Текст книги "Книга Мирдада"
Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Помните, что ключом Жизни является Творящее Слово. А ключом к Творящему Слову является Любовь. Ключ к Любви – Понимание. Наполните свои сердца этим, и уберегите языки от множества болезненных слов, облегчите умы от груза многих молитв, освободите свои сердца от привязанности ко всем богам, которые поработили вас своими дарами; которые поддерживают вас одной рукой, только чтобы ранить другой; которые столь добры и благожелательны, если их восхвалять, и столь злы и мстительны, если укорять; которые не слышат вас, если только вы не призываете; которые не дадут вам, если только вы не попросите; и даже дав, так часто жалеют об отданном; чей фимиам – ваши слезы, а слава – ваш позор.
Да, освободите свои сердца ото всех этих богов, дабы смочь узреть в них единого Бога, кто, заполнив вас Собой, навсегда оставит полными.
Беннон: То ты говоришь о Человеке, как о всемогущем; то принижаешь его, как затерянного. Ты буквально завел нас в туман.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Беседа Двух Архангелов и Беседа Двух Архидемонов при Вневременном Рождении Человека
МИРДАД: При вневременном рождении человека два архангела вели беседу, находясь на высшем полюсе Вселенной:
Первый архангел промолвил:
На Земле рождено чудесное дитя; и вся Земля озарилась светом.
Второй архангел сказал:
На небесах рожден славный царь; и все Небеса ликуют от радости.
1-й: Он – плод единения двоих, Небес и Земли.
2-й: Он – вечное единство отца, матери и сына.
1-й: Им Земля возвышена.
2-й: Им Небеса оправданы.
1-й: День упокаивается в его взоре.
2-й: Ночь пробуждается в его сердце.
1-й: Его дыхание – средоточие штормов.
2-й: Его уста – источник песен.
1-й: Руки его охватывают горы.
2-й: Пальцы его собирают звезды в небе.
1-й: Моря ревут в его костях.
2-й: Солнце играет в его крови.
1-й: Уста его – кузнечный горн и литейная форма.
2-й: Язык его – кузнец и наковальня.
1-й: Вокруг ног его – цепи завтрашнего дня.
2-й: В сердце его ключи от цепей.
1-й: И все же, дитя это – в колыбели праха.
2-й: Но укутано оно эонами.
1-й: Подобно Богу он исчислил все тайны. Подобно Богу ему ведомо таинство слов.
2-й: Ему ведомы все числа, но не единственно Священное, которое есть первое и последнее. Ему ведомы все слова, но не единственно Творящее Слово, которое есть первое и последнее.
1-й: И все же он познает Число и Слово.
2-й: Но только не до тех пор, пока пройдет всеми неведомыми путями Пространства; не до тех пор, пока взор его проникнет в мрачные подземелья Времен.
1-й: О как чудесно, как чудесно это дитя Земли.
2-й: О сколь славен этот царь Небес.
1-й: Безымянный назовет его Человеком.
2-й: А тот назовет Безымянного Богом.
1-й: Человек – это слово Бога.
2-й: Бог – это слово Человека.
1-й: Слава Тому, чье слово – Человек.
2-й: Слава тому, чье слово – Бог.
1-й: Ныне и вовеки.
2-й: Здесь и повсюду.
Так сказали два архангела на высшем полюсе Вселенной при вневременном рождении Человека.
В то же время два архидемона на нижнем полюсе Вселенной также вели свой разговор:
Первый архидемон молвил:
В наши ряды влился могучий воин. С его помощью мы победим.
Второй архидемон сказал:
Скажи лучше, скулящий и хнычащий трус. На лбу его написана измена. И все же, он ужасен в своей трусости и измене.
1-й: Взгляд его дик и бесстрашен.
2-й: Плаксиво и покорно его сердце. И все же, он устрашающ в своей покорности и слезах.
1-й: Могуч и упорен его ум.
2-й: Ленив и туп его слух. И все же, он опасен в своей лени и тупости.
1-й: Скоры и точны его руки.
2-й: Медлительны и нерешительны его ноги. И все же, страшна его медлительность и тревожна нерешительность.
1-й: Наш хлеб для его нервов будет что сталь. Наше вино для его крови будет что огонь.
