Текст книги "Боги выбирают сильных"

Автор книги: Борис Толчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Борис Аркадьевич Толчинский
Боги выбирают сильных
(Божественный мир – 2)

Авантюрно-историческая эпопея

Истории любви и розни

Книга II. БОГИ ВЫБИРАЮТ СИЛЬНЫХ
Часть четвертая. СТРАСТЬ

Глава двадцать пятая,
в которой загадочное происшествие толкает юного варвара на отчаянный поступок

148-й Год Кракена (1786), 3 декабря, Внутреннее море у берега Нарбоннской Галлии, борт линкора «Мафдет»

– …Ты опять не веришь мне, любимый! – горько прошептала Доротея.

Варг испытующе смотрел на нее и молчал. Эта девушка подарила ему сына. Она добилась, чтобы ему разрешили увидеть сына. Это произошло спустя неделю после их приезда в Нарбонну. Малютка Свенельд полюбился отцу с первого взгляда. «Настоящий галльский богатырь!», – сказала о сыне Доротея. Еще она добилась от своего дяди Милиссина, чтобы Варга освободили от кандалов, оставив только связанные между собой стальные браслеты на запястьях. По словам самого Марсия Милиссина, Доротея добивалась перевода мужа из тюрьмы на корабле в Нарбоннскую цитадель, под домашний арест.

Эту девушку и ее сына боготворил нарбоннский народ – но, самое главное, эту девушку и своего сына любил сам Варг.

Он рвался между любовью и страхом. То был страх потерять нежданно обретенную и еще более загадочно возвращенную любовь. Голоса души кричали ему: рано или поздно твоя любовь тебя обманет, обернется самым страшным предательством в твоей жизни, и ты погибнешь, так как после этого предательства больше не сможешь никого полюбить. В иные мгновения Варг испытывал неистребимое желание наброситься на Доротею, ворваться к ней в душу, жестоко пытать ее, обследовать каждый уголок этой таинственной души и найти то затаенное место, где прячутся и откуда управляют София Юстина или Корнелий Марцеллин, или оба вместе…

У него было много времени для размышлений нынче. Загадка Доротеи занимала почти все его мысли. Он мучился вопросами: взаправду любит ли она его? кого она любит больше, его или отца, Корнелия Марцеллина? а может, она ненавидит его? или отца? понимает ли она, что творит? свою ли волю она выполняет? или отца? или Софии Юстины? если она искренна, можно ли ей верить? а если можно, то чему? не готовят ли ему через Доротею новые ловушки Марцеллин и Юстина? останется ли Дора верна ему, когда он сбросит невидимые путы имперских интриганов? или попытается удержать его?..

Он проклинал себя за безрассудное согласие жениться на Доротее – но разве мог он знать тогда, более года тому назад, что эта девушка, сенаторская дочка, сыграет против его упований, ворвется в его душу и истерзает ее безответными вопросами?!

А может, так и было нарочно задумано циничными имперскими интриганами?!!

Он постоянно размышлял об этом, и перед его глазами вставал дьявольски прекрасный облик Софии Юстины. Он вспоминал неотразимую улыбку на ее карминовых устах и пронизывающий взгляд огромных черных глаз. Ощущение, что София незримо контролирует каждый его шаг, не покидало Варга. Зачем держит в этой плавучей тюрьме? Почему позволяет встречаться с женой и сыном? Чего ждет она от него? Он доводил себя до умоисступления подобными вопросами. В иные мгновения он ощущал себя мышкой в когтях коварной кошки, которая никак не наиграется с ним. Любое его движение могло быть использовано против него; он, пойманная мышка, ничем не мог повредить коварной кошке – он мог только трепыхаться в ее невидимых когтях.

Волен ли он вырваться на свободу? Или «свобода» отныне только мираж?!

