Текст книги "Жизнь океанских глубин"

Автор книги: Борис Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

К сожалению, мы очень мало знаем об обитателях океанического ложа. Слишком редко сюда опускают тралы и еще реже заглядывают батискафы. Зоологам известно лишь кое-что о тех, кто там обитает, и как они выглядят, но практически полностью отсутствуют сведения, как им здесь живется, как приспособились к жизни на дне его постоянные обитатели.

Рыбы далеко не самые типичные обитатели дна. Не все они пользуются твердой опорой для отдыха или укрытиями, чтобы из засады подкараулить дичь. Даже обедать некоторые из них систематически поднимаются ближе к поверхности. Непонятно, что, собственно, связывает их с дном.

Пожалуй, лучше всего зоологи знакомы с глубоководными акулами. Не ограничиваясь глубоководными районами океана, они охотно колонизируют шельф. К умеренно глубоководным относится примитивная плащеносная акула, живущая в субтропической зоне. Эта крупная рыбина, достигающая иногда двухметровой длины, предпочитает держаться в районе материкового склона и вершин подводных гор. Среди колючих акул много совсем маленьких. Придонный образ жизни ведут представители 58 из 68 видов колючих акул. Их регулярно добывают на глубине свыше 2 километров, а португальская акула была однажды поймана почти под четырехкилометровым слоем воды! Это настоящие хищницы. Карибско-мексиканские колючие акулы, малютки до 25–30 сантиметров в длину, объединившись в стаю, смело нападают на крупных кальмаров и мигом разрывают добычу на части.

Когда речь заходит об акулах, невольно представляются коралловые острова, жаркое южное солнце, широкие песчаные пляжи и стройные силуэты кокосовых пальм. Мало кому известно, что и наши северные моря кишат акулами. Обыкновенная колючая акула, больше известная как катран, широко распространена в Черном, Белом, Баренцевом, Охотском, Беринговом и Японском морях. Она невелика, обычно не больше метра, очень редко попадаются более крупные до 1,5–2 метров.

Для человека эти акулы неопасны, и купаться под Одессой и Очаковом, где катраны особенно многочисленны, можно без всякой боязни. Правда, к числу наших друзей их не отнесешь, так как они уничтожают много полезной рыбы и тем наносят существенный вред рыболовству. Есть у катрана и известные достоинства. Он относится к числу съедобных акул и во многих европейских странах пользуется спросом. Черноморские рыбаки коптят катрана, и надо отдать должное: балык из него немногим уступает осетровому.

Другая колючая акула водится только в Северном Ледовитом океане, в прилегающих к нему морях и в самой северной части Атлантики и заслуженно называется полярной акулой. Она имеет до 6,5 метра в длину и весит до тонны.

Полярная акула прожорливый хищник. Питается она рыбой, трупами китов и тюленей, а может быть, нападает и на живых ластоногих. Гигантская рыбка довольно флегматична и, пойманная на крючок, позволяет вытащить себя на борт судна, как мешок с картошкой, не оказывая удачливому рыболову никакого сопротивления. Случаев ее нападения на человека неизвестно. Летом акулы держатся на глубине 150–500 метров, так что сталкиваться с людьми в воде хищнице просто не приходится.

Полярная акула съедобна. Еще в прошлом веке ее промысел в Баренцевом море вели рыбаки Гренландии, Норвегии, Исландии и наши русские поморы. Кушанье из акул к числу деликатесов не отнесешь, но полтонны-тонна мяса в хозяйстве помора, где не только собак, а и коров зимой подкармливали рыбой, были большим подспорьем. В начале нашего века промысел акул почти прекратился. А это вряд ли полезно для рыболовства.

