Текст книги "Египетский манускрипт"

Автор книги: Борис Батыршин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 13

Настенный «Мозер» в граненом корпусе темного дерева мелодично отбил половину восьмого – один звенящий медный удар, гулко наполнивший дом. Нина с семейством уже неделю как обитала на даче, в Перловке; муж ее предпочитал при всякой возможности ночевать с семейством, благо положение путейского инженера позволяло подсесть на любой паровоз в сторону Павловского Посада. Так что дом Выбегова на Спасоглинищевском пустовал, и лишь привратник Федор да его племянница с подходящим именем Феодора оживляли флигель своим присутствием. Зеркала в комнатах завесили простынями от пыли, мягкую мебель на время отсутствия хозяев прикрыли чехлами. А вот часы Федор исправно заводил по всему дому – тонкие швейцарские (или немецкие, кто их разберет) механизмы портились от незапланированного простоя.

Никонов наконец мог расслабиться – он был в своем кабинете, в своем времени и пока еще в своем рассудке. Лейтенант уже успел выяснить, что здесь, в его родном 1886 году прошло куда меньше времени – но, не будучи в силах объяснить себе этого, предпочитал не думать о столь вопиющей несуразице.

То, что Нины с мужем не было дома, оказалось весьма удачным обстоятельством. Оно отодвигало необходимость давать объяснения по поводу внезапного исчезновения лейтенанта. Феодора, суетящаяся вокруг чудесным образом вернувшегося брата хозяйки, бросала на него порой подозрительные взгляды, но Никонов делал вид, что ничего особенного не случилось. Он нуждался в отдыхе – и прежде всего душевном. Слишком много пришлось пережить и волей-неволей пересмотреть прежние понятия об устройстве мира. Без этого ни за что не удалось бы принять того главного, что он узнал во время своего визита в будущее.

Альтернативная история! Идея, к которой ни один ученый не станет относиться всерьез – лишь презрительно скривится, если ему предложат порассуждать на тему «а что, если бы?..». Его всю жизнь учили: «История не имеет сослагательного наклонения». Оказывается – имеет.

Лейтенант поставил на стол перед собой плоский чемоданчик. В нем хранились бесценные сокровища: пачка мелко исписанных листов и, главное, – планшет, чудесное устройство, содержащее сотни книг по истории флота, кораблестроению, военно-морской науке. А кроме того – труды, посвященные альтернативной истории. Любой из них можно вызвать к жизни одним прикосновением к стеклу – и читать, перелистывая пальцем несуществующие страницы.

Литературу подбирал Геннадий, а потому многие из выбранных им книг оказались художественной литературой или же дилетантской публицистикой, чего Никонов, профессиональный моряк, не мог не заметить. Но сейчас для него главным был подход к истории, изобретенный потомками. Предстояло научить себя думать как они, «вбить в мозг» (странный, отдающий вульгарностью оборот, заимствованный у брата Ольги – Романа) мысль о том, что «свершившаяся история» не есть что-то данное раз и навсегда, а наоборот, вполне поддается изменениям. Конечно, если знать, как правильно взяться за дело.

Проекты так и не построенных кораблей, не созданного, но тем не менее грозного оружия; описания не случившихся морских сражений… И самое захватывающее: реальные кампании, по много раз переигранные энтузиастами альтернативной истории. Несколько подробно расписанных вариантов событий – и каждый с конкретными указаниями: как перевести колесо истории в другую колею, а то и вовсе заставить сменить направление.

Несмотря на то что Никонов успел просмотреть лишь малую часть книг, да и то весьма бегло, – прочитанное его захватило. Он помнил горькие слова Геннадия: «Кампания на море девятьсот четвертого – пятого годов сложилась так, как будто кто-то злонамеренный из всех возможных вариантов развития событий выбирал именно те, которые должны были обернуться для России наибольшими несчастьями…»

Но теперь-то все может сложиться иначе! Да, многие книги непонятны, темны, даже сомнительны. Геннадий, разумеется, умница, патриот, но, увы, мало что понимает в военной науке и морском деле. Он искренне желал помочь Никонову, но как ни старался, не смог подобрать всего, что нужно. Впрочем, это не страшно – в его распоряжении теперь надежный канал, связывающий прошлое с будущим. А значит…

От открывающихся перспектив захватывало дух. Геннадий упоминал о сообществах знатоков, обсуждающих нюансы кораблестроения и морской тактики на особых «форумах»; о бездонных информационных ресурсах, где можно получить любую справку, раздобыть подробные описания любого устройства.

