355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Стрельников » Путешествие будет опасным » Текст книги (страница 3)
Путешествие будет опасным
  • Текст добавлен: 7 апреля 2017, 18:00

Текст книги "Путешествие будет опасным"


Автор книги: Борис Стрельников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Жаркий день

Лязгая гусеницами, бульдозер идет прямо на них. Из-под жарко дышащей машины летят искры и серые крошки асфальта. Водитель бульдозера, краснолицый, морщинистый старик в синем выцветшем комбинезоне и красной кепке со сломанным козырьком, дает такой газ, что клубы голубого едкого дыма на миг заволакивают машину.

Бульдозер идет прямо на них. Они сидят на асфальте, закрыв ему путь. Я успеваю сосчитать: 14 человек.

До ревущего бульдозера остается не больше трех метров. Мне хочется курить, и я чувствую, что руки мои дрожат от волнения. «Надо запомнить их лица», – думаю я.

Успею ли я запомнить их лица? Вот молодой плечистый негр в черных очках. Он закусил губы и закрыл глаза.

Белая женщина на коленях. Она что-то кричит, и в ее глазах страх.

Седая негритянка в разорванном на плече платье. Она раскачивается из стороны в сторону. Что-то поет, а может быть, молится.

Снова черное лицо с огромными глазами и ослепительно белыми зубами. Я не могу понять, плачет этот человек или смеется.

Тоненькая белая девушка, коротко остриженная. Она что-то говорит негритянской девочке, которая лежит рядом, спрятав лицо в колени девушки. Я вижу лишь две коротенькие черные, как уголь, косички с беленькими бантиками.

Бульдозер идет прямо на них. Вот уже гусеница раздавила плакат, лежащий у ног девочки с косичками. Я успеваю прочесть плакат: «Дайте работу моему папе!»

Девочка в ужасе вскакивает и дико кричит, прижав кулачки к подбородку. Она такая крошечная перед этой стальной громадиной бульдозером! Косички ее трясутся. Кулачки ее прижаты к подбородку.

И только теперь я заметил то, что не заметил минуту назад. Цепи! Эти люди прикованы друг к другу цепью. Четырнадцать человек сковали себя цепью и загородили въезд на стройку.

Бульдозер останавливается прямо около девочки, которая содрогается от крика. Старик водитель выключает мотор и, ругаясь, вылезает из кабины. Он сдергивает красную кепку, вытирает ею вспотевшее лицо и швыряет ее на сиденье. Его бледные губы трясутся.

– Пошел ты знаешь куда! – говорит он подбежавшему полицейскому. – Я рабочий человек, а не убийца.

К нам подбегает какой-то взмыленный от пота человек. Он в белой, прилипшей к спине рубашке со сбившимся набок галстуком. В руках помятый пиджак.

– Офицер! – кричит он. – Вы обязаны убрать этих людей. Я буду жаловаться!

Затем обращается к водителю бульдозера:

– Том, обожди минутку, сейчас их уберут.

Девочка уже не кричит. Она плачет навзрыд.

Старик переминается с ноги на ногу, делает неуверенный шаг в сторону девочки и говорит:

– Детка… Детка… Не надо плакать, сердечко мое… Прости меня, старого дурака!

Девочка не поднимает головы и еще теснее прижимается к девушке. Старик разводит руками, поворачивается и, ссутулившись, идет прочь от бульдозера. Потный человек со сбившимся набок галстуком рысцой забегает перед ним.

– Том, подожди минутку! Сейчас их уберут, – говорит он.

Неожиданно старика охватывает ярость. Он топает ногами и кричит:

– Будьте вы прокляты! Будь она проклята, ваша работа! Будь она проклята, такая жизнь! Все вы!.. Все вы!..

Я вижу его морщинистое лицо. Оно перекошено гневом и болью. Мне кажется, что он ненавидит сейчас всех людей, а больше всего самого себя. Он плюет на асфальт и, сгорбившись еще больше, идет на толпу, запрудившую тротуар и часть улицы. Он глядит себе под ноги, и люди молча расступаются перед ним…

Воет сирена полицейской машины. Конные полицейские теснят толпу блестящими от пота крупами лошадей. Автомобиль-вагон с решетками на окнах останавливается около бульдозера.

