Текст книги "Последний рассказ (СИ)"
Автор книги: Борис Сапожников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Интерлюдия
Заметить отличие от оригинала в облике того, кто стоял сейчас перед среброволосым эльфом народа ши, мог лишь весьма внимательный человек. Сопровождающие среброволосого слуги вряд ли были на такое способны, а вот их сюзерен – да. От взгляда его зелёных глаз, казалось, ничто не может ускользнуть.
– Ликвидатор, зачем ты пришёл ко мне? Разве ты не должен был покинуть урб после выполнения своей миссии?
– Я провалил её, – ответил тот, кто носил внешность покойного резидента Сидхейской империи в урбе Марний, словно костюм. – Когда я пришёл в дом, где скрывались цели, его атаковали местные спецслужбы. Враг оказался расторопнее, чем считало командование, когда отправляло меня на это дело.
– Кто-то выжил?
– Нет, – покачал головой ликвидатор, – я уничтожил нескольких, но во время штурма был вынужден скрываться под этой личиной. Меня взяли в плен, и один из врагов разоблачил меня, я сбежал.
– И зачем ты мне? – приподнял почти невидимую на лице серебристую бровь эльф-ши. – Никчемный ликвидатор, который провалил задание и к тому же попался и был разоблачён.
– Я – жалок, – признал тот. – Но я ещё могу быть полезен.
– Докажи.
Одно слово – короткое, хлёсткое, как удар кнута.
– Я скрывался в порту и видел, как тот, кто разоблачил меня, бродил вокруг конторы, которая принадлежит вам. Более того, рядом оказался ещё один человек. Я подслушал, о чём они говорили.
– Возможно, ты не совсем бесполезен или ты лучший шпион, чем ликвидатор. Продолжай.
– Я следил за тем, вторым, и они встретились снова. Я подслушал их разговор, а потом и третий тоже. Они затевают кое-что против вас.
Среброволосый эльф-ши движением брови подтолкнул его говорить дальше. Ликвидатор и не думал останавливаться, пока не выложил всё, что знал.
– Возможно, – повторил ши, – ты не совсем бесполезен.
Детектив 4
Я с сомнением смотрел на покачивающийся на воде катер. Перспектива лезть в него меня совсем не вдохновляла. Стоявший рядом со мной Бомон успел переодеться в плотные штаны, ботинки и вязаный свитер. Комплект такой же одежды ждал меня.
– И что ты хочешь показать мне в море? – поинтересовался я, наконец оторвавшись от созерцания небольшого судёнышка, чья команда готовила к запуску дизельный двигатель.
– Не совсем в море, скорее, то, что скрывается под его поверхностью.
После этих слов идея Бомона мне стала нравиться ещё меньше.
– Ты многое поймёшь, если спустишься вместе со мной на дно бухты, где упала эльфийская крепость. Я уже бывал там однажды и очень советую тебе самому посмотреть.
– Может, ограничишься пересказом?
Лезть в катер, а потом ещё и нырять в не самую тёплую воду залива я не горел желанием.
– Нет, – улыбнулся Бомон, – сам же знаешь, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Выбора он мне не оставил, и я первым прыгнул на борт катера. Бомон незамедлительно последовал за мной. Капитан судёнышка покосился на Бомона, и тот кивнул ему, давая сигнал отчаливать. Почти тут же двигатель затарахтел громче и катер отвалил от причала.
Я хоть и житель приморского урба, но предпочитаю твёрдую почву под ногами. К качке привыкать пришлось довольно долго, хорошо, ещё морская болезнь обошла меня стороной. Провести большую часть и без того не самого приятного путешествия, перегнувшись за борт, было бы уже слишком.
Первым делом Бомон затащил меня в кормовую надстройку, где с гордостью продемонстрировал два разобранных до поры водолазных скафандра.
– В этом мы спустимся под воду – и я продемонстрирую нечто такое, от чего у тебя просто челюсть отвалится.
– Пересказ меня бы полностью устроил, – сказал я, хотя и понимал, что ничего из этой попытки не выйдет.
– Нет, нет и нет! – решительно заявил Бомон. – Чего стоит пересказ чужих слов, если не видел сам? Кто тебе поверит?
– С чего ты взял, что я вообще кому-то что-то буду пересказывать? – глянул я на него.
– Ты же принял моё предложение, – усмехнулся Бомон.
