Текст книги "Карлуша на Острове Голубой звезды"

Автор книги: Борис Карлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава пятая

Рикошет. – Академик Ярило пьёт валерьянку. – Профессор Злючкин плюёт в объектив телекамеры

Несколькими часами раньше Звёздочкин, выстроив вокруг корабля тройную метеоритную защиту, на малом ходу плавненько приземлился в опустевший котлован с разбросанными где попало инструментами и тачками.

С удовольствием потянувшись, он отстегнул ремни и вылез из удобного пилотского кресла. Было приятно находиться в ракете одному. Во-первых, работая по ночам в обсерватории, он давно привык к одиночеству. А во-вторых, из-за длительного вынужденного безделья, они с Торопыгой ужасно друг другу надоели.

Пора было сделать вылазку.

Насвистывая, Звёздочкин спрыгнул на каменистую почву, не спеша размял ноги и огляделся.

Ракета стояла в центре пологого воронкообразного дна котлована с отвесными, изъеденными, как сыр, краями. На северной кромке ослепительно блестел на солнце хрустальный шар. Он как будто внимательно и настороженно смотрел на дерзкого чужака. Рядом стояли роботы и тоже смотрели на Звёздочкина.

Но вот шар вздрогнул, и мощный болевой импульс ударил по метеоритной защите космического корабля.

Беспрепятственно пройдя через внешнее защитное поле, оберегающее ракету от физической материи – частиц твёрдого вещества, летающих в космосе с огромными скоростями, – импульс ударился о вторую, электромагнитно-звуковую защиту, отразился и ушёл в толщу горы.

Звёздочкин как ни в чём не бывало приветливо помахал роботам рукой. Те недоуменно переглянулись.

Шар, как бы хорошенько приготовясь, повертелся, поёрзал и – влепил в Звёздочкина непрерывную двухминутную очередь зарядов на всей своей предельной мощности.

И тут произошло то, что робот-оператор шара, будь он чуточку сообразительнее, должен был предвидеть: часть беспорядочно выпущенных зарядов, рикошетом вернувшись обратно, угодила обратно в шар.

Раздался оглушительный взрыв, стоявших поблизости роботов разнесло на куски, а на месте шара образовалась большая дымящаяся воронка.

В «отстойнике-накопителе» у пленников заложило уши и с потолка посыпался песок. Через развешанные повсюду мониторы они видели всё, что произошло, и, не сговариваясь, грянули разом что было мочи: «Ура-а-а!!!»

Сам Звёздочкин взрыва не слышал, так как второй слой защиты был абсолютно звуконепроницаемым. Однако он всё прекрасно видел и тоже получил немалое удовольствие от этого эффектного зрелища.

Обломки находившихся возле шара роботов упали в котлован. Вблизи они выглядели жутковато: шевелящаяся, сжимающая в кулак пальцы рука, дрожащая нога или хлопающая глазами голова с торчащими из шеи обрывками проводов.

Воспользовавшись заминкой в стане противника, Звёздочкин отключил защиту и быстренько подобрал валявшиеся поблизости от ракеты обломки роботов.

Снова включив защиту, он осмотрел свои трофеи: четыре ноги, пять рук, три головы и одно туловище.

– Да… – почесал он затылок, – давненько мне не доводилось играть в конструктор…

В эти минуты Звёздочкин даже не заметил, как в небе появились ещё четыре ракеты, только что подоспевшие из Центральной директории.

Возглавлял экспедицию лично академик Ярило, а в экипаж каждого корабля были включены специалисты из самых различных областей науки и техники.

После того как Большой научный совет объявил об отправке в ближайшие часы спасательной экспедиции, находившийся в Центре Звёздный городок буквально запрудили толпы добровольцев, желающих спасать морских путешественников. Среди них были журналисты, программисты, биологи, геологи, археологи, водолазы, парашютисты, музыканты и даже одна барышня, умеющая гадать на кофейной гуще, которая тоже непременно хотела лететь.

По причине создавшейся неразберихи набор экипажей четырёх ракет занял вечер, ночь, утро и ещё половину дня, между тем как желающие продолжали прибывать.

И только теперь, когда солнце на небосводе перевалило к западу, ракеты со счастливыми избранниками на борту появились в небе над островом, который они, впрочем, не видели.

Не спавший ночь и задёрганный академик Ярило был вынужден признать, что до темна им удастся только лишь осмотреться. О приводнении и спуске водолазов сегодня не могло быть и речи.