Четырнадцать человек, сидя на тротуаре, поют:

 
Мы победим!
Придет день нашей свободы,
Всем сердцем верю:
Мы победим!
 

Они поют, хлопая в такт песне ладонями. Звенит цепь, сковавшая их.

Поет молодой плечистый негр в черных очках. Поют белая женщина и негритянка в разорванном на плече платье.

Поет тоненькая беленькая девушка. Всхлипывая, поет девочка с косичками.

Какая это прекрасная песня! Я молча пою ее вместе с четырнадцатью на асфальте.

 
Всем сердцем верю...
 

Я пою эти слова молча, потому что мне, советскому журналисту, нельзя принимать участие в демонстрации американцев.

 
Мы победим!..
 

Я молча пою эти слова вместе с четырнадцатью на асфальте.

Нет, не с четырнадцатью! Я и не заметил, что песню подхватили сотни пикетчиков-негров, которые ходят вокруг с плакатами в руках. Ее поет толпа, запрудившая тротуар и часть улицы. Белый парень поет ее с балкона дома. Ее поют пуэрториканские девушки из окна дома напротив. Я не слышу их голосов, а только вижу, как они ритмично хлопают в ладоши.

Я ищу глазами старика, водителя бульдозера, который едва не стал убийцей. Слышит ли он песню? Наверное, не слышит. Сидит где-нибудь сейчас в баре над стаканом виски, бледный от тоски и ненависти, от стыда за самого себя.

К сидящим на асфальте направляются полицейские. В руках у них кусачки с длинными ручками, перекусывающие цепи. Сперва они расковывают девочку, потом всех остальных.

– Вы арестованы за нарушение порядка! – говорит им офицер. – Прошу вас следовать в машину.

И не лишенный галантности жест в сторону автомобиля-вагона с решетками на окнах.

Арестованные не трогаются с места. Полицейские хватают мужчин под мышки и волокут их в машину. К женщинам направляются женщины полицейские. На головах у них форменные фуражки с кокардами. Белые блузки с короткими рукавами. Широченные плечи, мускулистые по-мужски руки. Одна из них легко поднимает девочку с косичками и куда-то уносит.

В толпе, которую сдерживает конная полиция, заметно какое-то движение. Толпа глухо ворчит, колышется, как будто пережевывает что-то, и наконец выплевывает перед полицейскими десяток парней.

– Черные обезьяны! – орет один из парней, одетый, несмотря на жару, в кожаную куртку с «молниями». – Убирайтесь в Африку!

– Пусть лучше убираются в Россию! Там их любят! – вопит другой, размахивая пряжкой ремня, который обмотан вокруг его кулака.

– Легче, легче, ребята, не мешайте нам работать, – увещевает их с лошади полицейский сержант.

– Посмотрите на эту любовницу негров! – орет парень и тычет кулаком в сторону тоненькой девушки.

Парни корчатся от смеха, гогочут, свистят, улюлюкают, исторгают самые оскорбительные, самые циничные, самые грязные слова.

Толпа гудит возмущенно. Девушка стоит бледная, прямая, тоненькая, как тростиночка. Она кажется мне необыкновенно красивой.

– Переспи с нами сначала, а потом с черномазыми, – кривляется перед ней парень в черной куртке.

Даже женщина-полицейский не выдерживает.

– Убирайся отсюда, молокосос! – сквозь зубы шипит она парню.

– Легче, легче, мальчики! – слышен голос сержанта на лошади. – А то и вас придется забрать.

– Не раньше, чем я поцелую эту красотку, – отвечает парень и, подскочив к девушке, с размаху бьет ее пряжкой ремня по лицу. Оттолкнув женщину-полицейского, его приятели бросаются за ним. Кто-то хватает девушку за воротник платья и разрывает его до пояса.

Сержант пускает лошадь в галоп. Мускулистая женщина-полицейский расталкивает парней.

Ревущая толпа прорывает заслон. Какой-то белый мужчина с усами хватает левой рукой парня с пряжкой за шиворот и правой изо всей силы бьет его в подбородок. Парень летит под ноги лошади.

