Текст книги "Адмирал "Коронат" (СИ)"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

   -На то верно он и льготы предлагает, чтобы на новом месте крестьянин быстрей смог закрепиться и обжиться.

   -Что-то Михаил Коронатович у вас с Путиловым взгляды подозрительно одинаковы – хитро улыбаясь, проговорил Григорович.

   -Не знаю, возможно, но в том, чтобы героям войны выделили надел, я его поддерживаю. (Как известно за годы войны было более миллиона двухсот тысяч награжденных георгиевским крестом только четвертой степени, вот тебе и герой войны, а сколько было награждено георгиевской медалью наверно несколько миллионов)

   -Мы обсудим этот вопрос, и примем решение – объявил Николай II. (Государь принял предложение Путилова и через месяц издал указ о выделении земельных наделов всем солдатским семьям из крестьян, а также обо всех льготах и привилегиях героям войны.)

   Когда я покидал кабинет, Николай II мне тихо сказал – А вы опять оказались правы адмирал, Вивиани подал в отставку.

   -Кто? – Переспросил я, вначале не понял о чем речь. А, премьер-министр Франции – вспомнил я. Это о его отставке я недавно предупреждал Николая II.

   Через несколько дней после этих событий я с неохотой скрепя сердцем отправлялся на юг. Мне не удалось отсрочить ещё на какое-то время отъезд из столицы и продолжить своё прогрессорство. Мой путь на Дон лежал через Ревель, куда я заехал к Анастасии.

Глава восьмая

   I

   Я, находясь даже за две тысячи верст от Балтики, не прекращал интересоваться делами своей бывшей группой, да и Балтийским флотом в частности и знал почти всё, что происходило там.

   У флота сейчас было две задачи. Это оказывать помощь войскам на плацдарме. Где надо поддержать огнём, или доставить на плацдарм военное снаряжение и подкрепление, эвакуировать раненых. Иногда корабли вступали в перестрелку с лёгкими силами противника, которые пытались в ночное время обстрелять позиции наших войск. В этих стычках германский флот потерял эскадренный миноносец "S-177" в шестьсот тонн, и канонерскую лодку "Пантер" водоизмещением в тысячу сто тонн при двух 105-мм орудиях и ещё два корабля было повреждено. При этом погибло на кораблях четыре офицера и сорок шесть человек команды. Мы потеряли эсминец "Искусный" в пятьсот тонн, несколько кораблей получили повреждения. Крейсер "Россия" получил торпедное попадание в носовую оконечность, и впоследствии своим ходом убыл в Кронштадт. Потери в людях на кораблях составили двенадцать человек, из них два офицера, ещё тридцать семь человек было ранено.

   Вторая задача это прервать транспортные перевозки, как вдоль Шведского побережья, так и в прибрежной зоне самой Германии. Несмотря на то, что многие корабли были повреждены, в боях за Рижский залив, флот не отсиживался за минно-артиллерийской позицией. Корабли не забывали появляться на транспортных коммуникациях противника и наносить ему ущерб.

   Моя бывшая оперативная группа осталась без линкоров, и теперь основная её боевая сила состояла из крейсеров. Пока "Петропавловск" находился в ремонте, Трухачеву на усиление отряда передали крейсер "Рюрик". А начале ноября, Трухачев со своей группой вышел на выполнение своего первого боевого задания – выставить минное заграждение к югу от острова Готланд в районе банки Хоборг, где проходили транспортные пути германского флота. Там было выставлено около семисот мин, перекрыв таким способом район протяженностью в двадцать миль. На этом заграждении враг потерял два транспорта, сторожевое судно и крейсер "Винета". В середине ноября отряд в составе эскадренных миноносцев "Новик" "Победитель" "Забияка" "Охотник", "Пограничник" под командованием Беренса был послан в набег к Виндаве, где повстречался с отрядом дозорных кораблей противника. Они перехватили и потопили в районе банки Спон германский сторожевой корабль "Норбург", ещё один корабль серьёзно повредили. С потопленного судна было подобрано восемнадцать матросов. Все наши корабли ушли без потерь, имея всего троих легкораненых. 20 декабря здесь же при повторном набеге наших кораблей были потоплены сторожевой корабль "Фрея" и эскадренный миноносец "V-186". На них погибло 35 человек. На наших кораблях трое погибло и девятерых ранило.

