Текст книги "Хочешь выжить — убей!"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Арсен, муж Кешкиной сестры, в столице в первой десятке. Так что на хрен тебе неприятности нужны? Скатайся к Клину в больничку. Более-менее очухается – так, мимоходом, напомни про тачку. Он тебе бабки отдаст. Или какую-нибудь иномарку ухватишь.

Поморщившись, Кот промолчал.

– Алик, – поклонившись, представился Хват.

– Катя, – улыбнулась Екатерина.

Хват, осторожно взяв ее руку, поцеловал.

– Вы галантный кавалер, – кокетливо заметила она.

– Вы прекрасная женщина, – неожиданно пылко проговорил он. – Я не преувеличу, сказав, что именно о такой женщине, как вы, я мечтал всю свою...

– А это уже перебор, – насмешливо перебил его стоявший рядом с Ритой молодой упитанный мужчина.

– Ты, Руслан, как всегда, все испортишь, – засмеялась Рита.

– Действительно. – Екатерина, улыбаясь, посмотрела на него. – Мне давно не говорили таких прекрасных слов. Согласись, – она взглянула на Риту, – любой женщине было бы приятно слышать такое.

– Конечно.

– Вот ты, – Рита тихонько ткнула Руслана в бок, – никогда не говорил ничего похожего.

– Зачем? – развел тот руками. – Ты у меня самая красивая женщина в Туле. – Он звонко чмокнул ее в щеку.

– Я действительно, – пододвинувшись к Екатерине, прошептал Хват, – сражен твоей красотой. Ты женщина из...

– Мы уже на ты? – улыбнулась она и громко обратилась к обнявшимся Руслану и Рите:

– Так мы идем в ресторан? Я...

– Конечно, – сказал Руслан. – Хотя у меня есть встречное предложение.

Давайте наберем всякой всячины и двинем ко мне на дачу. Там мы чудненько проведем время.

– А что? – прижалась к нему Рита. – Чудесная идея. Поехали?

– Хорошо, – весело согласилась Екатерина, – поехали.

– Мне плевать! – Голубь услышал в радиотелефоне громкий и злой мужской голос. – Слышишь, Голубев?! Мне плевать, что случилось! Ты должен был доставить мне деньги три дня назад. Их нет! Так вот! Если денег не будет сегодня, я включаю счетчик, понял?! Десять процентов каждый день. Три дня, так и быть, прощу. Но сегодня жду денег! – Телефон запульсировал гудками отбоя.

– Сволочь! – сплюнул Голубь. – И Таракан гнида! – яростно выдохнул он.

– Ведь как говорил – все будет в ажуре. Сука! – Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Вытащил одну, отдуваясь, взял со стола зажигалку. Резко прозвонил дверной звонок.

– Иду, – послышался сильный женский голос. Голубев прикурил и закашлялся.

– Петя, – в кабинет вошла стройная женщина, – к тебе. – Увидела сигарету, нахмурилась. – Ведь тебе нельзя курить, – с упреком заметила она. – Ты и так...

– Привет. – Обойдя ее, в кабинет вошел Валек.

– Ты слышал, – снова поперхнувшись дымом, спросил Петр.

– Слышал, – кивнул Валек.

– Аня, – увидев, что Валек бросил быстрый взгляд на стоявшую у двери женщину, попросил Голубев, – дай поговорить.

Она обожгла его взглядом и с силой закрыла за собой дверь.

– Самуэль звонил, – торопливо заговорил Голубев, – сказал, что если...

– Похоже, Таракана кто-то на уши поставил, – буркнул Валек. – Сначала пинали, затем дважды ножом в живот. Менты говорят, что с ним какая-то баба была.

– Какая баба? – вспылил Голубев. Потерев плешь, выматерился. – Слушай разные сплетни. Ты, Валек, словно...

– Какие на хрен сплетни! Об этом все базарят. Похоже на то, что с Тараканом была любовница Арсена.

– Розова? – опешил Голубев. Валентин молча кивнул.

– Вот это да! – не находя слов покачал годовой Петр.

– Арсентий рвет и мечет, – спокойно продолжал Валентин. – Его парнишки в Тулу покатили. Розова вроде в больнице.

– Подожди, – попросил Петр. – А откуда ты про ментов слышал?

– Так Комод цинканул, – ответил Валентин.

