Текст книги "Вовка с ничейной полосы"

Автор книги: Борис Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

8

По чащобе мы продирались изо всех сил. Наконец выбрались из болотных зарослей и вошли в лес. Но куда идти? Вихран прыгал, крутился у Федькиных ног и вдруг с громким лаем помчался вглубь. Федька, будто его кто-то толкнул в спину, побежал вслед за собакой.

Я бежал, не видя перед собой Федьки, только прислушиваясь к лаю Вихрана. Время от времени я оглядывался: где Танька? Она не отставала. Молодец!

Мы спотыкались о корни, натыкались на пни и сучья, ветви больно царапали лицо, рвали одежду, мы задыхались, но бежали и бежали… Нам казалось, что с лётчиком что-то случится, если мы не подоспеем вовремя.

Вдруг лес кончился, и мы увидели Федьку. Он кричал осипшим голосом:

– Стойте, стойте! – Мы сначала подумали, что это относится к Вихрану.– Болото! С кустами. Опасно.

– А может, проскочим?!

– Тут взрослые дядьки с головой увязают, а ты – проскочим…

– Федя, смотри,– сказала Танька,– что это с Вихраном, почему он скулит и крутится?

Вихран действительно вёл себя странно: прыгал в кусты и тут же возвращался и принимался скулить.

Федька приказал ему замолчать и сказал:

– Лётчик где-то здесь, на той стороне. Болото надо обходить… Придётся кругаля давать километра два, не меньше… Эх!

– Простыня! Простыня! – закричала Танька и показала на сосну по ту сторону болота.

Мы тоже увидели огромный кусок белого полотна.

– Какая тебе простыня, это же парашют. Лопни мои глаза, парашют! – воскликнул Федька, и мы помчались в обход болота.

Два километра показались нам как десять. И когда мы очутились перед сосной, на которой повис парашют, то даже не поверили, что уже добрались.

Ни возле сосны, ни поблизости лётчика не было.

Вихран рвался в чащобу.

– Эй, есть кто-нибудь здесь? – крикнул Федька.

В ответ из черёмушника раздался еле слышный стон.

Мы бросились туда. И тотчас Федька вскрикнул:

– Так это дядя Федя!

Федя набрал в горсть болотной воды и плеснул на лицо лётчика. Но тот не шевелился, а только стонал.

– Караульте здесь,– распорядился Федька,– а я побегу за машиной…

Дядю Федю увезли в госпиталь. А на другой день вернулась мама. Первого сентября она, как и раньше, повела нас в школу. И хотя всё было не так торжественно, как до войны, но мы всё равно очень обрадовались первому школьному дню.

ФАБРИЧНАЯ ТРУБА

Я листаю старые, тронутые желтизной фронтовые блокноты, и за короткими строчками встаёт в памяти одна из многих поездок на передовую линию, под Ярцево Смоленской области. Я ехал за свежим материалом в очередной номер армейской газеты «Боевая тревога» Шестнадцатой армии Западного фронта.

…На переднем сиденье рядом с шофёром – командующий армией генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский. Позади – мы с членом военного совета дивизионным комиссаром Алексеем Андреевичем

Лобачёвым. Новенькая, только что с завода зелёная «эмка» плавно, бесшумно катилась по шоссе Москва – Минск. В смотровое стекло, ослепляя шофёра и командарма, светило солнце. Холмы, перелески стремительно приближались, вырастая, потом убегая, исчезали позади. И вот машина с рёвом взлетела на вершину холма и, не сбавляя скорости, вихрем выскочила на прямой участок дороги, просматриваемый издалека, с Ярцевских высот. Вдали показалась высокая труба Ярцевской прядильноткацкой фабрики, восточные пригороды райцентра и в дымке – высоты, занятые немцами.

– Тут гитлеровцы пошаливают,– сказал шофёр.– Стреляют с высот пушками даже по отдельным целям.

– Проскочим,– сказал Лобачёв.

