Текст книги "Тридцать три года спустя (Бэтмэн - 3)"

Автор книги: Билл Флэш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

На поясе у Уэйна был двухканальный передатчик. Это устройство было гораздо более сложным, чем у его временных коллег-охранников. Он мог связаться непосредственно с комиссаром Гордоном. В конце концов, гагаузы находились в стране без виз. Можно было задержать их и пресечь всю эту сделку с оружием. Но от нее тянется множество нитей, за которые тогда невозможно будет ухватиться. Бэтмэн стиснул зубы и вернулся в галерею.

В зал вошли две женщины. В мозгу у него тут же включился сигнал тревоги. Обе были молоды и оживлены, очень отличались друг от друга по одежде и манерам, но это был Готам-сити, где не признавали правил. Каждая из них могла находиться внутри кошачьего костюма. Ему не удавалось подойти поближе, не привлекая к себе внимания. Одна из них постоянно наблюдала за ним. Принимая во внимание настороженность Женщины-кошки, Бэтмэн счел это положительным знаком. Его уверенность усилилась, когда обе уселись на скамеечку в менее людной соседней галерее, вне досягаемости камер. Бэтмэн присматривал за ними часа два; затем они ушли, и он мог только гадать, не упустил ли он редкую возможность.

Человек, которого он больше всех ждал и надеялся увидеть, появился за полчаса до закрытия. Тигр пробил себе дорогу к бархатным шнуркам, и наклонился вперед как можно дальше, едва не потеряв равновесие. Другой охранник похлопал его по плечу и попросил быть посдержаннее. Тигр бешено сверкнул глазами при виде формы.

–Везет же некоторым,– заметил Брюс Уэйн для затравки разговора. Голос он изменил настолько же, насколько изменился внешне. Вряд ли Тигр отождествит его с Бэтмэном.

–Только не мне,– ответил Тигр, поколебавшись, но не отступая.

–И подумать только, нашел у себя на чердаке,– Брюс сделал паузу, достаточно длинную, чтобы на лице Тигра отразилось недоверие.– Интересно бы знать, однако,– продолжал он,– что еще там у этого Брюса Уэйна на чердаке. Если вы понимаете, что я хочу сказать.

Тигр изменился в лице. Подозрительность сменилась задумчивым прищуром. Он изучал охранника и обдумывал идею, которую тот заронил ему в голову. "Да уж,– процедил он.– Хотелось бы знать". Не то чтобы он сразу поверил в чудесную находку на уэйновском чердаке, но уж больно легко музей заглотил наживку. Различные гипотезы возникали в уме Тигра и тут же отвергались. Сейчас у него были другие задачи.

Например, добыть икону из музея и вернуть благосклонность Связного. Грабеж не был его сильной стороной. Икона находилась на вершине дешевой плексиглазовой колонны под тонким акриловым колпаком. Никакой охраны, кроме этих нанятых копов средних лет, видно не было. Впрочем, он мог заблуждаться на этот счет. Как он заблуждался насчет ценности иконы. Ему не приходило в голову, что та темная, какая-то нелепая картина в руках у русского не была той иконой, которую собирался приобрести Связной. Он полагал, что новая, открытая для обозрения картина будет столь же уродливой, но теперь видел золото и драгоценности и знал, что не может позволить себе ошибиться еще раз.

–А вы, ребята, тут всамделишные,– спросил он охранника, все еще стоящего рядом,– или так, для показухи, а настоящая охрана в другом месте?

–Мы всамделишные,– довольно искренне ответил Брюс Уэйн.– Они не включают свои приборы до закрытия галереи, иначе сигнализация сработала бы, когда ты наклонился так далеко над этими шнурами.

–У них безотказная система, да?

–Безотказных систем не бывает,– сказал Брюс многозначительно и улыбнулся.– Как тебя зовут, парень? Ты мне нравишься.