В качестве примера молодой человек привел роман в двух частях, описывающий как раз «альтернативную версию» Русско-японской войны. Герои повествования планировали свои действия на основе детального анализа, проведенного как раз одним из таких сообществ: подробный, с перебором вариантов, анализ действий двух русских кораблей, оказавшихся в заведомо безнадежном положении. И в результате – несомненный успех. Значит, можно? У Никонова не было оснований не верить потомкам. Можно!

Да, работа предстоит грандиозная, но как там говорят потомки? «Главное – это оказаться в нужном месте и в нужное время». А это как раз его, лейтенанта Никонова, случай. В Научном комитете Адмиралтейства ждут развернутого доклада по вопросу исследований и прожектов в области минного дела – ему поручено проанализировать все, что было сделано в данной области за последние три с половиной десятка лет. Что ж, судя по тому, что он успел узнать в будущем, как раз минному оружию и предстоит сыграть в будущих войнах на море особенно важную роль. И Россия достигнет в этой области очень больших успехов. Так что – он, несомненно, и в нужном месте, и в нужное время. Начинать с чего-то все равно надо – вот он для начала и подхлестнет всеми силами развитие этого направления. А уж там…

Итак:

«После русско-турецкой войны основным образцом минного оружия в русском флоте стала мина Герца – самая совершенная из имевшихся тогда конструкций. Разработанная на основе немецкого патента и испытанная в боевых условиях (хотя и не так широко, как это могло бы быть), мина Герца имела существенный недостаток – ее нельзя было ставить автоматически, на заданное заглубление. Впрочем, это относилось и ко всем остальным конструкциям мин, имевшихся на тот момент в мире.

При постановке мины Герца приходилось сначала замерять глубину в данной точке, потом вручную отмерять минреп. Это громоздкая и небыстрая операция конечно же исключала всякую возможность ставить мины с ходу. Приходилось пользоваться специальными плотиками, так что постановка минного заграждения превращалась в долгий и трудоемкий процесс…»

Мину Герца Никонов знал отлично – что называется, «головой и руками». Описанную хлопотную процедуру минной постановки ему приходилось не раз проделывать самому. А еще – лейтенант помнил кадры из документальных фильмов, которые показывал Геннадий: миноносец на полном ходу, высоченный бурун у форштевня; мины заграждения, которые одна за другой валятся с кормы, прямо в пенную кильватерную струю. Устройства, позволяющие проделывать подобные операции, появились уже на переломе веков и вполне могли бы оказаться на вооружении к началу русско-японской войны. Но – то ли не успели довести до ума перспективную новинку, то ли сказалась извечная неповоротливость российской бюрократической машины… Так или иначе, мины под Порт-Артуром ставили в основном с тех же плотиков. А ведь все могло быть совсем иначе…

Никонов открыл на планшете книгу – одну из тех, что он пометил как «первоочередные»:

«Первую экспериментальную постановку 48 шаровых мин провели в 1889 г. на Дунае. Опыт удался, и с 1891 г. шаровая форма корпуса мин в русском флоте стала основной. В 1898 г. на вооружение флота приняли якорную гальваноударную мину с корпусом в форме шара и штерто-грузовой системой установки на заданное углубление. (…) Для того времени мина, получившая обозначение «образца 1898 г.», являлась одной из наиболее совершенных в мире. Она и стала основной миной отечественного флота в Русско-японскую войну…»

Итак, в составе Первой Тихоокеанской эскадры появятся особые корабли – минные заградители: «Амур» и «Енисей». Вдоль корпуса такого корабля будет смонтирован подвесной рельс, на котором и станут вывешиваться подготовленные к постановке мины и якоря к ним. Это – система лейтенанта Степанова, предложенная в 1892 году… то есть будет предложена, поправил себя Никонов. Транспортная цепь, приводимая в движение особым приводом, перемещает мины к корме. Очередная мина с якорем подходит к концу рельса и падает в воду. Освободившиеся места занимают новые мины, так что ставить их можно непрерывно.

