Текст книги "Выстоять. Буря над Тереком"

Автор книги: Борис Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Когда через пятнадцать минут к месту побоища прибыл окруженный толпой охранников амир Ведено, то ему передали перепачканный кровью лист плотной бумаги, который был прилеплен к радиатору одной из «Нив». На нем крупными буквами, серым свинцовым карандашом по-русски было написано:

«Еще раз тронете могилу в Беное – сложу из голов ваших шакалов пирамиду, свиной кровью ее оболью, и у каждой изо рта отрезанный хер торчать будет. В таком виде их не то что в Джанну [13]13
  Джанна – рай у мусульман.


[Закрыть]не пустят, но и из Джаханнама [14]14
  Джаханнам – ад у мусульман.


[Закрыть]Иблис [15]15
  Иблис – в исламе тоже, что и Сатана в христианстве: ангел, восставший против Аллаха.


[Закрыть]пинками выгонит. Хватит мертвых позорить!!!».

– Главное, держи левый фланг и тыл, Толян, не дай им нас обойти! – шепчу я, глядя, как четверо «цифровых» бородачей грамотно, прикрывая друг друга, подбираются к развалинам кошары, в которой занял оборону Курсант. – Это не основная группа, мы их махом перемелем, если тормозить не будем. Но начинать только по моей команде.

Эх, елки, а ведь так все хорошо начиналось! От Ца-Ведено ушли чисто. Но по старому пути возвращаться было нельзя, и я, припомнив свои многочисленные «хождения по мукам» в здешних горах в 2010-м, повел наш с Толей «победоносный отряд» на запад. Перевалим через невысокий, всего километровый, хребет Керкендук, обойдем с севера Хатуни и выйдем прямо к Агиштам. Эта деревушка, судя по словам Костылева, уже много лет как брошена, зато от нее, вдоль дороги или просто по течению узенькой речки Басс, рукой подать до Шали. Ну, а уж от Шали-то мы до Аргуна как-нибудь доберемся. Ага, блин, раскатал губу, наивный чукотский юноша!

Обнаружил преследование чисто случайно, чего уж врать-то. Просто в очередной раз подала сигнал тревоги моя многоопытная «пятая точка», и я решил перестраховаться. Перевалив через Керкендук, мы с Толей не стали спускаться вниз, к Агиштам, как сначала и планировали, а двинули «верхами» почти вдоль гребня, сливающегося в этом месте с Керкендуком хребта Маштан. Идти, разумеется, было куда труднее, зато во время очередного привала, обозревая окрестности в бинокль, я засек сразу три группы по пять-шесть человек, что широким веером, держа между собою дистанцию, прочесывали местность внизу, направлением от Хатуней и Тевзаны на Агишты. Вот, мля! Пошли бы мы так, как собирались, – уже бой вели бы, причем в окружении. Ой, как хреново! Скомандовав подъем, я повел напарника в сторону Шали напрямую, через горы. Но и противник у нас был явно не лыком шит – вцепились нам в загривок, как бульдоги.

И откуда они вообще нарисовались-то?! Не скажу, что настоящие профи, но уровнем куда выше, чем обычные боевики. Ладно, шустрые, ладно – выносливые. Главная проблема – явно тактически грамотные. Обложили нас со всех сторон и гонят, как волков. Причем, судя по всему, с координацией совместных действий и радиосвязью у них тоже все нормально. И еще одно я для себя подметил – одинаково экипированные: на всех цифровой камуфляж. Издалека видно плохо, но больше всего похоже на местную версию американского «диджитал грин» – в таком воевала грузинская армия в 2008 году в Осетии, а потом в таком же щеголяла вся чеченская милиция. Единообразие – это плохо! Значит, это не банда, а регулярное подразделение, ну, или, как минимум, его подобие. Одно радует – без собачек идут, что, если вдуматься – не так уж странно: кавказец – это вам не немецкая овчарка, характер у него тяжелый, дрессировке поддающийся плохо.

