Текст книги "Компьютерный вирус (СИ)"

Автор книги: Болеслава Кираева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

     При переводе, правда, пропустили фразу, что это относится к залам, где собираются высокотехнологичные комплектующие компьютеров, а не к компьютерным классам (и даже не к «отвёрточному» производству), но на то и первое апреля. Зато добавили от себя, что в холодном климате, ладно уж, носите, люди, бельё, но не более! И требования к тому бельишку прописали: не быть синтетическим, хорошо впитывать влагу и пропускать воздух, поменьше краски, раздражающей кожу и дающей «красочную» пыль. Содрали из инструкции ОБЖ, из той её части, где мальчиков и девочек предостерегали от повседневного ношения синтетического белья, плавок – любят они в некотором возрасте обтягивать свои тела, а это вредно. В общем, бикини не проходило и девушки должны были сидеть перед дисплеями в белом хлопчатобумажном. Для достоверности и уменьшения чувства обнажённости добавили ещё купальные шапочки на голову и марлевую маску на лицо, бахилы на босые ноги.

     Конечно, кое-кто догадался, что это розыгрыш, но молчал. Потом, когда всё раскрылось, все дружно сказали, что раскусили розыгрыш сразу, но решили подыграть, позырить на доверчивых. Врали, наверное, ведь если бы все были такими проницательными, то любой смешок в классе быстро перестал бы в раскаты громового хохота – над самими собой, звучали бы поздравления с первым апреля, розыгрышу приходил каюк. Этого не было. Засмеявшийся быстро брал себя в руки и только фыркал под марлевой маской. Кроме того, срочно «заболели» бы самые стеснительные девочки. Нет, они пришли, вместе со всеми разделись в аудитории и босыми прошлёпали к «святому залу», лишь перед самым входом натянув бахилы. Чем не мечеть наоборот?

     И вот представьте себе длинные ряды столов с дисплеями, и сидят за ними девушки сплошь в белых трусиках и лифчиках мини-покроя (чтобы поменьше пыли было!), с белыми марлевыми повязками на лицах, лишь душевые шапочки и бахилы голубоватые. А по соседству сидят парни в белых хлопчатобумажных плавках, масках, а вместо шапочек и бахил сошли полиэтиленовые пакеты, во множестве скапливающиеся ныне в домах. И мальчики не стали тратиться зазря.

     Преподаватель, это самый вот Астафий Ицимирович, участвовал в заговоре и был одет соответствующе, но на голой шее его висел галстук – знак старшинства. Он ещё молча удивлялся, почему разделись и вечно стесняющиеся девушки, и сидят без особей стыдливости, а потом понял – это как в кабинете врача. Если человек в белом халате, перед ним принято раздеваться без стыда, с сознанием «производственной необходимости». Если компьютеры требуют наготы, то это «техническое» требование пересиливает любые моральные нормы, снимает стеснительность. В данном случае, раздеться – это как надеть халат и забрать волосы перед лабораторкой.

     Первое апреля прошло, а студенты так и продолжали ходить в дисплейный класс. Розыгрыш грозил перерасти в традицию полунудистского толка. Все ждали, что будет дальше, и исправно раздевались до белья. Розыгрыш прекратили, когда наступили тёплые майские деньки и самые развязные девки, ссылаясь на близость климата к малайзийскому, могли бы (с них станется!) начать ходить на занятия целиком обнажёнными. Не все парни ручались за себя в таком случае, да и до декана дошло бы. Но и в обычной своей одежде выглядели эти девицы раздето-придраппированными, так что прекращение розыгрыша нравы не укрепило. А может, оно и к лучшему! Не пялься в дисплей, постреливай глазками по сторонам, и да не затупеют они!

     Время шло, учебный процесс прогрессировал, и стоящая толпа начала мало-помалу заводиться. Кира почувствовала – пора. Не защитят её никакие джинсы, никакие «бронеплиты», тугое бельё и даже ненадушенность. Лучше уж от греха подальше.

     Она обернулась и краем глаза увидела таинственное свечение откуда-то со скамейки, над которым в полутьме угадывалась девичья фигурка. Нет, подружка, меня не проведёшь, я знаю!