В общем – вполне разумно и прогрессивно… если не иметь представления о более поздних системах, когда мины, установленные прямо на якорных тележках, сбрасывают со специальных рельсов, идущих вдоль обоих бортов. И вот что интересно – система с «тележкой» была предложена практически в то же время неким лейтенантом Угрюмовым. Для удобства мина кладется сверху на якорь, а под якорь ставятся деревянные брусья. Позднее брусья заменят металлическими рельсами, а на якорях станут устанавливать ролики…

Никонов перелистнул на экране несколько страниц и нашел нужный раздел:

«Перемещение мин по рельсам и забортным скатам обеспечивалось двумя роликами. Компактность нового якоря позволила существенно (на 30–60 %) увеличить количество мин, принимаемых на корабль. Проведенные в 1905 г. «испытания… дали превосходные результаты, обращение с якорем удобное, постановка мин, производившаяся… на ходах до 17 узлов, совершенно точная, автоматические механизмы действовали без отказа».

В комплектации с новым якорем мину образца 1898 г. приняли на вооружение в 1906 г. Помимо якоря в мине образца 1906 г. имелись и другие новшества…»

Итак, работы эти будут начаты на самом переломе веков. А если не откладывать? Если начать их уже сейчас? Никонов прикинул, как «вписать» подобные рельсы в проекты новейших миноносцев и канонерских лодок. Выходило вполне прилично – если «продавить» нововведение в Морском комитете, то новые корабли этих классов будут оснащены системами скоростной минопостановки. А значит…

…А значит, к Русско-японской войне все, даже давно устаревшие (то есть те, что будут построены в ближайшие три-четыре года!) малые корабли смогут оперативно ставить мины, причем в самых сложных погодных условиях и на хорошем ходу. Разумеется, у японцев тоже рано или поздно появятся такие же системы. Скорее даже рано – столь крупное нововведение трудно сохранить в тайне. Но ничего, главное, чтобы новые мины были у России, тем более что по вопросу борьбы с минной опасностью у потомков тоже было чему поучиться. Например, эти, как их… параваны. Отличная и, главное, простая идея!

«Параван появился в мировую империалистическую войну 1914–18 гг. и в настоящее время широко применяется во флотах всех стран в качестве охранителя для защиты быстроходных надводных кораблей на ходу от мин. Он также применяется в качестве трала – для траления мин. Параван отводит мины, попавшие на его тралящую часть, в стороны и в безопасном для корабля расстоянии перерезает их минреп. Мина после этого всплывает, и ее уничтожают. Тралящая часть представляет собой жесткий стальной трехпрядный трос тросовой работы…»

И все же это походило на чудо: сидя в кабинете, в домике на Спасоглинищевском, запросто заглядывать в будущее – и находить решения, опробованные потомками в кровавых, долгих войнах. Заполнять мелким, бисерными почерком страницу за страницей, преподнося современникам на блюдечке рекомендации, почерпнутые из практики грядущих войн, решения, взятые из опыта десятков лет развития военно-морской науки… Нет, это не укладывалось в голове. Однако же:

«Опыт применения мин в Русско-японской войне определил два основных направления в их совершенствовании. Прежде всего, требовалось обеспечить безопасность обращения с минами при постановке в случае повреждения гальваноударных колпаков. Во-вторых, требовалось приспособить минные якоря для быстрой и удобной постановки мин на ходу.

Первую задачу удалось решить просто. Вспомнили предложенный еще в 1901 г. минным кондуктором Ф.Ф. Скрябиным гидростатический предохранитель, делавший мину опасной только после ее прихода на заданное углубление.

