Текст книги "Книга Зверя"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Она внимательно рассмотрела эльфийского вождя – главу Эранидарка, принявшего меня, как друга. За это я себя никогда не прощу! За гордым эльфом последовал наш капитан Артино – человек гнусный и отвратительный, что я постарался передать во всех красках, хитрый прищур глаз, которые можно было назвать только поросячьими и не иначе, складка у рта, говорящая о непомерной гордыне, позу с первого взгляда можно принять за горделивую, но на самом деле она показывала во всей красе его брюхо, натягивающее камзол и все три подбородка, делавшими его похожим на индюка. Он не понравился Елене и она быстро спрятала рисунок в планшет, а вот следующий рассматривала долго. На нём был изображён диковатый эльф, тело которого покрывали татуировки в виде бегущих волков с красными глазами, через плечо эльфа был переброшен длинный лук, на бедре – колчан, полный стрел, с другой стороны – короткий деревянный меч без ножен, заткнутый за широкий пояс.

– Это он? – спросила она, указывая на Чека'Исо.

– Нет, – мрачно бросил я, – его брат. Он умер от кори.

– Кори? – удивилась Елена. – А я думала, что корь детская болезнь, говорят, что взрослые ей не болеют.

– Взрослые люди, – пояснил Чека'Исо, – для нас – это смертельная хворь. От неё вымер Эранидарк.

– Нарисуете меня? – чтобы сменить мрачную тему, спросила Елена.

– Конечно. – Я взял у неё планшет и вытащив из кармана свинцовый карандаш принялся за дело.

Завершить начатое мне не удалось, на поляну вылетел Жан-Франсуа на разгорячённом коне, так и исходившим паром.

– Что вы здесь делаете?! – воскликнул он.

– Обедаем, – буркнула Елена, недовольно глядя на него.

– Хватит! – резко бросил Жан-Франсуа. – Эльф и человек с репутацией де Кавиля не самая лучшая компания для юной девицы. Поехали.

– Я присматривал за твоей сестрой, Жан-Франсуа. – Из-за одной из полуразрушенных колонн выступил де Бренвиль, как всегда элегантный, будто он не из лесу вышел, а явился к нам прямиком с королевского бала. – Так что тебе не о чем беспокоиться.

Мне стоило больших усилий не схватиться за рукоять шпаги, Чека'Исо же лишь повернул в его сторону лицо, как бы невзначай уронив ладонь на ножны, где прятался ритуальный меч жрецов-воителей Эранидарка.

– Успокойтесь, господа, – улыбнулся де Бренвиль. – Я здесь именно по просьбе вашей матушки, мадмуазель Елена.

– Она всюду следит за мной, – тихонько шепнула, так что услышал лишь я, да, может быть, ещё Чека'Исо со своим эльфийским слухом, – сама, или глазами Лежара. Меня это уже начинает бесить.

– Хватит сидеть здесь, – оборвал нас Жан-Франсуа, – все уже собрались в лагере, мать послала меня найти вас. Поехали!

Вы вскочил на коней, причём Елена состроила умильную гримаску, и на рысях направились к лагерю. По дороге мы миновали целую гору волков, сваленных сарками, которая постоянно пополнялась, хоть облава и была закончена.

– И вы считаете, что убили Зверя? – поинтересовался у капитана д'Аруа кюре Лежар, оба стояли неподалёку от горы, оба укрывали лица платками, но и отходить не собирались.

– Это облава была самой большой в истории Нима, – ответил фианец, – никакому Зверю не уйти от нас.

– Молитесь, капитан, чтобы Зверь был среди них, – кивнул на трупы волков Лежар и направился к большому тенту, где расположились дворяне, капитан же остался наблюдать за сарками, тащившими волков.

Под тентом уже собралось то же общество, что и на приёме у графа Фионского. Де Сен-Жамон, как всегда был чем-то недоволен, Жан-Франсуа что-то издевался над ним, Жермона де Вьерзон пыталась осадить его, отец же, похоже, давно закрыл глаза на выходки сына, Елена о чём-то беседовала с де Боа, лишь бы оказаться подальше от братца, хотя и компания поэта явно не доставляла ей особого удовольствия. После разговора с Жаном-Франсуа в лесу я не рискнул подходить к ней снова, пускай и, Господь свидетель, мне этого очень хотелось, но я знал, что могу и не выдержать насмешек графского сынка и швырнуть ему перчатку – и моя миссия в Ниме закончиться бесславно.

