Текст книги "Страсти по Высоцкому"

Автор книги: Борис Кудрявов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Мечты бывают у двадцатилетних. О чем может мечтать человек на пороге своего 60-летия? Очень хотел справить юбилей (29 декабря 2002 года. – Авт.)и пригласить всех друзей. Увы, им случилось собраться вместе лишь на его похоронах.

– Ольга, кто сейчас живет в квартире вашего любимого?

– И месяца не прошло, как Севина душа простилась с телом, его дочь Юлия попросила ключи от квартиры. Я безропотно подчинилась. На 40 дней меня, естественно, не позвали – куда там девке-чернавке до столь знатных господ?! Правда, на 60-летие Абдулова все же соизволили пригласить.

Юля не думала скрывать прозаические мотивы запоздалой барской милости: я понадобилась в качестве свидетеля на суде, на котором должна была решиться участь бесхозной жилплощади ее отца.

На юбилей я идти отказалась.

Родственники мужа меня почему-то игнорируют и общаться не желают. Бог им судья. Ведь именно я жила с будто бы близким для них человеком эти последние годы. Готовила еду, стирала, гладила, убиралась, как могла заботилась о нем, бегала по ночам за лекарствами в аптеки. Да еще ухаживала за животными. Кто об этом знает? Когда мы жили вместе, судьбой Абдулова мало кто интересовался. Зато после смерти актера все резко изменилось. Откуда ни возьмись, налетела стая наследников, которых я и в глаза никогда не видела. О них даже сам Сева никогда не вспоминал. Где же были все эти люди при его жизни, где?

Автор

У меня сохранилось чувство вины перед Олей. В первых изданиях своих книг в предисловии к интервью с Абдуловым я позволил себе, мягко говоря, некорректное высказывание по отношению к ней. Пусть всего лишь парой слов. Приношу свои извинения в публичной форме…

Эдуард Володарский
«ВЫСОЦКИЙ ЖУТКО БОЯЛСЯ МАРИНУ ВЛАДИ! ЗА ФРАНК ОНА ГОТОВА УДАВИТЬ ЛЮБОГО!»

Каждый новый штрих в биографии Высоцкого всегда вызывает у меня бурю эмоций. Перечитав некоторое время назад книгу Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет», неожиданно для себя «зацепился» взглядом за строчку, на которую при первом прочтении не обратил совершенно никакого внимания: «Володарский – друг детства и приятель по пьянке, впоследствии оказавшийся предателем». И чуть ниже: «Все эти люди (Володарский, естественно, в их числе. – Авт.) были лишь лакеями, которых ты не сегодня-завтра оставлял в тени забвения». Вот так бездоказательно и, извините, чисто по-бабски категорично отрезано. Надо же, подумалось мне, какие обидно-резкие слова в адрес известного драматурга и писателя! И почему-то до сих пор остаются без достойного ответа?

Позвонил Эдуарду Яковлевичу с просьбой откровенно прокомментировать грубый наезд на него со стороны когда-то известной кинодивы. Володарский отказом не ответил. Но согласился с какой-то странной неохоткой. Похоже, не желал ворошить прошлое. Да еще в свою пользу. Хотя в разговоре был как всегда очень остроумен и не в меру субъективен. Как раз субъективизм, напор плюс литературный дар этого интереснейшего человека и большого художника, и сделали его известным, популярным. Страстный монолог, которым меня огорошил Володарский, передает весь накал страстей, бушевавших после смерти Высоцкого в сердцах его близких и друзей. Кажется, противоречиям этим наконец-то пришел конец.

Потом, после публикации Эдуард Яковлевич высказал автору ряд вполне конкретных замечаний. Несмотря на неудовольствие, вызванное скорее всего ярким, жестким заголовком или звонками «доброжелателей», друг Высоцкого передал мне пару своих новых книжек. Надо честно признать – замечательно написанных! С удовольствием бы посмотрел экранизацию этих острых, как сам их автор, вещиц. И с еще большим удовольствием продолжил общение с этим редким по таланту человеком. Кто знает, может, это еще возможно?..

– Эдуард Яковлевич, видимо, у вас особый счет к Влади и ее творению?

