Текст книги "Ливень без туч"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Они получали эти сведения от путешественников несколько раз. В конце концов некоторые молодые люди решили, что возьмут несколько деревянных изделий и сходят туда: «Если они богаты, мы продадим им свои товары». Молодые люди стали подниматься; это было трудно. Это было тем более трудно, что у них не было предыдущего опыта. В долине они жили легкой жизнью. И вот с огромными трудностями они поднялись на гору.

Они не очень-то верили в то, что им сказали: «Зачем кому-то здесь жить? Как может кто-то здесь жить, если даже подняться сюда так трудно?» Наконец они добрались до вершины, усталые и изнуренные. Проведя в пути несколько дней, они оказались на вершине.

То, что говорили люди, было правдой – город был поразительным! Храмы города блистали золотом шпилей. В лучах солнца эти храмы сияли так красиво, что молодым людям это не могло и присниться. Они открыли лавки на рынке и пригласили людей. Они стали показывать свои товары, но люди смеялись над ними. Никто ничего не хотел покупать. В конце концов они спросили, в чем же дело. Люди сказали: «Что мы будем делать с этими деревяшками? Здесь у нас есть золотые и серебряные копи, мы делаем статуи из золота. Что мы будет делать с этими деревянными статуями?»

Молодые люди не могли поверить, что в мире может быть что-то более ценное, чем дерево, и более ценные статуи, чем их деревянные. Их это очень обеспокоило. Они уже были не в духе, а теперь и вовсе расстроились. Их рассердило поведение этих людей. Люди этого города сказали: «Войдите в наши храмы, и мы покажем вам свои статуи». Но они были так расстроены и раздражены, что не захотели идти в храмы. Они забрали товары и вернулись к себе в долину.

Когда их спросили, что случилось, они сказали:

– Там действительно живут люди, но очень злого нрава. Берегитесь и избегайте одной вещи – она называется золотом. Кажется, золото – наш величайший враг, – хотя мы не видели его, – потому что эти люди обошлись с нами плохо, и мы не смогли продать ни одной статуи!

И говорят, люди этой долины никогда больше не подходили к той горе. А в долине говорили, что те, кто живет на горе, не друзья, а враги: «Они нам не друзья».

«Всегда берегитесь вещи под названием золото, потому что она угрожает всей нашей культуре».

В той или иной мере все люди в такой же ситуации, живя в долинах любви и все же не зная ее вершин. На вершинах любви есть золото. В долинах любви есть лишь продолжение твоих желаний, обычные деревянные предметы. Но человек, живущий в желаниях и страстях, боится даже слышать об этом золоте. Он говорит:

– Оно принадлежит нашим врагам. Мы счастливы с нашими сексуальными желаниями – не говорите нам об этих высших вещах. Не тревожьте наш сон, не нарушайте наших снов.

Но я говорю вам, что то, как вы живете, подобно тому, как если бы кто-то подарил вам дворец, а вы проводили всю жизнь на его крыльце, никогда не входя вовнутрь, думая, что кроме крыльца ничего нет. Крыльцо – это только вход. Чем дальше вы идете внутрь, чем глубже входите во внутреннее, тем больше доступно золотых вершин, блаженства, золота.

Сексуальное желание – это только крыльцо любви: человек должен через него пройти, но не жить в нем. Нет ничего плохого в том, чтобы войти в дверь, помни. Я не осуждаю дверь. Тебе придется пройти в эту дверь, если хочешь войти во дворец, – но не останавливайся, не делай ее своим домом, не застревай в ней, не думай, что это все, что есть в жизни. Конечно, пройди через секс – но пройди насквозь, чтобы выйти за его пределы, точно так же, как ты пользуешься лестницей или проходишь по мосту, чтобы куда-то попасть.

Чудесные возможности скрыты у тебя внутри. Ты знал любовь как секс, страсть, привязанность. Ты знаком только с адом жизни. Подумай немного, иногда даже в этом аду случаются проблески блаженства. Что тогда сказать о рае?

Если даже в сексе ты получаешь некоторый проблеск блаженства, даже на пороге приоткрывается нечто от дворца!

Если в покоях дворца горят благовония, немного аромата донесется и до дверей.

Если в покоях дворца царит мир, прохладой повеет и у дверей.

Если в покоях дворца играет музыка, мелодию можно услышать и у дверей.

Даже в сексе есть некое эхо просветления. Даже в сексе есть некоторое отражение Божественного, но это не более чем отражение луны в озере. Это лишь отражение: стоит слегка потревожить водную гладь, и отражение разрушено. В нем нет ничего реального, но отражается все же реальное. Секс – это отражение самой любви, которое возникло в озере... отражение в озере тела и ума. Посмотри вверх... Если ты находишь отражение в озере прекрасным, посмотри же вверх, на отраженную в нем луну!