– Слугам здесь не место, – бросил Чека'Исо де Сен-Жамон.

– Чека'Исо не слуга мне, – возразил я ему, кладя руку эльфу на плечо. Тот был весьма напряжён и погрузился в глубокую депрессию от одного вида мёртвых волков, эльфы Эранидарка считали себя волчьими братьями и убийство их да ещё в таких количествах стало для него огромным испытанием.

– И кто же он вам? – спросил у меня граф.

– Брат, – ответил я.

– Этот дикарь? – удивился де Сен-Жамон. – Он же эльф!

– Он спас мне жизнь, – просто бросил я в ответ, – думаю, этого вполне достаточно для того чтобы считать кого-либо братом, будь он человек, эльф или кто угодно.

– А вы то думаете, отче? – поинтересовался у Лежара граф.

– Он создание Господа, – ответил клирик. – Вы ведь посвятили его?

– Он меня об этом не просил, – пожал я плечами.

– И вам этого достаточно, – возмутилась графиня, переключая свой праведный гнев с сына на меня, – вот они современные нравы.

– У себя в городе он кем-то вроде священника, – усмехнулся я.

– Да? – сощурился Лежар. – И во что же верят эльфы?

– В то, что каждому соответствует дух определённого животного.

– Как-то сложно и не слишком понятно, – пожал плечами граф.

Я повернулся к Чека'Исо и развёл руками, надеясь, что эта небольшая демонстрация его эльфийских умений немного отвлечёт его от мрачных мыслей, навеянных гибелью волков. Он кивнул мне, подошёл к старому де Вьерзону и протянул ему руку ладонью вверх, граф заколебался на мгновение, но рассеял его сомнения и подогрел короткой репликой:

– Не бойтесь, граф, это не больно.

Оскоблённый в лучших чувствах обвинением в пускай и минутной боязни де Вьерзон вложил свою ладонь в эльфову.

– Олень, – произнёс Чека'Исо.

Граф от души рассмеялся и обратился к графине:

– У меня, то же растут рога или я – самец!

– Де Морней, а вы кто будете? – спросил он, отсмеявшись у молодого маркиза.

– Крыса, я думаю, книжная крыса, – попытался свести всё к шутке тот, однако под насмешливо-испытующим взглядом графа, был почти вынужден протянуть руку Чека'Исо, вытерев её предварительно о полу камзола.

– Змея, – разуверил его мой друг, беря его ладонь в свои.

Глядя на вытянувшееся лицо юного маркиза, я усмехнулся:

– У эльфов змея – символ мудрости. Таким духом по их преданиям обладают те, кто постоянно стремятся к знаниям.

– Мудрая змея, – кивнул Чека'Исо.

– Ну же, кто следующий? – Граф окинул взглядом собравшихся.

И тут к нам подошёл Жан-Франсуа, на ходу стягивая с ладони перчатку.

– Давай, эльф, скажи мой дух. – Он хлопнул Чека'Исо по плечу. – Кто я, полулев-полуорёл или может быть драконом меня сделаешь, а?

– Жан-Франсуа, – оборвала его Елена, – прекрати немедленно.

Её брат усмехнулся и поправил воротник курки Чека'Исо, двинувшись прочь от нас, покачиваясь от выпитого вина. Мне же осталось только гадать, он так лихо держится в седле пьяным вдрабадан или же успел напиться за те несколько минут, что я не видел его. А потом я заметил, что нигде не могу увидеть де Бренвиля, он словно растворился в лесу до того, как мы вернулись в лагерь.

***

Заведение мадам Бовари не было борделем в общепринятом понимании этого слова, оно было именно весёлым домом в прямом смысле, хотя в наше время тонкая грянь между этими понятиями потихоньку стирается.

– Это не Эпиналь, – улыбнулся мне де Морней, – но и здесь повеселиться можно совсем неплохо. Собственно говоря это единственное заведение подобного рода, куда рискнул бы пригласить тебя.

– Поверь, Андре, я бывал в таких "местах подобного рода", что у вас от одного вида и запаха их дыбом встали бы одни только волосы.