Полученная от Звёздочкина радиограмма о том, что «все нашлись», показалась участникам экспедиции не менее странной, чем бесследное исчезновение самой ракеты. То, что «все нашлись», было совсем не очевидно. Очевидно было то, что Звёздочкин и Торопыга тоже бесследно исчезли. Радиограмму такого содержания Ярило посчитал просто хамской. Остаток дня Задира и Липучка отпаивали его валерьяновыми каплями.

Когда стемнело, имевшаяся на одной из ракет съёмочная бригада телевидения сумела наконец наладить телемост с Первым телеканалом.

Комментировать ход экспедиции из студии взялся профессор Злючкин. Он сидел, развалившись в удобном кресле вполоборота к экрану и разглагольствовал в насмешливо, как ему казалось, сатирическом тоне. За обедом у него вывалилась пломба, и он время от времени цыкал языком.

– Как и следовало ожидать, – говорил он, – как вы можете убедиться (цык), первый день работы нашей доблестной экспедиции (цык) пошел коту под хвост. (Злючкин удовлетворенно прокашлялся.) Где потерпевшие кораблекрушение? – спрашиваю я вас. Где пресловутый остров? Где Торопыга, в конце концов? Их нет! (Цык.) Так чего стоят громогласные заявления академика Ярило о милосердии! (Цык.) Героизме! (Цык.) Самопожертвовании. (Злючкин прокашлялся.) О беззаветном и преданном служении науке?..

– Простите, пожалуйста, – обратилась к нему ведущая, – почему вы сами не приняли участие в экспедиции?

Злючкин прокашлялся, а затем, цыкнув зубом, ответил довольно резко:

– Я уже делал заявления по этому поводу. Но поскольку некоторые гномы отличаются от ослов только лишь отсутствием длинных ушей и хвоста, для дураков объясняю ещё раз: вся эта так называемая экспедиция – не более чем гнусная авантюра, задуманная известным вам лжеученым академиком-самозванцем! (Цык.)

– Скажите, – поинтересовалась ведущая, – а вы бы сделали такое заявление, будь академик Ярило сейчас здесь, в студии?

Злючкин прокашлялся.

– Прошу обратить внимание! – выкрикнул он отрывисто. – Я не произносил никаких имен! Тем не менее все прекрасно знают, о ком идет речь. Ин вино веритас! – Злючкин многозначительно вскинул указательный палец. – Истина дороже! Так говорим мы, настоящие ученые! (Цык.) И мы не бежим от трудностей на край света! Быть на своём посту… Да! Именно: быть – до конца – на своём – посту, – отчеканил Злючкин, громко отбивая ритм ладонью по столику, отчего загудел микрофон. – Вот долг настоящего учёного! (Цык.) Да пусть хоть тысячу, хоть сотню тысяч трусливых ярил приведут сюда прямо сейчас! Я всем, всем им плюну в их морды!..

И зарвавшийся Злючкин, приблизившись к объективу камеры, плюнул.

Трансляцию в тот же миг прервали.

Минутой раньше ничего не подозревавшие Задира и Липучка включили телевизор. Они хотели порадовать задёрганного академика налаженным с Центром телемостом. Планировалось также, что он скажет пару слов в прямом эфире.

Увидев на экране своего крикливого оппонента, Ярило помрачнел как туча. Не произнося ни слова и не позволяя выключить телевизор, он выслушал Злючкина от начала до конца. А когда тот плюнул в объектив, отшатнулся вместе с тысячами других телезрителей.

После этого не оставалось ничего другого, как дать академику тройную дозу снотворного.

Яриле всю ночь снилось, как Злючкин ездит, оседлав его, по каким-то болотам, бьёт палкой и колет шпорами.

Глава шестая

Захватить челнок. – «Бобик» и «Трезор» пойдут раньше

После встречи с Прим Бамбасом Студент собрал друзей для серьёзного разговора. Прежде всего он разъяснил всем смысл происходящих на острове событий. Гномы с трудом взяли в толк, что пираты и дикари являются высланными с планеты Колобок политическими мошенниками.

Уголёк всё давно уже понял и вспомнил. Сгорая от стыда, он отвернулся и закрыл лицо руками. Карлуша попытался его утешить:

– Не огорчайтесь, Прим Бамбас обещал забрать всех трудоголиков обратно на Колобок.

– Правда?..

– Конечно! Спросите у него сами, если не верите.

– А эти… Чёрная Борода?..