Несколько лет назад о полярной акуле вспомнили архангельские рыбаки. Они провели в Белом море пробный лов на крючковую снасть, вроде обычного перемета. Результаты превзошли все ожидания, каждый десятый крючок вернулся с акулой. Оказывается, акул много, и добывать их нетрудно. Если энтузиасты из Архангельска проявят настойчивость, то скоро на птицефермы станет поступать рыбная мука из акульего мяса и витаминизированный рыбий жир, а в магазины сувениров – красивые и прочные изделия из акульей кожи.

К числу глубоководных акул относятся кошачьи и акула-домовой. Небольшие акулы-кошки – домоседки, живут на небольшой территории, практически не покидая ее всю жизнь. Отличительная особенность акулы-домового – необычайно длинное заостренное рыло. Рот находится вовсе не на его конце, а внизу у основания рыла. Хватать добычу с поверхности дна домовому удается лишь благодаря тому, что челюсти во время еды выдвигаются вперед и оказываются на уровне рыла. Домовые вырастают почти до 4 метров. Больше, пожалуй, о них ничего интересного не известно.

С глубоководными районами дна связаны ромбовидные скаты. Жизнь они проводят, лежа на дне, обычно слегка зарывшись в грунт. На поверхности остаются только брызгальца – дышать ведь нужно и во время отдыха, да глаза. Проголодавшись, скаты отправляются на охоту. На рыб нападают только сверху, бьют крыльями-плавниками, стараясь оглушить добычу, и, прижав ее к грунту блином своего тела, на ощупь хватают ртом и торопливо обедают. Ромбовидные скаты предпочитают прохладные воды, а их родственники – нитерылые, безрылые, ложноромбовые и кое-кто из электрических скатов – тропики.

Спиношипообразные рыбы имеют угревидное тело с 6–40 колючими шипами на спине. Их так и называют колючими угрями. У них изящная голова, маленький рот на нижней стороне рыла, удлиненное тело, тонкий, лишенный плавника кончик хвоста.

С таким маленьким ротиком, как у спиношипов, приходится довольствоваться прикрепленными или малоподвижными существами: губками, мшанками, актиниями и гидроидными полипами, а также голотуриями, червями и ракообразными. Поэтому рыбы плавают вниз головой у самого дна, держась по отношению к нему под углом около 45 градусов. У спиношипа огромные дети. Их прозрачные плоские личинки вырастают чуть ли не до двухметровой величины, а становясь взрослыми, «усыхают», превращаясь в щупленьких старичков длиной не более 60 сантиметров.

К спиношипообразным и по внешнему виду и по образу жизни близки голозавровые, попадающиеся в тралы на глубинах до 5 километров. К донным рыбам относятся многие угреобразные рыбы и настоящие угри. Некоторые из них, например неттастома, роют норы в илистом дне, в которых и проводят большую часть жизни, подкарауливая добычу или прячась от более сильных хищников.

Наиболее интересны очень редкие одночелюстные угри. Это небольшие рыбешки длиной от 4 до 30 сантиметров. У них отсутствуют верхняя челюсть, глаза, орган обоняния и органы боковой линии. Между тем слепые малютки питаются крупными и расторопными креветками. Возможно, рыбки приманивают, а может быть, заодно и одурманивают дичь, выделяя в воду секрет особой железы, находящейся на голове. В качестве орудия охоты они пользуются непарным шипом или, точнее, ростральным зубом, внутри которого проходит канал, а у основания расположена ядовитая железа, вырабатывающая яд, действующий на креветок безотказно.

К числу самых характерных придонных глубоководных рыб относятся гладкоголововидные. Голова у них голая, лишенная чешуи. Встречаются рыбы до глубины 5 километров, но предпочитают держаться в 1–3-километровой зоне. Близки к ним платитроковые рыбы, имеющие позади головы парные плечевые органы – железы. Вырабатываемая ими светящаяся слизь по специальному каналу выбрасывается наружу, превращаясь в голубовато-зеленое, ярко светящееся облачко. Никто толком не знает, в каких случаях пользуются платитроки световой иллюминацией, служит ли она для обороны, привлечения добычи или пригодна на все случаи жизни. Некоторые платитроки пользуются, кроме того, и фонариками.

