Текст книги "Мифическая война. Миражи Второй Мировой"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Миф танка Т-34 как лучшего танка Второй мировой войны

Миф советского танка Т-34 сводится к утверждению, что он был лучшим танком Второй мировой войны в том значении, что превосходил в бою любой немецкий танк.

Действительно, советский танк Т-34 удостоился похвалы не только со стороны танкистов Красной Армии, но и со стороны их противников, на себе испытавших всю мощь его огня. Так, германский генерал Фридрих фон Меллентин назвал Т-34 «наиболее замечательным образцом наступательного оружия Второй мировой войны». А один из руководителей службы вооружений германской армии генерал Эрих Шнейдер утверждает: «Т-34 показал нашим, привыкшим к победам, танкистам превосходство в вооружении, броне и маневренности и стал настоящей сенсацией. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-миллиметровой пушкой (калибр 41,5), снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5–2 тыс. метров, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 метров, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части Т-34. Толщина лобовой брони немецких танков равнялась 40 миллиметрам, бортовой – 14 миллиметрам. Русский танк Т-34 нес лобовую броню толщиной 70 миллиметров и бортовую – 45 миллиметров, причем эффективность прямых попаданий в него снижалась еще и за счет сильного наклона».

Главным конструктором Т-34 был Михаил Кошкин, начальник конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна. Ему помогали специалист по танковым трансмиссиям Александр Морозов и бывший конструктор паровозов Николай Кучеренко. Для своего времени танк был передовым и превосходил по своим тактико-техническим все имевшиеся тогда в мире танки.

Такое превосходство сохранялось до конца 1942 года, когда появились модернизированные немецкие танки Т-IV с увеличенной толщиной брони и длинноствольной 75-мм пушкой. Они могли драться с «тридцатьчетверкой» на равных и даже имели некоторое преимущество за счет более совершенной оптики прицелов.

После Курской битвы, когда немцы впервые массово применили «тигры» и «пантеры» с 88-мм орудиями, на «тридцатьчетверку» установили более мощную пушку – 85-мм Д-5Т и увеличили толщину брони. В марте 1944 года на фронте появилась модификация Т-34—85. Их производство прекратилось в 1946 году. Всего было выпущено более 61 тыс. танков Т-34 разных модификаций.

Вполне мифологичным и не соответствующим действительности было утверждение, будто Т-34 в бою побеждал любой немецкий танк. Нет, в массовом количестве появившийся в 1943 году «тигр» пробивал лобовую броню «тридцатьчетверки» с дистанции в 1500 метров, а нашему танку для того чтобы поразить «тигра», надо было сблизиться с ним на 500 метров. Примерно та же ситуация была и с «пантерой». А «королевский тигр» выигрывал поединок даже с самым мощным советским тяжелым танком ИС-2, поражая его своим 88-мм длинноствольным орудием на дистанции, на которой тот не мог пробить броню неприятельского танка даже с помощью своего 122-мм орудия.

Однако главным достоинством «тридцатьчетверки» была вовсе не способность победить в бою любой немецкий танк, а простота конструкции и дешевизна производства. Ни одна из стран-участниц не смогла производить аналогичный танк, который бы при столь выдающихся боевых качествах стоил бы так дешево и мог производиться в столь большом количестве.

Можно сказать, что немцы во многом проиграли Вторую мировую войну благодаря своей передовой научно-технической мысли. Так, в ходе Курской битвы летом 1943 года немцы впервые на Восточном фронте массированно применили новые образцы вооружения и боевой техники: танки «тигр» и «пантера», штурмовые орудия «фердинанд», самолеты ФВ-190 и Хе-129. И они вроде бы и в этом, и в последующих сражениях достигли неплохих результатов с точки зрения количества уничтоженной вражеской бронетехники. Так, согласно немецкой статистике, все подразделения, оснащенные танками T-VI и T-VIB («тигр» и «королевский тигр») за всю войну и на всех фронтах потеряли безвозвратно 1715 машин, уничтожив 9850 неприятельских танков и САУ, т. е. соотношение потерь в бронетехнике оказывается близким к 1:6. Но по крайней мере на Восточном фронте модернизированные T-IV с длинноствольной 75-мм пушкой имели ничуть не худшие результаты. Между тем Т-IV, даже модернизированный, стоил во много раз меньше того же «тигра» или «пантеры». Вместо одного «тигра» можно было произвести десяток Т-IV и тем самым достичь более благоприятного количественного соотношения по бронетехнике как с Красной Армией, так и с армиями западных союзников. Тем более что на Западе танков, которые превосходили бы модернизированный T-IV, так и не появилось до конца войны. Американский «Шерман» мог сражаться с ним лишь на равных, уступая и «пантерам», и «тиграм». В Советском Союзе модернизированный Т-34 с 85-мм пушкой впервые попал на фронт в марте 1944 года. Он превосходил модернизированный Т-IV и мог на равных сражаться с «пантерами», но уступал «тиграм» и «королевским тиграм». Однако можно вполне обоснованно предположить, что в случае, если бы у немцев не появились бы «тигры» и «пантеры», советские конструкторы вплоть до конца войны не получили бы задания на разработку Т-34—85.

