Текст книги "Выстоять. Буря над Тереком"

Автор книги: Борис Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В гостинице уже все спали, вышедший на мой настойчивый стук Кузьма недовольно морщился и протирал заспанные глаза пудовыми кулачищами, но, увидев, кого именно «черт принес в такое время», в мгновение ока переменился.

– Вернулись?! Ну, слава богу! Не зря Зина вчера целый день свечки Николаю-угоднику ставила! А с Толей что?

– Да нормально все, – успокаиваю я хозяина «Псарни». – Царапина, хоть и глубокая. Опять же, ты ж знаешь нашего Анатолия, его безмозглая голова и сквозное ранение переживет без особого вреда организму.

– Да ну тебя, командир! – бурчит Толя, протискиваясь мимо меня в трактир. – Кузьма, а у тебя с вечера покушать ничего не осталось?

– Как всегда! – улыбаюсь я. – Кто про что, а наш «желудок» – про жратву! А кто по дороге в Червленную в машине все мясо сточил?

– Да чего там было-то, этого мяса? – почти искренне возмущается Курсант.

– Ладно вам, мужики, – обрывает наш спор Четверть. – Сейчас соображу вам по-быстрому. Картошечки, там, отварю, котлеток пожарю, как раз на завтрашний обед фарш готов – весь вечер с Зинулей крутили… А хотите, так просто яишенки с колбасой сгоношу? И молока?

– Нет, – отрицательно мотаю головой я. – Толе лучше чаю горячего, с сахаром или с вареньем. Есть варенье?

– А то, – даже обижается трактирщик. – Айвовое, персиковое, черешневое, яблочное…

– Тогда – которое послаще. Ему сейчас гемоглобин повышать надо. Рана у Толяна хоть и фуфловая, но крови он потерял многовато..

– Ну, вот и ладно! Давайте, парни, проходите, садитесь, а я быстренько, – суетящийся Кузьма выглядел очень необычно, но не смешно, а как-то… Даже не знаю… Будто отец, дождавшийся наконец долго плутавших где-то сыновей… Хороший он все-таки мужик!

Пока Четверть гремел сковородками на кухне, мы с Толей сели обсуждать результаты нашей вылазки.

– Гляди, Толя, расклад у нас такой: сначала мы привалили курьера и десять бойцов конвоя, итого одиннадцать. Потом – трое верховых из Ведено и восемь человек на «Нивах» из Ца-Ведено. Это уже двадцать два. Да шестеро «Оборотней». Всего выходит – двадцать восемь. Это по самой скромной ставке – пять монет золотом и тридцать серебром. За американскую станцию нам Комендант минимум сотню золотом обещал – это вообще деньги бешеные. Да плюс премия за документы и план обороны Ца-Ведено… Опять же, надеюсь, за «Оборотней», а особенно за командира их, накинут побольше, чем за обыкновенных боевиков… Так что, чувствую, нищими мы себя в ближайшее время чувствовать не будем. Скорее наоборот, надо будет выдумывать, куда деньги девать.

– А чего там думать? – беспечно отмахивается Толя. – Оставить немного на житье-бытье, а остальное – в Моздок отвезти да в банк положить, под проценты. И нехай капают, на старость.

Вот ты ж, блин, опять я чуть не пролетел! А ведь полтора месяца тут живу, но на мелочах всяких продолжаю прокалываться, как пацан. Казалось бы, ну чего проще: есть лишние деньги – неси в банк. Но здесь за все время я ни одного банка не увидел и как-то подсознательно их вообще из реалий здешней жизни вычеркнул. И совершенно напрасно.

– И что, действительно на пенсию откладывать собрался?

– Не, – смущается напарник. – У меня просто семья в Ростове: мама, две сестренки младшие. Батя-то еще в Крыму погиб. Им, конечно, пенсию за него платят, да и маманя работает пока, на «Сельмаше». Но все равно – денег мало. Сам понимаешь, две девки когда растут – это как в яму деньги выкидывать… Вот, думаю, подзаработать да им помочь.

– Ну, что ж, дело хорошее, правильное, – одобрительно киваю я. – Слушай, Толя, у меня к тебе дело важное есть… По поводу шмота убитого тобою негра…

– Нож не отдам, даже и не уговаривай! – мгновенно реагирует Толя и даже забинтованной головой начинает трясти отрицательно, но сразу же кривится от боли.

