теоретически Россия еще имеет шанс избежать разрушительных последствий кризиса, удар которого по странам-экспортерам сырья окажется особенно сильным. Для этого необходимо понизить уязвимость национального хозяйства, переориентировав его на опережающее технологическое развитие. Кризис – идеальное время для всевозможных преобразований. Не только потому, что он выявляет несостоятельность существующих структур, противоречия экономического курса, но и потому, что давно назревшие меры, реализация которых откладывалась, становятся осуществимыми.

Кризис – это риск. Это возможность большого выигрыша или серьезного поражения. В такой ситуации бюрократическая рутина проигрывает. Но и азартные игроки далеко не всегда срывают банк. Назад возвращаться уже нельзя, а бесконечно стоять на развилке дорог тоже невозможно.

russianews.ru