Текст книги "Маршал Говоров"
Автор книги: Борис Бычевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
В связи со всеми этими обстоятельствами предложения генералов Мерецкова и Говорова по разгрому 18-й немецкой армии были утверждены в октябре с некоторыми изменениями. Чтобы усилить удар с ораниебаумского плацдарма, Ставка приказала командующему Ленинградским фронтом передислоцировать туда 2-ю ударную армию [50]50
См. И. П. Барбашин и др. Битва за Ленинград, стр. 301.
[Закрыть].
Этим решением определялось окончательное содержание и цель будущей операции Ленинградского фронта во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом: вначале встречными ударами 42-й армии из Пулково и 2-й ударной армии с ораниенбаумского плацдарма окружить и уничтожить вражескую группировку в районе Петергоф, Стрельна, Урицк, а затем вести широкое наступление на юго-запад, в сторону Кингисеппа.
67-я армия, занимавшая линию обороны в общем направлении на юг (от 8-й ГЭС на Неве через Синявино до стыка с Волховским фронтом), должна была уже в процессе развития главного удара начать наступление на Мгу и далее в сторону Луги во взаимодействии с 8-й армией Волховского фронта.
Главный удар войска Волховского фронта наносили на новгородском участке во взаимодействии с соединениями 2-го Прибалтийского фронта, которые должны были сковать силы 16-й немецкой армии.
Так после довольно длительного и глубокого анализа всего происходившего на многих фронтах, в том числе и на Северо-Западном, сложился план операции на ленинградском и новгородском направлениях.
Есть много специфичного для Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота, для военачальников и солдат в операции, которую народ назвал Великой победой под Ленинградом.
Как и многие другие крупные сражения Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, эта операция во многих деталях описана в военно-исторической литературе. Мы отметим лишь некоторые моменты подготовки и проведения сражения, характеризующие Леонида Александровича Говорова – командующего фронтом.
В самый разгар подготовки операции, 17 ноября 1943 года, Леониду Александровичу Говорову постановлением Совета Народных Комиссаров было присвоено звание генерала армии, что означало, естественно, признание его как полководца. Впереди Говорова ожидало то, что составляет главную цель жизни каждого полководца – решительный и полный разгром противостоящих вражеских войск.
На совещаниях с руководящим составом по плану операции Леонид Александрович говорил с редкой для его сдержанного характера увлеченностью. На его обычно бледном лице появлялся румянец. Основные тезисы плана по этапам он, как всегда, излагал емко.
Говоря о первом этапе операции – ударах 42-й армии с Пулково и 2-й ударной с плацдарма, Говоров называл их косыми ударами по сходящимся направлениям, ибо обе группировки до соединения их в районе Рошпи должны были наступать не строго перпендикулярно к линии обороны немцев, а срезая вражеский выступ у южного побережья Финского залива. После соединения армий образовывался большой протяженности единый фронт наступления. Открывался простор для глубокого удара к Нарве, к Чудскому и Псковскому озерам, то есть по основным тылам и коммуникациям группы армий «Север».
Но это потом, в ходе развития прорыва. Перспектива не могла не увлекать командующего фронтом, но она не мешала ему концентрировать свое внимание и внимание подчиненных на подготовке самого прорыва. И здесь опять сказывался выработанный Говоровым, видимо давно, метод при разработке любой проблемы: идти от общего к частному.
Сам прорыв содержал в себе задачи, значительно превышавшие по объему и сложности те, что возникали год назад на Неве. Глубина и силы обороны врага под Пулково были безусловно большими. 42-й армии приходилось прорывать главную полосу обороны врага в самом центре его укрепленных узлов, имея на флангах полосы прорыва сильно укрепленные города Урицк справа и Пушкин слева. В глубине находился не менее укрепленный узел – Красное' Село. Дальнейшей задачей 42-й армии являлся разгром немцев в «узле узлов»—Гатчине. Лишь после этого могла идти речь о действии иа оперативном просторе.
