Текст книги "Мертвая суть. Возрождение. (СИ)"

Автор книги: Богдан Рассовский

Соавторы: Rassovsii Boghdan
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

В зале стояла мертвая тишина, та рыжеволосая девушка начала хлопать, за ней еще двое, и цепной реакцией по залу прокатился шквал аплодисментов, лица аплодирующих источали уверенность, радость и готовность. Я добился желаемого эффекта. Как только аплодисменты стихли, один полный мужчина в костюме вытянул руку.

– Да, слушаю.

– Ваша речь была убедительна, но извините, как мы этого добьемся? Нас не так уж и много.

– Правомерный вопрос. Видите ли, прошли те времена, когда исход битвы решался количеством, ни для кого не секрет что побеждает обычно тот, чье вооружение лучше, век информации друзья мои.

– Хорошо, значит у вас за пазухой есть несколько ядерных бомб? – зал ухмыльнулся.

– Нет, но и против нас они не будут использовать ядерное оружие. В конце концов, оно делает территорию непригодной для жизни, а ни кому из них это не нужно.

– Хорошо, тогда как же? Ведь мне что-то подсказывает, что и автомата в кармане у вас тоже нет.

– Да, вы правы. Но у меня есть это, – сказал я, указывая пальцем на свой лоб. – И не только у меня, Аллен недаром собрал именно вас. Вы, извините, кто по образованию?

– Я авиатехник, специалист по аэробусу, и по всем видам Боингов, знаю каждый болтик, входящий в конструкцию каждого из них.

– Так и собравшиеся здесь люди, специалисты, каждый в своей области. И мы с вами сможем собрать вооружение не хуже.

Люди в толпе заулыбались, заручившись еще большей уверенностью.

– Еще один скептический вопрос, видите ли, оборудование для сборки на полу не валяется. А денег у нас у всех нет. Даже если мы выставим на продажу все имущество, не хватит на должные масштабы.

– Вынужден вас огорчить, валяется. У нас две городские свалки. Там множество поломанных машин, труб и не утилизированных газовых баллонов. Там много сырья для производства всего необходимого.

– То есть, нам придется рыться на свалке?

– Поверьте, результат того стоит. И потом, это нужно будет только на первое время, а потом, когда нам удастся захватить хотя бы одну мою фабрику, тогда мы сможем работать с нормальным оборудованием.

– И все-таки, я принимаю вашу позицию по отношению преимущества качества над количеством, но нам потребуется больше людей.

– И это я продумал, для начала мы собираем всех кто участвовал в последней попытке поднять восстание, потом уже с готовым оборудованием штурмуем тюрьму. У меня там есть связи, они пойдут за мной.

В зале стало шумно, они обсуждали между собой столь спорное решение. На сей раз руку поднял мужчина за сорок в голубой рубашке.

– Они же ничего не умеют, они будут только мешать.

– Согласен, управление им доверять не стоит, но они умеют убивать, а это как раз нам и нужно.

– А мы можем быть уверены, что они не пойдут против нас?

– Я им доверяю, но в крайнем случае будет жесткий трибунал.

Зал зашумел, им явно не по душе моя идея.

– А другие варианты есть? – спросил тот же мужчина.

– Есть, но, видите ли, народ боится перемен, и если мы сообщим всем обиженным по всей стране о нашем плане, то лишь единицы решатся. Вдобавок, по отдельности мы слабы, пускай пока лучше затаятся, они нам еще пригодятся. Но, когда мы покажем, что наши намерения серьёзны, и когда у нас будет настоящая армия, готовая к действию, тогда они примкнут к нам без раздумий.

В зале зазвучали довольные голоса, и кивания. Та девушка с заднего ряда встала и подошла ко мне, и протянула руку.

– Элизабет Саймон, инженер сварщик. Рада служить под вашим началом, – я улыбнулся, но насторожился ее заинтересованностью во мне.

Мой первый солдат, хорошо бы, если она же и не станет последним. Но в зале начали подниматься люди, и один за другим подходили ко мне, называя свое имя и специальность. Похоже, все идет как надо, они верят в меня, и собираться идти на это, несмотря на последствия. Моя миниатюрная армия инженеров готова к перевороту. Тридцать шесть человек, вполне естественно, что по началу им показалось, что моя идея смешна, но сейчас им все не по чем. Под конец приветствий, все снова расселись по своим местам.