Тут я вспомнил, как Курсант замирал перед витриной с ножами в лавке Старосельцева, какое у него при этом было лицо, и чуть не заржал в голос. Да уж, Ка-Бар у этого ножевого маньяка только у мертвого отнимут!

– Не, Толь, я про автомат, вернее, про все те «приблуды», что на него понавешаны. Вот хочешь – верь, хочешь – нет, но этот чертов комплект «обвеса» – можно сказать, хрустальная мечта боевой юности…

– Так и забирай! – великодушно машет рукой Анатолий, сообразивший, что я не посягаю на его Ка-Бар. – Но тогда по снаряге я тебе ничего не должен, лады? Думаю, весь этот «пластик» хороших денег стоит.

– Идет, напарник. Значит – в расчете!

Тут Кузьма притащил с кухни на большом деревянном подносе тяжеленную чугунную сковороду со шкворчащей и хлопающей пузырьками яичницей с копченой колбасой, несколько здоровенных ломтей черного хлеба, открытую солонку и большой пучок зеленого лука. И нам сразу стало не до разговоров.

– Рубайте, хлопчики! – в этот момент Четверть еще больше стал похож на любящего и заботливого отца. – А я сейчас еще молочка и чаю с вареньем принесу. Приятного аппетита.

– Мугум! – в один голос ответили мы. Ну, да, с набитым ртом произнести что-либо более членораздельное точно не получилось бы.

Проснулся я только к обеду. Хотя почему «только»? Учитывая, что легли мы ближе к утру, то я проспал скорее мало, чем много. Толю беспокоить не стал, пусть отсыпается, сил набирается. Он же организм молодой, растущий… Пострадавший, опять же. А я – старенький, мне от жизни уже много и не надо, как там у классика: «Я уже скромнее стал в желаньях…» Ну, да, желаний мало, а вот дел – выше горла. Первым делом я сходил вниз и пообедал. Котлеты действительно удались, не зря Кузьма с Зиной вчера весь вечер фарш крутили. Потом я снова поднялся к себе и при помощи мультитула сноровисто «ободрал» трофейный АКМ, а потом с нескрываемым удовольствием стал переставлять «обвес» на свой «сто третий». Ей-ей, не соврал я Толе ни на грамм: на самом деле мечтал о таком с тех пор, как случайно увидал в Интернете фотографии бойцов то ли «Блеквотера», то ли «Ириниса» [23]23
  «Блеквотер», «Иринис» – частные военные компании, фактически – небольшие армии, состоящие целиком из наемников, выполняющих боевые задачи по контракту с государствами, крупными корпорациями и даже частными лицами.


[Закрыть]в Ираке. Это была любовь с первого взгляда. Но, к сожалению – безответная. Привезенный в Россию полный комплект «обвеса» с оптикой и коллиматором стоил примерно три-четыре мои месячные зарплаты. Вырвать такой кусок из своего бюджета я был не готов. Так и оставалась мечта мечтою вплоть до вчерашнего дня. Нет, все-таки я, определенно, везунчик!

Закончив с автоматом, я запрыгнул в УАЗ и направился в Комендатуру. Финансовые вопросы – это очень серьезно, их на потом откладывать никогда не стоит.

– А вот и он! – с улыбкой приветствовал меня Игорь. – Небось прямо из койки за деньгами прискакал? Умыться-то хоть успел?

– Обижаешь! Еще и поел, и немного по хозяйству позанимался…

– Это какое ж у тебя хозяйство?! У тебя ж, кроме оружия да машины, и нету ничего… Голодранец, блин, а еще в зятья набивается.

– Вот по тому хозяйству, что есть, по тому и занимался. А за голодранца ты, господин капитан, мог бы свободно и в табло ухватить. Одно останавливает: будущего тестя метелить как-то неудобно, совесть не позволяет.

– Славно поговорили, – хохотнул Костылев. – По-семейному… Ладно, шутки в сторону, присаживайся и слушай.

– Весь внимание! – отрапортовал я, приземлившись на свой любимый стул.

