Текст книги "Последний рассказ (СИ)"
Автор книги: Борис Сапожников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Интерлюдия
Панические доклады сыпались на Руфуса со всех сторон. Он стоял словно в оке бури, внимая им, но ничего не предпринимая. Его детище – суперпушка выстрелила, вот только вряд ли она сможет сделать ещё хоть один залп. По крайней мере, не обычным, твердотельным снарядом. Руфус считал весь проект сверхорудия, стреляющего лучами смерти колоссальной мощи, своим – лишь благодаря ему, его знаниям, его таланту инженера он не просто сдвинулся с мёртвой точки. В рекордные сроки Дюкетт сумел добиться результата. И какого! Руфус видел, как четверть небесной крепости попросту испарилась после попадания луча. Оружия такой мощи ещё не знала Эрда.
Но первый же удачный – да, удачный, и рухнувшая небесная крепость тому доказательство – залп орудия стал последним. Триумф обернулся полным фиаско всего за несколько минут.
– Стабильность центрального накопителя падает, – говорящий то и дело срывался на истеричный крик.
– Экранирование не срабатывает, – в голосе с той стороны провода отчётливо звучала паника.
– Святые! – снова влез первый. – Как он кричит!
– Причина несрабатывания экранирования?
Руфус был спокоен. Он считал, что ещё можно всё спасти. Защита вокруг центрального накопителя возведена такая, какую не пробьёт и самый могучий натиск. По крайней мере, в теории.
– Он кричит! – надрывался первый голос, перебивая остальных. – Он кричит в моей душе! Святые, спасите!
Руфус раздражённым движением отключил этот канал – всё равно толку никакого.
– Повторите причину несрабатывания экранирования, – потребовал он.
– Не хватает энергии, – ответили ему. – Центральный накопитель поглотил её слишком много. Выброс сжёг почти все предохранители. Пока не отключили подачу энергии вручную, отсоединив кабели, он продолжал тянуть её.
С электростанций докладывали о колоссальных утечках энергии. Центральный накопитель продолжал её перекачивать в себя, минуя аккумуляторы. Он, словно ненасытная утроба, поглощал тераватты. Кабели, по которым непрерывным потоком шла электроэнергия, каким-то чудом выдерживали. Где-то, наверное, взрывались подстанции, но из-за хаоса, творящегося сейчас в урбе, это вряд ли кто-то заметил.
– После отсоединения кабелей не удалось восстановить экранирование?
– Нет, – голос стал спокоен, отвечать начальству куда проще, чем бороться с проблемой. – Наблюдатели докладывают, что целостность нарушена и трещины продолжают расти.
Руфус очень не хотел отдавать этот приказ, но выбора не оставалось. Никто не знает, что случится, когда – уже не если, а именно когда – кристалл будет разрушен, и тот, кто был заточён в него, освободится.
– Эвакуация, – объявил Руфус с тяжёлым сердцем. – Полная эвакуация всего особого корпуса.
– Есть полная… – начал было голос, однако прервался на полуслове. – Кто это?.. – Продолжить он не успел. Связь прервалась.
Дверь в личную комнату Руфуса отворилась. На пороге стоял начальник его личной охраны.
– Вы объявили эвакуацию, – произнёс он. – Ваш винтокрыл готов и ждёт вас на площадке.
Располагаясь в таком опасном объекте, как комплекс, обслуживающий суперпушку, что уж говорить о его особом корпусе, Руфус продумал пути немедленной эвакуации. Прямо над помещением, откуда он руководил залпом, находилась взлётная площадка, где всегда дежурил полностью заправленный и готовый к взлёту винтокрыл.
Руфус кивнул начальнику личной охраны, и вместе они прошли к лестнице, ведущей наверх. Погружённый в свои мысли, молодой инженер не заметил босых ног, торчащих из двери в санузел. И тот, кто взял себе внешность начальника его личной охраны, вздохнул с облегчением.
Кто мог знать, что этот бугай не поместится туда целиком?
Детектив и террорист 2
Яркий свет, разливающийся по громадному подземному залу, ослепил нас на пару секунд. После не слишком ярких ламп в кабине лифта он бил по глазам так, что им было больно, как будто неосторожно взглянул на осветительную ракету в ночном небе. Лишь когда глаза привыкли к новому освещению, мы с террористом прошли в зал.