– Так вот, работать придется только ночью, днем это слишком заметно, да и бомжи начнут шептаться. Ко всему выше изложенному, добавляю, что мозговая активность ночью выше, чем днем. Но есть одна беда – сторож. С ним надо что-то сделать, если никто не хочет его убивать, тогда нужно похитить его и держать до момента завершения работы. На тот период, пока его не будет, дня где-то через четыре, мы посылаем заявку от имени одного из наших людей о принятии на работу сторожем. Такая схема на двух свалках. Не беспокойтесь, вы будете в гуще событий, просто вы по документам будете работать сторожем. Таков мой план, кто за?

Заросли поднятых рук сокрыли от меня лица большинства из людей.

– Кто против? Ни одной руки.

– Кто воздержался?

Тот самый авиатехник поднял руку.

– Большинством выбор сделан. Остается проблема того, что не все смогут перейти на ночной режим, у кого работа, у кого личные причины. Предлагаю нестандартное решение. Переход на полифазный цикл сна. Каждые четыре часа вы ложитесь спать на 20 минут. В результате, вы спите всего по два часа в сутки, но чувствуете себя отдохнувшим как после восьми. По началу, будет не просто, период адаптации 5 дней, но время у нас есть. По возможности возьмите отпуск на работе. И, в общем, желаю всем удачи. Благодарю за внимание.

Собравшиеся люди по очереди подходили ко мне, и прощались, Элис подошла ко мне последней.

– Прекрасное выступление.

– Спасибо, но, признаться, я сначала очень волновался.

– Я заметила, но, потом-то, ты взял себя в руки.

– Да.

– Неужели они действительно из-за такой мелочи, как ваша группа, пошли на похищение и убийство?

– Не стань я жертвой, ни за что бы не поверил. Они готовы пойти на все.

– Тогда откуда такая уверенность, что они все же не применят ядерное оружие?

– Я не думаю, что они настолько глупы, им же нужна эта территория.

– Кто знает…

Наступило минутное молчание.

– Ну ладно, до встречи тогда, – прервав тишину сказала Элис.

– До встречи, – ответил я с мнимым холодом в голосе, хотя на самом деле я просто задумался.

Элис направилась к выходу, ее огненный волос, собранный в хвост, двигался подобно маятнику. Она была последней из приглашенных, и она же закрыла за собой входную дверь. Аллен сидел в первом ряду, проводя рукой по шраму на лице.

– Думаю, тебе удалось их воодушевить, поздравляю.

– Спасибо, ты не против, если я останусь у тебя?

– Не против, есть диван в той комнате.

– Спасибо.

Я направился к дивану, за день подустал. Зов подушки неукротим, она тянет меня с невиданной силой. Тут за спиной послышался голос.

– Ты всерьез решил все это устроить?

– Да, кто, если не я? – я обернулся к Аллену

Аллен съёжился на кресле.

– Признаться, мне страшно. А что если не выйдет, и они нас всех переловят?

– Не думай об этом, все получиться.

– Я не хочу, чтобы эти твари снова меня взяли.

– Никто не хочет, но они не возьмут, я обещаю.

– Надеюсь...

Я отправился дальше на зов подушки. Стоило мне только присесть, как я заснул.

На следующий день мы подготовили два стула, выпилили отверстия и взяли садовый шланг, также спустили телевизор вниз, и собрали все книги, что были у Аллена дома. К вечеру в двери дома кто-то постучался. Аллен открыл дверь, это была Элис.

– Добрый вечер, – сказала она, перед тем как войти.

Аллен пригласил ее внутрь. Чуть позднее пожаловали еще трое мужчин с последнего собрания.

– Я нарыла кое-что на наших сторожей. Работа у них посменная, так что тем из нас, кто будет их замещать, не будет вынужден сидеть там и днем и ночью. Так же я узнала, что смена у них начинается с восьми, если где-то часов в двенадцать мы их заберем, то, думаю, это не будет заметно.