Ну, если вкратце, то сложилось для нас с Толей все более чем удачно. Снятый с американского инструктора Falcon связисты из СБ оценили аж в сто двадцать золотых и еще с утра под усиленной охраной увезли его в Ханкалу в службу РЭБ. Ну, как говорится, бог в помощь, лишь бы на пользу. За боевиков, уничтоженных нами на мосту у Ца-Ведено, премию нам начислили по стандартному тарифу, за пятерых «Оборотней» – по двойному, а за чернокожего инструктора выдали аж два рубля золотом. Да уж, похоже, американские морпехи в этом сезоне дороги! За схему укреплений премия вышла по одному золотому на брата. А за сумку, снятую с курьера, нам пока вообще ничего не дали. Олег сразу же, еще ночью, увез ее в Ханкалу, и пока от него – ни слуху ни духу. Да и ладно, нам не к спеху. И без того сумма получилась какая-то малореальная – сто тридцать рублей золотом и двадцать – серебром. Охренеть!

– Ну, что, господин капитан? И кто теперь голодранец? – подпустил ехидную шпильку я.

– Не пуши хвост, павлин! Тебе эти деньги еще с напарником делить. Кстати, деньги как получать будешь? Лично мне кажется, что такую кучу золота в мешке таскать – не совсем разумно.

– А какие есть варианты?

– Ну, это зависит от того, что ты с этими деньгами делать думаешь.

– Да мы с Толей, собственно, подумывали большую часть в банк положить, когда в Моздоке будем.

– Тогда советую взять немного наличкой, а остальное – чеками государственного банка. Их в любом банке Югороссии и на наличные разменяют, и в качестве вклада примут. Удобно.

Я прикинул, сколько у нас с Курсантом денег осталось после предыдущей «прогулки». Результат меня вполне удовлетворил. Правда, нам еще в Ростов ехать. А там «Псарни» нет и кормить-поить бесплатно никто не будет, да и за жилье платить придется. Хотя, может, и не придется, если у Курсанта дома остановимся… Но в любом случае готовым надо быть ко всему.

– Тогда, Игорек, давай сделаем так: сто золотых возьму двумя чеками по пятьдесят, их-то мы в банк и положим. А остальное – давай «налом». Нам ехать далеко, расходы предстоят немалые.

– Это верно, потому как назад вам можно будет не раньше, чем к Новому году, пускай тут все это вами поднятое «бурление говн» малость уляжется. Ладно, с этим решили, сейчас в финчасть спустимся, все получишь. Но это еще не все, вот, держи.

С этими словами Игорь выложил на стол две темно-бордовые книжицы с золотым тиснением «Служба Безопасности Югороссийской Республики» и гербом. По очереди открыв обе, я узнаю, что отныне являюсь лейтенантом СБ в должности старшего оперуполномоченного Управления по борьбе с терроризмом по Терскому Фронту, а вот Толя теперь – младший опер и сержант. А еще я вдруг выяснил, что у напарника моего есть отчество – Андреевич, и фамилия – Коломийцев. Вот так и бывает, уже полтора месяца общаемся, а все по имени да по позывному… В оба удостоверения вклеены наши фотографии в черной форме и при погонах.

– А вот этого я не понял! Что за на фиг?!

– Понимаешь, Миша, это тут, на Терском Фронте, да еще, разве, на северных границах наемники – уважаемые люди. А в столице – чуть ли не бандиты, хоть и в законе.

– Ага, «федеральное бандформирование», – заржал я, вспомнив похожую историю времен Второй чеченской кампании. [24]24
  Абсолютно реальный случай: командир одного из свежесформированных подразделений гантамировского ополчения в 1999 году браво доложил перед строем то ли Шаманову, то ли Трошеву: «Федеральное законное бандформирование построено!» Бывает, занесло мужика, зарапортовался.


[Закрыть]

– Угу, типа того. А с этими ксивами вы – крутые, словно вареные яйца, опера с Терского Фронта. Имеющие, к слову, право свободного ношения, а в случае необходимости – и применения огнестрельного оружия. Не хухры-мухры. Кроме того, если вы наемники, так и зарабатывайте, чем можете, а если сотрудники СБ в служебной командировке – это и оклад, и командировочные. Правда, работать придется, но мы вас как инструкторов по боевой и физической подготовке проведем, так что – ничего сложного. Продолжите ваши с Толиком тренировки, но в компании тамошних сотрудников СБ. Опять же, в столице про здешние края всякие страшные истории ходят, так что наших там уважают и немного побаиваются. Совсем борзеть я вам, конечно, не советую, но и прогибаться под тамошних не нужно. Ведите себя достойно и со всеми на равных, даже с подполковниками-полковниками. Они – штафирки тыловые, а вы – крутые бойцы, только что с передовой. Ясно?