2-й: Он забросает нас нашими же хлебными корзинами. Он разобьет о наши головы наши же винные кувшины.
1-й: Его вожделение к нашему хлебу и жажда нашего вина послужит ему колесницей в битве.
2-й: Из-за своего неутолимого голода и жажды он станет непобедимым, он поднимет восстание в нашем лагере.
1-й: Но колесничим ему будет Смерть.
2-й: И со Смертью-колесничим он станет бессмертен.
1-й: Но разве Смерть приведет его куда-нибудь, кроме Смерти?
2-й: Да, он так надоест Смерти своим непрестанным нытьем, что она, наконец, отведет его в страну Жизни.
1-й: Так что, Смерть предаст саму Смерть?
2-й: Нет, просто Жизнь поверит в Жизнь.
1-й: Мы раздразним его вкус самыми редкими и утонченными плодами.
2-й: И все же, он будет стремиться к плодам, которые не растут на нашем полюсе.
1-й: Мы будем соблазнять его зрение и обоняние самыми яркими и душистыми цветами.
2-й: И все же, его зрение и его обоняние будут искать иных цветов и благоуханий.
1-й: Мы увлечем его слух сладкими, манящими мелодиями.
2-й: И все же, он будет прислушиваться к иному хору.
1-й: Нам удастся поработить его с помощью страха.
2-й: Но от страха его защитит надежда.
1-й: Нам удастся подчинить его с помощью боли.
2-й: Но от боли его избавит вера.
1-й: Мы окутаем его сон загадочными сновидениями, а день заполним таинственными тенями.
2-й: Его Фантазия разрешит загадки и разгонит все тени.
1-й: Ну, тогда мы примем его к себе, как равного.
2-й: Если хочешь, принимай его к нам, но учти, что он против нас.
1-й: Но сможет ли он одновременно быть с нами и против нас?
2-й: Он – одинокий воин в поле. Его единственный противник – собственная тень. Убери тень, и битва кончена. Он с нами, если его тень впереди. Он против нас, если она позади.
1-й: А не держать ли нам его всегда спиной к Солнцу?
2-й: Но кто удержит Солнце всегда за его спиной?
1-й: Да, этот воин – загадка.
2-й: Даже тень его – загадка.
1-й: Привет одинокому рыцарю.
2-й: Привет одинокой тени.
1-й: Привет ему, когда он с нами.
2-й: Привет ему, когда он против нас.
1-й: Ныне и вовеки.
2-й: Здесь и повсюду.
Так молвили два архидемона на нижнем полюсе Вселенной при вневременном рождении Человека.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Шамадам пытается Изгнать Мирдада из Ковчега. Учитель говорит об Оскорблении и о том, что Значит Быть Оскорбленным, а также о том, из Чего Состоит Мир Святого Понимания
Наронда: Едва Учитель закончил, как при входе в Гнездо Орла появилась грузная фигура Хозяина и, как показалось, перекрыла собой весь свет и воздух. В моей голове даже мелькнула мысль, что фигура у входа принадлежит ни кому иному, как одному из архидемонов, о которых только что рассказал Учитель.
Взор Хозяина извергал огонь. Его борода ощетинилась, когда он кинулся к Учителю и схватил его за плечи, очевидно, пытаясь вытолкать вон.
Шамадам: Вот я и услышал, какую мерзкую блевотину извергает твой подлый ум. Рот твой просто брызжет ядом. Ты – рассадник заразы. Как Хозяин Ковчега я приказываю тебе немедленно убраться прочь.
Наронда: Учитель, хотя и имел хрупкое сложение, выдержал напор Хозяина с такой легкостью, как будто он был гигантом, а Шамадам всего лишь ребенком. Его самообладание, когда он взглянул на Шамадама и заговорил с ним, было поразительным.
МИРДАД: Приказать изгнать имеет власть только тот, кто может приказать принять. Разве ты, Шамадам, приказывал принять меня?
Шамадам: Тогда мое сердце было тронуто твоим несчастным видом, и я позволил тебе остаться.
МИРДАД: Нет, Шамадам, это моя любовь была тронута твоим несчастным видом. И вот, я – здесь, и моя любовь со мной. Но ты, увы, ни здесь, ни там. Только твоя тень шляется туда-сюда. А я пришел, чтобы собрать все тени и сжечь их в Солнце.