– Прекрасно, спасибо Элис. У кого-нибудь есть машина?

Двое из тех парней, что пришли вместе с Элис, подняли руки.

– Это хорошо, вы не против, если я одолжу одну?

– Конечно.

– Значит так, приезжаем на свалки, мы на северную, вы на южную. Оглушаем сторожей, связываем и кидаем в багажник. Привозите их сюда, а дальше дело за нами. Все ясно?

– Да, – ответили они хором.

– Вопросы есть?

– Никак нет! – громко и выразительно ответили они хором. Элис даже отдала честь.

– Выступаем через три часа.

Полночь, на улицах темно и безлюдно, изредка видны проезжающие машины. Бедняги возвращались домой после тяжелого трудового дня. Мы выехали, на перекрестке разъехались по противоположным сторонам. Со мной были Аллен и Элис, а в той машине ребята, чьи имена я позабыл, если честно, то мне немного стыдно. Ну да ладно, по опустевшей площади мы плыли подобно кораблю по безмятежной тихой гавани. Гладкая дорога, никаких светофоров, прохладный ветерок, бьющий из полуоткрытого окна. И вот мы на месте, просторы свалки, кажется, они тянуться бесконечно, но по периметру она оцеплена железным забором. Горы разбитых машин, разбросанные мусорные пакеты, вонь гниющего мяса. Мы вышли из машины и направились вглубь. Сторожа было не видно, наверняка его хижина подальше. Мы решили разделиться и поискать его так. Я направился к складу машин. По обеим сторонам от меня возвышалась гора разбитых машин, они были положены друг на друга аккуратными кирпичами. Целый лабиринт, казалось, эти дебри никогда не кончатся. Напоминает сцену из фильма ужасов, сейчас, когда должен выйти маньяк с бензопилой, я подходил ближе к повороту шаг за шагом, расстояние сокращалось, а напряжение росло. Всего один шаг и я удостоверюсь в том, что там никого нет. Я делаю этот резкий и стремительный шаг и нарываюсь на кого-то, он кричит, он очень громко кричит. Я оттолкнул его на пол, и в панике взял трубу с пола и замахнулся.

– Стой, стой Ричи, это я, Аллен.

– Блин! – я бросил трубу на пол.

– Ты чего так орешь, я думал это какой-то мусорный монстр.

– Так я и подумал, что ты мусорный монстр! – говорил Аллен с дрожащим от волнения голосом.

– Я не мусорный монстр! – прокричал я тоже дрожащим голосом.

– Я тоже!

– Что вообще за мусорный монстр?! – кричал я, тряся руками в недоумении.

– На свалке есть только мусорный монстр!

– Монстров не бывает!

– Да?!

– Да!

– Спасибо!

– Не за что!

Я помог встать Аллену, и мы собирались двигаться дальше, как вдруг раздался звук возведённого курка. Мы обернулись, там стоял толстый мужчина в кепке Yankees, ветровке и грязной майке, обросший щетиной. Он направил на нас двуствольное ружье.

– Пошли вон отсюда чёртовы бомжи!

Мы подняли руки и начали медленно отходить в сторону, куда нас направлял сторож. Шаг за шагом.

– Спокойно парень, мы уже уходим.

За спиной у него что-то зашелестело, я обратил свой взор в ту сторону, откуда раздался шорох. Элис. Она подходила к нему спокойным неторопливым шагом. Услышав ее шаги, сторож обернулся, она стояла перед ним с непередаваемо спокойным и расслабленным взглядом. Он направил на неё ружье. Я поднял с пола оторванный руль, и собирался огреть им сторожа, но Элис резким ударом ноги с идеальной растяжкой, по области рукоятки, выбила ружье у него из рук. Оно описало в воздухе полный оборот, и, поймав его за дуло, Элис резким разворотом нанесла удар сторожу прикладом по голове. Сторож падает, потеряв сознание. Мы с Алленом смотрим на это с ошарашенными лицами. Элис подошла к нам.

– Вы как? В порядке?

Нас еще не отпускал шок от увиденного. Еще немного играл, удар по самолюбию.

– Мы-то в порядке, а вот тебе не стоило так делать. Ружье могло выстрелить.

