Текст книги "Хочешь выжить — убей!"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

9

– Да ты пошевели извилинами! – покрутив указательным пальцем у правого виска, проорал Олег. – На кой мне ее насиловать?! А ушел я от нее... – Выдохнув, опустил голову. – Она про совместную жизнь чирикать начала. А мне эти дела как шли, так и ехали. Как подумаю, что все время с одной спать ложиться, – он покрутил головой, – это как приговор на пожизненное.

Сидевший за столом мужчина в светлой рубашке засмеялся.

– А вашего литера, – подняв голову, взглянул на него Олег, – я по ошибке толкнул. У меня в баре базар на повышенных вышел. А тут двое ко мне. Ну я и толкнул одного. Думал...

– Что за базар? – перебил его следователь. – И с кем?

– Ты меня за малолетку маешь? – криво улыбнулся Олег. – Похоже, вы меня просто упрятать хотите. – Вздохнув, с тоской посмотрел на зарешеченное окно. – Берете хрен его знает за что. Не получится с изнасилованием, за мусора срок впаяете.

– Кому ты нужен! – отмахнулся следователь. – А взяли тебя по подозрению. Резкова изнасилована. Поступило заявление. Ты с ней жил. Потом, говоришь, поругались. Может, не дала она тебе, вот ты ее с кем-то из своих приятелей и...

– Не путай хрен с гусиной шеей! – вновь сорвался на крик Олег. – Сейчас баб за пузырь водяры – пульмановский вагон и маленькая тележка. Да я в жизни на такую...

– А насчет старшего лейтенанта, – спокойно прервал его следователь, – вопросов нет. К тому же тебе за это подвесили. – Он улыбнулся.

– Было дело, – нехотя признался Олег. – Закоцали и треснули несколько раз по почкам. До сих пор кровью мочусь. Врача просил – хрен на рыло.

– Тогда правильно голодаешь, – одобрительно заметил следователь. – Голодовка, говорят, панацея от многих болячек...

– А ты что, – усмехнулся Стахов, – доктор Айболит?

– Ладно. – Следователь зевнул. – Говорить с тобой – только время терять. Подписывать, конечно, ничего не будешь?

– Когда освобождаюсь, – буркнул Олег, – тогда и ставлю подпись.

– Как арестовали? – Валентина недоуменно посмотрела на мать.

– Как арестовывают, – поджала губы мать. – За руки – и в «воронок».

Ему, супостату, там и место.

– Подожди, мама, но как...

– Когда тебя в больницу забрала «скорая», – так же ворчливо проговорила мать, – соседи мне позвонили. Я приехала в больницу, и, как увидела тебя, с сердцем плохо стало. Мне тама укол делали. Ну и заявление написала. Мол, требую найти преступника, который мою дочь изнасиловал. А ты, значит, в бессознательном состоянии все Олега упоминала. И жалобно так: «Не надо, Олег».

Вот милиция и арестовала этого супостата. Ну ему-то тюрьма – дом родной.

– Да ты что! – воскликнула Валентина. – Не он это. Олег просто ушел от меня. Мама, – попросила она, – ты сейчас же поезжай в милицию, и пусть сюда кто-нибудь приедет. Я хочу заявление сделать.

– Так кто же тебя тогда, – всплеснула мать руками, – коли Олег невиновен? Ведь все думают...

– Не Олег это, – раздраженно прервала ее Валентина. – Я знаю кто.

– Так, так, – держа у уха телефонную трубку, кивнул Гобин. Покачал головой, вздохнул. – Кто у нее? – Выслушав ответ, снова вздохнул. – Спасибо, – бросил он и, не прощаясь, положил трубку. – Да, – побарабанил пальцами по крышке стола. Затем взял сотовый телефон и набрал номер. Услышав ответ, требовательно сказал:

– Ко мне. Быстро. – Положил телефон. Задумался.

– К вам посетитель, – раздался голос из селектора.

– Я занят, – хмуро ответил он.

– Вы куда? – услышал он голос секретарши, и дверь тут же распахнулась.

– Я говорила. – Секретарша, виновато улыбаясь, развела руками.

– Добрый день, – приветствовал Гобина Викинг в легком белом пиджаке..

– Здравствуйте, – хмуро кивнул Гобин. Секретарша закрыла дверь.

– Я не задержу вас. – Улыбаясь, Викинг сел перед столом, достал из нагрудного кармана листок бумаги и положил на стол. – Мы хотели бы знать, кто управлял «КамАЗом» с указанным номером восемнадцатого числа.