Туманный образ Софии иногда сменялся другим фантомом. Варг видел холодно-насмешливое лицо мужчины с тонкими щегольскими усиками, клиновидной бородкой и изогнутым дугой, как у ибиса, носом. Верно, этот второй образ связывался в его восприятии не с безобидной птицей ибис, а с владыкой демонов-хримтурсов Имиром. В сознании Варга сухощавый, внешне добродушный князь Марцеллин вырастал до размеров злобного инеистого великана. Этот великан прятался в хладной тени, ожидая удобного случая впиться в его, Варга, шею своими морозными костлявыми лапами. Он не будет играть с ним, как коварная кошка София – он с сатанинской радостью задушит и проглотит жертву…

Когда Варг смотрел на Доротею, слушал ее, думал о ней, эти два пугающих образа неизбежно возникали перед его мысленным взором.

Он понимал, что так можно сойти с ума, но не знал, как этого избежать.

– Тебе придется мне поверить, – в отчаянии молвила Доротея, – иначе ты погибнешь, мой любимый!

– Они только и ждут случая убить меня при попытке к бегству! – рявкнул Варг. – Нет, никогда я не рискну бежать отсюда!

«Пусть эти стены передадут Софии и Корнелию, сколь я покорен», – подумал он.

Жена придвинулась к нему и прошептала на ухо:

– Завтра дядя Марсий отбывает в Темисию. Начальник его штаба – человек отца. Он нам поможет. Я скажу, что тебя перевозят во дворец. А на берегу, в лесу, будет ждать Ромуальд с твоими рыцарями.

Варг оторопело воззрился на Доротею. Она улыбнулась и пояснила:

– Я амнистировала их.

– Не понимаю… И легат тебе позволил сделать это? Выпустить на волю верных мне людей?!

– Мне тоже это показалось странным, но дядя согласился…

– Понятно. Юстина приказала, он и выпустил. Это ловушка! И я тебе скажу, зачем. Она ждала от меня покаяния. Больше месяца ждала. Я не покаялся. А у тебя в Нарбонне все наладилось. Народ признал нашего сына герцогом, а тебя – правительницей герцогства. Значит, я ей уже не нужен.

И она решила избавиться от меня. Ты думаешь, легат Милиссин просто так покидает Нарбонну? Вспомни, как было перед нападением на Кримхильду! Он тоже уезжал! Тебе понятно? Нас провоцируют на бегство. Я побегу, они меня убьют и умоют руки! А ты и начштаба легиона, да и твой отец, будете виноватыми: Юстина докажет, что вы составили заговор, чтобы, в пику ей, освободить меня, мятежника!

Доротея склонила голову и простонала:

– В прежние времена ты не стал бы разбираться в столичных интригах! В прежние времена ты работал клинком!

Варг зловеще ухмыльнулся.

– Я и сейчас не прочь! Только твоих сородичей не всяким клинком возьмешь. С ними нужно сражаться их собственным оружием!

Он сказал это и тут же отчитал себя за несдержанность: не было никаких сомнений в том, что его последняя фраза: «С ними нужно сражаться их собственным оружием!» нынче вечером уже будет известна Софии Юстине, а если Дора все-таки работает на своего отца, то и ему тоже. Поэтому Варг прибавил:

– И я бы бился с амореями, если б в этом оставался какой-то смысл.

Доротея едва заметно улыбнулась, показывая, что понимает его игру.

Она собралась что-то еще сказать ему, но в это время послышался глухой грохот в отдалении. Гигантский корабль содрогнулся.

Варг бросился к иллюминатору. все было как обычно: гладь тихой воды, нарбоннская земля за нею и силуэты имперских кораблей, застывших на рейде… Однако крики не смолкали, а становились все громче и отчетливей. Наверху, на палубе, явно что-то происходило!

Вдруг раздался громкий скрежет. Линкор содрогнулся снова. В двери камеры-каюты шевельнулся ключ.

Мозг Варга лихорадочно работал. Что могло случиться с этим непобедимым кораблем? Нападение? Но чье?! Этот могучий линкор в одиночку мог разгромить весь флот любой, на выбор, варварской страны. Значит, восстание на самом корабле? Нет, тоже невозможно: в стране раболепного народа не бывает восстаний! Тогда что же?!!

Дверь отворилась, и Варг сразу получил ответ на свой вопрос. Адъютант командующего в сопровождении двух младших офицеров вошел в каюту и обратился к Доротее.