В семействе зеленоглазок интересны батиптеры, небольшие темно-коричневые или даже черные рыбки. Их грудные, брюшные и хвостовой плавники с необычайно длинными лучами. Грудные плавники рыбы могут направлять вперед для ощупывания встречных объектов, а брюшные и хвостовой используют как подставку, и часами «сидят» на дне, поджидая добычу, как некогда в дельфийском храме Аполлона на золотом треножнике восседали жрицы-прорицательницы пифии.

Придонный образ жизни ведут многие представители тресковообразных. Моровые интересны тем, что в их среде есть виды, лишенные глаз и разыскивающие добычу с помощью обоняния. Некоторые виды глубоководных тресковых рыб достаточно многочисленны, а мерлузы, к которым принадлежат хеки, и макруронусы являются даже промысловыми. Их родственники макрурусы, большеголовые существа размером от небольших рыбешек до двухметровых рыбин с длиннющими, утончающимися в нить хвостами. Многие из них, в том числе представители жесткорылов и полорылов, ведут придонный образ жизни и питаются червями, ракообразными и отчасти моллюсками, выкапывая их из мягкого грунта. Находить дичь им помогают органы боковой линии, хорошо развитые на голове и нижней части рыла, что очень удобно при поисках дичи, умеющей зарываться в ил. На брюхе у многих длиннохвостов есть фонарики, мешочки, где живут светящиеся бактерии. Когда их содержимое выдавливается наружу, на брюхе возникает светящееся пятно. У нас на Дальнем Востоке освоена добыча малоглазого и пепельного, а в Атлантическом океане – тупорылого макрурусов, встречающихся в придонном слое воды до глубин в 2,5–3,5 километра.

Подавляющее большинство представителей семейства ошибневых являются типично донными организмами, к тому же любителями очень больших глубин. Для них обычна жизнь на глубине 5–7 километров, а в желобе Пуэрто-Рико абиссобротулу поймали на глубине 8370 метров. Это в основном мелкие рыбы. Лишь немногие достигают длины 0,75–1,5 метра. Ошибни, живущие на мелководье, используя хвост как вибратор, умеют зарываться в грунт. Видимо, их глубоководные родичи владеют сходной техникой. Жизнь на предельных глубинах заставила многих из них отказаться от глаз и от пигментов в наружных покровах тела.

Удильщики – типичные засадники. Неудивительно, что многие перешли к донному образу жизни. Лежа на грунте, покойнее поджидать добычу. Иные так обленились, что избегают отрываться от твердой основы, а представители семейства морских нетопырей вообще разучились плавать и передвигаются по дну ползком на грудных и брюшных плавниках, помогая им хвостом. У нетопырей, как у всех порядочных удильщиков, есть «удочка», правда, небольшая. Когда нетопырь сыт, «удочка» убирается в специальное «хранилище» над самым ртом.

Своеобразны морские слизни, похожие на больших головастиков с гладкой, иногда прозрачной кожей и мягкими студенистыми мышцами. Среди них есть любители глубоководных впадин. Здесь они встречаются до глубины 7600 метров. Многие слизни ярко окрашены, причем характер окраски зависит от глубины обитания: мелководные – розовые или светло-красные, обитатели зоны глубин от 300 метров до 2,5 километра – темно-красные или красно-бурые, более глубоководные – темные или черные, а обитатели океанских впадин теряют пигмент и становятся бесцветными.

К жизни в бездне приспособились некоторые представители лососевых, светящихся анчоусов, ящероголовых, скорпен, окуней и многих других рыб. Угольная рыба на склоне лет становится крупным существом, живущим за счет хищничества. В молодости она держится в толще воды, а взрослея, ведет придонный образ жизни. Эта вкусная рыба систематически попадает в рыбацкие сети. Из глубоководных нототениевых интересны ледяные рыбы, или белокровии, лишенные эритроцитов, гемоглобина и оснащенные двумя или тремя боковыми линиями.