Воет сирена. Мелькают дубинки. Полицейские заталкивают в машину парня с пряжкой, по подбородку которого течет кровь. Четверо других выкручивают руки белому мужчине с усами.

Ржущие от возбуждения лошади встают на дыбы, теснят толпу к тротуару.

Девушка стоит, прислонившись к бульдозеру. У нее кровоточит ссадина на щеке. Платье ее разорвано. Обеими руками она пытается прикрыть грудь. На ее худеньких обнаженных плечах, покрытых загаром, резко выделяются белые бретельки от лифчика.

– Цыпленочек, – тихо говорит сержант на лошади другому конному сержанту, кивая в сторону девушки.

Тот подмигивает в ответ, и оба расплываются в улыбках.

Мне кажется, что девушка слышит их. Я вижу, как вздрагивают обрывки цепей на ее руках. Она молча плачет.

Сержанты трогают лошадей и отъезжают к гудящей толпе. Женщины-полицейские берут девушку за локти и подсаживают в автомобиль с решетками.

Теперь проезд на строительную площадку открыт. Откуда-то из-за угла появляется грузовик с цементом и, объехав бульдозер, врывается в ворота. За грузовиком, радостно подпрыгивая и размахивая пиджаком, несется человек со сбившимся галстуком. Все это происходит так быстро и неожиданно, что толпа успевает лишь ахнуть.

Теперь взоры всех – толпы, полицейских, пикетчиков, которые ходят у решетчатого забора, отделяющего строительную площадку от улицы, – устремлены к углу, откуда слышен вой второго грузовика.

Но не успевает грузовик приблизиться к воротам, как на его пути встают шесть негритянских юношей и две девушки. По их лицам катится пот.

– Нас не сдвинуть… – пронзительно клокочущим, каким-то особым голосом запевает одна из девушек.

– Всем сердцем верю… – хрипло подхватывают юноши.

Визжат тормозные колодки грузовика. К живой стене бросается целый отряд полицейских.

Толпа снова прорывает заслон. Меня толкают со всех сторон. Я едва не падаю. Толпа несет меня то вправо, то влево. Я успеваю заметить, как двое полицейских трясут негритянского юношу и его голова бьется о металлический кузов грузовика.

Полицейские берут верх и снова загоняют толпу на тротуар. Карета «Скорой помощи» увозит раненых. Машина с решетками – арестованных.

Около моего уха стрекочет кинокамера. Телерепортер нагнулся с микрофоном к негритянскому мальчику лет десяти, за руку которого держится сестренка; ей не больше шести лет. Видно, что она перепугана и потрясена тем, что ей пришлось здесь увидеть. Она жмется к брату и все время просит его:

– Пойдем, Джон, пойдем! Я хочу пить.

– Зачем вы пришли сюда? – спрашивает репортер.

– Пусть они примут нашего папу на работу, – хмуро отвечает мальчик и опускает голову.

Репортер легонько пальцами берет его за подбородок, старается повернуть лицом к камере и спрашивает:

– Ты знаешь, чем это может кончиться?

– Знаю! – сердито бросает малыш и снова опускает голову.

– Чем?

– Нас посадят в тюрьму, – почти шепчет мальчик.

– Скажи это громче.

– Нас посадят в тюрьму, – громко и четко говорит мальчик, глядя прямо в объектив стрекочущей кинокамеры.

– Я не хочу в тюрьму! – хнычет сестренка. – Я хочу пить.

Негритянский священник, взобравшись на груду бревен, уговаривает толпу разойтись.

– Братья! – кричит он. – Не доводите дело до кровопролития. Успокойтесь. Возьмите себя в руки.

– Нет сил терпеть! – отвечают ему из толпы.

– Я знаю. Я знаю, что нет больше сил терпеть несправедливость, – продолжает священник. – Но посмотрите на полицию. У них оружие. У них дубинки. Они не остановятся ни перед чем, чтобы протолкнуть эти проклятые грузовики на строительную площадку. Но, братья, о том, что произошло здесь сегодня, завтра будет знать весь мир.