Шамадам: Я был Хозяином Ковчега задолго до того, как твое дыхание начало отравлять атмосферу. Как только может твой подлый язык утверждать, что я не здесь?
МИРДАД: Я был до того, как стали эти горы. И я еще долго буду после того, как они обратятся в пыль.
Я сам – Ковчег, алтарь и огонь. И если ты не укроешься во мне, то станешь добычей бури. Если только ты не пожертвуешь собой предо мной, то будешь беззащитен перед всепроникающими ударами бесчисленных ножей палачей Смерти. Если ты не сгоришь в моем любовном огне, то станешь топливом в мучительном пламени Ада.
Шамадам: Вы все слышали? Или вы не слышали? За мной, спутники. Швырнем этого самозваного богохульника в пропасть.
Наронда: Шамадам вновь повернулся к Учителю и схватил его, пытаясь тащить вон. Но Учитель не шевельнулся и не отступил. Никто из спутников даже не двинулся. После тягостной паузы, голова Шамадама поникла и он медленно пошел к выходу из Орлиного Гнезда, бормоча себе под нос: ”Я хозяин Ковчега. Я еще докажу вам, кому здесь принадлежит власть от Бога”.
Учитель надолго задумался и молчал. Но Земора не выдержал и нарушил его покой.
Земора: Шамадам оскорбил нашего Учителя. Что бы ты хотел, Учитель, чтобы мы с ним сделали? Прикажи, и мы навалимся.
МИРДАД: Молитесь за Шамадама, мои спутники. Это все, что я вас прошу сделать с Шамадамом. Молите, чтобы с глаз его пала завеса, чтобы тень его поднялась.
Как легко притянуть добро, также легко притянуть и зло. Как легко обратиться к Любви, также легко – к Ненависти.
Из безграничного Пространства, из простора ваших сердец излейте благословение миру. Ибо все, что благословенно миру, благословенно и вам.
Молите о добром для всех существ. Ибо то, что добро для всех существ, будет добро и для вас. Также как и болезнь любого существа, это также и ваша болезнь.
Кто вы, как не движущиеся ступеньки бесконечной лестницы Бытия? Тем, кто хотел бы взойти к сферам священной Свободы, по необходимости приходится опираться на плечи других. Но и они сами, в свою очередь, подставляют свои плечи как ступеньки другим идущим вверх.
Что такое Шамадам, как не ступень вашего бытия? Разве не хотите вы, чтобы ваша лестница была крепка и безопасна? Тогда уделите внимание каждой ступени, укрепите ее хорошенько.
Что такое Шамадам, как не камень в основании вашей жизни? И что такое вы, как не камни, из которых выложено здание его жизни, и здания всех других существ? Если вы хотите, чтобы ваша постройка была безупречна, озаботьтесь, чтобы и Шамадам в качестве камня был безупречен. И сами будьте безупречными, чтобы те, чьи жизни включают вас в свои стены, могли возвести безупречные постройки.
Подумайте, ведь у вас всего два глаза. Говорю вам, любой зрящий глаз на Земле, и над ней, и под ней, это продолжение вашего глаза. В той степени, насколько ясно зрение вашего окружения, ясно и ваше собственное зрение. А в какой степени тускло и затуманено зрение вашего окружения, в той же степени слепы и вы.
В каждом слепце вы лишаетесь пары зорких глаз, которые могли бы усилить ваше зрение. Заботьтесь о зрении окружающих, чтобы самому быть в состоянии видеть ясно. Заботьтесь и о своем зрении, чтобы окружающие могли видеть хорошо, и не споткнулись, заклинив, может быть, вашу собственную дверь.
Земора подумал, что Шамадам оскорбил меня. Но как невежество Шамадама может подорвать мое понимание?
Один мутный ручей может легко замутить другой ручей. Но может ли мутный ручей замутить море? Море спокойно принимает всю муть, осаждает ее на дно, и взамен отдает ручью чистую воду.
Вы можете загрязнить или, наоборот, расчистить квадратный метр земли, ну, может быть, милю. Но кто может загрязнить или очистить всю Землю? Земля принимает все нечистоты человека и животных, взамен возвращая им сладкие плоды, благоуханные цветы, зерно и травы в изобилии.