Тот оказался вырубленным из цельного куска горного хрусталя и представлялся прямо-таки иллюстрацией из книги сказок. Даже аппаратура и толстые кабели, змеящиеся по полу, несмотря на всю чуждость, не портили общей картины. А вот трупы и кровь – очень даже. На многочисленных пультах и дорожках, настланных поверх кристалла, лежали изрубленные тела в белых халатах, а вокруг разливались кажущиеся чёрными в ярком свете, царящем внутри пещеры, лужи крови.
Среброволосый эльф медленно шагал по кристальной поверхности, игнорируя дорожку. Его высокие сапоги ничуть не скользили.
– Вперёд, – подтолкнул меня террорист.
Мы действительно замешкались у выхода из лифта – слишком уж удивительная картина открылась нам.
– Он не должен добраться до дерева.
Я и сам понимал, что нельзя давать эльфу подойти к росшему из хрустального пола каменному дереву. Ветви диковинного растения – или это была скульптура такая? – держали здоровенный кристалл с заключённой в него фигурой. Даже отсюда, с самого края зала, мы видели трещины, змеящиеся по поверхности кристалла.
Мы бросились по дорожке со всех ног. Перескакивая через трупы, стараясь не споткнуться или не поскользнуться на крови, поддерживая друг друга, когда это случалось. Когда мы были метрах в ста от цели, эльф обернулся к нам. Тонкие губы его скривила презрительная ухмылка.
– Жалкие мухи, – произнёс он, голос его был отлично слышен, несмотря на разделявшее нас расстояние, хотя говорил эльф негромко, – всё ещё считаете, что можете остановить меня?
Вот только, несмотря на всё его бахвальство, я видел след от пули, что всадил ему в грудь меньше часа назад. Рана почти затянулась, но ещё кровоточила. А значит, у нас ещё есть шансы если не прикончить, то хотя бы остановить этого среброволосого ублюдка.
– Прикрываю, – крикнул террорист, уходя с дорожки перекатом.
Он сумел встать на колено, вскинул к плечу приклад автоматической винтовки и тут же нажал на спусковой крючок. Эльф легко отбил очередь в три пули, потом следующую и ещё одну. Однако террорист не собирался сдаваться. Он стремительными движениями менял магазин и продолжал стрелять почти без остановок. Среброволосый был вынужден отбивать его пули – он не мог повернуться спиной к террористу и продолжить свой путь.
Я же бежал. Так быстро, как только мог. Нёсся во весь опор, стараясь не обращать внимания на то, что начинаю задыхаться. Сердце громко бухало в груди. Кровь стучала в ушах. Виски ломило. Горло сжималось, не желая пропускать воздух в лёгкие. Я очень сильно пожалел, что не уделял времени поддержанию физической формы. Но бежать было надо, несмотря ни на что.
Со ста метров из незнакомого оружия я не попаду в эльфа никогда. Даже с пятидесяти. Надо подобраться к нему метров на двадцать, а лучше на пятнадцать – и тогда я уверен, что всажу ему все три чудо-пули прямо в грудь. Вот только хватит ли у террориста патронов, чтобы сдерживать эльфа столько времени.
Узнать это мне было не суждено. Среброволосый сделал свой ход раньше. Он метнулся навстречу мне, как показалось, проскользнув между пуль. С виду несуразно длинный, но как я успел узнать – смертоносный, меч его сверкнул в ярком свете. Стремительный выпад – клинок пробил мне левое плечо. Я сумел дёрнуться в последний миг, и острие лишь на несколько дюймов разминулось с сердцем. Левая рука повисла плетью, я едва не выронил револьвер. По телу начал разливаться знакомый холод. Все сосуды как будто набили мелкой ледяной крошкой вместо крови. Отвратительные ощущения.
Эльф почти без усилий поднял меня в воздух. Я висел на клинке его меча, словно наколотое на булавку насекомое. Он и рассматривал меня с интересом энтомолога, обнаружившего необычного жука или муху нового вида.
– Обычная с виду букашка, – произнёс эльф. – На что ты надеешься? Ваше оружие – ничто против меня.
Я поднял руку с зажатым в ней револьвером. Курок взвёл, как только мы вышли из лифта. Выстрел грянул такой громкий, словно из пушки пальнул. Пуля угодила эльфу в грудь, хотя целил вроде в лицо. А жаль. Очень хотелось увидеть, как она сотрёт улыбочку с его губ. Отдача почти вырвала револьвер из руки, но я удержал его. Даже как-то сумел взвести курок снова – и выстрелил во второй раз.