Среди правосторонних, или настоящих, камбал наибольшие любители глубин – бородавчатая и глубоководная, а также черный, белокровый и синекорый палтусы. Встречаются они до двухкилометровой глубины. Некоторые имеют вполне приличные размеры. Черный палтус весит до 300 килограммов. С дном связана жизнь некоторых представителей отряда скалозубых рыб. Головы макрорамфосод оснащены длинным, вытянутым в трубочку рылом, кончающимся сдвинутым вбок дисковидным ртом. Необычная форма рыла связана с тем, что эта скалозубка питается рыбьей чешуей.

В составе рекордсменов-глубоководников всего 7 видов рыб, относящихся к семействам ошибневых и морских слизней. Ошибни заселяют слой воды толщиной 6 километров, лежащий в промежутке 2300–8300 метров, причем каждая популяция пользуется вполне определенным диапазоном глубин и за его пределы не выходит. Глубоководные слизни ближе чем на 5 километров к поверхности не поднимаются. Все глубоководные рыбы питаются ракообразными – равноногими и бокоплавами. Правда, в желудках слизней – кермадекских нотолипарисов находили рыбьи кости и чешую, но ихтиологи полагают, что это результат поедания трупов.

Глубоководные рыбы размножаются путем откладывания икры, а также яйцеживорождением. Последним способом пользуются не только акулы и скаты, но и некоторые представители костистых рыб, в том числе знаменитая латимерия. Плодовитость глубоководных рыб невелика. Икринки могут иметь как положительную, так и отрицательную плавучесть. В последнем случае их количество минимально. Рекордсменом является носатый удильщик. Он мечет всего 20 икринок!

Обитатели океанской бездны в основном плотоядные существа. На дне растительная пища отсутствует, а питание детритом никто из рыб по-настоящему не освоил, хотя в качестве приправы к мясным блюдам он систематически попадает в их желудки и, надо думать, там переваривается. Как ни странно, типичные обитатели глубоководного дна донными животными не довольствуются. Существенную роль в их питании играют представители крупного планктона, каким-то образом попадающие к их столу. Едят глубоководные хищники все, что по зубам. Приверед вроде макрорамфосод совсем немного. Да и питание рыбьей чешуей не каприз: из-за особенности своего ротового аппарата они ограничены в выборе пищи.

Большинство глубоководных рыб широко распространены в Мировом океане. Лишь немногие, вроде латимерии, живущей на склонах двух маленьких островов Коморского архипелага, встречаются только на вершинах вполне определенных подводных гор и горных хребтов. Все они долгожители. Их век не меньше 10, а у многих 30 и даже 40 лет. Увеличение продолжительности жизни сопровождается медленным ростом и поздним созреванием. Они впервые приступают к размножению в 5 и даже 10 лет.

Рыбы не самые характерные обитатели бездны. Дно – вотчина животных, не умеющих плавать или ведущих неподвижный образ жизни. В их числе многочисленные актинии. Одни устраиваются на чем-нибудь твердом, другие живут, погрузившись по «плечи» в ил. Рядом с ним роются в иле полихеты и двухстворчатые моллюски, выкапывают норки раки. По поверхности ползают голотурии, офиуры и морские звезды, бродят различные ракообразные, в том числе крабы и креветки. Ничего из ряда вон выходящего в этих жителях бездны нет. Они такие же, как их родичи, живущие на мелководье. Может быть, здесь чуть чаще встречаются животные с крохотными подслеповатыми глазами или совсем слепые. Очень характерно отсутствие в наружных покровах пигментов, беловато-грязная или сероватая окраска тела, хотя и из этого правила существует немало исключений. Глубоководные мизиды носят, например, красные рубашки. Среди немногих специфических особенностей обитателей бездны следует упомянуть гигантизм глубоководных равноногих ракообразных. Обычно изоподы здесь бывают в 2–4 раза крупнее мелководных представителей тех же родов ракообразных.