   Наши подводные лодки также не стояли в портах, а находились на коммуникациях противника. Уже в середине октябре подводная лодка "Кайман" захватила германский пароход "Фраскотто" в две с половиной тысячи тонн и привела его в финский порт Або, а через две недели вновь посчастливилось захватить судно, но на этот раз небольшой всего в тысячу сто тонн германский пароход "Шталек". В октябре повезло провернуть такой же трюк "Аллигатору" под командованием кавторанга Вальнорда. Он захватил у берегов Швеции германский пароход "Герда Витт" водоизмещением около двух тысяч тонн и привел его в финские шхеры в качестве приза. Отличился и капитан второго ранга Гудим на своей "Акуле" (В этом мире он не погиб и дослужился до вице-адмирала) он в середине ноября потопил два транспортных судна между Мемелем и Либавой. А вот большие подлодки типа "Барс" порадовать так не смогли, им пришлось действовать совместно с флотом, прикрывая его во время выхода на минные постановки. Хотя одна победа была у Циолкевича, командира с "Вепря", ему удалось остановить небольшой транспорт и отправить его на дно с помощью пары подрывных патронов. Самой не везучей оказалась подводная лодка "Гепард", которая столкнулась с "Е-8" и вышла в боевой поход только весной. Зато первой прошла модернизацию. Но и мы понесли потери. "Дракон" командиром которой на тот момент был Ильинский, не вернулась из боевого задания, что произошло с лодкой осталось тайной. А это был его последний поход на "Драконе" по возвращению он должен вступить в командование "Барса". Интересная закономерность, Ильинский в РИ также исчез вместе с подлодкой, но в семнадцатом году командуя именно "Барсом". Также погибла подводная лодка "Минога" старшего лейтенанта Кондрашова – в тумане была протаранена шведским пароходом. Половина экипажа погибла, включая и самого командира.

   Правда англичане также внесли свою лепту в нанесении противнику потерь в судоходстве и срыве транспортных перевозок, особенно отличилась "Е-19". За два своих боевых похода подводная лодка уничтожила семь транспортов и старый крейсер "Виктория Луиза" переоборудованный в минный заградитель, один транспорт был взят в качестве приза. Капитан-лейтенант Аллан Кроми за свои дела был награжден орденами Святой Анны и Святым Георгием. В последующем он был награжден ещё одним российским орденом – Святого Владимира.

   (В моем мире он, будучи уже капитаном первого ранга был убит в августе восемнадцатого года, на лестнице британского посольства в Петрограде. Его растерзала подстрекаемая чекистами пьяная толпа, ворвавшаяся в посольство).

   Следующей по результативности была подводная лодка "Е-9" Макса Хортона. За десять дней октября он отправил на дно четыре германских транспорта.

   В начале декабря большая часть Балтийского флота вышла на боевое задание по установке новых минных заграждений, но подробности той операции я узнал уже будучи в столице.