Тут он меня поймал. Как только я согласился идти с ним, стало ясно, что я связан с одной из спецслужб. Вряд ли Бомон знает, какой именно, да и не имеет это для него значения. Оставайся я просто детективом, которого попросили помочь заправилы портового профсоюза, просто отказался бы, и дело с концом. Теперь же он жаждет показать мне всё, что узнал, чтобы я лично сообщил об этом своим нанимателям.
Бомон перехватил меня на окраине порта, как будто знал, что я вернусь сюда. Я как раз успел переговорить с Гриджаком по поводу того, что привлекло их внимание к конторе по утилизации.
– Первым делом новые хозяева притащили своих работяг, а местных разогнали, – сообщил гоблин. – Это нам не понравилось, тем более что на профсоюз эти аришалийцы походу клали с прибором. Мы пришли и предъявили им – и знаешь что? Нас выставили! Мы были предельно вежливы и пытались объяснить, что так у нас в порту делать не принято, но никто не стал слушать. Перед нашими носами просто захлопнули двери. Понимаешь?!
Он распалился настолько, что едва не подпрыгивал от гнева. Обида, пускай и нанесённая довольно давно, жгла его изнутри. Тем более что напоминание о ней всегда было перед глазами Гриджака. Я решил, что правильно поступил, когда не пошёл с расспросами к председателю. Тот и так был на взводе из-за конфликта с начальством – зачем же ему соль на раны сыпать. Уязвлённое самолюбие для людей вроде него – худшее на свете дело.
– А когда вы решили разобраться в более жёсткой манере, вам быстро укоротили руки.
– Ага, в точку, так оно и было. Председатель, конечно, полез в бутылку – он ведь после дела с «Милкой» заимел известный вес в нашей организации, с ним теперь даже канцелярия мастерового считается. – После истории с сухогрузом, облюбованным сидхскими шпионами, по канцелярии марнийского мастерового прошлись катком едва ли не все спецслужбы, вычищая оттуда тех, кто обеспечивал лигистам прикрытие. Слава же этого разоблачения досталась именно председателю профсоюза докеров, так что с ним теперь опасались связываться. – Вот только этих аришалийцев покрывают на самом верху – аж в Рейсе. Приказ пришёл от великого мастерового – никак не меньше. Вряд ли он сам об этом знает, конечно, но его имени достаточно для наших местных чинуш.
Гриджак вроде успокоился и дальше говорил уже не так экспрессивно. Понимать его стало проще.
– Потом всё покатилось в задницу окончательно. Эти уроды заняли целый склад своим оборудованием, поставили охрану – тоже не из наших, привезли кого-то с собой, вроде даже через океан тащили. Все в плащах и шляпах, бородатые, всюду таскаются с дробовиками и пистолет-пулемётами своими. И знаешь что – они не боятся пускать их в ход. Флики к ним тоже не суются, даже после стрельбы.
– Вы полезли, что ли, несмотря на запрет?
– Да не, – отмахнулся лапой Гриджак, – хотя без нас не обошлось. Председатель снова сговорился с ковдорским таном, и тот послал десяток своих самых безбашенных парней прощупать склад. Все отправились под пирсы после перестрелки. Патронов аришалийцы не жалели.
Вся эта история слишком уж напоминала дело с «Милкой», и, наверное, не мне одному. Я собирался вернуться к Дюрану, чтобы сообщить ему о том, что узнал от Гриджака, когда меня перехватил Бомон. В итоге я оказался на борту катера, идущего к месту крушения эльфийской небесной крепости.
Одежду Бомон подбирал на глаз, но не слишком ошибся, да и намеренно выбрал свободные брюки и свитер, чтобы не мешали двигаться. Я без приязни поглядывал на сложенные до поры скафандры – всю их сверкающую медь и тусклый свинец отливок-утяжелителей, которые потянут меня на дно в самом скором времени.
– Ты раньше спускался в таком под воду? – спросил Бомон, когда я переоделся.
– Не довелось. Я человек сухопутный.
– Незабываемые ощущения в первый раз, скажу я тебе. Даже немного завидую, признаться.
– Было бы чему, – буркнул я.
– Ничего сложного впереди не будет, – пообещал Бомон, – просто держись меня. Спускаемся на тросе, воздух закачивает помпа на электродвигателе. Я выбирал катер как раз по качеству помпы, так что тут можешь быть спокоен. Я покажу тебе, что происходит вокруг крепости, а потом мы поднимаемся и возвращаемся в порт.
– Гладко было на бумаге.
Его слова ничуть не улучшили моего настроения.