– А этих доставят куда положено, по назначению.

– Вот здорово! – Уголёк повеселел. – На Колобке начну жизнь сначала, больше никаких глупостей. Выучусь на программиста и буду работать. Мне всегда это дело нравилось, только я работать ленился. Валялся с утра до вечера на диване да играл на компьютере. Потом с этими голодранцами связался… Столько времени загубил впустую! Но ничего, теперь-то я буду своё время ценить!

Студент рассказал, что с наступлением ночи они попытаются вернуть на борт «Волчка» летающее блюдце, которое было не чем иным, как грузовым челноком, уведённым Курносиком сразу после приземления.

Топливо для него получали из нефти, которую качали насосом из небольшой скважины, а затем перегоняли на две составляющие: керосин и мазут. На мазуте работал дизель, питающий электричеством подземную фабрику.

Это хозяйство – челнок, дизель и насос – располагалось в заброшенной шахте на северном склоне.

Если бы удалось водворить челнок на его законное место под защиту хронооболочки, директор потерял бы всякую надежду на успех своей злонамеренной деятельности.

Нужно было отдать приказ роботам проследовать в старую шахту, захватить челнок и отпилотировать его в кратер вулкана. Прим Бамбас на несколько мгновений выключит хронооболочку, и челнок усядется на своё законное место.

После пребывания в хроноаномальной зоне, когда сутки с небольшим пролетели для Карлуши и Чека как несколько часов, приятели стали здорово путаться в числах. Так, например, когда Карлуша брался рассказывать о том, как «Бобик» и «Трезор» вынесли их на себе из пещеры в кратер, он употреблял слова «сегодня утром». Из-за этого у него с окружающими возникали споры. Внести ясность попытался Студент. Он сказал:

– Вы так ни до чего не договоритесь. Дело в том, что они сутки как бы потеряли. Вчера у нас был четверг. А для этих друзей вчера вроде как была среда… или пятница… Короче, для нас сегодня двенадцатый день, как мы отправились в путешествие, а для них – ещё только одиннадцатый.

– Что значит одиннадцатый? – возмутился Карлуша. – Что же мы, по-вашему, хуже других? Получается…

Не договорив, он вдруг замер, словно тигр, готовый к прыжку. Это Пухляк имел неосторожность высунуться из-за укрытия. Зарычав от злости, Карлуша бросился на него. С невиданным проворством Пухляк стал петлять вокруг штабелей и контейнеров, жалобно взывая о помощи. Не разбирая дороги, Карлуша несколько раз растянулся на каменном полу, рассадив коленки и едва не расквасив нос. Немой и Зануда схватили его за руки и держали до тех пор, пока он не выбился из сил.

– Трус, трус проклятый! – кричал Карлуша. – Так, значит, это я «Стрекозу» испортил? Я собирался сбежать на катере? Пустите, пустите меня, сейчас от него мокрого места не останется!..

Разбушевавшегося Карлушу вывели проветриться. Следом за ним на берег поднялся Чек.

Посидели, помолчали, глядя на океан.

– Выходит, наши роботы никуда не годны… – вздохнул Чек.

– Это ещё почему?! – откликнулся Карлуша.

– Потому что в старую шахту пойдут не наши, а Дружок и Барбос.

– С чего ты взял?

– У наших программа ненадёжная, её вообще скоро сотрут.

– Вот ещё! Так я и позволю стирать! Наши пойдут, понял?

– Как же они, все вчетвером пойдут, что ли?

– Нет, не вчетвером… Мы своих раньше отправим.

– За такое не похвалят… – покачал головой Чек.

– Нам только спасибо скажут! – заверил его Карлуша.

И приятели направились обратно в лагерь.

Из растущего поблизости пучка травы выглянул некто, завернувшийся в маскировочную накидку. Убедившись, что поблизости никого нет, он проверил магнитофонную запись разговора и, пригнувшись, на полусогнутых ногах быстро скользнул в заросли.

Глава седьмая

Отозвать из шахты охрану, воспользоваться мгновением, влететь с помощью катапульты

Увы! увы! увы! Все выболтанные секреты были записаны и через несколько минут доставлены директору. Шпионом был его шут, личный телохранитель, запрограммированный на беспредельную преданность и самообучение. Прооперировав хозяина после второго удара колотушкой, «Шестой» по своей собственной инициативе отправился на разведку.