Свиста снаряда из-за шума мотора мы не услышали. Справа за кюветом взметнулся столб земли и медленно стал оседать. Взрывной волной шибануло в дверцы.

– Заметили,– сказал Рокоссовский.

Шофёр прибавил скорость. Второй столб земли слева вырос совсем близко от машины. Рокоссовский повернулся к нам.

– Пристреливаются, хотят в вилку взять. Ну, да мы им не котлета, чтобы нас на вилку цеплять,– усмехнулся и добавил:-Сейчас жди взрыва сзади.– Потом повернулся к шофёру: – Жми на всю катушку.

Шофёр недоуменно посмотрел на него. Гнать машину навстречу орудийным выстрелам? Но ослушаться команды не посмел. Машина рванула, словно её подбросило взрывом.

Так и случилось, как говорил командующий: третий снаряд разворотил шоссе позади машины. Мелкой крошкой забарабанил асфальт по крыше.

– Плохо стреляют. Три снаряда, и всё мимо.– Рокоссовский говорил негромко, спокойно, как будто в том, что по тебе стреляют из пушки, нет ничего особенного.– Вон артиллеристы Василия Ивановича Казакова, так те первым снарядом цель накрывают! – И приказал шофёру:– А теперь, Степан Павлович, давайте вправо с дороги.

Машина резко свернула и, урча, перебралась через неглубокий кювет и пошла по стерне, раскачиваясь, в обход опасного места. Подъехав к кустам, машина скрылась в них. Командующий тронул шофёра за плечо:

– Остановите.

Рокоссовский чуть приоткрыл дверцу машины.

– Константин Константинович…

– Ничего, глядите.

Сбоку, нагнетая воздух, пролетел снаряд.

На том месте, где полминуты назад находилась наша «эмка», взметнулся огненный столб.

– Опоздали…– сказал Рокоссовский.– Перелёт, недолёт, а когда по машине ударили, нас уже там не было.

– Знали бы они, кого упустили,– заметил я.

– Да,– улыбнулся Рокоссовский,– пожалуй, за наши души кресты им были бы обеспечены.

– И две недели отпуска в фатерланд,– добавил Лобачёв.

– Придётся им помочь, Алексей Андреевич, – засмеялся Константин Константинович.– Отпуска в фатерланд мы им не гарантируем, но вот то, что кресты им обеспечены,– это уж наверняка. Отличные русские кресты. Лучших берёз не пожалеем.

Стрельба прекратилась. «Эмка» юрко вынырнула из кустов на магистраль. На дороге появился красноармеец. Поднял красный флажок. Шофёр резко затормозил. Боец, увидев командующего, вытянулся:

– Товарищ генерал, проезд закрыт. Прошу свернуть налево. Там, в лесу, командный пункт нашего артиллерийского полка. Вчера только что переехали сюда.

– Далеко?

– Недалече, товарищ генерал, рукой подать…

Через несколько минут мы были на командном пункте.

В блиндаже пахло смолой и сыростью. Здесь находились командующий артиллерией Шестнадцатой армии генерал-майор Василий Иванович Казаков и несколько офицеров – артиллеристов полка. Они вели оживлённый разговор с худеньким, светловолосым мальчиком. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать. Он был в ситцевой в полоску рубашке, босиком. Мальчик бойко о чём-то рассказывал. Находившиеся в блиндаже генерал и офицеры, увлечённые разговором с пареньком, не сразу обратили внимание на нас.

Увидев командующего армией, все повернулись к нему и встали по команде «смирно». Полковник, командир артиллерийского полка, коротко доложил Рокоссовскому обстановку в районе Ярцева и его высот. А Казаков, подмигнув Константину Константиновичу и кивнув в сторону мальчика, сказал:

– Вот, Константин Константинович, с ярцевской фабричной трубы сняли… юного советского разведчика.

Наблюдательный пункт под самым носом фашистов там устроил, как настоящий артиллерист-наблюдатель. Причём точно воспроизвёл расположение немцев на западном берегу реки Вопь и их скопление на ярцевских высотах.