Вот сторожа из них выходят отличные, у них эта «опция», можно сказать, от природы заложена, а во всем остальном – пожалуйте бриться. Так что придется вам, ребятки, обойтись без чутких собачьих носов, а значит – шансы у нас приличные. Хорошо еще, что я сам в такие игры не первый год играю, а то давно схарчили бы нас с Курсантом эти резкие ребята даже без собак, они и так гонят нас, как хорошие гончие. Но легкой победы им не будет, я тоже воробушек стреляный: петляю, словно старый, матерый заяц. Следы путаю, кругами вожу, «мелкими пакостями» развлекаюсь. Уже почти всю леску извел на ложные растяжки. Пусть время теряют и подлянки ищут. Столько времени и сил потратят, а вместо результата – пшик. А чтобы уж совсем пацанов не обижать, я на каждые три-четыре фальшивки ставлю одну настоящую. Не, ну а что? Нечего расслабляться! Так что, судя по паре прогремевших некоторое время назад вдалеке взрывов, – счет снова в нашу пользу. Кроме растяжек, мы с Толей устроили преследователям несколько контрзасад на наиболее удобных для обороны рубежах. И нам приятно, и прыти у вражин явно поубавилось. Вот только леска на исходе и гранат осталось всего три штуки. Да и патронов все меньше… Одним словом, надо устроить маленькую охоту на охотников. Не то чтобы мы такие отмороженные и кровожадные, но просто на тех «подкожных запасах», что у нас с Толей остались, мы до Аргуна точно не прорвемся, ну, разве что в штыковую атаку пойдем. И старая, почти завалившаяся кошара на склоне почти идеально вписывается в мой план. А вот это – совсем здорово! Чуть в стороне от груды кирпичей, судя по всему – бывшего домика смотрителя, наблюдается маленькое вонючее болотце. Раньше это был, скорее всего, искусственный пруд, причем не родниковый, потому и загнил давно без ухода. А пересохнуть совсем ему дожди не давали. Ни камыш, ни осока в этой вонючей черной жиже давно не растут, только густо плавают по поверхности какие-то полусгнившие стебли да торчат травянистые кочки. А чем не вариант?!

– Толя, занимай оборону в кошаре и смотри, чтоб они нас с тобой слева и с тылу не обошли. Хотя вряд ли, они по большей части отстали, за нами, похоже, только одна группа идет. То ли самые настырные, то ли самые толковые. Вот и глянем, что за гуси. Как я начну – подключайся.

– А ты куда? – интересуется выбирающий позицию напарник.

– Я? В засаду! – с ухмылкой раскатав «лохматку», я поднимаю над головой автомат, с разбегу запрыгиваю почти в самую середину болотистой лужи, погрузившись в стоячую тухлую «воду» почти по грудь. Нет, конечно, можно было зайти и не спеша, без опаски налететь на яму, или просто в последний момент выяснить, что болотце слишком глубокое. Но тогда позади меня на поверхности этого «водоема» останется настоящий «кильватерный след» из потревоженной гнилой травы и взбаламученной грязи. Почти как позади атомного ледокола во льдах Арктики. Нет, не пойдет, слишком заметно! Стараясь не макнуть «калаш» в вонючую жижу (конечно, его надежность давно стала легендой, но, как сказал персонаж одной комедии: «Не искушай, орел, без нужды…»), накрываюсь сверху уже успевшим изрядно запачкаться «лешим».

– Ну, Курсант, как со стороны смотрится?

– Почти нормально, только присядь еще чуть-чуть и левый ближний ко мне край накидки завернулся, ты его или разверни, или притопи малость.

– Все, понял, давай, дуй на позицию и ушами там не хлопай.

И вот она, ожидаемая нами группа: двигаются толково, можно даже сказать, красиво. Но это их не спасет – они как цель рассматривают кошару, на оставшееся слева болотце даже не взглянули. А зря… Толя, как и было условлено, молчит, огня не открывает, хотя представляю, чего ему это стоит: четыре мишени, словно на стрельбище. Стреляй – не хочу. Но что-то мне не нравится, снова мой «вещун» свербит под крышкой черепа.

– Толя, – чуть слышно шепчу я в микрофон станции. – Эти четверо – мои. На них не отвлекайся, паси тылы. Там подляна какая-то, задницей чую.

Когда между четверкой боевиков и кошарой остается не больше полусотни метров, я, слегка приподнявшись, откидываю край «лохматки» и открываю огонь. Ай, и правда, до чего же шустрые черти! И ведь бил по ним не то что с фланга, почти в спину, и дистанция короткая, и на точность стрельбы я никогда не жаловался… Однако двое успели открыть ответный огонь. Правда, не прицельно, почти наугад, да и пострелять долго я им не дал. Но грязь вокруг меня взметнулась неслабым таким количеством фонтанчиков, причем в непосредственной близости от меня. Но, слава богу, не зацепило.