Массивную дверь нам отворил крупный мужчина с абсолютно лысой головой и роскошными усами с улыбкой сделавший нам приглашающий жест. И нас окутал аромат цинохайского опиума, лёгким дымком развеянного в воздухе, в сочетании с расслабляющей музыкой, он настраивал на определённый лад, не принося того вреда, какой влечёт за собой употребление этой отравы, и не вызывая галлюцинаций. Как только мы вошли, маркиза тут же налетела стайка девушек лет пятнадцати-шестнадцати, они повисли на нём, шепча что-то ему в уши, от чего он то и дело прыскал. Он обнял всех их и увлёк за собой. Я же двинулся по длинному вытянутому залу, буквально устланному девицами самого разного вида, как поле боя погибшими. Вот только эти «воительницы» отнюдь не были мертвы, одни без какой-либо стыдливости откровенно предлагали себя, иные же – показно отводили глаза и прикусывали пальчики в наигранной застенчивости, изображая девочек на первом свидании, третьи принимались ласкать себя, однако меня манила тайной ажурная занавеска почти в самом конце зала.

Я прошёл к ней и отбросил решительным движением. Внутри глазам моим предстала небольшая комнатка, обставленная в салентинском стиле, одну стену её почти занимало громадное зеркало над туалетным столиком, за которым сидела спиной ко входу хозяйка, развлекавшаяся раскладыванием пасьянса или гаданием. Карты у неё были просто отличные, какие редко можно встретить даже у вполне состоятельного дворянина.

– Шевалье де Кавиль, – приветствовала она меня.

– Как вы узнали? – удивился я, сам не заметив, что обращаюсь к ней на «вы».

– Ним – маленький, – ответила она, тасуя она ловкими движениями, а вы – самая большая новость со времён появления Зверя.

– Вы знаете моё имя, а я вашего – нет. – Я присел на мягкий диван неподалёку от роскошного ложа. – Несколько несправедливо, по-моему.

– Лучия, – ответила она. – И я дорого стою.

– У меня достаточно денег, – усмехнулся я.

– Я разве говорила о деньгах? – Она обернулась ко мне. – Идём.

– Ты салентинка? – поинтересовался я у неё, пока мы шли к постели.

– Да, – ответила она, одним движением сбрасывая платье и толкая меня на кровать.

Она любила доминировать и любовь с ней больше напоминала поединок, я словно сражался с ней за главенство в постели. Окончилось всё толчком и боль смешалась с удовольствием, которое я испытывал не раз, но каждый раз это было как-то по-новому и… Может за это меня и называют распутником…

– Кто это тебя? – спросила она, проводя пальчиком по длинному шраму на моём бедре.

– Кабан, – ответил я, ловя её руку и целуя. – Охота в землях эльфов – иногда бывает опасной штукой.

– А это? – Она прикоснулась к звездообразному следу на моей груди, как раз против сердца.

– Эльфийская стрела. Меня спасла кираса и то, что диковатые эльфы не ставят наконечников, была бы она бронебойной…

Дикий вопль разорвал тишину, воцарившуюся в покое салентинки Лучии. Я скатился с её постели, едва не сбросив и её саму, и выскочил в коридор. В заведении мадам Бовари царил жуткий переполох, девочки во главе с самой мадам собрались у одной из дверей, тут же стоял и маркиз, обнимавший сразу двух девчонок, как и я он был одет в только в длинную рубашку. Переполох, как легко догадаться, вызвал Чека'Исо.

– Он колдун, мадам! – возбуждённо говорила одна из девочек. – У него по всему телу змеи и они шевелятся, когда он движется… Вот-вот, видите!

За распахнутой дверью комнаты на кровати сидел мой друг, из всей одежды на нём была только простыня, наброшенная на бёдра. С весёлой улыбкой он повёл плечами, заставив их змей, вытатуированных на его плечах и торсе, шевелиться в подобии жизни. Девчонки завизжали.

– Твои шлюшки – дуры, Бовари, – усмехнулся я. – Ещё не одна женщина не жаловалась на Чека'Исо.

Тут мой друг отбросил простыню с бёдер, заставив некоторых девчонок изменить мнение. Мы с маркизом рассмеялись и двинулись в «свои» комнаты. Когда я вернулся, то обнаружил, что Лучия завладела моим планшетом с рисунками и как раз внимательно разглядывала набросок портрета Елена де Вьерзон.