Гобин взял листок.

– Ну, знаете, – он пожал плечами, – так сразу и не вспомнишь. А что случилось?

– Вы поройтесь в закромах своей памяти, – посоветовал Викинг, – вспомните водителя «КамАЗа». И позвоните. – Он аккуратно положил листок перед Гобиным. – До свидания. – Поднявшись, Викинг снова улыбнулся. – Не говорю «прощайте», потому что мы с вами еще увидимся. Как будет проходить следующая встреча, зависит от вас. Извините, что оторвал от дел, но у каждого своя работа. Спасибо и до свидания. – Викинг быстро вышел.

– Каков нахал! – запоздало возмутился Яков Юрьевич. Взял листок с записанным номером, нахмурился. Открыл сейф, достал толстую папку. – Так... – найдя накладную, вздохнул. Немного подумав, нажал кнопку вызова.

– Вызывали? – Через несколько секунд в кабинет заглянула секретарша.

– Рудаков уехал? – спросил Яков Юрьевич.

– Так еще вчера, – кивнула она. – Он вечером...

– Все, – махнул он рукой, – свободна. Секретарша хотела выйти.

– Привет деловым-бизнесменам-коммерсантам – от тебя, Юрьич. – Не давая ей выйти, в дверях встал круглолицый здоровяк в темных очках.

– Иди, Зинаида, – поторопил женщину Гобин.

Здоровяк оседлал стул, положил на спинку сильные руки и не мигая уставился на Гобина.

– Терпеть не могу, – буркнул тот, – когда меня, будто теща будущего зятя, рассматривают.

– От тебя какой-то деловой вышел, – сказал здоровяк. – На «мерсе»

«шестисотом» прикатил. Если по поводу его, то цена...

– Вот что, Русый, – выдохнул Гобин, – давненько мы с тобой не общались.

Надеюсь, добро ты помнишь?

– Как не помнить. – Скрипнув стулом, тот повел могучими плечами. – Но надеюсь, и ты не запамятовал, что я тебе тоже...

– Ты за то и получал неплохо, – заметил Яков Юрьевич. – – Давай ближе к телу, – поморщился Русый, – то бишь к делу. Чего надо?

– Разумеется, – сидя на заднем сиденье «мерседеса», кивнул Викинг. – Думаю, он понял. – Вслушавшись в голос в сотовом телефоне, нахмурился. – Думаю, позвонит, – кивнул он.

– Последнее время, Викинг, – раздраженно ответил мужчина, – ты слишком много стал думать. Нужно работать! Ты за это получаешь деньги. Думать – это привилегия умных. Вечером перезвони. Если не будет результата, займись этим сам.

– Хорошо, – улыбнулся Викинг. Отключив телефон, немного подумал. – Ну что же, – пробормотал он, – придется задержаться в этом милом городе.

– Добрый день, – входя в палату, поздоровался молодой мужчина в штатском. – Как вы себя чувствуете? – осторожно подвинув стул к кровати, на которой лежала Валентина, сочувственно спросил он.

– Нормально, – кусая губы, хмуро ответила женщина. Он внимательно посмотрел на нее. Отметив в глазах волнение, на мгновение прищурился.

– Я следователь прокуратуры Себостьянов Василий...

– Что нужно? – перебила его Валентина.

– Что с вами, Валентина Андреевна? – снова внимательно посмотрел ей в глаза следователь.

– Уходите! – крикнула она. В палату быстро вошла миловидная женщина средних лет в белом халате.

– Извините, – обратилась она к Себостьянову, – но больной нужен покой.

– Я следователь. А ее мать, – заезжала...

Себостьянов кивнул на Резкову – Повторяю, – уже настойчиво сказала женщина в халате, – больной нужен покой. Никаких посещений, кроме матери. И тем более – разговоров о случившемся, – понизив голос, добавила она.

– Извините. – Он встал. – А кто вы?

– Лечащий врач Резковой – Раиса Борисовна Либертович.

– Очень приятно, – буркнул следователь. – Но понимаете, мать Валентины Андреевны час назад была у нас. Она сказала, что дочь хочет говорить с кем-нибудь из работников...

– Поймите, – раздраженно сказала Раиса Борисовна, – Валентина перенесла не только физическую боль. Она душевно травмирована. Человек, который...

– Рано вы сделали вывод, – коротко усмехнулся Себостьянов.