Поэтому не будет преувеличением заявить, что немцы проиграли Вторую мировую войну в том числе и потому, что они были единственными участниками, кто уже во время войны интенсивно внедрял в серийное производство принципиально новые образцы вооружений и боевой техники, будь то «тигры» и «пантеры» или новейшие «Фокке-Вульфы» и реактивные истребители Ме-262 и ракеты «Фау». Все эти новинки были во много раз дороже своих более ранних аналогов (для ракет «Фау» таким аналогом были тяжелые бомбардировщики), но отнюдь не в столько же раз эффективнее. Вместо того, чтобы тратить силы и средства на новейшие «игрушки», быть может, стоило наращивать производство старых образцов, только модернизируя их? Например, тех же Ме-109 и Т-IV? Тогда, быть может, удалось бы если не ликвидировать, то существенно сократить количественное превосходство союзников в вооружении и боевой технике. Но в условиях тоталитарного режима главной становилась задача разработать и произвести необходимое вооружение и боевую технику, а вопрос о ее цене отходил на второй план. Конструкторы получали возможности воплощать в жизнь свои самые смелые разработки. И это происходило еще до того как превосходство союзников на всех фронтах вынудило Гитлера искать спасение в поисках «чудо-оружия», способного радикально изменить неблагоприятно складывающийся для Германии ход войны.

Справедливости ради надо сказать, что по безвозвратным потерям «тигры» имели некоторое преимущество перед модернизированными Т-IV. На одно и то же количество уничтоженных советских танков безвозвратные потери «тигров» непосредственно в бою были примерно вдвое меньше, чем безвозвратные потери даже модернизированных танков Т-IV. Таким образом, применение «тигров» также снижало безвозвратные потери среди немецких танковых экипажей. В условиях дефицита людских ресурсов Германии это было немаловажное обстоятельство. Однако оно все равно не делало «тигры» более эффективными, чем Т-IV с длинноствольными пушками, принимая во внимание сравнительную стоимость тех и других. Так же и по сравнению с Т-34 «тигры» были неэффективны, принимая во внимание их стоимость. Конечно, если бы Т-34 были бы оснащены более совершенной германской оптикой и имели бы больше комфорта для экипажа, подобно германским танкам, они бы действовали еще более эффективно. Однако с точки зрения соотношения боевой эффективности со стоимостью танк Т-34 был самым лучшим танком Второй мировой войны.

Миф подвига Николая Гастелло

Миф о подвиге Николая Гастелло, будто бы протаранившим своим подбитым бомбардировщиком колонну немецкой техники, стал одним из первых мифов Великой Отечественной войны.

Николай Францевич Гастелло, ставший одним из первых Героев Советского Союза после начала войны, был вполне подходящей фигурой для канонизации. Хотя капитан командир 4-й эскадрильи 207-го авиаполка дальних бомбардировщиков родился в 1907 году в Москве, он белорус по национальности, что должно было подчеркнуть интернационализм Красной Армии. К тому же получилось, что он пролил кровь за родную землю. Он участвовал в боях на Халхин-Голе и в советско-финской войне, а также участвовал в походе в Бессарабию и Северную Буковину.