Для решения второй задачи пришлось привлечь на конкурсных началах три петербургских завода: Металлический, Парвиайнена и Лесснера, конструкция, предложенная которым, и оказалась наилучшей…»

Вспомнили, значит? И ведь живет где-то этот господин Скрябин – и понятия не имеет, что через пятнадцать лет ему предстоит сделать столь полезное изобретение! А ведь можно заранее разыскать его, подкинуть пару идей, а то и вовсе привлечь к работе. Помнится, Геннадий рассказывал, что в романах на тему альтернативной истории герои поступали точно таким же образом: находили людей, которым еще только предстояло совершить эпохальные открытия и изобретения, – и создавали им необходимые условия. Почему бы не перенять хорошую идею?

А заводы? Лесснера, Парвиайнена, Металлический… Надо бы уточнить, в каком состоянии они находятся на данный момент и способны ли выполнять заказы подобной сложности? Никонов вздохнул, придвинул к себе листок и принялся набрасывать черновик доклада в Научный комитет Адмиралтейства.

Глава 14

– Ну, Дрон, что у нас под землей?

Молодые люди склонились над картой Москвы. Большой лист был исчерчен разноцветными карандашами, испещрен неудобочитаемыми пометками. Подземные коридоры, коллекторы, служебные тоннели метро – мир, в котором обитает отчаянное племя московских диггеров. Карту принес Дрон, в свое время немало побродивший с этими ребятами по подземной Москве. Остальные члены Бригады рассматривали диггерскую карту с умеренным интересом, поскольку ровным счетом ничего не понимали в хитрых значках и сокращениях.

– Пацан говорил о проходе где-то вот тут, в районе Ильинки. – Карандаш ткнулся в пересечение нескольких линий, прочерченных поверх лабиринта московских переулков разноцветными карандашами. – Они туда вроде как даже спускались: нашли портал и проникли на эту сторону. Но дальше не пошли, уперлись в тупик. – Дрон почесал переносицу карандашом. – Вроде бы портал ведет в заброшенную метростроевскую бытовку, но точно сказать сложно – сам понимаешь, какое у этого гимназиста понимание наших реалий…

За время знакомства мальчик ухитрился выложить новым «друзьям» почти все. В том числе и историю их с Иваном вылазки в московское подземелье. Впрочем, подумал Дрон, Геннадий способен вызвать на откровенность и куда более осторожного собеседника…

– Да уж, – усмехнулся молодой человек. – Информатор нам достался еще тот. Хотя, если вдуматься, это нам даже на руку. Чем меньше он будет понимать, тем лучше.

– Может, и так, – покачал головой Дрон. – Только найти по его описаниям подземный портал – это задачка не для слабонервных. Они с тем парнишкой из нашего времени вроде и набросали кой-какие эскизики, но я бы им не доверял. Мало ли что пацаны, в первый раз оказавшиеся под землей, намалюют? К тому же по памяти? Правда, они вроде ставили маркеры, причем весьма толково, в ультрафиолете…

– А они долго продержатся? – хмуро поинтересовался доселе молчавший Виктор. – Как я понимаю, прошло больше месяца. Может, и маркеров никаких уже нет?

– Может, и нет, – не стал скрывать Дрон. – Хотя это зависит от того, что за спрей они применяли. Некоторые типы держатся подолгу, причем на любой поверхности – знаете, спецразработки для вояк и спелеологов. Раз парень страйкбольщик – вполне мог и раздобыть через своих.

– Кстати, это интересная мысль. – Геннадий снял круглые старомодные очки и склонился к карте. Было видно, что он близоруко щурится, вглядываясь в прямоугольники кварталов между Никольской и Ильинкой. – Не выйти ли на его приятелей по команде? Вряд ли, конечно, он им что-то рассказывал, но мало ли…

– Можно, – кивнул Дрон. – Команда, правда, небольшая, я с ними толком не общался – так, сталкивался пару раз на играх. Но общих знакомых найду.