– Да если бы не я, вас бы уже пристрелили.

– Спокойно, он не собирался стрелять, и потом, тебе хватило бы только отвлечь его, у меня уже был руль на голове.

– Этот? – спросила Элис, указывая на то, что я зажал в руке.

– Да.

– Он пластиковый.

Я присмотрелся получше и понял, что она права. Это руль от детской пластиковой машины.

– Здесь темно, – ответил я слепо возмущённым голосом.

– Да, конечно, – ответила Элис, хитро улыбаясь, и направилась к толстяку.

– Ты так говоришь, словно мы сами бы не справились.

– А вы бы и не справились.

– Мужчины более подготовлены к подобного рода ситуациям.

– Я заметила, – саркастично подметила Элис связывая сторожа.

– Хорошо, хорошо. Пари?

– В смысле? – спросила Элис, недоумевая чего мне от нее надо.

– Дуэль. Кто первый упадет на лопатки – признает превосходство оппонента. Согласна?

– Нет Ричи, ты проиграешь, – спокойным тоном ответила Элис.

– Струсила?

– Не хочу делать тебе больно.

– Не беспокойся, ты и не сделаешь, – ответил я, припрыгивая и разминаясь.

– Думаешь, не смогу?

– Знаю.

– Ладно Ричи, – ответила Элис, поднимаясь с пола.

– Будь по твоему.

– Вот это круто, вот это настрой, – Элис размяла шею и направилась ко мне в нелепой стойке.

Мгновенье спустя, лежа на земле, я был скручен и полностью обездвижен, пыль еще не успела лечь, как я понял, что это безоговорочное поражение. Примкнув вплотную лицом к полу, я пытался попросить отпустить.

– Прости что? – спросила Элис, ее злорадный голос коробил мое самолюбие, но выхода не было, пришлось признать поражение. Она подняла мою голову, шея болела от напряжения.

– Я сказал: извини, я было не прав.

– У меня что-то слухом или это было как-то не искренне, – Элис снова вдавила мою голову в землю. Аллен встал на защиту.

– Полегче, Элис.

– Оу, прости, я что-то увлеклась, – извиняющимся тоном ответила Элис, отпуская меня. Поднявшись с земли, она помогла мне отряхнуться.

– Серьезно, извини, что так вот повалила.

– Да ничего, я сам виноват. Давайте за дело.

Мы принялись связывать сторожа. Завязав плотные узлы на руках и ногах, вставили кляп в рот, чтобы если проснется в багажнике не сильно орал. Я прихватил его дробовик, сейчас нам нужно любое оружие. Тащить втроем его было неудобно, уж больно тяжелый гад. Дотащив его до равнины, мы сочли, что дальше лучше его запихать в багажник. Я пригнал машину к месту, и мы закинули его внутрь. Вроде спит, по крайней мере, шумов от него во время поездки было не слышно. Сидя за рулем, меня мучил вопрос. Наконец, мы собрались, и я тут же задал его Элис.

– Слушай, а где ты научилась так драться?

– А, ты про это что ли? Ну, в детстве меня часто дразнили, за цвет волос и веснушки.

– У тебя были веснушки? – спросил я с не малой долей удивления.

– Да, по всему лицу. С возрастом стали почти незаметными. Так вот, я была слаба и беззащитна, пока отец не узнал о моей проблеме. Он не стал ничего говорить маме, ибо знал, что она придет в школу, и, как правило, начнет все крушить и со всеми ссорится. Нет, отец сказал мне: "Учись решать сама свои проблемы, я могу лишь направить тебя". И он направил, он отдал меня на рукопашный бой. Вопреки стереотипу, мне очень понравились единоборства, и я тренировалась. Потом когда в школе самый сильный одноклассник, местный "альфа самец", который должен был служить примером для остальных Джимми Волмер, стал снова меня дразнить, а потом и распускать руки, я ответила ему, сломав ему нос. С тех пор меня больше не задирали, прочие решили не рисковать. Кстати он же, Джимми позднее был моим первым парнем, забавный был парень, туповатый правда.