– В той книге Влади все врет! Врет! К слову, никаких «мерседесов» она Володе не покупала. Кроме курточек и джинсов, ничего ему из-за границы не привозила. Свой первый «мерседес» Высоцкий купил на свои деньги. При мне он отсчитывал «бабки» на второй «мерс» Бабеку Сирушу. Был такой бизнесмен, иранец московского розлива. Бабек купил машину в Германии и гнал ее оттуда через Польшу. Где-то на границе он даже специально стукнул автомобиль, чтоб перевезти в Союз как битый – меньше пошлину платить. Сируш очень любил Володю и продал ему крутую тачку фактически задарма.

Когда Влади приезжала в Москву, она здесь денег вообще не тратила. Володька разбивался в лепешку, чтобы дом был полной чашей. Марина даже улетала обратно во Францию на деньги Высоцкого. Пусть останется это вранье на ее совести.

Высоцкий возил контрабанду

– Как же так? Марина Влади уже в те времена, как всем казалось, была известной артисткой и состоятельным человеком.

– Что вы! Ее значимость сильно у нас преувеличивали. За границей она всегда считалась средней артисткой. Правда, удачно снялась в фильме «Колдунья». Конечно, у Марины были достаточно тяжелые времена. Володя, когда ездил во Францию, возил через границу по 10–15 цветных телевизоров «Шилялис». Я лично помогал грузить их на таможне. В Париже эти телики почему-то пользовались бешеным спросом. Их продавали там через комиссионки. На вырученные деньги Марина и жила. Таможенники на подобные манипуляции закрывали глаза. Высоцкому прощалось многое.

– Судя по высказываниям Влади, черная кошка между вами пробежала уже после смерти Высоцкого?

– Эта история началась гораздо раньше. У меня была дача в писательском поселке «Красная Пахра». Володя с Мариной часто бывали в нашем доме. Вместе встречали Новый год. Они и ночевать оставались. Марина в те годы все время долбила мужу в темя, – пора приобретать дачу или дом. Мол, надоело жить в Москве, в квартиру вечно припираются его пьяные друзья. Выкупить дачу тогда было сложно. Одиозность фигуры Высоцкого у властей предержащих, да еще и жена-иностранка не давали это сделать. Ведь дачные поселки вокруг Москвы были, по сути, закрытыми зонами. Все Володины начинания кончались провалами. Были случаи, что и участок подбирался и даже задаток давался, а сделка срывалась: ну, никак не проходила кандидатура Высоцкого через чиновничье сито.

– Вот что пишет в книге Влади: «Единственный человек среди наших знакомых, у кого есть дача с большим садом, – это твой друг детства Эдик Володарский. Он сразу соглашается уступить нам часть своего участка…»

– Во-первых, я не друг детства. Мы познакомились с Володей в 1962 году в Ленинграде. Он снимался в фильме «713-й просит посадки». Остановился в гостинице «Советской», где жил и я. Иду как-то утром в буфет, похмелиться. Смотрю, стоит Высоцкий, выбирает, что взять подешевле. Денег у него тогда не было. Я заказал два коньяка. И – покатилось! Накушались славно.

Так вот, мой участок в поселке был самым маленьким, всего-то в полгектара. Раньше он принадлежал вдове Семена Кирсанова, чьи стихи Володя Высоцкий очень любил. Осталась там времянка, в которой жила прислуга. А дачу я, кстати, покупал за огромные по тем временам деньги – 56 тысяч рублей.

Как-то предложил Володе – отремонтируй времянку и живите с Мариной. Жалко, что ли? Он загорелся. Пошел, посмотрел и говорит: «Слушай, а что, если времянку снести и из бруса, мне обещали достать, построить настоящий дом? Потом все равно вступлю в кооператив, и дом перевезу в другое место».

Ударили по рукам. Началась стройка. Это было в году 78-м, кажется. Честно говоря, и я сам, а больше моя жена Фарида просто охренели от такой бредовины. Представь, она готовила жрать рабочим, которые пили по-черному. Замучился собирать бутылки по участку. Володя иногда приезжал, охал, ахал и уезжал. Еще реже наведывалась Марина. К марту 1980 года дом построили. Подвели газ, причем сделано это было незаконно.

Как ни странно, Высоцкий в новом доме практически и не жил. Приедет, посмотрит, а ночевать идет ко мне. Считал, что у меня уютней. Несколько раз приезжал вместе с Мариной, а когда Влади не было, привозил с собой Ксюху (Оксану Ярмольник. – Авт.). Несколько раз они ночевали в новом доме. Частенько другие гости наезжали. Кто здесь только не перебывал? Когда орава людей сваливала, мы с Володей в том доме красиво пьянствовали.