– Ваше сиятельство, на борту большой пожар! Прошу вас немедленно покинуть заключенного. Мы доставим вас в безопасное место…

Решение пришло мгновенно. Варг не стал раздумывать ни секунды.

Он совершил самый стремительный прыжок в своей жизни. Только мгновение тому назад он стоял у иллюминатора – это мгновение оказалось последним в жизни адъютанта. Варг убил его стальным браслетом, крепко приложив свое запястье к его голове. Одновременно мощный удар ногой в живот заставил согнуться надвое первого офицера. Второй был повален на пол захватом цепи. Мгновение спустя Варг свернул ему шею.

Он выглянул в коридор. Там стояли двое стражников. Они ничего не заметили, и ясно, почему. Варг вернулся в каюту, затворил дверь, нашел у адъютанта кинжал, поднял на ноги оставшегося в живых офицера и приставил этот кинжал к его горлу. Вся операция заняла не более полуминуты. Плененный офицер с ужасом смотрел на свирепого галла, Доротея – тоже.

– Ну, что ты знаешь о пожаре, говори! – велел Варг и надавил на кинжал.

Офицер сглотнул и прохрипел:

– Вся палуба в огне! На нас с неба свалилась аэросфера…

– Чего?!!

Причина переполоха показалась Варгу настолько невероятной, что он едва не прирезал пленника. Его остановила Доротея.

– Это может быть! – воскликнула она. – Сегодня в самом деле должна была прибыть аэросфера из Темисии, чтобы завтра забрать туда дядю Марсия…

«Вот бы было славно, если б на этой аэросфере прилетела Юстина», – со злорадством подумал Варг.

– Выведешь нас отсюда, – велел он офицеру, – или ты покойник!

Тот уже пришел в себя и отозвался с усмешкой обреченного:

– Я сын патриса и сам патрис, и я не стану тебя слушать, собака варвар!

– Тогда умри, проклятый аморей! – рявкнул Варг и перерезал офицеру горло.

Он оглянулся на жену. Доротея стояла ни жива, ни мертва.

– Ты знала, за кого выходила замуж! – ощерился он.

Она нашла в себе силы ответить:

– Да, знала. Ну что ж, теперь тебе остается только взять меня заложницей!

– Правильная мысль! – кивнул Варг. …Стражники увидели их и затрепетали от ужаса: звероподобный варвар толкал перед собой хрупкую девушку и держал огромный нож у основания ее шеи!

Это еще увидели они, затем кинжал взметнулся, поразил одного; другой с криком бросился бежать по коридору, и этот нож остановил его, вонзившись меж лопаток.

– Пятый, – сказал Варг, вооружаясь заново.

По дороге наверх он убил еще пятерых. И вот на одном из пролетов ему встретились сразу семеро, и в их числе был сам Марсий Милиссин.

Узрев его, Варг загремел:

– Мне нужна шлюпка и свободный путь до берега! Ну, живо, генерал, или я прикончу эту девчонку! Мне нечего терять!

Князь Марсий поднял обе руки.

– Не горячись, давай сперва обсудим…

Варг рассмеялся злобным смехом:

– Нечего тут обсуждать! Повторно я тебе не сдамся! Убью ее и сам умру! Еще одно пустое слово, и она мертва!

Легат понял, что варвар не шутит. Он побелел лицом и дал знак сопровождающим отступить назад.

– Вот так-то лучше! А теперь распорядись насчет шлюпки и свободного пути!

«Надеюсь, жизнь родной племянницы, нарбоннской регентши и дочки первого сенатора Империи для него хоть что-то значит», – подумал Варг.

– Потребуй от него клятву кровью Фортуната, ведь он же князь, – прошептала Доротея, и Варг, в отличие от Марсия, ее услышал.

Варвар встряхнул свою пленницу и бросил Милиссину:

– Эй, ты, сиятельство, поклянись княжеской клятвой, что отпустишь меня восвояси, как я хочу!

– Я не отпущу тебя, собака, пока ты не отпустишь эту женщину!