– Вот так история, – ответил я, ухмыляясь, но ухмылка была не насмешливая, а скорее понимающая. Ведь я в свои годы тоже мало где воспринимался, но в отличие от Элис, я просто закрылся в себе, со своим узким кругом друзей.

– А как вышло, что ты выбрала такую профессию?

– Не знаю даже, мне нравится техника. Умение из неживого делать живое... Чувствуешь себя богом. Я самоучка, изучала электронику и сварку, достигла не малых успехов.

У дома уже стояла машина с теми ребятами, мы припарковались рядом.

– Вы что так долго? Мы уже думали, вас поймали, – спросил один из них, подбежав к машине.

– Нет, все в порядке, была одна накладка. У вас как все прошло?

– Гладко, по плану.

– Отлично, заезжайте в гараж, там достанете его и занесете в подвал, мы уже все приготовили.

После них мы заехали в гараж и занесли нашего толстобрюхого. В подвале было два железных стула прикрученных к полу, один сторож уже был почти привязан, когда мы занесли своего. Усадив на стул, завязали прочный узел, надежно зафиксировав его руки и ноги. Во всем подвале было пусто, Аллен по-видимому, так и не нашел ему применения, и превращать его в помойку ему видно тоже было не с руки. Одно единственное окошко давало путь лунному свету. Один единственный лучик заглянул к нам в ту ночь, на фоне серого подвала он снабжал меня ноткой печали, словно сама луна плачет, и не хочет, чтобы мы двигались дальше. Закрепив их как следует, мы все вздохнули с облегчением и поздравили друг друга с успешным выполнением первого этапа. Второй сторож был смуглым, восточной национальности, с большими глазами, обросшим лицом и густыми усами.

– Ну что ж, спасибо всем за помощь. Мы еще скоро увидимся.

Два парня подались вперед с вопросом.

– Да, слушаю, – ответил я в подбодрённом настроении.

– Вы не против, если мы заместим сторожей?

– Конечно не против. Через четыре дня разыграем обстановку, и если все будет в порядке, то подадите заявку на рабочее место. Сами понимаете, отсрочка нужна для того, что бы на вас не пало подозрение.

– Мы понимаем, – ответил второй, в глазах этого парня был отчетливо виден оптимизм, это прекрасно, так как я считаю самым главным – уверенность соратников в их лидере.

Время было позднее, всем пора бы на боковую. Поэтому я распрощался со всеми, и направился к дивану. Вспомнив свои же слова насчет полифазного сна, я решил попробовать. Забавно, что я уже давно знал о таком способе "продлить жизнь" но до применения как-то дело не доходило. Возможно, потому что я просто не знал чем себя занять, а мотивация важнейшее условие. В моем положении лидера, сон является слабостью, если нападут во время моего сна, то они попадают в прореху в моих доспехах. Таковой быть не должно! Первая ночь, сегодня надо просто хорошо выспаться. Ложась на диван, я чувство тепло Каролины, она где-то рядом, более того, она уже на диване.

– Извини, не заметил.

– Нечего, все в порядке. Дела идут в гору, я смотрю, – заметила Каролина, так изящно лежа на диване в своей шелковой голубой тунике. В её голосе была нотка раздражения.

– Да, но мы едва ли начали.

– Ты уверен, что тебе нужно доводить это до кровопролития? Сверни с пути, пока руки твои чисты.

– Нет, Каролина, не сверну. Передо мной монументальная задача, я не раз с таким справлялся, и ни разу не отступал. Не отступлю и сейчас.

– Ты понимаешь, что играешь с жизнями людей?

– Я им лишь дал направление, идти или нет это уже их выбор.

– Нет Ричи. Возможно, тебе это прельстит, но твое ораторство сравнимо с насилием, ты давил на больные места.

– И все же, они сами сделали свой выбор, это не насилие.

– Какой же ты упертый, – ответила Каролина, раздраженным голосом разводя руками. Я ухмыльнулся в ответ.

– Ничего не могу с собой сделать. Нет, не то слово... Не хочу.

– Сегодня спишь на диване, – ответила она, скрестив руки.

– Я и так сплю на диване.

– Вот и спи!

Я последовал ее совету и лег спать. На следующее утро мы с Алленом отправились в подвал. Внизу было также темно, как и ночью, только вместо бледного лунного света, в помещение святил яркий солнечный луч. Были слышны шумы, сторонам проснулись, во рту были кляпы, руки были практически связаны. "Практически" потому что мы оставили свободной область от локтя правой руки. Напротив них стояли столы, а на них стопка книг. Они брыкались и пытались кричать, лица были очень напуганными. Они явно предположили, что мы пара маньяков извращенцев, что заперли их для того что бы никогда больше не тратиться в квартале красных фонарей, об этом также говорили отверстия в стуле и спущенные штаны. Но нет, наши помыслы были намного гуманнее. Мы с Алленом подошли к ним, и прежде чем снять кляп я решил, что стоит их проинструктировать.

– Так, ребят. Не беспокойтесь, мы не маньяки, не убийцы, не извращенцы насильники, и не доктора ставящие опыты. Нами просто нужно, что бы вы на некоторый период времени исчезли, потом мы вас отпустим. Дело не личное, оно относиться только к вашей должности. За период вашего пребывания здесь, вас будут кормить, вы можете посмотреть телевизор, пульт на столе, или можете почитать. Но. Есть и правила. Я хоть и кажусь гуманным, потому что не замочил вас нахрен вместо всего этого. Кстати, удобств у вас больше чем полагается, но если будете шуметь или пытаться сбежать – то я вернусь с битой. Вам это не нужно, да и мне не хочется пачкаться, так что, я думаю, у нас с вами проблем не будет. Я прав?

Они все еще были напуганы. И не решались ответить.

– Я прав?! – спросил я более настойчивым и сердитым тоном. Они закивали.

– Вот и чудненько, первый тест, мы снимаем кляп. Насчет биты я всерьез.

Мы с Алленом подошли к ним и начали развязывать повязки. Они стали тяжело дышать. Толстяк решился мне перечить.

– Вам это с рук не сойдет.

– Ошибаешься друг, сойдет. Как? Тебе не к чему знать, сам увидишь. Я бы порекомендовал вам просто отдохнуть, считайте это отпуском.

Огромные глаза второго сторожа были налиты слезами. Вся печаль мира была сосредоточена в его грустных карих глазах, он словно чувствовал себя в безнадёжном положении, вдали от дома, от семьи, от родины. При виде его печальных глаз хотелось самому плакать. Жалость к нему просто лилась через край. Я, кажется, понял в чем дело, он не знает языка, поэтому и считает, что с ним что-то сделают. Ну да ладно, время пройдет и успокоиться.

– Завтрак скоро будет, – бросил я напоследок, и мы направились к выходу.

Аллен встал за плиту и начал готовить. Я же сел за стол и наблюдал за ним. На кухне он словно в своей тарелке, орудует сковородкой и лопаткой как бог кулинарии.

– Слушай Аллен.

– Да.

– А как вы тогда поняли, что с нами случилось, и кто выступил виновником сего торжества?

– Ну, как только мы заметили, что вас нет, отправились по следу, и нашли Стеллу. Собрав пазл воедино, было не трудно догадаться, кому нужна была именно ваша смерть.

Я немного опечалился, вспомнив о Стелле.

– А что со Стеллой? Вы ее похоронили?

– Да. По официальной версии вы с ней пали жертвой мафиозной разборки, какой бред...

– А, мы можем ее навестить?

– Конечно, я уже не был там около недели.

Аллен отвечал, не отрываясь от плиты, и, судя по голосу, сам был опечален. Но я был удивлен, что он так часто навещает ее. Аллен закончил готовить и разложил по четырем тарелкам. С двумя отправиться в подвал, вернувшись, сообщил, что те в порядке. Мы сели за стол и принялись вкушать плоды его трудов. Воистину, он бог кулинарии.

– А чем ты зарабатываешь на жизнь?

– У меня пара домов в этом районе, я сдаю их в аренду подросткам на вечеринки.

– Ясно, играть завязал?

– А с кем?

– Тоже верно.

По окончанию завтрака мы собрались и вышли на дорогу. Аллен поймал такси, и мы поехали к кладбищу. Перед нами огромные ворота из толстых прутьев. Тихо ударяясь друг об друга в глухой тишине, они наводили неприятную обстановку. На выходе Аллен купил цветов и отдал их мне в руки. Мы прошли через эти ворота, перед нами предстала необъятная поляна, усыпанная надгробными плитами. Они стояли точно в ряд, словно это одна большая картотека когда-то живших здесь людей. Хотя нет, в картотеках обычно прилагается фотография, здесь же на каждом надгробии, что похоже на остальные как две капли воды выдолблены только имя, фамилия, годы жизни и порядковый номер. Вот оно, то, что люди оставляют после смерти, серый моногамный камень, похожий на все остальные. Но даже за этот памятник, почитать указанного владельца не к чему, я бы предпочел выразить свои благодарности мастеру по изготовлению этих надгробий, или создателю машины, что делает эти надгробия. Пройдут годы, плиты треснут, имена исказятся, и об этом человеке в мире даже не останется достоверной информации о его имени. Я уже молчу о забытой впервые же годы, деятельности покойника. А оно и не удивительно. Почему мы помним великих и забываем про остальных? Труд великих неоценим, труд великих незаменим, труд великих дал и дает по сей день новую жизнь человеческим устоям, в то время как труд остальных оценим окладом, труд остальных заменяется меньше чем через неделю, молодым перспективным юношей, и наконец, труд остальных не дает новую жизнь, он лишь способен поддерживать старые устои для того чтобы выживать. Одни выживают, другие дают новую жизнь, но больше всего мне обидно за людей живущих, это такой разряд людей с особой философией, они видят мир как необъятную обитель услады собственных желаний, они знают точно, что им нужно от жизни и выбирают профессию по душе, их воображение благодаря кругозору развито до выдающихся пределов, но в отличие от творцов, они так и не могут собраться с мыслями для того, чтобы дать своему воображению материальную жизнь, а потому их потенциал обычно остается не раскрытым. Выживающие, зачастую считают себя живущими, лишь потому, что всеми силами стараются обмануть себя. В глубине души им не нравится их работа, но они никогда этого не признают, по двум причинам: влияние общества, что как они считают, будет смеяться, и страх перед переменами, ведь если признал свою ненависть к профессии, по принципу последовательности выживающий должен ее сменить.

Мы с Алленом брели по этой поляне, мне казалось невозможным найти нужную плиту в этом бесконечном ряде, но Аллен, похоже, отлично знал где она.

– Вот она, Стелла...

Я взглянул на эту плиту, она сливалась с общим рядом, и думалось мне: Неужели она заслужила только эту серую плиту? Она была великим человеком, и лежит в одном ряду с этими бездарями! Она заслуживает большего!

– Как прошли похороны? – спросил я, опустив голову пристыженный от того, что не был на них.

– Людно, все наши фанаты и единомышленниками собрались. Большинство плакали...

Я присел на одно колено над могилой, положил цветы и прижал руку к земле. Прохладная зеленая травка с капельками росы нежно ласкала мою руку.

– Прости, что не явился на похороны. Я бы очень хотел проводить тебя в последний путь, – сказал я, стараясь сдерживаться. Боль в сердце не давала покоя, оно сжималась словно зажатое в тисках. Мне было больно от потери близкого человека, мне было обидно за то, что она лежит здесь, мне было стыдно за то, что меня не было на похоронах.

– Хочешь, покажу кое что, но это может ужаснуть тебя.

Я молча кивнул и Аллен указал мне не соседнюю плиту. Я подошел поближе и увидел надгробие с именем Ричард Хорн. Я был удивлен, но не настолько. Прежде я думал, что они просто забыли обо мне, и уж никак не догадывался, что они установят мне надгробие.

– Нам сказали, что тебя нашли где-то вдоль берега той же реки, где мы нашли Стеллу. Нам не дали взглянуть на труп, сказали, что уже сами опознали тебя, и, якобы, в воде ты сильно "испортился", поэтому тебя хоронили в закрытом гробу. Я догадывался, что что-то нечисто, но признаться не думал, что ты жив. Мне казалось, что они просто не нашли тела и решили выкрутиться надгробием.

– Сволочи, они и меня сюда положили! – сказал я тихим возмущённым голосом, крепко зажав травинки в кулаке.

– Не беспокойся, близок час расплаты...

Глава 11.

Прошло четыре дня, вроде все шло по плану, один агент уже устроился сторожем, второй решил для конспирации подождать до завтра. Я устроился продавцом в ближайшем магазине. Несмотря на представленный выбор, наши пленники предпочли книгам телевизор. Судя по тому, что книги покрылись тонким слоем пыли, похоже, что у них и в мыслях не было почитать. Ну да ладно, это их выбор. С утра я отправился, вниз держа завтрак на подносе. Поднос выпал из моих рук, и посуда с грохотом рухнула на бетонный пол и разлетелась вдребезги. Аллен прибежал вниз, следуя на шум.

– Что случилось?!

– Эта крыса смылась!

– Черт, черт! Теперь нас закроют за похищение.

– Без паники, – ответил я сдержанным голосом.

Я подошел к его креслу. Еще теплое. Он ушел совсем недавно. Второй сидел на месте и извинялся и просил не бить.

– Обзванивай всех, он не мог далеко уйти, я пошел искать.

Взяв битву в руки, я выдержал на улицу. Утро было еще ранее, и все спали, еще есть время. Я бегал как ненормальный по городу с битой в руках, переулок за переулком, улица за улицей, пусто. И тут мне на встречу выехала машина, она ехала прямо на меня. Я уже догадывался кто это, и собирался отпрыгнуть, как она резко затормозила и развернулась дверью ко мне. Я открыл ее и увидел Элис за рулем.

– Залезай давай, чего встал?

Я сел вперед и бросил биту на заднее сидение. Я не успел закрыть дверь, как Элис нажала на газ, и мы тронулись с места. Мы продолжали патрулировать окрестности. Объехав пол города, практически потеряли надежду, когда я увидел на лавочке уставшего от бега толстяка.

– Вон он! – крикнул я, указывая пальцем на него.

Элис сменила скорость и вдавила педаль в пол. Сторож заметил нас, он всхлипнул, его дыхание стало учащаться, испуг на лице был отчетливо виден из машины. Он сорвался с места и, спотыкаясь, побежал по дороге. Не умное решение. Мы поехали за ним, он бежал со всех ног. Он хотел кричать, но ему не хватало воздуха, мы нагоняли его. Элис стала подгонять его бампером, толстяк побежал еще быстрее. Удивительно на что способен организм в экстренной ситуации. Я, будучи в меньшем весе при всем желании не смог бы так бегать. Элис снова толкала его бампером, он скулил как занесённое животное. Впереди свалка, похоже, он бежал именно туда, или быть может само собой так вышло. Он был близко, мы решили не мешать ему. Я взял биту с заднего сидения и был наготове. К счастью, за этой свалкой следит наш человек, его смена кончается через час. Элис совершила полуоборот, я открыл дверь и бросился в погоню. Ярость охватила мой разум, кажется, я обезумел от гнева, меня взбесил его побег. Я уже ничего не видел кроме своей жертвы. Подобно гепарду, я бежал за ним, бросив на это все свои силы. Добыча была близка, еще шаг, еще шажок, осталось только протянуть руку. Он бежал не оборачиваясь. Я замахнулся и со всей силы ударил битой ему по коленке. Тот моментально рухнул на пол и прокатился на земле. Он пытался встать, но я ударил его битой по спине. Он распластался пол земле, тот злой грубый голос перевоплотился в жалобный скулящий. Я пнул его под дых и тот перевернулся, прикрыв лицо руками, он скулил:

– Пожалуйста, не надо.

Мои глаза пылали неукротимым пламенем, я готов был порвать его на части.

– Бегать любишь? Тварь! – я замахнулся и ударил битой по голени, потом по второй, я слышал, как хрустят кости. Он кричал.

– Не надо, я никому ничего не скажу.

– Конечно, не скажешь!

С увесистого удара я вдарил битой ему в лицо, полетели зубы, он начал плакать, и корчиться, прикрыв руками рот, ему было тяжело говорить, но он, все же, пытался.

– Пожалуйста, не убивайте.