     Делается это просто. Выбираем юбку плотную и достаточно длинную, чтобы создавать вокруг ног полутьму, но достаточно короткую, чтобы дать постороннему глазу эти чарующие потёмки увидеть. Поза тоже важна: сед нога на ногу или ещё как, но не сжиматься. И вот глаз, привыкший к этой темноте и не знающий других способов её развеять, кроме раздевания, вдруг замечает, что она почему-то рассеялась (хотя материя, повторим, плотная), и мало того – из-под юбки исходит слабое свечение. Не обман ли зрения? Но и в темноте светится. Блин!

     Секрет прост – несколько витков подшитого изнутри стекляруса с электролюминофором и зашитая в пояс батарейка. Но каков эффект! Парни просто балдеют, придумывают немыслимые способы, чтобы тебе под юбочку позырить. А ты им ввёртываешь к месту, что у тебя «критические дни» и сами понимаете где ну очень жжёт! Кстати, эту отговорку придумала экспромтом одна студентка, стоя у доски, когда не в меру встревоженный и заботливый профессор спросил, как её здоровье. Парни-физики выдумали даже Y-лучи на манер X-лучей, рентгеновских, три чёрточки этой буквы означали паховые складки и межножье, а где они сходятся, там эти лучи и возникают.

     Кира немножко отвлеклась и не смогла выскользнуть незаметно. Не знаю, полапали ли её случайно или намеренно, но задели выпирающий из кармана мобильник. И нажатой оказалась кнопка – та, что вызывала абонента номер один из приоритетного списка.

     Ева вздрогнула, чертыхнулась по-девичьи, быстро достала свой сотовый, на ходу нажимая отбой. Как она забыла поставить его на вибро! Вроде, никто особенно не обратил внимания. Девичий пальчик, подсвечиваемый экраном в какой-то мертвенный цвет, активировал виброэффект, и обезвреженный мобильник отправился в задний карман джинсов – торопливо, ибо возникла новая учебная картинка, довольно сложная к тому же.

     Зарисовывая, она чувствовала, что что-то не так. Потом поняла – трубка осталась сверху кармана, не пошла на дно. Не очень хорошо, может выпасть или свистнут её. И девушка торопливо завела руку, толкнула сотовый вниз, одновременно нагибаясь – пока на экране висит срамота, надо дорисовывать, дорисовывать…

     Ожидая почуять приятное давление через джинсу, давление, питающее чувство счастливой собственницы, Ева чуть не ойкнула, почуяв холодок на ягодице – будто чужая рука туда юркнула.

     Блин! Она, выходит, попала впопыхах не в карман, а за низкий пояс джинсов – и протолкнула трубку под него. Висит дорогое имущество на честном слове, вот-вот упадёт в брючину.

     Она быстро согнула ногу, положила лодыжку на скамейку. Теперь, если и упадёт, то не дальше колена. Но как потом разгибать ногу, ловить беглеца? Кто подставит ладошки у щиколотки разгибающейся ноги? Она же не конторсионистка!

     Нет, надо доставать. Жалея, что слайд уходит недозарисованным, Ева левой рукой прижала выпуклость к ягодице, а правой стала пытаться подлезть под джинсы и выудить. Но ремень плотно прижимал к коже низкие джинсы – когда надо, и вот когда не надо тоже.

     Студентка ругнулась про себя и стала быстро-быстро зарисовывать.

     – Ты чего? – просвистел рядом голос Киры. Она стояла рядом и оправляла одежду – всё-таки её полапали, потискали при бегстве из толпы. Но в меру, ничего такого-эдакого.

     Подружка в двух словах посвятила её в свою беду.

     – Ты рисуй, рисуй, я сама. – И подружьи пальцы стали уговаривать ремень, и тоже безуспешно.

     – Ой, чего царапаешься? – вскрикнула вдруг Ева.

     – Чего-чего… Разъелась, ремень распираешь. Доставай тут у тебя. Может, протолкнуть, сбросить в колено?

     – Ой, если на бедре застрянет, как же тогда? Снимать придётся.

     – Да, пожалуй. Доверься тогда мне. Рисуй и ничему не удивляйся.