А вот позади кошары явно что-то не так: сначала слышна какая-то команда, причем, если я не ослышался, – на английском, потом несколько коротких очередей, хлопок подствольника, взрыв, длинная, на полмагазина, очередь – и тишина.

– Толян, ты там как?

– Хреново, но живой…

С чавканьем и хлюпаньем выскакиваю из болота и бросаюсь к кошаре. Видок у меня, наверное, в этот момент тот еще: облепленная грязью и гнилыми стеблями травы лохматая фигура, с которой потоком стекает бурая вонючая жижа. Просто водяной какой-то, ей-богу.

Анатолий сидит на обломке бетонной балки, прислонившись спиной к стене. Лицо и грудь густо залиты кровью. Твою ж мать!!!

– Толя, что такое?

– А, херня, – вяло отмахивается тот. – Кусок кожи со лба содрало осколком, похоже. Крови полно, а раны-то и нету. У тебя воды не осталось, рожу сполоснуть? А то я свою всю давно выхлебал.

– Этих сколько было?

– Двое, обоих наглухо.

– Так, раз все хорошо – не тормози! Времени у нас в обрез! Держи воду. Стрептоцид и бинт есть?

Толя кивает.

– Тогда смоешь кровь, порошком рану засыплешь, повязку наложишь – и рвем когти. А я пока жмуров ошмонаю.

Ой, мама дорогая, а покойнички-то непростые. У всех на рукавах вместо ставших уже привычными «бошек» – очень хорошо выполненный шеврон: мускулистый мужик, с задранной к луне волчьей головой. И надпись на чеченском – «Пам». Угу, «Оборотень», значит? Ню-ню… Да уж, вряд ли бандиты, скорее – группа по борьбе с диверсантами, вроде фашистских егерей или советского СМЕРШа. Похоже, пропавшие в последнее время группы разведки и ОсНаза – их рук дело. Режу шевроны и обнаруженные на шеях жетоны на кожаных ремешках, из подсумков вытаскиваю магазины и гранаты, сфотографировать тоже не помешает, но это уже Курсант пусть занимается, когда с перевязкой закончит.

Обобрав «своих», бегу вокруг кошары к Толиным. И замираю как вкопанный. Нормальный такой сюрприз!

– Толя, ты закончил?!

– Угу.

– Тогда мухой с фотоаппаратом сюда! Да шевелись ты, муха сонная!

Фотографировать тут действительно есть что. Кроме трупа обычного, хотя и слишком хорошо экипированного для бандита боевика, лежит труп… Ну, даже не знаю… Афрочеченца, наверное. Одним словом, лежит на камушках самый что ни на есть обыкновенный негр. Возраст установить сложно – Толя пальнул из подствольника, не сообразив, что дистанция для постановки ВОГа на боевой взвод маловата. Зато попал удачно. Вот и лежит бедный негрила почти без головы – только шея да нижняя челюсть уцелели, остальное – в клочья. Но, судя по рукам, – уже не молод был мужик, далеко не молод, лет пятидесяти, как минимум. Но при этом сохранил очень приличную для своих лет физическую форму: плечи широкие, шея мощная. И бицепс, когда я отхватываю левый рукав, вполне внушительный. Да еще и татуировка USMC на плече никаких сомнений не оставляет. Похоже – инструктор, бывший американский морской пехотинец. Эх, родной, далековато тебя занесло от Форта Брэгг, или где там вас дрессировали… [16]16
  Михаил сильно ошибается, в Форте Брэгг, «проживает» элита американских ВДВ – «Зеленые береты» и «Рейнджеры». Морская пехота же обучается на совсем других базах – в Квантико, Кемп-Пендлтон или Кемп-Леджен.


[Закрыть]Да и хрен с тобою, за что боролся, на то и напоролся! А вот автоматик у тебя, дружок, зачетный. Вернее, сам-то автомат – обычный АКМ, но вот «обвес» на нем – песня с припевом: настоящий, еще довоенный, но в отличном состоянии TDI [17]17
  TDI – известная израильская фирма-производитель тактического «обвеса» для стрелкового оружия, в том числе и российских образцов.


[Закрыть]– приклад, пистолетная рукоять, цевье со штурмовой рукояткой, даже оптический прицел имеется. А где ж ты, братское сердце, коллиматор-то «посеял»? Или в ваш «чепок» [18]18
  «Чепок» ( армейск. сленг) – магазинчик при воинской части, почти что «Тысяча мелочей», продается все – от пряников до гуталина.