– Значит, Арсен будет искать тех, кто Розову сделал. А вот это классно, – довольно улыбнулся Петр. – Самуэль...

– Самуэль с тебя свое получать будет, – с усмешкой прервал его Валентин. – И Арсену твои дела до лампочки. Тут уж ты извини.

– Не скажи, – возразил Голубев. – Это как преподнести Арсену. Посыпать сверху перцем, и все дела.

– Не понял, – испытующе взглянул на него Валентин.

– Это не для среднего ума, – снисходительно отозвался Голубев.

– Слушай сюда, умник. – Шагнув вперед, Валентин ухватил Голубева за ворот и поднес крепко сжатый кулак к его носу. – Не заставляй меня вспоминать прошлое, – процедил он.

– Так я про то, – торопливо проговорил Петр, – что можно так, между делом, упомянуть про деньги, которые шли Самуэлю. И что, мол, вполне возможно, тот и поставил на уши Таракана. Мол, Голубь – мелочь пузатая. Хапану по дороге бабки, и пускай Голубь еще платит. Помнишь, ярославские разбор с Самуэлем наводили? – спросил он. – Там ведь похожее было. Самуэлю бабки из Ярославля везли. А парни Самуэля по дороге троих ярославских положили и бабки хапанули.

Самуэль поначалу на ярославских тоже наезжал, а потом скис. Так что надо будет обмозговать все и через кого-то дать знать об этом Арсену. Пока тот будет разбираться с Самуэлем, время уйдет. К тому же я слышал еще в прошлом году, что нелады у Арсена с Самуэлем. Тот вроде как кинуть Арсена хотел.

– Было такое, – согласился Валентин. – Что-то с церковной утварью.

Точно не знаю, но базар был. Насчет того, как эту утку запустить Арсену, – дело пустячное. Так, между прочим, шепну Комоду. Мол, есть шепоток, будто бы ребятишки Самуэля прихватили Таракана. Тот какие-то бабки вез. Арсен наверняка узнает. Комод ему скажет. Вот и начнется канитель. Так или иначе, Самуэлю придется искать тех, кто Таракана угробил. Арсен круче его. И чтобы доказать, что его люди к этому не причастны, Самуэлю нужно будет искать тех, кто...

– А если Комод скажет Арсентию, – прервал его Голубь, – что об этом сообщил ты?

– Вообще-то верно, – нахмурился Валентин. – Комод хоть и в хороших со мной отношениях, но наверняка цинканет Арсену, кто ему дал наводку. Значит, надо через кого-то.

– Но это нужно делать сейчас, – сказал Голубев, – пока еще Арсентий в ярости. А то...

– И ежу понятно, – буркнул Валентин, – куй железо, пока горячо.

«Точно, – мысленно согласился с ним Голубев. – А то у меня всего день остался. Арсен, конечно, сразу предъявит Самуэлю за Розову. Может, даже шлепнет по запарке», – с надеждой подумал он.

– Твари! – саданув кулаком по стене, прорычал Арсентий. – Найти козлов!

– рявкнул он. – Кати в Тулу и пройди всех. Наверняка кто-то что-то слышал. И обязательно встреться с Пятым. Пусть введет тебя в курс дела. Цена любая!

– Ясно, – кивнул Комод.

– Вообще-то, – тут же передумал Арсентий, – ты нужен по другому делу.

Давай ко мне Битка. Он для подобных дел самое то. И еще: звякни Губе, пусть возвращается. Первым делом выйди на Губу. Когда решишь с ним, найдешь Битка.

– Ясно, – кивнул Комод и тут же вышел.

– Как не вовремя, – с досадой вздохнул Арсентий. – Иначе все было бы сделано так, как нужно. Но Таньку, – катая желваки, выдохнул он, – я никому не прощу. Танюха! – Арсентий покрутил головой. – Но какого черта она поехала на машине? И кто этот мужик? Ладно, потом все узнаю, тогда и разбираться буду.

Найду тех, кто это сделал, – на куски изрежу. Своими руками кожу поснимаю.

– Арсен, – услышал он женский голос, – из Тулы звонят.

– Нет меня, – раздраженно отмахнулся он.

– Это Екатерина Игоревна, – сказала вошедшая в комнату молодая женщина в спортивном костюме.

– Меня нет! – зло рявкнул он. – Ни для кого! Кроме Губы.