– Обольщаешь юную графиню? – усмехнулась она, полувопросительно глядя на меня.

– Не знаю, – честно пожал я плечами, опускаясь на кровать рядом с ней, – иногда мне уже начинает казаться, что я её люблю. – И о чём я только болтаю с девицей из весёлого дома?!

– А меня нарисуешь? – спросила Лучия, кладя себе на грудь разложенный планшет.

– Только обнажённую, – улыбнулся я.

Она усмехнулась в ответ и сбросила планшет.

Глава 3

Шли месяцы, осень сменилась зимой, а Зверь так и не был пойман. Мы носились от одной растерзанной жертвы к другой, но так ни разу не видели саму бестию. Однако в действиях её просматривалась какая-то определённая направленность, он убивал в определённой местности, не превышающей пяти акров и центром её, как не странно, были те самые руины Замкового братства. Это настораживало, но ещё ничего не значило.

Недовольство нарастало, несколько раз люди капитана д'Аруа были избиты горожанами или селянами, правда им после досталось и от самого фианца, за то, что дали себя избить. Однако, как бы между делом д'Аруа сказал мне во время одной из наших вылазок к месту убийства, он подозревал, что люди были подосланы кем-то. И вообще, не всё было ладно в Ниме, совсем неладно. Кто-то словно целенаправленно действовал против нас и Зверь вёл себя отнюдь не так, как положено животному; он убивал, всякий раз скрываясь от нас, хотя раньше его не раз видели солдаты, он будто бы боялся показаться мне на глаза. Последнему, к слову, я и сам не верил.

…Мы сидели в церкви, слушая очередную проповедь отца Лежара, вещавшего о Звере, как каре Господней, и о необходимости усердней молиться, дабы Он отозвал его из нашего мира. Я едва не засыпал, вполуха слушая кюре, честно скажу, я пришёл сюда исключительно чтобы поговорить с Еленой де Вьерзон и вручить ей портрет, который начал ещё на охоте.

Всё шло своим чередом, как вдруг двери церкви распахнулись и к алтарю бросился какой-то человек, одетый в звериные шкуры, как ходят охотники и трапперы. Он грохнулся на колени и закричал:

– Господи!!! – Он заломил руки. – За что ты караешь меня! Мои дети пропали на горе Аргрэ! Я проклят!!! И все мы прокляты!!!

– Сын мой, – к нему спустился сам Лежар, опустил руки ему на плечи, – помолимся, чтобы всё с ними было хорошо.

Мы подскочили и бросились к выходу, капитан д'Аруа на ходу отдавал приказы своим лейтенантам, присутствовавшим вместе с ним в церкви. Я же прежде чем покинуть её, подбежал к Елене де Вьерзон и вручил ей портрет, хоть и предпочёл бы сделать это в несколько иной обстановке.

– Мы можем встретиться с вами, мадмуазель? – спросил я её, провожая к карете.

– Мой отец уезжает на лечение, мать также покидает дом. Мы можем встретиться с вами у моей кормилицы через семь дней, я буду жить у неё.

– Семь дней. – Я был потрясён. – Так долго!

– Я не столь свободна, – улыбнулась она, – как ваши нравы, шевалье.

– Кавиль! – окликнул меня д'Аруа. – Мои люди ждут!

Я отсалютовал на прощанье Елене и бросился к своему жеребцу.

– Арман, – произнёс де Морней, – приближается буря, люди устали…

– Нет! – прервал я его. – Мы должны найти детей или их тела.

– Мои люди не охотники и следопыты, – поддержал маркиза капитан д'Аруа. – Они устали и голодны.

– Они солдаты, капитан, – рявкнул я. – Или вы об этом успели забыть с вашими облавами? А может рассказы о том, что вы с Льенским полком воевали с билефельцами на границе с Эребре, где спирт замерзал в бутылках.

– Кавиль! – ухватил меня за плечо д'Аруа. – Я ведь не посмотрю на то, что мы с тобой друзья… У меня ещё есть и честь и шпага, если вы не забыли!

– У меня тоже! – Мы оба были на взводе и легко могло дойти до дуэли, но тут появился Чека'Исо и разрядил накалившуюся обстановку.

– Я нашёл ребёнка, – произнёс он.