Жизнь бездны однообразна. Температура и соленость воды одинаковы в любой точке глубоководья. Из важнейших условий существования варьируют лишь запасы доступных для животных пищевых веществ. Здесь не создается новое органическое вещество. Глубины целиком зависят от урожайности висячих садов, расположенных над ними. Оттуда, с океанического неба, постоянно сыплет дождь трупов. Считается, что из 10 мелких и микроскопических организмов 9 умирают своей смертью, а их трупы опускаются в бездну. Дождь трупов, можно сказать, проливной, так как вместе с погибшими животными опускаются вниз и отмирающие микроскопические растения.

Ученые давно знали о Ниагарах органического вещества, сбрасываемых в океанскую бездну, и считали, что глубоководным животным на дне живется сытно. Увы, в бездне царит голод: мало того, что дождь трупов по дороге интенсивно выедается массой планктонных организмов. Путь на дно слишком долог. Пока крохотные трупики медленно-медленно тонут, они разлагаются, органические вещества их тел минерализуются. В пределах шельфа, где не очень глубоко, часть трупов благополучно достигает дна, но в более глубоководных районах открытого океана они успевают полностью минерализоваться и раствориться в морской воде. Только некоторая часть трупов крупных животных может достичь дна, но ведь это капля в море!

Все же часть органики, созданной в висячих садах, оказывается на дне. Это экскременты, навоз подданных Посейдона. В нем сконцентрированы главным образом плохо перевариваемые или совсем не перевариваемые остатки пищи. Поэтому они медленнее минерализуются, да к тому же в 3–5 раз быстрее тонут. В результате 80–99 процентов органики поступает на дно в виде навоза, хотя значительная часть его тоже успевает минерализоваться. Сколько всего органики достигает дна, неизвестно. Некоторые ученые считают, что глубины в 3 километра достигает всего 3, а на глубину 5 опускается лишь 2 процента первичной продукции океана. Такова раскладка продовольственного снабжения обитателей бездны.

На этом потери органики не кончаются. Из той части, которая оказывается на дне, 0,1–2,5 процента захоранивается в грунт, что делает ее недоступной для большого числа обитателей дна. В погребенном органическом веществе процесс минерализации продолжается, и неизвестно, сколько его достается роющимся в грунте животным.

В соответствии с характером потребляемой пищи жителей океанской бездны можно разделить на три группы. В первую объединяют сестонофагов, питающихся взвешенными в воде частичками органического вещества и находящимися в них микробами (от греческого слова сестос – просеянный). Вторая группа – зоофаги, то есть хищники, поедающие и трупы, добытые в придонном слое воды, на дне или извлечённые из грунта. В третью группу объединяют бентофагов, питающихся детритом донных отложений, находящимися здесь трупами, а иногда и хищничающих.

Обитателей дна, добывающих пищу из воды, условно делят на «пасущихся» и «охотящихся». Первые – типичные фильтраторы, вылавливающие из воды все подряд. Если они отдают предпочтение каким-либо видам пищи, то сортируют уже пойманную добычу. «Охотники» для захвата каждой индивидуальной пищевой единицы производят отдельный «хватательный» акт.

Большую часть добычи составляют падающие сверху крошечные кусочки детрита, размером в 10–60 микрон. На глубине 4 километра в них может быть сосредоточено до 99 процентов всего органического вещества. 4 процента их общей массы падает на живущих в детрите микробов. Кроме того, пользуется устойчивым спросом «морской снег» – частички фекального детрита величиной в несколько миллиметров, опускающиеся на дно с большой скоростью, до 50–100 метров в сутки. «Снег», кроме бактерий, содержит много сине-зеленых и зеленых одноклеточных водорослей, способных размножаться в фекалиях.