– Хорошо, – ответила женщина и посмотрела в открытые двери приемной. – К вам Рыбаков.

– Давай, – махнул рукой Арсентий.

– Милашка у тебя секретарша, – обходя женщину, весело чаметил молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами.

– Ты пришел, чтобы сказать мне это? – недовольно взглянул на него Арсентий.

– Не только, – весело ответил Рыбаков и, войдя, плотно прикрыл дверь. – Слышал, что с Танюхой случилось?

– Земля слухами полнится, – усмехнулся Арсентий. – Кругом и разговору только про то, что Таньку где-то отделали. И еще мужика какого-то. Если пришел узнать свежие новости, – едко сказал он, – извини, сам не в курсе.

– Да нет, пришел для этого... – Замолчав, Рыбаков медленно вытащил сигарету и прикурил. Глубоко затянулся, стал выпускать дым колечками.

– Не строй из себя делового, – буркнул Арсентий, – не идет тебе это.

Что знаешь – выкладывай.

– Давай начнем с того, – спокойно отреагировал Рыбаков, – как и что узнал ты. Затем я, если ты чего-то не знаешь, дополню.

– Ты что, – раздраженно спросил Арсентий, – цену себе набиваешь?

– Да нет, – пожал плечами Рыбаков. – Просто не хочу выглядеть идиотом.

Если ты все знаешь, тогда...

– Вот что, Рыбак, ты сейчас скажешь все, что знаешь. – В голосе Арсентия прозвучала угроза.

– Хорошо, – легко согласился Рыбаков.

– Что ты из себя строишь?! – вскакивая, закричал Арсентий. – Забыл, с кем разговариваешь?!

– А вот так со мной не надо. – Рыбаков резко поднялся. – Я ж не из твоих шестерок!

– Хорош, – тише, но по-прежнему зло прервал его Арсентий. – Давай не будем углубляться. У меня настроение не то. А ты пришел и начал строить из себя хрен знает кого. Если действительно чего узнал, без всяких трали-вали рассказывать должен был. Прикинь, ведь многие знали, что Танька со мной. Так что, вполне возможно, ее угробили из-за меня.

– Во-первых, – возразил Рыбаков, – она жива. – Арсентий вскочил. – Да, – отвечая на его вопросительно-недоверчивый взгляд, кивнул Рыбаков. – И находится в больнице в Ефремове, в Тульской области.

– Постой, но мне звонил Пятый и сказал, что найдена машина Таракана, он труп. В тачке сумочка с документами Таньки. Там крови полно. А затем в озере менты нашли труп женщины.

– Вот-вот, – кивнул Рыбаков. – Матери Танькиной тоже сообщили об этом.

Она в обмороке была. Думали, умрет. Ее на опознание приглашали. А потом еще кто-то позвонил и сказал, что дочь в больнице. Старуха тронулась бы, но к ней какая-то подруга Танькина приехала. Она и помогла старухе в себя прийти.

– Ты-то откуда все это знаешь? – Арсентий пристально вгляделся ему в лицо.

– Это не все, – не отвечая, продолжил Рыбаков. – Есть основания предполагать, что Таньку по заказу твоей супруги сделали.

– Что? – спросил изумленный Арсентий.

– То, что слышал, – серьезно сказал Рыбаков. – Я совершенно случайно стал свидетелем разговора Лорки с Катькой. Какие у них отношения, ты в курсе.

Так вот, Лорка, видимо, успокоиться не может, что ты ей предпочел Катьку. А здесь шум пошел: Арсен с Розовой вовсю загулял. Ну Лорка и давай на нервы Катьке капать. В общем, чуть не поцапались. Я к чему это, – заметив нетерпение в глазах Арсентия, сказал он. – Когда я узнал об этом, как-то вдруг вспомнил Катькины слова. Ей Лорка, когда они на повышенных заговорили, про Таньку напомнила. Мол, чего же ты с Танькой не поговоришь? А твоя вроде как хотела что-то сказать, даже начала: «Я...» – и осеклась. Вот я и прикинул...

– Не гони дурочку, – усмехнулся Арсентий. – Катька не пойдет на это.