– А то!

Блин, а вот такой подход к вопросу меня откровенно радует. Непонятно только, откуда они наши с Толей фотографии достали, да еще и в здешней форме? Задаю Игорю этот вопрос.

– Ну, ты даешь, пришелец из прошлого! – удивленно мотает головой тот. – А что, у вас про программу «Фотошоп» не слыхали? Твое фото взяли из личного дела, напарника твоего – из паспорта, он ведь его на регистрацию сдавал, когда только-только сюда из Ростова приехал, мы и отсканировали. Стандартная практика. Ну а форму с нужными погонами в «Фотошопе» подставили. И все…

– Хм, что-то я, и правда, туплю последнее время. Тогда еще вопрос: до Ростова путь неблизкий, как насчет УАЗ наш заправить?

– Ой, как же ты мне надоел со жлобством своим, Тюкалов! Да заправят твой агрегат, успокойся. И по дороге дозаправлять будут, он же включен в состав конвоя колонны. А вот по Ростову кататься будешь за свои кровные.

– Ладно, и на том спасибо! А заправлять где?

– Послезавтра в пять утра, при формировании колонны, в гараже заправишь. Семеныча не забыл еще? Вот с ним все и порешаешь.

– Ну, если больше ничего нет, – я встаю со стула, – то побегу. Времени на сборы все меньше, а дел еще полно.

– Ну, давай, беги… Да, кстати, наградные на вас обоих я сегодня утром в Ханкалу отправил. На «Георгиев». Можно было, конечно, и по «Мужеству» попробовать, но их в Ростове утверждают. А «Святой Георгий» – это наш орден, казачий, его правами Генерал-Губернатора дают. Так что, думаю, недельки через две-три – утвердят.

– А что, кроме Терского Фронта, «Георгием» нигде не награждают?

– Нет, не положено им, могут, конечно, наградить и ненашенского, но – только за подвиг, совершенный на территории Фронта, и только приказом Генерал-Губернатора. Так что награда эта довольно редкая и очень уважаемая. Не посрамите!

Я вскакиваю, принимаю образцовую строевую стойку и совершенно серьезно отвечаю:

– Есть!

– Ладно, завязывай во фрунт тянуться, верю. – Костылев явно доволен произведенным эффектом. – Пошли к нашим «финикам», деньги заберешь… Да, чуть не забыл! Обязательно по комплекту формы себе оборудуйте, и летней, и зимней. Чтоб шеврон, погоны – все как надо. Это тут вы ходите, в чем попало, а в столице придется соответствовать.

– Ладно, – тяжко вздохнул я. – Вот так и знал, что каким-нибудь подвохом все закончится!

Из Комендатуры я завернул к Сергею Сергеевичу в «Ратник».

– О, Михаил! А вот и вы, – оружейник, как всегда, лучится радушием. Нет, с таким внешним видом и характером надо не автоматами-пистолетами, а мороженым торговать, ей-богу!

– День добрый, Сергей Сергеич. Ну, что, порадуете меня чем-нибудь? А то скоро покину я вас, надолго…

– Вот это плохо! – серьезно отвечает тот. – Такого поставщика терять – убыток магазину. Но раз такое дело… Принимайте свой заказ.

С этими словами хозяин «Ратника» выложил на прилавок ПБС и пять стандартных пачек автоматных патронов 7.62 по двадцать штук в каждой.

– За глушитель – золотой. За патроны – по пятнадцать серебром за пачку.

Однако! За золотой рубль в этом же магазине можно новый «семьдесят четвертый» приобрести. А обычные 7.62x39 – пять рублей за пачку стоят. Вот она, монополия в самом страшном ее проявлении! Но, судя по лицу продавца, «торг тут неуместен». Значит – будем брать!

– Послушайте, Сергей Сергеич, ну, может, хоть сейчас-то откройте тайну: где ж вы все это раздобыли? – интересуюсь я, выложив требуемую сумму на прилавок.