     Что ж, если верная подруга говорит, значит, можно положиться.

     Кира тем временем на ощупь нашла пряжку, расстегнула её и вытянула весь ремень, чтобы не мешал. Нет – только кончик пальца заходит. Но Ева не разъелась, нет, это такие джинсы с запасом прочности. Даже высвист ремня их не опускает.

     Тогда Кира прирасстегнула «молнию». Ева поморщилась, но поняла, что это не озорства ради, а вызволения мобилы для. И со спокойной душой продолжала чертить, инстинктивно втягивая животик.

     Прижим к телу пояса ослаб. Кира не собиралась спускать джинсы, она просто запустила под них ладонь – одну, плоско. Между джинсой и ягодицей кулак было не сжать, разве что двумя пальчиками позволялось там орудовать. Словно пинцетом. Но как ими схватить плоский и гладкий мобильник? Его хватаешь, а получается – толкаешь. И он уходит куда-то вбок, скользит…

     Вот пальцы уже перестали его доставать. Ничего, кредит доверия у неё ещё есть. Кира расхристала остаток «молнии» и немного приспустила с подруги джинсы – до выглядывания попкиной расщелинки. Только чтобы просунуть ладонь подальше. И просунула, но в это время Ева в очередной раз нагнулась к своим рисункам, проклятый скользун почуял свободу и юркнул куда-то вниз. Ева аж ахнула, медленно выпрямилась и испуганно посмотрела на подругу.

     – Где?

     – В попе. Ох!

     – Под трусы скользнул?

     – Да.

     – Там чисто? Ах да, извини.

     – Ты только вперёд не толкай, ладно? Будто раком меня… – она не договорила, но и так было понятно, куда «стучался» незваный предмет, на пороге чего непоправимого стоял. А кругом люди и образы.

     – Тогда способ единственный. Темно. Терпи!

     М Кира решительно спустила с подруги джинсы. В темноте смутно забелел треугольник ткани меж скромных ягодичек. Там, где он выползал из промежности, угадывалось что-то распирающее, типа неаккуратно вставленной прокладки или как будто обделалась девочка.

     Да, будь это стринги, уже звякнуло бы об пол. Ева никак не могла сжиться с чувством верёвочки, рассекающей промежность, трущейся о неё наряду со средним швом джинсов, поэтому трусики были внизу широки. Но если они не покрывают все ягодицы вплоть до самого нижнего края, канты прут наискосок, то при движении, поигрывании мускулов неизбежно сдвинутся, собьются к верхнему краю ягодиц. Рельефные попки как бы сбросят с себя плохо держащееся покрывало. И будут канты обретаться, тереться где-то сверху. А мускулки-то играют, то вверх, то вниз, то создаётся, то исчезает между телом и трусами зазор. Если выбрать момент, скользнуть по динамической долинке, то можно и угодить прямо в попку. Собственно, сама движущаяся впадинка тебя туда и унесёт, загонит, только не упирайся. А как гладкому такому упереться?

     Когда джинсы приспустились, он осел вниз, к самому мыску, расправив смятую ткань и за ней укрывшись.

     Ева отчаянно ёкала ягодицами, чуя меж них гладкий холодный предмет. Он быстро нагрелся, но ощущение не улучшилось – как будто она обделалась. Но Кира обещала, значит, надо чуток потерпеть.

     Обещала, но не так-то всё просто. Темнота, попка ёкает, еле видная выпираемость пляшет. Оттянула заднюю резинку трусов, прикоснулась пальцами, а они холодные – ягодицы заплясали ещё сильнее. Выскочит сейчас к чёртовой матери! И ещё. Ева недавно была в туалете, а с туалетной бумагой у них там не очень. Демокрадично очень с туалетной бумагой. Надо бы немного предохраниться.

     Далеко впереди мелькали «горячие» слайды, стонала возбуждённая толпа, метался чёрный лифчик Ивонны, по бокам сопели и ахали влюблядящие парочки. Подруги, среди людей, чувствовали себя в одиночестве. Всё происходило как бы на периферии бытия.

     И Кира мгновенно изобрела способ. Она взяла и решительно спустила с подруги трусы. Как спустила бы с себя самой, попади в такую ситуацию.