Даже если бы и захотела, то сделать Таньке ничего не смогла бы. Во-первых, у Таньки есть крыша – я. Никто из моих парней, способных на такое, в жизни не писанулся бы на то, чтобы Таньку на уши ставить. Если бы Катька кого со стороны наняла, я бы об этом сразу узнал. Ведь, согласись, меня, как говорится, каждая собака знает. И мутить против Таньки – себе гроб заказывать. Потому что рано или поздно я найду концы. Но ты не ответил, – он снова пристально посмотрел на Рыбакова, – откуда ты все эти дела знаешь?

– Соседка Танькиной матери, – объяснил Рыбаков, – подруга моей матери была. Ну пока мать жива была, – он вздохнул, – они в Министерстве образования вместе работали. А тут мне что-то понадобилось от нее. Сейчас и не вспомню – что. Короче, поехал я к ней. Она меня встретила и пригласила завтракать. Я согласился. Ну а за столом она и выдала мне информацию. Я обалдел. Перезвонил Лорке. Та мне сразу начала говорить о том, что ей позвонила какая-то чува и сказала, что Розова убита. И знаешь, – снова вздохнув, он взял сигарету, – Лорка мне уверенно заявила, что это дело рук Катьки.

– Да хватит тебе о Катьке, – буркнул Арсентий. – Лорка так и будет говорить. Ведь бросил я твою сеструху. Катька ей дорогу перешла. Тут все понятно. Надеюсь, ты-то за свою сестру не в обиде?

– Да мне-то что, – спокойно сказал Рыбаков. – То, что ты не с ней, мне даже лучше, потому что у меня с ней отношения с детства не складывались. Стерва она порядочная. А если бы Лорка твоей женой была, вообще бы караул. Она бы тебе что-нибудь напела, и все. Ночная кукушка всегда перекукует, – вспомнил Рыбаков житейскую мудрость.

– Ну что же, – довольно улыбнулся Арсентий, – спасибо за информацию. Я уже на грани был. Люблю я Таньку, во всем она мне подходит. А сейчас, извини, – посмотрел на часы, – тебе придется катить в Сергиев Посад. С попом договаривайся. У меня, сам понимаешь, сейчас заботы другие. Надо Марию Андреевну навестить. Она, кстати, мировая женщина. Ни полслова лишнего не говорила. Другая бы наезжать начала – женат, а с моей дочерью спишь. А Мария Андреевна приняла все это спокойно.

"Еще бы, – мысленно усмехнулся Рыбаков, – ты ей хату всю обставил.

Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:

– Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.

– Слышь, Семен, – вспомнил Арсентий, – ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?

– Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:

– Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.

– Понятно. – Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.

– Значит, в машине что-то было? – Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.

– Да, – кивнул тот, – боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.

– Наркотики? – спросил Зоин отец.

– Собака не отреагировала, – покачал головой капитан. – Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем – деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.

– Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, – упрекнул его Николай Васильевич. – Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.

– Специфика работы, – улыбнулся капитан. – А насчет того, что с вами так... – Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?

– Как не помнить, – кивнул Николай Васильевич. – Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.

– А тогда вы с таким возмущением! – засмеялся капитан. – «Что?! Мои опера еще и трахаются!» – Не выдержав, расхохотался.

Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:

Ты просто зашел проведать старого начальника.

В комнату вошла Зоя.

– Папа, ты... – Увидев капитана, смутилась.

– Здравствуйте, Зоя, – поднимаясь, сказал капитан.

– Здравствуйте, Игорь, – кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:

– Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. – Покачав головой, она вздохнула.

– У матери научилась, – пожаловался Игорю Николай Васильевич. – Лучший способ защиты – нападение.

– Но вам действительно курить нельзя., – неожиданно поддержал Зою капитан. – Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...

– Вот так, – с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, – учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, – неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, – а то бы совсем заели. Ты вот уехала, – обратился он к Зое, – а мне что-то взгрустнулось. Ну и, – он развел руками, – выкурил четыре сигареты. При нем не стал, – кивнул он на капитана, – а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.

– И правильно, – строго сказала Зоя, – ведь...

– Ладно, – виновато прервал ее отец, – ты как съездила? Что с твоей подругой?

– Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, – вздохнула она. – Можно?

– Ну конечно, – кивнул Николай Васильевич. – Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, – он улыбнулся, – чтобы потешить старика.

Видал, – коротко взглянул он на капитана, – какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? – Он развел руками.

– Понятно, – кивнул Губа. – Это сделать я могу. Но что иметь буду?