Либертович хотела что-то сказать, но ее опередил нервный голос Валентины:

– Прекратите! Ради всего святого! Стахов не насиловал меня! Когда это случилось, его не было! Мы с ним сильно поругались, и я его выгнала. Он не виноват! Кто были эти... – Не договорив, заплакала. Либертович наклонилась над рыдающей в подушку Резковой и громко позвала:

– Сестра!

Следователь вышел. Мимо него в дверь палаты пробежала полная медсестра.

– Странно, – пробормотал он. – Мать говорила другое. Правда, тогда Резкова не была в отдельной комфортабельной палате. Извините, – обратился он к молодой веснушчатой девушке в белом халате, катившей медицинскую тележку, – сколько стоит лечение в этой, – он кивнул на дверь, – палате?

– Вам в ней не лежать, – окинув его оценивающим взглядом, фыркнула она.

– Я это понял сразу, – улыбнулся он.

Толкая тележку перед собой, девушка двинулась дальше.

– Девушка, – догнав ее, Себостьянов пошел рядом, вы не знаете, к Резковой, когда ее переводили в эту палату, никто не приходил?

– Ревнивый муж? – смеясь, взглянула она на него.

– Вернее, брат, – серьезно проговорил он. – И беспокоюсь о здоровье своей сестры. Вы знаете, что с ней произошло?

– Об этом, – вздохнула девушка, – все говорят. Тут милиция приходила, – шепотом, словно боясь, что ее кто-то услышит, продолжила она. – Преступника, говорят, задержали. Только какой преступник Стахов, – она махнула рукой. – Мы и то знаем, что не он это. А милиция и насильники эти – почитай, одна компания.

– Это почему же вы так плохо о нашей милиции думаете? – поинтересовался следователь.

– Так это все знают, – ответила девушка. – Кого сейчас берут в милицию-то? Тех, кто...

– Значит, к ней милиция приходила... Давно?

– Они у нее в палате были, вместе с Раисой Борисовной. А потом ее сразу перевели в отдельную палату.

– Литкова! – раздался сзади резкий голос Либертович. Девушка, испуганно ойкнув, побежала к ней. Себостьянов криво улыбнулся и неторопливо пошел следом.

– О чем ты с ним говорила? – быстро, не спуская глаз с подходившего следователя, спросила Либертович явно испуганную медсестру.

– Он просто клеиться начал, – соврала та. – А парень...

– Так как, красавица, – громко спросил Себостьянов, – пойдем в ресторан?

– У вас в прокуратуре все донжуаны? – насмешливо спросила Либертович.

– Мужчина и в прокуратуре остается мужчиной, – улыбнулся Себостьянов. – И ничто человеческое ему не чуждо. В расширенных глазах медсестры плеснулся страх.

– К тому же вовсе не обязательно кричать о том, что я из прокуратуры.

Сейчас отношение к органам у большинства негативное. Так что вы, можно сказать...

– Иди, – взглянула на медсестру Либертович. Та, бросив на следователя благодарный взгляд, вернулась к тележке.

– Почему Резкову перевели в другую палату? – спросил Себостьянов. – Насколько я знаю, эти палаты, – он обвел рукой, указывая на четыре двери, – так сказать, элитарные. Если проще, – следователь улыбнулся, – то очень дорогие.

Резкова же не является...

– Занимайтесь своей работой, – улыбнулась Раиса Борисовна, – а нам позвольте выполнять свою. Наши профессии сходны. И вы и мы стоим на страже жизни и здоровья людей. А сейчас извините, я на работе. Как, впрочем, и вы.

Если вам так необходимо переговорить с Резковой, это можно сделать через несколько дней, впрочем, как только это будет возможно, – явно издеваясь, закончила она, – я вам немедленно позвоню.

– Буду премного благодарен, – поклонился Себостьянов.

– Ты? – отступив на шаг, спросила Элеонора.

– Здравствуй, Элен, – улыбнулся Викинг.

– Добрый день, Альфред, – насмешливо поклонилась она.

– Ну вот, – с сожалением проговорил он, – сколько лет не виделись, а вместо...

– И ты смеешь говорить об этом! – вспылила она. – Ведь ты так неожиданно пропал, что...

– Поверь, милая, на это были веские причины. Иногда судьба бывает безжалостной и бьет очень и очень сильно.

– Настолько сильно, – сердито взглянула на него она, что ты не приехал на похороны матери. А через полгода без тебя похоронили и отца.

– Я уже сказал, на то были очень веские причины. А ты изменилась, раньше ты, говоря о родителях, называла их папа и мама.