     Хотя нет, с собой так не управишься. Ладони взялись за боковинки, оттянули от кожи, затем пошли вниз, организуя покатую плоскость, и быстро сомкнулись «домиками» в самом низу, скользя по пояску большими пальцами. «Домик» этот был выстлан задком трусов, туда и скатился бобслеем беглец – больше ему деваться было некуда. В темноте иначе рискуешь уронить.

     Придерживая трубку через трусы одной рукой, Кира вытащила из кармана носовой платок (хорошо, что она в джинсах, а платок не в сумочке!) и взяла через него мобильник, стала протирать. Трусы, конечно, выпустила.

     При всей заботе о гигиене осталось без внимания, что не только с попки сдёрнулись трусы – и спереди тоже. Это было слишком даже для темноты, даже для окружённости затылками пялящихся в экран.

     – Я голая, – шепнула Ева подружке, всё ещё не выпуская из рук карандаш. – Одень меня. – Но из-за шума та не услышала.

     – Чего? – а сама подозрительно принюхивалась к обтираемому.

     Кого из нас не бесит, когда его переспрашивают? Тем более, что переспрашвает та, что должна с полуслова подругу понимать.

     – Одень, говорю, голая я! – крикнула Ева, набрав сперва полную грудь воздуха. Но как раз на полуфразе резко погас экран и затих звук, так что признание громко прозвучало в наступившей внезапно тишине.

     Вспыхнул свет.

     Как потом выяснилось, кто-то из парней, возбудившись зрелищем до потрескивания брюк, захотел сходить в туалет и там успокоиться. Пробираясь в темноте к выходу со своей большой проблемой, он ногой задел за провода, идущие от розетки к компьютеру. Потом он яро отрицал, что зажёг свет в ответ на восклицание. Просто нога запуталась в проводах, он споткнулся, схватился за косяк близ розетки, а там и до выключателя недалеко. А что может быть естественней для человека, в темноте в чём-то запутавшегося, как не нажать на подвернувшийся под руку выключатель?

     Все головы повернулись на звук. Затормозить восклик удалось только на последнем "я", перешедшем в истошное «А-а-а!»

     Ева бросила карандаш, руки дёрнулись вниз, но тут Кира машинально сунула ей в руку обтёртый мобильник. Куда же ещё его и девать?

     В таком виде, шокированной, застывшей с сотовым телефоном в руке и полностью расхристанным низом, её и видели однокурсники несколько долгих секунд.

     Что она наделала! Кира быстро схватила трусики за бока и рванула вверх, но Ева как раз опомнилась от шока и резко повернулась, чтобы как можно скорее увести от глаз голенький живот. Раздался треск, от двойных усилий стало хуже. Трусы разлетелись на лоскутки, а скользнувшей материей Кире снесло несколько отманикюренных ногтей. Считать, сколько именно, не дала дикая боль. Завопить, сунуть в рот – только это. Потом уже студенты пособирали на полу эти отливающие перламутром сувениры с острыми краями.

     Под истошный вой подруги Ева стала скорей-скорей поднимать и застёгивать джинсы. С недевичьей силой пальцы рванули застёжку вверх. Закон подлости должен был заесть «молнию», саму по себе или подсунув клочок бывших трусиков, но он решил сработать иначе. «Молния» охотно сомкнулась, защемив уйму волосиков из спешно прикрываемого места. Будто дикий кот вцепился когтями в «киску»! С опозданием Ева взвыла не хуже обезногоченной подруги, и обе они бросились вон из класса.

     Всё их осталось здесь. Потом им всё честно вернули. Кроме ногтей и девичьей чести.

     На глазах ошарашенной толпы Ивонна неторопливо расстегнула свой чёрный лифчик, сняла его и смачно шваркнула об пол:

     – Солидарна с тобой, Евка!

     Бельишко чуть не растерзали на сувениры.

     Когда компьютер снова подключили к сети и стали перезагружать, лектор сказал:

     – Я и не знал, что бывают такие крутые вирусы, что не только в виртуальности, но и в реальности порно дают.

     Хохот не смолкал до конца пары.