– Ладно, с этим ясно, – подытожил Геннадий. – Думаю, портал мы найдем. В крайнем случае – попросим парнишку с нами пойти, придумаем что-нибудь. А вот дальше как? Даже я понимаю, что под землей в двух шагах от Кремля шалить чревато…

– Еще как чревато, – согласился Дрон. – Даже если мы впрямую и не нарвемся, то первый же, кто увидит свежий пролом, поднимет хай – и через полчаса там будет не протолкнуться от фээсбэшников. Или того хуже: всадят парочку камер… нет, внаглую долбить стену – это на один раз. Надо как-то по-другому…

– А с видеокамерами – это мысль, – откликнулся Виктор. – Помнишь, гимназист говорил, что они слышали из-за стены шум? Значит, кладка – или что там еще? – не толстая. Можно попробовать просверлить ее тонким сверлом – скажем, у самого пола, или, наоборот, под потолком, чтобы в глаза не бросилось. И вывести на ту сторону микрокамеру на оптоволоконном кабеле. Потом – понаблюдаем часиков несколько, поймем, что там за тоннель и как часто им пользуются, – а там и решим.

– Толково, – кивнул Геннадий. – Так и поступим. А пока придется ходить через наружный портал. Тут придется соблюдать крайнюю осторожность, тем более что мы уже засветились. Сделаем так: Ольга, – и он мотнул головой в сторону сидевшей на диване девушки, – будет ходить на ту сторону открыто, вроде как в гости к своему лейтенанту. Сможешь изобразить, что не можешь выучить улиц Москвы? Ну, той, старой?

– Еще как смогу, – усмехнулась девушка. – У меня и по жизни топографический кретинизм, даже прикидываться не придется. Только зачем?

– А за тем, – назидательно помахал карандашом Геннадий, – что парнишке придется сопровождать тебя на свидание с лейтенантиком, – ну, чтобы ты не потерялась. Ясно? А мы, пока его нет, проходим на ту сторону и так же тихо возвращаемся. Вообще-то его необязательно спроваживать из дому, входить все равно будем со стороны улицы, но мало ли… Дворник там больно въедливый….

– И как же вы пройдете? – нахмурилась Ольга. – Шарик-то у нас один – и он будет у меня. Как иначе я попаду в прошлое?

– В том-то и цимес, – осклабился Геннадий. – Шарик твой будет у нас. Договорись с Николкой, чтобы он каждый раз встречал тебя на нашей стороне – ну, вроде как в наряде своем ты не уверена и вообще портала боишься… короче, включай дурочку. И пусть он водит тебя туда-сюда. Тут еще один полезный момент есть…

– Какой? – не поняла девушка.

– А такой, что он пару-тройку раз вот так тебя сводит, а потом ему это надоест – глядишь, и выдаст вам с лейтенантом еще одну бусинку, чтобы тот сам тебя встречал-провожал. Ну а уж как сделать, чтобы она тебе досталась, – усмехнулся молодой человек, – ты, я думаю, и сама сориентируешься.

Ольга поморщилась – разговор был ей неприятен. Тем не менее девушка кивнула, соглашаясь. Геннадий продолжил:

– Значит, так. Другая задача – поддерживать у Никонова живой интерес к военно-морской теме. Думаю, подхлестывать его особо не придется, и все же не вздумай устроить ему сцену типа «ах, дорогой, мне это неинтересно». Если будет рассказывать о радужных перспективах строительства флота – слушай, кивай, поддакивай, соглашайся. Попросит помощи – обещай, а как же. Если захочет на нашу сторону сходить – постарайся затянуть этот вопрос, ссылайся на занятость, говори, что должна посоветоваться со мной. Что-нибудь придумаем, – а вообще чем меньше он будет тут шляться и самостоятельно доискиваться – тем лучше.

Ольга надменно вскинула голову:

– Ну, знаешь, о чем с ним говорить – я уж как-нибудь и без твоих советов разберусь!

– Вот, значит, как? – Геннадий недобро взглянул на мятежницу. – Сама, говоришь? Может, ты там вообще остаться хочешь со своим разлюбезным морячком, а мы – выкручивайся как знаешь? Ты уж не молчи, просвети товарищей…

Ольга, упрямо сжав губы, промолчала. Геннадий понял это как знак капитуляции, усмехнулся и продолжил:

– Теперь, друзья мои, главный вопрос – где нам взять средства для работы на «той стороне»? А заодно – и на этой? Что бы мы ни решили предпринять, без серьезных трат нам не обойтись. Так что – жду конструктивных и по возможности толковых идей.

Дрон встрепенулся и открыл было рот, но Геннадий взглядом остановил его.