Тигр ответил на улыбку. Ему тоже понравился охранник. Он нутром чувствовал, что они друг другу подходят и с ним можно иметь дело. Тигр обычно не испытывал симпатии к незнакомцам. Где-то в глубине души шевельнулось сомнение, но он его отбросил. Тигры его испытывали. Пришло время довериться инстинкту. "Зови меня Тигром. Ты не против того, чтобы рассказать мне немного об этой системе и том почему она не такая уж безотказная? Я могу сделать так, что ты об этом не пожалеешь". Охранник колебался; это хорошо, подумал Тигр, парень не слишком жадный. "Я сам собираюсь заняться подобным бизнесом. Мне нужны, люди вроде тебя, которые знают о системах безопасности и всей этой чепухе".

Брюс Уэйн заставил себя изобразить некоторую нервозность. Он оглянулся вокруг, как человек, что-то скрывающий. "Не здесь,– прошептал он.Надо все обдумать, Тигр. Может, попозже".

–Такие возможности не ждут. Хочешь играть– играй сейчас, я тебя принимаю. Мне не нужны парни, которые все обдумывают.

–Тогда я в игре. Я твой человек,– сказал Бэтмэн без дальнейших колебаний.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Брюс Уэйн вернулся в комнату охраны в подвале музея. Убедившись, что никто не подсматривает, он позвонил по спецсвязи Альфреду и сообщил, что наживку проглотили, и он выходит на контакт. Альфред должен был обеспечить поддержку Брюсу Уэйну и Бэтмэну, а также держать связь с комиссаром Гордоном, если поступит бэтсигнал. Он должен был быть готов принять от Бэтмэна и любой другой, необусловленный сигнал.

Затем Брюс Уэйн надел обычную рубашку и брюки, набил карманы фальшивыми удостоверениями, проверил грим и направился к грузовой эстакаде музея на встречу со своим новоиспеченным партнером.

Тигр повел его в нижний город в вонючий бар, где свет исходил от неоновых букв, рекламирующих различные сорта пива. Большинство завсегдатаев толпилось вокруг стойки, следя за трансляцией баскетбольного матча. Местная команда выигрывала с большим счетом, а это был бар местной команды. Никто не обратил внимания на незнакомца, когда Тигр заказал два пива и уселся за свой любимый столик в углу.

Глубоко войдя в образ, Брюс Уэйн ничему не удивлялся. На время он стал одним из обитателей низших слоев города; их мир стал его миром, их правила– его правилами. Бэтмэн перестал существовать, разве только в качестве врага. Покачиваясь на стуле с расшатанными ножками, нянча в руках кружку дешевого пива, преображенный Брюс находился в своей стихии, не испытывая ни малейших неудобств.

Пара кружек ушла под разговоры. Вернее, пил Тигр, а его новый друг говорил. Подперев подбородок рукой и отпустив туманное замечание насчет врачей-убийц с их адскими таблетками, Брюс проигнорировал стоящий перед ним алкоголь. На лету он слепил криминальную историю своей жизни, выдергивая яркие куски из практики Бэтмэна. На Тигра его рассказ произвел глубокое впечатление. Как ни крути, Тигр был уголовником, а уголовникисамые впечатлительные люди на этой планете. Каждый из них считает себя самым хитрым головорезом среди собравшихся, парнем, прошедшим огни и воды, для которого не существует никаких правил. Но все они чрезвычайно доверчивы. Каждый раз, как Брюс Уэйн льстил своему компаньону, Тигр все больше убеждался в том, что нашел соратника, которому можно доверять.

Постепенно, по мере того как надвигалась ночь, а пиво убывало, Уэйн начал управлять разговором. Он обменивал информацию об импровизированной системе безопасности вокруг иконы на информацию о Связном. Но, хотя Тигр с готовностью признался, что выполняет определенную работу для загадочного посредника, Брюс Уэйн отчетливо понял: Тигр делает только то, что ему велят и ничего не знает о стратегических планах хозяина. Умом он понимал, что иначе и быть не может, но в душе теплилась надежда.

Тигр сильно напился. Брюс внимательно ловил каждое его слово; всегда есть шанс, что в пьяном бреду проскользнет нечто полезное. А Тигр, полагая, что, наконец, обрел слушателя, способного понять и оценить его таланты, принялся безостановочно молоть о судьбе и трансформации.

–Сегодня твой счастливый день,– говорил он, помахивая пальцем перед носом Бэтмэна.– Ты еще поблагодаришь свою звезду за то, что стоял перед иконой, когда я вошел. Ты станешь богатым человеком. Только подожди и сам увидишь. Ты еще скажешь: спасибо тебе, Тигр.

–Я уже говорю,– сказал Брюс восхищенно.– У тебя такие связи.

–Да. Да, это правда,– Тигр сел прямо. Он посмотрел на часы и осушил кружку.– О'кей. Пора идти. Надо кое с кем встретиться. Значит так: говорю я, понял? Когда я тебя введу, можешь говорить. Но ты не знаешь босса, так что стой и не дергайся, когда увидишь его, о'кей? Ты еще не выбросил эту салфетку, на которой рисовал?

Брюс покачал головой. Он уничтожил примерную схему системы безопасности музея. Сила привычки, объяснил он, пожав плечами. Тигр разволновался, требуя, чтобы он быстро нарисовал еще один чертеж.

–Это же твое рекомендательное письмо. Босс увидит, что ты знаешь, о чем говоришь, и что ты действительно можешь достать ему эту долбанную икону, и тогда он примет тебя в организацию.

–А мы что, увидимся с боссом?– Брюс застыл над недорисованным чертежом.

–Ну да. Более или менее.

Бэтмэн тщательно и аккуратно дорисовал схему. Необходимо было учитывать, что Связной умнее своего помощника. А также то, что человек, который выжил в борьбе с законом в течение полувека, способен вычислить подставное лицо. В настоящий момент икона не принадлежала никому. Если ей придется пожертвовать, как пешкой в шахматной партии, чтобы открыть Бэтмэну двери в организацию Связного, Брюс Уэйн сумеет это пережить. Аккуратно сложив салфетку вчетверо, он засунул ее в бумажник и пошел вслед за Тигром из бара.

Они прошли бок о бок несколько кварталов. Брюсу было интересно, списал ли Связной Тигра в расход или нет. Такая возможность не исключалась. Инцидента, подобного нападению на гагаузов возле дома 208 по Броуд-стрит, было бы достаточно, чтобы уволить офицера любой армии, и, более того, навязчивые разговоры Тигра о судьбе и трансформации явно указывали, что с головой у него не все в порядке. Наконец, Брюс увидел ощетинившийся антеннами почтовый фургон, сворачивающий в боковую улицу перед ними. Он припарковался у обочины и ждал с зажженными фарами и мотором, работающим на малых оборотах. Никто не выходил из него и никто не входил. Под слоем латекса и грима чувства Бэтмэна обострились в напряженном предчувствии.

Тигр торопливо переговорил с водителем, который быстро оглядел Брюса Уэйна прежде, чем тронуться с места. Брюс стоял на нижней ступеньке подножки, ежась от ветра и пыли, и следил за каждым движением водителя после того, как Тигр исчез в фургоне. Он не пытался завести беседу или наладить конспиративный контакт. Из всего увиденного можно было заключить, что организация Связного строилась на принципе ограниченной информации, и водителю не полагалось ничего знать о незнакомце, стоящем на подножке перед открытой дверью в то время, как машина набирала скорость.

Брюс Уэйн был абсолютно не готов к вибрации и шуму, внезапно охватившим машину. Он вцепился в поручни обеими руками, чтобы не упасть назад на мостовую; заткнуть уши было нечем. Меньше, чем через минуту пытка прекратилась, снизившись до вполне терпимой тряски и визга. Бэтмэн потряс головой, чтобы придти в себя, и уловил ехидную улыбку водителя, успевшего надеть ярко-желтые защитные наушники. Он ответил белозубой ухмылкой и поднялся по ступенькам как раз вовремя, ибо перегородка, отделявшая кабину водителя от фургона, скользнула в сторону.

–Ты можешь войти,– сказал Тигр.

Мелкий жулик, которого изображал Брюс, был ошеломлен обступившим его иллюзорным миром. Он застыл на месте с открытым ртом, в то время, как настоящий Брюс Уэйн анализировал увиденное и заносил в память детали. Одно технологическое чудо на другом, ну как тут не восхититься очевидной гениальностью Связного. Камеры и сенсорные датчики, разумеется, были скрыты от его взора; он видел только голографическое изображение, то же, что и Тигр, но Бэтмэн был здесь единственным, кто мог в полном объеме оценить гений, создавший эту иллюзию. Постепенно, когда он извлек из увиденного все, что мог, Брюс Уэйн разрешил мелкому жулику сделать нерешительный шаг в сторону Тигра и слабо мерцающей голограммы.

–Что это?– спросил он благоговейно. И схватился за ближайшую видимую поверхность. Рука исчезла, как он и ожидал. Он изобразил панический ужас и рухнул, пронизав собой иллюзорный предмет. Падая, он быстро успел окинуть взглядом передающее оборудование, а потом подполз к голограмме. Ему удалось вполне достоверно изобразить человека, чьи ужаснейшие кошмары воплотились наяву.

–Считай это обрядом посвящения,– бесцветно сказала голограмма.

Брюс Уэйн поднялся с колен. Не удивительно, что описания этого человека никогда не совпадали. Человек, сумевший создать столь совершенную голограмму, способен преображаться сотни раз. С другой стороны, человеку, создающему такие иллюзии, приходится посылать в фургон мощнейший сигнал. Безусловно, он закодирован и засекречен, но вполне реален и может быть обнаружен.

Ты попался, Гарри. Эта мысль уверенно возникла в мозгу Бэтмэна. Брюс опустил голову и прикрыл глаза, чтобы телеметрии было труднее добраться до него.

–Я сказал боссу, что ты можешь добыть икону.

Брюс выпрямился и тут же подвергся пристрастному допросу голограммы. Он представил чертеж на салфетке, прикидывая между тем, удается ли Связному получать из фургона информацию в режиме реального времени и каким образом он это делает, или же он откладывает тонкий бумажный лист для позднейшего изучения. Ему было велено положить чертеж на голографический стол, где он наполовину скрылся, наполовину остался вне иллюзорного изображения. Голограмма Связного сделала движение, словно склоняется над тем местом, где лежал листок. Ее глаза сузились, а лоб покрылся морщинами в притворной задумчивости. Внимательно наблюдая всю сцену, Брюс заметил красный луч оптического сканера, быстро двигающийся по поверхности салфетки; заметил он и точно такой же луч, исходящий из пола и сканирующий оборот листа. Брюс Уэйн представил себе Связного, подавшегося к экрану дисплея, на котором сканер воспроизводит рисунок, в то время как другой оптический сканер фиксирует его собственные движения.

Шахматная партия между Брюсом Уэйном и Гарри Маттесоном началась.

–Мне это нравится,– сказала голограмма.– Тебе раньше приходилось выполнять такого рода задания,– это была констатация факта, а не вопрос.– Сколько времени тебе потребуется?

–Пара дней. К концу недели. Лучше всего в следующую субботу. Это последний день экспозиции, и музей закрывается до вторника,– к этому времени Брюс Уэйн сумеет полностью изменить систему безопасности, разумеется, в том случае, если решит не отдавать Гарри икону.

–Хорошо. Оставь водителю список того, что тебе нужно. Он встретится с тобой, скажем, в следующую среду вечером, в десять, перед театром МакАлистера...

–Босс?– внезапно вмешался Тигр с обеспокоенным, растерянным выражением на лице.

–А ты должен уладить дело с нашими друзьями, бессарабскими пастухами. Они впали в отчаяние. Начинают поднимать шум.

–Но, босс, у них же нет иконы. Стало быть, нет и товара для завершения сделки. Поэтому я велю им отправляться в свою Бессарабию, где им самое место.

–Ты этого не сделаешь, Тигр. Тебе придется убедить их.

Тигр тихо выругался. "Убедить их можно только пулей промеж глаз".

Голограмма нахмурилась. Брюс Уэйн, в отличие от Тигра это заметил. "Так в чем, собственно, дело– избавиться от них или тихо отправить домой? Тигр сказал, что в том ящике уже были две иконы; я вам добуду третью. Так разве нельзя дать им немножко того, за чем они сюда приехали?"

И заодно дать Бэтмэну информацию о месте складирования оружия, чтобы он смог сдержать слово, данное комиссару Гордону, который и накроет всю эту операцию.

–Правда, босс, вы получите все ваши картинки. Может бросить одну-две кости?

Брюс Уэйн увидел красную вспышку и почувствовал на себе щетку электронного сканера. Человек с обычными способностями не заметил бы этого неощутимого телеметрического тестирования. Ради сохранения собственной иллюзорности, он взял под двойной контроль свой пульс и температуру кожи.

–Это твои проблемы, Тигр. Тебе и решать,– произнес Связной, пока невидимые сканеры продолжали свои измерения.– Я больше не хочу ничего слышать о бессарабах.

–Картинка у вас в кармане. Я и он,– Тигр показал на Брюса,– мы теперь одна команда. Мы обо всем позаботимся.

–Да, Тигр. Вы сделаете это, и я буду очень доволен.

Вспыхнул ослепительный свет, сопровождаемый электрическим разрядом. Брюс Уэйн не смог удержать свое тело от защитной реакции. Он на несколько секунд потерял сознание, самое большее на пять, а когда очнулся, свет в фургоне исходил только от одной единственной тусклой лампочки в потолке. Тигр замер, скорчившись, словно у него схватило живот. Догадавшись, что это была обычная реакция и что Тигр испытывал это уже много раз, он дал возможность своему компаньону не торопясь прийти в себя.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Тигр судорожно втянул воздух и начал дышать. Он несколько раз моргнул и выплюнул слюну, но это, похоже, были бессознательные действия.

Первыми словами, вылетевшими изо рта Тигра, были: "Уж теперь-то я все улажу. Я это сразу понял, как только тебя увидел. И боссу ты понравился".

–Представляю, где бы я сейчас был, если бы этого не произошло,– сухо ответил Брюс. Каждый нерв у него дрожал от напряжения, словно струна, и ныл, как больной зуб.

–Не беспокойся. Ты и я, мы теперь работаем вместе. Ты парень сообразительный. Ему это и понравилось, но в разговорах с ним надо быть поосмотрительней. Босс не любит, когда выскакивают с идеями. Ему кажется, что мозги есть только у него.

Фургон замедлил скорость и остановился. Тигр потянул за шнур и открыл заднюю дверь. Оба спрыгнули на землю в темном пустом переулке. Фургон умчался. Бэтмэн узнал угловатые строения готамского Старого города, лабиринт кривых улиц, откуда город начинался почти триста лет назад. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться точнее. Тигру не нужно было и этого.

–Мне сейчас надо позаботиться о бессарабах,– сказал он.– Эти чертовы пастухи с первого дня ничего, кроме проблем, не принесли.

–А почему босс так переживает?– простодушно спросил Брюс, поторапливаясь вслед за Тигром по переулку.

–Я вообще не знаю, зачем он что-то делает, но он никогда ничего не делает просто так. Он берет отовсюду понемножку. Я догадываюсь, что ему нужны эти картинки для чего-то другого, возможно, действительно стоящего. Я никогда не знаю, когда кончается одно дело и начинается другое. Иной раз я думаю, что это похоже на игру в наперстки. Знаешь такую?

Брюс кивнул. "Например, с кораблями и краской".

Тигр остановился перед металлической дверью. Тень подозрения пробежала по изуродованному лицу. "Да. Он перекрашивает корабли, когда они выходят в море. А как ты догадался?"

–Да просто сказал наобум,– равнодушно отозвался Брюс.

Тигр стучал в дверь, пока она не заскрипела, открываясь, и заспанная восточная физиономия не выглянула в щель.

–Мне нужно поговорить с Халки,– сказал Тигр, отжимая дверь плечом, чтобы привратник не захлопнул ее.

Они обменялись ругательствами. Бэтмэн не удивился, что Тигр знает проклятия на нескольких языках. Но дверь, наконец, распахнулась. Брюсу Уэйну казалось, что он уже видел все самое ужасное в Готам-сити, но совершенно не был готов к тому убожеству, что встретило их внутри заброшенного фабричного здания. -Они платят аренду за квадратный фут,– объяснил Тигр, осторожно пробираясь по этому людскому муравейнику.

–Кто они? Что они здесь делают?

–Нелегалы. Время от времени их выметают вон, но они продолжают прибывать отовсюду– за удачей. Это не бродяги или безработные. Это сливки четвертого мира. У всех есть работа, и получают они гораздо больше, чем дома. Они не хотят тратиться на себя, потому что у всех дома семьи, которым они посылают деньги. Поэтому они селятся здесь. Кое-кто из старожилов зарабатывает, сдавая в аренду туалеты. Существует лист ожидания желающих попасть в эту долбанную дыру. Так что ты видишь здесь, мой друг, будущее Америки.

Здесь не было электричества, воды, элементарных удобств. Мужчиныженщин здесь не было– жили впритирку в условиях, более ужасных, чем в самой захудалой тюрьме. Большинство из них спало в каких-то клетках величиной с грязные матрасы, на которых они лежали. Слабый свет исходил от свечек и коптилок. Брюс Уэйн не мог заставить себя не смотреть в эти клетки, в глаза этих людей, в которых застыла нехитрая смесь страха и надежды.

Такие лица были вечными. Такие лица смотрели на Брюса Уэйна из лачуг и ящиков по всему миру, из угольных шахт и тюремных бараков, с фотографий переселенцев столетней давности, и с миниатюр четырнадцатого века с изображениями уцелевших от Черной Смерти. Все это были пассажиры третьего класса Корабля Дураков. Ему едва удавалось сдерживать ярость. Ни один человек не должен жить в таких условиях, но все же доля правды в цинизме Тигра была. Даже в подвалах Америки жизнь предлагала больше возможностей и надежды, чем во многих местах остального мира.

Пока Брюс размышлял о пораженном наркоманией Ист Энде и сравнивал его с этой адской дырой, Тигр привел его в какой-то каменный мешок.

–Халки, открой,– Тигр колотил в фанерную перегородку, пока не посыпалась известка.– Черт возьми, ты меня уже достал. Это Тигр. Да открой же!

К Тигру присоединялись голоса разбуженных и обозленных его криками. Здесь царила ненависть, едва сдерживаемая все теми же страхом и надеждой. Брюс Уэйн оттянул пальцем воротник и судорожно глотнул. Если это осиное гнездо растревожить, никто не выйдет отсюда живым.

Наконец, откуда-то сверху, раскручиваясь на лету, свалилась доска с прикрепленной к ней веревочной лестницей. Халки и еще трое оставшихся в живых гагаузов прятались в щели под крышей. Брюсу не хотелось думать о том, сколько они платят за такую привилегию. Он пригнул голову и позволил провести себя туда, где, как он с некоторым ужасом осознал, была устроена в мотке старого кабеля угольная жаровня. Халки, чисто выбритый человек лет тридцати с небольшим, предложил ему кофе, и Брюс, не раздумывая, согласился. Остальные гагаузы жались друг к другу по ту сторону полыхающего пламени. Один из них был почти подростком, второй– в том возрасте, который пытался изобразить Брюс своим гримом, а третий, пожалуй, и правда был его ровесником. Сначала он подумал, что это три поколения одной семьи; потом сообразил, что сходство их было чисто поверхностным, вызванным страхом и непривычной обстановкой. Все трое уставились на него, пока Халки и Тигр вели оживленную беседу.

Брюс Уэйн набрал в рот кофе. Он был сладким и подгорелым и по консистенции напоминал смесь машинного масла с песком. Самый молодой гагауз подавил смешок. И Брюс вспомнил, что гагаузы были этническими турками, для которых кофе был искусством, а не просто утренним питьем. Он героически проглотил то, что было во рту, и поставил чашку на пол, чтобы напиток отстоялся.

–Он хочет поговорить с тобой,– сказал Тигр Брюсу через несколько минут явно весьма плодотворной дискуссии.– Скажи ему, чтобы делал все по-моему.

–А как это– по-твоему?– спросил Брюс, осторожно поднимаясь на ноги.

–Встречаемся послезавтра в полночь на двадцать третьем пирсе. Выходим в море. Я даю им то, на что потянули их картинки, мы радируем на корабль и грузим их вместе с товаром на борт. И я больше никогда не вижу их долбанные рожи.

Брюс кивнул и начал уговаривать Халки с помощью тех же самых слов и жестов. Гагауз поддавался; он был готов довольствоваться малым, лишь бы вырваться домой из этого кошмара. Но прежде, чем повести Тигра и Брюса Уэйна обратно к веревочной лестнице, он порылся в скудных пожитках и принес маленький эмалевый значок с серым волком на красном поле.

–Знамя гагаузов,– гордо сказал он, прикрепляя значок к рубашке Брюса Уэйна. Затем он по-военному отсалютовал. "Герой".

Весь обратный путь из этого адского местечка Брюсу Уэйну приходилось напоминать себе: то, что собирается сделать Связной– нехорошо, а то, что собирается сделать он– не предательство.

Брюсу было несложно на несколько минут ускользнуть от Тигра. Он присел на пороге и написал записку Альфреду, которого просил связаться с комиссаром Гордоном и указать ему время и место передачи оружия. Потом он помедлил и огляделся; Тигра нигде не было видно. Он перевернул бумагу и добавил:

"Женщина-кошка была в музее. По крайней мере, мне так кажется. Как бы ни была она связана с иконой, я не хочу, чтобы она появлялась на пирсе. Я думаю, ты сможешь заманить ее в музей. Постарайся перехватить ее и заставить пойти..."

Брюс остановился. Можно было назвать сотню адресов, но гравий уже скрипел под ногами Тигра в конце переулка. Он выхватил из памяти первое попавшееся место– дом, где Женщина-кошка оставила ему послание,– и написал адрес. Затем скатал бумагу и засунул ее в капсулу размером с разовую зажигалку. Он запечатал ее и бросил прежде, чем Тигр успел подойти на достаточное расстояние. Через пятнадцать минут капсула пошлет самонаводящийся сигнал.

Тигру заметно полегчало. "Как твои матросские ноги, старик?– спросил он, обхватив Брюса за плечи.– Надеюсь, они в порядке, потому что нас ждет кое-какая морская работенка".

СЕМНАДЦАТЬ

Бонни обернула ноги вокруг ножек своего складного стула. Она твердо вознамерилась не прыгать, не топать ногами, словом не делать ни одной из тех восторженных глупостей, которые возникали в ее мозгу, как мыльные пузыри. Она должна спокойно сидеть на своем неудобном стуле с таким же серьезным выражением на лице, какое она видела у сидящих вокруг Воинов Дикой Природы. Дело в том, что друг Тима– который, как оказалось, служил в готамском офисе Федерального прокурора,– специально приехал к ним в верхний город со своими карточками и желтым блокнотом, чтобы сообщить, что он собирается делать с той информацией, которую предоставили Воины.

Бонни к тому времени уже поняла, что вряд ли ее наградят орденом. Но сейчас она была в слишком приподнятом настроении, чтобы некоторое пренебрежение со стороны коллег омрачало ее счастье.

–Мы прижмем Эдди Лобба так, что он запоет по-другому,– сказал аккуратно подстриженный юрист с кровожадной ухмылкой.

Эдвард Лобб был нехорошим человеком. Бонни знала это с самого начала, но юрист дал понять, что страстишка к коллекционированию останков охраняемых видов животных бледнеет перед его прочей нелегальной деятельностью. С другой стороны, до тех пор, пока Боннины фотографии не оказались в офисе Федерального прокурора, им не было известно об этой его слабости.

–Мы охотно занимаемся мерзавцами средней руки, подобными Эдди. Они выводят нас вверх и вниз на всю организацию,– объяснил детектив.Обычно мы ищем их ахиллесову пяту. Ваши фотографии помогли отыскать ее у Эдди Лобба. Мы пошли к судье, он дал санкцию на обыск. Операция будет проведена завтра в восемь утра. Мы вычистим эту квартиру. Мы докажем, что каждый предмет в той комнате был нелегально ввезен в нашу страну, и за каждую вещь мы предъявим обвинение. Если Эдди будет дома, мы его возьмем. Если нет, к полудню у нас будет санкция на арест, где его имя впечатают двухдюймовыми буквами. Словом, ему будет достаточно неуютно, если он не поладит с нами.

Бонни стиснула зубы. Она понимала, что именно так работает американское правосудие, и что заставить Эдди донести на сообщников в рамках программы защиты свидетелей полезнее, чем просто бросить его в тюрьму. Она подозревала, что Селина вместе с Женщиной-кошкой посмотрят на все дело иначе. Она представила вопросы, которые обязательно задаст Селина, и решила, что ей лучше задать их самой. Она подняла руку.

–У вас ко мне вопрос?– устало спросил юрист.

–Что будет с этими вещами на фотографиях? Останется ли коллекция у Эдди, если он сделает то, что вы от него хотите? Я хочу сказать, что это не очень-то правильно.

–Да, мэм, это будет неправильно, и мы этого не допустим,– юрист посмотрел на Тима и улыбнулся.– Я думаю можно немножко приподнять завесу тайны?

–Твое право,– подтвердил Тим.

Юрист перебрал свои документы и извлек большой белый лист бумаги. Театральным жестом, как на судебном заседании, он сорвал верхний белый слой. Бонни и остальные увидели макет объявления о специальной выставке в главном национальном музее: "Молчаливые жертвы международного браконьерства. Спонсор: Воины Дикой Природы, Инк".

Тим встал.– Музей давно искал способ довести до публики идею об ответственности потребителя в отношении любого незаконного импорта. Мы послали им факсом копии широкоугольных снимков, и они поняли, что это как раз то, что им нужно. Вне зависимости от того, что произойдет с Эдди Лоббом, эта комната отправится в Вашингтон. Посетители увидят, какой ущерб природе может нанести всего один больной человек. Ну и, конечно, они увидят наше название и узнают, что мы пытаемся сделать для предотвращения подобных явлений.

Это новость была слишком хороша, чтобы Бонни могла переварить ее в вежливом молчании. Она затопала ногами и захлопала в ладоши.

–Мы победили! Мы победили!

Остальные осуждающе уставились на нее, но Бонни было все равно, хотя она ужасно покраснела прежде, чем усесться обратно. Даже эта маленькая неприятность не расстроила ее, потому что перед ее мысленным взором стояло лицо Селины, которой она расскажет новость.

С Селиной они должны были встретиться за ланчем. Теперь, когда Селина отремонтировала свой телефон, ей можно было позвонить. В глубине души Бонни ждала того чудесного момента, когда Селина пригласит ее к себе, но до сих пор, хотя Селина и назвала, правда, весьма неохотно, свой телефонный номер, она ничего не говорила о том, где живет. Бонни уже подумывала о том, чтобы выследить Селину. Она не была новичком в этом деле. Однажды она выследила берлогу медведицы и получила целую пленку фотографий медвежат. Однако последствия встречи с Женщиной-кошкой, когда она этой встречи не желает, могли оказаться гораздо более серьезными.

Юрист бубнил об официальном обвинении, которое он собирался предъявить Эдди и о таинственной организации, на которую тот работал. Бонни стало скучно. Она сосредоточила внимание на своих наручных часах. Двенадцать-пятнадцать. Если встреча продлится еще немного, она опоздает. Наконец, Тим заметил, куда она смотрит.

–Ты куда-то собираешься?– прошепталон.

Бонни секунду подумала и кивнула.

–Тогда иди, а то ты всех нервируешь.

С благодарной улыбкой Бонни поспешила из комнаты. Она задержалась у своего стола, чтобы захватить утреннюю газету– формальный повод позвонить Селине и встретиться за ланчем– и выскочила из комнаты. В двенадцать-сорок, совсем запыхавшись, она подбежала к двери ресторана. Хотя она сама опоздала на десять минут, Селины негде не было видно.

–Она примерно моего роста, с темными волосами и темными глазами. С виду очень сильная, а одевается немного странно,– допрашивала Бонни официанта.

Он качал головой. "Никого такого не было. Я бы запомнил, если б увидел".