– Да ради бога, Миша… Сам корпус ПБС-1 я раздобыл у одного знакомого кладовщика из Ханкалы. Он у него лет уже десять валялся в сейфе: на фиг не нужен, но выкинуть – жалко. Мой мастер, Валерий Борисович, я вам о нем рассказывал, его вычистил, заново заворонил, словом, привел в порядок. Образец обтюратора он тоже сам сделал, аккуратно, вручную.

А уже по этому лекалу мне ребята из Моздока, есть там одна фирмочка – занимается фигурным литьем по пластику и резине, таких наделали целую кучу. Сложнее всего было с патронами, тут Борисычу снова помозговать пришлось… Но справился. Пулю взял от патрона 7.62x54, винтовочного, благо там номенклатура обширная, есть из чего выбирать. Выбрал самую подходящую по весу – почти двенадцать грамм, новую навеску пороха сам определил, и вот результат! Даже не сомневайтесь, молодой человек, работает как часики, я непроверенный товар покупателю втюхивать не стану! Но если сомневаетесь, вот, возьмите еще одну пачку бесплатно, на стрельбище сходите, отстреляете. Не понравится – все назад заберу и деньги верну. Идет?

– Ну, даже не знаю, Сергей Сергеич, не то чтобы я вам не доверял. Но все ж таки не носовой платок покупаю. От этого моя жизнь может зависеть. Поэтому – не откажусь!

Забрав еще одну пачку патронов, еще раз поблагодарив продавца и попросив передать благодарность загадочному Валерию Борисовичу, которого ни разу не видел, я прямиком рванул сперва к Карташову – договориться об использовании стрельбища, а потом и на само стрельбище. А по дороге, крутя «баранку», внезапно сообразил, что только что своими руками подарил милейшему Сергею Сергеевичу еще одну статью доходов: технология изготовления обтюраторов и патронов УС уже отработана, а сам корпус ПБС – так это просто металлическая труба… Ну, может, не совсем простая труба, с небольшими «изгибистостями»… Но любой толковый слесарь в своей мастерской такие клепать на раз-два сможет. Чует мое сердце, через месяц, а то и раньше в «Ратнике» можно будет купить ПБС на любой автомат.

Приехав на стрельбище и отстреляв три десятка патронов, сначала одиночными, потом – короткими очередями, остался вполне доволен. Разумеется, полной бесшумности не было. Так ее и у штатных-то глушителей никогда особенно не наблюдалось. Даже всем известная «бесшумная» ВСС «Винторез» при выстреле издает звук, по громкости сравнимый с хлопком пробки шампанского. А ведь над ней целая толпа специалистов работала. А тут – кустарь-самоучка… Чуть ли не на коленке… А результат, в общем-то, тот же. А, как известно, если разницы нет, то зачем платить больше?

А оставшихся патронов мне как раз хватит на три магазина. Буду их отдельно от остальных носить, не в подсумках, а в «мародерке», чтобы, если что, не перепутать случайно. Кстати, к вопросу о птицах, под ПБС надо бы тоже какой-нибудь чехол найти. Не в кармане же его таскать? Значит, надо ехать к Старосельцеву.

Тимофей Владимирович встретил меня, как всегда, радушно. А вот Оксана, едва увидев в дверях, фыркнула и, резко развернувшись, исчезла в подсобке.

– Обиделась… – только и развел руками старик.

– Ну, старина, извини! Я не только ничего не обещал, но и поползновений никаких не делал. А уж чего она сама там себе навыдумывала – так я в этом не виноват. Опять же, ну, маленькая она для меня, ей-богу!

– А Настя, значит, не маленькая? – ехидно интересуется вредный дед.

– Насте скоро двадцать, а Оксанке давно ли шестнадцать стукнуло?

Возразить Старосельцеву нечего, и он только разводит руками.

– А этот, Толька твой, что за человек?

Вот, блин, такого вопроса я точно не ожидал, даже растерялся.

– Да как тебе сказать. Нормальный мальчишка, хоть и шалопай. И Оксана ему вроде как нравится. Но я его предупредил: не дай боже что – придавлю, как кутенка, своими руками.

В ответ Владимирыч только кивнул, но явно какую-то там себе зарубочку на память поставил.

– Ладно, Мишань, чего купить-то хотел? Ты ж теперь вроде экипированный аж по самые ноздри?

Нет, я возможностям и осведомленности «сарафанного радио» удивляться не перестану, наверное, никогда!