Дивизии 50-го немецкого армейского корпуса за два года глубоко зарылись в паутине траншей, в сотнях бетонированных и дерево-каменных бункеров-убежищ и боевых сооружений, прикрытых всеми видами проволочных и минноподрывных заграждений. Кроме того, командующий 18-й немецкой армией располагал здесь наиболее концентрированной огневой системой, а она, по существу, и служила хребтом современной позиционной обороны. Командующий артиллерией фронта генерал Одинцов, изучая эту систему, подсчитал, что из 160 вражеских батарей, стоявших к югу от Ленинграда, более 100 действовали в полосе 42-й армии.
Но к концу 1943 года и Ленинградский фронт получил от Ставки Верховного Главнокомандования в полной мере артиллерию и боеприпасы. Говоров имел теперь возможность создать в полосе прорыва огромнейшие плотности огня и тем обеспечить абсолютное господство над противником. И он создавал их, детально рассчитывая на всю глубину операции. Важнейшую роль в полосе 42-й армии и ораниенбаумского плацдарма по-прежнему играла артиллерия Краснознаменного Балтийского флота. Она обладала наибольшей дальнобойностью. Поэтому Говоров вместе с командующим флотом вице-адмиралом Трибуцем выделил значительную часть морской артиллерии для решения особых огневых задач по глубине обороны врага как в полосе 42-й, так и 2-й ударной армий.
Балтийцы наносили удары по командным пунктам противника, узлам связи, по таким особо укрепленным опорным пунктам, как Красное Село, Дудергоф, Воронья Гора, по железнодорожным узлам. Но артиллерия Краснознаменного Балтийского флота – лишь часть общей массы артиллерии фронта. В состав огневой группировки для решения задач 42-й армии Леонид Александрович включил две артиллерийские дивизии прорыва без двух бригад и специальный контрбатарейный артиллерийский корпус генерала Н. Н. Жданова. Эти крупнейшие соединения, созданные на переломном рубеже Великой Отечественной войны, обеспечивали огромное массирование огня и маневр в ходе глубокой операции. Кроме них в состав огневой группировки 42-й армии вошли еще 8 отдельных артиллерийских полков, дивизия и 4 полка реактивных минометов, 8 истребительных противотанковых, 11 зенитных и 5 минометных полков [51]51
См. «Исторический архив», 1959, № 2, стр. 83.
[Закрыть].
Чтобы нагляднее оценить масштабность роста огневого могущества войск Ленинградского фронта к концу 1943 года, следует обратиться к цифрам. Командующий артиллерией 42-й армии генерал М. С. Михалкин сейчас расписывал по целям, рубежам, времени и назначению огонь 460 артиллерийских и 300 минометных батарей. При 17,3-километровой полосе прорыва, намеченной для этой армии, на каждый километр фронта приходилось в среднем до 200 стволов.
А когда тот же Михалкин осенью 1941 года отбивал огнем своих орудий немецко-фашистский штурм на тех же Пулковских высотах, он имел в своем распоряжении 8—10 орудий на километр обороны.
Вопросы артиллерийского обеспечения, как бы по-новому в сравнении с прошлыми боями они ни выглядели в предстоящей операции, были для Говорова лично и для штаба фронта достаточно ясны. Но возникли новые проблемы. Одна из них – организация и проведение крупного оперативного маневра: переброска 2-й ударной армии из-под Синявино вдоль всего фронта и далее через Финский залив на ораниенбаумский плацдарм. Требовались тщательность расчетов: по быстроте и скрытности, по материальной обеспеченности. Маневр проходил, по существу, под самым носом у врага, в зоне действительного огня его батарей.
