Текст книги "Защитники"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Все это время КМГС по всей Империи требовал мира с Лигой любой ценой, распевая свои умненькие пустые лозунги и нагромождая обвинения против Императора Онрада в том, что это он спровоцировал войну. Но при всех поднятых им «шуме и ярости» КМГС потерял часть популярности, которой когда-то пользовался. За несколько месяцев, прошедших с объявления Онрадом войны Лиге в ответ на нападение на Флюванну, в контрдемонстрациях лояльных граждан бывало не меньше, чем КМГСовцев. Иногда даже больше.

И все же протесты КМГС удваивали трудности создания работающей системы обороны столичной планеты, хотя преданные граждане Империи упирались по двадцать четыре часа в сутки, привлекая к делу все, что могли наскрести. И это было почти чудом, что организация обороны заработала – сначала неуверенно и с перебоями, но набирая форму и разгон с каждым оставшимся мгновением.

Жаль только, мало оставалось этих мгновений…

Глава 2. Снова КМГС

В день 213 года 52011 – чуть позже трех стандартных месяцев после прибытия Брима на Гиммас – Лига начала раскручивать столь задержавшееся нападение на Империю, положив конец периоду «Притворной войны», тянувшейся с момента поражения Лиги у Зонги: На фронте протяженностью почти пятьсот световых лет армады, насчитывавшие более 1880 звездолетов, 570 000 объединенных в ударные отряды контролеров и 2000 гигантских наземных боевых машин, обрушились сокрушительным ударом. Имперские доминионы Ламинтир, Корбу и Ганнат пали за два стандартных дня – их планетные правительства были так ослаблены работой КМГС, что вооруженные силы могли только обозначить сопротивление. Крылатый народ маленького храброго Азурна сдался только после кровопролитной битвы – и бешеной схватки флотов, в которой три элегантных азурнийских эсминца чуть не уничтожили линкор Лиги, но сами были разнесены на атомы уцелевшими разлагателями огромного корабля.

С поразительной скоростью казавшиеся непобедимыми эскадры и сухопутные войска Трианского захватывали все на своем пути, пока не оказались наконец перед богатым скоплением звезд и планет, которое называлось Эффервик – гордый и сильный доминион с историей, насчитывавшей более десяти тысяч стандартных лет. После его захвата только узкая щель «Эффервикской Пустоши» у начала рукава галактики будет отделять облачников от большой тройной звезды по имени «Лучистая Триада». Известная в галактике под именем Большого Авалона, эта звезда и пять ее планет и были центром Великой Галактической Империи Онрада V. И главной целью завоевательного похода облачников.

За месяц до того под жуткий вой протестов КМГС мощные силы Имперского Экспедиционного Корпуса под командованием генерал-майора (засл.) Гастуджона Хагбута были отправлены через Пустошь на помощь Эффервикской обороне. Но колесница Джаггернаута Лиги уже набрала колоссальный разгон – и колоссальный запас ресурсов в результате своих завоеваний.

На самом Гиммасе Брим смотрел последние сообщения – и все плохие, – когда в кабинет, где Брим временно организовал штаб крыла 30, просунулась лысая голова старшего шеф-сержанта Утрилло Барбюса.

– Ваш старый друг, капитан, – объявил здоровенный шеф с широкой улыбкой.

Брим поднял глаза с недоуменной гримасой. Разве Барбюс сейчас только что не был у гравибассейна, наблюдая за ремонтом? Чего это он лично вдруг ввалился докладывать? Брим всегда инструктировал подчиненных просто пропускать к нему «особых» друзей.

– Пригласите его, шеф, – сухо сказал он. И тут же в комнату ворвался огромный выступающий нос, за ним веселые голубые глаза и самоуверенная улыбка, кричащая о крепком и нерушимом здоровье. Так мог выглядеть только один человек…

– Тоби Молдинг! – вскричал Брим, вскакивая на ноги. – Великая Вселенная, я и забыл, что ты сегодня должен прибыть с Флюванны!

Вылетев из-за стола, он кратко отдал честь в ответ и тут же схватил протянутую руку Молдинга.