[Закрыть]батареек не завезли? Хотя черт бы с ним, с коллиматором! Где б я сам на него батареи брал? А оптика, чего ей будет? Не роняй, гвозди ею не забивай, и будет все в ажуре! Нет, мимо такого пройти… «На это я пойти не могу!» Значит – автомат забираю с собой. Тяжело, конечно, но оставить такое – «жаба» точно не подпишет. Она мне до сих пор «Лендровер» не простила! А чего у тебя, братское сердце, еще имеется? Я не то что сильно жадный, просто любопытный – до жути. Ага, на шее, кроме чеченского, еще и пара стандартных американских «dog tags» [19]19
  Dog tags – личные идентификационные жетоны военнослужащих армии США.


[Закрыть]из нержавейки. Можно почитать и выяснить, кем ты был, да только времени нет, так что – потом, на досуге. На голени – заводские пластиковые ножны с торчащей из них наборной кожаной рукоятью и тяжелым навершием. Тяну рукоять вверх, обнажая длинный матовый клинок. Ух, ты! Настоящий морпеховский Ка-Бар! Помнится, с таким Шварценеггер Хищника по джунглям гонял в одноименном фильме. Никогда бы не подумал, что доведется в руках подержать! А что у тебя еще есть? Так, кобура. А в ней отличный американский «Кольт 1911»… Был… Пока не словил сразу несколько тяжелых чугунных осколков практически в упор… Ой, мля, как обидно!!! Что ж я невезучий такой?! Сначала «Лендровер», теперь еще это. Нет, точно теперь неделю спать от расстройства не смогу, а может, даже и кушать. Погнали дальше – бинокль в чехле. Ну, с этим сразу все понятно. Встречи с осколками Ф-1 даже железный «Кольт» не выдержал, куда уж до него обрезиненному пластику покойного «Льюпольда»: из пробитого кордурного чехла достаю разбитый корпус и высыпаю кучку стеклянного крошева. Зато в качестве компенсации за все предыдущие расстройства мне достается радиостанция. Да не простая. Куда уж там простеньким пластиковым «портативкам»… Настоящая американская Falcon ELEC, причем новой (ну, на 2010 год новой) модели AN-PRC-152. Да не одна «труба с антенной», подвешенная к РПС, как и у меня, на спине за левым плечом, но еще и с каким-то дополнительным блоком в «мародерке» на пояснице. Мамочка моя! Я ж такие станции только в кино да на картинках видел. Эта «красавица» – не просто радиостанция, в ней «приблуд» всяких – мама не горюй! Батарея заряд до недели держит, а радиус приема – не меньше пятидесяти километров, правда, на равнине. Но и в горах, думаю – не меньше тридцати. Блин, да она разве что кофе по утрам не варит и колыбельные на ночь не поет! Была еще и «говорилка», ну, типа «хендс-фри», но с ней в момент попадания Толиного ВОГа в голову американского морпеха приключилась «маленькая неприятность». И остался от «говорилки» только испачканный кровью витой проводок. Да и бог с ним! И так трофею просто цены нет! Беру, даже если придется ради этого грыжу заработать… Была у американца при себе и карта, но, к сожалению – «правильная». Именно такая и должна быть у настоящего разведчика – никакой информации о своих. Да вдобавок еще и все надписи на турецком. Но это и не важно, все равно забираю.

Краем глаза замечаю, что Толян начал осматривать уже «ошкуренных» мною боевиков по второму кругу.

– Толян, ты чего?

– Да ничего, командир, воду ищу. Твоей-то только и хватило, что рожу слегка ополоснуть, а пить-то охота.

С этими словами он снимает с пояса одного из мертвых оборотней флягу и трясет ею возле уха, а потом разочарованно отбрасывает в сторону.

– Тьфу, твою мать, и у этого пустая. Да что ж вы, сволочи, такие незапасливые-то все были?!

Наконец у третьего по счету «оборотня» он находит почти полную фляжку и со счастливой рожей припадает к горлышку.

– Ай, хорошо!

– Рад, что тебе понравилось, а теперь давай тут все снимай в темпе, и сваливаем, – командую я.

Толя быстро фотографирует мертвых «оборотней», особенно подробно – их чернокожего «чифа» [20]20
  Чиф – ( англ. chief) – вождь, командир.