К числу «охотящихся» относятся двустворчатые моллюски. Их главная пища – бактерии, в том числе из взмученного донного осадка. Морские гребешки, почуяв съестное, резким движением приоткрывают створки раковины, и жертва или частичка детрита вместе с водой засасывается в мантийную полость. Вертикоридии из отряда перегородчатожаберных моллюсков ловят пищу с помощью клейкой жидкости, выделяемой папиллами щупалец задней части тела. У других перегородчатожаберных щупальца, окружающие сифон, снабжены чувствительными механорецепторами, позволяющими с расстояния в 2 миллиметра улавливать низкочастотные колебания воды, вызванные движениями крохотной дичи. Обнаружив жертву, моллюск засасывает ее через сифон. В желудки двустворчатых моллюсков попадают крохотные полихеты и малюсенькие ракообразные: гарпактициды, равноногие, веслоногие, бокоплавы и ракушковые.

Чтобы питаться взвешенными частичками, необходимо как-то подняться над грунтом. Усоногие ракообразные забираются на известковые трубки погонофор и проводят жизнь в 10–20 сантиметрах ото дна. У глубоководных бокоплавов – ампелисцидид в задних грудных ножках есть одноклеточные железки. Когда эти рачки строят трубки, жидкость, вырабатываемая железками, помогает скреплять частички грунта. «Домики», торчащие над поверхностью ила, вмещают только тело хозяина, а голова высовывается наружу. Движения передних брюшных ножек создают в трубке ток воды, а передние грудные ножки, густо покрытые щетинками, отцеживают все съедобное. Лепехенеллы трубок не строят. У них длинные ходильные ножки, позволяющие приподниматься над грунтом. Правда, лепехенеллам приходится переворачиваться спиной вниз, а брюшком и ртом кверху. Иначе пищи не добудешь.

Глубоководные асцидии, чтобы торчать повыше, пользуются стебельком, а заборный сифон поворачивают навстречу течению. Если стебелек мал, до 1,5–2 сантиметров, в «желудок» животному попадает много песчинок. Октакнемиды проявляют на охоте большую активность. У них вокруг заборного сифона находятся 8 крупных щупалец, которыми асцидии собирают корм. На стебельках сидят и дискообразные глубоководные губки. Они засасывают все подряд, но несъедобные частички сейчас же выбрасывают обратно.

Если животные сами не в состоянии подняться над грунтом, то вытягивают вверх пищезаборники. Древовиднощупальцевые голотурии ползают по грунту, а взвешенные частички вылавливают большими, сложно-ветвящимися щупальцами, которые поднимают высоко вверх. Когда на них налипнет достаточно пищи, голотурия «обсасывает» щупальца, слизывая с них все полезное.

Морские лилии и глубоководные кораллы – активные охотники, и каждый пищевой объект хватают по отдельности. Чтобы подняться над грунтом, мадрепоровые кораллы строят для своей колонии известковый фундамент. У шипастых кораллов, живущих на илистых грунтах, на основании колонии находится несколько мешочков с порциями грунта. Мешочки одновременно и фундамент и балласт. Они помогают колонии поддерживать вертикальное положение. У морских перьев подошва разрастается в мускулистое тело, использующееся как якорь. С его помощью колония внедряется в грунт и приобретает устойчивость. Кораллы не только хватают добычу своими ресничками и препровождают в кишечник, но и парализуют ее с помощью стрекательных клеток.

Морские лилии, не состоящие с кораллами в родстве, сидят на длинных стебельках, высоко поднимаясь над поверхностью дна. Когда добычи нет, их перистые лучи-лепестки, которых может быть несколько десятков, безжизненно обвисают. Но лишь пищевая частичка коснется чувствительной клетки, лепестки расправляются, образуя веер. Пища направляется в рот с помощью амбулакральных ножек и ресничек. А чтобы не потерялась или не удрала, добыча обволакивается слизью. Чем шире раскидывает лилия свои «сети», чем больше у нее «лепестков» и чем они длиннее, тем больше пищи удается ей выудить.

