Текст книги "Приз (Рулевой - 3)"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

P.S. МОЖЕТ, ПАРОЧКА НЕСЛОЖНЫХ МАНЕВРОВ – И ДОМОЙ? МЫ ВСЕ РАВНО ТЕБЯ НЕ ДОГОНИМ!

ДВИГАТЕЛЬ РАБОТАЕТ ПОЧТИ НА МАКСИМУМЕ. ДЕЛАЮ ПАРУ ПОВОРОТОВ И ВОЗВРАЩАЮСЬ В ВУЛСТОН. ДАВАЙТЕ НАПЕРЕГОНКИ. БРИМ.

ТЫ ВЫИГРАЛ! ВАЛЕРИАН.

После нескольких самых элементарных маневров Брим стал вести корабль осторожно, опасаясь как встречного движения, так и растущей температуры гипердвигателя. М-5 показал себя надежным, послушным корабликом, а его гипердвигатель обещал оправдать свое прозвище "Колдун" – только бы содескийцы справились с проблемами его охлаждения.

Перед самой посадкой он снова увидел рой репортерских кораблей, которые вились в опасной близости от нового гоночного аппарата Империи.

Брим чуть не скомкал посадку, чтобы избежать нового столкновения, но тут откуда ни возьмись появились три имперских эсминца и отогнали штатских, а после строем сопроводили Брима сквозь атмосферу и до самого озера. Эти корабли класса "Р" совсем затерли маленький М-5 и преподали Бриму урок относительности величин. С борта легкого крейсера "Непокорный" эсминцы казались ему карликами!

– Спасибо за помощь, – передал им Брим, благополучно сев на озеро. – С этими репортерами вечно одни хлопоты.

– Точно, – ответил один из эсминцев. – Мы видели запись того, что случилось, когда они заинтересовались вашим полетом в прошлый раз.

– Рад пообщаться с тобой снова, Брим, – передал другой корабль. – Это твое суденышко куда меньше, чем старый "Свирепый", но ход у него, похоже, гораздо быстрей.

– Кто говорит? – глухо спросил Брим в шлемофон.

– Гордон Ранвелл. Служил на борту "Наркастла", пока КМГС не отправил его в утиль. Многим из нас хотелось бы видеть, как ты вернешься во Флот.

Брим вздохнул – он не помнил этого человека.

– Спасибо. Мне тоже иногда этого хочется. – И он порулил к берегу.

***

После подробного разбора полета и совершенно необходимого душа Брим вышел с Романовой прогуляться у озера. Она переоделась в легкую клетчатую блузку, светлую юбку и мягкие белые мокасины. Прогулочные лодки сновали по глубокой воде, пахло свежестью. Брим шел широким вольным шагом, но Романова вскоре начала отставать – ее особая упругая походка сменилась чем-то вроде хромоты.

– Что с вами? – спросил он, беря ее под руку.

– Ничего, Вилф. Красиво сегодня у озера.

– Да, красиво. Но.., вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

На лбу у нее выступили мелкие капельки пота.

– Вилф, этот день я запомню как один из лучших в жизни – правда. Впрочем, мы в самом деле можем постоять немного и полюбоваться пейзажем, – улыбнулась она.

Анна прислонилась к дереву. Она явно не желала обсуждать свое недомогание, и Брим охотно пошел ей навстречу. Довольно и того, что она здесь, рядом с ним.

– Ну как, заплатили вы Валериану? – усмехнулся он.

– Ох, Вилф, ведь доктор Бородов просто пошутил. Я свою работу по контрактам завершила еще вчера, и ваш друг Валериан весьма регулярно получает зарплату.

– Я рад, что вы решили остаться.

– Я тоже рада. Для меня это особый день – как и для вас, конечно.

– Да. М-5 показал себя славным суденышком. Он еще нас всех удивит. Валериан, как видно, вложил в проект всю душу. – Брим заглянул в открытую дверь ангара. – Что-то подсказывает мне, что это не простой гоночный аппарат.

– А какой же он?

– Сам не знаю. Мне он кажется началом чего-то, еще неизвестного.

– Чего же все-таки, Вилф?

– Ну, скажем, новой разновидности космических кораблей. Я не знаю, какими они будут, – но Марк Валериан, думается, знает.