По канонической советской версии, 26 июня 1941 года бомбардировщик ДБ-3Ф (Ил-4), будучи подбит, протаранил не немецкую моторизованную колонну. Однако согласно боевому донесению, самолет упал метрах в 40 от сбившей его зенитной батареи, причем нет данных, что он вообще нанес ей какой-либо ущерб. Кроме того, учитывая вес и аэродинамические качества ДБ-3, этот бомбардировщик даже при выходе из строя одного мотора практически терял управление. Поэтому направить его на какую-либо цель не было никакой возможности. Главное же, фамилия Николая Гастелло как фамилия летчика, который командовал экипажем бомбардировщика, упавшего вблизи шоссе Радошковичи – Молодечно, в Радошковичском районе Вилейской (ныне – Минской) области Белоруссии, возникла по ошибке. Ее назвал командир единственного уцелевшего в том бою советского бомбардировщика Федор Воробьев, утверждавший в донесении, что самолет Гастелло упал на колонну немцев, тогда как другой самолет экипажа под командованием Александра Маслова рухнул на лес. Много лет спустя, в 1951 году, при перезахоронении Гастелло и его экипажа на трупах, найденных у деревни Декшняны примерно в 170 метрах от шоссе, были найдены личные вещи сослуживцев Гастелло – командира 1-й эскадрильи 207-го ДБАП капитана Александра Спиридоновича Маслова, а также его стрелка-радиста Григория Васильевича Реутова. Стало ясно, что именно самолет Маслова упал у дороги. А самолет Гастелло упал в лесу, в болото. По рассказам местных жителей, из этого последнего самолета один летчик спасся с парашютом и, раненный, был взят немцами в плен. По некоторым признакам это был именно Гастелло, поскольку прыжок, по утверждению свидетелей, был совершен с крыла самолета. А оттуда мог прыгать только командир экипажа. Это факт был отмечен в «Списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 42-й авиадивизии с 22 по 28 июня 1941 года». Против экипажа Гастелло там значится: «Один человек из этого экипажа выпрыгнул с парашютом с горящего самолета, кто – неизвестно». Так что теоретически нельзя исключить, что Гастелло пережил Вторую мировую войну. Есть информация, что в 1990-е годы в Лондоне умер некий Николай Гастелло. Но был ли это сам Николай Францевич, или его потомок, или просто однофамилец, установить пока не представляется возможным. Надо также отметить, что подбитый ДБ-3 сразу же терял управление, поэтому своим товарищам Гастелло помочь уже не мог. И практически невозможно было направить подбитый самолет на скопление вражеской техники.

Поскольку данные о том, что вместо Гастелло на самом деле погиб другой экипаж, противоречили официальной версии, то в 1951 году экипаж Маслова без огласки перезахоронили в братской могиле на кладбище Радошковичей, а фрагменты бомбардировщика Маслова были отправлены в музеи страны, как останки самолета Гастелло, на месте гибели экипажа Маслова был установлен памятник-монумент, посвященный подвигу экипажа Гастелло. Сам факт обнаружения обломков бомбардировщика Маслова и останков его экипажа доказывает, что самолет не врезался в колонну машин с горючим и боеприпасами или в зенитную батарею, а упал на мягкий грунт. Тем более что немцы обычно использовали в полевых условиях не зенитные батареи, а самоходные зенитные установки. А в 170 метрах от шоссе ни зенитная батарея, ни самоходная установка находиться не могли.

В 1958 году члены экипажа Гастелло лейтенанты Анатолий Акимович Бурденюк и Григорий Николаевич Скоробогатый и старший сержант Алексей Александрович Калинин были посмертно награждены орденами Отечественной войны 1-й степени. Кстати, нужно сказать, что экипаж Гастелло был интернациональным: Бурденюк – украинец, Скоробогатый – русский, Калинин – ненец.

Позднее в Мацковском болоте между деревнями Мацки и Шепели были найдены останки самолета Гастелло, поскольку была обнаружена бирка от двигателя М-87Б серийный № 87844, принадлежащего именно его самолету, а также письмо Г.Н. Скоробогатого. А капитану Александру Маслову и еще трем членам его экипажа в 1996 году посмертно было присвоено звание Героев России. На самом деле и Маслов, и Гастелло, и члены их экипажей были подлинными героями. Ведь ДБ-3 были предназначены для бомбардировок с большой высоты. В первые дни войны из-за нехватки штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков дальние бомбардировщики вынуждены были использовать для бомбометания с малых высот, где они становились легкой добычей зениток и истребителей. Поэтому каждый вылет на тихоходном ДБ-3, лишенном истребительного прикрытия, был настоящим подвигом, а отважных летчиков ждала почти верная гибель или плен. Из 27 бомбардировщиков, вылетавших бомбить врага летом 1941 года в район Радошковичей, вернулся назад только один.