Меч легко может поранить тело. Но может ли он поранить воздух, каким бы острым ни было его лезвие, какой бы сильной ни была держащая его рука?
Оскорбить и быть оскорбленной может только гордость узкого и дурного Я, порожденная слепым и яростным невежеством. Она готова мстить за оскорбление оскорблением, смывать непристойность непристойностью.
Пышущий гордостью, опьяненный своим Я мир обрушит на ваши головы потоки несправедливых обвинений. Он спустит на вас кровожадную свору своих замшелых законов, затхлых верований и шаблонных авторитетов. Он назовет вас врагами порядка, агентами хаоса и погибели. Он наставит ловушек на вашей дороге и насует в постель вам крапивы. Он будет кричать вам в уши проклятья, плевать в лицо презрением.
Да не дрогнут ваши сердца. Будьте подобны безбрежному и глубокому морю, благословите тех, кто не даст вам ничего, кроме проклятий.
Подобно Земле, будьте тихи и плодородны. Превратите нечистоты человеческих сердец в здоровье и красоту.
Будьте свободны и текучи, как воздух. Меч, который хотел бы вас поразить, в конце концов, потускнеет и заржавеет. Рука, что хотела вас уничтожить, в конце концов, устанет и остановится.
Мир, не зная вас, принять вас не может. Поэтому он и встречает вас рычанием. Но вы, зная мир, принять его можете. Поэтому вам следует успокоить его вражду своей добротой, затопить его клевету любящим Пониманием.
И с Пониманием наступит день.
Так учил я Ноя.
Так учу вас.
Наронда: Семерка учеников оставалась в молчании. Ибо мы уже знали, что всякий раз, когда Учитель заканчивает словами “Так учил я Ноя”, это служит сигналом того, что он более не желает говорить.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
О Кредиторах и Должниках. Что такое Деньги? Рустидион Освобождается от Долга Ковчегу
Наронда: Как-то раз, когда Семерка вместе с Учителем возвращалась из Гнезда Орла, все увидели Шамадама, стоящего у ворот, размахивающего листом бумаги над человеком, простершимся у его ног, и услышали, как он гневно кричит: ”Твои преступления истощили мое терпение. Я не могу больше откладывать. Плати немедленно, или пойдешь в тюрьму”.
В человеке мы узнали Рустидиона, одного из многих арендаторов Ковчега, который задолжал некоторую сумму денег. Он был отягощен лохмотьями в той же мере, что и годами. Он умолял Хозяина отложить выплату долга, так как недавно потерял единственного сына, да еще единственную корову в придачу, в результате, его пожилую жену разбил паралич. Но сердце Шамадама никак не смягчалось.
Учитель подошел к Рустидиону и, мягко тронув рукой, сказал,
МИРДАД: Встань, мой Рустидион. Ведь ты тоже образ Божий. И не престало образу Божиему бить поклоны перед какой-то тенью. (Потом, обратившись к Шамадаму)
Покажи мне расписку.
Наронда: Шамадам, такой яростный еще мгновение назад, к всеобщему изумлению, вдруг стал тих, как послушная овечка, и кротко передал бумагу в руки Учителя. Учитель взял ее и долго рассматривал. Шамадам же стоял и тупо смотрел, как зачарованный.
МИРДАД: Основатель Ковчега не давал денег в долг. Разве он завещал тебе деньги, чтобы ты отдавал их в рост? Разве он завещал тебе торговлю движимостью, или землю для сдачи в аренду, чтобы ты извлекал из этого доход? Завещал ли он тебе пот и кровь твоих братьев, завещал ли он тебе отправлять в тюрьму тех из них, чей пот ты выжал досуха, чью кровь выпил до капли?
Он тебе завещал Ковчег, алтарь и свет. И ничего больше. Ковчег – это его живое тело. Алтарь – его неустрашимое сердце. Свет – его горячая вера. Именно это он повелел тебе хранить в неприкосновенности и чистоте посреди мира, пляшущего под дудку Смерти и погрязшего в болоте беззакония из-за потери веры.