Коммандер Тоби Молдинг, Имперский Флот, был высоким, светловолосым и примерно одних с Бримом лет. И еще он был одет в безупречно пригнанный флотский мундир, будто только утром доставленный с прославленной Криспин-Роу на Авалоне. Как и у Брима, у него была голубая лента отличия Имперского Скоростного Флота, и сейчас он был обладателем рекорда сверхсветовой скорости в 111,97 М. Рекорд был поставлен на той же «Бета-Мб» конструкции Валериана, на которой Брим двумя годами раньше выиграл Кубок Митчелла.

– Знаете, капитан, – протянул Молдинг, – уж если вы зовете старых друзей помогать вам с этой новой должностью, так хоть могли бы разместиться где-нибудь в более умеренном климате?

Брим ухмыльнулся и покачал головой.

– Тут ты не меня вини за этот ледяной бардак. Я сюда прибыл, выполняя приказ.

– Звучит как оправдание облачника в межгалактическом трибунале, – хмыкнул Молдинг. – Ладно, мне сгодится. А я уже стал по тебе скучать, Вилф, – хотя бы потому, что уже месяца четыре не приходилось биться насмерть.

Брим уселся в поцарапанное кресло перед столом, показав другу на второе такое же.

– Это, я думаю, мы очень скоро переменим.

– Что да, то да, – усмехнулся Тоби. – С тех пор, как мы с тобой знакомы, кто-нибудь все время гоняется за моей шкурой.

– Тогда командование эскадрильей 610 это вряд ли изменит, – сказал Брим.

– И почему я не удивлен? – улыбнулся Молдинг. – Где это будет?

– На Авалоне.

– Ну, – сказал Молдинг, – вот это действительно повышение. Из доминиона, где только-только научились летать, – и в самый центр галактической цивилизации.

– В самый центр большой мишени, лучше скажи, – рассмеялся Брим. – По моей оценке, все, кто окажется хоть в отдаленных окрестностях Авалона, станет объектом усердных попыток Лиги.

– Усердные попытки мы видели на Флюванне, – сухо заметил Молдинг. – Будем надеяться, эти окажутся ненамного лучше, а то у нас есть шанс не дожить до конца представления.

Брим кивнул:

– Не могу сказать, чтобы меня эта мысль не посещала…

– Вечно никто не живет, – сказал Молдинг и снова улыбнулся.

– Насчет этого нам вряд ли придется волноваться, – мрачно заверил его Брим. – Мы уже потеряли Карен Рэмси – твою коллегу, которая командовала эскадрильей 32 у порта 30. Я только сегодня утром об этом услышал. Лично я видел ее раз или два.

– Я ее знал по Академии, – сказал Молдинг. – Настоящий эксперт по полетам в строю. Как это было?

– Перевозила какую-то эффервикскую шишку обратно в столицу, – объяснил Брим. – Облачники ее стукнули на земле во время первого налета на Люсулент.

– М-да, – протянул Молдинг. – Если ночная жизнь там такая же, как мне помнится, то бедняжка умерла со счастливой улыбкой на лице.

Брим кивнул. Люсулент, столица Эффервика, славился не только нагромождением претенциозной архитектуры, но и свободой нравов, – Боюсь, там сейчас все не так весело.

– Трудно сказать, – возразил Молдинг. – В такое время есть много чего, что людям хочется забыть.

– Это да, – согласился Брим. Его семья погибла при налете Лиги много лет назад, и все же он мысленно видел умирающую у него на руках сестру так ясно, как будто это было пять минут назад. – Что ж, дай им, Вселенная, чтобы это им удалось… – Он пожал плечами:

– Ладно, хватит. Сейчас довольно плохих новостей с Эффервика и без того, чтобы копаться в прошлом. А ты наверняка хочешь узнать о своем новом назначении.

Молдинг рассмеялся.

– Ну, – сказал он, закидывая ногу на ногу, – я уже знаю, что оно опасно. Иначе тебя бы тут не было. Теперь давай другие подробности. Я – командир эскадрильи, так? Уже интересно. А откуда прибывают экипажи?

– Вот это и есть у нас самая большая проблема, – сказал Брим. – Этот тытьчертов КМГС натворил столько, сколько я и представить себе не мог. За последнее время они выперли с Флота столько людей, что обученных экипажей еще меньше, чем кораблей. Мы набираем где только можем.