Еще во времена строительства меня начали долбать знатные соседи – Юлиан Семенов, Эльдар Рязанов, Андрей Дементьев, Григорий Бакланов: почему у тебя Высоцкий строит дачу? Это, мол, запрещено. Ты не имеешь права. Отнекивался, как мог. Говорю: да не дача строится, архив мой и библиотека. На строительство которых имел, кстати, полное право. Но осаждали страшно. Они же совковые люди, которым до всего было дело.

В июле 80-го Володя умер. На третий же день после похорон Марина спрашивает: «Что будем делать с домом?» Ничего вразумительного я, естественно, ответить не мог. Тогда она предлагает: «Давай разделим участок». Отвечаю: «Сделать это невозможно, земля-то государственная».

Лично мне, как частному лицу, принадлежал только пай в кооперативе, имевший цену 17 тысяч 840 рублей. Именно в такую сумму оценивался каменный дом, построенный еще при Кирсанове. Такого поворота событий Влади, видимо, представить себе не могла. Она считала, что я ее обманываю. В наших бурных разговорах принимали участие Володины друзья – Артур Макаров и Вадим Туманов. «Ребята, – говорю, – в таком тупиковом деле есть лишь два пути: первый – я беру на себя обязанность оплачивать в Володином теремке свет, отопление. Никто в нем жить, конечно, не будет. Пусть Марина приезжает, когда захочет, и хозяйничает. Или разберите постройку и увезите брус к такой-то матери в Париж!» Марина стала возражать: дом, якобы стоит 40 тысяч. Ее интересовали только деньги. Если бы у меня тогда были такие деньги, не задумываясь, отдал бы. Хотя дом явно столько не стоил. Тупиковая ситуация. Вспоминаю, как еще при его строительстве Эльдар Рязанов предупреждал: «Эдик, ты не знаешь Марину! Дело у вас кончится слишком херово. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. И наказанным останешься ты!» Как в воду глядел.

Ныне покойный писатель Юрий Трифонов сразу после смерти Высоцкого предупреждал: «Эдик, разбери дом. Ты еще не представляешь, что может сделать Марина! Хлебнешь такого!» Звонил Юлиан Семенов: «Запомни, старик, у нас участки неделимы. Даже родственникам не разрешается это делать. Ищи выход!»

Влади стоит на своем – только дележка участка! И тут меня вызывают в Моссовет. Принимает заместитель тогдашнего председателя Промыслова, чиновник по фамилии Шуб. «Попали вы в историю, Эдуард Яковлевич, – оповестил он меня. – Была у нас мадам, телегу на вас принесла».

Читаю. Ну, чистый донос в духе 37-го года. Что я антисоветчик, пьяница, избиваю жену. Аморальный тип, одним словом. Будто Высоцкий давно жил в этом доме и написал там свои лучшие песни. И главное, таким, как я, не место в кооперативе. Нужно срочно меня исключить. Вот такая блевотина. Другого слова не подберу.

«Что делать?» – спрашивает Шуб и показывает еще одну бумагу за подписью председателя правления кооператива, Героя Социалистического Труда Романа Кармена. В ней в открытую говорится, – мой участок НЕДЕЛИМ! Так я попал между двух огней.

Дождался, как говорится. Вызывают наконец на правление: «Будем тебя исключать из кооператива». Нет, отвечаю, делать вы этого не имеете права, потому что по документам, построенный дом – мой архив и библиотека. Другое дело, я брал на строительство деньги у Высоцкого. Но обязательно их верну. Знаешь, если б я был последней сволочью, то послал бы Марину куда подальше. Потому что фамилии Высоцкого в документах даже не упоминается.

Волокита продолжала тянуться. Умер Кармен. Председателем правления кооператива стал Дементьев. Видимо, Марине дали понять, что ее дело не выгорает. Она психанула и уехала в Париж. А дом все стоит. Нужно было искать какой-то выход. Тогда я позвонил Володиному отцу – дяде Семену и попросил совета. Родственники, надо признать, во всех этих дикостях участия не принимали. Мы с ним порешили строение разобрать, брус отвезти для строительства домика на его участке. Приехали сыновья Высоцкого Аркадий и Никита с оценщиком. Я заплатил им по 15 тысяч рублей. Дом разобрали, брус увезли.