А капитану Маслову и членам его экипажа лейтенанту Владимиру Михайловичу Балашову, старшему сержанту Григорию Васильевичу Реутову и младшему сержанту Бахтурасу Бейксбаеву в 1996 году посмертно было присвоено звание Героя России. Казаху Бейксбаеву в 1998 году также было присвоено звание Народного героя Казахстана.

Александр Маслов, как и Гастелло, родился в 1907 году, но не в Москве, а в селе Андреевском Коломенского уезда Московской губернии. Он участвовал в походе в Польшу в сентябре 1939 года и в советско-финской войне.

Очевидно, что в случае с Гастелло мы имеем дело с чистой воды мифом. Тут недостоверно все – и случайно названная фамилия героя (в бою было очень трудно уследить, чей самолет куда упал), и придание герою сознательного стремления к самопожертвованию (чего в действительности чисто технически быть не могло), и нанесение противнику огромных потерь (которых в действительности не было). Легенда о Гастелло была призвана вдохновлять красноармейцев на самопожертвование и прикрыть неудачи советской авиации в первые недели войны.

Миф Смоленского сражения

Главный миф Смоленского сражения заключается в утверждении, что это сражение сыграло важную роль в срыве германского блицкрига и что на заключительном этапе советские войска имели успех. Чтобы доказать это, советские историки искусственно включили в Смоленское сражение Ельнинскую наступательную операцию Резервного фронта, проходившую в августе – сентябре 1941 года и завершившуюся ликвидацией ельнинского выступа. Однако к тому времени германское командование считало Смоленское сражение законченным и бросило основные силы группы армий «Центр» для окружения войск Юго-Западного фронта в районе Киева и для операции против Ленинграда.

Не дожидаясь полной ликвидации группировок советских войск, окруженных в районах Белостока и Минска, командование группы армий «Центр» решило продолжать наступление на Москву силами танковых и моторизованных дивизий, упредив завершение сосредоточения войск второго стратегического эшелона Красной Армии. 10 июля основные силы 3-й танковой группы Германа Гота устремились в обход Смоленска с севера. 2-я танковая группа Гейнца Гудериана наступала на город с юга. Войска Гота разбили 19-ю армию Конева и к 11 июля полностью овладели Витебском. Попытки частей трех советских армий вернуть Витебск закончились неудачей.

16 июля 1941 года танки Гудериана ворвались в Смоленск. В тот же день 7-я танковая дивизия танковой группы Гота после многодневных атак взяла Ярцево. До Москвы осталось чуть более 300 км. Казалось, что скоро Красная Армия будет уничтожена. Но подошедшие советские резервы нанесли контрудар, и в районе Смоленска две недели шли жестокие бои. Немецким танкистам не удалось с ходу овладеть городом. Смоленск обороняла 16-я армия генерала Лукина, срочно перенаправленная с Юго-Западного фронта. В окружении в районе Смоленска оказались также части 19-й и 20-й армий. Общее руководство боевыми действиями в ходе Смоленского сражения с советской стороны осуществлял генерал Андрей Еременко, назначенный 19 июля командующим Западным фронтом, а с немецкой стороны – генерал-фельдмаршал Ганс Клюге, командующий 4-й армией, в состав которой были включены обе танковые группы. Предшественник Еременко на посту командующего фронтом маршал Семен Тимошенко в приказе от 17 июля предупреждал: «Государственный Комитет Обороны отметил своим специальным приказом, что командный состав частей Западного фронта проникнут эвакуационными настроениями и легко относится к вопросу об отходе войск от Смоленска и сдаче Смоленска врагу. Если эти настроения соответствуют действительности, то подобные настроения среди командного состава Государственный Комитет Обороны считает преступлением, граничащим с прямой изменой Родине.

Комитет Обороны приказал пресечь железной рукой подобные настроения, порочащие знамя Красной Армии. Город Смоленск ни в коем случае не сдавать врагу».