Если после первой пули эльф только покачнулся – её приняла на себя магическая защита, которую он успел обновить – то вторая развернула его. Он опустил руку, и я соскользнул с клинка, растянувшись на ледяной хрустальной поверхности. И снова мне каким-то чудом удалось удержать револьвер. Но поднять руку и выстрелить в третий раз, пока среброволосый не пришёл в себя, было уже выше моих сил.
На помощь пришёл террорист. Бросив стрелять в эльфа, он промчался разделявшее нас расстояние, пока тот рассматривал меня, насадив на клинок. И теперь террорист взял в свои руки мою с револьвером, чтобы не тратить время. Он взвёл курок большим пальцем и нацелил оружие на разворачивающегося к нам эльфа. Среброволосый вскинул меч, чтобы проткнуть нас обоих, и вот тут длина оружия подвела его. Будь его клинок покороче, он успел бы – двигался среброволосый невероятно быстро, но ему пришлось отвести руку слишком далеко. Я нажал на спусковой крючок в третий раз.
Пуля ударила эльфа в середину груди, отшвырнув назад. Он проехался по хрустальному полу, остановившись прямо у основания каменного дерева. И я понял, что нам снова не хватило одного патрона.
Истекающий кровью, ослабевший эльф сумел встать на колени. Окровавленные пальцы его коснулись поверхности кристалла. Я услышал громкий треск – борозды побежали во все стороны, словно паутина. А потом я увидел, как заточённая в кристалле фигура открыла глаза. И закричала.
Интерлюдия
Винтокрыл Руфуса по его приказу сделал последний круг над гибнущим комплексом. Это был приказ самого Дюкетта, пилот не осмелился противоречить. И это едва не погубило всех, кто сидел в винтокрыле.
Толщу скалы, на которой стоял корпус, пробил луч невыносимо яркого света. Он был не толще волоса, но стремительно рос в ширину. Сначала дорос до рапирного клинка, потом до газовой трубы, потом до ствола молодого деревца, но останавливаться на достигнутом он не собирался. И вот уже в небо бьёт луч света толщиной с вековой дуб, выжигая воздух вокруг себя. Расти, однако, он не переставал.
Пилот отчаянно маневрировал во взбесившихся воздушных потоках. Кто-то менее умелый мог бы и угробить всех, однако для эвакуации Руфусу подобрали на самом деле лучшего из лучших. Он буквально протащил винтокрыл через сходящие с ума завихрения и встречный ветер, мгновенно меняющий направление на попутный и обратно – и так по несколько раз в минуту. Машину бросало из стороны в сторону, оба пассажира, несмотря на пристёгнутые ремни, чувствовали себя дровами в кузове грузовика, который ведёт сильно нетрезвый водитель по разбитой дороге.
И вдруг всё резко прекратилось. Винтокрыл полетел свободно, словно и не дёргало его из стороны в сторону мгновение назад.
– Самый широкий круг, – велел Руфус пилоту, и тот снова подчинился. Он понимал, что уже потерял работу на военных – вряд ли в комплексе, что сейчас сгорал в пламени разгорающихся пожаров, вспомнят о нём, а значит, стоит слушаться этого юнца в белом плаще. Если повезёт, он станет новым работодателем пилота.
Винтокрыл прошёлся по самому широкому кругу над гибнущим в огне комплексом. Закрытый, особо охраняемый корпус просто исчез, уничтоженный погасшим лучом энергии, теперь на его месте красовалась глубокая дыра, уходящая куда-то в недра скального массива. Руфус почти точно знал, куда именно. На территории остального комплекса разгорались пожары. Не выдержав колоссального напора энергии, который тянул центральный накопитель, взорвались все двенадцать батарей, через которые прокачивались тераватты электротока. Вспыхнула проводка почти по всему комплексу. Пожарные команды спешно пытались тушить очаги возгораний, но их было слишком много. Комплекс занялся сразу в дюжине мест – на такое никто не рассчитывал, когда набирал штат огнеборцев.
– Курс на Рейс, – велел наконец Руфус, насмотревшись на картину разрушения. – Меня ждут дома.
Пилот с облегчением развернул винтокрыл. До столичного урба Розалии топлива хватит.
Детектив и террорист 3
Мы сидели и курили у ворот комплекса, а за нашими спинами всё пылало. Зарево окрашивало облака и само небо багровыми тонами, придавая всему творящемуся вокруг дополнительный оттенок инфернальности. Не скажу, что эта картина вообще нуждалась в дополнительных оттенках подобного рода, конечно.