Хотел развестись с женой, но боялся

– Но за что же Влади могла назвать вас предателем?

– Марина приезжала еще раз в Москву, кажется, в году 84-м. Тогда с той стороны пошла новая волна бешенства – почему деньги за дом отданы не ей? Появилась подметная статья в какой-то центральной газете. Марине звонили Нина Максимовна и Володин отец и говорили, что стыдно печатать неправду. Но у Влади с родителями Высоцкого были жуткие отношения, просто чудовищные. Мать Володи ее ненавидела. Она и отца в книге крепко приложила. Будто он такой-сякой, Володю постоянно ругал, преследовал, чуть ли не угнетал. Может, такое на самом деле и было? Но какое ее-то собачье дело? Зачем совать свой поганый нос в отношения отца и сына?

Сыновья Высоцкого тоже были возмущены. До сих пор мне непонятно, почему именно ей я должен был отдать деньги? Знаю, за франк она готова удавить кого угодно. Чисто французские дела. Забудьте про то, что Марина – русская по происхождению. Она выросла в обществе, где деньги во главе всего.

– Когда вы с Мариной виделись в последний раз?

– В конце 80-х звонит Сева Абдулов и говорит, что Марина в Москву приехала и хочет со мной увидеться. Говорю, пошла она на три буквы. Так ей и передай. И ты пошел туда же! Потому что Сева как-то заметно сбледнул, смалодушничал. Хотя он знал всю правду. Но боялся Марине против слово сказать. Потому что его дочь Юля переводила Маринину книжку. Правда, с Севой мы разобрались. Я его простил. На старых друзей грех зло держать.

– Известно, что отношения между Влади и Высоцким, особенно в конце его жизни, стали далеко не безоблачными. У Владимира Семеновича были другие любимые женщины. Марина знала о его увлечениях?

– В последние года три он вообще хотел с ней развестись. Высоцкий Марину боялся! Влади как-то рассказывала, что водила Володю в Париже к своему психоаналитику. Они долго беседовали. И потом сообщил результаты Марине. Она реагировала очень бурно: «Этот идиот сказал, что я представляю для Володи большую черную тучу». Конечно, он хотел от нее слинять. Думаю, наркотики тоже сыграли в их разрыве роль немалую.

Уже после Володиной смерти сидели как-то с Мариной у меня на даче, пили. Марина обронила: «Да он и женился на мне только для того, чтоб за границу ездить!» «Брось ты, – отвечаю, – он мог ездить туда спокойно и без тебя». Вдруг у нее глаза сделались стальными: «Что? Ты думаешь, если бы он развелся со мной и женился на другой, он когда-нибудь смог выехать за границу?» Тогда я понял, Влади могла перекрыть Володе кислород наглухо. Она показала себя абсолютной террористкой! Такая может переступить через что угодно.

К концу жизни у Володи развивался бурный роман с Ксюхой. Девочка ничего не знала про Володины наркотики. Ей кто-то об этом сообщил в день похорон. Она так бурно отреагировала, просто яростно. Готова была поехать ночью на кладбище, разрыть могилу и разорвать тело любимого на куски. Помню, как тигрица металась по даче и бросала нам с женой в лицо: «Вы предатели, знали и молчали! Вы всегда меня не любили!» Действительно, я ее почему-то не любил буквально с самого первого дня знакомства. Она училась тогда в текстильном институте, жила в общаге. Володька говорил: «Не дай бог подохнуть, Ксюха одна останется. Я ей и отец, и любовник, и опекун». Он об этой девочке очень заботился.

– Почему друзья не смогли уберечь Володю от наркоты?

– Лично я ничего не знал, даже не предполагал подобное. В голову не приходило, что он на игле сидит. В последние встречи меня вот что удивляло – глаза у Володьки чумные-чумные, распирает их внутренней энергией. А спиртным не пахло. Сидим вместе все на Новый год у нас на даче, не пьем. Так хорошо. Вдруг он срывается в ночь-полночь и уезжает. Попадает в аварию, разбивает «мерседес». Тогда уж я стал задумываться – ночью на пустой улице врубиться в стоящий на обочине пустой троллейбус? Что-то здесь не так. Прижал как-то Севу Абдулова к стенке и в упор спрашиваю: «Что с Володей происходит?» Тот заплакал и говорит: «Он колется, ничего сделать нельзя».