   Я полагал, что в декабре, когда лед сковывал финский залив своим панцирем, корабли, как это бывало ранее, становились на ремонт и модернизацию, готовясь к следующей компании. Но в этот раз из-за теплой зимы флот продолжал боевую деятельность ещё целый месяц. Некоторые его корабли выходили в море на боевые задания до середины января, это в частности касается эсминцев. И только в середине декабря, пока в заливе лёд ещё тонкий, крейсера и броненосцы направились на судостроительные заводы Петрограда и Ревеля на ремонт и модернизацию. Кое-какие корабли ремонтировались в Кронштадте, другие в Гельсингфорсе. Также до меня дошли известия, что нашим спасательным службам удалось поднять из воды немецкий легкий крейсер "Грауденц", и снять с мели флагманский линкор адмирала Шмидта "Вестфален". Вначале оба этих корабля оттащили в Ригу, где откачали воду и временно заделали дыры. А на дворе уже наступила поздняя осень. В Рижском заливе начался образовываться лёд, а Финский местами уже покрылся ледовыми полями, вот в таких условиях оба корабля через Моонзунд отбуксировали в Петроград на ремонт и перевооружение. "Полтаву" на понтонах протащили через Ирбенский пролив, далее через Балтику под охраной всего флота – и теперь этот обрубок пока находится в Гельсингфорсе. Дальше провести просто времени не хватило, хотя в этом году зима наступила поздно, но Финский залив начал покрываться льдом. Дальнейшая буксировка намечена на весну, после схода льда.

   К концу года нашим войскам удалось отодвинуть немецкие войска от берега Рижского залива на семьдесят-сто верст и стабилизировать линию фронта, то есть закапаться с головой в землю и опоясаться колючей проволокой. Виндаву правда взять не удалось, но сумели закрепиться в каких-то десяти верстах по реке Вента, а на побережье дошли до озера Бушниеку, а это всего в шести верстах от города. После того как наша десантная операция увенчалась успехом и фронт отодвинулся от побережья, положение на острове Эзель улучшилось. После этого наше командование начало снимать воинские части с островов Моонзундского архипелага. С острова на материк был переброшен 1-й полк морской бригады, который ушел к Виндаве, заняв оборону южнее озера Бушниеку. Хотя 2-й и 3-й полки еще не были полностью укомплектованы, но опасаться, что противник предпримет нападение на острова, были ничтожны. Но начальник Моонзундской позиции контр-адмирал Белоголовый, видимо, находясь под впечатлением летних атак германского флота, считал, что немцы смогут по льду перейти с материка, прямо на полуостров Сворбе, так как Рижский залив замерз. Белоголовый просил адмирала Герасимова направить в Ирбенский пролив ледоколы, но опасения начальника Моонзундской позиции были напрасны. Путь от крайней точки на побережье где сейчас находится противник, до Сворбе, более шестидесяти верст. А такой путь по льду пролива могут совершить только русские солдаты, но, ни как не германские. Да им сейчас и не до захвата островов, когда наши солдаты вот-вот захватят Виндаву. На мысе Церель полным ходом шли строительные работы по установке двенадцатидюймовой береговой батареи. Пока решили устанавливать орудия на одиночных станках, а после войны перейти на башенное размещение орудий.

   II

   Обратно в Петербург мы вернулись во второй половине декабря. Мы. Это я и моя супруга Анастасия (Настенька). Теперь она законная жена мне. Венчание происходило, в Ростовском кафедральном соборе на Михайлов день, это было воскресенье, 21 ноября. Три праздника в один день – этот, мой день ангела, день Архистратига Михаила, ну и сама свадьба, это разве не праздник. Она приехала через месяц, как и было договорено, когда я заезжал к ней в Ревель перед поездкой на юг. Они приехали все вместе – старший брат и младшая сестра. Так что погуляли мы на славу, а через неделю родственничков посадили в поезд, завалив их дарами Земли Донской, а сами с молодой женой только через три недели поехали следом. Наш путь лежал в столицу.

   Тут мы узнали неожиданную и приятную новость, приказом главнокомандующего армиями Северного фронта от 7.12.1915 моя Настенька награждена серебряной медалью с надписью "За усердие" для ношения на шее на Владимирской ленте. Её деяния на службе в морском госпитале не остались не замеченными или этим хотели польстить мне. Да нет, навряд ли. В этом мире награды пока давали только по заслугам, а не за глаза или за постельные утехи. А вот то, что моего шурина назначили врачом на "Петропавловск" это для меня была полная неожиданность.