– Она мне не нужна, – расхохотался Варг. – Ее у вас, у амореев, я не просил, вы навязали мне ее, мне самому не терпится вот эту куколку обратно вам вернуть! Как только поклянешься, я тебе ее верну. А не поклянешься, она немедля пожалует к богам!

Доротея в ужасе взмолилась:

– Дядя, милый, сделай, как он хочет! Иначе он меня убьет, он дикий и безумный зверь, на все способный ради мести!

Марсий Милиссин заскрежетал зубами и сжал кулаки.

– Ты подписал себе вердикт, ублюдок варвар!

– Ну ладно, раз ты так решил… – Варг сделал страшное лицо и повернул кинжал в руке. Доротея зашлась отчаянным криком.

– Постой! – не своим голосом выкрикнул Марсий. – Ты победил, будь ты проклят, варвар! Клянусь тебе кровью Фортуната, ты получишь шлюпку и проход на берег!

– Этого мало! Поклянись, что твои люди не станут преследовать меня!

Князю пришлось поклясться и в этом. Как только клятва прозвучала, Варг выпустил Доротею, и она кинулась в объятия Марсия.

– Я умею держать слово, хотя и варвар!

Марсий Милиссин обнял племянницу. Она рыдала навзрыд, но, странное дело, никаких ран на шее у нее не оказалось! Невидящим взглядом Марсий обратился на Варга и, затворив глаза, произнес:

 
– «Снова ты смерти, о пес, избежал! Над твоей головою
Гибель висела, и снова избавлен ты Фебом могучим!
Феба обык ты молить, выходя на свистящие копья!
Скоро, однако, с тобою разделаюсь, встретяся после,
Если и мне меж богов-небожителей есть покровитель!» [1]1
  Речь Ахилла после первой битвы с Гектором, из которой Гектора выручил Аполлон.


[Закрыть]
 

– Это Гомер прописал в «Илиаде»; так оно и случилось! – молвил Марсий, отворив пылающие гневом вежды. – Одну клятву священную ты вырвал у меня, презренный варвар; я дам еще одну, о каковой ты не мечтал, злодей: понадобится если, я буду до конца пути гоняться за тобой и не уйду к великим аватарам, пока собственноручно тебя не вздерну на первой же осине – клянусь в том кровью Фортуната, предка моего!.. Ну а теперь – беги, трусливая и подлая собака; княжеские клятвы нерушимы, даже и низшим тварям данные!

Варг поневоле вздрогнул. Он ценил этого человека как сильного, умелого, опасного врага. Он знал, что Марсий Милиссин слова на ветер не бросает. Впрочем, об этом думать было поздно: он, сын Круна Свирепого, по своей воле сжег все мосты к миру с Аморийской империей…

Конечно, князь Марсий Милиссин сдержал священную клятву потомков Фортуната-Основателя. Варг благополучно добрался до родного берега и вскоре соединился с отрядом Ромуальда.

Они тотчас скрылись в Нарбоннском лесу, и вовремя: на них была объявлена тотальная облава.

***

Шокирующие известия из Нарбонны вызвали в Темисии лавину нового скандала. Эта лавина мчалась, обрастая все новыми и новыми губительными подробностями и угрожая похоронить под собой всякого, кому боги назначили быть участником нарбоннского кризиса.

К чести его главных персонажей, они встречали удары жестокой Фаты с отвагой и хладнокровием истинных потомков Великого Основателя.

Марсий Милиссин делал все, от него зависящее, чтобы преступник Варг был как можно скорее пойман и подвергнут казни. В Темисии София Юстина всеми доступными ей способами выгораживала Марсия и отстаивала правильность своей нарбоннской политики. Корнелий Марцеллин, чья дочь подверглась злодейскому нападению свирепого варвара, вырвался из тени и двинул всех своих сторонников, явных и тайных, в решительную атаку на правительство Юстинов.

Дни декабря текли, приближая Год Кракена к закату, а скандал – к развязке. Князь Марсий, исполняя свою священную клятву, лично командовал розыскными отрядами. В поисках преступника Варга он исколесил всю Нарбоннскую Галлию – однако тот словно сквозь землю провалился.

Так, в сущности, оно и было, и также богам было угодно, чтобы Марсий Милиссин не смог найти преступника Варга, во всяком случае, в отпущенный для этого срок.