Стали искать врачей. Был такой профессор-нарколог Преображенский. Рассказали ему о Володе. Он спрашивает: «Какая доза?» А у Высоцкого доза иногда доходила до 24 ампул пантопона в день. Есть такая разновидность морфия. Услышав это, старик даже подпрыгнул. Сказал: ничего уже сделать невозможно, полинаркомания не лечится. Он ведь учитывал еще и алкогольную зависимость. Жить Володе оставалось немного.

– А вы так и живете в бывшем кирсановском доме?

– Я его продал. Но не потому, что память заела. Просто многие друзья, жившие по соседству, ушли. Рядом поселились Березовский, Аллегрова. По нашим аллеям стали ходить квадратные мордовороты.

– Почему вы не напишете о Высоцком книжку?

– Сейчас так много народу о нем пишет. Врут все, тоска берет. Если я о нем напишу, придется многих людей задевать.

Автор

В материале этом есть одна, возможно, непростительная ошибка. Чья она – моя или Володарского? Эдуард Яковлевич в пылу страстных размышлений о реакции близких на смерть Высоцкого заявил следующее: «К концу жизни у Володи развивался бурный роман с Ксюхой. Девочка ничего не знала про Володины наркотики. Ей кто-то об этом сообщил в день похорон. Она так бурно отреагировала, просто яростно. Готова была поехать ночью на кладбище, разрыть могилу и разорвать тело любимого на куски. Помню, как тигрица металась по даче и бросала нам с женой в лицо: «Вы предатели, знали и молчали! Вы всегда меня не любили!» Действительно, я ее почему-то не любил буквально с самого первого дня знакомства. Она училась тогда в текстильном институте, жила в общаге. Володька говорил: «Не дай бог подохнуть, Ксюха одна останется. Я ей и отец, и любовник, и опекун». Он об этой девочке очень заботился».

Так вот, будто бы некоторые фразы из этого бурного монолога относятся не к Афанасьевой, а к Марине Влади. Какие? Скорее всего, вот эти: «Готова была поехать ночью на кладбище, разрыть могилу и разорвать тело любимого на куски. Помню, как тигрица металась по даче и бросала нам с женой в лицо: «Вы предатели, знали и молчали! Вы всегда меня не любили!» Почему произошла такая путаница, можно только догадываться. Думаю, что ненависть Володарского к Марине Влади настолько заклинила возбужденное сознание прекрасного писателя и сценариста, что он метет всех женщин Высоцкого под одну гребенку.

Всеволод Абдулов
«ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ ИЗМАЗАЛ ДРУЗЕЙ ДЕРЬМОМ! И ВЫМАЗАЛСЯ В НЕМ САМ!»

Редкое в журналистике везение, (правда, в минуты душевного неравновесия думаешь, лучше б его не было), – на публикацию интервью с Эдуардом Володарским неожиданно откликнулся друг Высоцкого – актер Всеволод Абдулов. Сева позвонил сам, что вообще трудно себе даже представить. Он долго, крайне недоверчиво и осторожно пытался выяснить у меня, как у старого знакомого, не падет ли он в степени своей скандальности до уровня опуса Володарского. На что я с радостью отвечал, что опускаться ниже уже некуда. Ничего смешного на самом деле здесь, конечно, не было. Тогда Сева привлек к делу одного своего старого приятеля (не буду называть его имени). Чтобы с его помощью «бодаться» с журналистом и таким «желтым» изданием, как «Экспресс газета». Сева откровенно побаивался жестко высказываться на слишком болезненную для себя тему.

Мы долго обсуждали смысл и стиль интервью. Абдулов цеплялся буквально за каждую букву. Даже приходил в день выпуска в редакцию – смотреть готовую полосу. Не из-за недоверия к журналистам, а чтобы еще раз убедиться в правильности своего поступка. В конце концов, пришли к мнению, что нужно убрать мои вопросы. В итоге получился замечательно откровенный монолог со стилистическими особенностями письма Севы Абдулова.