– Да там и делов-то всего ничего, – ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. – Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.

– Понятно, – с легким раздражением кивнул Губа. – Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.

– Пару кусков, – немного подумав, ответил плотный. – Зелени, разумеется.

– Ты перепутал меня с ребятами со двора, – рассмеялся Губа.

– Да знаю я, – недовольно проговорил Усач, – кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать – раз плюнуть.

– Просто так плевать, – ухмыльнулся Губа, – себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. – Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.

– Ты чего? Ведь так и убить можно.

– Запросто, – согласился тот. – Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.

– Чего я такого сказал? – просипел Усач.

– Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь – сдохнешь. А сейчас пока...

– Альберт, – испуганно проговорил Усач, – да я же...

– Все, Паша. – Губа зевнул. – Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, – со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.

– Козел, – прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.

Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.

– Звонил Комод, – сказал водитель. – Арсен просил немедленно приехать.

– Значит, что-то не срослось, – проворчал Губа.

5

– Лихо ее, – вздохнув, сказал молодой старший лейтенант милиции.

– Не понимаю, – пожал плечами рослый омоновец, – какой кайф бабу хором тыкать? Я бы этих насильников, – сжав кулак, тряхнул им, – на месте стрелял.

Особенно тех, кто детей. А им, тварям, срок дают.

– На зонах этим сволочам, – усмехнулся старлей, – не сладко приходится.

– Олег, – простонала лежавшая на кровати женщина с забинтованным лицом.

– Не надо.

– Она в себя пришла, – проверяя капельницу, сказал врач. – И все время вспоминает Олега. Видно, он ее так. – Повернувшись к стоявшей рядом медсестре, сказал:

– Там двое в приемной. Передайте им, что она все время вспоминает какого-то Олега. И добавляет: «Не надо».

– Папа! – Светловолосая девочка бросилась к стоявшему у открытой балконной двери Семену.

– Аленка! – Подхватив ее, он закружился по комнате. Вошедшая в комнату Элеонора смотрела на них с доброй улыбкой. Увидев жену, Семен растерялся и поставил дочь на пол. Взгляд Элеоноры тут же стал колючим.

– Ты еще здесь?

– Но я сказал, – смущенно проговорил он, – что мне нужно пожить...

– Сегодня иди к Гобину, – не терпящим возражений голосом заявила Элеонора. – Он даст работу. – Увидев, что Семен хочет что-то сказать, она коротко улыбнулась. – Не бойся, я все уладила. Правда, это совсем не красит мужчину, когда за него заступается женщина. Но тем не менее...

– Мама, – попросила Аленка, – не выгоняй папу, он хороший. И пить больше не будет. Правда? – повернулась она к отцу.

– Конечно, – ответил он. – Я уже...

– Алена. – Элеонора строго посмотрела на дочь. – Ты слишком маленькая, чтобы что-то решать. У вас есть час. Затем ты, Семен, можешь поехать к Гобину.

Я дам машину. Если, конечно, хочешь. И не волнуйся – я все уладила.

– Спасибо, – вздохнул Семен. – Но ты кое-чего не знаешь, – опустив голову, пробормотал он.

– Чего же? – насмешливо улыбнулась Элеонора. – Может, того, что ты месяц назад болел... – Она замолчала и бросила быстрый взгляд на дочь.

– Аленка, – сказал Семен, – у нас с мамой взрослый разговор. Ты бы...

– Да, доченька, – поддержала его Элеонора. – Сейчас тебя дядя Саша повезет покататься. Я скажу ему. – Достав сотовый телефон, набрала номер.

– Я хочу с папой! – Бросившись к Семену, девочка обняла его.

– Мы увидимся. – Присев, он вздохнул и осторожно прижал дочку к себе.

Элеонора, порывисто отвернувшись, промолчала.

– Аленка, – прошептал на ухо дочери Семен, – слушайся маму. Она очень хорошая. Я тебя тоже люблю. – Он снова ткнулся губами в ее щеку. – Но я сам виноват во многом. Сейчас я уйду. Но мы обязательно увидимся. Я люблю тебя. – Прижав девочку к себе, он на несколько секунд замер. Потом отпустил, рывком поднялся. – Я уезжаю. – Не глядя на Элеонору, шагнул к двери. – Не обижай ее, – на мгновение остановившись, он кивнул на дочь. – Ты всегда права, но запомни: если... – Не договорив, махнул рукой я быстро вышел.