– Какой молодец! Вот вам и помощник, Василий Иванович! – сказал командующий.– А как тебя зовут, юный разведчик?

– Алёша Потапов, товарищ генерал! – звонко ответил мальчик.

– Пионер?

– Так точно, товарищ генерал! – ещё звонче прозвучал голос мальчика.

– Замечательно! Да ты, Алёша, настоящий боец! А кто ж тебя послал на фабричную трубу? Это же опасно.

– Никто. Сам решил, товарищ генерал. Хотел узнать, в каких домах фашисты скрываются.

– А это для чего?

– Чтоб сообщить главному командиру Красной Армии, товарищ генерал. А уж он тогда всех фашистов выкурит из наших домов.

– Похвально. Да ты, вижу, шустрый, быстро соображаешь! – И Рокоссовский ближе подошёл к Алёше и, положив руку на его плечо, внимательно посмотрел в его глаза.– Мы выкурим фашистов, юный мой герой, отовсюду, где бы они ни притаились!

Рокоссовский приказал позаботиться о мальчике, накормить, одеть его и направить в безопасное место.

Полковник вызвал бойца-артиллериста, и тот отвёл мальчика на кухню.

Рокоссовский с интересом слушал генерала Казакова.

– Фабричная труба возвышается не только над Ярцевом, но и над обширной местностью. Далеко в сторону Смоленска просматривается автострада и железнодорожная магистраль, мосты, изгибы реки Вопь. На большую глубину видны позиции немецких войск, их передвижение, расположение орудий на ярцевских высотах…– докладывал генерал.

Командующий армией вдруг как-то хитро улыбнулся и, сверкнув глазами, произнёс:

– Василий Иванович, а вы, видимо, уже побывали на этой фабричной трубе! Вот бы нашим артиллеристам на ней вышку приспособить для наблюдения за противником!

– Верно, Константин Константинович. Сегодня утром поднялся на самый верх. Приказал командиру батареи срочно оборудовать там артиллерийский наблюдательный пункт.

– Замечательно, Василий Иванович!

Чувствовалось, что Рокоссовскому не терпится сегодня же побывать на наблюдательном пункте.

– А как туда добраться? – спросил он.

– Трудновато, Константин Константинович, надо проскочить низину. Расстояние – свыше километра. Да по открытой местности, на виду у противника. Им с ярцевских высот хорошо видно.

– И уж конечно, немцы эту злосчастную открытую низину пристреляли,– заметил Рокоссовский.

– Да ещё как! Увидев цель, тут же открывают прицельный огонь.

– Мы только что убедились, Василий Иванович, как они прицельно стреляют, четыре снаряда по машине, на каждого по снаряду – и всё мимо.

Рокоссовский понимал Казакова: ехать по низине опасно. Но что делать? После изнурительных боёв под Смоленском и в самом городе вот уже около двух недель как немцы заняли оборону. На участке фронта армии наступило затишье. Но враг подтягивал свежие части, перегруппировывал силы. Немцы готовили новое наступление на Москву. Командарму важно было знать планы противника, количество вражеских войск, сосредоточенных на участке против– Шестнадцатой армии. Командующий армией готовил наступление, а точнее, контрудар. Для этого надо всё продумать, всё до мелочей предусмотреть, лично посмотреть на расположение врага, подготовить всех командиров, подготовить войска.

– Василий Иванович, поедемте-ка на наш новый наблюдательный пункт. Посмотрим, что делает враг.

…В машину Рокоссовского сел ещё и Василий Иванович Казаков. Теперь нас было пятеро.

В августе сорок первого здесь было мало дождей, и просёлочные дороги были проезжими. Машина мчалась по открытой низине, тянувшейся вдоль восточного берега реки Вопь к подножию лесистого пологого холма. Здесь на её берегах и проходила линия обороны. На левом – воины Сто восьмой стрелковой дивизии, на правом, западном, возвышающемся над местностью,– немцы.

Расчёт Рокоссовского был точный: ошеломить противника.