Все разом обернулись и увидели, что на руках у эльфа лежит девочка лет десяти.

– Её брат там. – Он мотнул головой за спину. – Он мёртв.

– Как ей удалось спастись? – удивился де Морней.

– Она спряталась в бойнице в стене сгоревшего замка, – ответил Чека'Исо, – Зверь не смог добраться до неё.

– Заберите тело и уходим, – скомандовал д'Аруа.

Я не стал спорить с ним, исследовать место убийства было бесполезно, снег шёл уже несколько часов и скрыл все следы. Однако когда солдаты несли тело, я всё же остановил их и решил осмотреть рану. И оно того стоило. В разорванном боку мальчика я обнаружил осколок зуба и зуб этот был стальным. Итак, либо Зверь – тварь из железа, либо он – порождение людского ума, ибо не одно животное само по себе железными зубами не обзаводится. А если прибавить к этому слова д'Аруа о том, что Зверь воскрес после того, как он попал в него, то выходит, что Зверь просто закован в панцирь, поэтому он и неуязвим для пуль.

– Капитан д'Аруа, – говорил Бернард де Сен-Жамон, – сведения о вашей полной некомпетентности дошли уже до нашего всеми любимого короля. – Он продемонстрировал всем письмо в конверте с большой печатью, на которой отчётливо был виден герб его величества. – Вы возвращаетесь в Льенский полк, а на смену вам сюда в самом скором времени прибудет Кристоф де Бойе – Королевский ловчий. Он поймает Зверя, потому что в отличии от вас, капитан, имеет хотя каплю мозгов.

– Да как же так… – Бедняга д'Аруа от изумления не мог вымолвить и слова. – Я же делал всё, что было в моих силах…

– Но ваших сил, капитан, оказалось недостаточно, – примирительным тоном произнёс Лежар. – Вы сами не раз повторяли, что ваши люди – не охотники, а солдаты, сейчас же вам на смену прибудут именно охотники.

– Охотники или солдаты, со Зверем им не совладать, – встрял я в разговор. – Потому что он – не просто животное.

– Меня радует, что вы, шевалье, наконец, признали сверхъестественную природу Зверя, – произнёс Лежар.

– Отнюдь, отче, – покачал я головой, – это не так.

– И кто же он? – поинтересовался Лежар.

– Зверь, закованный в стальной панцирь, – ответил я.

– Абсурд, – высказал своё мнение Сен-Жамон.

– Королевский ловчий нас рассудит, – развёл руками кюре, – когда изловит Зверя.

– Просыпайся, Арман, – тряс меня за плечо де Морней. – Брат Альдо поймал Чека'Исо в лечебнице, он кричит, что тот творил какие-то обряды над девочкой, что спасли в развалинах замка. Он созвал народ и хочет сжечь Чека'Исо.

Я выругался сквозь зубы и вылез из постели, ёжась от холода. Быстро одевшись и пристегнув шпагу, я поспешил за молодым маркизом. Кони также, как я были отнюдь не в восторге от нашего появления и тому, что их среди ночи взнуздывают и гонят на холод. Однако чтобы разогнать кровь по жилам, они побежали резвее и к лечебнице мы прибыли достаточно быстро. Ожидаемой толпы я перед ней не застал, а ведь уже настроился на то, что тут будет полно народу с факелами и вязанками хвороста для костра. Люди ведь на взводе из-за Зверя и готовы поверить любой небылице, лишь бы выместить на ком-то накопившийся гнев и страх перед тварью, кровившей их землю не один год.

Войдя в лечебницу, я понял, кто не допустил всего того, о чём говорил. Рядом с бледным братом Альдо стоял, заткнув большие пальцы за пояс брак Гракх. Чека'Исо же замер на коленях перед койкой спасённой вчера девочки и как раз, когда мы вошли подносил к её губам свой жреческий браслет, в котором содержалась таинственная субстанция, согласно легендам, исцеляющая любые травмы и раны, будь они телесные или душевные.

– Не дайте ему сделать этого! – вопил брат Альдо, однако под взглядом, брошенным братом Гракхом из-под поля шляпы, мгновенно сник и добавил уже несколько спокойнее: – Он выкрикивал заклинания и молитвы Баалу.