Девятнадцатого декабря, ровно полгода спустя после начала победоносной интервенции, по настоянию специальной сенатской комиссии генерал-легат Марсий Милиссин был отозван из Нарбоннской Галлии.

Глава двадцать шестая,
в которой молодой легат не желает говорить того, что от него жаждут услышать почтенные сенаторы

148-й Год Кракена (1786), 20 декабря, Темисия, Патрисиарий (здание Сената)

Из протокола заседания специальной комиссии Сената Империи (председательствует сенатор Корнелий Марцеллин)

Сенатор Марцеллин: Ваши треволнения совершенно беспочвенны, генерал. Присутствующие здесь члены Высокородного Сената ни в коей мере не ставят под сомнения ваши ратные заслуги. Они по достоинству оценены самим Божественным Виктором, который, как все помнят, наградил вас орденом Фортуната третьей степени. Мы собрались для того, чтобы с вашей помощью, генерал, разобраться, каким же образом злодею Варгу удалось сбежать с фрегата… прошу меня извинить, с линкора «Мафдет»…

Генерал-легат Марсий Милиссин: Я все уже вам рассказал. Мне больше нечего добавить.

Сенатор Марцеллин: Не торопитесь, генерал, не торопитесь. Мы только начали… Свидетели утверждают, что злодей покинул линкор с вашего согласия. И более того! Вот показания Донатия Потина, капитана линкора «Мафдет». Он, в частности, пишет: «Когда я предложил его превосходительству схватить злодея, его превосходительство ответил мне, что поступает так, как полагает нужным поступать. Его превосходительство самолично проследил за тем, чтобы злодей был посажен в шлюпку. Когда шлюпка отплыла к берегу, я снова высказал свое мнение его превосходительству. В ответ на это его превосходительство в грубой форме приказал мне отправляться в каюту, где ожидать дальнейших предписаний». Скажите, генерал, правду ли пишет капитан Донатий Потин?

Генерал Милиссин: Так точно.

Сенатор Марцеллин: Итак, вы признаете, что злодей покинул корабль с вашего согласия?

Генерал Милиссин: Да.

Сенатор Марцеллин: Следовательно, вы признаете, что человек, за поимку которого Богохранимая Империя заплатила жизнями сотен и тысяч своих верных солдат, покинул свою тюрьму с согласия и даже при содействии главнокомандующего группировкой имперских войск? Вы это признаете?!

Сенатор Клеменция Милиссина: Я протестую против такой постановки вопроса! В вашем вопросе, сенатор Марцеллин, содержится обвинение. А у нас здесь слушания, а не суд!

Сенатор Марцеллин: Вот именно, уважаемая коллега, не суд, а слушания, поэтому вашему сыну не требуется адвокат. Пока не требуется. Пусть генерал ответит на мой вопрос.

Генерал Милиссин: Я отвечаю: «Да».

Сенатор Милиссина: Почему вы отпустили Варга, генерал?

Генерал Милиссин: Потому что я дал клятву кровью Фортуната его отпустить!

Сенатор Кассий Альмин: Весьма необдуманно с вашей стороны, князь, давать священную клятву презренному варвару!

Генерал Милиссин: Напротив, ваша светлость. Я хорошо подумал. В противном случае злодей убил бы княжну Доротею Марцеллину…

Сенатор Милиссина: В деле имеются свидетельские показания, из которых однозначно следует, что жизни дочери нашего уважаемого председательствующего угрожала реальная опасность. Генерал-легат был вынужден принять условия Варга, так как это оказался единственный способ спасти Доротею.

Сенатор Марцеллин: Как любящий отец я не могу не быть признательным генералу за благополучное разрешение острой ситуации с моей дочерью…

Генерал Милиссин: Вы это называете «острой ситуацией»?! Да он держал нож у горла вашей дочери, забери вас Эреб!

Сенатор Альмин: Вы забываетесь, генерал. Не надейтесь, что вам дадут второй орден за спасение дочери Марцеллина. Похоже, вы не вполне сознаете тяжесть своего положения. Извольте держать себя в руках, не усугубляйте его.