Примерно через сорок минут не самого комфортного плавания мы оказались в нужном месте. Через десяток футов от нас на воде покачивались предупредительные буи, соединённые для надёжности тросами с целым транспарантом, сообщающим, что в данной части бухты ведётся работа конторой по утилизации и пересечение линии буёв запрещено.
– Нас-то это не остановит, – усмехнулся Бомон, пока нам с ним помогали облачаться в водолазные костюмы. – Да и мы всего-то на полшага заступим туда, не больше.
Я слишком хорошо помнил рассказ Гриджака о попытке нападения на склад, принадлежащий конторе. Вряд ли под водой нас встретят ласковее. Кто бы ни стоял за трестом, они умели хранить свои секреты и уж точно не считались с чужими жизнями.
Я всё ещё думал об этом, сидя на борту катера. На меня нацепили водолазный костюм и сейчас проверяли поступление воздуха. Я не мог слышать тарахтения помпы, вообще почти ничего не слышал в латунном шлеме. Когда закрыли все иллюминаторы, плотно задраив их для полной герметичности, я едва не запаниковал, инстинктивно задержав дыхание. Дышать неприятно отдающим резиной воздухом из помпы начал, только когда понял, как глупо себя веду.
Наконец Бомон хлопнул меня по плечу и первым шагнул в воду. Не нырнул, а именно шагнул, как будто по лестнице спустился на одну ступеньку. Я так легко шагнуть в бездну не сумел – наверное, со стороны моё погружение выглядело смешно и неуклюже. Я рухнул в воду, едва не запаниковал снова, но сумел сжать зубы и не дёргаться при погружении.
Но вот ноги мои, обутые в тяжёлые ботинки, ударились о дно морское. Я покачнулся, сумел удержать равновесие и огляделся в поисках Бомона. Даже в массивном водолазном костюме его разглядеть оказалось не так-то просто. Я никогда прежде не погружался на такую глубину, и глаза довольно долго привыкали к царящей тут густой темноте, пронизанной только лучами наших мощных фонарей. Бомон махнул мне рукой – жест был медленным и нарочитым, как будто он с малым дитём общается, но я понимал, что это из-за сопротивления воды. Я зашагал за ним следом, поднимая ботинками небольшие облачка кажущегося чёрным ила.
Правда, в скором времени нам фонари оказались почти не нужны. Чтобы разглядеть грандиозную картину работ, ведущихся под водой вокруг эльфийской небесной крепости, дополнительное освещение не требовалось. Яркие лучи прожекторов превращали вечную полночь, царящую на такой глубине, почти в белый день. Несколько десятков человек работали на поверхности крепости, ослепительно сверкали вспышки от сварки латающих её корпус. Внутри, наверное, тоже велись какие-то работы, но их мы видеть не могли. Множество тросов уходили наверх, к поверхности, соединяя её с невидимым отсюда кораблём.
Что интересно, по дну мы прошли всего ничего, а с катера никаких кораблей мы не заметили.
Да уж, я не мог не признать правоту Бомона. Своими глазами увидеть такое – совсем не то, что узнать с чужих слов. Крепость явно никто не демонтировал, её латали и, что самое интересное, проводили работы внутри – ведь зачем-то же ко многим отсекам её были подведены шланги, нагнетающие внутрь воздух. Точно такие же, только меньшего диаметра, соединяли наши костюмы с помпами на катере. Это могло говорить лишь об одном – крепость готовили к подъёму, но вовсе не для того, чтобы распилить и продать металл. Её восстанавливали, причём восстанавливали почти год, а значит, в самом скором времени она будет готова снова подняться в небо.
И вот тут встаёт вопрос – что она будет делать? Новой атаки, да ещё и такой, что затмит недавнее нападение гигантского чудовища, Марний может и не пережить, даже несмотря на суперпушку. В конце концов, от всех врагов она наш урб не убережёт.
Бомон хлопнул меня по плечу, давая знак, что пора идти обратно. Я согласно кивнул, потом понял, насколько это было глупо – кивать внутри водолазного шлема. Поэтому я хлопнул Бомона в ответ, и мы двинулись к нашему катеру.
Как только тросы, связывающие нас с катером, оказались почти под прямым углом, мы дважды дёрнули за них, и меньше чем через минуту нас обоих потянуло наверх. Подъём занял куда больше времени, чем спуск, а когда мы оказались-таки на борту катера, нас там ждал весьма неприятный сюрприз.