Сразу резко возросла и значимость всех боевых действий Краснознаменного Балтийского флота. В оборонительных сражениях, а затем и во всех частных операциях 1942—1943 годов моряки внесли уже такой вклад в битву за Ленинград, который невозможно переоценить. Теперь флоту предстояло не только обеспечить скрытную переброску в сложнейших условиях целой ударной группировки, но и быть готовым к собственным боевым операциям на Балтике во взаимодействии с войсками фронта. А Говорову – командующему фронтом – в полной мере учесть и использовать все особенности и преимущества приморского фланга и все возможности Краснознаменного Балтийского флота в глубокой операции с большой перспективой.
И конечно, не один раз Военные советы фронта и флота, лично Говоров и Трибуц, их штабы рассчитывали и проверяли детали погру'зки и выгрузки войск и техники на плацдарм, грузоподъемность сетевых заградителей и барж, время перехода ночью из Ленинграда, и с причала Лисьего Носа в Ораниенбаум. Леонид Александрович не изменял своей привычке лично контролировать и некоторые детали: вместе с адмиралом Трибуцем и начальниками родов войск прошел ночью морем в Ораниенбаум.
В этот же период на Ленинградском фронте проводились значительные организационные мероприятия. Если в середине лета в составе армий имелось только два корпусных управления – 30-го гвардейского стрелкового корпуса во главе с генералом Н. П. Симоняком и 43-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал А. И. Андреев, то для предстоящей операции формировалось еще восемь. Командирами корпусов назначались как ветераны прошлых сражений под Ленинградом (генералы П. А. Зайцев, В. А. Трубачев и А. Н. Астанин), так и генералы, прибывшие в Ленинград с других фронтов и обладавшие опытом военных действий на различных театрах (И. П. Алферов, И. В. Хазов, Г. И. Анисимов, М. И. Тихонов, В. К. Парамзин).
Переход к корпусной системе управления войсками в бою повышал права и ответственность командармов и командиров соединений. Это давало возможность командующему фронтом углубляться в решение самых главных проблем. Леонид Александрович так и делал, но не снижал жесткого повседневного контроля, применяя своеобразный «сквозной» метод. Приезжая в штаб армии, он выбирал один из вопросов готовности армии к наступательным действиям и проверял его, начиная от штаба армии и кончая командиром полка, а иногда батальона, роты.
«Нет мелочей при подготовке атаки», – говорил он. Действительно, общий стремительный бросок нескольких дивизий (как, например, в 17,3-километровой полосе 42-й армии и 10,5-километровой полосе 2-й ударной армии) требовал заблаговременного приближения передовых траншей к переднему краю обороны немцев на дистанцию не более 200 метров, абсолютной точной разведки не одной сотни целей, чтобы задолго до атаки разрушить самые прочные укрытия и огневые точки.
Все это и многое другое было постоянным объектом внимания командующего фронтом на штабных и полевых тактических учениях войск, на наблюдательных пунктах в полосе намечаемого прорыва. Излюбленным выражением Леонида Александровича в те дни было: «Отработка шаг за шагом действий каждого командира и его штаба на каждом этапе операции и боя».
К этому тезису привыкли, его знали и командармы, и командиры корпусов, и командиры дивизий, и командиры полков. Стиль командующего, естественно, становился и их стилем, и их методом работы в подразделениях.
Не без связи с этим получала конкретное направление и деятельность политорганов. Советуясь с членами Военного совета по всем важнейшим вопросам, командующий с неменьшим вниманием, чем к оперативно-штабным разработкам и полевым учениям, относился к планированию политического обеспечения операции. И тоже – по этапам. На первом этапе – моральная подготовка войск к большой и глубокой наступательной операции, для победы в которой будет недостаточно высокого, но кратковременного порыва. Высокий наступательный порыв командиров и бойцов должен проявляться не только в начале боя, но и в период длительных схваток с врагом в глубине его обороны. Достижению этой цели способствовала расстановка коммунистов и комсомольцев в подразделениях, а также тщательно продуманная агитационно-пропагандистская работа. Воинам рассказывали о злодеяниях гитлеровцев в тех селах и городах Ленинградской области, которые предстояло освободить. В гости к бойцам приезжали трудящиеся города. Красной нитью в политической работе проходила мысль об ответственности воинов перед Родиной за город Ленина, колыбель Великой Октябрьской революции.