Сенатор Марцеллин: Благодарю, коллега. Итак, генерал, допустим, угроза жизни моей дочери действительно существовала. В таком случае ответьте на вопрос: как упомянутый вами нож оказался у злодея? Как получилось, что злодей взял мою дочь в заложницы и выбрался из камеры?

Сенатор Милиссина: В деле имеется достаточно свидетельств на этот счет.

Сенатор Альмин: Уважаемая коллега, я согласен с председательствующим: вам нет необходимости все время отвечать за своего сына. Он уже достаточно зрелый муж, чтобы отвечать за свои поступки самостоятельно!

Сенатор Милиссина: А вы бы не попрекали меня моим сыном, коллега! У всех на памяти ваш внук Констанций, который не сумел защитить бедную герцогиню Кримхильду от каких-то жалких лесных разбойников!

Сенатор Альмин: Мы еще разберемся, какие это были «лесные разбойники», да, разберемся и сделаем надлежащие выводы!

Сенатор Милиссина: Я вас не понимаю, коллега. Вы на кого-то намекаете? Скажите прямо…

Сенатор Марцеллин: Коллеги, коллеги! Будьте благоразумны! Мы с вами собрались для обсуждения совсем другого вопроса…

Сенатор Милиссина: Эти вопросы могут быть связаны между собой. Я требую, чтобы сенатор Альмин высказал нам свои подозрения!

Сенатор Марцеллин: Вы имели в виду нечто конкретное, коллега Альмин?

Сенатор Альмин: Я? С чего вы взяли? Предлагаю вернуться к вопросу председательствующего генералу Милиссину.

Сенатор Марцеллин: Согласен. Вы помните мой вопрос, генерал? Если нет, я повторю его. Как получилось, что злодей взял Доротею в заложницы и выбрался из камеры?

Генерал Милиссин: Это произошло вследствие падения аэросферы на корабль.

Сенатор Альмин: У меня складывается впечатление, что генерал не желает разговаривать с нами серьезно. Весьма опрометчивое поведение с вашей стороны, генерал, весьма!

Сенатор Марцеллин: Прошу вас, не горячитесь, коллега. Надеюсь, генерал объяснит нам, как могут быть связаны между собой эти события, помимо того, что оба относятся к разряду печальных.

Генерал Милиссин: Злодей воспользовался сумятицей…

Сенатор Альмин: На вверенном вашему командованию корабле царила сумятица? Я верно вас понял?

Генерал Милиссин: Вернее некуда! Вы когда-нибудь видели корабль, на который с неба упала аэросфера? Не видели? И я не видел! И они не видели! Так чего же вы хотите?!

Сенатор Леонтий Виталин: Позвольте, генерал, но это случилось на палубе, а камера злодея находилась, насколько я представляю, глубоко в трюме корабля.

Генерал Милиссин: Я еще раз объясню… В тот момент, когда на палубу линкора упала аэросфера, княжна Доротея была у Варга. Вот он воспользовался сумятицей и взял ее в заложницы…

Сенатор Альмин: Как просто! «Воспользовался – и взял»! А почему ему позволили сделать это?!

Генерал Милиссин: А потому, ваша светлость, что княжна Доротея сама настояла на максимально мягком режиме для своего супруга!

Сенатор Альмин: Вы сами послушайте, генерал, что вы говорите! В стремлении выгородить себя вы сваливаете свою вину на несмышленую девятнадцатилетнюю девушку! Нам, членам Сената, таится ни к чему, мыто знаем, что не она, а вы, именно вы, Марсий Милиссин, реально правили в Нарбоннской Галлии. Следовательно, именно вы несли ответственность за все, что там происходило! По моему мнению, именно вы обязаны были оценить степень риска, которому подвергалась дочь сенатора Марцеллина в камере злодея Варга, и принять все меры предосторожности. Вы этого не сделали – и тем, во-первых, поставили под угрозу жизнь самой Доротеи и, во-вторых, косвенно способствовали успеху авантюры Варга!

Генерал Милиссин: Не нужно меня стыдить. Я вам не лицеист, а вы мне не экзаменатор! С себя вины не складываю. Я виноват, и это правда.