– Сразу предупреждаю – не предлагать патентовать канцелярские кнопки, скрепки и двигатели внутреннего сгорания. Я эти книжки тоже читал. Оставим эту честь герру Бенцу – тем более что он-то свой бензиновый двигатель уже запатентовал. Нам с вами нужно нечто такое, чтобы результат был сразу и, по возможности, без стартовых вложений.

– Какие вложения в патенты? – недовольно буркнул Дрон. Он, похоже, как раз и собирался предложить нечто подобное. – Написал бумажку – и греби бабло. Не быстро, да зато верняк! На будущее пригодится.

Геннадий с жалостью посмотрел на соратника.

– Во-первых, друг мой Андрей… – Дрон сразу набычился. Лидер группы называл его по имени, только когда собирался выставить идиотом. – У нас нет документов. «Нет» – от слова «вообще». То есть – никаких. Здесь, конечно, не принято спрашивать паспорт на каждом шагу, большинство населения его и в руках-то ни разу не держало. Но поверь – при подаче патентной заявки документы у тебя спросят. Во-вторых – позволь поинтересоваться, из каких капиталов ты собрался платить за регистрацию патента, не говоря уже о всяких там гербовых сборах? Я не знаю, как там полагается подавать патентные заявки, – но у нас это крайне хлопотное и, поверь, недешевое занятие. Ну хорошо – вот ты получил патент. И что – будешь ходить как дурак с мытой шеей и ждать, когда озолотишься?

Услышав этот пассаж вожака, Виктор, оторвавшийся наконец от смартфона, хихикнул. Дрон погрустнел еще больше.

– Видишь ли, дорогой Андрей, – мягкий голос Геннадия был полон яду. – Подобные фокусы легки и приятны только в книжках про попаданцев. Причем в плохих книжках, глупых. Авторы ведь тоже не все идиоты – таких элементарных косяков они давно уже себе не позволяют. Вот представь: запатентовал ты канцелярскую кнопку – так ведь ее надо еще прорекламировать! Объяснить потребителю, что без этой самой кнопки не жизнь была у него, а сплошное мучительное прозябание. А значит, надо выпустить пробные партии. Ладно, в нашем случае без этого можно обойтись, привезем из будущего. Затем – распространить изделия среди потенциально заинтересованных людей, создавать интерес, изучать возможный спрос, отзывы собрать… А это все – время, деньги и, главное, – немалый, высококвалифицированный труд. Вот скажи – ты готов и там сделаться «успешным манагером»?

Дрон подавленно молчал. Крыть, как всегда, было нечем. Впрочем, Геннадий ему слегка польстил – здесь, в двадцать первом веке, Дрон был кем угодно, только не успешным менеджером.

– Вот именно это я имел в виду, когда упомянул, что жду толковых идей, а не тех, что сразу приходят в голову, – продолжил Геннадий. – Так что повторяю вопрос – как раздобыть денег, желательно без стартовых вложений и быстро?

– А чего тут думать? – вновь оторвался от смартфона Виктор. – Трясти надо. «Грабь награбленное», как говорил Ульянов-Ленин.

– Слышу речь не мальчика, но мужа, – довольно кивнул Геннадий. – Другие мысли есть?

– Ну вот, я так и знала, что дело закончится примитивной уголовщиной, – презрительно заметила Ольга. – И стоило для этого отправляться в прошлое?

– Это называется «экспроприация», – терпеливо разъяснил Геннадий. – Если кто не в курсе, революционеры – и большевики, и твои, Дрон, любимые анархисты – только так деньги и добывали. Сталин вон и вовсе на каторгу попал за ограбление Тифлисского казначейства. Так что ничего нового мы с вами не придумали. Но, как и было сказано, решение это – самое очевидное, а я предлагал вам подумать. В крайности удариться мы всегда успеем, а пока поищем не столь радикальные решения. Время пока есть. Но учтите – это только пока. И уже скоро нам придется считать каждую минуту. Всем все ясно?

Ольга подняла руку. Геннадий кивнул.

– Ты мне вот что скажи, Геночка… – подозрительно ласково начала девушка. – Я все понимаю – революция, экспроприация, Сталин там… но почему ты так уверен, что шею моют одни только дураки?