– Хм, – сказал Молдинг, почесывая подбородок. – Почему-то я этого и боялся.

– Мы уже собрали достаточно народа, и еще больше в пути, – сказал Брим. – На удивление много потенциально полезного народа – даже рулевые есть. И индивидуально они хорошо подготовлены. Вселенная побери, я изучил их личные дела и летаю с кем-нибудь из них каждый день. Но сколотить группу толковых одиночек в экипаж, потом сбить экипажи в боевые эскадрильи – это не то, что можно сделать за пару-тройку недель. По крайней мере я не знаю как.

– Боем.

– Боем?

– Лучший учитель во всей Вселенной – хотя малость нетерпеливый.

Брим с угрюмой усмешкой кивнул.

– Позволь мне подытожить, – сказал Молдинг. – Все, что мне надо сделать, – это сбить стадо независимых виртуозов космоса в боевые команды, которые смогут на равных состязаться с опытным, отлично организованным, прекрасно обученным и снаряженным противником, обладающим высоким боевым духом и презирающим такие понятия, как сочувствие или честная игра. Так?

– Не так, – поправил Брим. – На равных состязаться – этого мало. Они должны победить этих жукидов. И не в полетах строем.

– Почему-то я так и подумал, – слегка улыбнулся Молдинг. – Ты хочешь, чтобы я приступил сейчас же?

– Вообще-то нет, – ответил Брим. – Не сейчас же.

– Вот как? – Молдинг приподнял бровь. – А когда?

– Вчера. А еще лучше – в прошлом месяце.

– Если так, – хмыкнул Молдинг, – я лучше пойду.

– Иди устраивайся, друг, – сказал Брим, возвращаясь к работе. – Встретимся у бассейна сектора двенадцать через три метацикла. Я тебя введу в курс дела.

– Прихвачу с собой «отмотчик времени назад», – ответил Молдинг, выходя.

– Два прихвати, – бросил Брим через плечо. – Облачники не будут ждать вечно.

* * *

На следующий вечер, после еще одного нудного дня, заполненного в основном ненужными бумагами, усталый Брим зашел в офицерский бар так поздно, что даже Бородов уже сдался и ушел метацикл назад. Но из-за возросшего движения на базу и из нее бар был набит транзитниками из всех планетных систем по всей галактике. Огромный Гиммас-Хефдон действительно возрождался к жизни с каждым метациклом, каким бы медленным ни казался этот процесс торопыгам вроде самого Брима. Устроившись на табуретке у стойки между огромным содескийским инженер-лейтенантом и крылатым азурнийским беженцем, Брим одиноко потягивал бокал логийского и проклинал потерянный день, когда вдруг его глаза оказались закрыты теплыми ладонями со знакомым ароматом.

– Угадай, кто я, или ставь мне выпивку, – произнес измененный голос, явно женский.

– Хмм… сейчас, – пробормотал Брим. – Негрол Трианский?

– Пол не тот.

– Ага, я так и думал. Тогда… Зорфрейда, королева галактики?

– О Вселенная, капитан! Она же умерла лет двести назад!

– Да-да, – согласился Брим. – Она вообще-то была скучновата. Ага… Вдовствующая Императрица?

– Эта хотя бы жива. Теперь попробуйте в весовой категории пониже.

– Хм, в весовой категории… – Теперь он вспомнил. По крайней мере вспомнил его нос. Запах духов! Как он мог забыть эти бесчисленные приемы в столице Флюванны. – Если я заведу руки назад, – спросил он, ухмыльнувшись, – нащупаю что-нибудь знакомое?

Измененный голос рассмеялся.

– К сожалению, нет, мой экс-шкипер. Но это можно исправить в любой момент.

– Надя Труссо! – воскликнул Брим, наугад хватаясь за тонкую твердую талию.

– Тытьчерт! – выругался звонкий голос с деланной злостью, и руки, закрывавшие Бриму глаза, спустились ниже и стиснули его в энергичном объятии. – Кажется, мне ставить выпивку. – Тут же пара влажных губ чмокнула его в щеку и отдернулась с недовольным возгласом:

– Ради бороды Вута, шкипер, когда вы брились?

– Сегодня рано утром, – ответил Брим и соскочил с табуретки, чтобы ответить на объятие, которое было (как всегда) более обещающим, чем дружеским. – День был длинный.