План политического обеспечения предусматривал создание после прорыва первой полосы оперативных групп для организации пропаганды среди войск противника. Заблаговременно подготовленные листовки были адресованы солдатам конкретных немецких полков и дивизий.
Формы партийно-политической работы были различны в стрелковых, артиллерийских, авиационных и танковых соединениях и тыловых частях, но все они подчинялись единой цели – обеспечить высокий морально-боевой дух войск на всех этапах операции.
Во второй половине декабря обе ударные группировки фронта завершили подготовку к сражению. Еще к 20 ноября был выполнен план первого этапа сосредоточения частей 2-й ударной армии на ораниенбаумском плацдарме. Моряки Краснознаменного Балтийского флота с предельной организованностью выполнили эту задачу. Тяжелая боевая техника грузилась с городского причала у канатной фабрики, личный состав – с причала на Лисьем Носу. В декабре Невскую губу и залив стало забивать льдом. Это усложнило перевозки, затруднило и без того трудоемкие работы на причалах Лисьего Носа, потребовало особых мер маскировки и боевого прикрытия перехода через залив. Целая операция флота... Но она была проведена так, что для немецко-фашистского командования до последних дней осталось неизвестным, перебрасываем ли мы войска па ораниенбаумский плацдарм или, наоборот, снимаем их оттуда на другое направление.
Последний этап подготовки операции проходил в армиях под руководством новых командармов.
В командование 42-й армией вступил генерал-полковник И. И. Масленников, прибывший в Ленинград незадолго до этого с Северного Кавказа на должность заместителя командующего фронтом. Он принял дела у генерал-лейтенанта И. Ф. Николаева, оставшегося заместителем командарма. Иван Федорович был ветераном 42-й армии, хорошо руководил ею в оборонительных боях, но не имел опыта крупных наступательных операций, а главное – ранение ноги не позволяло ему быть таким подвижным, как это требовала обстановка. Масленников, низкорослый, крепко сбитый, обладал огромной работоспособностью. Его резкость, зачастую грубость, смягчалась обычно членом Военного совета армии генералом В. П. Мжаванадзе, гоже ветераном боев за Ленинград. В целом в этой армии был исключительно слаженный командный и штабной состав; подготовка к ответственному моменту после длительной позиционной обороны проходила с огромным подъемом.
Почти такие же мотивы, как в 42-й, касались и смены командования 2-й ударной армии, где генерал-лейтенанта В. 3. Романовского сменил генерал-лейтенант И. И. Федюнинский. Владимир Захарович Романовский, командовавший 2-й ударной армией в составе войск Волховского фронта при прорыве блокады зимой 1943 года, а затем в составе Ленинградского фронта после прорыва блокады, часто болел, а складывавшаяся обстановка требовала огромного напряжения сил. Иван Иванович Федюнинский был известен в Ленинграде всем по боям осенью 1941 года под Пулково, Волховом, Тихвином.
11 января 1944 года Л. А. Говоров и А. А. Жданов на заседании Военного совета фронта, на котором присутствовали командармы, подвели итоги подготовки войск к операции и объявили день ее начала: с ораниенбаумского плацадарма – 14 января, со стороны Пулково – 15 января.
Леонид Александрович, как всегда, лаконичен. Известная всем тетрадка лежит перед ним закрытой, но наверняка в ней бисерным почерком отмечено все по пунктам, словно план лекции в академии. Сейчас командующий фронтом как бы отделяет то, что проделано за три месяца подготовки. Пройдет еще трое суток, и наступит для всех совершенно иная жизнь.
Сегодня предмет особого внимания Говорова – намерения противника в динамике операции. Он подчеркивает: на правом фланге армии Федюнинского появились новые части – моторизованная бригада СС «Нидерланды». Она переброшена из Европы. У Гатчины сосредоточивается 61-я пехотная дивизия. Ее подтянули из-под Мги. Линдеман намерен драться упорно, это ясно.