– Да вот под такую вот «трубу», – я достал из глубокого кармана брюк «горки» ПБС, – надо чехольчик подобрать на РПС. Цвет – «олива».

– Да помню я твою «систему», чай не склеротик еще! – сварливо отзывается дед Тимоха. – Так, погоди, что-то похожее у меня было.

С тихим бубнением он закапывается куда-то под прилавок и через пару минут выныривает из таинственных недр с каким-то подсумком в руках.

– Вот, Миша, глянь. Это из комплекта для стационарной охраны объектов… Для ВОХРа, короче, поясной подсумок для большого фонаря. Ну-ка, примерим…

Да уж, вот что называется «глаз-алмаз»: глушитель вошел в чехол почти как влитой, ну, может, самую малость внутри болтался. Но люфт точно не больше пары сантиметров был, так это, наоборот, хорошо – вынимать удобнее будет. Зато по длине – просто идеально.

– Ага, – удовлетворенно улыбается Старосельцев, – как под него шился! А где ж ты такой игрушкой разжился-то, Мишаня? Я таких, считай, года с двадцать пятого, наверное, и не видал.

– Ничего, Тимофей Владимирович, думаю, скоро еще увидишь.

Отдав три серебряных рубля за подсумок и распрощавшись со Старосельцевым, выдвигаюсь к конечной точке своего сегодняшнего маршрута – гаражу Комендатуры. Там у меня дело было самое что ни на есть шкурное – максимально подготовить свой горячо любимый УАЗ к любым возможным в пути неожиданностям и неприятностям. Разговор со старшим техником у нас вышел долгий и обстоятельный. Если вам когда-нибудь расскажут об армейском зампотехе или старшем технике, у которого где-нибудь в далеких закутках склада не притырены «лишние», нигде не числящиеся ЗИПы, запчасти, инструменты, бочки с горючим и прочие железяки, которые он по своему желанию и для своей выгоды может использовать в любой момент, – не верьте. Таких просто нет. Но при этом есть две разновидности этих граждан – хорошие и плохие специалисты. У плохих все это – банально своровано и первая же непьющая и не берущая на лапу ревизия такого деятеля возьмет за цугундер и отправит под суд за хищение и превышение полномочий. У хороших – вся отчетность будет бить копейка в копейку, литр в литр, грамм в грамм, но излишки все равно будут. По волшебству, наверное… Степаныч явно относился к числу хороших специалистов. Плохого, учитывая специфику Терского Фронта, давно не то чтобы посадили, а скорее просто расстреляли бы. Степаныч же умудрялся и гараж, и всю вверенную ему технику содержать в образцовом порядке, и все команды и приказы командования выполнять точно и в срок, но и себя не забывал. Что лично мне было весьма на руку. Гараж я покинул пешком и «облегченным» на две золотые монеты. Зато к завтрашнему вечеру на моей «ласточке» гарантированно появятся бронированные вставки в полу, дверях и спинках сидений, ячейки с четырьмя патронными коробами-«двухсотками» к ПК под задним сиденьем, так, чисто на всякий случай (правда, без пулеметных лент и патронов, но это уже из другой оперы). А в «собачнике», борта которого тоже будут изнутри обшиты тонкими бронелистами, сделают крепления для четырех запасных двадцатилитровых канистр под бензин (канистры в комплект входят, а вот за бензин придется доплатить отдельно). Нет, приятно все-таки иметь дело с профессионалом!

А солнце меж тем уже уверенно клонилось к закату. К счастью, дел у меня почти не осталось. Разве что, вернувшись в «Псарню», отыскать там Убивца и передать ему флешку от фотоаппарата, предварительно удалив с нее фотографии «Оборотней» и их чернокожего командира-инструктора. Это купцам видеть точно ни к чему. А Исмагилов на свой ноутбук эти фото все равно еще прошлой ночью скопировал. Так что у кого надо, снимки уже есть, а мне они не сильно-то и нужны, не такая уж «добрая» это память. Все вышеозначенное я и сделал сразу после возвращения в гостиницу, которую уже давно про себя называю домом. Костя поблагодарил и пообещал вернуть флеш-карту уже завтра утром. Оказывается, он уже успел договориться о встрече с «заинтересованными лицами» утром, пока я отсыпался после трудов праведных, и сегодня поздно вечером они собираются в доме одного из купцов.