– На борту «Звездного Огня» вы так не распускались, – фыркнула Труссо, позволяя подсадить себя на высокий табурет.

– Мне там столько работать не приходилось, – огрызнулся Брим. – И я вовсе не распускаюсь.

– Раз вы так говорите, шкипер, – согласилась она, озорно блеснув глазами.

Миниатюрная, преждевременно седеющая лейтенант-коммандер чуть старше сорока, с круглым лицом, большими глазами, носом пуговкой и полными чувственными губами, которые придавали ей вид озорного эльфа. У нее была крепко сбитая фигура с большими руками и ногами – и выдающимися грудями, которые привлекали внимание даже тогда, когда бывали скрыты синей курткой. Будучи первым помощником Брима на борту «Звездного Огня» на Флюванне, она проявила себя потрясающе грамотным рулевым, который умеет делать тысячи вещей одновременно с жизнерадостным трудолюбием святого. Еще она была откровенна и очень чувственна. Они сильно друг к другу привязались, и иногда даже очень трудно было сохранять отношения на «безопасной» стороне профессионализма.

– Я так думаю, что вы со мной выпьете логийского, – сказала она, делая знак бармену.

– Этот бокал может оказаться и лишним, старпом, – ответил Брим, усмехнувшись, – но с вами я бы согласился попробовать что угодно – по крайней мере однажды.

– Приятно слышать, шкипер, – сказала она, исподтишка кладя его руку себе на грудь. – В уставе ничего не сказано насчет небольших развлечений двух старых друзей, которые не служат на одном корабле. Бармен! Налейте шкиперу еще один и мне того же самого.

У Брима в паху возник совершенно недвусмысленный напор, и он убрал руку. Пусть это и в шутку, но уже много времени прошло с последнего раза…

– Труссо, – ухмыляясь, сказал он. – Вы вызываете у меня нехорошие мысли.

– Пей спокойно, Вилф, – усмехнулась она в ответ с долей ехидства. – Мне взлетать через два часа. Когда я тебя затащу наконец в койку, я хочу насладиться этим процессом гораздо дольше.

– Тытьчерт! – буркнул Брим, не переставая улыбаться. – Всегда или не там, или не тогда.

– Раньше или позже, – ответила Труссо через плечо, расплачиваясь с барменом. Потом обернулась и подняла бокал:

– За будущий вечер полной ясности!

– За будущую ясность, – подхватил Брим, чокаясь с ней своим бокалом. – Так как теперь поживает Надя Труссо? Последнее, что я слышал, что ты командуешь «Звездным Огнем». Только я не знал, что он здесь, в порту.

– А его здесь нет. Кто-то решил, что такой прославленный прототип надо надежно сунуть в музей, пока его не раздолбали вконец. Мы ведь малость мальчика поцарапали, надо признать.

– Глубокие были царапины, – согласился Брим.

– Так что я его отогнала на ремонтную верфь в тридцать пятом секторе и теперь летаю на К.И.Ф. «Норд». Слыхал о нем?

Брим почувствовал, как у него брови лезут вверх.

– Это же невидимка!

– Причем невидимка последней модели, – ответила Труссо, рассматривая наманикюренные ногти. – И ты не поверишь, где я уже на нем была.

– Наверное, мне и не положено такого знать, – рассмеялся Брим.

Усовершенствованные Лигой во время последней войны, невидимки умели отклонять лучи почти всего спектра (кроме «тяжелых» Н-лучей) так, что те огибали корпус и корабль становился практически невидим.

– Верно, – согласилась Труссо. – Но об одном месте я тебе расскажу, несмотря на правила. Это Азурн. Я была там на «Норде», когда этот доминион был взят, и смогла вывезти многих правителей Азурна. В том числе одного твоего друга. Это вторая причина, по которой я и решила с тобой повидаться, раз уж сюда залетела.

– Вторая? – спросил Брим.

– Конечно. Первая – я хотела убедиться, что ты по-прежнему заинтересован когда-нибудь со мной поразвлечься.

Брим засмеялся.

– Если бы я сейчас встал с табуретки, – сказал он, – ты бы увидела ответ воочию.