Сенатор Марцеллин: Погодите, коллеги, и вы, генерал. Наша задача – не найти виноватых, а разобраться в истинных причинах ситуации. Я уверен, всем действиям столь грамотного военачальника, каким, без сомнения, является генерал-легат Марсий Милиссин, должно найтись разумное объяснение. Меня тоже интересует, почему был существенно смягчен режим содержания злодея Варга, ведь всем было известно, на что способен этот варвар.

Генерал Милиссин: Я уже докладывал членам комиссии: так пожелала ваша дочь. Она гарантировала приличное поведение Варга…

Сенатор Альмин: Скажите что-нибудь достойное мужчины, князя, мне стыдно за вас, сын Милиссинов, вы позорите свой славный род!

Генерал Милиссин: Не годись вы мне в прадеды, сударь, я вызвал бы вас на дуэль за такие слова!

Сенатор Милиссина: Правильно, сынок! Ну, что, доволен, старая пустышка? [2]2
  Игра слов: латинское имя Кассий означает «пустой».


[Закрыть]

Сенатор Альмин: Да как вы смеете называть меня…

Сенатор Марцеллин: Полноте! Опомнитесь, друзья! Мы все – потомки Фортуната. Не будем ссориться. Оставим суетные склоки для низкорожденных. Итак, я снова вынужден вернуться к своему последнему вопросу. Вы можете что-либо добавить к своим словам, генерал, или нам надлежит считать, что вы попросту пошли на поводу у моей девятнадцатилетней дочери?

Генерал Милиссин: Я могу добавить следующее. За более чем полтора месяца своего заключения Варг не предпринял ни малейшей попытки нарушить режим. Княжна Доротея навещала его неоднократно, и их встречи проходили без каких-либо эксцессов.

Сенатор Марцеллин: А у вас не возникло мысли, что бывший узурпатор попросту усыпляет вашу бдительность? Или вы, генерал, склонны разделять досадное заблуждение некоторых наших ура-патриотов, будто у всякого варвара всего одна извилина в мозгу?

Генерал Милиссин: Никак нет, ваша светлость. У нас были основания полагать, что бывший узурпатор покорился нашей власти…

Сенатор Марцеллин: У «нас» – это у кого?

Генерал Милиссин: У меня.

Сенатор Марцеллин: Позвольте, генерал, но вы употребили множественное число! Вы сказали: «У нас были основания полагать…».

Сенатор Альмин: Lingua lapsa verum dicit! [3]3
  «Правда с языка сорвалась!» (лат.)


[Закрыть]

Генерал Милиссин: Я имел в виду «нас», то есть командование нарбоннской группировкой.

Сенатор Марцеллин: Странно. Неужели «у вас» принято решать такие важные вопросы коллегиально?

Генерал Милиссин: Нет, но я обычно советуюсь со своим штабом.

Сенатор Марцеллин: Значит, вы обсуждали со своим военным штабом вопрос, покорился ли Варг вашей власти или нет? Так?!

Генерал Милиссин: Я этого не говорил.

Сенатор Милиссина: Он этого не говорил, коллега. Не нужно передергивать.

Сенатор Марцеллин: А я не передергиваю. Напротив, я желаю, чтобы генерал своими словами сообщил нам, с кем он обсуждал политический вопрос, покорился или нет злокозненный мятежник Варг власти Божественного императора. Стало быть, со своими подчиненными в Нарбоннии вы этот вопрос не обсуждали, генерал, так?

Генерал Милиссин: Не обсуждал.

Сенатор Марцеллин: А с кем обсуждали? Отвечайте!

Сенатор Альмин: Он молчит, значит, ему есть что скрывать!

Сенатор Лавиния Криспина: Вынуждена напомнить вам, генерал, что сокрытие информации от членов специальной комиссии Сената приравнивается по тяжести к служебному преступлению.

Сенатор Милиссина: Ответь хоть что-нибудь, сынок, это важно!

Генерал Милиссин: Прошу сенаторов извинить меня: я поклялся кровью Фортуната не отвечать на этот вопрос.