В другом месте толпа подняла на руки молодого негра с бородкой.

– Я спрашиваю вас: где это происходит? – кричит юноша. – В Соединенных Штатах Америки?

– Да! – выдыхает толпа.

– Я спрашиваю вас: это страна свободы?

– Нет! – гремит толпа.

– Это страна справедливости?

– Нет!

– Это страна равенства?

– Нет! Нет! Нет! – грохочет над улицей.

Постепенно толпа расходится. Остаются только полицейские и десяток пикетчиков, которые молча ходят вдоль забора. В их руках плакаты: «Дайте работу неграм и пуэрториканцам!», «Двадцать пять процентов рабочих мест – для цветных!»…

Сержант слезает с лошади, передает поводья полицейскому и устало хрипит:

– Ну и жарища сегодня, ребята! Пойду промочу горло.

Все, о чем я рассказал здесь, произошло на углу Кларксон и Бруклин-авеню в Нью-Йорке. На следующий день газета «Нью-Йорк тайме» вышла с заголовком «Искры мятежа в Бруклине. Столкновение пикетчиков с полицией».

«Чертово дно»

До второй мировой войны здесь были болото, свалка мусора, который вывозили сюда из Вашингтона, да кладбище старых автомобилей. Жители штата Вирджиния называли это место «чертовым дном». Чтобы засыпать его, строители сбросили сюда 5,5 миллиона кубических ярдов земли (кубический ярд равен 0,76 кубического метра) и вбили 41 492 железобетонные сваи. В январе 1943 года было завершено строительство гигантского пятигранника на правом берегу реки Потомак. На месте «чертова дна» возник Пентагон, здание министерства обороны США – «мозговой центр огромного военного организма», по выражению одних, «заповедник воспаленных медных лбов», по определению других, «джунгли, мрачные джунгли», по словам Роберта Макнамары, который, надо полагать, знает, о чем говорит, ибо сам в течение нескольких лет был главой Пентагона.

Ну что же, читатель, я приглашаю вас на экскурсию в Пентагон.

Миновав границы округа Колумбия, мы подъедем к этому самому большому в мире административному зданию со стороны Арлингтонского военного кладбища и поищем место для нашего автомобиля среди десяти тысяч автомашин, табунящихся на трех пентагоновских автолужайках.

Окинув взглядом зеленеющие вдали кладбищенские холмы и стройные ряды белых крестов, домаршировавших уже почти до Пентагона, поднимемся по ступенькам к главному входу и остановимся перед бюстом бывшего министра обороны США Джеймса Форрестола. Наморщенный бронзовый лоб выдает какую-то тяжелую работу мысли, плотно сжатые тонкие губы подчеркивают поглощенность какой-то идеей. «За достижения по укреплению национальной безопасности и за самоотверженную преданность долгу» – выбито на мраморном пьедестале. Как известно, в 1949 году министр Форрестол с криком: «Русские танки подходят к Вашингтону» выпрыгнул из окна своей квартиры и разбился, чем и обессмертил свое имя в новейшей истории США.

Много раздумий, как иронических, так и философских, вызывает этот бронзовый бюст у главного входа в Пентагон. Вот он – памятник жертвам «холодной войны»! Форрестол умер не от пули и не от осколка, он спятил от страха перед «красной опасностью», которую сам же и выдумал, сидя вот в этом самом здании, у подъезда которого воздвигнуто теперь его бронзовое изображение…

Но пойдемте дальше. Открыв массивную дверь, мы увидим перед собой военного полицейского и рядом с ним строгую даму за столиком, выполняющую обязанности справочного бюро и заведующей приемной. Исполняя обе эти функции, дама скажет нам, что ни один из руководителей Пентагона не сможет принять нас в течение ближайших нескольких дней, а где находится кабинет министра – этого дама «просто не знает». Таким образом, нам остается одно – пуститься в длинный путь по лабиринту коридоров Пентагона, общая протяженность которых составляет около 28 километров, в надежде взять интервью у кого-нибудь из 30 тысяч военных и гражданских служащих, работающих здесь в шести тысячах комнат, звонящих по 87 тысячам телефонов, отправляющих и получающих ежедневно 129 тысяч писем и пакетов, выхлебывающих в обед 450 галлонов супа в местных кафетериях, где одновременно могут сесть за стол около 4 тысяч человек.