– Мама... – Проводив отца мокрыми от слез глазами, Аленка посмотрела на Элеонору. – Не прогоняй больше папу. Он...

– Все будет хорошо. – Элеонора, присев, посмотрела на дочь. – Просто иногда нужно быть строгой. Ты понимаешь? – вздохнула она.

– Ты же тоже любишь папу, – всхлипнула Аленка. – И я люблю. Так почему мы должны жить отдельно? Он пил...

– Алена, – строго проговорила мать, – никогда, слышишь? – Взяв дочь за плечи, слегка встряхнула ее. – Никогда, – повторила она, – не смей говорить об этом. Когда вырастешь и я посчитаю, что ты можешь это знать... – Она отпустила Алену и поднялась. – Поехали, – шагнула она к двери. Опустившая голову дочь послушно пошла за ней.

– Слушай, ты, – преградив Семену дорогу, угрожающе проговорил рослый бритоголовый парень, – никогда больше даже близко не подходи сюда, понял?

Ответить Семен не успел. От резкого удара в живот сложившись пополам, завалился на бок. Рослый, выбросив ногу, смягчил его падение.

– Глобус, – вполголоса позвал его стоявший рядом с «мерседесом» крепкий парень, – Элен с дочкой. – Ухватившись за плечи лежащего на асфальте Семена, Глобус рывком затащил его за угол. – Запомни, – легко пнув его в бок, угрожающе бросил парень, – что я сказал.

– Стахов? – Подполковник удивленно посмотрел на стоявшего у двери капитана милиции.

– Так точно. Валентина Резкова в бреду часто говорит, – видимо, боясь ошибиться, посмотрел на запись, – «Олег. Не надо». Я звонил в больницу...

– Стахов жил с Резковой, – заметил подполковник. – И как-то не верится, что он поменял квалификацию, но проверить нужно. Установите местонахождение Страха и берите. Не расслабляться. Стах никогда за испуг не давался. А сюрприз преподнести может.

– Пойду сигарет куплю, – сказал Колобок вышедшему из комнаты Олегу. Тот был в одних плавках. Оттянув резинку, щелкнул себя по животу.

– А телки, – усмехнулся он, – на большой. Умеешь ты выбирать.

– Черт, – досадливо поморщился Колобок, – ведь их надо отвозить. Я и забыл.

– Ты им еще такси оплати, – ухмыльнулся Олег.

– Не лезь с юмором куда не надо, – огрызнулся Колобок. – С этими у меня накладок не бывает. Даже когда бабок нет-только позови. Так что не суйся.

– Уговорил, – кивнул Олег и решил:

– Тогда я с вами. Мне надо к Бармену занырнуть. Должен уже полгода, а куркуется.

– Лады, – кивнул Колобок. – Только без кипиша. Если что, я с ходу отваливаю.

– Ясен день, – усмехнулся Стахов, – коли солнце светит.

– Что? – спросил Гобин. Откинувшись на спинку стула, рассмеялся.

– Алло, – раздалось в телефонной трубке, которую он держал у уха, – что там?

– Я тебе за что бабки плачу?! – мгновенно прекратив смех, зло спросил Гобин.

– Тискаешь мне...

– Да я точно говорю, – прервал его собеседник. – Подполковник Травкин дал «добро» на задержание... – Голос пропал, и раздались короткие гудки.

– Конспиратор, – ухмыльнулся Яков Юрьевич. Аккуратно положив трубку, хмыкнул. – Что-то не верится, – пробормотал он. – Неужели Стахов...

– Яков Юрьевич. – В приоткрытую дверь заглянула секретарша. – К вам Рудаков.

– Давай его сюда, – кивнул Гобин.

– Заходи. – Женщина толкнула дверь и, пропуская Семена, отошла в сторону.

– Здравствуй. – Семен виновато посмотрел на Гобина.

– Привет, – усмехнулся тот, – садись. Ну, – постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, спросил Гобин, – что скажешь?

– Мне Элеонора передала, что ты...

– Что же ты машину помял, – спросил Гобин, – и ни полслова? Где тебя так угораздило?

– Элеонора сказала, – виновато опустил глаза Семен, – что она с вами об этом говорила. И...

– Ладно, – снисходительно махнул рукой Гобин. – Есть рейс до Питера.