– Жаль, что мне так скоро улетать, капитан. Но когда-нибудь… – Она усмехнулась и припала к бокалу. – Сейчас мне надо обсудить кое-какие важные дела. Например, замену командира эскадрильи 32, который тебе нужен.

– Как, тытьчерт, ты об этом узнала? – нахмурился Брим. – Мне самому стало известно только вчера.

– У меня есть свои методы, – озорно прищурилась Труссо. – И кандидат для тебя тоже есть.

– На эскадрилью 32?

– В моем невидимке, – подтвердила Труссо.

– Но ведь еще никого не назначили, – возразил Брим.

– Так это и есть самое лучшее, – ответила Труссо. – Теперь и не надо будет.

– Погоди-ка цикл, – сказал Брим. – Откуда у тебя эта замена? Ты же сказала, что только что с боевого задания?

– Ага, – подтвердила Труссо. – С Азурна.

– Так откуда, сальная борода Вута, у тебя может быть…

– Тебе что-нибудь говорит имя Арама Нахшона, Вилф Брим? – перебила Труссо. – Твой старый друг, которого я привезла.

Брим почувствовал, что глаза его уже совсем вылезли на лоб.

– Арам Нахшон? – переспросил он. – Я слыхал, он погиб, командуя группой эсминцев, которые чуть не сбили линкор Лиги при Магеллане.

– Он здесь – в госпитальном секторе, – ответила она. – Я подобрала его спасательный пузырь по дороге домой. Чистое везение. Его сильно потрепало – но он полон боевого духа, как всегда, и вполне готов командовать эскадрильей истребителей. Даже если бы он не так для этой работы годился, подумай, насколько это важно для послевоенных отношений с Азурном.

– Видит Вселенная, – согласился Брим. – Ты в обоих смыслах права. Но он же не гражданин Империи. Как мне пробить его назначение?

– Тебе – никак. Я об этом подумала по дороге, – с улыбкой сказала Труссо. – Но твой старый друг и учитель Бакстер Колхаун может. Вице-адмиралы могут почти все – особенно те, кто служит в самом Адмиралтействе.

– Надя, – серьезно сказал Брим. – Я тебе говорил, что ты – чудо?

– Много раз, о бывший капитан мой. Но я всегда готова услышать это еще раз.

– Надя, ты чудо.

Труссо затрепетала ресницами.

– Я знаю, – с самодовольным видом сказала она. – Нет необходимости это повторять.

– Тогда не буду, – хмыкнул Брим.

– Спорим, будешь, когда я затащу тебя в койку? – сказала Надя, поддразнивая его.

– Сначала взлети, – отпарировал Брим со смешком. – Но я это восприму как обещание.

– Я и так уже обещала, шкипер, – серьезно сказала Труссо. – Можешь на это рассчитывать.

– Обязательно, – ответил Брим, вдруг поняв, что между ними сейчас что-то изменилось очень серьезно.

– Вилф Брим, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Ты самый лучший командир, с которым я летала, – но я рада, что мы больше не служим вместе. Слишком долго наши отношения были чисто профессиональными. – Потом она глянула на часы и осушила бокал одним глотком. – Мне пора.

Брим мягко прижал ее руку.

– Да осветят звезды твой путь, – произнес он древнее приветствие звездоплавателей.

– И твой путь, звездный странник, – ответила она. Потом пожала ему руку, соскользнула с табуретки и тут же растворилась в толпе.

Брим с удивлением вдруг обнаружил, как шумно стало в баре. Он вдруг подумал, что у них с Труссо очень много общего. Она тоже никогда не говорила о доме – но она и одинокой тоже никогда не казалась…

* * *

Наутро, или в той серости, что сходила за «утро» на Гиммас-Хефдоне, Брим направил в Авалон КА'ППА-грамму, потом пробился сквозь вьюгу в госпитальный отсек, которым служил сектор 19. В приемной секции шли восстановительные работы после многих лет запустения, и несколько темных коридоров по-прежнему вели в заброшенные темные помещения, но сам зал был заполнен эвакуированными беженцами и ранеными, привезенными из Эффервика. И те, и другие ясно напоминали, как много уже пало союзников Империи – и как скоро уже Лига начнет следующую атаку, уже наверняка на сам Авалон.