Неладное я заподозрил, когда с нас сняли только шлемы, не спеша избавлять от поясов и ботинок. Двигаться с ними было очень трудно. Находясь под водой, я почти не ощущал веса водолазного костюма, однако стоило нам только выбраться на поверхность, как он обрушился на мои плечи со всей безжалостностью. Я и не думал, что так устал за короткую прогулку по дну морскому.
Когда же из кормовой надстройки вышел знакомый мне эльф, одетый в синий костюм, как-то не вяжущийся с обстановкой на палубе катера, в сопровождении двоих бородачей в чёрных плащах с пелеринами, вооружённых аришалийскими пистолет-пулемётами «Принудитель», я понял, что дело дрянь.
– Не снимайте с них остального, – бросил эльф, подходя к нам. Он брезгливо морщился, когда грязь и ржавчина палубы пачкали его туфли и брюки. – Вот мы и встретились, внимательный человек. Твоя наблюдательность стоила мне слишком дорого, но сегодня ты за всё расплатишься.
Не сговариваясь, мы с Бомоном рванули вперёд. Выбор перед нами стоял простой – или сидеть и ждать, что с нами сотворит эльф, или тот, кто скрывался под его личиной, или попытаться затеять драку и если погибнуть, то как мужчины, а не как овцы на бойне.
Я врезался в того бородача, что стоял ближе ко мне. Он успел вскинуть пистолет-пулемёт, а вот нажать на спусковой крючок уже нет. Всем своим увеличенным за счёт водолазного костюма весом я обрушился на него, и мы покатились по палубе. Катер опасно закачался, матросы его загалдели, словно стая чаек. Однако их гвалт оборвал очень громкий звук – револьверный выстрел. Зачем Бомон таскал с собой под воду оружие, не знаю, однако он оказался прозорливее меня.
Угрожавший ему бородач свалился на палубу с дырой во лбу и разнесённым на куски затылком. Мой противник попытался воспользоваться заминкой и освободить оружие – большая ошибка с его стороны. Сцепив руки в замок, я обрушил их ему на голову. Вспоминая фронт и драки в траншеях или воронках, я врезал раз, другой, третий, потом ещё один и ещё пару для верности. Под «замком» треснула кость, захлюпала кровь, бородач хрипел от боли, но настойчиво пытался скинуть меня с себя. Об оружии он уже не думал. Я не обращал внимания на его потуги, просто бил, бил и бил, пока лицо не превратилось в кровавую кашу, а сам он не затих. Остановился я, лишь когда бородач перестал пускать кровавые пузыри. Только тогда я скатился с него на палубу и огляделся.
Бомон стоял на одном колене, держа эльфа под прицелом своего крупнокалиберного револьвера. Второй бородач лежал на палубе, под головой его разливалась лужа крови. Команда катера замерла подальше от нас, не зная, что делать. Даже капитан, которому положено быть решительнее остальных, лишь мял в пальцах свою шляпу, однако ничего предпринимать не спешил.
– Твою мать, – процедил Бомон. – Ты же его голыми руками забил.
– И не такое на фронте делали, – прохрипел я. – Эй вы! – крикнул я матросам. – Кто-нибудь помогите мне снять с себя это грёбаное железо.
– Это латунь, – зачем-то поправил меня капитан.
Мне было наплевать, но я не стал говорить ему об этом.
Террорист 3
Наверное, соваться в тот самый урб, который едва не угробил, было не самым умным поступком. Но ведь ничего подобного от меня явно не ждали. А я ещё на войне выучил главное правило разведчика и диверсанта – делай то, что твои враги считают очевидной глупостью, даже идиотизмом. Они никогда не будут готовы к чему-то подобному. Именно поэтому я отправился в урб Марний – тот самый, который атаковало эльфийское чудовище, невольно спущенное мной с поводка.
Вроде бы до войны Марний был курортным городом, однако теперь он превратился в крепость, окружённую высокими стенами с десятком башен, грозящим всему вокруг орудийными стволами, а на крыше каждого его высотного здания щетинились счетверёнными пулемётными стволами установки противовоздушной обороны.
Я успел неплохо рассмотреть урб, пока мы пролетали над ним. Решив не экономить, я взял на всех билеты на дирижабль. Не в каюту первого или второго класса, конечно, купил сидячие места, но лететь нам было недалеко. И вот теперь я глядел в иллюминатор на громаду сверхгорода. Правда, взгляд мой постоянно притягивала колоссальная пушка, нависающая над его улицами. Интересно, каково это жить в тени такого орудия?