Тем временем Чека'Исо зубами рванул край браслета, открыв рот девочке, и из браслета на лицо ей сбежала струйка не то жидкости, не то порошка, но, в общем, чего-то летучего. Ребёнок вдохнул эту субстанцию и – открыл глаза. Она всем телом рванулась к Чека'Исо, словно ища у него защиты, и что-то зашептала ему на ухо.

– Что она сказала? – спросил я у него, когда девочка опустилась обратно на постель и он укрыл её одеялом.

– Она поправится, – для начала сказал он. – А сказала она, что за спиной Зверя стоял сам ваш бог зла – Баал.

– Враг рода людского? – прошептал брат Альдо.

– Не самое подходящее место для произнесения таких имён, – напомнил нам брат Гракх.

– И как же он выглядел? – последовав совету баалоборца, спросил я у Чека'Исо.

– В плаще с высоким воротником и ещё у него была уродливая лапа с когтями.

– А лицо? – уточнил я без особой впрочем надежды.

Чека'Исо лишь покачал головой.

Спать мне уже совершенно не хотелось и я направился в заведение мадам Бовари, потому что за несколько дней уже успел соскучиться по ласкам таинственной салентинки. Лысый усач как всегда приветливо улыбнулся мне, пропуская в весёлый дом, я прошёл прямо в покой Лучии. Она сидела за картами, так чтобы видеть любого, кто входил в её покой. Я помахал ей и остановившись за спиной, принялся разминать ей плечи, как научила меня одна знакомица родом из Цинохая. Лучия откинула голову, положив её мне предплечье, я знал чего она хочет и наклонился поцеловать её.

– Мне понравился портрет, – сказала она, когда наши губы разомкнулись, – а как Елене, тоже понравилось твоё творение?

– Я не показывал ей твой портрет, – усмехнулся я.

… – Ты легко расстаёшься с одеждой, – задумчиво произнесла она, когда наш очередной постельный поединок окончился и мы копили силы для нового, – в отличии от Жана-Франсуа.

– Ты спала с ним? – Неужели я чувствую ревность? И к кому? Девице из весёлого дома. Ха!

– Спала, – кивнула она, – но не с ним. Он не терпит, когда его трогают, только сидит и смотрит, медленно напиваясь, а потом засыпает и бормочет во сне. Как и большинство мужчин.

– Я тоже бормочу? – поинтересовался я, мне и вправду было интересно.

Лучия кивнула.

– Я что же?

– Ещё, ещё, ещё, – прошептала она и голос её с салентинским акцентом придал этим простым словам особый довольно интимный подтекст.

Я воспринял его, как побуждение к действию…

Сна я не запомнил, но он был кошмаром и проснулся я как мне казалось от собственного крика, но оказалось, что это визг охотничьих рожков. И я понял, что в город вошёл Королевский ловчий со свитой. Позабыв обо всём, я выскочил из постели, потревожив спящую Лучию и бросился к выходу из весёлого дома, на ходу натягивая рубашку, штаны я одел прежде чем выбежать из покое прекрасной салентинки. Первым делом я едва не попал под копыта передового отряда егерей, ехавших по улице.

– Я Арман де Кавиль! – крикнул я им. – Где де Бойе?!

– Там, – мотнул головой егерь, – только не попади под копыта остальным нашим. – И рассеялся, его поддержали другие егеря. Но один вдруг поймал меня развевающийся на ветру рукав рубашки.

– Вы де Кавиль – королевский учёный, – уточнил он. – Де Бойе будет ждать вас в доме графини де Вьерзон в час пополудни.

Я кивком поблагодарил егеря и направился обратно в весёлый дом – за одеждой. Хоть весна и была близко, но по утрам всё ещё было довольно холодно.

Не знаю, было ли это формой издевательства или же де Бойе просто не желал терять времени, но принял меня он во время мытья, причём всё время нашего короткого разговора, он недвусмысленно косился на служаночку, подливавшую в его бадью горячую воду.

– Завтра мы отправляемся на охоту за Зверем, – сказал он, – и я не хочу, чтобы вы принимали в ней участия.

– Почему? – спросил я у него.

– Потому что я этого не хочу, – ответил он, не затрудняя себя объяснениями.

– Но ведь для этого меня сюда прислали из Эпиналя, – возразил я, для убедительности опираясь на край его бадьи.