А чтобы телесные нужды не вредили твоему духу, тебе было позволено жить за счет подаяния верующих. И никогда, со времен основания, Ковчег не страдал от недостатка подношений.
И вот! Теперь ты эту милостыню превратил в проклятие, и для себя и для давшего ее. Ибо ты порабощаешь щедрого его же дарами. Ты изготовил бич для них из тех самых нитей, что они сплели для тебя. Ты раздел их донага, пользуясь той одеждой, что они соткали для тебя. Ты моришь их голодом, пользуясь тем хлебом, что они испекли для тебя. Ты соорудил для них тюрьму из тех самых камней, что они обтесали для тебя. Ты соорудил им ярмо и гробы из дерева, что они же доставили тебе для обогрева. Ты даешь им в рост их собственный пот и кровь.
Ибо, что такое деньги, как не пот и кровь людей, отлитые хитрецом в монеты, чтобы легче было их заковать в кандалы? И что такое богатство, как не пот и кровь людей, скопленные теми, кто не очень сильно потел и потерял немного крови, чтобы сильнее нагрузить спины тех, кто отдал много пота и крови?
Горе, горе тому, кто лишил себя разума и сердца, и убивает все дни и ночи, трясясь над богатством! Ибо они не ведают, что накопили.
Пот проституток, убийц и воров, пот туберкулезных, прокаженных и парализованных, пот слепых, увечных и бессильных вперемешку с потом пахаря и его быка, пастуха и его овец, косаря и жнеца, – вот что, и еще большее, хранится в закромах богатого.
Кровь сироты и плута, деспота и мученика, преступника и судьи, грабителя и ограбленного, кровь палача и казнимого, кровь вымогателей и обманщиков вместе с кровью тех, у кого они вымогали и кого обманывали, – вот что, и еще большее, хранится в закромах богатого.
Да, горе, горе тем, чье богатство и прибыль – пот и кровь других людей! Ибо в конце цена крови и пота будет взыскана. И цена будет ужасной, взыскание будет устрашающим.
Давать взаймы, да еще в рост! Это такая наглая неблагодарность, что на нее больше нельзя смотреть сквозь пальцы.
А чем вы обладаете, чтобы дать взаймы? Разве не является даром сама ваша жизнь? Разве Бог поставил вам какие-то условия за Свой дар, потребовал прибыли, которую вам было бы нужно оплачивать?
Разве этот мир не является всеобщим достоянием, где каждый человек и каждая вещь обладает тем, что имеет, для поддержания целого?
Разве в долг поет для вас жаворонок, и журчат весной ручьи?
Разве в долг вам дает свою тень дуб и сладкие финики пальма?
Разве в долг вам дает шерсть овца и молоко корова?
А облако посылает вам дождь, а Солнце свет и тепло?
Чем бы была ваша жизнь без всего этого и мириад других вещей? И кто из вас может сказать, какой человек, какая вещь вносит наибольший вклад, а какая наименьший в сокровищницу мира?
Можешь ли ты, Шамадам, подсчитать, каков вклад Рустидиона в сокровища Ковчега? И все же ты хотел бы дать ему в долг его же вклад, может быть совсем не пустяковый, да еще вдобавок извлечь прибыль. И все же ты хотел бы засадить его в тюрьму и сгноить там?
Какой прибыли ты требуешь от Рустидиона? Разве не видишь ты, насколько выгодным для него, оказалось, взять в долг у тебя? Какой еще большей платы ты можешь потребовать, чем смерть сына, смерть коровы и паралич жены? Какой большей прибыли ты можешь потребовать, чем эти ветхие лохмотья на согбенной спине?
Протри свои глаза, Шамадам. Проснись, прежде чем и с тебя потребуют выплатить все долги с процентами. Ведь ты не сможешь. И тогда тебя поволокут в тюрьму и оставят там гнить.
То же я говорю и вам, спутники. Протрите свои глаза и проснитесь.
Давайте, когда можете. Давайте все, что можете. Но никогда в долг, чтобы все, что имеете, даже ваши жизни, не превратилось однажды в непомерный долг, и чтобы вы не оказались несостоятельными, и чтобы вас не заключили в тюрьму.