– Со мною прогуляться не хочешь? – предлагает Костя.

– Нет, ни к чему это. Им не моя рожа нужна, а результаты нашей, заметь, именно нашей, а не моей деятельности. Все это вытворяют не конкретные Миша и Толя, а героические парни из твоего отряда. А которые именно – неважно. У тебя все на такое способны. Просекаешь?

– А то! – соглашается тот. – Ведь нанимать-то, ежели что, тоже весь отряд будут, ну, на крайняк, его часть, а не просто двух отморозков.

– Вот именно. Опять же, ты в курсе, что нас с Толей Костылев с Исмагиловым отсель убирают на пару месяцев от греха? А то уж больно нездоровые шевеления вокруг наших персон начались.

– Да в курсе. Комендант звонил пару часов назад Кузьме, а тот мне рассказал. Обидно, с одной стороны, но в целом – правильно. Опять же, еще недели две, и в горах вам все равно делать будет нечего. А дел вы таких наворочали, что этого «имиджу» нам, думаю, до весны за глаза хватит. Сегодня-то кадры стоящие?

– Угу, – хохотнул я. – На всякий случай пару ведерок или тазиков в совещательной комнате приготовь, для особо впечатлительных, чтоб ковры не портить…

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Просто разделочный цех на скотобойне. Ей-богу, не хотели, само получилось!

– Ню-ню, – скептически хмыкнул Убивец. – Так я и поверил… Белые и пушистые Миша с Толей… Ха-ха три раза. Ладно, спасибо за флешку, побежал я. А ты на ужин топай живее. Сегодня бараньи ребрышки, остынут – не такие вкусные будут.

Перекусив вместе с уже проснувшимся и приведшим себя в порядок напарником и впрямь чудо какими вкусными бараньими ребрышками с острым соусом, я оставил Толю в компании Шурупа, Коваля и нескольких кружек пива, а сам двинулся на задний двор, чистить автомат. Мой вчерашний инструктаж Толик явно понял и за ужином на вопросы наемников о прошедшей операции отвечал охотно, с шутками-прибаутками, но без особой конкретики. Да, сходили удачно, повоевали малость, а трофеев не принесли, потому как задача другая была. А за ее выполнение деньги платят, вот и не стали лишнего жадничать. Молодец, парень, учится не болтать больше, чем необходимо.

А когда на улице уже совсем стемнело, я пошел в гости. К кому, думаю, объяснять не надо. Солнце мое голубоглазое сейчас мне и так наверняка разгон устроит за то, что я уже сутки как вернулся, а к ней только зашел. Ну, да ладно, от нее я и не такое с радостью стерплю!

Ошибиться в предположениях было неожиданно приятно. Никаких упреков, никаких претензий, просто прижалась ко мне ласково, а на враз ставшие какими-то путаными и неубедительными объяснения о множестве самых разных и срочных дел, на которые и ушел весь день, только молча кивнула. Вот что значит – дочь боевого офицера! Все понимает. Повезло мне с ней, ох, повезло! А потом мы снова сидели обнявшись в беседке, ее голова доверчиво лежала у меня на плече, и говорили о чем-то, не помню толком о чем, но на душе от этого разговора становилось светло и радостно. Как же мне хорошо рядом с нею!

– А ты правда скоро уедешь? – спросила вдруг она.

– Отец сказал? Да, малыш, придется, хоть и очень не хочется. Но сама понимаешь – служба военная, она такая…

– Так ведь ты невоенный.

– А вот это, солнышко мое, вопрос очень сложный. С одной стороны – наемник, а с другой, – тут я демонстрирую ей служебное удостоверение, которое специально таскаю в кармане, чтобы слегка пообтрепалось и не выглядело слишком новым, – ажно цельный лейтенант СБ, «страшный опер» по борьбе с терроризмом… Вот так вот…

– И надолго? – в голосе Насти слышна нешуточная грусть.

– К Новому году вернусь точно. Так что можешь смело заказывать новогодний подарок! Чего желаешь?

– Ой, ну ты спросил! А чего еще может желать Настенька из дальних стран? Разумеется – цветочек аленький.

– Э, нет, не пойдет! – грозно восклицаю я. – К тем цветочкам обычно в нагрузку идут всякие неведомые чудища, в которых Настеньки вечно влюбляются. Нет! Я конкурентов не потерплю!