[Закрыть]и его татуировку. А потом распихиваем трофеи по подсумкам и РД, а все, что не можем унести: и автоматы, и пистолеты, и даже «разгрузки» и РПС – не мудрствуя лукаво, зашвыриваем в болотце, предварительно погнув и поломав возвратные пружины, повынимав затворные рамы и повытряхивав из них затворы. Если так сильно нужно – пусть лазят да ищут. Сотворив Непримиримым очередную пакость, со всех ног бросаемся на восток в сторону Сержень-Юрта. Вообще, я поначалу хотел трупы «Оборотней» заминировать, благо – гранат снова хватало, но потом решил, что подобная «шалость» после предложения не глумиться над трупами может быть местными неправильно понята.

– Мишаня, я что-то не въехал, на кой черт мы назад-то возвращаемся? Нам же Шали проскочить и на Аргун рвать надо.

– Именно, Толя, именно. Ты видел, кто на нас охоту устроил? Думаю, они этот наш рывок к Аргуну уже давно просчитали. И выставили или прямо сейчас выставляют у нас на пути заслоны. Так что в Белгатое, Шали и Герменчуге нас уже точно ждут, да и между ними по-любому «секретов» понаставят. Ближе к Аргуну, конечно, не сунутся, можно и нашим патрулям на глаза попасться, а те, не будь дураки, минометы вызовут, и – пишите письма мелким почерком. Так что напролом, изображая танковую дивизию, мы с тобою не попрем. Как умные, обойдем по большой дуге, от Серженя по руслу Хулхулау спустимся аж до самого Цоцин-Юрта. А оттуда нас парни с КПП на своей «броне» подхватят.

– Думаешь, прокатит? – в голосе Толи звучат нотки сомнения.

– Стопроцентную гарантию требуй в сберегательной кассе! – весело огрызнулся я. – Единственное сомнение у меня вызывают Автуры, но там вроде, как и в Шали, – никого нету, так что должны проскочить, особенно если дурить и наглеть не будем, а потихонечку, по зарослям в русле… Кстати, ранетый… Ты давай, бросай тут красного командира Щорса изображать! Тоже мне: «Голова обвязана, кровь на рукаве…» Ну-ка, бандану поверх повязки аккуратно повяжи, а лучше – еще и капюшон «горки» сверху накинь. А то демаскируешь нас своими бинтами конкретно!

Про Щорса Толя явно не понял, по лицу вижу, но общий смысл явно уловил.

– Понял, сделаю! А насчет маршрута… Ох, командир, твои бы слова, да богу в уши!

В очередной раз убеждаюсь в справедливости поговорки, гласящей, что разведчика, как и волка – кормят и спасают исключительно ноги. Не зря, ох не зря я и сам бегать начал, и Толю гонял как проклятого. Только благодаря этим пробежкам мы еще и двигаемся: взмокшие, взмыленные, словно загнанные лошади, с хрипом и нитями слюны, повисшими на подбородках, но бежим, а не валяемся обессилевшими тушками. Судя по всему, нам опять повезло: противник, похоже, действительно решил, что мы напрямую рванули к Аргунскому КПП. Ну, и хорошо, можете нас там ждать до морковкина заговенья! А мы, как завещал великий Ленин, пойдем другим путем! Одно хреново, Аргунское КПП как точку выхода мы засветили по полной программе, надо искать другие варианты. Ладно, это когда вернемся, с Костылевым и Исмагиловым обсудим. Главное – вернуться.

В ущелье, по которому текла Хулхулау, мы буквально вкатились. Кубарем. Сил стоять вертикально просто не было. Толя на четвереньках пополз к реке – фляги наши давно опустели.

– А ну, стоять, Курсант! Ты что, совсем с ума сошел? Вчерашнюю ночь забыл или думаешь, ты единственный, кто эту речушку вместо туалета использует? Да и вообще, она столько всякой грязи с гор тащит… Только дизентерии твоей мне для полного счастья не хватает!

– Не могу, командир! – хрипит пересохшим голосом напарник. – Просто помру сейчас!

– Тебе, воин, помирать еще приказа не было!!! – приглушенным голосом рявкнул я. – Успокойся, тут рядом родник есть, из него пить точно можно. А пока – просто умойся, голову и шею намочи – легче будет.

Минут через двадцать мы действительно нашли памятный мне родник, напились, по-новой наполнили фляги, а я еще и сменил Толе повязку: наспех накрученные им бинты уже начали расползаться, напоминая неряшливую чалму.