– Тогда они были живыми, – сказала Элеонора.

– Ты разрешишь войти? – спросил он. – Или...

– Заходи.

Викинг шагнул в прихожую.

– Это тебе. – Он протянул Элеоноре большой пакет. – И это. – Он поставил к ногам Элеоноры небольшую корзинку с розами. Посмотрев на цветы, она молча покачала головой. – Я слышал, у тебя есть дочь, – сказал Викинг.

Элеонора посмотрела на большую коробку в его руках.

– От кого же ты это слышал? – удивилась она.

– Земля слухами полнится, – неопределенно ответил он и отдал коробку. – Надеюсь, девочке понравится.

– Ты зачем приехал? – держа коробку, спросила она.

– Дела привели в Воронеж, – ответил Викинг. – И эти же дела требуют, чтобы я задержался здесь на неопределенное время. И я подумал: может быть, Элен...

– Вот в чем дело, тебе просто нужно где-то пожить.

– Ты догадлива, – кивнул он. – Но, как я понял, я приехал зря. Ты замужем?

– Была, – вздохнула Элеонора. – Но это не имеет никакого значения. Ты можешь остаться.

– Телефоном пользоваться можно? – спросил он и, не дав ей ответить, улыбнулся. – Извини. Просто привычка проверять, есть телефон или нет.

– Странная у тебя привычка, – покачала она головой.

– Наверное, – легко согласился Викинг. – И не одна. Я вообще сильно изменился. Наверное, годы. Старость, она...

– Ты старше меня на два года, – вспомнила Элеонора. – Выходит...

– Баба в сорок пять, – засмеялся он, – ягодка опять. Про мужчин этого не говорят. Да, где дочь?

– Завтра приедет, – ответила Элеонора, – так что увидишь. Надеюсь, завтра ты не уедешь?

– Я тоже на это надеюсь, – серьезно проговорил Викинг.

Вот так-то, – весело проговорил Олег. Пересчитав деньги, удивленно хмыкнул:

– Странно. Все целы.

– Топай, – хмуро посоветовал ему старший сержант, а то...

– Все, начальник, – усмехнулся Олег, – угрозы засунь в карман. Салют. – Вскинув руку, шагнул к выходу.

– Доиграешься, Страх, – буркнул дежурный капитан.

– Это смотря во что играть, – задержавшись на мгновение, бросил Олег. – И немаловажно – как, – многозначительно добавил он.

– Иди, умник, – презрительно улыбнулся старший сержант. Олег хотел еще что-то сказать, но сдержался и вышел.

– Так. – Остановившись у подъезда, достал сигареты. – Наверное, нужно Вальку навестить. Хотя нет, – тут же передумал он, – у нее сейчас настроение не то. Да и мне это не в жилу. Это Хват. – Перекатая желваки, прикурил. – Наводить разбор с ним – себе дороже выйдет. С Валькой расстался. Так что все побоку.

Правда, бабок осталось не так уж и много. Куда же двинуть? К Колобку? Он сейчас не примет. – Олег усмехнулся. – Так куда же?

– Эй, – услышал он голос. Повернувшись, увидел стоявшего с бутылкой пива Колобка. – Чего замер? – спросил тот. – От радости окаменел?

– Ты? – удивился Олег.

– Потопали. – Колобок протянул ему бутылку. – А то товарищи из ментовки узрят.

– Как узнал? – идя за ним и открывая бутылку, спросил Олег.

– Себостьянов позвонил, – буркнул Колобок. Подойдя к машине, открыл дверцу. – За телками поедем?

– Знаешь, – усаживаясь, криво улыбнулся Стахов, – сейчас никакого желания нет. Хочется пожрать да бухнуть. Может, потом...

– Тогда едем, а то потом придется по улицам мотаться.

– Имей в виду, – предостерег его Олег, – я уже на подсосе. Можно сказать, накатом иду.

– Понятно, – кивнул Колобок. – Мы с тобой неплохо загуляли. Но у меня сейчас бабки имеются. Одна работенка подвернулась.

– Тогда вперед, за женской половиной.

– Крученый ты стал, – заводя машину, сказал Колобок, – как поросячий член.

– Вот это да! – поразился Олег. – Игорек культурно-вежливым стал. Даже в поговорках не матерится.

– Хорош тебе, – тронув «Москвич», покосился на него Колобок.

– Что про Вальку слышно? – немного помолчав, решился спросить Олег.