Вторая группа донных организмов питается детритом. Донные осадки содержат мало питательных веществ. Чтобы не умереть с голоду, эти животные обзавелись необычайно длинным кишечником. Если у хищных рыб его длина меньше длины рыбы, то у детриторастительноядных рыб он в 3, у детритоядных голотурий в 2,7, у морских ежей в 4,7, а у сипункулид – в 6–7 раз длиннее тела! Детритофаги способны безостановочно есть, и кишечник у них всегда забит пищей не меньше чем на ¹/ ₂, а его содержимое обычно составляет около ¹/ ₂веса животного.

Раньше полагали, что детритофаги просто собирают с поверхности дна находящийся там осадок. Сейчас ученые склонны считать, что в царстве Посейдона всеядных существ практически нет. Даже детритофаги производят какой-то отбор отправляемых в рот компонентов. Если в донных отложениях им попадаются крохотные трупы местных животных, детритофаги от них отказываются. Отсутствие необходимых пищеварительных ферментов не позволяет им воспользоваться богатой находкой.

В желудках всех обитателей дна, кроме детрита, встречаются раковины диатомей. Почти у всех можно найти минеральные частички и фораминифер. Половина детритофагов поедает фекальные комочки донных животных. Иногда в кишечник попадают спикулы губок, а у морских звезд, голотурий и некоторых других животных споры и пыльца растений. Неясно, каким образом они этого добиваются, но в кишечнике спор и пыльцы бывает в 5–10 раз больше, чем их содержит грунт. Размер зерен пыльцы и спор колеблется от 6 до 300 микрон, так что поштучно отбирать их, видимо, невозможно. Эти земные дары – прекрасная пища. Споры и зерна пыльцы без их наружных оболочек, тоже представляющих немалую ценность, состоят из 13–28 процентов белков, 2–17 – жира, 13–37 – углеводов, содержат все 10 незаменимых аминокислот, все витамины, микроэлементы, некоторые гормоны и ферменты.

Последнюю группу донных животных составляют плотоядные существа, питающиеся трупами и живыми организмами. Среди них есть потребители исключительно живой дичи. Это актинии, морские пауки и представители семи семейств морских звезд. Живут они впроголодь. У подавляющего числа вскрытых животных желудки оказались пустыми. Это свидетельствует о серьезных продовольственных трудностях. В качестве приспособления к постоянному голоданию у плотоядных выработалась способность поглощать огромные количества пищи, если такая возможность им представляется.

К плотоядным донным животным относятся большинство полихет, крабы и раки-отшельники, креветки, бокоплавы, брюхоногие моллюски и офиуры. Кроме животной пищи, в их кишечнике может находиться детрит, иногда в значительных количествах. Неясно, какое его количество попадает туда в качестве гарнира к мясным блюдам, а какое оказывается в кишечнике случайно вместе с плохо «вымытой» пищей. У полихет и крабов частички грунта встречаются особенно часто, а у офиур и креветок редко.

Плотоядные умеют быстро обнаруживать пищу и способны делать запасы пищевых веществ. Поведение трупоядных животных изучают с помощью фотоловушек. На дно опускают приманку и фотоавтомат, делающий снимки через равные промежутки времени. С их помощью удалось установить, какие животные и как скоро появляются у дарового угощения. Особо талантливыми оказались бокоплавы. Они первыми находят приманку, а когда хорошо питаются, быстро накапливают в печени жир. У приманки постоянно засекали офиур, полихет, креветок, крабов, морских ежей и брюхоногих моллюсков. В некоторых районах океана офиуры питаются преимущественно мертвой рыбой. Пока неясно, откуда берется столько рыбы. Бытует предположение, что в океане существуют бедные пищей круговороты воды. Часть попавших туда рыб, использовав все резервы своего организма и не имея сил выбраться в более богатые районы, гибнет от голода. Внизу на дне под этими круговоротами и живут потребители рыбьей падали.