Возможно, с точки зрения сегодняшней журналистики, монолог друга Высоцкого покажется кому-то слишком наивным и даже беспомощным. На самом-то деле, отважившись на столь отчаянно-откровенный разговор, Всеволод Абдулов совершил поступок. Мужской! Те, кто знал Севу, могут это подтвердить.

Пасквиль

– За годы, прошедшие после смерти Владимира Высоцкого, я прочитал немало глупостей и небылиц о нем. Публикации вызывали, мягко говоря, удивление и некоторую растерянность. Но не более того. Я понимал, что это были всего лишь неумелые попытки коснуться модной темы. Большинство таких писаний, за редким исключением, не носили злобного характера. Поэтому я не вступал в полемику с авторами.

Но, прочитав в «Экспресс газете» интервью с известным драматургом Эдуардом Володарским, я решил прервать молчание. Самое неприятное, что интервью это дал не случайный человек, а товарищ Высоцкого.

Приходится строить ответы, как комментарии буквально к каждому перлу Володарского.

Иномарки

Эдуард Яковлевич, описывая якобы патологическую жадность Марины Влади, уверяет, что Владимир покупал все свои машины на собственные деньги. Будто, кроме курточек и джинсов, Марина ничего ему из-за границы не привозила. Что, мол, она жила здесь на деньги Высоцкого и даже улетала во Францию за его счет.

Первая импортная машина появилась у Володи в 1971 году, это был «Рено-16-С». Всего же Марина Влади привезла своему мужу из-за границы не менее пяти автомобилей. История с последним «мерседесом», живописно изложенная Володарским, также не соответствует действительности. Володя вместе с Мариной в самом деле покупали машину у господина Сируша. Правда, в Германии. Но перегоняли ее в Москву они сами. Как видите, Влади не удавалось «отделываться» курточками и джинсами.

Володарский заявляет, будто в годы совместной жизни с Высоцким Марина настолько бедствовала, что тому приходилось покупать отечественные телевизоры «Шилялис» и отправлять их в Париж. Для того, чтобы Марина их там продавала и жила на вырученные деньги. Причем Володарский подчеркивает, что лично помогал Володе грузить их на таможне. Так не хочется комментировать подобную чушь! Марина Влади и до знакомства с Высоцким, и после его смерти была и остается актрисой с мировым именем. Она с 12 лет снималась в кино, зарабатывала деньги. Кормила себя и своих родственников. Что, кстати, за рубежом не очень-то и принято. Она никогда не сидела без дела. Если не работала в кино, то играла в театре, писала книги. Влади всегда была обеспеченным человеком и никогда не зависела от своих мужей материально.

Володарский утверждает, что Высоцкий возил во Францию по 10–15 телевизоров «Шилялис» – на продажу. По своему прямому назначению, то есть в качестве телевизоров, эти агрегаты пользовались спросом не далее границ стран тогдашнего Варшавского Договора. Во Франции же они могли использоваться только в качестве археологических находок или шанцевых инструментов.

Бескорыстие

Утверждение Володарского, что Марина Влади за франк готова удавить любого, даже вынесено в заголовок. Так уж сложилась моя жизнь, что за все время общения с Володей и Мариной мне не довелось собственными глазами лицезреть ни одного задушенного этой прекрасной женщиной человека. К счастью, на память приходят более светлые моменты нашей дружбы, воспоминания о щедрости и отзывчивости Марины. В 1977 году я попал в тяжелейшую автомобильную аварию. Долго не мог восстановиться. Влади пригласила меня на месяц в Париж: отдохнуть, пожить у нее и проконсультироваться с лучшими специалистами. Это была незабываемая поездка. Марина оставила в мое распоряжение прекрасную парижскую квартиру, заправила продуктами холодильник, вручила мне шесть тысяч франков на мелкие расходы.

Вот еще факт: после Володиной смерти, где-то в конце 1980 года, у Фариды – жены Эдика Володарского – врачи обнаружили тяжелое заболевание. Марина откликнулась незамедлительно. Пригласила Фариду в Париж, показала ее лучшим докторам. Целый месяц посвятила себя жене друга Высоцкого. Слава богу, все обошлось. Так что ни меня, ни Фариду, ни многих других людей, которым Марина бескорыстно помогала, она так и не удавила. Хотя и потратила чуть больше, чем по одному франку на каждого.