– Все, Толя, подъем. Знаю – отдохнуть очень хочется, но нельзя. Пошли!

До Цоцин-Юрта добрели только к закату: уставшие, как сволочи, со сбитыми о камни ногами, Толя вообще здорово ослаб – рана на голове поначалу сильно кровила. Мимо Автуров пробирались с особой осторожностью, и не зря. Село хоть и оказалось брошенным, но сторожевой пост Непримиримых в нем был. На наше счастье – не из «Оборотней», а из бойцов местного тейпа. Службу несли бдительно (еще бы, после всего того «тарарама с блинами», что мы устроили), но опыта все равно не хватило. Проскользнули мы мимо них по зарослям разросшегося в русле реки орешника, осторожно и аккуратно, ни одна ветка не шелохнулась. Ну, а потом стало совсем просто – по глубокому руслу вышли прямо на окраины Цоцина, добрались до знакомых по началу пути развалин и стали вызывать «эвакуационную группу». Какой там у Сергея позывной-то?

– Кондрат – Чужому, Кондрат – Чужому, прием.

– На связи Кондрат.

– Мы на месте, можно забирать. Только будьте осторожнее.

– Да мы уже в курсе, скоро будем, ждите.

Забрали нас красиво: кроме уже знакомых «буханки» и «Нивы», пришлепала еще, грохоча траками, БМП-«копейка». Вот это я понимаю – почет и уважение.

– Вы там чего натворили? – пытается выпытать у меня подробности рейда Сергей, когда мы уже добрались до КПП и каждый занялся своим делом: я – чаи гоняю, а Толя – в уголке шипит, как помойный котяра: протяжно, с чувством и с жалобными подвываниями – ему здешний санинструктор швы на рассеченную голову накладывает. Хороший шрам вышел, на восемь стежков, удивительно, что совсем скальп не сняло!

– А с чего ты решил, что мы чего-то натворили? – прикидываюсь дурачком я.

– Да ну тебя, – обижается тот. – Да тут с самого утра беготня и суета: говорят, Ханкалинская РЭБ какой-то уж совсем необыкновенный радиоперехват сделала – вся ОВГ на уши встала. По всем КПП вдоль границы с Непримиримыми – усиление. «Броню» пригнали, пехоту, на крупные блоки – по взводу, на мелкие – по два отделения. На самые большие: к нам, в Гудермес и в Пригородное – вообще ОсНаз. Рожи у всех серьезные, бегают как заведенные, а что почем – фиг его знает… Ну, я и решил, что не иначе ваша работа.

– Ну, брат, даже не знаю, что и сказать… Мы вроде как ничего особенного и не сделали… Так, пошалили малость, и то, – я киваю в сторону Толи, которого уже заштопал фельдшер и теперь, обработав шов зеленкой, аккуратно накладывает новую повязку, – сами нарвались. Вон, видишь, млодшому моему уже и лоб зеленкой намазали. [21]21
  «Намазали лоб зеленкой» ( уголовн. жаргон) – приготовили к расстрелу или даже расстреляли.


[Закрыть]

В ответ Толя корчит противную физиономию и показывает мне очень неприличный жест, который можно перевести примерно как «не дождешься».

– Так что, – будто не заметив хамского поведения подчиненного, продолжаю я, – наверное, просто совпадение.

– Ну-ну, пускай совпадение, – понимающе кивает Сергей. – Не дурак, про военную тайну как-то слыхал краем уха.

– Вот и ладушки! – довольно хлопаю я ладонями по коленям. – Значит, тогда поедем мы. Домой пора, правда, Курсант?

– Угу, – соглашается тот, но от кивка воздерживается. Головушка, видимо, все-таки «бо-бо».

– Ну, раз «угу», тогда грузись в машину и поехали.

В Червленной я сразу направился не в «Псарню», а в Комендатуру. Было у меня такое чувство, глубоко внутри, что там нас ждут, ведь о возвращении нашем из Аргуна наверняка сообщили. Не ошибся. И Костылев, и Исмагилов были на месте. Глянув на забинтованную голову и испачканную кровью «горку» Толи, тут же вызвали врача и отправили Курсанта в больницу. На его уверения, что фельдшер в Аргуне уже все сделал, никто внимания не обратил, мол, знаем мы тех фельдшеров… Я только и успел у него фотоаппарат отобрать. Все остальные «вещдоки», включая сумку, снятую с посыльного, все равно у меня в РД лежат.