А мы с террористом сидели на асфальте у ворот комплекса, откинувшись спинами на будку охраны, и курили. Я – третью сигарету подряд, террорист же всё тянул и тянул толстую упманновскую сигару. Он и мне предложил одну, но я предпочёл отказаться.
– Никогда не понимал, зачем вообще курить и не затягиваться, – нашёл в себе силу усмехнуться я.
Террорист перевязал меня вполне профессионально, сумел остановить кровь и наложить повязку. Клинок эльфийского меча был невероятно острый, но узкий, и рана вышла не слишком опасной. Левая рука пока не слушалась меня, но думаю, это скоро пройдёт. Перевязь для неё террорист соорудил из моего же галстука.
– Что теперь? – глянул я на него, затушив окурок последней сигареты о каблук.
– Ты ведь не станешь пытаться арестовать меня, верно? – Террорист поднялся на ноги.
Тут он был прав. И дело даже не в том, что я был в далеко не лучшей форме и террорист справится со мной одной левой. Он мог бросить меня в хрустальной пещере, когда лопнул кристалл в ветвях каменного дерева, когда эльф и фигура, заключённая в кристалле, слились в одну, породив невероятно яркий луч энергии, пробивший потолок. Когда нам на головы сыпались куски хрусталя размером с танк и надо было уносить ноги, террорист подхватил меня, слабеющего, теряющего кровь, и потащил. Я как мог передвигал ногами, но он практически нёс меня на себе. Он спас мне жизнь, и каким бы преданным подданным королевы Анны я ни был, я просто не мог попытаться задержать его сейчас.
Между двумя предательствами – родины и человека – выбирать очень трудно. Однако я предпочёл остаться верным тому, кто спас меня, хотя и понимал последствия. Ведь только так ты сам остаёшься человеком.
– Нет, конечно, – отмахнулся я. Даже встать сил не было, так и просижу, пока меня кто-нибудь не найдёт, а случится это, думаю, достаточно скоро. – Тебе лучше убраться отсюда как можно быстрее. Скоро тут будет полно… – Я даже задумался, кого именно, и закончил неопределённо: – Всех.
– За мной уже приехали, – загадочно ответил террорист, и только тогда, прислушавшись, я услыхал шум мотора.
Не прошло и пяти минут, как рядом с будкой затормозил потрёпанный «Шуберт 38» – любимая машина коммивояжёров и страховых агентов. Таких на улицах любого урба Альянса десяток на две дюжины. За рулём, конечно же, сидел Бомон.
– До урба подкинуть? – спросил у меня террорист, прежде чем сесть рядом с Бомоном.
– Я тут подожду, – покачал головой я.
Террорист только плечами пожал, махнул на прощание, и «Шуберт 38» покатил в сторону урба. Ума не приложу, как они собирались попасть в Марний, но, видимо, у Бомона, как всегда, был готов план и на этот случай.
Не прошло и получаса, как к воротам комплекса примчалась подмога. Со мной разбираться никто не стал – кинули в первый же броневик и отправили в урб. Прямиком в контрразведку.
Финал
Детектив
Магистрат Монгрен смотрел на меня примерно так же, как мадам-дипломатесса после истории с астрийским атташе. Вроде и под суд отдать надо, а выходит, что и не за что. В этот раз я, как ни крути, спас всех, а может, и нет. Одни святые ведают – и то вряд ли, – что случилось бы, доберись эльф до заточённого в кристалле, не будучи изранен особыми пулями.
– Я просто не знаю, что делать с тобой, – честно произнёс Монгрен. – Никто не знает, герой ты – спасший всех нас, или же пособник террориста номер один, едва не угробивший весь урб.
– Я этого тоже не знаю, – столь же честно ответил я. Хотел было пожать плечами, но резкая боль заставила отказаться от этой идеи. – Мы пытались остановить того эльфа, но не смогли.
– Если бы стал запираться и врать насчёт террориста, я бы сгноил тебя. Отправил на каторгу, ни один суд бы не вынес другого решения.
Тут он был прав – судья, только узнав, что я отпустил с миром террориста номер один, вынес бы обвинительный приговор. И только от прокурора зависело бы, каким он будет: потребует смертную казнь – и я лишусь головы, нет – сгину в малярийный болотах Аннамита или Крик-Антиль.
– Так что же, я свободен? – удивился я.
Неужели так легко отделался – всего-то пара недель в камере и постоянные допросы? Меня допрашивали контрразведчики, жандармы, сам Монгрен от Надзорной коллегии, – я всегда отвечал максимально честно, скрывать мне было абсолютно нечего.