В одном из главных коридоров стояли группой штатские и тихо между собой разговаривали. Одеты они были в лохмотья богатых когда-то штатских костюмов, но у каждого на руке висела флотская шинель. Их явно вывезли в теплый сезон и теперь выдали временную одежду, пока их где-нибудь не устроят.

За все эти годы Брим так и не перестал испытывать удивление, встречая азурнийца. Их мужчины и женщины были одинаково высокими, с бочкообразной грудью и, в общем, нормальные гуманоиды, если не считать огромных сложенных крыльев – на самом деле очень специализированной второй пары рук, – которые выдавались вверх золотистыми дугами со шлейфом перьев, спадавшим на пол алебастровым каскадом. Они выступали над двумя горбами размером с подушку между плечами. Эти выпуклости, появляющиеся в пубертатный период, прикрывали разрастания вегетативной нервной системы, координировавшие сложные движения мышц и перьев в полете.

Вглядываясь в огромный вестибюль, Брим заметил двух явно зашивающихся клерков, у стола которых уже столпились не меньше двадцати техников в белых костюмах, и потому направился прямо к азурнийцам. Подняв ладони к груди в универсальном жесте мира, он сумел промямлить единственное известное ему азурнийское приветствие:

– О collo sol ammi. Кто-нибудь из вас говорит по-авалонски?

– Я говорю, капитан Брим, – ответил седовласый старик, явно патриарх этой группы. Массивный лоб и большой крючковатый нос придавали ему зловещий вид, но большие зеленые глаза были полны той спокойной мудрости, которой славились азурнийцы, где бы они ни были. Даже согбенный возрастом, этот старик возвышался над Бримом на целых полирала. – Чем могу служить? – спросил он без малейшего акцента.

– Вы знаете мое имя, сэр? – спросил удивленный Брим.

Старик изящным жестом тонкого длинного пальца показал на зеленую с золотом ленту, которую носил Брим среди своих наград.

– За всю нашу долгую историю, – произнес старик с величайшим достоинством, – лишь один не умеющий летать мог носить такую ленту. Ваше имя хорошо известно среди азурнийцев.

Брим почувствовал, что краснеет. Уже больше пятнадцати лет прошло с тех пор, как он, тогда еще младший лейтенант, провел горстку воинов Империи в опасный рейд против облачников, оккупировавших тогда этот доминион. За этот подвиг кронпринц Азурна, ныне король Леопольд XVIII, лично наградил его Орденом Безоблачного Полета.

– Для меня большая честь, что вы помните меня… э…

– Дома меня зовут Кнорр-старший, – подсказал азурниец. – Я много лет служил отцу Леопольда в должности великого посла на Авалоне.

– Это для меня двойная честь, ваше превосходительство, – сказал Брим.

– И для меня тоже, капитан, – скромно ответил Кнорр. – А сейчас – чем я могу быть вам полезен? Брим улыбнулся. Старик – истинный азурниец.

– Вы прилетели вчера вечером на «Норде»? – спросил он.

– Да, капитан, – ответил Кнорр. – Все мы.

– Я ищу Арама Нахшона, который прилетел с вами, – сказал Брим. – Не знаете ли вы, где я могу его найти?

– Я только что от него, – сказал Кнорр, показывая вдоль одного из освещенных коридоров. – Отделение Б-131. Почти до конца и направо. Его койка прямо у входа. Вы, очевидно, встречались с ним на гонках, капитан?

– Раньше. Мы с ним летали на одном корабле, – ответил Брим. – Но о его последнем подвиге знают все. Мы одно время боялись, что он там погиб. Как он сейчас?

Старик покачал головой.

– Лишь молодость и госпожа Удача спасли на этот раз его отчаянные перья. Но кроме болезненных синяков и ожогов, кажется, ничего страшного. Нужно только питание.

– Слава Вселенной, – произнес Брим совершенно искренне. Арам был одним из его любимцев.

– Уверен, что он будет рад вас видеть, капитан, – сказал Кнорр, явно желая продолжить прерванный разговор с остальными азурнийцами.

Коснувшись лба в знак благодарности, Брим направился через вестибюль, мимо новой группы раненых имперских военных, только что прибывших на базу. И скривился. Этот постоянный поток раненых был предвестием дурного исхода для обороны Эффервика. И если Брим не ошибается, Авалон – следующий на очереди.