   За два месяца, что меня не было в Петербурге, случилось только три более или менее значимых события.

   Первое – Николай II объявил о создании нового комитета, где будет сосредоточена вся власть в стране, и гражданская и военная, но только на время войны. И этот комитет называется – Государственный Комитет по Обороне и Труду. В государственной думе поднялся визг на этот шаг царя, на что Николай II пообещал, если они не заткнутся и не начнут заниматься делом, которое будет направлено на борьбу с внешним противником, то всех разгонит. Этот же комитет принял и утвердил закон о выделении земельных участков в собственность солдатам фронтовикам. Второе – На Путиловском шла сборка нескольких опытных бронеходов. Третье – Прошли успешные испытания опытных образцов стрелкового оружия; автоматов Фёдорова и ручного пулемета на его конструкции, самозарядного карабина на базе пистолета С-96 "Маузер", 82-мм миномёта полковника Мигуры, и мин к нему придуманных штабс-капитаном Дьяконовым.

   Первые два дня по приезду я находился дома и занимался только обустройством домашнего очага. Оказывается, столько же всякого барахла нужно в дом в этом времени, это всё в моём времени давно уже вышло из употребления и забыто. После того как основные дела по дому уже могли обойтись без меня, я занялся проталкиванием своих прожектов. И опять начались походы по заводам и верфям, по кабинетам всяких комитетов. Но придя домой, вся усталость сразу пропадала, я чувствовал себя самым счастливым человеком во вселенной, особенно это проявлялось после продолжительных ласк в постели. (Да это тело ещё кое-что умело, Бахирев посему видно поддерживал его в рабочем состоянии, да и я кое-чего взял из арсенала двадцать первого века) Этим вечером на меня что-то нашло. Сижу в кресле напротив Настеньки и наблюдаю за ней, как она расчесывала свои длинные и густые каштановые волосы перед трюмо, готовясь ко сну. Да, в этот момент я чувствовал себя счастливым, но червячок где-то глубоко в подсознании всё же грыз меня. Моё восприятие окружающего мира, было взглядом тридцатипятилетнего мужчины или даже двадцатипятилетнего, но вот меня считали пятидесятилетним мужчиной, или около этого, что и являлось абсолютной правдой для всех, зная мой истинный год рождения. Но вот после неизвестных причин, которые начались после моего ранения, я немного помолодел и мне в данный момент больше сорока лет никто не давал. Это хорошо что омоложение на этом закончилось, а то я начал было уже расстраиваться по этому поводу, так как некоторые начали косо на меня смотреть. Но я им на их намёки, на счет моего омоложение выдвигал такую гипотезу, что вовремя моего тяжёлого ранения пуля повредила какую-то железу в моём организме. Зато теперь я надеялся, что ещё лет на двадцать-тридцать активной жизни со своей молодой женой меня хватит. И что я успею вырастить сына, если будет.... Нет, не так. Обязательно вырастить сына несмотря не на что, если даже вначале будут дочери. Настя, видя в зеркало, как я разглядываю её и не утерпела, спросила.

   -Милый, почему ты каждый раз так на меня смотришь.

   -А как я должен смотреть на свою жену, которую люблю до беспамятства, что готов нырнуть на дно океана или прыгнуть к звёздам.

   -Вот только не надо делать безрассудных поступков, прыгнув океан, можно утонуть, а если к звёздам, то ноги поломать. Так что милый, люби меня безрассудно только с ума не сходи. Зеленоглазые наподобие как я – это сама нежность. Любим мы всегда искренне, горячо и отличаемся верностью тем, кого выбрали. Запомни это мой любимый и не сходи с ума.

   Я вскочил с кресла, подхватил жену на руки и закружился с ней по комнате – Настенька, милая моя, ненаглядная, да я уже сошел с ума – говорил я ей.