– Хором ее отодрали, – зло сообщил Колобок. Притормаживая, повернулся к приятелю. – Ты разбор хочешь устроить?

– Не до того, – ответил Олег. – А ты что, – он посмотрел на Колобка, – знаешь, с кого спросить можно?

– В то, что ты Вальку с кем-то отодрал, никто и не верит. А вот кто ее на самом деле сделал... – Не договорив, пожал плечами.

– Мне эти разборы сейчас, – негромко проговорил Олег, – как собаке пятая нога.

– Так-то оно так, – не согласился Игорь, – но все-таки ты с Валькой...

– Хорош тебе! – не выдержал Олег. Бросив на него быстрый взгляд, Колобок счел за лучшее промолчать.

10

– Но я приехала из Москвы! – сердито говорила Зоя.

– Нам хоть из Парижа, – улыбнулся сидевший у двери в палату молодой мужчина. – Приказано никого не пускать.

– Я от ее матери, – вздохнула Зоя. – Вот. – Она вытащила из сумочки запечатанный конверт.

– Письмо можно, – кивнул мужчина, – передам.

– Куда мне обратиться? – убрав письмо в сумочку, тихо спросила она.

– Девушка, – уже раздраженно проговорил охранник, – давайте прекратим.

Во-первых, Розова чувствует себя очень плохо. Врачи запретили всякие разговоры с ней. Даже оперативникам не разрешили.

– Да, похоже, вы совсем недавно в милиции, – вздохнула Зоя.

– Это почему же ты так решила? – разозлился мужчина.

– Раз вы находитесь у палаты Розовой, значит, милиция охраняет ее. Вы сообщили мне о ее самочувствии. И даже о том, что из милиции с ней никто не говорил. – Мужчина поднялся и растерянно уставился на нее. – Представляете, что будет, – улыбнулась Зоя, – если я пойду в уголовный розыск и расскажу там все, что вы мне сказали.

– Это... – не зная, что и как говорить, он быстро посмотрел по сторонам. – Устал я, – признался он. – Сидишь здесь, как мумия. А эти больные, какие ходят, с расспросами да сочувствием лезут. – Вздохнув, махнул рукой. – Ладно. Ты вроде ничего, иди, только недолго, пока врачей нет. А то...

– Я очень быстро, – благодарно улыбнулась она и, подхватив набитую продуктами сумку, вошла в палату. Закрыв дверь, посмотрела на лежавшую на кровати женщину с забинтованным лицом. – Танька, – сказала Зоя, – кто же тебя так? – Подойдя, аккуратно приподняла простыню. Увидев перебинтованный живот и правую руку, горестно вздохнула.

– Зоя, – услышала она слабый голос.

– Танька, – радостно проговорила Зоя, – узнала. А я уже перепугалась.

– Как мама? – простонала Розова.

– Сейчас ничего, – немного помолчав, ответила Зоя, – а сначала... – Не договорив, махнула рукой. Затем начала вытаскивать из сумки продукты. – Вот это, – приподняв, показала двухлитровую банку огурцов, – Мария Андреевна дала, твои любимые, малосольные...

– Зойка, – всхлипнула Татьяна, – ты знаешь, что со мной сделали?

– Таня. – Зоя наклонилась над ней. – Все будет хорошо. Ты же сильная.

Все...

– Значит, не знаешь, – приглушенно всхлипнула Розова. И неожиданно тонко, пронзительно закричала.

– Танька, – испуганно, не зная, что делать, склонилась над ней Зоя.

Дверь распахнулась, и в палату вбежал милиционер. В его руке был пистолет.

– Руки! – воскликнул он.

– Да ты что! – не поворачиваясь, закричала Зоя. – Плохо ей! Зови кого-нибудь! Быстрее!

Сунув пистолет за пояс, милиционер бросился назад.

– Мне ногу отрежут, – сквозь тонкий плач расслышала Зоя.

– Да ты что?! – Наклонившись так, чтобы та видела, Зоя энергично затрясла головой. – Я разговаривала с врачом. Ничего подобного. Все будет хорошо.

– Правда? – прошептала Розова.

– Я когда-нибудь тебе врала? – сердито спросила Зоя. В открытую дверь быстро вошел пожилой мужчина в пенсне. Он хотел что-то сказать, но, услышав слова Зои о разговоре с врачом, кивнул, остановился и, протянув руку, задержал охранника.

– Все у тебя будет хорошо, – говорила Зоя. – А сейчас, – оглянувшись, она увидела врача и охранника, – мне пора. До свидания. – Она виновато улыбнулась и пошла из палаты.