Тут совсем не ощущаешь жары, если даже на улице в этот день плавится асфальт. Особое электронное устройство бдительно следит за тем, чтобы летом в кабинетах и коридорах температура не поднималась выше 20,5 градуса по Цельсию, а влажность воздуха сохранялась на уровне 50 процентов по специальной шкале. Зимой электронный источник постоянно поддерживает температуру в 24 градуса, а влажность воздуха – 30 процентов. Именно эти градусы и проценты, по мнению врачей, создают идеальные условия для работы сотрудников главного военного ведомства США.

Коридоры, по которым может свободно проехать бронетранспортер, полны жизни. Куда-то спешат стриженные под ежик полковники. Кого-то разыскивает, читает таблички на дверях молодой священник с выправкой строевого офицера. Парочками прогуливаются штатские со лбами интел-лектуалов-атомщиков или ракетчиков. Негры-курь-еры на бесшумных электрических колясочках везут куда-то коричневые папки и свежие газеты. Моряк в белоснежной форме тащит к себе в комнату поднос с бутербродами. И у всех на груди бирки– пропуска с цветными фотокарточками; у некоторых целый набор бирок разных цветов.

На втором этаже в коридоре № 9 – кабинеты начальников штаба армии, флота, авиации и морской пехоты. Здесь же помещается и председатель объединенного комитета начальников штабов. В этот коридор проникнуть можно только мимо сержанта военной полиции, на поясе у которого, кроме пистолетов, висят изящные никелированные наручники и дубинка длиной чуть поменьше метра. Над сержантом – целая система выпуклых зеркал, так что, в какую бы сторону сержант ни посмотрел, он все равно увидит, кто приближается к коридору № 9. Не увидев у нас на груди бирок-пропусков, сержант выразительно звякнул наручниками и поправил на ремне дубинку.

Впрочем, знающие американские журналисты рассказывали мне, что сержант с зеркалами сидит здесь для видимости, так как охранять-то ему, в общем, в этом коридоре нечего. Настоящие помещения для работы начальников штабов – глубоко под землей, куда генералы опускаются на личных лифтах.

Подземные смежные комнаты называются «национальным центром военного командования». Главное помещение подземного центра представляет собой большой зал с овальным столом посередине. Каждое место за столом оборудовано индивидуальным пунктом связи, телефонами разного цвета, микрофонами, кнопками, переключателями, телевизионными и записывающими устройствами. Каждый начальник штаба, сидящий за этим столом, может вызвать старшего военного начальника американских вооруженных сил, в каком бы уголке земного шара последний ни находился.

В 1969 году вступил в строй новый подземный командный центр, который подчиняется начальнику штаба армии. На этот центр возложена также задача организации и подавления негритянских выступлений в США. Электронно-счетные машины, которыми оборудован новый армейский командный центр, могут в мгновение ока дать информацию о 150 американских городах, считающихся наиболее «ненадежными» в расовом смысле.

Американцы рассказывают о тайных комнатах Пентагона много легенд, но в общем-то ни у кого нет сомнения в том, чем занимаются здесь генералы. По словам вашингтонского журналиста Т. Коффина, «люди, сидящие у пультов управления в этих мрачных глубоких убежищах, готовы послать смерть и разрушение через океаны, пустыни и горы».

Таким образом, пять высших пентагоновских генералов, над которыми стоит представитель гражданской власти – министр обороны, управляют огромной военной машиной США. Им подчиняются 3 миллиона 450 тысяч американцев, одетых в военную форму. Половина из этого числа – на чужих территориях: на островах Тихого океана, в Южной Корее, Японии, в Западной Европе, в странах Центральной Америки, на кораблях в Тихом и Атлантическом океанах, в Средиземном море. Кроме того, под началом у Пентагона миллион 300 тысяч вольнонаемных.