Курносик тем временем, не приходя в сознание, спал под наркозом. Ему пришлось заменить ещё несколько повреждённых участков, совместить куски черепной коробки и наложить гипс.

Операция была столь сложной, а повреждения живой ткани столь серьезны, что голова Курносика была теперь загипсована вся от подбородка до макушки. Только отверстия для глаз, носа и рта пугающе оживляли этот смахивающий на осиное гнездо белый шар.

Гипс застывал, Курносик спал в кресле своего кабинета, «Шестой» шпионил…

Но вот в коридоре послышались торопливые шаги.

– Хозяин, хозяин! – «Шестой» подбежал к директору и щёлкнул выключателем.

Электрическое питание от аккумулятора поступило в мозг, по позвоночнику пробежал сигнал пробуждения. За несколько секунд организм Курносика пришёл в полную готовность. Электронный мозг работал великолепно, гипсовая голова схватилась и стала крепкая, как орех.

– Осмелюсь доложить, хозяин, – радостно продребезжал «Шестой». – Вас опять немного контузили. Пришлось кое-что заменить согласно инструкции.

Курносик ощупал голову.

– Зеркало!

Зрелище было жутковатое: из зеркала на него смотрел белый марлевый шар с чёрными дырами глазниц.

– По крайней мере, ничего лишнего… – проговорил директор.

«Шестой» смотрел на него, в умилении склонив голову набок.

– Как это случилось?

– Осмелюсь доложить, пока ещё не совсем ясно. По-видимому, кто-то залез в вентиляционную трубу и ударил вас вот этим. – «Шестой» внезапно достал из-за спины и протянул хозяину деревянную колотушку.

Курносик испуганно отшатнулся.

– Уберите! Его… поймали?

– Никак нет. Персонал не обучен лазать по трубам. Много стука и ни малейшего продвижения.

– Молчать! А чему вы вообще обучены? Меня окружает сборище идиотов!..

– Осмелюсь доложить, хозяин, есть кое-какое важное сообщение. Вам будет интересно…

– Короче.

Коротким звуковым сигналом «Шестой» передал своему хозяину запись подслушанного им разговора.

Несколько мгновений директор анализировал услышанное. В его мозгу пронеслись сотни вариантов последующего развития событий и ещё по сотне тысяч ссылок на возможные незначительные вариации.

Он отсеял всё лишнее, а из двух оставшихся сценариев выбрал тот, в финале которого трансляция победного марша на Колобке предусматривалась в музыкальном размере две четверти.

Во всех рассмотренных им сценариях происходил захват «Волчка», вывод большого алмаза на орбиту Колобка, зачитывание населению условий Нового Порядка и, наконец, эффектные праздничные торжества по поводу воцарения Великого Диктатора.

В воображении Курносика пронеслись улицы и фасады домов, украшенные его гигантскими портретами и соответствующими лозунгами. Портреты поменьше во всех учреждениях, детских садах и школьных классах…

«И чтобы непременно понаделали гипсовых бюстов, – подумал Курносик. Их должно быть много, так много, чтобы они воспринимались как нечто привычное, нечто само собой разумеющееся, как свет и тень, как вода и воздух, как…»

Курносик в задумчивости провел пальцами по своей физиономии, рука его наткнулась на гипсовый шар, он вздрогнул и вернулся к действительности.

– Отозвать из старой шахты охрану, – произнёс он.

– Отозвать?! – переспросил «Шестой», в программе которого допускалась некоторая вольность. – Хозяин, вы, наверное, хотели сказать «усилить охрану»?..

– Не смей мне перечить, идиот. Ты сам-то понял, что у них на уме?

«Шестой» приставил ко лбу указательный палец, опустил голову и нахмурился, изображая напряжённый мыслительный процесс.

– Допустим, что они захватят грузовой модуль и полетят на «Волчок» через кратер. Когда челнок начнёт снижаться, адмирал снимет защитное поле… Этих секунд нам хватит. Мы должны позволить им захватить челнок. Мало того, мы должны негласно способствовать им в этом. Теперь ты понял, для чего необходимо отозвать охрану из старой шахты?

«Шестой» только всплеснул руками и в неописуемом немом восторге поводил приподнятым подбородком из стороны в сторону. На щеке его блеснула невесть откуда взявшаяся слеза.

– Прикажете… немедленно?.. – сдавленным голосом проговорил он, будто бы едва сдерживаясь от душивших его рыданий.

– Иди.