– Подождите, – услышала она голос за спиной. Зоя повернулась и увидела вышедшего за ней врача.

– Извините, – не поднимая головы, виновато проговорила она. – Я...

– Спасибо, – негромко сказал тот.

Она удивленно подняла голову и растерянно посмотрела на него.

– У вашей подруги, – мягко взяв за локоть, он повел ее по коридору, – были надрезаны вены коленного сгиба. В кровь попала грязь, произошло заражение, Татьяна решила, что ногу ей ампутируют. Отказывается от лечения. Я хороший врач, но бывают случаи, когда очень нужна помощь больного. Надеюсь, ваши слова убедили ее и она поверит в свое выздоровление, а следовательно, и мне. Только извините, – улыбнулся он, – о разговоре с вами я как-то запамятовал.

– Я виновата, – снова смутилась Зоя, – но что мне оставалось делать?

– Вы поступили правильно, – сказал врач и обратился к охраннику:

– Эту девушку к больной пускать разрешено. Запишите, пожалуйста, это и для других дежурных.

– Ваше имя? – обратился к Зое тот. – Фамилия, отчество?

– Зоя Николаевна Барсукова. – Зоя протянула ему паспорт.

– Здорово, – войдя в палату, буркнул Горбун.

– Наконец-то, – сказал Иннокентий. – Тебе Катька передала, что я зову тебя?

– Катька? – удивленно спросил Горбун. – Да что-то говорила.

– Так какого черта не приходил?! – заорал Иннокентий.

– Вот что, Кешенька, – подойдя к кровати, сказал Горбун, – визжать на меня не надо, понял?

– Ладно. Я слышал твой разговор с Катькой. Что ты согласился работать на нее. – Не договорив, Иннокентий закашлялся.

– И что из этого? – пожал плечами Горбун. – Твоя сестра – довольно крутая бабеха. Муж у нее сам знаешь кто. Кстати, Арсен и послал меня помогать ей. Ну а если у нее здесь свои дела, то почему бы не помочь?

– Я заплачу тебе сколько захочешь, – торопливо проговорил Клин. – Надо убрать всех, кто был со мной.

«Желания братца и сестренки совпадают», – мысленно отметил Горбун, а вслух спросил:

– Чего ты боишься?

– Это не твое дело, – раздраженно бросил Иннокентий. – Если сделаешь то, о чем прошу, будешь иметь много денег. Ведь ты ни на кого конкретно не работаешь, у Арсена сейчас только потому, что...

– Давить на меня не надо, – покачал головой Горбун, – я этого терпеть не могу.

– Нужно убрать тех, – торопливо продолжил Клин, ухватившись руками за специальное кольцо и чуть приподнявшись, – кто был со мной. Потому что... – Не договорив, замычал от боли и рухнул на спину. Его лицо покрылось каплями пота.

«Угадал я, – подумал Горбун. – Кешка хапнул большие деньги. Или еще что-то. Так что нужно соглашаться. Хотя сначала следует разузнать все. Но тогда и его можно под сплав пустить». Он взглянул на скрипевшего зубами от боли Иннокентия.

– Позови медсестру, – промычал тот, – пусть обезболивающий укол сделает.

– Так это и я могу, – оскалился Горбун. Вытащив из широкого пояса одноразовый шприц и ампулу морфия, взглянул на Иннокентия.

– Быстрее, – простонал тот.

– Тебе-то, – подходя, как бы невзначай поинтересовался Горбун, – что колют?

– Анальгин, – выдохнул Иннокентий, – очень редко промедол. Или еще что-то. Помогает только на полчаса. Потом снова больно. Коли быстрее.

– Зачем ты Розову сделал? – протирая смоченной в спирте ваткой бицепс Иннокентия, безразлично спросил Горбун.

– Из-за Катьки. Да делай же ты.

– Лучше сестричку позову. – Убрав шприц и ампулу в широкий пояс, Горбун шагнул к двери.

– Сволочь, – промычал Иннокентий.

– Может, скажешь, – повернулся к нему Горбун, – что ты взял у Таракана?

– Ты уже знаешь, – простонал Иннокентий. Сглотнув слюну, хрипло проговорил:

– Если Арсен узнает, он убьет меня. Из-за Таньки.

– Что ты взял у Таракана? – вернувшись к кровати, повторил свой вопрос Горбун.

– Зеленые, – немного помолчав, ответил Иннокентий. – Десять тысяч.