Пентагон содержит свыше 400 крупных военных баз и около трех тысяч мелких примерно в 40 странах мира. Помимо американских военнослужащих, на этих базах находится свыше 500 тысяч членов их семей и работает около 250 тысяч иностранных служащих.

Пентагон – крупнейший собственник. Он обладает собственностью, оцениваемой в 202,5 миллиарда долларов (оружие—100 миллиардов, техническое оборудование – 55,6 миллиарда долларов). Это составляет около 60 процентов всей собственности правительства США внутри страны и за рубежом.

Пентагон – крупнейший землевладелец. Только за пределами США он контролирует 31 миллион акров земли – площадь, почти равную штату Нью-Йорк и оцениваемую в 38,7 миллиарда долларов.

Пентагон – крупнейший работодатель. На него работают около 9 миллионов промышленных рабочих США, 990 специальных военных предприятий и свыше тысячи фирм, выступающих в качестве подрядчиков и субподрядчиков на военные заказы. В штате Калифорния в военных отраслях промышленности занято 55 процентов всего самодеятельного населения; в штате Вашингтон – 42 процента.

– Пентагон – это крупнейшая организация на земном шаре! – воскликнул однажды Роберт Макнамара.

– Еще никогда в истории нашей страны в руках столь немногих людей не было сосредоточено столько могущества и власти, – отозвался вашингтонский обозреватель К. Молленхоф.

…Ну, что же, время клонится к вечеру, а мы прошли только половину из 28 километров коридоров Пентагона. Придется нам возвратиться сюда завтра. А сейчас, чтобы нащупать основное звено связи между генералами и «большим бизнесом», оставим Пентагон и поспешим на Капитолийский холм в новое здание палаты представителей американского конгресса, которое носит имя умершего несколько лет назад спикера палаты Рейборна. Поспешим туда, пока не стемнело. Заглянем в зал, увенчанный боевыми штандартами и обветшалыми от времени вымпелами. Два яруса длинных столов террасами поднимаются у дальней стены зала, а над ними, как трон самодержца, возвышается кресло председателя комиссии по делам вооруженных сил палаты представителей.

Несколько лет назад только что назначенный председателем комиссии конгрессмен Риверс сказал:

– Было время, когда военные сами выбирали себе оружие, сами заказывали его оружейникам, а конгресс лишь издали наблюдал за этим. Мы сидели, так сказать, за одним столом, но в пиршестве участия не принимали. Теперь все будет по-другому.

Так вот, этот зал с боевыми штандартами и обветшалыми вымпелами как раз и является одним из тех банкетных залов, где режется на куски жирный пирог военных заказов и решается, кому какой кусочек надлежит скушать. А пирог поистине чудесный. Давно известно, что прибыли промышленных компаний, работающих на Пентагон, как правило, на 70 процентов выше доходов фирм, выпускающих невоенную продукцию. Тут создаются правила круговой поруки, которой связывают себя генералы, законодатели, промышленники, образуя так называемый военно-промышленный комплекс. Схема этого зловещего круга выглядит примерно так: конгрессмены поддерживают требования Пентагона; в благодарность за это хозяева военно-промышленных корпораций, получающих заказы на производство вооружения, поддерживают конгрессменов.

Много лет тому назад я был в городе Чарлстоне, откуда родом конгрессмен Риверс. Одна из улиц города называется Риверс-авеню. Главные ворота военно-воздушной базы, расположенной неподалеку от Чарлстона, называются «Ворота Риверса». При въезде в город висел огромный плакат: «Спасибо вам, Мендел Риверс». Это промышленники из Чарлстона благодарили своего конгрессмена. За что? Промышленники не делали из этого тайны. На плакате по левую сторону от портрета Риверса были перечислены предприятия, благодаря которым процветает бизнес портового города Чарлстона в штате Южная Каролина: военно-воздушная база, армейский склад, база подводных лодок «Поларис», военно-морские доки и склады, заводы по производству морских мин, заводы авиастроительной компании «Локхид».

– Что хорошо для Пентагона, то хорошо и для бизнесменов, – сказал однажды Риверс, сам не подозревая, наверное, того, что раскрыл суть зловещего союза крупнейших монополий с военщиной в государственном аппарате Соединенных Штатов Америки.