Распираемый гордостью за своего хозяина, «Шестой», слегка пошатываясь и утираясь платочком, удалился. А Курносик подумал, что немного переборщил с его эмоциональной программой личной преданности…

Для успешного захвата «Волчка» следовало поручить роботам-слесарям изготовление одной вещицы. Курносик набросал эскиз, а затем, на собственном жёстком диске, смоделировал её точное трёхмерное изображение.

Конструкция представляла из себя пружинную катапульту, способную в одно мгновение перебросить гнома из тоннеля, где он затаится, внутрь окружавшей «Волчок» защитной сферы.

Гномом был, естественно, он сам. Он не мог запустить вместо себя робота, так как замок входного люка «Волчка» открывался лишь от соприкосновения с его собственной или адмирала Бамбаса ладонью.

Следовало также абсолютно точно угадать момент снятия невидимой оболочки. Для этого Курносик придумал обсыпать часть её поверхности пылью и каменной крошкой, будто бы образовавшейся в результате безуспешных попыток сверления. А для того, чтобы никакой каприз природы не сорвал его хитроумный план, Курносик додумался сначала обмазать нужный участок оболочки клеем, а уже сверху обсыпать пылью.

Как только Прим Бамбас снимет защиту, клеевая плёнка с налипшей пылью упадёт – и тут из темноты тоннеля стремительно вылетит Курносик. В мгновение ока он пересечет проклятую границу, и взбежит на корабль…

Для успешного завершения операции у него имелась особая вещица.

Курносик достал из кармана пиджака кольцо с камнем. Только вместо камня был глаз – обыкновенный искусственный глаз, какие применяются в робототехнике. Адмирал сделает всё, что он ему прикажет, об этом можно не думать. Скоро он захватит корабль, погрузит на него алмаз… и тогда трепещите, гномы планеты Колобок! Великий Диктатор уже на пороге, он стучится в ваши двери!..

Глава восьмая

Ошибка в расчётах. – Приготовления. – Порка

В коридоре послышался шум, и в кабинет ввалились роботы-слесари. На что они были похожи! У одного не хватало половины руки, у другого из груди торчал огромный кусок железа, третьего они волочили за собой по полу: вместо ног у него болтались оборванные провода.

– Какая неудача, хозяин! – причитал старший слесарь. – Какая ошибка в ваших точнейших расчётах!

– Что такое? – гневно воскликнул директор. – Почему?.. Членовредительство!..

– Ах, какое несчастье, хозяин! Мы изготовили пилу, всё как вы велели. Мы добились четырёх тысяч оборотов в секунду, мы плавно подкатили пилу к проклятой оболочке, мы…

– Да говорите же, болваны!

Курносик не заметил, как из-за спин слесарей в кабинет тихонечко просочился «Шестой». Это он сделал слесарям знак замолчать.

– Осмелюсь доложить, хозяин, – заговорил он вкрадчиво, – эти болваны не смогут ничего толком объяснить. Взгляните лучше сами…

На экранах появилось изображение кратера с «Волчком» и роботами-слесарями.

Вот из тёмного отверстия тоннеля выкатилась вагонетка с дискообразной пилой. Пила, словно граммофонная пластинка, вращалась, набирая скорость.

Постепенно звук становился громче, выше и пронзительнее. В какой-то момент слух перестал его воспринимать и стало тихо. Слесари начали осторожно подталкивать пилу к невидимой сфере.

Тяжелая конструкция медленно подкатилась к критической точке, алмазный край пилы задел хронооболочку…

Сверкнула ослепительная вспышка, бесшумно взметнулся гигантский сноп искр и только потом раздался оглушительный грохот.

Взрывом разнесло пилу, вагонетку и покалечило роботов. На поверхности все такой же идеально гладкой оболочки остался лишь налёт копоти. Экраны погасли.

– Такие дела, хозяин… – пробормотал старший слесарь. – Прикажете отправляться на переплавку?

Разумеется, в другое время Курносик отправил бы роботов на переплавку без напоминания. Но сейчас ему позарез были нужны хотя бы эти пять здоровых рук и три головы с их опытом и знанием слесарного дела.

– Нет. Сейчас будете делать это. – Курносик швырнул старшему слесарю пластинку с трёхмерным чертежом и описанием катапульты. – Это срочно. Мне понадобится это через час.

Старший вставил пластинку в щель, расположенную где-то за пазухой, и доложил:

– Через час всё будет готово, хозяин, не сомневайтесь! У меня как нарочно лежит отличная закалённая пружина для этой штуки. Отличная идея, хозяин! Будете летать по фабрике, как шмель. Я вам наделаю таких…

– Молчать. – У Курносика заломило голову. – Идите и приступайте.