– Ну, чего встал, как столб, присаживайся! – гостеприимно указывает на мой любимый стул Комендант.

– Да, боюсь, испачкаю, – кокетничаю я.

По правде сказать, большая часть болотной грязи с меня стекла и осыпалась еще на пути к Сержень-Юрту, а оставшуюся я смыл в Хулхулау. А «горка» с тех пор уже и просохнуть успела. Но видок у меня – один черт, совсем непрезентабельный.

– Да ладно, ерунда! Если что стоящего добыл – мыть не заставим, уборщицу позовем.

– Ну, если только! – с фальшивым облегчением соглашаюсь я.

Процесс демонстрирования результатов «прогулки» затянулся до глубокой ночи. Сначала я отчитывался по результатам наблюдений, демонстрировал свои наброски и записи, потом переносил результаты на принесенную Исмагиловым «крупномасштабку». Потом рассказал о засаде и причинах, на ее организацию побудивших. Оба офицера в один голос обозвали меня «контуженным идиотом»… Ну, не только, я вообще много нового интересного о себе узнал, словарный запас у господ офицеров оказался богатый. Но когда я вывел на экран ноутбука этой самой засады результаты: сначала первого, а потом и второго этапа, да еще и достал из ранца сумку посыльного… Исмагилов, только заглянув в нее и наскоро пробежав глазами пару листов, уже было собрался мчаться «по неотложным делам». Да, видно, непростая сумочка оказалась! Но удрать я «особисту» не дал, сообщив, что и дальше для него будет кое-что интересное. И действительно, стоило мне начать рассказ о необычайно тактически грамотной группе, в одинаковом камуфляже, что чуть не взяла нас с напарником «к ногтю», он подобрался, словно взявшая след ищейка.

– А какие-нибудь еще особые приметы у них были?

– А то! – с видом доброго Дедушки Мороза я выложил из РД на стол шесть рукавов с необычными шевронами и шесть жетонов с надписями на чеченском.

– Это что ж за новая банда такая объявилась? – изумленно выдохнул Олег. – Ни разу еще таких шевронов не видел.

– Я вообще сомневаюсь, что это банда, товарищ майор.

– Это почему же? – заинтересовался Олег.

– А потому, – тут я вывел на экран сначала фото обезглавленного командира группы, а потом – татуировки у него на плече, – что командиром у них был самый что ни на есть настоящий афронегр, да еще и ветеран United States Marine Corps. [22]22
  United States Marine Corps – Корпус Морской Пехоты Соединенных Штатов.


[Закрыть]Что-то сомневаюсь я, что среди Непримиримых таких много… Да еще и с вот таким вот автоматом, – я снова щелкаю по стрелочке ноутбука, одно за другим демонстрируя фото, на которых в разных ракурсах был запечатлен трофейный АКМ, который мне пришлось-таки сдать на входе в Комендатуру.

– Предупреждаю сразу – «обвес» не отдам. Это мой трофей, честно захваченный, а вам и фотографий хватит!

– Ладно, не кипешуй, как в том старом анекдоте: «Твой лось, твой», – хохотнул Костылев. – Это все?

– Э, нет, – делаю хитрую рожу я и достаю из ранца Falcon.

У господ офицеров глаза натурально вылазят из орбит, а челюсти с дробным грохотом рушатся на столешницу.

– Рабочая? – выдыхает Исмагилов.

– А то, разве что гарнитуру оторвало, но это так, мелочи.

– Небось тоже себе оставить хочешь? – с тоской стонет Олег, а в глазах его плещется многовековая скорбь всего великого татарского народа, незаслуженно обижаемого жадными «урысами».

– Ну ты еще заплачь, товарищ майор! – улыбаюсь я. – Да на кой оно мне сдалося? Я со своим-то «Кенвудом» никак до конца не разберусь. А эту – до конца жизни не освою. Да и «прошивка», опять же… Так что готов уступить, разумеется, за достойную плату.

– Да кто б сомневался, скотина ты меркантильная! – в голос хохочет Костылев, пока Исмагилов прибирает к рукам внезапно свалившееся на него счастье. – А по деньгам – не обидим, обещаю. Такая, как мне кажется, да еще и полностью исправная, как минимум на сотню золотом «тянет», если не больше. Но это зависит от того, чего там в дополнительном носимом блоке имеется. Короче, в связь передадим, те поглядят и окончательную цену назовут.