Дальше в интервью следует еще больший набор мерзостей. И то, что Высоцкий хотел слинять от Марины, а она якобы уверяла Володарского, что Володя женился на ней только для того, чтобы ездить за границу. При этом Влади названа абсолютной террористкой. А друзья оказались плохими, потому что не смогли уберечь Володю от наркотиков. Я, к сожалению, вынужден повторять высказывания Володарского, чтобы читателю была понятна суть моих опровержений.

Утверждение интервьюируемого о желании Высоцкого порвать отношения с Влади подкрепляется рассказом о романе с Ксенией Афанасьевой (девичья фамилия Оксаны Ярмольник. – Авт.). Эдик пытается поведать об интимной жизни Высоцкого, хотя для бывшего друга Володи, коим он себя считает, это уже неприлично. А то, какой ненавистью проникнута каждая его фраза о женщинах, которые были дороги Владимиру, вызывает просто ужас.

Я не врач, но в подобного рода отношении к людям явно чувствуется патология. Говорят, такое бывает с годами. На подобную тему великий Вольтер сказал: «Мужчина умирает дважды, один раз для женщин, другой раз для жизни».

Очередная глупость, сказанная Эдиком: будто Володя мог беспрепятственно ездить за границу без помощи Марины. Опасаюсь, что у молодых читателей может сложиться неверное представление о тогдашней свободе передвижения советских граждан. Мы все жили в очень жестком, тоталитарном государстве. Для того, чтобы поехать даже в социалистическую страну, нужно было подписать характеристику в профкоме, парткоме по месту работы, пройти выездную комиссию райкома КПСС. Поверьте, Высоцкого не выпустили бы даже в Болгарию. Спасибо Марине Влади, что она, не без труда для себя, открыла ему окно в мир.

Наркотики

Поскольку Володарский пару раз в интервью упоминает и мое имя, вынужден отвечать и на это. Конечно, возраст безжалостен к человеческой памяти. Но Володарскому никто не давал права сочинять эпизоды нашего с ним общения. Очень серьезный вопрос: могли ли мы, Володины друзья, уберечь его от наркотиков? Но разве могли друзья Пушкина уберечь его от дуэли? Родственники Мусоргского – спасти композитора от алкоголизма? А близкие Блока – воспрепятствовать употреблению им кокаина? И все-таки настоящие друзья пытались помочь Высоцкому побороть болезнь. Подчеркиваю – НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ.

Марина, как только узнала о беде, сразу положила мужа в лучшую парижскую клинику. Делала все, что могла. Но шел уже 80-й год. Почему никто не замечал раньше? А как?

Володя работал по 20 часов в сутки – писал стихи, репетировал, играл в театре, снимался в кино, давал по нескольку концертов в день. Если быть откровенным до конца, следует признать: чем мощнее индивидуальность, тем страшнее зависимость от наркотиков.

Эдик пишет, что Марина Влади в конце 80-х через меня хотела с ним встретиться. Уверяю, к тому времени Марина

не только вычеркнула Володарского из «списков» (по мнению Абдулова, это выражение будет понятно всем и без расшифровки. – Авт .). Но и забыла его имя. Естественно, никаких встреч я не организовывал.

Пожалуй, единственное, чего я не прокомментировал, – это история с дачей. Конечно, у меня есть информация, что там происходило на самом деле. Но обнародовать свою версию не хочу только по одной причине: Володя сам договаривался с Эдиком, что и как будет построено. При мне этот вопрос не обсуждался. Было бы неприлично влезать в их личные отношения. Не хочу уподобляться своему бывшему приятелю Володарскому.

Жаль, что он не понял одного жизненного правила: когда пытаешься ни за что ни про что измазать дерьмом людей, которые ничего плохого тебе не сделали, обязательно вымажешься в нем сам. Попробовав унизить близких Высоцкому людей, Эдик в первую очередь попытался оскорбить самого Высоцкого.

В последний раз мы виделись с Володарским на его 60-летии. Тогда я пожал его руку в последний раз.

Автор

Не могу не отметить, что после публикации этого острого материала мне позвонил Эдуард Володарский и долго бранился в адрес Абдулова. Похоже, Эдуард Яковлевич никак не мог поверить, что Сева в одиночку справился со своими «интеллигентскими предрассудками» и сможет ему так резко ответить. Но такое, как видите, действительно случилось.

На похороны Абдулова Володарский все же пришел…