– Глупый, – смеется она своим дивным смехом и нежно целует меня в ухо. – Чудище у меня уже есть. А вот цветочка к нему почему-то не прилагалось. Непорядок!

– Понял, – киваю я. – Будем устранять недостатки и восстанавливать комплектность!

Думаю, так бы и сидели мы вдвоем до поздней ночи несмотря на довольно прохладную погоду, но тут вышел из дома Игорь и разрушил нашу идиллию. Негодяйская он все-таки рожа!

Следующий день у нас с Курсантом был посвящен хозяйственным заботам: мы приводили себя в порядок перед поездкой. Сначала я вручил ему удостоверение.

– И что это все значит? – удивленно пялится в ксиву он.

– Это значит – добро пожаловать в органы, сынок! В Ростов мы с тобой едем не непонятными, а потому подозрительными «вольными стрелками», а вполне респектабельными операми СБ. Крутыми, вооруженными и очень опасными. Да еще и получающими заработную плату и командировочные. Или ты думаешь, все два месяца у матери на шее сидеть?

Услышав про зарплату, Толик мгновенно смирился со скоропалительным зачислением «в ряды» и даже повеселел. А я наконец выбрал время и дошел до местной парикмахерской, где подстригся под самую короткую насадку, оставив от отросшего за полтора месяца и ставшего довольно неопрятным «ежика» ровно два миллиметра растительности. Толяну легче, он свой череп каждые двое суток опасной бритвой до зеркального блеска полирует, Котовский, блин. Я пока не настолько крут. Бриться «опаской», периодически правя ее на кожаном ремне, уже пробую потихоньку, ведь жиллетовские лезвия, что у меня с собой в «мыльнорыльных» были, – не вечны, а готовиться нужно заранее. Так что лицо побрить, отделавшись всего двумя-тремя порезами, я уже вполне в состоянии, но вот чтоб самому себе голову скоблить – нет уж, увольте! Я лучше парикмахеру денег отдам, не обеднею.

Потом, решив не озадачивать всякой ерундой Зину, мы выклянчили у нее две лохани, две одежные щетки и большой кусок вонючего, зато ядреного хозяйственного мыла. Со всем этим «богатством» ушли на задний двор, где и устроили грандиозную постирушку, отстирав от въевшейся грязи, копоти и пороховой гари и «горки», и РПС, и ранцы, и вообще все, что в тот момент под руку подвернулось. Потом, развесив вещи на веревках, снова пошли к Зинаиде, на этот раз за утюгом и гладильной доской. Правда, когда я выяснил, что электрического утюга у хозяйки «Псарни» нет, а есть только древнее чугунное чудовище на углях, то не стал рисковать и попросил ее отгладить выданные нам на складе черные прыжковые костюмы. А пока она занималась с нашей «формой номер четыре», мы с Толей дружно пришивали шевроны и крепили погоны на «форму номер пять». [25]25
  «Форма номер четыре» – уставной летний комплект форменного армейского оборудования. «Форма номер пять» – уставной зимний комплект форменного армейского оборудования.


[Закрыть]А когда Зина принесла отутюженные костюмы, то повторили процедуру и с ними.

Потом я учил Толю правильно «отбивать» береты, чтобы они выглядели головными уборами бойцов спецназа, а не непонятной формы тряпками, зачем-то натянутыми на голову.

Хорошо еще, что выданные нам на складе береты были так называемыми «формованными», без швов. Если б они оказались такими, как раньше выдавали в Российской армии, то их пришлось бы еще и ушивать, уж больно были огромные и уродливые. А тут обошлись «малой кровью» – всего-то пару часов просидели голыми по пояс (чтоб одежду не мочить), в сырых беретах, с которых вода так и текла, на головах, ожидая, пока «изделие» окончательно высохнет, сохранив приданную ему форму. Зато результат был – просто загляденье! Не стыдно будет в люди выйти!

– Блин, напарник, – вдруг хлопнул себя ладонью по лбу я. – Ну, ладно я вчера закрутился-завертелся и забыл, но ты-то сам чего молчишь?!

С этими словами я выкладываю на стол пятнадцать золотых, десять серебряных рублей и банковский чек. У Толи при виде суммы удивленно ползут вверх брови.