   Настя ойкнув, прижалась ко мне, и обхватив руками шею. Мы смотрели друг другу в глаза, просто слились взглядами. У неё взгляд какой-то призывно-возбуждающий, а мой наверно сладостно-предвкушающий.

   -Настюша, твои зеленые глаза уже давно пленили мое сердце, так что я готов на всё...

   Но она тут заботливо запричитала, покоясь на моих руках прильнув ко мне.

   -Отпусти, отпусти меня, тебе же нельзя, отпусти, я тяжелая.

   -Кто сказал, что ты тяжелая, ты как пушинка, лёгкая, и понёс её в спальню осуществлять свой замысел насчет сына. И правду она была сама нежность, я был не на седьмом небе, а на десятом, или двадцатом.

   III

   В эти же дни разразился политический скандал, в котором были замешаны будто бы некоторые члены царской семьи. Об этом везде шептались и передавали с каждым разом с всё обрастающими подробностями. Вот и моя Настя в один из вечеров начала мне пересказывать эти сплетни, кои она услышала от нашей соседки, жены подполковника Трифонова, так и оставшаяся в Петрограде, и не поехавшая к себе во Владимир.

   -Мишинька, ты каждый день бываешь по делам в городе, видишься с разными людьми, разговариваешь с ними, а не слышал ли ты, что говорят о царской семье в народе?

   -А что я должен был слышать, мое солнышко.

   -Как так! Ты же вхож почти вовсе дома Петербурга, бываешь во многих министерствах и комитетах. И что никто ничего не говорит.

   -Так я там бываю по делам, и мне некогда собирать всякие слухи и сплетни.

   Настя надуло свои губки – вот так всегда, одна только работа и ни что ты не слышал.

   -Так в чем же дело? Я и вправду ничего не знаю. Давай ты мне сейчас всё расскажешь, а я послушаю и скажу, что тут, правда, а что вымысел.

   -Тогда давай садись по удобнее и слушай.

   И моя Настюха стала рассказывать. Вначале я слушал в пол-уха, не придавая этой сплетне, должного внимания. Но чем дальше моя женушка рассказывал, я понимал, что и в правду, дело это более чем серьезно. А дело было вот в чем. Некто княгиня Васильчикова, у которой в родне многие княжеские фамилии и состоящая в родстве с Урусовыми, Волконскими, Мещерскими и другими. Фрейлина государыни императрицы. Когда началась война, она находилась на вилле в окрестностях Вены. Ей было запрещено отлучаться с виллы, где, впрочем, она принимала многочисленное общество австрийской аристократии. Так вот однажды её вызвал к себе великий герцог Гессенский и попросил отправиться в Петроград с письмами для императрицы и для царя. И чтобы она посоветовала царю заключить мир без промедления. Он говорил ей, что император Вильгельм готов пойти на очень выгодные для России условия. И как бы по секрету сказал, что даже, Англия вступила в соглашение с Берлином о заключении сепаратного мира. А восстановление мира между Германией и Россией необходимо для поддержания в Европе династического начала. И она самый лучшего посредник между Императорами Вильгельмом II и Николаем II. После этого Васильчикова так возгордилась собой, представив, что вот она примерит двух императоров и возвратит мир народам Европы. Но она просчиталась. Да, она добралась до Петербурга через нейтральную Швецию, и доставила письма. И эти письма попали к Императору, но вот вместо наград и почета её ждал арест и заключение. Когда он узнал содержание письма, воскликнул: Делать мне такие предложения, не постыдно ли это! И как же эта интриганка, эта сумасшедшая, посмела мне их передать! Вся эта бумага соткана только из лжи и вероломства! Англия собирается изменить России! Что за нелепость!

   По приказу царя, Васильчикова была на днях арестована, и отправлена в Чернигов для заключения там в монастырь.