Увидев мчавшуюся по открытой низине машину, немцы не сразу пришли в себя. Опомнившись наконец, они открыли орудийный огонь. Застрочили их пулеметы. Но было уже поздно. Машина, преодолев обстреливаемое пространство, скрылась за городской окраиной Ярцева. Но чтобы добраться до фабричной трубы, нужно было снова преодолеть просматриваемый противником участок.

И мы, оставив машину в безопасном месте, пробирались по одному. Кое-где пришлось ползти. Над головами непрерывно свистели пули.

– Храбрый человек наш командующий,– негромко сказал я Лобачёву,– со смертью наперегонки играет.

– Играет без проигрыша,– ответил он.

Рокоссовский, видимо, услышал наш разговор, усмехнулся, но ничего не сказал. В нескольких метрах от нас, за кирпичной школой,– фабричная труба. Пришлось ползти по-пластунски. Впереди – офицер-артиллерист, за ним Рокоссовский, потом Казаков, за ним Лобачёв, а сзади я. Вижу, Лобачёв быстро подтягивает правую ногу и одновременно резко вытягивает левую руку вперёд, отталкивается согнутой ногой. И всё так быстро и ловко выходит у него.

Я ещё полз, а Рокоссовский и остальные уже стояли в полный рост около шестигранной фабричной трубы. На фоне разрушенной фабрики она казалась особенно массивной и высокой – не менее семидесяти пяти метров в вышину. Труба стояла на цементном фундаменте, во многих местах она равномерно была опоясана железными обручами. С восточной стороны её чёрные скобы были словно перевязаны телефонным проводом. Там, на самом верху, и находится высотный НП артиллеристов. Там и нашли Алёшу Потапова наши воины.

Рокоссовский и Казаков подошли ближе к скобам трубы. Они поднимутся наверх, а мы останемся ждать их у артиллеристов, в землянке-подвале, только что оборудованной вблизи высотного НП.

Командующий, а за ним и Василий Иванович стали подниматься вверх по скобам.

Внизу царила мёртвая Мишина. Изредка её нарушали дальние разрывы снарядов и мин. Мы замерли, наблюдая за командиром и Казаковым.

Вот они уже поднялись метров на пятьдесят. Осматриваются. Лезут выше. Противник, заметив их, открыл по трубе орудийный огонь. Снаряды, свистя, пролетают мимо. Но вот Рокоссовский и Казаков поднялись к внешнему выступу трубы. Их головы уже виднелись над нею. Затем они быстро перескочили через верхний конец трубы и опустились на подмостки НП. И надолго скрылись от нас.

Между нашими артиллеристами и немцами завязалась перестрелка. Ответный огонь батареи утихомирил врага. Вскоре стрельба прекратилась.

Только теперь мы огляделись. На полуразрушенной стене фабрики висела мемориальная доска: «7 июня 1919 года фабрику посетил Председатель ВЦИК Михаил Иванович Калинин и выступил на митинге рабочих».

На северо-западной стороне корпуса фабрики, а точнее, их оставшиеся неразрушенными фундаменты лежали вдоль берега Вопи. Правее – шоссейный и железнодорожный мосты. На западном берегу – немцы.

С высотного наблюдательного пункта Рокоссовский и Казаков спустились, когда уже стемнело. Хотели и мы с Лобачёвым подняться к артиллерийским наблюдателям-высотникам, но командарм спешил в штаб армии. Он был в очень хорошем настроении. Видимо, так же радовался и Алёша Потапов, когда бежал сообщить командиру Красной Армии всё, что видел: где стоят пушки, где танки, а где пехота врага.

Обратно мы ехали тем же путём, с потушенными фарами.

А когда вернулись на командный пункт, полковник представил Рокоссовскому Алёшу Потапова в форме артиллериста.

Константин Константинович крепко пожал Алёше руку.

Командующий спешил. Надо было готовить штаб к контрудару. Вскоре последовал приказ. Первого сентября сорок первого года контрнаступление наших войск началось. И закончилось оно успешно. Из Ярцева противник был изгнан.