Текст книги "Мертвая суть. Возрождение. (СИ)"

Автор книги: Богдан Рассовский

Соавторы: Rassovsii Boghdan
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Хорошо, я позже выйду.

– Твой выбор. Дверь закрывают на ночь. Завтрак скоро будет.

Милдред вышла из палаты. И я остался один. Я мог пройти прогуляться, но, если честно, мне было глубоко плевать на других пациентов. Меня заботило только одно: как бы побыстрее выйти отсюда. Интересно, а что стало с моим имуществом? Кому достались все фабрики? Небоскреб и вообще имя нашей компании? Права была Каролина, надо было раньше задуматься о наследниках. Хотя, вообще-то, если меня признают вменяемым, то мне вернут все, чем я владел. И тогда-то наступит мясорубка, я уже вижу то, как армия моих роботов собранных из протезов штурмует мэрию, конгресс, а затем и белый дом. Оттуда, я думаю, мне будет несложно найти и того, чей образ преследует меня снова и снова, я не психолог, но, думаю, это поможет. Формально, выход из одиночной камеры нужен был мне не столько из-за комфорта, сколько, как ступень выше в пользу вменяемости. В комнате было пусто. Со стороны окна послышался голос:

– Я рада за тебя Ричард, совсем скоро ты обретёшь свободу.

Я, молча, подбежал к двери, посмотрел по сторонам, и, удостоверившись, что никого нет, закрыл дверь и шепотом ответил:

– Что же ты все время так неожиданно являешься, меня же могут заметить.

– Извини, просто соскучилась.

– Я тоже скучал.

Я несколько не уставал обнимать свою “воображаемую” жену.

– Слушай, я тут сегодня кое-что от Милдред узнал, почему ты мне раньше не сказала, что твоя подруга с работы и есть та, что теперь проглядывает за мной?

– Ну не знаю, как то не доходило.

И тут я вспомнил: а ну да, она же не призрак, и даже не Каролина. Каролина мертва. А этот фантом – всего лишь остатки моей памяти о ней, но, зато, задавая ей вопросы, я могу пробудить глубины своего сознания. Как бы ни было прискорбно это признавать, но это так. Она знает только то, что знаю я, и пусть! Мне и так неплохо.

– Что же я о ней ничего не слышал?

– Ты скорее не слушал.

– Думаешь, она знает? Про меня, про то, что Каролина Эбель и Каролина Лоренс – это один человек?

– Если да, то нет причин ворошить прошлое. А если нет, то лучше не стоит говорить, никому неизвестно как она на это отреагирует.

– Ну, хорошо, буду держать язык за зубами.

Тут Каролина внезапно посмотрела в сторону и растворилась в воздухе подобно клубу дыма на ветру. Я почувствовал чье-то присутствие, и обернулся, в комнате было пусто. Но я услышал чей-то голос за приоткрытой дверью. Хотя, скорее это не было голосом, было больше похоже на всхлипы. Я медленно подошёл к двери, и ожидал увидеть там самое худшее. Плач становился громче по мере моего продвижения. Наконец я подошел к двери вплотную, я боялся того что встречу за ней, но все же рискнул и потянул за ручку. Оглядевшись по сторонам, я никого не увидел, но обратив взор вниз, ужаснулся. Это была Милдред, она сидела на полу, облокотившись на стену, справа от нее лежал мой завтрак, она плакала, макияж на ее лице потёк и запачкал белые чулки. Плач ее был достаточно громок для того, что бы она не услышала, как я открыл дверь. Я положил ей руку на плечо и хотел было начать распинаться с извинениями. Но почувствовав мое прикосновение, она подняла голову, и, увидев меня, сорвалась с места и побежала с жутким рёвом. Я побежал за ней, пытаясь все объяснить, но она не сдавалась и продолжала убегать. Вокруг на нас смотрели пациенты. Стоило мед. братьям засечь мою погоню, и они сразу сообщат руководству. Тогда мне точно будет крышка. Но подумал, что мне хотя бы стоит попытаться. Милдред свернула на лестницу, я следом за ней. И когда она, наконец, была загнана в тупик. Я обрадовался, что погоня закончена, но буквально в четырех метрах от нее я внезапно почувствовал жуткую тяжесть и давление на плечах. Милдред отскочила влево, а я рухнул на гладко отполированный пол и врезался в стену под весом двух мед. братьев, что вели погоню за мной. Меня сразу же скрутили и запаковали в смирительную рубашку. Нет-нет! Нет! Только не она снова! Думал я про себя, но я к тому моменту уже был одет. Они подняли меня на ноги, и один из них спросил у Милдред:

– Что случилось?