   -Да это очень может ударить по репутации царицы и Николая II в частности, и так многие недруги царя только и ждут что-то этого-го от царицы. Теперь есть повод её обвинить в связях с противником. Письма из-за сопредельной стороны получает, значит и сама пишет, а это попахивает предательством. Трудно Государю будет притушить этот скандал. Может и правда что Кайзер ищет мира, но и то правда, что сейчас Николай II на это из-за принципа не пойдет.

   -Настюша, это и правда очень неприятная история и если не замять её, то в скорости это может привести к очень нежелательным последствиям. Я постараюсь разузнать побольше обо всем этом. Но ты постарайся больше на эту тему не с кем не разговаривать. Хорошо.

   -Я поняла тебя милый, я буду молчать.

   -Вот и отлично.

   IV

   Перед самым новым годом я отправился на Путиловский завод, хотя я там и так частый гость, но на этот раз меня интересовали не корабли, а совсем другое. На этом заводе доводили до ума броневики, собираемые на шасси английских автомобилей фирмы «Остин», а также изготавливали тяжёлые пушечные бронемашины на шасси грузовиков «Гарфорд» поставляемые американской фирмой. Здесь же стали собирать и первые русские танки. Я ещё до поездки на юг договорился с самим Путиловым, внучатым племянником основателя Путиловского завода, банкиром, миллионером и членом правления многих предприятий и обществ по всей России, в том числе и этого завода. Я убедил его, что производство танков это очень выгодное дело, и не только вовремя войны, но и в мирное время. А если он успеет ещё и патент оформить, то это будет золотое дно. Лично познакомил его с теми, кто будет непосредственно заниматься разработкой и отрабатывать его денежки. Алексей Иванович выделил на это дело один миллион рублей. Кроме того на территории Путиловского завода выделили небольшой цех размером где-то с половину футбольного поля. Вот туда-то я и направился.

   Как только я зашел в цех по моим барабанным перепонкам ударил оглушительный грохот пневмомолотков работающих по металлическим листам. Я огляделся вокруг, почти всё пространство цеха занимали бронекорпуса или какие-то металлические конструкции с первого взгляда непонятного назначения, листы железа, броневые листы. Повсюду кипела работа, шла сборка бронекорпусов бронемашин. Несколько броневиков находились в разной стадии сборки. Вот стоят двое голых шасси, которые в скором времени накроют вот таким бронекорпусом, который почти готовым находился недалеко от входа. Чуть дальше клепали круглые пулемётные башни. Ещё дальше от входа, стояло высокое шасси уже на половину собранное сейчас на него водружали артиллерийскую башню. Я остановил одного из рабочих, который нес какую-то железную штуковину и спросил его, где тут собирают бронеходы. Он махнул мне рукой, показывая в дальний конец цеха. Там одна часть цеха было отгорожено от остального пространства брезентовыми полотнищами, и что там за этим занавесям происходит, отсюда ничего невидно. И что меня удивило там, на входе стоял солдат с винтовкой.

   -Ваше превосходительство туда нельзя без разрешения – остановил меня солдат.

   Я уже хотел на него рявкнуть типа – "Ты что каналья, не видишь, что перед тобой контр-адмирал стоит, а ты тут своей пукалкой мне дорогу преграждаешь. Да я сейчас вот этой же твоей палкой, да тебе меж булок штык затолкаю". Но понимаю солдат тут не причем, его поставили соблюдать секретность новой разработки, и не только от потенциального противника, но и от союзничков.

   Я с иронией проговорил. – Смотри-ка, как у вас все тут секретно, а ну-ка братец, позови сюда того кто может меня туда пропустить.

   Солдат подергал за верёвку и там за занавесом раздался звон рынды.

   "Кнопка быстрого вызова" – подумал я с улыбкой про себя.

   Через несколько секунд появился, полковник Гулькевич.

   -Ваше превосходительство, Михаил Коронатович! Здравия желаю. Рад вас видеть.

   -Здравствуй Николай Александрович.

   Я протянул руку и крепко пожал руку полковника как это принято в моём мире.