– Всего-то? – недоверчиво хмыкнул Горбун.

– У меня еще есть, – торопливо проговорил Иннокентий. – Я дам тебе двадцать. Только убери тех, кто со мной был. Вот. – Он вытащил из-под матраца сложенный вчетверо листок. – Здесь все.

– Понятно. – Горбун развернул листок. – Даже адреса поставил, – усмехнулся он.

– Сделай укол, – снова попросил Иннокентий, – или сестру вызови.

– Катьку вызвать не могу, – ухмыльнулся Горбун, – не знаю, где она.

– Ты чего кровь пьешь? – зло спросил Иннокентий.

– А ты не мычишь, – отметил Горбун.

– Ты сделаешь этих? Которые...

– Если не отстегнешь мне десять кусков, – улыбнулся Горбун, – я сообщу Арсену. Твои приятели, которых ты приговорил, подтвердят.

– Гнида! – взвыл Иннокентий.

– Даю тебе пару дней, – необидчиво сказал Горбун. – Надумаешь – будешь жить. Ну а если нет... – И засмеявшись, быстро вышел.

– Сестра! – визгливо прокричал Иннокентий. – Больно!

– Этот говорит, – проходя мимо поста дежурной медсестры, сказал Горбун, – что ему пора какой-то укол делать.

– Зачем тебе это? – вытирая потное лицо, спросил Руслан.

– Мне нужно узнать, – спокойно ответила Екатерина, – как она себя чувствует. И ничего больше.

– Если я правильно понял, – немного помолчав, проговорил Фанфарин, – Таню пытался убить твой брат. Екатерина холодно улыбнулась.

– Если бы у тебя была сестра, – не сводя глаз с его лица, спросила она, – ты бы заступился за ее честь?

– Ты не подумала о том, – покачал он головой, – что будет, если Арсентий узнает правду. А в том, что он будет искать исполнителей, нет никакого сомнения. К тому же Розова жива. Она знакома с Кешкой и наверняка узнала его. А ты хочешь... – Осененный догадкой, он расширил глаза.

– Надеюсь, ты не станешь оповещать об этом Арсентия? – стараясь говорить спокойно, спросила Екатерина.

– Я? – усмехнулся Руслан. Снова стерев капли пота, засмеялся. – Мы с твоим муженьком не в тех отношениях, чтобы я в чем-то помог ему. Было время, Арсентий и не замечал меня. Сейчас я сам прочно стою на ногах. Конечно, не так устойчиво, как Арсентий, но все же, однако помогать тебе, – без перехода проговорил он, – тоже не буду. Не потому что боюсь, – заметив насмешку в глазах Екатерины, добавил Руслан, – а потому что это не моя кухня. Хотя, если говорить честно, я на твоей стороне. Розова...

– Только не говори об этом Рите, – перебила его Екатерина. – От нее можно ожидать всякого. В том, что она не скажет Арсену об Алике, – она улыбнулась, – я уверена. Хотя бы потому, что испугается тебя.

– Понятное дело, – самодовольно заметил Руслан. – Она живет за мой счет. Кем была Ритка? – пренебрежительно хмыкнул он. – Дешевой девочкой по вызову. Я сделал ее сначала хозяйкой таких дам. Затем, сам не знаю как, уложил к себе в постель. И знаешь, не жалею об этом. Баба она пробивная. Сейчас научилась делать деньги. Хватка у нее есть. Желание зарабатывать – тоже. Если она узнает об истории с Розовой, сообщит Арсену сразу. Ритка завидует тебе. Это понятно без слов. Когда ты обратилась ко мне за помощью, Ритка заревновала. Так что смотри, – предупредил он, – будь начеку. Она и рожу набить может запросто.

Такое уже не раз бывало.

– У нас с ней, – сказала Екатерина, – раза три доходило до драки. Но потом зла друг на дружку не держали. Чего по-бабьи не бывает.

– Ладно, – с деланным сожалением сказал Руслан, – мне пора. У меня сегодня несколько важных встреч.

– Значит, понравилась тебе Катька? – Рита пытливо взглянула на бившего боксерский мешок Хвата.

– А что? – С коротким выдохом ударив правой, он повернулся к ней. – Вполне. Я бы и жил с ней. Связи у нее есть. Бабки тоже имеются. Не жизнь была бы, а малина. – Хват рассмеялся.

– Ты забыл, кто ее муж, – напомнила Рита. – Если Арсен узнает о вашем романе, с тебя голову с первого снимет. Ее, может, просто отлупит, а тебя убьет, это точно.