Я своими глазами наблюдал её выстрел и его последствия для эльфийского чудовища. Вот только против более подвижной цели орудие было практически бесполезно – я ведь даже снаряд разглядеть смог, так медленно тот летел. Небесная крепость тех же эльфов-сидхе легко ушла бы от него. Попасть по ней из суперпушки можно разве что случайно. А вот медлительный, ещё не до конца сбросивший цепи заклятья сдерживания монстр оказался идеальной мишенью. Ему хватило одного снаряда.
Нам пришлось довольно долго ждать своей очереди на спуск с причальной башни. Сначала отправились вниз пассажиры первого и второго класса, потом их багаж, и лишь после этого лифты предоставили нам. Оцелотти откровенно скучал. Он опёрся на ограждение и глядел на урб.
– Командир, а ведь мы совсем одичали в нашей глуши, – сказал он. – Когда последний раз были в урбе больше пары суток? Война, война, война. Ничего больше у нас и не осталось.
– Когда ты так полюбил цивилизацию? – спросил я у него, подходя и тоже опираясь на ограждение.
– Что-то хорошее во всём этом есть, – покачал головой он. – К примеру, тёплый сортир в каждом доме, каждой квартире. Разве не чудо? Как часто у нас бывает такая роскошь, как чистый и тёплый ватерклозет? Я про душ или ванну вообще молчу.
Бытовые удобства – это то, от чего быстро отвыкаешь не только на войне, но и просто в военном лагере. Наша база на искусственном острове была, конечно, более комфортна, нежели обычный бивак, однако до уровня удобств, о которых не задумывается ни один житель урба, она не дотягивала.
– Разве не ради приличной жизни мы дрались тогда и продолжили потом?
– Нет, – отрезал я. – Мы дерёмся не за тёплые сортиры. Не думал, что ты стал таким мелочным. Забыл нашу мечту. Или, может, она никогда не была твоей?
– Оставь, командир, – обернулся он ко мне. – То, что ты прикончил-таки Конрада, наверное, даже лучше. Хватит ему небо коптить. Он когда-то был отличным офицером, но потом сошёл с ума. Он тащил в бездну всех нас, именно поэтому… – Оцелотти прервался и продолжил уже спокойнее: – Поэтому случилось то, что случилось. Я поверил тогда в твою мечту, как и остальные. Мы пошли за тобой. – Он снова развернулся и стал глядеть на урб. – Но помнишь Рагну? Драку с людьми Святого и Чунчо.
Я помнил и помнил, что сказал ему тогда: «Грязь и кровь – наша работа. Это всё, что останется после нас».
– Тебе они не надоели, командир? – спросил Оцелотти. – Вечные грязь и кровь.
Может, он до конца не понял нашей с Миллером мечты.
– Без грязи и крови в нашем деле не обойтись, мы всегда оставляем их за собой. Мы не в силах изменить мир, но добиться уважения, стать профессионалами, а не бандой полудезертиров, какими считают других, вот какова наша цель. И тёплые сортиры тут ни при чём.
Оцелотти глядел на урб – спор продолжать у него желания не было.
Наконец мы спустились с причальной башни и прошли на стоянку таксомоторов. Аэровокзал Марния не потрясал размерами, но брал своё мрачной угловатостью архитектуры. Всё же это был урб-крепость, и в его вокзале вполне можно было держать оборону. Да и бомбардировку он бы перенёс без особого ущерба, а то и не одну. Я даже не удивился, увидев стоящего рядом с простеньким автомобилем Бомона. Тот щеголял в кожаной куртке и мятой фуражке частного таксиста, покуривал сигарету и не обращал на нас никакого внимания. Мы не договаривались о такой встрече, однако я тут же прошёл к его автомобилю. После короткого, но яростного торга и сошлись в цене, и вместе с Оцелотти забрались в салон.
– Хорошие новости, командир, – улыбнулся Бомон. – Рад видеть тебя здесь, честное слово.
– Давай по порядку, что за новости? И почему ты так рад видеть меня?
– Я сделал то, ради чего ты отправил меня в Марний, – сообщил Бомон, – и даже немного больше. Для начала сумел отвлечь местные спецслужбы – направил их на наших врагов.
– Как именно? – спросил Оцелотти. Он являлся непосредственным командиром Бомона, и я не стал оспаривать его власть, перебивая или настаивая, что говорить с Бомоном буду я.
– Показал кое-кому, что творится с упавшей крепостью, ну а потом нам подвернулась редкая удача.
– Что за удача?