Динамика обороны противника, его решения и действия в ходе операции – вот что должно быть объектом пристального внимания командующих армиями и их штабов, когда начнется наступление.
Андрей Александрович Жданов в свою очередь обращает внимание на то, что Говоров называл «опасной привычкой войск к окопной неподвижности» в период позиционной обороны. Ряд дивизий в обеих ударных группах до этого не участвовал в наступательных боях. Солдатам, командирам, политработникам предстоит очень резкий переход к длительному и сосредоточенному напряжению всех духовных и физических сил уже в иных формах боя, на большую глубину наступления. Этого нельзя забывать, руководя людьми.
Возможно, в связи с этими обстоятельствами и была произведена расстановка соединений в обеих ударных группировках при общем построении боевого порядка. Командующий фронтом и командармы не могли не учитывать в чем-то различной степени готовности тех или иных соединений к сложному бою при прорыве и его развитии.
В 42-й армии в первом эшелоне, состоявшем из трех стрелковых корпусов, в центре полосы прорыва были поставлены испытанные дивизии 30-го гвардейского стрелкового корпуса, имевшие значительный опыт в организации атаки еще с прорыва блокады. И штаб корпуса генерала Симоняка, сформированный весной, обладал большей слаженностью в управлении соединениями и частями усиления, чем только что созданные штабы новых корпусов. Соседям Симоняка – корпусам первого эшелона (справа 109-му под командованием генерала И. П. Алферова и слева 110-му под командованием генерала И. В. Хазова) – предстояли, быть может, более трудные бои в самом начале прорыва, поскольку перед ними находились укрепленные города Урицк и Пушкин. Но центр и вершина тарана при прорыве главной полосы обороны противника имели в данном случае большую значимость для командующего фронтом.
Вообще-то, следует отметить, что Леонид Александрович был особенно внимателен к 30-му гвардейскому стрелковому корпусу. Это касалось и укомплектования его личным составом, и материальной обеспеченности. Генерал Симоняк выговорил для корпуса, например, своеобразную привилегию: раненые в боях солдаты всех его соединений и частей по излечении обязательно возвращались в свои подразделения. Конечно, во всем этом главную роль играли не какие-то личные симпатии командующего фронтом к одному из командиров. Командующий фронтом в начале этой операции и в предвидении будущих стремился иметь среди многих хороших дивизий и отличные. Поэтому он и отдавал предпочтение гвардии.
На участке 2-й ударной армии прорыв должны были начать дивизии 43-го стрелкового корпуса генерала А. И. Андреева и 122-го корпуса генерала П. А. Зайцева. И здесь были войска, получившие опыт в недавних синявинских боях.
ПРОРЫВ И РАЗГРОМТуманная с изморозью ночь на 15 января сорок четвертого года. Как будто такая же бессонно-настороженная, как и два года назад, по всей полосе искалеченных южных окраин Ленинграда – от изрубленного снарядами Шереметьевского парка до развалин Пулковской обсерватории и одиноких печных труб на Средней Рогатке. В здании штаба фронта – в Смольном, как всегда, горит свет.
В нору глухой блокады перед рассветом лишь одиночки снайперы пробирались под Пулково поближе к немецким траншеям с пачкой патронов. Сегодня в густом тумане, чуть звякая оружием, идут и идут гвардейские дивизии генерала Симоняка. Они проходят пустынными улицами, через открытые для них баррикады, бетонные надолбы, через густую сеть проволочных заграждений, а потом расходятся в лабиринте глубоких траншей, добираясь с проводниками до исходного рубежа в 100—200 метрах от фашистов. Разведчики и саперы, готовившиеся к расчистке минных полей, даже слышат частые тревожные команды гитлеровских офицеров: «Ахтунг!..»