Наронда: Учитель опять посмотрел на бумагу в своих руках, неторопливо разорвал ее на клочки, а клочки бросил на ветер. А потом, обратившись к Химбалу, который был хранителем сокровищницы, сказал.
МИРДАД: Дай Рустидиону все необходимое, чтобы купить двух коров и содержать жену и себя до скончания их дней.
А ты, Рустидион, иди с миром. Ты свободен от своих долгов. Смотри же, никогда не стань кредитором. Ибо долг того, кто дает в долг, гораздо больше и тяжелее того, кто берет.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Шамадам в Борьбе с Мирдадом Прибегает к Взятке
Наронда: В течение многих дней все только и обсуждали случай, произошедший с Рустидионом. Мекайон, Мекастер и Земора неистово превозносили Учителя. Земора говорил, что он буквально возненавидел сам вид денег. Беннон и Абимар колебались между одобрением и неодобрением. Только Химбал открыто возражал, что мир, мол, ничего бы не смог создать без денег, что богатство – это награда от Бога за бережливость и трудолюбие, а бедность – очевидное наказание за лень и транжирство, и что кредиторы и должники среди людей будут до скончания времен.
Тем временем, Шамадам был занят восстановлением своего престижа как Хозяина. Однажды он позвал меня к себе и в уединении своей кельи сказал мне буквально следующее:
“Ты – историк и летописец Ковчега; ты – сын бедняка. У твоего отца совсем не было земли, но зато семеро детей и жена, на которых он трудился, чтобы обеспечить самым необходимым. Не упомяни ни словом тот прискорбный эпизод, дабы те, кто придет после нас, не могли в нем отыскать причин для насмешек над Шамадамом. Оставь этого негодяя Мирдада, и я сделаю твоего отца свободным землевладельцем, заполню его амбары и пополню казну“.
На это я ответил, что Бог позаботится о моем отце и его семействе гораздо лучше, чем это смог бы сделать Шамадам. А Мирдаду я предан, как своему учителю и освободителю, и скорее расстанусь со своей жизнью, чем с ним. Что касается летописей Ковчега, я буду вести их, преисполнившись верой, и так хорошо, как только допускают мои знания и способности.
Позднее я узнал, что такие же предложения Шамадам сделал всем спутникам; но насколько он был успешен, мне не сказали. Но примечательно, что Химбал в своих посещениях Орлиного Гнезда стал менее регулярен, чем раньше.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Мирдад провидит смерть Отца Химбала, и какие события этому сопутствовали. Он говорит о Смерти. Время – величайший Фокусник. Колесо Времени, его Обод и его Ось
Наронда: Много воды сбежало с гор и влилось в море, пока Спутники, за исключением Химбала, не собрались опять вокруг Учителя в Орлином Гнезде.
Учитель говорил о Всемогущей Воле, но внезапно смолк, а потом сказал,
МИРДАД: Химбал пребывает в печали, он хотел бы придти к нам за поддержкой, но его ноги стыдятся нести его сюда. Абимар, пойди и помоги ему.
Наронда: Абимар вышел и вскоре вернулся с Химбалом, который трясся от рыданий и имел самый несчастный вид.
МИРДАД: Подойди поближе, Химбал.
О, Химбал, Химбал. Из-за смерти отца ты позволяешь горю разрывать твое сердце и превращать его кровь в слезы. Что ж с тобой станет, когда умрет вся твоя семья? Что ты будешь делать, когда все отцы и матери, все братья и сестры во всем мире уйдут за пределы достижимости твоих рук и твоего взора?
Химбал: Ах, Учитель. Мой отец умер насильственно. Бычок, которого он недавно купил, боднул его в живот и еще пробил череп, и это случилось вчера вечером. Мне только что об этом сказал посланец. Горе мне. О, горе мне.
МИРДАД: И, кажется, он умер в тот самый момент, когда судьба, наконец, ему улыбнулась.
Химбал: Да, это так, Учитель. В тот самый момент.
МИРДАД: И эта смерть еще больнее ранит тебя, так как он купил бычка на деньги, которые ему послал ты.
Химбал: Да, это так, Учитель. Именно так. Кажется, тебе ведомо все.
МИРДАД: Это те деньги, которыми оценили твою любовь к Мирдаду.