– Да, – кивнул магистрат. – Сегодня же выйдешь на свободу. Только предупрежу сразу, твоя лицензия аннулирована Робишо, контора – закрыта. Тебе вернут вещи и оружие, но с нательной бронёй, которой ты владел незаконно, придётся расстаться.
Далеко не самая большая, хотя и обидная потеря. Хорошо ещё, все особые боеприпасы расстрелял: найди их – и мне грозил бы срок за расхищение особо ценного военного имущества. Вряд ли Монгрен признал бы официально, что выдавал их мне и Дюрану.
– А что с Дюраном? – спросил я, вспомнив о боевом товарище. Как-то даже неприятно стало – столько времени прошло, а я ни разу не поинтересовался его судьбой.
– Его так и не нашли, – ответил Монгрен, – скорее всего, он слишком близко находился к особому корпусу. Всё, что там не сгорело в луче, рухнуло под землю. Раскопки ещё ведутся, но вряд ли что-то найдут.
Вот так, Эмиль Дюран погиб – сгинул в проклятом луче, порождённом эльфами и заточённым в кристалле существом. Дюран дал мне шанс прорваться, а я не сумел спасти его. На душе стало тяжко, захотелось напиться. Вдрызг, так чтобы наутро ничего не помнить, кроме одного стакана крепкого пойла, сменяющего другой.
В общем, это и так были все мои планы на ближайшее будущее – дальше чем на несколько дней я предпочитал не загадывать.
Как и сказал Монгрен, меня отпустили в тот же день. Вернули почти все вещи, даже оба «Нольта» и «Фромм» с патронами. А вот удостоверение детектива агентства «Континенталь» – нет. Как сообщил сотрудник контрразведки, выдававший мои пожитки под роспись, его забрал в первый же день моего задержания кто-то из администрации «Континенталя».
Робишо быстро расквитался со мной за всё – уверен, бывший патрон так и не простил мне интрижки с его секретаршей. В подобных вопросах он оставался удивительно мстительным и мелочным человеком.
И всё же первым делом я отправился не в кабак на углу Орудийной и Кота-рыболова, а к себе домой. Отчаянно хотелось переодеться после двух недель в камере. Да и кое-какие запасы алкоголя есть и в квартире, так что начать могу дома, а там как пойдёт. Добирался долго – урб напоминал муравейник после войны. Кругом сновали деловитые люди, однако по их виду сразу становилось ясно: они только изображают бурную деятельность, чтобы не думать о том, что творится вокруг. Многие здания пострадали в результате падения эльфийской крепости, их фасады щерились пустыми оконными проёмами или фанерой вместо стёкол, по кладке змеились трещины, то и дело до сих пор отпадали куски облицовки или какие-то украшения. Все старались идти подальше от домов, и автомобилисты постоянно раздражённо сигналили тем, кто выходил на проезжую часть.
Трамваи не ходили из-за оборванных проводов и искорёженных рельс. Вот и пришлось мне шагать через урб, каким-то чудом переживший две катастрофы меньше чем за три месяца. Я шёл и шёл, думая о своём. О будущем задумываться не хотелось – его у меня сейчас просто не было. Дальше запоя насколько хватит денег и кредита в кабаке на углу Орудийной и Кота-рыболова планов не строил. Я шёл вместе с потоком людей, гномов, полуэльфов, орков и полуорков – сотен и сотен тех, кто населял Марний. Вместе с ними смотрел под ноги, вместе с ними держался подальше от обрушающихся фасадов, вместе с ними ругался на автомобилистов, а те крыли нас в ответ отборной бранью. Я видел потасовки между пешеходами и водителями, видел, как несколько авто перевернули, когда сидящие за рулём вели себя слишком уж нагло. Но я шёл мимо всего этого – мне не было дела ни до чего. Как и большинству на улицах.
Я вошёл в дом, где снимал квартиру. Он относительно уцелел, хотя и потерял все окна. Вряд ли их вставят скоро, надеюсь, хоть до зимы управятся, а то тут всё промёрзнет насквозь. Лифт неприятно напомнил подъём из хрустальной пещеры. Но я старался не думать ни о чём таком. Я вышел из кабины и не сразу увидел стоящую в коридоре фигуру, а увидев, не придал значения.
Однако когда стоящий поднял голову и взглянул на меня, я сильно удивился. Совсем не ожидал увидеть его здесь.
– Ты? – спросил я. – Что тут…
Произнести слово «забыл» я не успел. Боль пронзила грудь, потом живот. Потом я услышал два выстрела. А после была только тьма.