Расценки знаешь. Мебель повезешь.

– Хорошо, – поспешно согласился Рудаков. – Когда?

– Сегодня вечером загрузят, и поедешь.

– Я шустро, – выходя из машины, бросил Олег. Хлопнув дверцей старого «Москвича», быстро пошел к открытым дверям, над которыми светились буквы – «Бар „Мечта“».

– Игорь, – капризно проговорила одна из сидевших на заднем сиденье двух молодых женщин, – скажи ему, чтобы купил «Морэ». У меня курево кончилось.

– Держи. – Не оборачиваясь он протянул ей раскрытую пачку «Опала».

– Но, Игорюня... – Улыбаясь, она наклонилась и через спинку сиденья обвила его шею руками. – Ты же знаешь...

– Ладно, – отрывая ее руки, буркнул он, – сейчас куплю. А если этих нет, то какие взять?

– В «Мечте» есть «Морэ», – сказала вторая. Колобок вышел и, увидев слева коммерческий ларек, повернул к нему. В это время из открытого бара послышался крик и грохот.

– Стой! – крикнул мужской голос.

– Так бы и сказал, – услышал Колобок. – А то хватаете.

– Стах!..

Колобок узнал голос Олега, повернулся и бросился назад к «Москвичу».

Рывком открыл дверцу, завел мотор и включил скорость.

– Что случилось? – спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину.

– Смотрите! – воскликнула другая. – Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю!

Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость.

– Тише! – прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. – Не думал я, что вы менты, – забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. – За мной ничего нет, а вы...

– Заткнись, – коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. – Тебя, пса...

– Ты, мусор! – закричал Стахов. – Сказал бы мне такое один и без удостоверения!

– Мама!.. – Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче.

– Как убивается, – вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. – Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... – Не договорив, приложила к глазам белый платок.

– А вторая-то, – прошептала седенькая старушка, – словно каменная, слезинки не обронила.

– Так ей чаво? – вступила в разговор третья. – Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, – осуждающе покачала она головой.

– На кой Светке мужик-то? – шепнула первая. – Вона какими деньжищами ворочает. И памятник зараз сделали, и оградку видали какую поставили? Почитай, всю деревню на поминки позвала. Во дворе столов скольки понаставили. А Машка, – она посмотрела на рыдавшую у могильной ограды женщину, – все-таки больше матерь любила. Часто наведывалась и привозила подарки разные. Светка, та...

– Тамарка сама запретила Светке привозить, – сказала третья. – Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами...

– Типун те на язык, – сердито перебила ее вторая. – Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить?

К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина:

– Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие.

– Это ты, Света, правильно сказала, – вздохнув, заметила седенькая старушка. – Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька.

– Извините, – улыбнулась Светлана – но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, – чуть слышно добавила она, – она делала это не так часто, как мне хотелось бы.

– Что? – думая, что она обратилась к ней, спросила старушка.

– Едем домой. – Светлана взглянула на Марию.

– Я побуду еще немного, – ответила сестра.

– Машенька, – стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, – все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой.

Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась.

– Не смеши людей, сестренка. – Светлана медленно обошла ее. – Ведь глупо устраивать...

– Ты не смеешь так говорить! – В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. – Ты сделала все, чтобы...

– Перестань! – обожгла ее взглядом Светлана. – Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать.

– Вот именно. – Вздохнув, Мария пошла вперед.

– Вон машина, – кивнула Светлана на «вольво». – Садись...

– Дойду, – резко ответила Мария.

Насмешливо улыбнувшись, Светлана шагнула следом:

– Давай не будем давать деревенским тему для сплетен. Садись.

Мария повернулась и, немного постояв, пошла к машине.

– И еще, – догнав, проговорила сестра, – не надо никаких слов во время поминок.

– Не волнуйся, – устало сказала Мария, – в твой адрес никаких слов не будет. Обещаю...

– Что?! – вскакивая, закричал Стахов.

– Сядь! – рявкнул шагнувший к нему от двери старший сержант.

– Что слышал, – спокойно посмотрел на него седоватый капитан милиции. – Резкова все время повторяет твое имя. И просит: «Не надо». Так что, – он развел руками, – мы имеем полное право продержать тебя тридцать суток. Заявление об изнасиловании дочери подала мать Резковой. Ты уж...