– Да видал я этих арсентиев, – с разворотом ударив ногой по мешку, усмехнулся Хват. – Пусть свои головы берегут. На мою и так желающих полно.

– Что за неприятности у тебя в Воронеже? – спросила Рита.

– Да так. – Хват зло ощерился и нанес несколько сильных ударов по мешку.

– Я слышала, из-за какой-то женщины.

– А тебя это колышет? – Хват недовольно взглянул на нее.

– Меня – нет, – рассмеялась Рита. – А вот если Катька узнает, – посмеиваясь, добавила она, – то представляю, какое у нее настроение будет. Ее хахаль из-за бабы из Воронежа уехал. Ты ее, ту бабу, изнасиловал вроде. Я слышала даже...

– Хорош тебе! – рявкнул Хват. – Не лезь не в свое дело, ясно? – угрожающе сказал он.

– Ты меня на испуг не бери, – предупредила Рита, – а то Руслану пожалуюсь, и все. Представляешь, что будет?

– Да подставили меня там, снова впечатав кулак в мешок, буркнул Хват. – Водила один. Сука! – Он нанес мощный боковой левой.

– Ах да, – кивнула Рита. – Ты же у Гобина работаешь. Что-то вроде диспетчера, – рассмеялась она.

– Где Руслан? – посмотрел на часы Хват. – Нам ведь надо...

– С Катькой что-то решает, – недовольно проговорила Рита.

– Что-то долго решает, – сказал Хват. – Может, они договор о взаимовыручке в постели подписывают? – ехидно предположил он, глядя на вспыхнувшую от злости Риту. – Не психуй. – Зубами развязав шнурки перчаток, стянул их. – Руслан – верный мужик.

Услышав в его тоне насмешку, Рита быстро вышла.

– Где была, госпожа? – согнувшись в шутливом поклоне, спросил Горбун.

– Там, – отрезала Екатерина, – где меня уже нет.

– Неплохой ответ, – кивнул Горбун. Усмехнувшись, отвернулся.

– Ты был у Кешки?

– Он сделал Розову, – не поворачиваясь, бросил Горбун, – по-твоему заказу. А заодно и Таракана. Надеюсь, ты понимаешь, что сделает с тобой и твоим братцем Арсентий, если узнает это?

– От тебя? – напряженно ожидая ответа, спросила Екатерина.

– Необязательно.

– Чем тебя разозлил Кешка?

– Чем мог разозлить меня твой братец? – Горбун развел руками.

– Давай говорить на языке, понятном обоим. Чего именно ты хочешь? Это мой вопрос. Я хочу только одного – чтобы ты работал на меня. Мне нужен ясный ответ. Потому что мне нужна, необходима твоя помощь. Так как?

– Но Арсен, – не отводя взгляда, пожал плечами Горбун, – он...

– Ты согласен работать на меня! – не сдержавшись, воскликнула она.

– Что я должен сделать? – спокойно спросил Горбун.

– Все, о чем просил Кешка!

– Ты была у него? – Екатерина молча покачал головой. – Так, может, он просил убить тебя? – усмехнулся Горбун.

– Как я поняла, – перебила Екатерина, – Кешка решил одним выстрелом убить сразу трех зайцев. Убить Таньку, доказать мне, что я на него могу рассчитывать, и ограбить Тараканова. Кстати, Петра я знаю. Вернее, знала. – Вспомнив, что говорит о мертвом, Екатерина поморщилась. – Я говорю это тебе потому, что уверена: ты не скажешь Арсентию. Хотя бы потому, – увидев его усмешку, уверенно продолжила она, – что опоздал. Кроме того, ты уже убрал двоих. Костю и...

– Значит, мне идти по списку. – Достав листок, полученный от Иннокентия, он положил его на стол, Екатерина быстро пробежала его глазами.

– Значит, по списку, – кивнула она.

– В таких случаях выдается аванс, – спокойно заметил Горбун.

– По-моему, здесь важен конечный результат. – Екатерина достала сигарету. Горбун, щелкнув зажигалкой, дал ей прикурить.

– Не понял? – вопросительно протянул он.

– Кешка не просто так убил Тараканова. Но сам он не мог выйти на него.

Кто-то дал ему сведения о том, что именно тот повезет. А значит, наводчик, по-моему, так называют того, кто...

– Кешка сказал, – перебил Горбун, – что взял в машине Таракана десять тысяч баксов. Про наводчика я как-то не подумал.