Милдред замешкалась, вытирая слезы. Я смотрел не нее. С выжидающе жалобным взглядом. Что же она ответит?

Милдред вытерла слезы, отдышалась и посмотрела на меня столь злым и укоризненным взглядом, что я был не в силах смотреть ей в глаза, я и не подозревал что Милдред – божий одуванчик способна к такой ненависти. Собрав в себе силы, она не мгновение остановила свой взор на и мне и ответила им:

– Он хотел меня изнасиловать!

Я полный недоумения и отчаяния начал вопить:

–Это ложь! Она врет!

Но меня никто не слушал, они грубо проволоки меня обратно, в одиночную камеру. Я злился и кричал, что было силы, но они оставались непреклонными, казалось, чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее их крепкие пальцы впивались мне в руку, одно неловкое движения и у меня треснет кость. Меня тащат по полу, я продолжаю сопротивляться. Видя то, как меня заносят в темную, голодную одиночную камеру я оставил ноги по краям дверного проёма и не давал им меня затащить туда. Тут один из них достал дубинку-шокер и ударил меня по правой ноге. Она машинально согнулась и меня все же затащили внутрь, ударившись головой о дверной проём. Дверь закрылась, свет не горел, я встал на ноги и с разбега ударил дверь левым боком, но та уже была наглухо запертой. Я бился снова и снова пока не обессилел. Потом просто сел на пол и тихо заплакал.

– Черт! Ведь я был так близок!

– Я же говорил, ты сгниёшь здесь.

Раздался голос из-за спины, я, не сдержав гнева, соскочил с пола и ударил обидчика с левой ноги, его отшатнул мой удар, но в ответ я получил кулаком по лицу. У него было абсолютное преимущество, мало того что руки его развязаны, так и, судя по всему, в отличие от меня, ему неплохо удается видеть в темноте. Я снова остался беспомощным, но на этот раз у меня не осталось никого...

Глава 5.

Шли дни, недели, месяцы. К моему удивлению, Милдред не отказалась от меня, но это даже хуже. Ведь моя судьба полностью в ее руках, Кларк стал заходить чаще, последний раз принес с собой стул, но использовал его не по назначению. Милдред со мной не разговаривала, она просто следила за принятием таблеток и оставляла тарелку с кашей у порога, бросая трубочку на пол. Мне было одиноко, намного хуже, чем обычно, вел я себя хорошо, но это уже не на что не влияло. Просвета в столь облачный день не было и в помине. Но однажды к моему удивлению Милдред, все же, заговорила со мной, голос ее был холоден и твёрд.

– Вставай, иди за мной.

Мне признаться было страшновато, она потребовала. И я покорно встал и пошел за ней. По уже знакомому коридору она привела меня к кабинету доктора Васнокера. Я недоумевал, неужели она все же пыталась добиться моей свободы. Я зашел внутрь, все тот же доктор, тот же кабинет та же картина, те же вопросы. Но в конце я был удивлен более всего, вместо заключения о переводе из одиночной камеры он потянул мне подписанное заключение о признании меня вменяемым. Как? Спрашиваю я, КАК?! Неужели Милдред все же простила меня и решила помочь? Тогда почему сама не сказала? Может не нашла слов? Или не простила себе то, что простила меня? Так или иначе, я подписал заключение, и доктор Васнокер сказал, что Милдред проводит меня к выходу и скажет, что делать дальше. Я переполненный радостью поблагодарил доктора и направился к выходу. Там меня уже ждала знакомая картина, Милдред у входа, но на этот раз она не была столь довольна сколь прежде. Она, молча, поманила меня за собой, и я пошел следом. По дебрям бесконечных коридоров, нескончаемые лица печальных пациентов погрязших в собственных воображаемых мирах. На горизонте виднелся выход. Вдруг Милдред заговорила:

– Сначала я была зла на тебя, я ненавидела тебя каждой клеточкой своего тела, ты отнял мою лучшую подругу. Ты, наверное, даже и не думал когда увозил ее прочь из города. А ведь у нее тоже была своя жизнь, но это почему-то не брал в расчет.

– Милдред я...

– Погоди, не перебивай. Мы уже подходили к выходу. Так вот, узнав о том, что это был ты, я хотела отомстить, махнув на тебя рукой и тем самым оставить здесь. Но, поинтересовавшись у юристов, я кое-что узнала. Если обвиняемого признают невменяемым, его направят в психиатрическую больницу на выздоровление. А раз ты выздоровел, то твое место за решеткой.

Для меня это оказалось совершенно неожиданным, глаза округлились от удивления и страха, я пытался, было, бежать, но так заслушался Милдред, что не заметил, как ко мне подошли двое мужчин в форме, и застегнули на запястьях наручники в тот самый момент, когда она произнесла последнюю фразу. Милдред обратилась к одному из них:

– Он может изображать сумасшествие, но не обращайте внимание. Просто ему здесь было лучше.

Тот кивнул в ответ, и они увели меня в машину и повезли в тюрьму. Дорога была далекой, ухабистой наступала весна, но осознавая свое положение мне было не до весенних запахов цветущей растительности и не до приятного ветерка развивающего волосы (которых у меня нет). Я был жутко подавлен. Никогда бы не подумал о том, что Милдред меня так подставит. У нее на то были свои причины, и в принципе мне не за что на нее обижаться. Во всяком случае, из тюрьмы выйти проще, чем из психушки. Но, черт, я никогда даже не думал о том, какого там живется. А мне как новичку должно быть особенно сложно. Хотя все там через это проходили. Придется терпеть, ибо у меня нет с собой ничего, что помогло бы мне. Мне книгу не давали в камеру, куда уж там мой самодельный электрошокер. Каролина что-то давно не появлялась, я бы подумал, что иду на поправку, но мужик в маске напротив меня говорит об обратном.

– Стоило догадаться, что ты окажешься именно здесь.

– Пошел ты, тебя это не касается, я все равно до тебя доберусь.

– Завязывай Ричи, брось ты эту идею. Что тебя заставляет думать, что даже если ты меня найдешь, я так легко сдамся без боя?

– А мне и не надо что бы ты сдавался.

– Посмотрим Ричи, посмотрим.

Машина остановилась, слышались шаги, несмотря на то, что на улице было не так уж и жарко. Но, видно, мы давно ехали под открытым солнцем, что воздух внутри стал горячим и сухим настолько, что казалось он непригоден для вдыхания. Двери раскрылись, к моему удивлению они были очень любезны со мной. Они вежливо попросили выйти из машины, и, не прикасаясь, повели за собой. Водитель оформил какую-то бумагу с директором тюрьмы, указывая на меня пальцем. Я себя чувствовал как животное из зоопарка. Тот кивнул и меня повели дальше.

Здание тюрьмы было сравнительно большим. Это было не просто здание, а целая плантация зеков, меня вели в блок 4а. В каждом из блоков по два этажа, стены были сделаны из жёлтого кирпича, маленькие зарешеченные окна, и все по периметру ограждено пятиметровым забором. На углах стояли смотровые площадки с прожекторами, на вершинах красовались сети из колючей проволоки. Внутри была видна дверь в гардеробную, там стоял целый ряд шкафчиков с униформой. Пройдя глубже, перед нами предстал пропускной пункт. За бетонной стеной, закрытыми толстым стеклом окнами сидел мужчина в черной форме с фуражкой, козырек, которого отражал свет глянцевым блеском. Видно, он осуществлял фейс контроль. Дверь за нами закрылась, громко ударившись о железный проем, меня с непривычки передёрнуло, а сопровождающие даже не шелохнулись. Я заметил у него на стойке стоял радиоприемник, Увидев их, мужчина за стеклом кивнул и протянул руку к приборной панели, открылась вторая дверь, ведущая в глубины этой двух этажной обители униженных и оскорблённых. Один из сопровождающих на момент куда-то пропал, но очень скоро он нагнал нас, но в руках у него было какое-то ярко оранжевое полотно. Он передал его мне. Разглядев поближе, я понял, что это моя форма. Короткий коридор, одна запертая дверь, и вот я прибыл. Двух ярусное строение чем-то напоминало римский Колизей. Странно что они не находили опасной такую конструкцию, ведь упав сверху на бетонный пол чревато травмой посерьезнее простого ушиба. Тона были непривлекательны, с одной стороны это серые бетонные стены, а с другой они, почему-то, передавали ощущение жизни бьющей ключом. Словно за этими стенами все живет своей жизнью. В каком-то смысле так и есть, ведь свои порядки, свой образ жизни, даже своя валюта. Меня ударили дубиной, и мы направились дальше. Как же прекрасно, что у них здесь обычные дубины, а не комбинирование, а то я уже беспокоился, как бы нервный тик не заработать. Меня завели на второй ярус и, пройдя три холодные и отдающие сыростью камеры, меня завели в четвертую. На нарах сидел лысый мужчина. Читая книгу, он якобы и не заметил моего присутствия. Глаза его были крохотными, хмурыми, лоб впалым переносица и брови сливались в единую букву “Т”, лицо вытянутое, телосложение внушительное. Мне было не по себе, я чувствовал себя хлюпиком. Я сделал шаг вперед и дверь за мной с трещащим грохотом захлопнулась. Я решил проявить инициативу и первым поприветствовать своего сокамерника:

– Добрый день, я ваш новый сосед по…

– Сядь.

Я подошел, и сел на другую сторону нар.

– На пол! – повысив тон, ответил он, не отрываясь от книги.

– Мне и тут неплохо, – не удержавшись, ответил я с долей дерзости.

Тот захлопнул книгу и с размаху ударил ей меня по голове в надежде, что это откинет меня в сторону, но не вышло. Он на мгновенье подумал, и ответил:

– Я удав.

– А имя?

–Хватит и прозвища.

– А почему удав?

– Много вопросов… но если тебе интересно, я люблю душить людей. Последний был храпящий сокамерник.

Я на миг задумался, благо я не храплю. Удав разглядывал мою лысую голову, усеянную двумя сверкающими пластинами и на ногу.

– Меня зовут Ричи.

– Ты больше похож на терминатора. Будешь металхэдом.

– Но меня зовут Ричард, – отчаянным возгласом произнес я, пока Удав меня опять не перебил.

– Я сказал, будешь металхэдом.

– Хорошо, хорошо, металхэд, так металхэд.

– За что сидишь?

– За... За убийство в состоянии аффекта... Если точнее из-за галлюцинации, вандализм, и попытку изнасилования, с последним медсестра наврала.

– Тогда тебе, скорее, в психушке надо сидеть.

– Я только оттуда. Но когда я вылечился, они сочли что мне еще нужно посидеть за решеткой.

– А зачем ей было тебя подставлять?

– Потому что… потому что я убил свою жену, которая была в то же время подругой той медсестры…

– Да, запутано все у тебя...

Мне было неприятно об этом рассказывать, и под конец я опустил голову в печали.

– Да ладно, взбодрись, – произнес Удав, стукнув меня в плечо, но легче мне не становилось.

– В общем, здесь не место пускать нюни, и то, что я с виду дружелюбен ни о чем не говорит. Мой тебе совет, никому не доверяй, тут целая куча крыс готовых кинуть тебя в любой момент. По сути, вся тюрьма это сплошной крысиный питомник.

– А есть кто-то вроде авторитетов?

– Есть, но с этими ребятами лучше не сталкиваться. Если надо, они сами найдут тебя.

– Ясно, и чем здесь обычно занимаются?

– Разным. Кто-то читает, – он потряс книгой, – кто-то тренируется, кто-то устраивает разборки. Пара придурков до сих пор пытаются сбежать. Но они – это отдельная тема.

Интересно, значит есть еще люди, не потерявшие надежды выйти отсюда. Хорошо было бы с ними встретиться, глядишь, втроем сможем затеять что-то реальное.

– А почему ты их зовешь придурками?

– Потому что отсюда невозможно выйти. Лучше просто досидеть свой срок и не выпендриваться.

– Как бы я смог с ними связаться?

– Очень просто. С двенадцати до шести нас выпускают в общий зал, по которому ты сейчас проходил. Но боюсь им будет не до тебя, наверняка, опять прорабатывают очередной идиотский план.

– Хорошо, поможешь найти?

– Смогу показать пальцем если хочешь.

– По рукам.

Наступило неловкое молчание, хотя неловким оно было только для меня, Удав продолжил читать, судя по обложке какой-то детектив. Но мне было скучно, и ради интереса я решил поинтересоваться:

– А ты-то за что сидишь?

– Я же говорил, люблю душить людей.

– Понял, понял.

Ну ладно, с Удавом все ясно. Осталось дождаться двенадцати, всего полчаса, думаю, они будут не против моей помощи. Правда, если они на самом деле придурки, то договориться с ними будет не просто. Хотя нет. Если они все-таки придурки, ими будет проще манипулировать, и они уцепятся за любую возможность увеличивающею их шансы на успех. Я отошел в сторону и переоделся, не дело все-таки расхваливать здесь в больничном халате. Ярко оранжевый костюм был даже чем-то симпатичен. Прозвенел пронзительный звонок, от неожиданности меня передёрнуло, Удав и не шелохнулся. Мгновение спустя, двери распахнулась. Значит на дистанционном управлении, гидравлика? Нет, вряд ли, слишком много жидкости требуется, да слишком шумно для гидравлики, и потом – это дорого. Электромагнитный заслон? Тоже вряд ли, много электричества. Механика! Точно, снизу и сверху скрытая от наших глаз зубчатая конструкция. Электродвигатель – оптимальный вариант. Невольно задумываясь, я разглядывал решетку, посмотрев повнимательнее, в нижнем углу я увидел шестерню диаметром около пяти сантиметров. Прекрасно, я был прав. После работы механики дверь, вероятно, просто захлопывается, но, подойдя к замку, я не увидел никаких признаков, что замок механический. С обеих сторон я видел просто сверкающую хромированную поверхность. Электромагнитный замок! Точно, поэтому не требуется ключей, и замков. Меня оторвал от мыслей хлопок по спине, то был Удав.

– Пошли, че встал? – ничего не отвечая, я отправился следом за ним.

Вокруг заключенные стали медленно выбираться из своих берлог. Кто-то подробно дикому зверю вырывался, услышав возвещающий звонок, кто-то медленно и не торопясь, потягиваясь и зевая на ходу. Удав шел к лестнице, его безмятежная походка говорила о том, что он здесь достаточно давно, и чувствует себя как дома. Книгу он зачем то взял с собой, вероятно книга оружие против глупых голов и в прямом и переносном смысле. Многие пропускали меня мимо, не замечая, но еще многие не спускали с меня глаз, и пристально наблюдали за каждым моим шагом. Вероятно все из-за железа, что у меня на голове и железной ноги. Ну еще бы, привлекает внимание. Хотя вообще-то мы уже давно были в бизнесе, люди уже должны были привыкнуть. Но они все-таки не спускали глаз. Признаться, это раздражало.

– Веди себя естественно. Чё ты сгорбился?

Я попытался выпрямиться, но походка получилась чересчур пафосной, найдя, наконец золотую середину я двинулся дальше за удавом. Вопреки ожиданиям, вокруг не видно драк, но было все-таки шумновато. На нижнем ярусе было видно, как заключенные делятся на отдельные группы. И каждый беседует о своём, в углу вижу двух мужчин, что передают что-то друг другу. У одного в руках я увидел четыре сигареты. Местный бартер. Удав ткнул меня локтем, я обернулся он указал пальцем на двух мужчин стоящих в углу которые что-то активно обсуждали. Удав пропал из виду, и у меня был только один путь. Я шел, не глядя под ноги, людей было много, все о чем-то говорили, его я их не слышал. Я на что-то наступил, но продолжил путь, я уже предвкушал побег, как вдруг меня что-то подняло и крепко сжало. Позади стоял разъяренный зек. Его голос был наполнен пафосным блатом:

– Ты мне ногу отдавил, пи**р!

– Не горячись. То была случайность.

Я смотрел на этого питекантропа с ощущением полного душевного спокойствия. Но тот был зол и никак не унимался. На лице крестообразный шрам, ростом около метр восемьдесят.

– Ты че, считаешь, что со своим железом крутой такой?!

– Не тупи, я просто случайно наступил тебе на ногу.

– Теперь ты называешь меня идиотом, совсем нюх потерял?!

Ох уж эти зеки, вечно делают из мухи слона. Как с ними говорить?

– Я этого не говорил.

– Как не говорил, когда я слышал, что сказал.

Вымотавшись от совершенно бесполезно диалога ни о чем, я скривил лицо в признательно раздражительной гримасе и ответил:

– Слушай мужик, оставить меня в покое, не до тебя.

– Все, ты попал. Теперь живым у меня не выйдешь.

Он отошел в сторону и встал в стойку, забавно шатаясь. Я тоже сделал шаг назад.

– Так, успокойся. Нет нужды прибегать к насилию, оно ничего не решает.

Но тот не ответил, а лишь закричав воинственным криком, что из его уст звучал просто смешно, и побежал на меня. Я отпрыгнул.

– Еще раз говорю: спокойно, я не хочу драться.

Он промахнулся, но, развернувшись, снова прыгнул с вытянутой ногой, я опять отскочил.

– Не доводи.

Тот не прекращал своих попыток нанести удар, вокруг нас уже собралась толпа ликующих зевак, кричащих в один ритм "бей, бей, бей". Нельзя было сказать, на чьей они стороне, хотя возможно они просто садисты, но садисты не обычные, а косвенные, так как они только смотрели. Но нельзя было сказать наверняка, когда их терпение не выдержит и они сами полезут на рожон. Но самый вероятный вариант – это просто скука, в принципе здесь больше нечем заняться. Краем глаза я заметил, что тех двоих уже нет в том углу, где они были. Легкое замешательство привело к тому, что я пропустил удар. Оппонент был доволен, но выражение моего лица ввели его в испуганный транс. Толпа одним голосом произнесла разочарованный возглас. Я нахмурил брови и нанес внезапный удар своей железной ногой, он пытался заблокировать его, но руки пали под самосвалом молниеносного удара и вместе с ними я повредил и брюшную область. Обидчик пал, не проронив ни слова. Толпа ликовала, в круг ворвались еще трое мужчин. По-видимому, его друзья. Один впереди, из его агрессивной походки я сделал вывод, что он сейчас нападет и пошел на него в ответ. Взяв за плечи, я ударил с головы по носу, на меня напал приступ ярости, и я не видел ничего кроме врагов. Я начал безжалостно забивать его руками, потом ногами. Совсем забыв о паре других, пропустил удар в живот. На миг скрючившись, я поднял голову и лишь успел углядеть приближающийся кулак. Опять боль, один успел обойти меня сзади и схватил за руки, а второй наносил удары в живот. Мне было больно, я злился, но силы покидали меня. В толпе я увидел убийцу в маске. Он смеялся, его золотой зуб сверкал от света ламп, я разозлился сильнее, издал пронзительный крик, напряг избитый пресс и подтянул колени к груди. Под моим весом держащий согнулся, и удар адресованный моему живому, попал в лицо того что держал. Его откинуло, он отпустил меня, я завел левую щиколотку за ногу избивающего, а правой ударил в колено. Колено согнулась... Но в другую сторону подобно лапке кузнечика. Он издал жуткий крик боли, рвущийся из глубин его черной душонки. Держащий до сих пор корчился от удара своего товарища. Слыша крик того парня с поломанной ногой, в толпу ворвались тюремщиками. Зеки разошлись, на голом полу остались лежать только я и тот парень. Даже зачинщик драки спрятался в толпе. Чёртова крыса, ладно меня подставил, а того, что за него вступился, бросил. Тюремщики не стали разбираться в том кто начал, с первого взгляда было видно, что виновник я. Не говоря ни слова, они начали избивать меня резиновыми дубинками. Того беднягу унесли в мед. пункт. Когда я уже совсем обессилел, меня поволокли куда-то. Неужели? Нет, нет, только не туда. У них и здесь есть одиночные камеры. Тюремщики забросили меня туда и закрыли дверь. Судя по всему, сегодня я ложусь спать без ужина и раньше времени. Опять тьма, но на этот раз здесь было холодно и сыро. Не могу сказать, что хуже, чем в больнице, здесь, по крайней мере, есть возможность выпустить пар. Как, например, сегодня. Черт, я ведь, наверняка, нажил себе этим врагов. Не стоило устраивать все это. Но ведь устраивал не я, но и молчать под ударами тоже не вариант, подумают, что я тряпка. В общем, время покажет.

– Ты правильно сделал.

– Кто здесь?!

Из тени вышел знакомый силуэт, я сплюнул кровь, что так и рвалась наружу через разбитую губу.

– Ах, это ты, Каролина.

Я снова лег на пол, где было сыро, но моя форма была из непромокаемого материала.

– Если бы ты не ответил, тебя сделали козлом отпущения и не давали спокойно жить.

– Да, наверное, но теперь у меня, возможно, есть враги. Да и создал проблемы в первый же день пребывания здесь.

– Все равно, ты показал свою натуру и установил твердый стержень того, как им следует с тобой разговаривать.

– Спасибо тебе Каролина, ты всегда меня поддерживаешь, когда это нужно больше всего.

Она подошла поближе и присела на корточки. Я привстал и обнял ее. Что бы было с моим рассудком, если бы не мой помутившийся рассудок. Парадокс? Может быть, но я счастлив тому, что она рядом.

Глава 6.

Ночь была холодной, темной. Мне не привыкать, в конце концов, не малое время провел в такой же камере. Рано утром дверь открылась, глаза обжигал яркий свет энергосберегающих ламп, я зажмурился. Открыв глаза, увидел темный силуэт. Он зашёл внутрь, вместе с ним еще один. Они взяли меня за плечи повели обратно в камеру. Удав спал, я прошёл внутрь, дверь закрылась и канвой ушел. Было еще ранее утро, за окном было темно. Я уселся на свои нары и, не выдержав усталого натиска, пал на них и заснул. Пару часов спустя в глаза ударил солнечный луч, я встал и увидел, что удав уже не спит, он снова читает. Странно то, что он читает по столько часов в день, а страницы словно и не перелистываются и книга не становится меньше. Может он не умеет читать? Или просто делает вид, что бы казаться умнее.

– Проснулся? Ты что вчера устроил? – не отрываясь, от чтения произнес Удав.

– Не я начал, – зевая, произнес я, одновременно прикрывая рукой то назойливое солнце, что так отчаянно пробивается сквозь веки.

– А зачем ответил?

– А что мне оставалось?

– Тоже верно...

– Кто-нибудь уже желает моей крови?

– Тебя хочет видеть Айспик.

– А он кто?

Перелистнув страницу, Удав ответил:

– Увидишь…

Да уж, не хватало мне еще этих разборок. Что я за человек, вечно в какое-нибудь дерьмо вляпаюсь. Ну что же остается, пока с ним решу вопрос, а потом найду тех двоих. Время близилось к двенадцати, Удав был не таким разговорчивым, каким показался в первый день. Звонок, дверь и я снова на "свободе" пройдя по лестнице, я, было, собирался искать этого самого Айспика, но меня перехватили еще на лестнице. Какой-то худощавый, молодой парень, немного трясся. Он вел сквозь дебри людей, и только просил на этот раз смотреть под ноги. Наконец он довел меня до некой группы, в центре которой стоял большой пузатый мужчина, возрастом около пятидесяти. Волос переливался от темного до седины. Была то ли короткая бородка, то ли заросшая щетина. Он стоял спиной ко мне, но, увидев меня, его свита начала оборачивался, и, наконец, повернулся он сам. Мне в глаза сразу бросился его глазной протез, одна из моих разработок re-53. Круглая железная оправа и матовая зелёная двухслойная линза. Довольно старая модель, одна из первых в своём роде. Внутренний защитный заслон закрыт, глаз неисправен. Он посмотрел на меня своим единственным зелёным глазом изучающим взором, улыбнулся и сказал:

– Металхэд. Гроза парней, разбрасывающих свои ноги по проходной алее, будьте осторожны ребят, а то ведь ноги переломает.

Всей компанией дружно посмеялись, но, отсмеявшись, он приподнял руку говорящую "хватит", и они прекратили. Айспик протянул руку, я протянул свою а ответ.

– Ладно, не принимай близко к сердцу. Насчет вчерашнего не беспокойся, за этого придурка Родригеса я впрягаться не стану. Но все же, без весомой причины драки начинать не надо. Ты это уже наверно по опыту в камере одиночке знаешь, не говоря уж о резиновом граде дубинок.

– Не в первой.

– Но я тебя не за этим звал, просто, когда вчера ты это учинил, я разглядел твое лицо, и понял что ты, ни кто иной, как Ричард Лоренс – глава той компании, что выпускает протезы.

– Он самый, но откуда ты...

– Видел по телику.

– А, ну да, я же в рекламе снимался. Я так понимаю дело в глазе?

– Именно в нем.

– Ты не против, я…

– Да-да.

Я приблизился и рассмотрел его поближе, так, внешняя плата вроде в порядке, открутив сам глаз, я проверил внутреннюю плату и все соединительные штекеры. Они тоже в порядке, но вот беда номер один, батарея села. Рассмотрев сам глаз, я увидел второй дефект, линза треснула. Осмотрев все более детально, больше дефектов не обнаружил. Прикрутил глаз обратно и заговорил с Айспиком.

– Батарея погибла, и линза треснула.

– И?

– Линзу можно даже из куска стекла сделать, ну а батарею… нужна новая.

– В описании было сказано, что батарей там нет.

– Да, но без нее усилитель сетчатки не будет работать. Сейчас ты им ничего не видишь, потому что кусочек линзы застрял, и не дает двигаться защитному заслону.

– Что тебе нужно?

– Говорю же, линза и батарея.

– Ты же понимаешь, что здесь не то, что деталей, здесь даже мусора не найти.

– Да, но без них никак.

– Хорошо, я напрягу кореша на воле. Ладно, можешь идти, не беспокойся, я в долгу не останусь.

Удивительно, как быстро здесь все происходит, то ли жизнь в тюрьме такая резвая, то ли мне просто так везет. Но могу сказать без тени сомнения, здесь намного лучше, чем в психушке. Я направился в толпу и начал высматривать тех двоих, что искал сначала. В толпе их было не видно, но тут я хлопнул себе по лбу вспомнив про Айспика, он же наверняка здесь всех знает. Я вернулся обратно, в той же компании, в том же положении что и тогда, когда я подошел, они что-то обсуждали.

– Слушай, а ты знаешь одних парней, что все время пытаются сбежать.

– Да, а зачем? Хочешь ноги переломать, что бы не бегали? – он засмеялся, а с ним и его свита. Я дождался, когда смех стихнет и ответил.

– Нет, они… они… мои старые друзья. Хотел повидать.

Айспик пальцем указал в сторону, где стояли они, почему же я их не заметил? Ну, да ладно, я поблагодарил и пошел к ним. Поглядывая под ноги, я таки до них добрался. Они словно и не заметили меня.

– Извините, Металхэд...

– Нет у нас сигарет, мы и так вам все отдали.

– Вы неправильно поняли, я не от Айспика. Только вчера прибыл.

– Но прозвище уже успел получить.

– Нет я… однокамерник дал, неважно. В общем, я инженер, и слышал о ваших делах…

– Каких таких делах? Мы мирно живем.

– А не агент ли ты часом?

– Нет-нет, меня зовут Ричард, Ричард Лоренс, когда-то был Ричардом Хорном.

– Что значит когда-то?

Ответил один из них, а второй приоткрыв рот, смотрел на меня, будто пытаясь вспомнить во мне лицо давно потерянного друга.

– Я тоже вгляделся в его лицо, оно было до боли знакомо, но я не мог вспомнить, откуда я его знаю. Кажется, я начинаю вспоминать, нет, не может быть...

– Джейк?! Это ты?

– Ричард? Да это ты Ричард Хорн! Глазам своим не верю! Сколько лет приятель? Что у тебя с головой.

– Казалось, век не виделись!

–Ты его знаешь? – спросил второй, недоумевающее смотря на наше проявление эмоций.