Наронда: Химбал больше не мог сказать ни слова, его душили слезы.
МИРДАД: Твой отец не умер, Химбал. Не погибли даже его форма и тень. Но умерли твои ощущения его формы и тени. Теперь его форма стала так тонка, тень так прозрачна, что грубый глаз человека не может их увидеть.
Тень от кедра в лесу совсем не такая, как от кедра, превратившегося в мачту корабля, или в колонну в храме, или в перекладину виселицы. Тень от кедра меняется еще и от того, освещает ли его солнце или луна, звезды или багряные отблески заката.
И все же кедр, независимо от того, как он изменился, продолжает жить как кедр, хотя кедры в лесу и не признали бы в нем своего давнишнего брата.
Сможет ли шелковичный червь на листе дерева распознать своего собрата, уже укрывшегося в коконе? А последний, сможет ли он распознать своего собрата в мотыльке, летящем по ветру?
Узнает ли пшеничное зерно, скрытое в земле, своего собрата в стебле, вознесшемся ввысь?
Узнают ли туман в воздухе или вода в море свою сестру в сосульке, приютившейся в горной расщелине?
Признает ли Земля родную звезду в метеоре, что примчался к ней из глубин Пространства?
Узнает ли себя дуб в желуде?
Так как твой отец ныне пребывает в свете, который глаза твои воспринять не могут, и обрел форму, которую ты не можешь распознать, ты и говоришь, что его нет больше. Но материальному Я Человека, не важно, куда оно попадет и как изменится, предназначено менять свои тени до тех пор, пока оно не растворится целиком в Божественном Я Человека.
Кусок древесины, будь то зеленая ветка на дереве сегодня или колышек в стене завтра, остается древесиной при всех изменениях формы и тени, пока его не поглотит внутренний огонь. Также и Человек остается человеком, мертв он или жив, пока его не поглотит Бог, что внутри него. Точнее говоря, пока он не поймет свое единство с Единым. Но это не может свершиться за то одно мгновение, которое людям так нравится называть своей жизнью.
Все Время – это время жизни, спутники мои.
Во Времени нет начал и концов. Нет в нем и гостиниц, где путник мог бы остановиться на отдых.
Время – это непрерывность, которая сама себя перекрывает. Голова его вцепилась в собственный хвост. Во времени нет ни концов, ни остановок. Ничто не начинается, ничто не кончается.
Время – это колесо, созданное чувствами, и ими же запущенное во вращение в пустоте Пространства.
Ваши чувства воспринимают смену времен года, и это сбивает вас с толку, так как вам кажется, что все охвачено процессом изменений. Но вы признаете, что сила, которая приводит времена года к расцвету и увяданию, всегда одна и та же.
Ваши чувства воспринимают рост и увядание вещей, и вы в безнадежности заявляете, что распад – это результат развития любой вещи. Но вы признаете, что сила, приводящая к росту и распаду, сама никогда ни растет, ни распадается.
Ваши чувства замечают разницу между ураганом и бризом; и вы утверждаете, что ураган гораздо сильнее бриза. Но, вопреки этому, вы соглашаетесь, что движущая сила урагана и движущая сила бриза – одна и та же, и что сама она не несется ураганом и не веет бризом.
Как вы легковерны! Как вы доверяете любой хитрости, что подстраивают вам ваши чувства! Где же ваше Воображение? Ведь с его помощью вам ничего не стоит увидеть, что все сбивающие вас с толку изменения – не более чем трюк.
Ну как ураган может быть сильнее бриза? Разве не бриз дарит свое дыхание урагану? И разве не ураган напитывает им бриз?
Вы, ходящие по Земле, почему вы мерите пройденные расстояния шагами и милями? Ведь независимо от того, прогуливаетесь вы или мчитесь галопом, разве не несет вас на себе Земля с огромной скоростью в тех областях пространства, сквозь которые ее саму проносят? Поэтому, не совпадает ли ваш путь с путем Земли? А не движима ли Земля, в свою очередь, другими телами, и не равна ли ее скорость их скорости?
Да, неподвижность – мать скорости. А скорость – посланница неподвижности. Скорость и неподвижность неразделимы ни в одной точке Пространства и Времени.