– Рядовой Джон Уинтерс из города Кларк, штат Нью-Джерси, 18 лет.

– Рядовой Гарри Пауль из Винчестера, штат Кентукки, 19 лет.

– Сержант Дональд Смит из Денвера, штат Колорадо, 24 года…

В голосе человека скорбь и усталость. Ветер рвет из его рук строчки длинного похоронного списка. Скорбны лица мужчин и женщин, окруживших читающего.

Если посмотреть направо, увидишь, как тени от облаков скользят по белым крестам Арлингтонского военного кладбища. Налево матово поблескивают бока и крыши тысяч легковых автомашин, загнанных на одну из самых больших в мире стоянок. Прямо – серая стена Пентагона.

– Рядовой Джеймс Джонсон из Бедфорда, штат Техас, 20 лет…

Голоса читающего почти не слышно в шуме винтов вертолета, опускающегося на площадку у стены Пентагона. Из вертолета выходят офицеры. У одного к запястью левой руки цепью пристегнут плоский коричневый портфель– так здесь возят секретные документы. Даже не взглянув по сторонам, офицеры скрываются в здании.

Человек продолжает читать список американ-сих парней, убитых когда-то во Вьетнаме. Это «поминки». Это протест против милитаризма и гонки вооружений. Около ста человек принесли этот протест сюда, прямо к стенам Пентагона. Среди них родители погибших. Но их никто не слушает, кроме десятка репортеров, примчавшихся сюда, чтобы написать, передать по радио и показать по телевидению, как полиция будет сбрасывать со ступенек Пентагона очередных «мирников».

У демонстрантов нет над головами плакатов, они не выкрикивают лозунгов, не поют песен. Молча они прислушиваются к именам и цифрам: «20 лет…», «18 лет…», «19 лет…»

Только одна седая женщина с заплаканными глазами протягивает репортерам какой-то желтый листок бумаги. Я беру его. Это похоронная. Отпечатана на бланке телеграфной компании «Уэстерн юнион». Подписана командиром корпуса морской пехоты. «С глубоким сожалением подтверждаю, что ваш сын, рядовой первого класса Уильям Смит… Останки вашего сына будут доставлены вам бесплатно… Вам будут оплачены расходы по организации похорон и погребения…» А дальше, как в прейскуранте торговой фирмы, идет деловое перечисление цен на похороны «на частном кладбище с услугами похоронного бюро» или на национальном военном кладбище в Арлингтоне. Слова «останки вашего сына» и «доллары» соседствуют так близко, что становится не по себе.

Нет, я не хочу смотреть, как этих пожилых одиноких и беспомощных мужчин и женщин, отцов и матерей, у которых погибли сыновья, будут сталкивать с высоких ступенек, валить на асфальт, а то, чего доброго, и бить полицейскими дубинками по головам. За последние годы я вдоволь насмотрелся на такие сцены. Кажется, что я могу написать целый трактат о звуке, с которым полицейская дубинка ходит по головам, по ключицам, по спинам, по рукам, которыми пытаются закрыть лицо.

Я спешу пройти в здание Пентагона, пока полиция не принялась за дело. Но я, наверное, перепутал дверь, потому что попадаю совсем не туда, куда хотел. На первом этаже Пентагона – огромный торговый центр для офицеров и вольнонаемных служащих министерства обороны: несколько магазинов и отделение банка под одной крышей. Сияют разноцветные неоновые рекламы, залиты светом витрины, звучит музыка. Подтянутые мужчины в синих, песочных, зеленых, белых мундирах прицениваются к штатским костюмам, примеривают ботинки, подбирают галстуки, сдают в чистку плащи, перелистывают словари в книжном магазине, толпятся в лавке музыкальных пластинок, оформляют какие-то счета в банке и здесь же справляются о курсе акций финансовой биржи.

Легенда рассказывает о том, как Иисус Христос изгнал торгашей из храма. Из Пентагона торговцев и бизнесменов он не сумел бы изгнать, это уж точно. «На том стоим», – могли бы сказать бизнесмены. «На том стоять будем», – подтвердили бы генералы и адмиралы.