* * *

Если не считать темных кругов под глазами и большого пятна сильно выжженных перьев на правом крыле, аловолосый Арам Нахшон мало изменился с тех пор, как они с Бримом соревновались за Кубок Митчелла.

– Вилф! – завопил он, вскакивая на ноги, хотя было видно, как ему это трудно. – Я думал, ты еще на Флюванне, – добавил он, вскинув руку в салюте. – Выглядишь классно!

Брим отдал честь в ответ. Он только с восхищением уставился на молодого азурнийца, который хладнокровно бросил крошечный эсминец против линкора Лиги – и чуть не победил, а потом выжил почти две недели в спасательном пузыре с запасами, которых должно было хватить максимум на десять дней.

– Арам, – сказал он, протягивая руку, – у тебя вид совершенно мерзопакостный. Что помогло тебе остаться в живых вопреки всем стараниям Вута?

Азурниец на секунду задумался.

– Злость, – ответил он с искоркой в глазах. – Я настолько ненавижу облачников, что не могу помереть, не прихватив еще несколько с собой.

Брим покачал головой.

– Ладно, тыть, сядь, пока не упал, Арам. Как ты себя чувствуешь?

– И вполовину не так, как надо бы, Вилф, – признал азурниец, садясь на кровать. – У меня не только башка раскалывается, но и летать не смогу, пока кучу новых перьев не отращу. – Он встряхнул головой. – Вот эта ерунда в стакане уже назавтра избавит от головной боли, но перья растут медленно, а ты знаешь, как я терпеть не могу ходить.

– Что-то я вроде слышал, – с усмешкой сказал Брим, нажимая кнопку на пейджере, который тихо дзенькнул у него на плече.

Двое друзей вскоре вдались в воспоминания, как водится у звездоплавателей по всей галактике, и только закончили живое обсуждение всех достоинств кораблей класса «Непокорный», как в комнату ворвался Барбюс с кейсом и большим красным конвертом, который он передал Бриму.

– Коммандер Арам! – произнес сержант с широкой улыбкой. – Чудесно видеть вас живым, сэр.

Брим открыл конверт и стал изучать его содержимое, а тем временем азурниец с трудом встал снова и пожал протянутую руку Барбюса.

– И тебя тоже приятно видеть, шеф, – подмигнул он. – Как доказательство, что я еще жив. Барбюс рассмеялся.

– Вы, азурнийцы, народ крутой, если будет мне позволено так сказать, сэр. Наверняка обожженное крыло у вас болит.

– Летать не дает, – ответил Арам уныло, оглядываясь через плечо.

– Не совсем так, – перебил его Брим. – Шеф тут принес записочку от нашего старого друга Бакстера Колхауна, и у тебя сейчас будет полно времени летать на звездолетах, если захочешь.

Арам резко обернулся.

– На звездолетах? – переспросил он.

– Именно, – ответил Брим, протягивая ему пластиковую распечатку. – Прочти сам.

Арам стал читать вслух, и брови у него полезли вверх от удивления.

– Данными мне полномочиями выражаю согласие на присвоение вам… – начал он, и голос его вдруг прервался, будто он не мог поверить своим глазам.

–..звания коммандера Имперского Флота, – закончил за него Брим. – И на отдачу под ваше командование эскадрильи тридцать два. Ваше назначение действительно лишь на время боевых действий; после нашей победы вы сможете остаться в нашем Флоте в случае изъявления вами такого желания.

– Работать с тобой? – спросил Арам.

– Ну, – сказал Брим, пожав плечами, – все имеет свои теневые стороны. Но я наполовину не настолько страшен, как вот шеф говорит.

– Честно говоря, я думаю, капитан прав, – фыркнул Барбюс, изображая, будто сдается.

Арам закатил глаза к потолку и снова сел, преодолевая боль.

– Шеф, я знаю, насколько тебе противно работать с капитаном. – Он хихикнул и тут же посмотрел на Брима уже серьезно. – А как отнесутся имперцы к перспективе подчиняться иностранцу?

– Я полагаю, что ты будешь получать приказы от меня, – возразил Брим. – А я что-то пока не заметил у себя за спиной крыльев.