Советские войска взорвали мосты через Днепр, но, несмотря на упорное сопротивление, немцам к 19 июля удалось овладеть большей частью Смоленска. 18–20 июля контрудар с целью деблокирования Смоленска из района Ярцево наносила группа генерала Константина Рокоссовского, но прорваться к окруженным не смогла. Столь же безуспешными оказались действия других оперативных групп Западного фронта под командованием генералов Владимира Качалова, Ивана Масленникова и Василия Хоменко. Пять дивизий из оперативной группы Качалова под Рославлем попали в окружение и были почти полностью уничтожены, а сам Качалов погиб. В приказе Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 16 августа 1941 года он был безосновательно обвинен в измене Родине и добровольной сдаче в плен. Владимира Яковлевича реабилитировали только в 1963 году.

26 июля пал Могилев. А в ночь на 27 июля немцы захватили Соловьевскую переправу, замкнув кольцо окружения. Еременко не удалось скоординировать действия всех оперативных групп. Наступление было плохо подготовлено, так как срочно перебрасываемые к Смоленску дивизии третьего стратегического эшелона вводились в бой с ходу.

К 28 июля командование группы армий «Центр» перебросило к Смоленску пехотные дивизии, освободившиеся после ликвидации Минского «котла», и положение защитников города стало безнадежным. 4–5 августа остатки окруженной группировки вышли из окружения, во многом благодаря тому, что части Рокоссовского на время отбили Соловьевскую переправу.

30 июля Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ) своей директивой № 34 приказало группе армий «Центр» основными силами перейти к обороне. Без переброски дополнительных сил она не могла продолжать наступление на Москву. Гитлер решил сначала достичь стратегических целей на флангах. Группа армий «Юг» должна была овладеть Киевом, а затем прорваться в Донбасс. Группе армий «Север» предстояло выйти на подступы к Ленинграду, но город не брать. Таким образом фланговые угрозы группе армий «Центр» были бы устранены, и тогда предполагалось возобновить наступление на советскую столицу. Против этого возражало Главное командование сухопутных войск (ОКХ), настаивавшее на продолжении наступления на Москву, и многие командующие армиями. Так, командующий 3-й танковой группой Гот вспоминал: «Это было полным отречением от первоначального плана – мощными силами, сосредоточенными в центре, пробиться через Смоленск на Москву. «Мощные силы» центра, состоявшие из двух танковых групп и трех полевых армий, сократились до одной полевой армии. Обе же танковые группы – основная ударная сила – были переброшены одна направо, другая налево. Совершенно очевидно, что подобное обстоятельство противоречило принципу – наступать там, где противник более всего ослаблен, то есть между Смоленском и Великими Луками в направлении на Ржев». Впоследствии многие немецкие генералы именно поворот на север и на юг, осуществленный в августе – сентябре, называли одной из главных причин краха блицкрига. Между тем даже если бы Гитлер дал группе армий «Центр» необходимые подкрепления за счет других групп армий, все равно наступление на Москву замедлилось бы из-за необходимости направлять дополнительные силы для отражения фланговых угроз с севера и юга, со стороны советских Северо-Западного и Юго-Западного фронтов, и все равно немцы не успели бы достичь своей цели до зимы.

В тактическом отношении Смоленское сражение выиграл вермахт. С 10 июля по 4 августа в боях за Полоцк, Витебск, Смоленск и Могилев было взято в плен около 300 000 советских солдат, подбито и захвачено более 3 тыс. танков. Примерно столько же советских солдат ранее было захвачено в плен в Белоруссии. Однако ценой больших потерь советское командование смогло значительно замедлить продвижение противника на московском направлении. Однако блицкриг еще не был сорван, и захват Киева и Донбасса, равно как и блокада Ленинграда, осуществлялись немцами еще в рамках осуществления стратегии «молниеносной войны».

Сталин расценил Смоленское сражение как крупное поражение Красной Армии. 29 июля Жуков был снят с поста начальника Генштаба и назначен командующим Резервным фронтом. Этому предшествовали драматические события. 1 июля 1953 года Лаврентий Берия, арестованный и опасавшийся, что его скоро убьют, писал бывшим товарищам по Президиуму ЦК: «Т.Т. Маленков и Молотов хорошо должны знать, что Жуков, когда его сняли с Генерального штаба по наущению Мехлиса, ведь его положение было очень опасно, мы вместе с вами уговорили назначить его командующим фронтом и тем самым спасли будущего героя нашей Отечественной войны…» Сталин хотел сделать из Жукова «козла отпущения» за поражение в Смоленском сражении, и только заступничество других членов ГКО разрядило ситуацию. Жуков был назначен командующим Резервным фронтом и провел успешную операцию по освобождению Ельни.