   – Пришли посмотреть, что мы тут без вас смастерили. Пропустить – коротко бросил он часовому.

   -Неужели думаешь, чтобы я да не пришел, да не просмотрел на то, что мы с тобой замыслили пару месяцев назад. Сколько мне пришлось сил приложить, чтобы это сдвинуть с места. Давай показывай, что вы тут за последнее время наворотили. Сдвиги в положительную сторону, уже поди есть.

   -Ещё как продвигаемся. Сейчас сами увидите.

   Наша первая встреча с Гулькевичем произошла в октябре. Я тогда как раз занимался вопросом о начале производства бронеходов для нашей армии. Поэтому поводу пришлось несколько раз посетить ГАУ, и там мне посоветовали встретиться с полковником Гулькевичем, у которого точно такие же взгляды на применение бронированных машин на гусеничном ходу. Мы встретились, разговорились, наши взгляды касающиеся вооружения нашей армии бронетехникой, совпадали. Вот тогда я ему и предложил заняться бронеходами на гусеничном ходу оригинальной разработки, а не только его идеи насчет бронирования тракторного шасси. Хотя её тоже можно реализовать. Деньги к тому моменту я уже раздобыл да привлёк трех инженеров изобретателей, так что можно начинать прорабатывать проекты и собирать опытные образцы. А когда начнётся сборка первых бронеходов, уже пригодных для боевых действий, он возьмется за формирование первого бронеотряда, с которым отправиться на фронт проверять боевую технику в боевой обстановке.

   (Примечание. В июле 1915 года полковник Гулькевич подал начальнику Главного артил-лерийского управления рапорт о том, что нашёл техническое решение, которое позволит создать новый образец военной техники, "самодвигатель", вооружить его лёгкой пушкой и несколькими пулемётами и использовать для непосредственного сопровождения атакующей пехоты и уничтожения проволочных заграждений неприятеля. Вот что он писал в пользу своего "Самодвигателя" – "...Бронирован-ные автомобили, которыми до сих пор единственно пользовались для установки пулеметов, имеют тот недостаток, что не могут проходить по всяким дорогам и тем более проходить через проволочные заграждения и их уничтожать; между тем имеется... «гусеничный трактор», кото-рый специально предназначен для пе-редвижения по всякому грунту, даже по вспаханным полям. Его специальная кон-струкция... соответствует еще одному важному предназначению: разрывать и затаптывать в землю проволочные за-граждения". В своем рапорте изобретатель не только доказал целесообразность созда-ния танка и наметил его характеристику, но и указал условия, необходимые для успешного применения нового оружия (массовость, внезапность), а также пре-дусмотрел организационные формы (не менее 40 машин на корпус).

   Пройдя за занавесь, вижу что на этой небольшой площади отгороженного участка цеха, находятся в разной степени сборки пять каких-то металлических сооружений, пока отдаленно напоминающие боевые машины. Хотя нет, похоже, одна из них вполне собрана. Но видно что два из этих образцов боевых машин по размеру меньше чем бронеавтомобиль "Остин", да и третий вряд ли превзойдет его по габаритам, когда будет собран. А вот стоящая чуть в стороне от этих ещё одна пара собираемых бронеходов, сразу видно, что превзойдёт своими габаритами "Гарфорда", самого большого броневика в нашей армии. Мы стояли с полковником и наблюдали за действиями первых энтузиастов танкостроения. Возле всех машин копошились люди. Вот они пионеры зарождающего нашего танкопрома. Среди этих людей я узнал высокую фигуру генерал-майора Секретёва. Это его, начальника Военной автомобильной школы назначили курировать новый вид вооружения созданного по инициативе некоторых выпускников этой самой школы – бронемашины и вот с недавнего времени и бронеходами. (Это в недалёком будущем, Пётр Ивановича Секретёва назовут основателем автомобильных войск России). Как-то у нас с ним произошел маленький спор, что гусеничная машина слишком тихоходна. На что я ему ответил – Что это она сейчас тихоходна, а через пару десятков лет она будет бегать быстрее многих современных машин, я имел в виду, на тот момент. А по проходимости ей не будет равных. Бронеход пройдет везде, ему ведь никакая грязь не страшна, в которой машина на колесном ходу застрянет намертво.