Сенатор Марцеллин: В самом деле?

Генерал Милиссин: Да!

Сенатор Виталин: Я смотрю, вы не слишком разборчивы в своих священных клятвах, князь Марсий Милиссин!

Генерал Милиссин: Не судите о том, чего не знаете, ваша светлость.

Сенатор Марцеллин: Сдается мне, я знаю, кому вы поклялись молчать на этот раз, генерал. И, право же, я вас понимаю, ох как понимаю! И даже вам завидую. Тот человек, кому вы поклялись, достоин клятвы кровью Фортуната!

Сенатор Альмин: Смотрите, он покраснел!

Сенатор Криспина: Я ничего не вижу.

Сенатор Марцеллин: Потому что вы сидите лицом к солнцу, милая Лавиния… Ну что ж, ситуация ясна, по-моему.

Сенатор Милиссина: Нет! У меня есть еще вопросы к генерал-легату.

Сенатор Марцеллин: В самом деле? Ну, если так, прошу, коллега.

Сенатор Милиссина: Скажите, генерал, почему Варга держали в заключении именно на корабле, а не в узилище на территории Нарбонны?

Генерал Милиссин: Это как раз легко объяснить, мама… прошу меня извинить, ваша светлость. Из узилища Нарбонны Варга могли освободить, а на линкор «Мафдет» сторонникам узурпатора проникнуть никак не удалось бы…

Сенатор Виталин: Что-то я не пойму вас, генерал. Какие-такие «сторонники узурпатора»? Вы же их разгромили, всех до единого! Или не всех?

Генерал Милиссин: Я говорил о теоретической возможности освобождения «сторонниками узурпатора». Когда принималось решение о месте заключения Варга, они еще не были разгромлены.

Сенатор Виталин: Благодарю вас, генерал, вы выкрутились весьма изящно для военного. Я удовлетворен вашим ответом, и у меня больше вопросов нет.

Сенатор Милиссина: Вы сказали: «Когда принималось решение о месте заключения Варга». Кто принимал это решение?

Генерал Милиссин: Я.

Сенатор Милиссина: Вы?!!

Генерал Милиссин: Да, я.

Сенатор Милиссина: Но это невозможно! Вы всего лишь генерал-легат, сын мой!

Генерал Милиссин: Я командовал нарбоннской группировкой.

Сенатор Милиссина: А разве вы не получали указания от имперского правительства?

Генерал Милиссин: Разумеется.

Сенатор Милиссина: Разумеется – что? Получали или нет?

Генерал Милиссин: Я их получал.

Сенатор Милиссина: Прошу вас подумать и ответить мне, какие указания вы получили от имперского правительства насчет места заключения и условий содержания Варга.

Генерал Милиссин: Я принял эти решения самостоятельно.

Сенатор Милиссина: Нам трудно в это поверить.

Сенатор Криспина: Согласна с вами, коллега. Не понимаю, почему, но ваш сын, мне кажется, сам наговаривает на себя.

Сенатор Альмин: Скажите прямо: он нам лжет, он лжет Высокородному Сенату! Где это видано, чтобы простой служака решал важнейший политический вопрос?! Кого вы выгораживаете, генерал?

Сенатор Марцеллин: А не догадываетесь, коллега?

Сенатор Альмин: Давно догадался, только хочу услышать от него, чтобы приобщить к протоколу!

Генерал Милиссин: Не дождетесь – вы, старый и лукавый интриган!

Сенатор Милиссина: Сынок, я прошу тебя… Дело очень серьезно! Ты хотя бы понимаешь, что ты тут нам наговорил? Ты de facto признал свою вину по всем пунктам обвинения, да к тому же дал основания обвинять тебя в преступном превышении полномочий и служебной халатности! И это при том, что мы еще не начали обсуждать обстоятельства в высшей степени таинственного исчезновения Варга после его бегства с корабля, равно как и причины, почему ты до сих пор не сумел его изловить!.. А все ради чего? Ради кого? Ради нее?..

Генерал Милиссин: Мама, замолчи!!!

Сенатор Марцеллин: Мне искренне жаль вас, молодой человек. Вы подавали великие надежды!..