– Взял одного весьма интересного типчика, – загадочно улыбнулся Бомон. – Он много всего может рассказать.
– Ты везёшь нас к нему?
– Верно, – кивнул Бомон, глядя на дорогу. – Я тут снял квартиру в одном очень шумном доме – ничто не помешает допрашивать пленника.
Дом и правда оказался весьма шумным. Насчитывающее два с лишним десятка этажей здание было больше похоже на муравейник. Квартиры внутри теснились одна к другой, разделённые тонкими стенками. Он был буквально пропитан ароматами несвежей еды, одежды и постельного белья, дешёвого табака и алкоголя. Хотя вроде бы никто не кричал, но когда так близко друг к другу обитают сотни человек и не только, звуки, доносящиеся из-за тонких фанерных дверей их квартир, сливаются в один постоянный гул. Пока мы поднимались в лифте и шагали по длинному, тёмному даже днём коридору, мне казалось, что я угодил в гигантский улей, полный далеко не самых чистоплотных пчёл.
– И как тебе такая цивилизация? – глянул я на Оцелотти.
– Сортиры тут явно не самые чистые, – буркнул он.
Мы с Бомоном посмеялись над его неуклюжей шуткой. Убивать Адам всегда умел лучше, чем шутить.
Бомон отпер ничем не примечательную квартиру без таблички с номером на двери. Внутри всё оказалось стандартно, просто и не очень чисто. Коридор со следами обуви, две комнатушки, одна из которых закрыта, кухонька с потёками жира на плите и грязными тарелками на столе. Вполне подходящая картина для обиталища холостяка, работающего частным таксистом.
– Он там? – кивнул я на дверь в закрытую комнату.
Вместо ответа Бомон просто распахнул её перед нами. Комната оказалась совершенно пустой, если не считать прикрученного к полу стула, на котором сидел связанный эльф в грязном синем костюме. Длинные волосы его свалялись в колтун. Он поднял на нас усталый взгляд, но при виде меня в глазах его пробудился интерес.
– Вот кого ты ждал, – первым заговорил он. Голос у эльфа был хриплый, больше напоминая воронье карканье.
– Прошу любить, но потом не жаловаться, – улыбнулся Бомон. – Эльфийский шпион, напрямую связанный с нашим врагом.
Я закрыл дверь и прошёл в такую же неряшливую, как кухня с коридором, комнату, где обитал Бомон.
– Рассказывай в подробностях, – велел я ему.
Мы с Оцелотти заняли пару стульев, а Бомон уселся прямо на кровать. Рассказ его не занял много времени.
– Выходит, твой приятель-детектив теперь на тебя имеет серьёзный зуб, – заметил Оцелотти, выслушав Бомона.
– Он – сыгранная карта, – пожал плечами тот. – Но убивать его было ни к чему. Кто же тогда наведёт местные спецслужбы на эльфийскую крепость? Вряд ли команда катера побежала бы в контрразведку.
С детективом действительно всё получилось сложно. С одной стороны, он был ценным ресурсом, так как ради того, чтобы показать ему работы над эльфийской крепостью, Бомон всё и затеял. С другой же – он оказался опасным свидетелем, а таких оставлять нельзя.
– Проследи за ним, – сказал я Бомону, – когда он исчерпает свою полезность, уберём его.
Я видел, что мои слова очень не понравились ему, но сейчас уж точно не время для глупых сантиментов.
– Пора допросить эльфа, – поднялся я со стула.
Бомон и Оцелотти последовали за мной. Однако стоило нам открыть дверь, как пленник ошарашил нас заявлением.
– Я буду говорить только с ним. – Он мотнул подбородком в мою сторону. – Больше никто не должен заходить. Всё, что я скажу, только для его ушей.
Наверное, не кинься Оцелотти сразу отговаривать меня, я бы подумал и решил, что поступаю глупо. Однако Адам ухватил меня за рукав, прежде чем я успел хоть что-то сказать или сделать.
– Не стоит делать этого, командир, – заявил он.
– Я сам буду решать, что мне стоит делать, а что – нет, – отрезал я, глянув ему в глаза. – Ты не забыл, кто из нас командир, Адам?
Я редко зову его по имени, и каждый раз, когда делаю так, это значит, что я очень зол на него. Оцелотти отпустил мой рукав и отступил на полшага – больше не позволяло пространство коридора. Я же вошёл к сидящему на стуле эльфу и плотно прикрыл за собой дверь.
– И что же ты хочешь мне рассказать? – только и успел спросить я, прежде чем он поднял глаза.