   Генерал, увидев меня стоящим рядом с Гулькевичем, направился в нашу сторону.

   -А, Михаил Коронатович! Что-то вас давненько не было видно. И где это вы запропастились?

   -Не поверишь, Пётр Иванович, пришлось по настоянию государя покинуть Петроград и отправится на Дон залечивать раны. Три дня как вернулся.

   -Во как. Значит дома побывали. Рад вас видеть во здравии господин адмирал.

   -А вы разве Пётр Иванович не хотите побывать в родных краях.

   -Не тереби душу адмирал. Да давненько я там не был. Так поди уж лет десять как последний раз на Дону был. Теперь только после войны удастся вырваться.

   Секретёв на мгновение задумался, возможно, вспомнил родные донские места и свою станицу Нижний Чир, где прошло его детство или Кадетский корпус в Новочеркасске.

   -Так что мы тут стоим, – выйдя из задумчивости, проговорил генерал – давай проходи, глянешь, чем мы тут баз тебя занимаемся.

   – Вижу, что работа продвигается, и уже что-то вырисовывается похожее на боевую машину.

   -Вырисовывается оно-то, вырисовывается, но никак не может вырисоваться всё приходится делать на ощупь всё в первый раз. С бронемашинами намного проще. Шасси есть, кое-что только усилить надо. Двигатель уже стоит. Остается только из броневых листов корпус склепать и на шасси водрузить и броневик готов. А вот с бронеходами, столько головной боли.

   -Да чего вы Пётр Иванович, всё у нас получиться. Как говорит пословица – и Москва не вдруг строилась. Так что и эти бронеходы рано или поздно, но мы построим. Конечно лучше раньше. Ну, нечего, всё будет в порядке. Вам только первые образцы до ума довести, а потом наладим их производство тут на заводе. И как только они начнут поступать в войска, да нам потом солдаты благодарны будут, за эти неуклюжие на вид но очень полезные в бою бронеходы.

   -Да я понимаю, что сразу ничего не делается; на все нужно время. Потому-то я и за бронеавтомобили, так как на их постройку тратится гораздо меньше времени.

   -Но это не выход заниматься одними бронемобилями, нам нужны такие бронированные машины, которые могли бы применяться в любом месте фронта, а не там где есть дороги.

   -Так у полковника есть предложение. Чтобы ускорить строительство гусеничных бронированных машин, которые так нужны нашей армии, он предложил использовать для этих целей семитонные полугусеничные трактора американской фирмы "Аллис-Чалмерс", оборудованные газолиновыми восьмидесяти сильными двигателями.

   -Да знаю я Пётр Иванович о его предложении, и ничего не имею против.

   -Идея я скажу не плохая – это я уже Гулькевичу. Можно закупить в Америке несколько десятков тракторов и приспособить их под носители ста семи миллиметровых пушек или гаубиц в сто двадцать миллиметров. И будет у нас самоходное артиллерийское орудие. Вы же полковник артиллерист и сами знаете как трудно перемещать такие крупные орудия на фронте когда дороги разбиты. Представьте, надо срочно поддержать свои войска перенести огонь на другой участок, Пока это орудие развернёшь, обстановка может кардинально поменяться, а тут этой установке на такую операцию надо пару минут и можно вновь стрелять. А если наши вырвались вперёд и орудия уже не могут их поддерживать, или наоборот отойти, чтобы орудия не достались врагу. Сколько лошадей тянут одно такое орудие, а если половина вдруг из них выйдет из строя, да и не по всякой дороге они смогут вытащить орудие весом в две с половинной тонны.