– Какие вопросы, хозяин… Рассердиться хорошенько не успеете. Если за дело берётся мастер…

Продолжая нести себе под нос подобную чепуху, старший слесарь вместе со своими изломанными товарищами начали шаг за шагом выбираться из кабинета.

– И вытащите у него, в конце концов, это… – приказал директор.

Не дожидаясь реакции неповоротливых работяг, к ним подскочил «Шестой» и с отвратительным скрежетом вытащил из груди старшего обломок пилы.

Курносик взял обломок и осмотрел. Алмазы на его рабочей кромке были оплавлены! Неудивительно, что произошёл взрыв – ведь в точке соприкосновения пилы и оболочки температура поднялась до такой высоты, что оплавились природные алмазы! Мгновенно создавшаяся разница произвела поистине разрушительный эффект.

На экранах было видно, что солнце уже коснулось горизонта и расцветило гладкую поверхность океана. То там, то здесь из воды торчали ракеты. (На них кипела работа, связанная со всевозможными пробами, анализами и измерениями.)

Там, где транслировалось изображение кратера, около «Волчка» появился адмирал Прим Бамбас. Он, как всегда в это время, вышел на прогулку. Пару раз неторопливо, заложив руки за спину, обошёл сверкающий огнями корабль. В своей обычной грубой манере сделал оскорбительный жест в сторону камеры слежения и поднялся обратно к себе в апартаменты.

«Кривляйся, кривляйся, глупый павлин, – прошипел Курносик. – Посмотрим, что ты покажешь этой ночью!..»

Однако, пора было отдавать новые распоряжения.

– Шестой!

«Шестой» возник в дверях.

– Пойди распорядись, чтобы развесили комары на пути к старой шахте.

– В каком количестве прикажете развесить?

– Четыре штуки будет достаточно, ступай.

Курносик развернулся к тем экранам, на которых были разные участки старой шахты. Эта давно закрытая алмазная разработка выглядела совсем не так, как новая. В новой алмазоносные породы располагались у самой поверхности земли, а в старой шахте их добывали из глубины. Шахты рыли от центра причудливыми лабиринтами, они имели множество выходов наружу в самых неожиданных местах. Эти выходы скорее напоминали какие-нибудь барсучьи норы, совершенно незаметные со стороны и поросшие травой. Теперь в маленьком котловане располагался насос, закачивающий из скважины нефть в цистерну, и вагончик с дизельной электростанцией. В самом центре площадки находилось «летающее блюдце» – грузопассажирский модуль, входивший в комплект «Волчка». Насос и дизель постоянно обслуживали два робота-механика.

На подходах Курносик велел развесить «комары». Так назывались маленькие шары «наблюдения и напоминания». Он хотел видеть всю картину событий не только в самой шахте, но и на подходах.

– Шестой!

«Шестой» возник в дверях с выражением предельного внимания на лице.

– Как дела?

– Уже делают! Четыре комарика, как вы приказывали.

– Поторопи.

– Вас понял!

– Стой. Штурмовикам передай, чтоб сегодня не летали. Чтоб вообще туда не ходили, в старую шахту.

– Вас понял!

– Иди.

Взгляд директора упал на экран с изображением нового, большого карьера. В самом центре рабочей площадки, нахально взгромоздившись прямо на колесо камнедробилки, торчала ракета. Огромная и блестящая, высотой доходящая до верхушек растущих на кромке котлована папоротников.

Директор поморщился: эта штучка с первого наскока оказалась ему не по зубам. Великолепный хрустальный шар – вдребезги! Оператор… безмозглый идиот…

– Шестой!

– Я!..

– Кто дежурил на «Скорпионе»?

– Девятнадцатый, осмелюсь доложить! – отрапортовал «Шестой» и вполголоса многозначительно добавил: – Имел замечания и в прошлом…

– Иди высеки его.

– Есть! – воскликнул «Шестой», не скрывая своей радости.

Само собой разумеется, что высечь робота обыкновенным способом невозможно, он попросту ничего не почувствует. Однако порка электрической плеткой, сплетённой из находящихся под напряжением оголённых проводов, была для цириков настоящим кошмаром.

За стеной послышались удары проволоки по металлу, треск электрических разрядов и похожий на вой сирены крик провинившегося.