Рабия, женщина-мистик, сидела в доме. У нее в гостях был мистик по имени Хассан. Настало утро, взошло солнце. Хассан вышел из дома и громко крикнул:

– Рабия, что ты делаешь в доме? Выйди и посмотри, какой красивый восход! Посмотри на это создание Бога!

Рабия сказала:

– Хассан, лучше ты войди вовнутрь. Ты смотришь наружу на творение Бога, а здесь, внутри, я смотрю на самого Бога.

Творение прекрасно, но можно ли сравнить его с творцом? Песня красива, в ней есть некий аромат существа певца. Эти скульптуры, которые вы видите всюду вокруг, прекрасны, но это лишь небольшая часть творения художника. У творца может быть бесконечное многообразие творений, но сам он остается прежним.

В "Ишавасья Упанишад" говорится: Если от целого отнять целое, получится целое. В божественном, даже если творения бесконечны, оно все же остается прежним, прежним целым. Не меняется, не уменьшается его бесконечность. И это творение так красиво, подумай немного! Если столько удовольствия можно найти снаружи дворца, насколько лучше внутри! Если случайно какая-то мелодия послышалась даже в любви, полной страсти и привязанности, вообрази, какой будет любовь абсолютно чистая, когда нечистоты страсти и привязанности отпадут, когда вся пыль, грязь и примеси сгорят и золото будет очищено. Сама мысль об этом приведет тебя в трепет и наполнит радостью. Она даст тебе новое приглашение, в тебе возникнет новый поиск. Имя этого поиска – религия.

Стремление познать любовь в ее предельной чистоте есть религия.

И предельная чистота любви есть божественное.

Третий вопрос:

Откуда ты знаешь, что Сахаджо реализовала себя? Достаточно ли это доказывают ее слова?

Вопрос довольно сложный.

Ее слова сами по себе не могут быть достаточным доказательством, потому что слова могут быть заимствованы. Все, что сказано словами, может быть просто повторением слов кого-то другого. Поэтому только слова не могут быть адекватным доказательством, – но могут быть неадекватным доказательством. Пойми правильно: неадекватное доказательство означает, что из этих слов можно извлечь некоторый намек – но только намек. Трудно сказать с определенностью, что это правда, но из этих слов можно получить намек.

Когда ты повторяешь чужие слова, обязательно возникнут ошибки. Нетрудно узнать слова богослова. Богослова можно узнать немедленно, потому что он повторяет; сам он ничего не знает. Как бы он ни пытался повторить точно, все же случатся те или иные ошибки, потому что внутри он полон замешательства, и это повлияет на то, что он хочет сказать. Тот, кто повторяет, сам полон ошибок, и он неизбежно запутается в этих ошибках. Пойми это так: твои руки испачканы золой, а ты чистишь новый белый дом – ты весь черный от сажи и чистишь новый белый дом – ты оставишь отпечатки рук, как бы ни пытался их скрыть. Может быть, невежественный человек не сможет этого увидеть, но те, кто знает, несомненно это увидят.

Из этих слов мы можем получить неадекватное доказательство, указание на то, что, может быть, этот человек действительно знает. А когда человек говорит после того, как познал, в его словах есть сила, которой нет в словах человека, который говорит без знания. Они не могут быть такими сильными, это невозможно, потому что сила приходит из опыта.

Я слышал о жизни одного христианского святого.

Он написал: «Я шел по деревне, и произошел точно такой же случай, который случился в жизни Иисуса».

Однажды Иисус пришел в одну деревню, и его остановил молодой человек. Его звали Никодим. И Никодим спросил:

– Что мне делать, чтоб и я мог попасть в Царство Божье?

Иисус сказал:

– Брось все и следуй за мной.

Христианский святой написал: «Та же самая ситуация случилась вчера вечером. Я шел по деревне, и меня остановил молодой человек. Он сказал: „Я тоже хочу пережить то, о чем ты говоришь. Скажи мне, что мне делать?“»

И этот христианский святой написал:

«Я вспомнил, что сказал Иисус – „Следуй за мной“, – но мне не хватило храбрости это сказать. Самое большее, я мог сказать: „Брось все и следуй за Иисусом!“»

Такая разница всегда заметна между пустыми словами и словами, которые приходят из опыта. Кришна мог сказать Арджуне: «Брось все религии и приди в мой приют». Богослов не смог бы этого сказать. Богослов сказал бы: «Отбрось все религии и приди в приют Кришны!» Богослов побоялся бы сказать: «Приди в мой приют». Первым страхом было бы, что люди подумают, что это утверждение большого эго.