Почему вы утверждаете, что рост – это рост, а распад – распад, и что они друг другу – враги? Разве может что-нибудь вознестись, если что-то другое не падет? И не распадается ли что-нибудь только из-за чьего-то роста?
Разве вы не растете благодаря непрерывному распаду? И не распадаетесь ли благодаря непрерывному росту?
Разве не является смерть удобрением для жизни, а жизнь – хранилищем смерти?
Но если рост – это дитя распада, а распад – дитя роста, если Жизнь – это мать Смерти, а Смерть – мать Жизни, то, поистине, они есть одно и то же в каждой точке Пространства и Времени. И, поистине, ваша радость жизни и роста также глупа, как и печаль по поводу смерти и распада.
Почему вы утверждаете, что только Осень – сезон винограда? Я же говорю, что виноград зреет и Зимой, когда он в виде сока незаметно пульсирует в вине и грезит в нем своими снами. Он зреет и Весной, когда появляется в виде крошечных изумрудных бусинок. Он зреет и Летом, когда грозди растут, бусинки наливаются, их щечки обретают золотистый оттенок Солнца.
Если любое время года несет в себе три остальные, то, поистине, все времена года едины в каждой точке Пространства и Времени.
Да, Время – это величайший фокусник, а человек – величайший простофиля.
Так сильно напоминает белку в колесе Человек, сам соорудивший колесо Времени, и так очаровавшийся его вращением и захваченный движением, что уже и не верит, что сам и является тем, кто приводит колесо в движение, и никак “не найдет времени”, чтобы остановить этот вихрь Времени.
Человек так напоминает кошку, которая лижет своим языком шершавый камень и думает, что кровь, которую она слизывает, сочится из камня. Так и он пьет свою собственную кровь, разлитую по ободу колеса, и ест свою собственную плоть, разорванную в клочья спицами колеса, веря, что это кровь и плоть Времени.
Колесо Времени вращается в пустом Пространстве. На его ободе находятся все вещи, воспринимаемые чувствами, которые только и могут воспринимать люди во Времени и Пространстве. Поэтому вещи непрестанно то появляются, то исчезают. Что исчезло для одного в какой-то точке Времени и Пространства, сразу же появляется для другого в другой точке. Что растет для одного, увядает для другого. То, что день для одного, для другого – ночь; все зависит от того, “Когда” и “Куда” смотреть.
Едина дорога Жизни и Смерти, о монахи, по ободу колеса Времени. Ведь в этом движении по кругу нет конца, и само оно никогда не затормозится. Любое движение в нашем мире – это движение по кругу.
Сможет ли когда-нибудь Человек освободиться из этого ложного круга Времени?
Да, Человек сможет, ибо он унаследовал Божественную Свободу.
Колесо времени вращается, но ось его вовеки неподвижна.
Бог – это ось колеса Времени. И хотя все вращается вокруг него во Времени и Пространстве, сам Он всегда вне времени и пространства, всегда спокоен. Хотя все вещи и произошли от Его Слова, все же Слово Его также вне времени и пространства, как и Он сам.
На оси все – мир. На ободе все – суета. Где бы вы хотели оказаться?
Говорю вам, перейдите с обода Времени на его ось, и вы избавитесь от тошноты, вызванной непрестанным движением. Пусть Время вращается вокруг вас, но вы – не кружитесь со Временем.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Логика и Вера. Самоотрицание и Самоутверждение. Как ухватить Колесо Времени. Стоны и Смех
Беннон: Прости, Учитель. Но твоя логика поражает меня своей нелогичностью.
МИРДАД: Не удивительно, Беннон, ведь тебя прозвали “судьей”. Вот ты и настаиваешь на том, чтобы логично разобраться в деле, прежде чем вынести решение. Неужели ты так долго был судьей и до сих пор не понял, что единственная польза Логики в том, чтобы избавить Человека от Логики и привести к Вере, которая потом приведет его к Пониманию?
Логика – это незрелость, плетущая сети из тонких нитей и мечтающая уловить в них бегемота знания. Когда Логика взрослеет, она отбрасывает прочь свои сети и превращается в Веру, которая есть знание более глубокое.
Логика – это костыль калеки, но обуза для быстрого на ноги, и еще большая обуза для летящего.