Операция началась, по существу, еще в ночь на 14 января внезапным авиационным ударом но самым важным целям в глубине обороны немцев. Особое беспокойство Говорова вызывала очень сильная группировка тяжелой дальнобойной артиллерии в районе хутора Беззаботного, к югу от Стрельны. Вражеские батареи там были укрыты в прочных долговременных сооружениях, могли маневрировать огнем в обоих направлениях нашего наступления. Борьба с этой группировкой велась давно. Леонид Александрович попросил Ставку Верховного Главнокомандования выделить специальную группу ночных бомбардировщиков авиации дальнего действия для массированного удара перед самой операцией. Такой удар и был нанесен.
Утром 14 января 2-я ударная армия генерала Федюнинского начала наступление с ораниенбаумского плацдарма. А сегодня главный удар с Пулково наносит 42-я армия генерала Масленникова.
Утро проходило в Смольном в напряженном ожидании сведений из 2-й ударной армии, куда вылетел через залив генерал армии Говоров. Сильный туман закрыл аэродром, и командующий 13-й воздушной армией генерал С. Д. Рыбальчепко нервничал. Леонид Александрович решил все-таки возвратиться утром в Ленинград. Но как сядет самолет в таком тумане, да и найдет ли летчик аэродром?
Летчик нашел. Георгий Федотович Одинцов, летевший с Говоровым, поеживался, вспоминая перелет: «Долго мы кружились, спускались, поднимались, пытаясь пробиться к невидимой земле. Ни слова не проронил наш Леонид все это время... Перед отлетом сказал только: «Мне надо быть в Ленинграде сегодня». И когда приземлились наконец, сказал коротко пилоту: «Спасибо».
Боевые действия по разгрому немецко-фашистских войск под Ленинградом и Новгородом в 1944 году
Операция началась. Началось историческое сражение, знаменовавшее полную ликвидацию блокады Ленинграда, избавление населения города от изуверских обстрелов осадной артиллерией, а в целом – начало разгрома и краха всего северного крыла восточного фронта гитлеровцев.
Сжатая хроника событий такова.
15 января.Дивизии 30-го гвардейского корпуса генерала Симоняка протаранили первую позхгцию главной полосы обороны на глубину от 1,5 до 4,5 километра и стали вершиной клина. Оправа и слева части 109-го и 110-го корпусов генералов Алферова и Хазова еще продолжают в ожесточенных штурмах взламывать первую позицию. Войска 2-й ударной армии генерала Федюнинского вторые сутки дерутся за ключевые узлы дорог в районе Гостилицы, Дятлицы, стремясь пробиться из бездорожных лесных районов. Говоров посылает туда на самолете начальника штаба фронта генерала Гусева с поручением ускорить развитие успеха.
16 января.Глубина прорыва силами корпуса генерала Симоняка достигла 8 километров; дивизия полковника Щеглова, оставаясь вершиной клина, взламывает вторую полосу обороны немцев, перерезая шоссе от Красного Села на город Пушкин. Части корпуса генерала Хазова штурмуют Александровну и населенные пункты, примыкающие к Пушкину. Войска 2-й ударной армии генерала Федюнинского, овладев Дятлицами, наступают на Ропшу. До нее 10 километров.
17 января.Говоров торопит командующего 42-й армией с вводом подвижной группы с целью быстрее замкнуть кольцо окружения петергофско-стрельнпнской группировки. В подвижной группе две танковые бригады, усиленные двумя самоходными артиллерийскими полками, зенитно-артиллерийским полком, батареей противотанковых орудий и двумя саперными ротами. Однако попытка ее ввода в прорыв в этот день кончилась неудачей: глубокий снег, нет колонных путей, не подавлена еще огневая система немцев на рубеже ввода. Яростные бои идут на подступах к Красному Селу.
В этот же день и генерал Федюнинский, развивая удар на Ропшу, вводит в бой свой танковый резерв: танковую бригаду с самоходным артиллерийским полком, легким артиллерийским дивизионом, стрелковым батальоном и саперами на машинах. Вводится в бой второй эшелон армии – 108-й стрелковый корпус генерала М. И. Тихонова.