– Ешь твою налево! – перебивает Игоря обычно сдержанный и вежливый Исмагилов. – Миша, ты, вообще, в курсе, что ты сегодня сделал?

– Предполагаю, что добыл наконец так нужные вам доказательства оказываемой Турцией военной помощи Непримиримым. И это еще не считая радиостанции и содержимого сумки, на которые у тебя, Олежек, аж слюни потекли, как у собачки Павлова. Ну, и немного личное благосостояние поправил… Кстати, господин капитан, мне вот интересно, нам за убиенных «духов» как заплатят? По количеству шевронов или по числу сфотографированных «голов»?

– Ну, ты и циник, Тюкалов! – изумляется Костылев.

– А чего вы хотели, господа?! Наемник – грязный наймит, не брезгующий ничем ради собственной выгоды, – ехидным тоном выдаю я. – Опять же, Курсант вон пострадамши… На компресс бы надо…

– Да ну тебя, клоун! – фыркнув, отмахивается Игорь. – Чудом жив остался, а все туда же – балагурить.

– А ты, Игорек, классиков перечти, из тех, что Великую Отечественную прошли, а потом книги о ней написали: Казакевича там, Васильева… Разведчики всю жизнь такими были. Чего киснуть, если в любую секунду можно ласты склеить? Ну, так и радуйся жизни, пока можешь. Так что там по финансовому вопросу?

– Не переживай, не обидим. Ведомость оформим по количеству заваленных духов. Плюс – за сведения об обороне Ца-Ведено – премия, плюс – за данные об этих «Оборотнях», да и за негрилу этого – тоже. Опять же, по результатам работы с документами из сумки. Короче, помимо денег – сверлите дырки. Как минимум – по «Отваге», а если в сумке что важное – то и по «Георгию». Лично представления писать буду.

– Круто! – присвистываю я.

– Не свисти, денег не будет! – обрывает Костылев. – Не все так хорошо. Разворошили вы это змеиное кубло не слабо, так что надо вам обоим на время исчезнуть. Тут через два дня большой конвой на Ростов идет. Охраны из числа военных, как я считаю, – Комендант заговорщицки подмигивает мне, – в сложившейся обстановке – недостаточно. Мною принято решение о привлечении к этому делу на контрактной основе нескольких наиболее надежных и подготовленных бойцов из отряда Кости Убивца. Намек понят? Чтоб через два дня духу вашего тут не было. Завтра после обеда зайди, и по деньгам вопрос решим, и еще по разным мелочам. Вопросы, жалобы, предложения?!

Я, словно новобранец, подрываюсь со стула и, вытянувшись по стойке «смирно», рапортую:

– Никак нет! Разрешите в ужасе съе…ся?!

– А вот хрен-то там! – суровым голосом отвечает Игорь. – А письменный отчет в трех экземплярах за тебя Пушкин будет писать, Александр Сергеевич?

– Серьезно – в трех? – я с испугом смотрю на свои «Командирские», показывающие уже почти два ночи.

– Нет, насчет трех я пошутил, – улыбается Костылев. – Но отчет все равно нужно написать. Максимально подробный и полный. Обо всем. Сам понимаешь, бюрократия – превыше всего. Все должно быть написано, пронумеровано, подшито к делу, прошнуровано и опечатано. Так что – приступай.

Еще почти два часа спустя я наконец разгибаюсь над столом и откладываю ручку и тоненькую стопку исписанных листов бумаги.

– Все, готово! Ну, теперь-то я могу бежать?

– В ужасе!!! – шутливо рявкает Костылев, и мы дружно хохочем.

Однако смех смехом, а мне и впрямь пора, пойду, отниму у медиков Толяна – и в «Псарню»: баиньки.

По дороге к «Псарне» я тонко намекнул напарнику, что расписывать парням наш героизм во всех подробностях не стоит. Мы теперь, получается, «на службе государевой», а где именно по ходу этой службы начинается «государева тайна» – шайтан его знает. Так что лучше и не рисковать. Сходили почти (тут я кивнул на перебинтованную Толину голову) удачно, задачу выполнили, а что трофеев нет, так уходили на рысях, опять же, и без них денег приподняли достаточно. Ну, а что из свидетельств наших «великих деяний» Убивцу и Четверти отдать, для демонстрации купцам – это уже мне решать. Но, думаю, про «Оборотней» им знать ни к чему. Хватит и фотографий двойной засады. Благо там такая бойня, что непривычного человека и вывернуть может.