Но только если есть эго, возникает идея эго. В Кришне эта идея вообще не возникает. Кришна не думал, что эта книга, Бхагавад-Гита, переживет века, что в руках людей будет доказательство; что люди скажут: "Должно быть, Кришна был большим эгоистом, когда предложил Арджуне бросить все и прийти в его приют. Надо же такое сказать! Это утверждение большого эго".

Когда Будда испытал самореализацию, он сказал: "То, что я нашел, находят редко – это находит один из миллиона. То, что не происходит легко, произошло со мной – я достиг правильной природы будды". Читателю это покажется утверждением большого эго. Стал бы человек знания говорить что-то подобное? Так называемые знающие люди сказали бы: "Мы скромные, мы как пыль у твоих ног". Но помни, те, в ком возникли эти слова, лишены эго. Эго больше нет, и не осталось никого, кого это могло бы беспокоить.

Есть разница между словами знающего богослова и того, кто знает. Слова богослова будут заимствованными, лишенными храбрости, дерзости, и в них не будет силы. В словах богослова будет привкус писаний. Слова того, кто знает, будут спонтанным потоком, который течет непосредственно из источника, свежего и нового. Эти слова отчеканены прямо в это мгновение. Они еще не были на рынке, их еще не касались ничьи руки. Увидишь ли разницу между банкнотой, которая только что отпечатана банком, и банкнотой, которая уже была в обращении? Трудно ли их различить? – нет, потому что ты знаешь, как выглядят банкноты. Поэтому, проснувшись, ты тоже может распознать слова тех, кто проснулся.

Эти слова Сахаджо исходят прямо из сокровищницы – они свежие, простые и прямые. Сахаджо совершенно не богослов; она и не поэт. Ее слова прямы, в них нет большого шума. Она говорит ясно и по существу, ничего не скрывая. И она говорит так, как никто не говорил до нее, поэтому нет возможности того, что она их заимствовала.

Когда на кого-то нисходит Божественное, оно каждый раз нисходит по-новому; Бог совершенно не любит повторения. Каждое слово Сахаджо абсолютно уникально: их никогда раньше не было, их никогда больше не будет. Поэтому я называю это неадекватным доказательством. Ничто не определенно, но ясно одно: есть возможность. Это указание.

Тогда как можно сказать, что Сахаджо реализовала себя? Для этого ты должен уметь читать пустые пространства между словами, ты должен уметь читать между строк. Из самих строк ты получишь неадекватное доказательство, но в пространстве между словами найдешь адекватное. Однако ты сможешь читать между строк в словах Сахаджо, только если умеешь читать между строк внутри самого себя. Поэтому, как я сказал, вопрос немного трудный. Мой ответ на него ничего не решит, ты получишь ответ лишь тогда, когда он придет из самой твоей жизни.

Есть разные вопросы. Вопрос одного вида – если я на него отвечу – будет решен. Вопрос другого вида будет решен, только если ты будешь расширяться и расти. Когда маленький ребенок спрашивает, что такое секс, – может быть, он спросил, потому что прочитал книгу, где было слово секс, – как ты это ему объяснишь? Что ты ему скажешь? Секс еще не случился в его жизни. Туман секса еще не распространился в его уме. У него нет ни малейшего понятия о том, что такое секс. Что бы ты ему ни сказал, это просто пройдет у него над головой. Да, когда он доживет до возраста, в котором возникает секс, если ты теперь что-нибудь скажешь, это может потянуть за некоторые нити. Тогда будет какая-то связь, какая-то гармония, какое-то общение между его пониманием и твоими словами.

Сахаджо реализовала себя. Ты сможешь узнать это, только когда сам реализуешь себя. Реализовавший себя человек тотчас же узнает, реализовал ли себя другой. В этом нет ни малейшего затруднения. Для этого понимания не требуется никаких усилий. Это узнавание просто происходит; есть спонтанные доказательства, и узнавание случается.

Пойми это так: тебя послали в иностранную державу, где никто не говорит на твоем языке, все говорят на другом языке. Ты один; ты говоришь на своем языке, но никто не понимает, никто не слушает – и внезапно ты встречаешь человека, который понимает твой язык. Много ли вам понадобится времени, чтобы узнать друг друга? Достаточно одного слова, и произойдет узнавание, что другой говорит на том же языке.