– И вам довелось полетать на первом из них, – мечтательно произнесла Романова. – Это, наверное, совершенно особое чувство. Я и сама чувствую себя не такой, как все, оттого что нахожусь здесь и смотрю на вас.

– Для меня вы давно уже не такая, как все, – задолго до того, как приехали в Вулстон.

– Спасибо, – сказала она, ласково глядя на него. – Я этого не забуду.

Они повернули назад, и Брим старался останавливаться почаще. Никогда еще он не встречал такую женщину, как Анна Романова, – тихую, нетребовательную, очень красивую и при этом не сознающую своей красоты.

Красные блики заката еще лежали на сиреневых холмах и долинах Вулстона, а невидимые ночные существа уже завели свой нестройный хор, когда Брим пришел к гостевому домику Романовой. Озеро Хэмптон светилось лазурью в прощальных лучах дня, и от хвойной рощицы пряно пахло смолой. На небе появились первые звезды. Из ангара в нескольких циклах ходьбы, где начиналась вечеринка, слышались музыка и смех.

Брим задержался у порога, вспоминая, каким извилистым путем шел к этой летней ночи. Дверь отворилась, и Романова вышла на крыльцо.

– Вы кого-нибудь ждете, мистер Брим? – с загадочной улыбкой спросила она. В сумерках она походила на прекрасный сон. На ней, как и в Тарроте, было декольтированное белое платье – вырез показывал пышную грудь в самом выгодном свете, не будучи при этом вызывающим. Но в эту ночь ее кавалером будет Вилф Брим, а не Виверн Теобольд. А кавалеру нельзя пялить глаза ни на бюст, ни на стройные ноги в туфлях на высоких каблуках. Зато на волосы – это сколько угодно. Анна распустила свою привычную косу, и волосы падали ей на плечи пышным каскадом, обрамляя лицо, как на портрете кисти старого мастера. Деловая женщина, с которой Брим когда-то познакомился в аталантском отеле "Гранд Кондорити", подверглась полной метаморфозе, и он не находил слов.

– Какой вы тихий, – шепнула она, взяв его под руку, и таинственный аромат духов пощекотал его ноздри.

– Я просто онемел, – выговорил он наконец, идя с ней к ангару. – Я сразу разглядел, что вы красивы, с первой же встречи, но чтобы так...

Она сжала его руку чуть сильнее:

– Спасибо, Вилф. Мне очень хотелось быть красивой сегодня.

По телу Брима пробежал трепет.

– Значит, ваше желание исполнилось – и мое тоже. Когда я увидел вас в Тарроте, я и не мечтал, что когда-нибудь окажусь здесь.., об руку с вами и... – Брим, смеясь, покачал головой. – С Виверном Дж. Теобольдом состязаться трудно.

– Неужели? К вашему сведению, мистер Вилф Анзор Брим, он меня комплиментами не балует. Притом он не водит космические корабли. – Анна весело хихикнула, прижимаясь к его руке. – Если уж выбирать одного из двух, то мне нравится слушать, как я красива.

Двери шеррингтоновского ангара были распахнуты настежь. М-5 выкатили на порог и украсили светящимися гирляндами. На площадке тоже висели, покачиваясь от ветра, фонарики и стояли яркие палатки с прохладительными напитками. На эстраде рядом с гравиподушкой играл струнный оркестр, и пары двигались под музыку. Впервые в жизни Брим пожалел, что не умеет танцевать.

Но огорчался он напрасно. Им с Романовой все равно не дали бы потанцевать. Как только они появились, их начали знакомить со всеми: с лаборантами, с менеджерами, даже с вахтерами. Брим никогда еще не видел в одном месте столько инженеров, ученых, дизайнеров и чертежников, и у каждого было что сказать если не о самом корабле, так о полете. Романова все это время не покидала его, вела умные разговоры, и улыбалась, мужественно разделяя с ним бремя его славы. Ближе к утру, когда веселье пошло на убыль, он сказал ей на ухо:

– У меня ноги болят – а у вас?

– А я не знаю – у меня они просто отнялись пару метациклов назад.

– Простите меня, пожалуйста, – поморщился Брим. – Я не представлял, что вечер примет такой оборот.

– Я тоже не представляла – но все равно ни за что не отказалась бы от возможности провести его с вами.

– Это очень мило с вашей стороны. – Брим рад был услышать, что долгое стояние на одном месте не причинило особого ущерба его красивой спутнице. После вчерашней прогулки вдоль озера ему все время казалось, что за ней надо приглядывать. – Но я предпочел бы провести вечер с вами одной. Не со всей этой оравой.

– Тем не менее, Вилф, все прошло великолепно, – улыбнулась она.

– Но ведь вечер еще не окончен, – заметил он, изумляясь собственной смелости. – Готов спорить, теперь мы сможем найти местечко, чтобы выпить наедине.

Ее карие глаза на миг загорелись, но она взглянула на хроноиндикатор и покачала головой.

– Хорошо бы. Но утром – ранним утром – отходит мой корабль "Зудла". Он стартует через пять метациклов. Если я выпью еще хоть немного, я не доберусь вовремя до порта.

– Значит, не судьба, – печально усмехнулся Брим. – Я чуть не убился, чтобы заслужить вечер с вами, а в итоге потратил его на чужих. В следующий раз, когда я отважусь пригласить вас куда-то, у вас, наверное, все будет расписано на несколько лет вперед.

Романова с мимолетной грустной улыбкой пожала плечами:

– Хорошо же вы меня знаете, Вилф Брим. Начнем с того, что вам не стоило так рисковать ради встречи со мной. Я охотно пошла бы с вами в первый же вечер нашего знакомства. И в следующий раз, когда мы вместе окажемся в Авалоне, вы сможете убедиться, что назначить мне свидание не так уж сложно. Почти все свое время я зарабатываю на жизнь – мужчин это отпугивает.

– Дураки же после этого авалонские жители, – сказал Брим, снова удивляясь сам себе. – Если б я там жил, вы не знали бы, как от меня отвязаться.

Тонкое лицо Анны Романовой озарилось вдруг такой красотой, что Брим остолбенел.

– Я запомню эти слова, – тихо, почти шепотом, сказала она.

Короткая прогулка вдоль темного озера к коттеджу Романовой закончилась, не успев начаться, хотя Брим дважды останавливался "полюбоваться видом". Его чувства смешались, и ни тонкий аромат духов, ни плеск волн о берег уже не оказывали на него прежнего действия. Он шел молча, боясь лишний раз открыть рот или взять Анну за руку. Она стала чем-то первостепенно важным в его жизни.

У дверей ему отчаянно захотелось сжать ее в объятиях.., нет, Вут свидетель, он хотел гораздо большего: ему хотелось лечь с ней в постель! Но Брим – впервые в жизни – оробел. Что, если он неверно ее понял? Что, если она шарахнется от него прочь? Раздираемый желанием, он осторожно коснулся ее руки.

– Анна.., можно мне.., обнять вас на прощание?

И невозможное случилось: она оказалась в его объятиях, теплая, хрупкая, обвившая руками его шею. Теперь ему страстно хотелось ее поцеловать, но она не поднимала лица и вся дрожала, хотя ночь была теплая.

Так они и простояли, казалось, целую вечность – и наконец он отпустил ее.

Тогда она подняла лицо – о Вселенная, как же она была соблазнительна!

Но сейчас, пожалуй, слишком поздно начинать все сначала.

– Анна, – прошептал он, перебарывая робость, и взял ее руки, мягкие и теплые, в свои. В этот миг он понял, что и она чувствует то же самое – что она принадлежит ему! Дыхание у него участилось, ноги ослабли. Он хотел ее с той же силой, как раньше первую красавицу их класса в Академии. Не просто для секса для секса годится любая. Он хотел ее, потому что она была лучше всех. Самая красивая, самая способная. Он снова обнял Анну, и на этот раз она отдалась ему целиком. – Анна, – повторил он, – ты хочешь?

– Н-не знаю, Вилф, – пролепетала он. – Я сейчас не очень хорошо соображаю.

Внезапно он отрезвел, словно его окатили холодной водой. С той красоткой из класса он переспал, как только представился случай, – но только один раз. И теперь из-за этого он должен уйти от Анны Романовой, женщины на порядок более желанной. Ему нужно от нее больше, чем короткий акт. Гораздо больше. Он сжал ее руку в своей.

– Мне лучше уйти. Я свяжусь с тобой – хорошо? Романова с облегчением и одновременно с разочарованием открыла дверь в дом.

– Хорошо, Вилф. Буду ждать твоего письма.

– Доброй ночи, Анна.

– Доброй ночи, Вилф. – Она посмотрела ему в глаза, словно стараясь прочесть в них что-то очень важное для себя, потом вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Брим, вернувшись к себе, почти не спал – и в следующую ночь тоже.

***

Рудольфе был самым крупным городом на малонаселенной планете Горблейн, пятом спутнике Грагота в Аакрейдском секторе. Он был также столицей Торонда, государства, в которое входили шестнадцать обитаемых планет. Все они помещались в обширном поясе астероидов, где имелись богатые залежи кристаллического капала, необходимого для производства гипердвигателей. Но для столицы и административного центра город вырос слишком быстро, не успев приобрести того тонкого букета, что так важен для ценителя. Архитектура его страдала современной монотонностью, улицы пролегали ровно, как по линейке, и весь ландшафт был тщательно распланирован, вплоть до посадки отдельных деревьев. Даже людям здесь недоставало индивидуальности. Казалось, что Рудольфе заимствует у Таррота все, в том числе и униформу. Мужчины, женщины, дети – все носили ту или иную форму. Встречалась даже черная, наподобие Контролерской, только здесь эти войска назывались "гренцены".

– Экое уродство, – только и сказал Молдинг, когда очередной секретный агент, он же шофер, встретил их с лимузином. Брим от всей души согласился с ним. Он подумал о том, каково Марго здесь жить, потом вспомнил запах тайм-травы и содрогнулся.

За два дня до гонок Брим и Молдинг посетили традиционный прием в колоссальном правительственном здании на берегу искусственного озера Гарца последнее служило и космопортом, и местом для гонок. В здании, недавно отстроенном, еще пахло сырым цементом и штукатуркой.

На этот прием Брим явился в собственном вечернем костюме – первым в его жизни. Костюм был, разумеется, подержанный – но мода на такие вещи почти не меняется, а сидел он отлично. Видимо, его прежний владелец обладал как вкусом, так и достатком. Костюм лучше чего-либо другого отражал идущий на поправку финансово-социальный статус Брима, и Бриму не терпелось показаться в нем Анне Романовой. К несчастью, она была еще на полпути с какого-то делового совещания и должна была прибыть в Рудольфе к самому началу гонок.

Брим никак не мог решить, к лучшему это или к худшему, что ее нет здесь сегодня. Судя по переписке, между ними установились совершенно особые отношения. Но через каких-нибудь несколько циклов он получит шанс поговорить с Марго – и кто знает, какие чувства вызовет в нем эта встреча. Он поглядел в начало очереди, где Марго вместе с Ла-Карном принимала гостей. На ней было короткое оранжевое с красным вечернее платье и длинные, до локтя, перчатки в тон – выглядела она, как всегда, великолепно. Стройная и соблазнительная, ничуть не похожая на наркоманку, она улыбалась, наклоняла голову в ответ на очередной комплимент – можно было подумать, что она рада видеть всех и каждого. Да, этого у нее не отнимешь. Ее королевское высочество принцесса Эффервик любит общаться с людьми и принимать их у себя.

Брим прикусил губу. Это относится к прежней Марго, а не к нынешней. С болью в сердце он напомнил себе, что эта красивая женщина больше ему не принадлежит. Он долго обсуждал ее состояние с Ксерксом Флинном и узнал, что тайм-трава вызывает в личности человека страшные, непредсказуемые перемены.

На протяжении всей длинной очереди Молдинг, который назавтра должен был вести второй М-5, болтал с Бримом о гонках, стараясь, видимо, поднять его дух. Брим ценил его усилия, но не видел в них особой нужды: с тех пор, как в жизнь Брима вошла Анна, его чувства к Марго значительно притупились. Пока Молдинг здоровался с Ла-Карном, Брим посмотрел вперед и тут же встретился с ней взглядом. На один жуткий миг он почувствовал, как велики ее страдания. Ему словно нанесли удар, и он понял, как способен понять только бывший любовник, что ее муки не поддаются описанию.

Наконец стройный офицер-распорядитель в черном мундире объявил:

– Вилф Анзор Брим, карескриец, первый пилот Имперского Звездного Общества.

Роган Ла-Карн крепко пожал руку Брима. На нем был черный двубортный мундир гражданского командора, черная рубашка с галстуком, бриджи и блестящие высокие сапоги.

– Брим, старина, – с почти искренним радушием произнес он, – добро пожаловать в Рудольфе. Насколько мы понимаем, в этом году вы возмечтали выиграть приз.

– Не отрицаю, – сказал Брим, косясь на Марго, которая смеялась какой-то остроте Молдинга. Он вернул Ла-Карну его фальшивую улыбку. – Вот закончим гонки и увидим, чьи мечты сбылись, а чьи нет, правда?

– Правда, – согласился Ла-Карн все с той же улыбкой на красивом лице. – Но если Империя снова выставит какую-нибудь рухлядь вроде валериановского М-4, вы можете и не дожить до конца. В этом году, как я понял, вы намерены рискнуть своей шеей, чтобы испытать необкатанный содескийский двигатель – охлаждение у него, конечно, подгуляло, но это не беда. Как это великодушно с вашей стороны, мой карескрийский друг, – особенно после того, как обошлись с вами после войны.

Брим, мобилизовав всю свою выдержку, засмеялся и заверил:

– С "Колдуном" я справлюсь.

– Да, вы, конечно же, на это надеетесь, – с мимолетным сомнением в голосе сказал Ла-Карн, – но в последний раз имперская змея, которую вы завораживали, укусила вас весьма чувствительно. Но мы еще вернемся к этому, Брим, – и скоро, – бросил барон с прежней снисходительностью. – Ну а сейчас вам, конечно, не терпится повидаться с былой возлюбленной. – Ла-Карн угрюмо рассмеялся. – Ей-то уж точно не терпится, я знаю. – Осклабясь, он взял Марго за руку. – Ты ведь не забыла свою старую любовь, верно, дорогая?

– Ублюдок, – гневно выдохнул Брим, но Марго сжала его руку.

– Не надо, Вилф. – В ее глазах был странный, отсутствующий блеск. – Ты ничего не добьешься, кроме лишних неприятностей для меня.

– Ты знаешь, Брим, она права, – хмыкнул Ла-Карн. – Но я сдержу слово, старина: мы еще вернемся к разговору о гонках – и о многом другом. Я буду здесь поблизости. – Барон кивнул распорядителю, и тот объявил следующего гостя.

Брим безмолвно стоял перед женщиной, которая когда-то значила для него больше, чем вся Вселенная.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотал он.

– Это ничего. Я и сама не знаю.

– Т-ты как будто...

– В порядке? Это временно. Еще до конца вечера я стану такой же, какой ты видел меня в Тарроте. Потребность приходит ко мне в разное время – я не могу предсказать когда и противиться тоже не могу.

– Марго... – начал Брим, однако новый гость уже ждал своей очереди. – Мы еще увидимся? – спросил он.

– Возможно, Вилф, – но я ничего не могу обещать. – И она с выражением почти физической боли представила его следующему правителю Торонда – какому-то обергалитиру. Брим так и не запомнил его имени.

И с Марго в этот вечер он больше не увиделся. Когда очередь ожидающих приема иссякла, она исчезла и больше не появилась.

Наутро после церемонии открытия Брим, Молдинг и Валериан, все в синих шеррингтоновских комбинезонах, взобрались на рабочую платформу под брюхом второго М-5 – нужно было отладить расстроенные акселерометры маневрового двигателя. В это время к ним с хозяйским видом подошел человек небольшого роста. Молдинг сразу узнал его.

– Да это же Драммонд из тарротского посольства, если мне не изменяет память, – сказал он, отвлекшись от своего гамма-земмескопа. – Далеко же вы забрались от места службы!

Драммонд засмеялся, как будто его появление было самым обычным делом.

– Мы, служащие посольства, путешествуем куда больше, чем принято считать, – сказал он, перешагивая через бухту разноцветного светящегося кабеля. Он был одет в прекрасно сшитый деловой костюм – от зеленой посольской ливреи не осталось и следа. – Скажите-ка, господа, – прищурился он, глядя на них снизу вверх, – а имя "'Арри" вы еще произносить не научились?

– Арри, – со смехом повторил Брим.

– Правильно! – поднял палец Драммонд.

– Я порой сомневаюсь в том, – сказал Молдинг, – что вы сами в большинстве случаев правильно произносите свое имя, мистер Драммонд.

– Бросьте, начальник, – театрально прошептал Драммонд. – С чего вам такое в голову пришло?

– Да так, чутье, – хмыкнул Молдинг.

– А я-то думал, что хорошо вошел в образ, – засмеялся Драммонд, но тут из люка вылез Валериан с пучком светящихся проводов и ручным индикатором обратной связи.

– Генерал Драммонд! – с широкой усмешкой воскликнул конструктор. – Что привело вас в наш скромный ангар?

– Марк, дружище, – ответил тот, – ни один ангар, вмещающий ваши звездолеты, нельзя назвать скромным. Однако я должен сообщить кое-что этим трудным личностям, которые вам помогают.

– Вы имеете в виду нас, генерал? – осведомился Молдинг, подняв светлую бровь.

– В первую очередь вашего друга Брима, коммандер, – но тут замешаны и вы. – Генерал посмотрел по сторонам и начал вполголоса:

– Вилф, сегодня вечером Роган Ла-Карн и его друзья из Лиги пригласят вас на очень интимную встречу.

По всей вероятности, они намерены сделать вам какое-то предложение относительно гонок. Мы заинтересованы в том, чтобы узнать в точности, чего они хотят – хотя отчасти нам это известно – и какую сделку они вам предложат. Но самое важное – это узнать, кто стоит за ними.

Брим очень хотел бы знать, какой отдел Адмиралтейства Драммонд представляет на самом деле.

– Хорошо, генерал. Я узнаю все, что смогу: чего они хотят, сколько предлагают, кто за ними стоит. Правильно?

– В самую точку. – Генерал задумчиво посмотрел сквозь очки. – Я знаю, штатские не обязаны нам помогать, и я не слишком горжусь тем, как обошлось с вами наше родное Адмиралтейство после войны. Но все же...

– Все в прошлом, генерал, – прервал его Брим. – Это уже не имеет значения.

– Спасибо, Брим, – помолчав, сказал Драммонд. – Такие люди, как вы, дают мне некоторую надежду на то, что старая Империя еще может выжить, несмотря на множество непростительных ошибок. – И генерал, посмотрев вокруг так, будто собирался открыть государственную тайну, подошел к самой гравиподушке. Ну-ка, как вы произносите "'Арри"?

– Арри, – усмехнулся Брим.

– Арри, – буркнул Молдинг.

– Отлично. Лишний раз проверить никогда не мешает. Когда вы будете готовы докладывать, Брим, позвоните в посольство и спросите меня. Вас соединят. Генерал повернулся и пошел прочь, ловко переступая через провода и инструменты, словно всю свою жизнь провел на верфи. У самой двери он оглянулся. – Да, Марк, чуть не забыл.

– Что такое, генерал?

– Как будете расставаться с этими двумя, проверьте, на месте ли ваш бумажник. – С этими словами Драммонд ушел.

***

Предсказание генерала сбылось в тот же день. Когда Брим вылез из М-5 после финального пробного полета, Молдинг протянул ему маленький белый конверт.

– Посыльный доставил такие нам обоим, пока ты был наверху. Я подумал, что ты захочешь прочитать это сразу. Свое я прочел – меня приглашают на какую-то попойку с обещанием отвезти в посольство к первому метациклу вечерней вахты.

Брим осторожно вскрыл конверт и вынул листок дорогого пластика. Удивленно подняв брови, он прочел:

Вильф,

Так много времени прошло с тех пор, как ты столь успешно обучал меня авалонскому. Поскольку твоя подруга Анна Романова прибудет только завтра, мы могли бы вечером провести еще один урок. Глайдер с шофером будет ждать тебя у имперского ангара в начале вечерней вахты. Не опаздывай, дорогой: чем раньше мы начнем, тем успешнее пройдут занятия.

Инге Гренер.

Брим с невеселым смехом почесал голову.

– Что сталось со старой доброй тайной личной жизни?

– Ты о чем?

– Мое приглашение несколько отличается от твоего. Оно весьма личного свойства. Но, похоже, нас с тобой хотят разлучить на этот вечер.

– Интересно зачем, – задумался Молдинг.

– Друг мой Тоби, – поджал губы Брим, – у меня такое чувство, что тебя этим вечером будут развлекать на всю катушку. Поглядывай на хроноиндикатор, когда будешь снимать штаны, – не то все гонки прозеваешь.

– Гм-м, – поднял брови Молдинг. – Если здесь интрига, то против такой я ничего не имею. Ну а ты как же?

– Возможно, вся разница между нами в том, что я как бы знаю имя своего партнера по развлечениям. Беда с этими гонками, – засмеялся Брим. – В любых других обстоятельствах мы были бы полными дураками, если бы попались на такую удочку в ночь перед полетом. Но наш друг Драммонд, генерал как-никак, не оставил нам иного выхода. Надеюсь, он приготовил также и помощь на случай необходимости.

К исходу первого метацикла вечерней вахты лимузин без номерных знаков подошел к главному входу в имперский ангар.

– Это вы Брим? – спросил, выглянув в окно, шофер, светловолосый здоровяк, с мутными, близко посаженными хулиганскими глазами.

– Я, – подтвердил Брим.

– Садитесь, – буркнул шофер. Брим молча занял место на заднем сиденье. Они отъехали на большой скорости, через каких-то несколько циклов выбрались за пределы гоночного комплекса и помчались по шоссе к сверкающим башням городского центра. Но глайдер, не доезжая до них, свернул вбок, проехал по широкой аллее и остановился перед внушительной террасой большого особняка.

– Иди в дом, – проворчал шофер, оказавшийся вдруг сбоку. – Я держу бластер у твоих ребер.

В бок Бриму действительно ткнулось что-то твердое. Благоразумнее было поверить, что это и правда бластер. Брим раздраженно заскрежетал зубами. И как он мог проявить такую беспечность?

– Шевелись, – зарычал водитель, – и не вздумай ничего выкинуть, карескриец. Я с радостью разнесу тебя на атомы.

Брим молча направился к террасе. Он не верил, что Облачник воспользуется своим бластером. Его задача – доставить Брима на некую встречу живым, а оружие он скорее всего вытащил для пущего гонору.

Но как бы там ни было, Бриму не улыбалось находиться под дулом предположительно заряженного оружия, и он решил принять свои меры.

– Слушай, ты, ковиэль фангофт, – сказал он, оспаривая на фертрюхте законность рождения своего стража, – твоя мать все еще продает свое чесоточное тело водилам в Вакке?

– Ах ты, хабталль поганый! – рявкнул шофер, хватая Брима за левую руку и тыча его бластером в правое плечо. – Ты об этом пожалеешь.

Тупая злость была именно тем, на что рассчитывал Брим. Он продолжал идти к хорошо освещенной террасе, стараясь шагать не в ногу с водителем. На террасе он споткнулся, припав на правую ногу, и вывел шофера из равновесия.

– Ты чего? – ахнул тот.

– Опоздал! – ответил Брим. В мгновение ока он упал, обезопасив себя от выстрела, ухватил стража за предплечье и рванул вперед. Одновременно он лягнул правой ногой, угодив противнику пониже колена, и перебросил его через правое бедро.

Растерянный Облачник взвыл и выпустил бластер – тот взвился в воздух и упал на дорожку, а за ним последовал головой вперед его хозяин. Удар получился мощный, но шофер, полежав немного, тут же вскочил и хотел подобрать оружие.

Брим, подивившись такой стойкости, все же опередил врага. Твердо став на правую ногу, он пнул Облачника левой, угодив ему в челюсть. Кровавая слюна и осколки зубов полетели во все стороны. Враг упал и на сей раз уже не поднялся.

Брим поднял бластер (мощный "Шпанду-50") и направился прямиком ко входу. Как следует прицелившись, он разнес красивые двери в щепки.

– Ну, сальная борода Вута, – заорал он в рваный, покрывшийся инеем пролом, – какого хрена тут творится? Я думал, меня трахаться зовут!

Через несколько кликов к нему выбежали шестеро ошарашенных, вооруженных до зубов охранников. Поставив бластер на режим парализации, Брим уложил первых двух. Остальные четверо побросали оружие и застыли с поднятыми руками.

– Ну что, – гаркнул Брим в дверь, – кто тут главный? Мне что, всю ночь тут сшиваться?

– Я... – нерешительно ответил кто-то, по голосу похожий на Ла-Карна.

– Покажись, или я уведу твою тачку обратно в имперский ангар, и можешь навсегда забыть о том, что от меня хотел. Понял?

Через несколько мгновений на пороге появились Ла-Карн и Кирш Валентин, оба в военной форме. Валентин уверенно шагнул вперед.

– Ладно, Брим. Вот они мы. Может, войдешь? Там есть и другие люди, которые хотят поговорить с тобой.

– Я должен был догадаться, что без тебя тут не обошлось. – Брим поднялся на несколько ступеней и швырнул бластер обалдевшему охраннику, который чуть его не уронил. – Веди, Валентин. Я весь в твоем распоряжении.

В высокой комнате с темными панелями, уставленной старинными книжными шкафами с настоящими книгами, сидели за резным столом двое мужчин и женщина. Одного Брим узнал сразу: вице-адмирал Хот Оргот, командующий недавно сформированной в Лиге Седьмой эскадры. Его суровое узкое лицо в последнее время мелькало на всех экранах – он выступал за возвращение Негрола Трианского из ссылки.

– Добрый вечер, адмирал Оргот, – сказал Брим. – Мне говорили, что здесь поблизости находится военный корабль Лиги.

– Добрый вечер, Брим, – с тенью улыбки ответил адмирал. На нем был темный штатский костюм – прекрасно сшитый, как подобало его высокому рангу, но куда менее эффектный, чем мундир вице-адмирала. – Вы любите появляться на сцене с помпой, верно?

– Да. Это ваш недоумок-шофер вдохновил меня.

– Меня это не удивляет. – Оргот раздраженно покосился на Ла-Карна. Полагаю, больше он нам не помешает?

– Какое-то время нет, адмирал.

– В таком случае разрешите мне познакомить вас. Господин справа от меня обергалитир Гортон Роарн, министр государственной безопасности Лиги.

Роарн, тяжеловесный, подстриженный ежиком, едва заметно кивнул. Вряд ли он был способен на нечто большее, учитывая внушительную складку жира у него на затылке. Он был в черной форме Контролера Лиги, но с правого плеча свисали черные и красные ленты, положенные ему по рангу. Брим ответил ему таким же кивком. Он уже усвоил во время войны, что все Облачники похожи друг на друга.

– Слева от меня, – продолжал Оргот, – сидит Ханна Нотром, министр общественного согласия. – Он указал на маленькую средних лет женщину в чине обергалитира. Брим узнал и ее – на тарротских гонках она приезжала с Валентином в ангар. Тогда она сильно прихрамывала – видимо, правая нога повреждена. Она, как и Роарн, была в черном мундире & красными лентами на правом плече.

– Так это вы знаменитый Вилф Анзор Брим с Карескрии, – улыбнулась Нотром. – Мы давно и с большим интересом наблюдаем за вашей карьерой.

– К вашим услугам, госпожа Нотром, – поклонился Брим.

– С Киршем Валентином и нашим любезным хозяином Роганом Ла-Карном вы уже знакомы, – добавил Оргот.

– Да, адмирал, мы встречались, – не сдержал кривой усмешки Брим.

– Быть может, вы присядете, мистер Брим? – предложила Нотром, указав ему место рядом с собой и напротив Оргота.

Он сел, а Валентин с Ла-Карном заняли оставшиеся места.

Нотром сложила домиком свои длинные костлявые пальцы и заявила:

– Перейду прямо к делу. Завтра вы участвуете в гонках на чрезвычайно опасном, как говорят, аппарате. Это так?

– Да, завтра я лечу – но не считаю, что наши М-5 более опасны, чем любые другие гоночные аппараты, включая и ваши "Гантгейзеры".

– И все же они опасны, – настаивала Нотром.

– Да, наверное.

– А в прошлом году вы едва не погибли на состряпанном наспех корабле, который не следовало выпускать из стен "Шеррингтона" – ведь вероятность флаттера была очень высока. У нас имеется запись вашей беседы с Валерианом перед самым стартом. Вашей прозорливости можно позавидовать. Инженеры "Гантгейзера" и "Горн-Хоффа" тоже пришли к такому выводу, но лишь путем сложных расчетов.