Арам усмехнулся и покачал головой:

– Не надо, ты меня понял.

– Да, – ответил Брим. – Я об этом много думал с тех пор, как узнал, что ты здесь. И не могу сказать, что здесь не может быть проблем. Люди всегда люди, к какой бы расе они ни принадлежали. Но ведь галактическая цивилизация для того и нужна, чтобы с такими вещами бороться?

Арам кивнул, хотя лицо его осталось хмурым.

– Тебе не надо решать прямо сейчас, – сказал Брим. – Подумай. Я здесь на базе, и…

– Не надо, – перебил его Арам с расширившимися вдруг глазами. – В смысле, я хочу эту работу! Я просто думал, какую сказать историческую фразу, принимая работу.

– Как насчет «бу сделано»?

– Бу сделано, шкипер!

– Шеф, ты не прихватил, случайно, присягоприниматель?

– А как же, капитан, – Барбюс вытащил из кейса портативный планшет. – Коммандер, – сказал он, кладя планшет рядом с Арамом и включая окно. – Положите правую руку на это окно и повторяйте за мной…

На следующий день, после долгой ночи совещаний, Арам Нахшон – коммандер Имперского Флота – летел на Авалон к Порту 30, где должен был принять командование эскадрильей 32. Сидя у себя в кабинете и слыша грохот двигателей почтового пакетбота, Брим улыбнулся. Ему подумалось, как сильно интерес и волнение нового назначения вытесняют боль очень опасной войны. Но ведь Арам, в конце концов, был азурнийцем, и чувство принадлежности своему народу было источником его силы. Может быть, этой силы хватят…

* * *

К концу стандартного месяца пентада, когда Брим и Молдинг были готовы передислоцировать эскадрилью 610 к новому месту приписки в Порту 30, Имперский Экспедиционный Корпус под командованием генерал-майора (засл.) Гастуджона Хагбута и остатки эффервикской армии были вынуждены отступить от Торбейских миров к центру галактики. Надеясь объединиться с другими силами Эффервика, они зацепились за три водяные планеты возле Онкайра, звезды пятого класса на краю «Эффервикской Пустоши», всего в ста шестидесяти световых годах от Астериуса.

Но за несколько следующих дней свежие армады Лиги разнесли почти весь шестой флот Эффервика, и Хагбут заключил, что и новая его позиция безнадежна. Да воздается ему должное, генерал немедленно дал КА'ППА-грамму с призывом о помощи и тем вызвал событие, которое было на грани чуда.

Связанный боями Имперский Флот никак не мог бы набрать нужных транспортных средств для эвакуации до того, как приближающиеся эскадры Лиги разнесут в клочья обреченные силы союзников. И потому Адмиралтейство кинуло общий клич о помощи всем находящимся в этом районе, у кого есть действующие звездолеты. И с той лихостью, которая в прошлом спасала древнюю империю буквально сотни раз, частные граждане Авалона сделали это чудо.

Баржи, межзвездные паромы, яхты, спасательные суда, мусорщики, бродяги, контрабандисты, рудовозы, даже один летающий бакен – все, что могло, кряхтя и охая, подняться в гиперпространство – плюс еще и Флот, – бросилось через Пустошь к Онкайру на выручку. И там, свободно действуя под наблюдением Адмиралтейства, собранные с миру по нитке эскадры начали операцию, названную впоследствии «чудом при Онкайре».

Каждую ночь все сжималась осада вокруг союзных сил, и озера, служившие точками взлета и посадки, были забиты каждый метацикл, поскольку все прибывали и прибывали баржи с солдатами с сокращающегося фронта.

– Наземные силы голодают и вымотались до смерти, – сообщил один из добровольцев с малым спасательным судном. – У многих даже боевые скафандры порваны. Но они держатся. Я горд за этих чертовых паразитов!

Корабли облачников бешено стреляли по спасателям со всех сторон, как, бы ни пытались препятствовать этому те истребители, которые смогла вывести в космос Империя. Но сотни неизвестных добровольцев на частных судах смогли все же вывезти 225 000 имперских солдат и еще 113 000 вспомогательных войск Эффервика и доставить их на Авалон. Операция закончилась в первые метациклы стандартной даты 2 пентада 52012 года.