– Вы присланы, чтобы сделать чучело Зверя, когда его прикончит капитан д'Аруа, – уточнил ловчий, – а то что вместо него теперь я, ничего не меняет. И вообще, ступайте, вы свободны, шевалье.

– Вы издеваетесь, де Бойе! – рявкнул я, хлопая ладонями по краю бадьи. – Я поеду с вами!

– Нет! – отрезал он. – Не поедете. А будете упорствовать, мои егеря запрут вас в том самом борделе, из которого вы выскочили прямо под копыта их коней!

Мне оставалось только ругаться сквозь зубы.

Однако подлинным издевательством был тот зверь, коего притащили с охоты егеря во главе с де Бойе. Это был самый тривиальный волк, к тому же в него попали не менее двух десятков раз, о чём мне сообщил тот самый офицер-егерь, что остановил в день прибытия в город Королевского ловчего. Он же не дал мне сразу же покинуть холодный подвал, где лежал труп волка, вновь удержав меня за рукав.

– Королевский ловчий не велел выпускать вас до его прибытия, – вот и весь ответ на мои бурные протесты.

Я уж было взялся за шпагу, чтобы силой пробить себе дорогу, но егерь посторонился, пропуская в подвал де Бойе.

– Нет! – Я оторвался на Королевском ловчем, не думая о последствиях. – Вы точно издеваетесь! Это, по-вашему, и есть Зверь?! Да у настоящего Зверя челюсть в два раза больше!!!

– Вот вы и сделаете, чтобы это было так, – совершенно спокойно кивнул он. – И это не, по-моему, Зверь, – уточнил он, это – мнение его величества. Вам ещё нужны другие распоряжения. Приступайте, шевалье. Чем скорее вы закончите с этим зверем, тем скорее мы окажемся в Эпинале.

И я, волей неволей, приступил к работе.

– Позвольте, ваше величество, – распинался де Бойе, раскланиваясь перед троном, – представить вам легендарного Зверя, столько месяцев наводившего ужас на провинцию Ним. Я отправился туда, заручившись вашей мощью, у покончил с бестией, не без некоторой помощи учёного вашего величества Армана де Кавиля, однако заслуги наши в этом деле невелики, ибо главная честь в уничтожении чудовища принадлежит вам, ваше величество. Итак, Зверь Нима! – По его сигналу был сброшен полотняный тент с чучела и всем предстало моё творение.

Я больше не мог выносить этот фарс и быстрым шагом покинул Малый Тронный зал, где давалось это представление. Однако до того, как я покинул дворец, меня перехватил Ален де Мартэн – министр внутренней безопасности королевства; и предложил прогуляться с ним по Королевскому саду. От подобных предложений отказываться опасно по понятным причинам и я отправился вместе с ним.

– Вам надоел тот фарс, что претворяет в жизнь Королевский ловчий? – усмехнулся он.

Де Мартэн выглядел как самый обычный рантье – невысокий, полноватый человек, явно любящий хорошо поесть и выпить; а вовсе не так, каким должен быть почти всесильный министр внутренней безопасности, который может любого человека в королевстве упечь за решётку и загнать на модинагарские рудники.

– А кто же его режиссёр? – уточнил я. – Ведь из ваших следует, что это – де Бойе.

– Нет, это и не я, – покачал головой де Мартэн, – как следует из ваших слов, – улыбнулся он.

Я вопросительно поднял брови.

– Его величество, – ещё шире улыбнулся министр. – Ему надоел Зверь, о котором уже сочиняют скабрёзные песенки по всей стране. И добро бы одними песенками всё закончилось – народ любит петь и особенно скабрёзности, а пуще того, скабрёзности про короля. Но вот эта книга. – Он протянул мне небольшой томик в красном переплёте, на котором был оттиснут позолотой профиль морды непонятного зверя – не то волка, не то кабана, не то льва или тигра. – Почитайте на досуге, вам будет интересно. В лавках её уже не найти.

– Вы конфисковали все, – усмехнулся я.

– Эта книжица опаснее десятка иберийских рисколомов, – ответил де Мартэн, – ибо она может взорвать страну изнутри.

Я в задумчивости потёр нос и продолжил прогулку с министром, оказавшимся человеком вполне приятным, если забыть о его должности. Впрочем, беседа наша вскоре сошла на нет и отправился к себе домой.