В самом деле, давайте посмотрим, откуда берутся руководители Пентагона. Если заглянуть в послужные списки бывших министров обороны США, то обнаружится такая картина:

Уже упомянутый нами Д. Форрестол пришел в Пентагон с поста главы банка «Диллон Рид энд компани».

Его преемник Л. Джонсон – из железнодорожной корпорации «Пенсильвания рейлроуд».

Д. Маршалл был одно время директором авиационной компании «Пан-Америкэн».

Р. Ловетт руководил могущественным военным концерном «Браун Бразерс, Гарриман энд компани», Ч. Вилсон был президентом корпорации «Дже-нерал моторе».

Н. Маккерлой управлял огромной мыловаренной компанией.

Т. Гейтс был банкиром.

Р. Макнамара занимал пост президента компании «Форд».

Впрочем, бывают и исключения. Такими были преемники Макнамары К. Клиффорд и М. Лэйрд. Клиффорд не был промышленником сам, но его влиятельная юридическая фирма обслуживала и обслуживает крупнейшие промышленные корпорации США. Что касается Мелвина Лэйрда, то он пришел в Пентагон из конгресса США, где был членом подкомиссии палаты представителей по ассигнованиям на военные нужды. «Он всегда был ярым сторонником увеличения военного бюджета и привык смотреть на мир глазами военных и бизнесменов, – писал о нем в свое время журнал „Нью-Йорк тайме мэгэзин“. – На Капитолийском холме он был частью военно-промышленного комплекса».

Ну, а теперь давайте посмотрим, куда уходят руководители Пентагона и военачальники, когда наступает время проститься с военной формой. В крупный бизнес, конечно, куда же еще! Например, бывший заместитель министра обороны Томас Моррис стал одним из президентов компании «Лит-тон индастрис». У Морриса с этой компанией давнишние дружеские связи: в 1967 году, например, «Литтон индастрис» получила заказов от Пентагона на 180 миллионов долларов, а в 1968 году уже на 466 миллионов долларов. Предполагают, что сейчас ее пентагоновские контракты превышают 800 миллионов долларов.

Влияние генералов и адмиралов, сменивших мундиры на пиджаки бизнесменов, становится, может быть, не столь заметным, но не менее реальным. Примеров тому почти столько же, сколько генералов и адмиралов в отставке. Бывший командующий американскими войсками в Европе генерал Б. Кларк стал президентом банка в Техасе. Бывший начальник штаба военно-воздушных сил США генерал К. Лимэй переселился в кабинет председателя совета директоров фирмы «Нетуоркс электроник корпорейшн» в Калифорнии. Их задача – осуществление связей между банками и фирмами, которые платят им сегодня, и между Пентагоном, который платил им вчера.

Сенатор Проксмайер как-то признался, что, по его сведениям, свыше 2 тысяч полковников, генералов и адмиралов состоят на службе ста крупных монополий, поставляющих оружие, оборудование и снаряжение для американских вооруженных сил.

– Нужны ли еще доказательства существования союза между военными и промышленниками? – спросил сенатор. – Это весьма опасный союз, и, если дать ему возможность разрастаться и дальше, он подомнет под себя конгресс и все наши формы государственного управления.

Значительно раньше об этом же задумался один из американских президентов…

Шли первые дни 1961 года. Президент Дуайт Эйзенхауэр готовился сдать полномочия новому хозяину Белого дома Джону Кеннеди и удалиться на свою ферму в штате Мэриленд. Его помощники чувствовали, что генерала что-то беспокоит. Он был задумчив, рассеян. Время от времени требовал папки с материалами о Пентагоне и, закрывшись в кабинете, что-то выписывал из них. За три дня до приведения к присяге нового президента, Эйзенхауэр объявил, что хочет побеседовать с журналистами.

Старый солдат, прошедший высшую школу управления государством, удивил собравшихся журналистов своим волнением, с которым он начал пресс-конференцию. Удивление увеличилось, когда Эйзенхауэр зачитал свое заявление. Это было его завещание Америке, предупреждение соотечественникам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю