Текст книги "Странствующий вулкан"

Автор книги: Борис Комар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Борис Комар
Странствующий вулкан

Глава первая
ВЛАДЕНИЯ РОБЕРТА КОНРАДА

Как только Виктор спустился в подземелье, к нему сбежалась большая толпа. Мужчины и женщины, старики и молодые. Они окружили его плотным кольцом и так заливисто смеялись, что, несмотря на сильнейшую головную боль, он и сам невольно улыбнулся.

"Они, пожалуй, смеются над тем, что я, не сумел как следует приземлиться,– подумал юноша.– Но что же в этом смешного? На такой каменистой почве я мог ведь и ноги сломать..."

Высвободился из строп парашюта, снял шлем, не спеша поднялся и спросил недовольно:

– Ну, чего вы, чего?..

Но люди хохотали еще пуще. Даже икали, даже за животы хватались, приседали от смеха. А некоторые так прямо на ногах не могли устоять, падали и катались по земле, как маленькие дети.

– Да полно вам! – рассердился Виктор.– Посмеялись – и будет!..

Из толпы вышла белокурая девушка, тоже корчившаяся от смеха, и еле выжала из себя:

– Не... не обращай внимания... зе... земляк. Ха-ха-ха!.. Это... это пройдет... Ха-ха-ха!..

Он удивленно взглянул на нее. Большие синие глаза девушки были неподвижны, точно неживые... Присмотрелся к остальным – и у них такие же. Виктору стало страшно.

– Кто вы?.. Где я?..

– По... потом... у... узнаешь...– проговорила девушка и снова взорвалась смехом, переминаясь с ноги на ногу, точно стояла на раскаленной жаровне.

– Да хватит тебе, хватит! – схватил ее за руку.– Побереги свое здоровье. Так ведь можно и умереть... Прошу тебя, скажи: куда я попал?

Она крепко сжала его пальцы и постепенно обмякла, перестала смеяться. Глаза ее ожили.

– Разве ты не знаешь? Это владения Роберта Конрада... Сейчас за тобой приедут... Дай мне фотоаппарат, я спрячу, чтобы они его у тебя не отобрали...

– Кто приедет? И почему это у меня должны что-то отобрать? – Я потом все расскажу. Давай быстрее, пока не поздно. Вот они уже мчатся сюда,– показала на вымощенную дорогу, по которой мчался блестящий, напоминающий лодку самоход.

Виктор снял через голову аппарат и протянул девушке.

– Только не засвети пленку, – предостерег.

– Не бойся, не засвечу, – успокоила и смешалась с толпой неистовых смехунов.

"Может, эти люди больны, и она тоже, а я отдал ей аппарат..." – с опаской подумал Виктор.

Почти бесшумно подкатил самоход. Толпа притихла, все перестали смеяться и словно окаменели. Из самохода вывалились двое верзил в военной форме, с резиновыми дубинками, один смуглый, скуластый, с приплюснутым носом, другой светлокожий, остроносый.

– Наш Мудрый Капитан прислал нас за тобой,– прогнусавил скуластый, обращаясь к Виктору. Они ощупали его карманы и повели к самоходу, усадили рядом с водителем. Самоход развернулся, помчал назад. Ехали молча. Виктор осматривался вокруг, пытаясь сообразить, куда же все-таки он попал. По сторонам дороги стояли одноэтажные стеклянные или пластиковые домики – без окон, без крыш, будто аквариумы. За ними тянулись плантации каких-то растений, зеленели сады, поблескивали водные плесы. Все было освещено щедрыми лучами.

Виктор закинул голову в надежде увидеть над собой голубое безоблачное небо, яркое солнце. Однако ни неба, ни солнца видно не было. Лишь высоко вверху виднелся грозный каменный свод, излучавший какой-то странный, напоминающий дневной, свет.

Вскоре въехали в пальмовую рощу, в которой высилось причудливое сооружение. Оно напоминало гигантскую раковину, зиявшую своим перламутровым отверстием – входом и, казалось, ловившую, каждый шорох в подземном поселении.

Самоход остановился.

– Дворец нашего Мудрого Капитана,– сказал остроносый.

– Выходи! – дернул Виктора за рукав скуластый.

Они провели его через извилистые стеклянные коридоры, зеркальный зал с бассейном и цветами в просторный мраморный кабинет. В кабинете за длинным столом сидело несколько пожилых людей, в большинстве военных. Между ними, по-видимому, происходил важный разговор. Говорили они по-испански.

– Так это ты тот смельчак, что внезапно ворвался в мои владения? – щурясь, взглянул на Виктора плоскогрудый, с тонкими губами и черными усами-щеточками под крючковатым носом Капитан. – Подойди-ка, голубчик, поближе! – поманил пальцем. Виктор подошел к столу, кивнул присутствующим, но на его приветствие никто не ответил. Все были хмурые, чем-то встревоженыe. Капитан, оседлав нос очками в золотой оправе, пристально посмотрел на Виктора и вдруг побледнел. – Откуда ты? – спросил сдавленным голосом.

– Оттуда,– показал Виктор на потолок.

– Знаю, что оттуда. Не о том спрашиваю...– заерзал в кресле Капитан.

Встал, обратился к сидящим за столом: – Господа, можете быть свободны, наша беседа откладывается.

Все мгновенно удалились. Остался только совсем седой узколобый старикашка, важно восседавший рядом с Капитаном.

– Вы тоже свободны, подождите с чужестранцем в зале,– еще раз пристально взглянув на Виктора, сказал Капитан скуластомy и остроносому.

Когда дверь за ними закрылась, старикашка бросился к Капитану:

– Друг мой, что стряслось? Ты белый, как лист бумаги...

– Мне показалось... Но нет, быть этого не может! Не может быть! – схватился за голову Капитан.

– Успокойся, дорогой, и объясни, в чем дело.

– Этот юноша очень похож на Диего. Такой же круглолицый, черноволосый, такие же серые глаза, такие же губы, нос... Да ты ведь хорошо знаешь этого заклятого нашего врага... Скажи, ведь похож?..

Старикашка так сморщил узкий лоб, что седая густая шевелюра почти сошлась с лохматыми пепельными бровями, и проронил неуверенно:

– Угу, как будто бы похож...

– Лишь только я его увидел, сразу подумал: не сынок ли он Диего? Как ты полагаешь, сколько ему лет?

– Девятнадцать-двадцать.

– О-о, и сыну Диего сейчас должно быть столько же!.. Боже мой, около пятнадцати лет уже мы маемся в этом подводном аду, а там, дома, хозяйничают фанатики-марксисты!..

– Не унывай, друг, скоро кончится их господство и они на коленях будут молить тебя о пощаде.

– Никакой пощады!.. Всех уничтожу!..– стукнул кулаком по столу Капитан.– А теперь, прошу тебя, займись парнем. Выспроси, выведай у него все. Ты умеешь это делать... А что, если все-таки Диего подослал сюда своего сыночка, чтобы и тут нам напакостить?

– Ладно, дорогой, я выясню,– пообещал старикашка.– Тебе же советую тем временем успокоиться, отдохнуть.

Капитан согласно кивнул, шагнул к стене и набрал на подвижном, как в телефонном аппарате, диске цифровой код. Две огромные мраморные плиты раздвинулись, открыв вход в опочивальню. Как только Капитан вошел туда, плиты снова сдвинулись.

Старикашка выглянул в коридор, вежливо пригласил Виктора в кабинет.

– Давайте знакомиться,– протянул сухую костлявую руку и назвался: – Советник Мудрого Капитана Роберта Конрада доктор Хуанос Глобалиус.

– Студент университета Виктор Соколюк.

– Очень приятно,– усмехнулся советник и подвел его к столу.– Садитесь, пожалуйста.

Виктор охотно опустился на мягкий стул – он едва держался на ногах от усталости. Хуанос Глобалиус обошел стол и уселся на своем стуле рядом с опустевшим Капитановым креслом.

– Простите, Соколюк, вы сказали: студент университета. Позвольте уточнить – какого именно?

– Московского.

– Значит, ты из Советского Союза? – остановил тяжелый взгляд на лице Виктора Глобалиус. -

– Да, из Советского Союза,– подтвердил Виктор.

– А откуда ты знаешь испанский?

– Я учусь на факультете романо-германской филологии.

– Вот как?..

– Да...

– Ясно... – многозначительно произнес Глобалиус и замолк.

– Разрешите, теперь я задам вам вопрос, товарищ Глобалиус? – нарушил молчание Виктор.

Тот скривился, будто раскусил что-то кислое или горькое, и поправил:

– Не товарищ, а господин.

– Господин...– машинально шевельнул губами Виктор.

– Пока что никаких вопросов! – выставил перед собой сухую ладонь Глобалиус,– Сначала я расспрошу тебя о том, что интересует нас.

– Пожалуйста, спрашивайте,– смутился Виктор.

– Прежде всего, скажи: кто тебя подослал?

– Как это "подослал"?

– Не прикидывайся, дурачком! – строго глянул на него Глобалиус. Сознавайся сразу, чей ты агент.

– Агент?.. Смехота!.. Да ничей я не агент. И никто меня не подсылал.

– Тогда объясни, как ты сюда попал,– ехидно прищурил глаз старикашка.

Виктор, вспомнив, что пришлось ему пережить за последние сутки, тяжело вздохнул. Нелегко, ох как нелегко было ему обо всем этом рассказывать, да еще сейчас, когда он так измучен. И все же собрался с духом и поведал чудаковатому советнику Капитана, как и почему очутился в этом неприветливом и загадочном подземелье.

В тот день Виктор проснулся, как ему казалось, раньше всех. Но, заглянув в соседнюю комнату, увидел, что отец уже сидел за столом и читал газету, а мама – доносилось из кухни – готовила завтрак. Распахнул балконную дверь. Из-за деревьев светило солнце, небо голубое и чистое-чистое, однако с моря дул довольно сильный прохладный ветер.

– Видишь, папа, синоптики не ошиблись – прекрасный летний день! – сказал довольно, начиная физзарядку.

– Не радуйся заранее,– ответил отец, не отрывая от газеты глаз.– В такое время погода очень переменчива..

В комнату вошла мама и укоризненно заметила:

– Витя, сколько раз я тебе говорила – делай зарядку на балконе. Или хоть не топай так. Соседи снизу жалуются, что ты проломишь им потолок. Кончай уже, умывайся да будем завтракать.

Он наскоро размялся и отправился в ванную. Из кухни доносились запахи кофе и жаренной на сале яичницы.

– Сегодня я сам выведу тебя в полет,– сказал отец, когда сели за стол.

– Прекрасно! – не сдержал своей радости Виктор.– С тобой я буду чувствовать себя увереннее.

– Хоть бы за столом о чем-нибудь другом поговорили,– недовольно сказала мама.– Меня так тревожат ваши полеты! А нынче всю ночь не могла уснуть. Вы же совсем обо мне не думаете.

– И чего тебе, мама, тревожиться? – пожал плечами Виктор.– До сих пор ничего плохого ведь не случалось, и сегодня,– вот увидишь! – все пройдет хорошо!

Неужели мама предчувствовала, что он попадет в беду? О, вещее материнское сердце!

Вначале все складывалось отлично. Приехали на аэродром, врач осмотрел Виктора и дал "добро" на полет. Виктор надел на шерстяной спортивный костюм темный меховой комбинезон, унты, кожаный шлем,– наверху ведь всегда холоднее, чем на земле. Потом пристегнул по всем правилам парашют, повесил на плечо фотоаппарат и в сопровождении инструктора аэроклуба направился к взлетной полосе. Подрулил самолет-буксировщик, за штурвалом которого сидел отец. Инструктор прицепил к буксировочному замку капроновый канат от самолета, поднял с земли крыло, чтобы выровнять одноколесный планер, и подал команду:

– Взлет разрешаю!

Натужно взревел мотор самолета, аэропоезд тронулся с места и быстро помчался по бетонной взлетной полосе. Когда оторвались от земли и набрали нужную высоту, Виктор потянул за ручку замка – отцепился от буксировочного каната. Самолет развернулся, пошел на посадку к аэродрому, а планер остался в воздухе.

Трудно найти лучшее место для полета планера, нежели это, у самого моря. Тут восточный ветер, упираясь в склон тянущейся вдоль берега на протяжении восьми километров горы, меняет свое направление и начинает по склону обтекать гору. Если планер попадает в восходящее воздушное течение, его мгновенно подхватывает упругий поток и несет, пока не утихнет ветер. Но ветры в этом краю дуют иногда беспрестанно по неделе и больше.

Занимаясь в аэроклубе, Виктор уже не раз летал над склонами гор, сначала с инструктором, на двухместном планере, потом самостоятельно на одноместном и, как всякий планерист, получал от этих полетов большое удовольствие.

Сегодня же у Виктора первый тренировочный полет на цельнометаллическом планере новой конструкции, на котором через месяц он должен принять участие во всесоюзных соревнованиях. Так что нужно привыкнуть к незнакомой модели, а поскольку он сейчас тренируется после длительного перерыва – учеба в университете! – набрать, как говорится, необходимую спортивную форму.

Планер сразу понравился Виктору. Он послушно подчинялся пилоту, стремительно и легко парил в воздушном потоке. Все приборы работали безукоризненно.

Удовлетворенно улыбаясь, юноша залюбовался видом, открывшимся перед ним. Вверху – голубое бездонное небо и слепящее июльское солнце. Впереди – длиннющая гора с глубокими ущельями и плоской вершиной, точь-в-точь гигантская плотина. Слева – скалистые отроги давно погасшего вулкана, зеленые холмы и долины, живописные селения. Справа – бескрайнее разбушевавшееся море, над которым от горизонта плыла странная темно-серая туча, похожая на двугорбого верблюда, одиноко шагающего по беспредельной голубой пустыне.

Рассматривать тучи – давняя страсть Виктора. Он любил подолгу наблюдать, как они кочуют по небу, как меняют свои очертания. Самые интересные фотографировал,– у него был уже целый альбом великолепных снимков. Вот и сейчас не смог удержаться, чтобы не сфотографировать тучу-верблюда.

Кончился склон горы. Виктор развернул планер, набрал высоту и снова поглядел на тучу. Теперь она словно бы опустилась до самой морской поверхности и стала похожей на огромного тура или зубра, неудержимо мчавшегося по водному простору к берегу.

Виктор удивился: неужели надвигается гроза? А может, буря?.. Никогда он еще не видел, чтобы туча так быстро разрасталась и так стремительно двигалась. Еще раз сфотографировал ее и стал направлять планер на посадку.

Когда до аэродрома оставалось не более трех-четырех километров, туча уже подступила к самому берегу и заволокла полнеба. Вдруг в ней вспыхнула яркая молния, оглушительно загремел гром, от которого до боли зазвенело в ушах. А потом невероятной силы вихрь внезапно подхватил планер, как невесомое перышко, и швырнул в самое нутро тучи.

Только тогда понял Виктор: с моря налетел ураган... Взвесив неожиданно сложившуюся обстановку, попытался спуститься ниже, к аэродрому. Но неистовый, осатаневший ураган цепко удерживал планер и нес за собой в неизвестность. Теперь у Виктора уже не было иного выхода, как поддаться урагану и терпеливо выжидать, пока тот в конце концов уймется, обессилев, и сам отпустит его, пленника, из плена. Единственное, о чем он молил судьбу, это чтобы не развалился, выдержал жестокое испытание планер.

Проходил час за часом, закончился день, а ураган не только не унялся, а словно бы набрал еще больше силы. От перенапряжения вибрировали крылья, содрогался фюзеляж. Беспрестанно лил сильный дождь, одна за другой вспыхивали молнии, слепящие глаза,– после их вспышек невозможно было рассмотреть на приборах, с какой скоростью, на какой высоте и в каком направлении – на запад, восток, север или юг – летит плененный планер. И только с наступлением нового дня гроза начала медленно утихать, стал утихомириваться грозный ураган, а потом и совсем утих. Развеялись, растаяли густые тучи, в ясном небе засияло долгожданное солнце. Восходящие воздушные потоки сразу же ослабели, и планер круто пошел на снижение.

Вздохнув с облегчением, Виктор выглянул из кабины, чтобы выбрать удобное и безопасное место для посадки, и ужаснулся: внизу, сколько видел глаз, бушевало разъяренное море.

"Все... Конец..." – молнией промелькнула мысль. Планер все снижался и снижался. Чтобы не бултыхнуться вместе с ним в море, отстегнул привязные ремни, приготовился выпрыгнуть на парашюте. И вдруг впереди, среди огромных штормовых волн, точно призрачная тень, вырос каменный конусообразный островок. Развернув планер, сделал над островом один круг, другой. Островок напоминал шахтный террикон. В центре его зияла круглая широкая горловина, ведущая в глубокое подземелье, которое освещалось изнутри белым, словно бы -дневным светом.

"Чудеса!.. Что это может быть?.." – удивился и в то же время испугался Виктор.

Планер парил над морем уже слишком низко. До воды оставалось каких-нибудь триста метров. "Пора прыгать! – скомандовал сам себе, схватился за кольцо парашюта и выбросился из кабины. Брошенный на произвол судьбы планер пролетел еще немного, перевернулся несколько раз и погрузился в морскую пучину.. Парашют сперва вяло покачивался в воздухе, потом неторопливо, неохотно, точно боясь разбушевавшихся волн, стал опускаться на загадочный островок. Виктор крепко держался за стропы, направляя полотнище подальше от горловины. Но как только он снизился, горловина втянула, всосала его в себя вместе с парашютом.

В лицо дохнуло жутью пропасти. Виктор невольно съежился, подогнул ноги и закрыл глаза...

– Вот так я и попал сюда. А вы допытываетесь, кто меня подослал к вам да чей я агент...– закончил оскорблено свое повествование Виктор.

– Ну, мы еще проверим, правду ли ты говоришь,– холодно произнес Хуанос Глобалиус. – Пожалуйста, проверяйте, если сомневаетесь. Однако я все же прошу вас ответить мне, что это за селение, что за люди здесь живут и кто такой ваш капитан Роберт Конрад?

– Запасись терпением, юноша! Еще успеешь узнать. А сейчас тебе, пожалуй, не мешало бы отдохнуть.

– Да, отдохнуть надо бы, я очень устал.

Хуанос Глобалиус нажал на кнопку. В кабинет вошли скуластый и остроносый.

– Устройте его! – распорядился, Они повели Виктора из дворца.

Когда дверь за ними закрылась, раздвинулись мраморные плиты и в кабинет вошел Роберт Конрад.

– Напрасно, друг мой, ты волновался! – подбежал к нему Глобалиус.– Он не сын Диего!

– Я все слышал...– махнул Капитан рукой.– Но сходство удивительное, прямо-таки разительное.

– Бывает, часто бывает, что люди походят друг на друга...– пробормотал Глобалиус и спросил: – Что будем с ним делать – пришьем "пуговку"?

– Не спеши. Успеем. Сначала нужно как следует проверить, что он ничей не агент, никем не подослан. А потом еще не забывай: нам ведь крайне необходим связной с материком, чтобы разыскать своих людей и того профессора-археолога Макса Орена.

– Вряд ли из него выйдет связной. Он, я чувствую, слишком несговорчивый.

– Зря тебя это волнует. У нас есть способы и немалый опыт, как заставить всякого верно и преданно служить нам. Разве не так?

– Так, так,– согласился Хуанос Глобалиус.

– Меня сейчас беспокоит другое,– сказал спустя мгновение Роберт Конрад.– Беспокоит неожиданность появления этого парня... Пожалуй, для безопасности стоит куда-нибудь перебазироваться.

– Мудро, очень мудро! – похвалил Глобалиус. – Недаром говорится: береженого и бог бережет...

– Тогда прикажи Минцу, пусть готовится в рейс.

Глава вторая
ТАЙНЫ КОЧУЮЩЕГО ВУЛКАНА

 Самоход остановился возле небольшого домика у реки. Домик и впрямь походил на аквариум. Стены стеклянные, двойные, заполненные водой, в которой плавали различные рыбы, росли морские водоросли.

– Это твое временное жилье,– сказал скуластый.– В нем ты найдешь все необходимое для жизни – пищу, воду, постель.

– Но запомни,– предостерег остроносый,– что у нас никто никогда не спит, кроме Мудрого Капитана, его советника, коменданта, инженера-штурмана и еще кое-кого. Тебе пока что тоже можно поспать, но будь осторожен, запирай дверь, не то, увидев тебя спящим, санитары подумают, что ты умер и бросят акулам.

– Если захочешь, можешь искупаться в речке,– добавил скуластый.– В ней течет чистая пресная вода.

– Откуда же она течет? – полюбопытствовал Виктор.

– Из моря.

– А куда впадает?

– В море.

– Ничего не понимаю... Течет из моря и впадает в море. А вы говорите, что вода пресная. Как это может быть?

– У нас стоят большие автоматы, они превращают морскую воду в пресную, потому что нам нужно много воды и для огородов, садов, и для приготовления пищи.

Они снова уселись в самоход и укатили. Виктор подошел ближе к домику и принялся разглядывать рыб, плававших в его стенах. Вдруг по спине слегка "ударил камешек. Оглянулся. Неподалеку за кустом стояла белокурая девушка, которой он отдал фотоаппарат.

– Чего бросаешься? – нахмурился.

– Это ты так сердишься? – подошла к нему девушка.– А ну, еще посердись, земляк! Я хочу вспомнить, как сердятся люди.

– Почему "вспомнить"? Разве тут никто не сердится?

– Люди-рыбы уже не умеют ни сердиться, ни радоваться, ни плакать, ни смеяться, ни ненавидеть, ни любить... И я скоро совсем забуду...

– Как "забуду"? Это таблицу умножения, стихи или песню можно забыть, но не чувства! Их не забывают и не вспоминают, они возникают сами по себе.

– Так то у обычных людей появляются. А у людей-рыб они исчезают навсегда. И у меня, говорю, скоро их не будет, как только я полностью стану человеком-рыбой...

– О чем ты говоришь? Каких людей ты называешь рыбами? И почему это ты сама должна стать человеком-рыбой? – никак не мог понять ее Виктор и уже подумывал, что она и в самом деле больна.

– О-о, так ты, вижу, еще ничего не знаешь! Еще не успели сообщить, куда ты попал и что здесь тебя ждет. Тогда нужно кое-что пояснить...

– Почему "кое-что"? Рассказывай все! Но сначала скажи, как тебя зовут.

– Оксана.

– А меня – Виктор.

Оксана достала из-под свитера фотоаппарат, протянула ему с обидой:

– Возьми, чтобы не переживал, будто я засвечу твою пленку... А теперь пойдем в дом, там никто не помешает, и я расскажу все.

Виктор отворил дверь и остановился в нерешительности на пороге: полы в домике тоже были стеклянными, а под ними плавали в воде рыбы, водоросли.

– Иди! Не бойся, не провалишься. Они крепкие. Видишь! – топнула Оксана по полу изо всех сил и взяла Виктора за руку. Он вздрогнул. Рука у девушки была холодная как лед.

– Ты в холодильнике держала ее, что ли?

– А у тебя горячая-горячая...– просияла Оксана.– От нее струится настоящее человеческое тепло...

Виктор снял унты, комбинезон и пригласил Оксану присесть на кушетку. На лицо Оксаны легла задумчивость. Девушка что-то долго и мучительно припоминала, прижав горячую руку Виктора к своему холодному лбу, и наконец заговорила:

– С чего же начинать?

– Объясни сначала, что это за селение и кто они такие, Роберт Конрад и Хуанос Глобалиус.

– Хорошо, постараюсь объяснить...

Почти двадцать лет тому назад научная экспедиция, в состав которой входили ученые Международного института морских ресурсов, а также Института океанографии, под руководством всемирно известного физика академика Луи-Жака Лупье отправилась на специальном корабле в дальнее плавание по Тихому океану. Ученые имели целью исследовать ряд интересных явлений природы, лучше изучить водные глубины и особенно гидрофлору дна.

Однако вскоре экспедицию постигла неудача: она попала в сильный шторм, и могучие волны прибили ее поврежденный корабль к небольшому скалистому островку, черневшему среди разъяренного океана.

Экспедиция высадилась на островок и неожиданно обнаружила на нем довольно большое отверстие, ведущее в глубокое освещенное подземелье.

– Друзья мои, так это же, наверное, кратер погасшего вулкана! – воскликнул Луи-Жак Лупье.– А вот что это за свет изнутри – никак не соображу... Давайте-ка спустимся и посмотрим!

Ученые установили возле отверстия лебедку с длинным стальным тросом, прицепили к нему контейнер и спустились вниз. Когда ощутили под ногами твердую почву и бросили первый взгляд на исполинское подземелье, были невероятно поражены: там росли необычные деревья и растения, резвились звери, летали птицы, в озерах плавали рыбы.

Академик молча водил вокруг глазами, как завороженный.

– Друзья мои,– наконец воскликнул он,– так это же та легендарная земля, что "течет молоком и медом"! Впервые такое вижу!.. А потом – откуда здесь столько света?..

Экспедиция натолкнулась в подземелье и на человеческие жилища. Осмотрела их, но ни единой души в них не нашла.

Внимание ученых привлекло напоминавшее гробницу каменное сооружение, на котором возвышалась вытесанная из серого гранита статуя. Она держала в руке золотую плиту-скрижаль. На плите были высечены непонятные знаки.

– Вы сможете их расшифровать? – обратился Луи-Жак Лупье к молодому археологу Максу Орену, изучавшему письмена древних цивилизаций.

– Попытаюсь,– неуверенно ответил тот.

Пока экспедиция продолжала обследовать загадочный вулкан, Макс Орен изучал надпись. Это была длительная и кропотливая работа. Он сопоставлял различные образцы древнего письма, искал сходство знаков-символов с предметами, с живыми существами. Ему также нужно было определить, как читать написанное – слева направо или справа налево, сверху вниз или снизу вверх,и многое, многое другое.

И вот в один прекрасный день археолог прибежал к академику, восклицая:

– Эврика!.. Эврика!..

Луи-Жак Лупье даже выпустил из рук лупу, через которую рассматривал маленькую фиолетовую рыбку, пойманную в подземном озере.

– Что случилось? – спросил он у Макса Орена.

– Я расшифровал надпись!.. На плите написано: "В этом сооружении хранятся ключи от нашего подводного кочующего вулкана". Иными словами, в сооружении лежат не кости вождя прежних поселенцев, как мы предполагали, а скорее всего какие-то важные сведения об этом удивительном острове.

– Превосходно... превосходно...– обрадовался академик.– Только как проникнуть в сооружение – ведь в нем ни дверей, ни окон, одни глухие стены?..

Однако вход все же нашли. Он начинался метрах в пятидесяти от сооружения и проходил под землей. Ученые вооружились электрическими фонариками, рассчитывая, что попадут в темноту, но ничего подобного не произошло.

– Не понимаю, нигде ни просвета, а видно как днем,– не переставал удивляться Луи-Жак Лупье.

Посреди сооружения под светящимся куполом лежали три рукописных фолианта, изготовленных из тончайшей кожи каких-то морских существ или рыб. Узнать, что хранят в себе эти фолианты, стало первоочередной задачей экспедиции.

Макс Орен корпел над их расшифровкой до умопомрачения. В первом томе сообщалось о том, что вулкан состоит из трех этажей или частей. Верхний этаж предназначен для проживания людей. В среднем находятся различные механизмы для управления вулканом, а также отверстие-шлюз для выхода из него. Нижнее отделение являет собой печь, при помощи которой, как сообщалось в рукописи, можно разбудить вулкан, чтобы он перемещался в морях и океанах. Дальше говорилось о каких-то термических иголках, хранящихся в пещере на среднем этаже, от которых вода в печи превращается в двигательный огонь.

Со временем Макс Орен расшифровал и второй фолиант. В нем речь шла о том, как нужно обрабатывать морское дно, выращивать на нем различные съедобные растения, как приручать рыб и даже общаться с ними при помощи специальных сигналов. Было детально рассказано и о том, как именно и из чего можно изготовить особый гидрокостюм, защищающий человека на большой глубине от холода и давления воды и обеспечивающий человеческий организм кислородом.

Наконец ученый принялся за третий фолиант. Но внезапно заболел, и его пришлось отправить с кораблем, требовавшим капитального ремонта, на материк. Макс Орен не хотел расставаться с непрочитанной рукописью и с разрешения руководителя взял ее с собой, чтобы по выздоровлении вернуться в вулкан с уже готовой расшифровкой.

Когда корабль отплыл, Луи-Жак Лупье попытался связаться по радио с институтом, но оказалось, что радиоволны в вулкан проходят, а из вулкана – нет. Тогда радист с радиопередатчиком поднялся наверх, к кратеру, чтобы наладить передачу оттуда, но вдруг потерял сознание.

Пока радиста спускали, сердце его перестало биться. К кратеру поднялся его помощник, но и его постигла такая же участь...

– Друзья мои,– заявил опечаленный академик,– я вижу, что мы стали пленниками вулкана. Выйти из него невозможно. Но почему? Это нам необходимо выяснить незамедлительно.

– Мне кажется,– сказал заместитель Луи-Жака Лупье профессор Венслав Кручек,– что мы допустили ошибку, отдав третий фолиант Максу Орену. По всей вероятности, именно в нем и шла речь о том, с чем мы сейчас столкнулись.

– Возможно,– согласился академик.– Но ведь мы сами все равно не смогли бы его расшифровать.

– Вы правы...– вздохнул профессор.– Что ж, иного выхода, чем ждать возвращения корабля, у нас нет...

Однако произошло непредвиденное. Ученые решили убедиться, действительно ли такая огромная каменная гора может двигаться. Согласно записанной в первом фолианте инструкции по управлению вулканом, напустили в его нижнее отделение из океана воды и бросили в нее несколько крохотных термических иголочек, хранившихся в серебряных сундуках-контейнерах в пещере на среднем этаже. Вода мгновенно закипела, потом заполыхала. Казалось, возник своеобразный реактор, из которого через открытые искусственные кратеры-люки устремились в океан мощные огненные потоки. Горловина кратера герметически закрылась толстенной гранитной крышкой, гигантское сооружение слегка качнулось, погрузилось в глубину и стронулось с места.

Ученые не знали, как остановить вулкан, и он поплыл неведомо куда. Странствуя вот так под водой, они не раз слышали по радио обращения, пересылавшиеся к ним сначала лишь с их корабля, а потом и с других кораблей, с самолетов, но откликнуться, сообщить что-либо о себе, к сожалению, не могли.

"Печь" горела и двигала каменную громаду почти пять лет. За это время люди из экспедиции научились добывать себе пищу – собирали с деревьев фрукты, выращивали овощи, ловили в озерах рыбу, охотились на дичь, а также проводили в оборудованных под лаборатории жилищах прежних поселенцев научную работу. Научились они в конце концов и управлять вулканом. Когда его наконец остановили и он выплыл из глубин на поверхность, изготовили по рецептам той же памятки несколько гидрокостюмов. Водолазы надели их и выбрались в океан через специальный шлюз. Гидрокостюмы оказались просто чудесными: они согревали на глубине человеческий организм, полностью обеспечивали его кислородом и надежно защищали от давления воды.

Обследуя дно вокруг вулкана, водолазы наткнулись на затонувшую подводную лодку. Навигационные приборы на ней не были повреждены. Демонтировав их вместе с другим оборудованием, экспедиция определила свое местонахождение. Вулкан остановился вблизи берегов Южной Америки.

"Но как дать знать о себе человечеству?" – встал теперь неотложный вопрос.

– Друзья мои, пожалуй, нам придется воспользоваться древ-ним-предревним способом, к которому обращались отважные мореплаватели,– сказал Луи-Жак Лупье.

– Вы предлагаете послать сообщение в бутылке? – спросил профессор Венслав Кручек.

– Да, именно так, профессор! Одна только небольшая, но существенная поправка: не в бутылке, а в бутылках...

Написали десятка три писем, запечатали их в бутылки, оставшиеся от разных напитков и препаратов, и выбросили в океан. Были убеждены: рано или поздно рыболовы или моряки выловят хоть одну из них, и таким образом необходимая связь будет налажена.

Однако проходил месяц за месяцем, но никто не являлся.

– По-видимому, наши бутылки попали в течение, занесшее их в такую глушь, куда ни корабли, ни рыбацкие суда не заплывают,– печалился Луи-Жак Лупье.