Но и на участке 2-й ударной армии танковый резерв не пробился до Ропши – назначенного места встречи с частями 42-й армии. К ночи бой – еще в 5—6 километрах от Ропши.
Вся операция идет с огромным напряжением сил всех родов войск. Теперь совершенно ясно, что командующий 18-й немецкой армией Линдеман решил цепляться за каждый опорный пункт: у него сейчас нет другого выхода. Общий замысел двух фронтов ему ясен, так как войска Волховского фронта уже третьи сутки ведут упорные бои севернее и южнее Новгорода; одновременно они начали наступление и в направлении на Любань, угрожая мгинской группировке.
В ночь на 19 января генерал-полковник Масленников ввел в бой свой второй эшелон – 123-й стрелковый корпус генерала Г. И. Анисимова – для участия в штурме Красного Села и Дудергофа.
Перелом наступил, но есть ли на свете военачальник, который не жаждал бы не просто разгрома, а окружения вражеской группировки! А вечером Говорову доложили: из Стрельни, поселка Володарского и Горелово гитлеровцы спешно отходят в район Красного Села, выскальзывая из незатяпувшейся еще петли. Происходит резкий разговор Говорова с Масленниковым: не дать врагу уйти! Недоволен Говоров, злится Масленников.
В ту же ночь два полка 63-й гвардейской стрелковой дивизии полковника А. Ф. Щеглова, усиленные саперами 17-й штурмовой бригады полковника Н. А. Руя, обходят Воронью Гору, врываются на нее с тыла и в яростном ночном бою уничтожают гарнизон этого мощного узла.
19 января.К 12 часам заканчивается ожесточенный штурм Красного Села. Яростно сопротивляющийся гарнизон гитлеровцев уничтожается почти полностью. Ближний бой идет среди горящих домов. Стоит зимняя стужа, а путь советским воинам преграждают потоки воды: это гитлеровцы, пытаясь задержать атакующих, взорвали плотину у станции и мосты через реку Дудергофка. В небе господствует наша авиация, полное превосходство наших войск и в танках. Первый этап операции завершается к вечеру. В 16 часов 50 минут введенная в прорыв подвижная танковая группа 42-й армии пробивается к Русско-Высоцкому, отрезая путь отхода вражеской группировке, не успевшей выскользнуть из района Петергоф, Стрельца, поселок Володарского.
В 21 час в районе Русско-Высоцкого и встретились разведывательные и передовые части 2-й ударной и 42-й армий. Это были разведчики 462-го полка 168-й стрелковой дивизии из 108-го корпуса 2-й ударной армии и саперы 54-го инженерного батальона 42-й армии, сопровождавшие танковую группу [52]52
И. П. Барбашин и др. Битва за Ленинград, стр. 339.
[Закрыть]. По традиции, как это было и при прорыве блокады в январе 1943 года, момент встречи и соединения войск 2-й ударной и 42-й армий был документально зафиксирован 20 января в районе Ропши.
Впоследствии один из подписавших этот акт – начальник штаба 189-й стрелковой дивизии 42-й армии полковник И. М. Турьян – рассказал автору этих строк, что в ходе последнего боя он находился в передовых частях 864-го полка этой дивизии и встретил части 43-й дивизии 2-й ударной армии, которые уже овладели Ропшей. Турьян, имевший при себе рацию, послал донесение об этом и был очень удивлен, когда через два часа его нашел офицер, посланный лично Л. А. Говоровым и А. А. Ждановым для вручения на месте орденов командирам, руководившим боем при соединении двух армий фронта. Орденом Красного Знамени был награжден и Турьян.
Весь первый этап этого сложного зимнего сражения, длившийся непрерывно пять дней и ночей, проходил с первого часа в исключительно напряженном темпе для воинов всех родов войск. Естественно, он потребовал высокого напряжения командования, штабов и политорганов. В иных масштабах, чем когда-либо раньше на Ленинградском фронте, организовывалось в динамике боя взаимодействие больших масс пехоты, артиллерии, танков, авиации. С этой целью командармы и командиры корпусов, дивизий иногда по два-три раза в сутки перемещали свои командно-наблюдательные пункты в зоны действий передовых частей.
Военный совет фронта отмечал на этом этапе операции как личные боевые качества отдельных командиров, так и массовый героизм солдат. Все ото зафиксировала и сохранила история.
Лично о Леониде Александровиче Говорове можно сказать, что в ходе операции подтвердились многие из его предположений и расчетов. Несмотря на огромное наше превосходство в пехоте, артиллерии, авиации, танках, сопротивление врага все пять суток было крайне упорным. Как и предполагал командующий фронтом, на флангах полосы прорыва 42-й армии, где находились укрепленные города, это сопротивление оказалось особенно длительным и более суток грозило срывом прорыва главной полосы обороны врага. В этих условиях части 30-го гвардейского стрелкового корпуса с честью выполнили свою роль – тарана. 63-я гвардейская стрелковая дивизия была вершиной клина до последних суток первого этапа операции уже в районе Красного Села, Дудергофа и Вороньей Горы. Ряд офицеров дивизии, в том числе и ее командир полковник Щеглов (ныне генерал армии), были удостоены звания Героя Советского Союза.
Но не все для Говорова, как командующего фронтом, было решено на этом этапе так, как он того хотел. За пять суток войска 42-й и 2-й ударной армий разгромили две немецкие дивизии и нанесли тяжелое поражение еще пяти дивизиям, но последние продолжали оказывать сопротивление наступающим. Было захвачено в плен более тысячи солдат и офицеров, осадные орудия петергофско-стрельнинской группировки, однако значительная часть живой силы противника успела все же отступить на рубежи Красного Села и за них. Командующий 18-й немецкой армией Линдеман всеми мерами сохранял силы для дальнейшей борьбы, и многое зависело теперь от того, как будет обеспечен стремительный темп операции на дальнейших ее этапах.
19 января столица нашей Родины Москва салютовала войскам Ленинградского фронта двадцатью залпами из двухсот двадцати четырех орудий. Радио передало по стране приказ Верховного Главнокомандующего генералу армии Говорову с объявлением благодарности войскам и о присвоении соединениям и частям, отличившимся в этих боях, наименования Красносельских и Ропшинских.
В эти же дни войска 59-й армии генерала И. Т. Коровникова на Волховском фронте перерезали дороги, ведущие от Новгорода на запад и юго-запад, и 20 января овладели Новгородом, захватив в плен более 3 тысяч фашистских солдат и офицеров. В тот же день войска Волховского фронта услышали приказ Верховного Главнокомандующего, объявлявшего им благодарность за воинский подвиг. Москва салютовала в их честь.
События охватывали теперь огромную территорию к юго-западу и югу от Ленинграда; в сражения двух фронтов вводились новые армии, как и предусматривал общий замысел.
Уже на вторые и третьи сутки после освобождения от врага Красного Села войсками Ленинградского и Новгорода войсками Волховского фронта резко изменилась обстановка на левом крыле Ленинградского фронта, на мгинском участке. Командующий немецко-фашистской группой армий «Север» Кюхлер под явной угрозой окружения своих главных сил решил быстро вывести группировку Линдемана из района Мги. 67-я армия Ленинградского фронта, которой командовал генерал-лейтенант В. П. Свиридов [53]53
В период подготовки к зимней наступательной операции управление 55-й армии на колпинском участке фронта было расформировано, а войска, входнвшпе в ее состав, подчинены 67-й армии.
[Закрыть], была заранее предупреждена Говоровым о возможном развертывании событий. Однако войска генерала Свиридова едва успели заметить начало этого скрытно готовившегося Линдеманом отхода.