Когда происходит встреча двух реализовавших себя существ, даже на расстоянии в сотни лет, они говорят на одном языке. Сахаджо и Иисус, Будда и Махавира, Заратустра и Лао-цзы говорят на разных языках – имея в виду то, что ты называешь языками. Лао-цзы говорит по-китайски, Иисус говорит по-арамейски, Кришна говорит на санскрите, Махавира говорит на пракрите, Будда говорит на пали, Сахаджо говорит на хинди. У каждого из них свой язык – то, что ты называешь языком. Но есть язык реализовавших себя, на котором говорят они все, и в нем нет ни малейшей разницы. Они тотчас же узнают друг друга. Если закрыть их в одной комнате, они немедленно узнают друг друга. Они узнают по жестам, по глазам, по манере сидеть или стоять, по аромату жизни, по свету вокруг них, потому что они сами такие же.

Это можно узнать и на расстоянии в тысячи лет; это не имеет значения. Именно поэтому я говорю, что этот вопрос трудный и не будет разрешен моим ответом. В тот день, когда ты проснешься, ты обнаружишь, что узнал всех просветленных. Спящий не может узнать того, кто пробужден. Здесь нас так много. Если все вы заснете, а один останется бодрствовать, он узнает всех, кто заснул; он будет также знать, что не спит. Но спящие не знают, ни что они спят, ни что кто-то не спит. Тогда, если проснется кто-то еще, оба бодрствующих тотчас же узнают друг друга, и оба также будут знать, что все остальные спят. Будет ли это трудно? Пробуждение от сна жизни точно такое же – два пробужденных всегда узнают друг друга.

Я даже не упоминаю имени человека, который не пробужден. Если я согласился говорить о словах Сахаджо, то именно по этой причине. В стихах Сахаджо нет ничего особенного. Если бы я хотел говорить о поэзии, есть множество великих поэтов. Не создала Сахаджо и никакой великой философии. Если бы я хотел говорить о философах, есть множество великих философов. Сахаджо – обычная необразованная женщина; она не поэт и не философ; очень обычная, простая сердцем. Но пробужденная. Одно ее пробуждение ценно, все остальное не стоит и гроша. Каким бы ты ни был великим богословом, если ты спишь, ты бесполезен. И даже если ты ничего не знаешь, но просыпаешься, тогда случается все знание.

Поэтому, несомненно, я признаю, что Сахаджо реализовала себя, иначе я даже не упомянул бы ее имени. Зачем говорить о спящих? Бессмысленно говорить со спящими о спящих. Вы уже знаете спящих слишком хорошо. Я должен говорить с вами о пробужденных, чтобы вы заинтересовались, чтобы в вас возникло стремление. Может быть, будильник зазвонит, и вы перевернетесь с боку на бок, может быть, пошевелитесь во сне.

Четвертый вопрос:

Отличаются ли друг от друга вопросы мужчин и женщин? Есть ли разница в том, как они их задают?

Конечно, есть! Это неизбежно, потому что вопросы возникают у вас внутри. Ваши вопросы несут сведения о вас. Твой вопрос твой. Именно ты придаешь ему форму, стиль. Конечно, женщины задают вопросы определенным образом, мужчины – по-другому.

Первое, что я заметил: женщины не спрашивают – вот их путь. Они редко спрашивают. Они больше пытаются понять и меньше спрашивают. Мужчины больше спрашивают и меньше понимают. Поскольку они больше спрашивают, может создаваться иллюзия, что они больше понимают. Поскольку женщины спрашивают меньше, создается иллюзия, что они вообще не понимают: "Почему они ничего не спрашивают?" Но, фактически, все как раз наоборот.

Мужчины приходят ко мне с огромной сетью вопросов. Часто мужчины говорят мне... когда я им говорю, хотят ли они о чем-нибудь спросить, они отвечают: "Мы столько хотим спросить, что не знаем, с чего начать. Мы хотим столько спросить, но как спросить, откуда начать? Мы не можем этого понять". Если спросить женщин, хотят ли они что-нибудь спросить, они скажут: "Нет, нам не о чем спрашивать. Нет ничего такого, о чем нужно было бы спрашивать. Мы пришли просто сидеть с тобой, мы пришли на даршан".

Этот мужчина не может задать вопрос. Причина в том, что в нем так много вопросов, и из-за этой толпы вопросов он не может задать вопрос. Женщины не спрашивают, но не из-за толпы вопросов, но потому, что спрашивать нечего.

Когда мужчины приходят и садятся рядом со мной, я вижу толпу у них в головах – нагромождение беспорядочных мыслей. Если раскрыть голову мужчины, оттуда выйдет целый сумасшедший дом, и во все стороны разбегутся сумасшедшие. Мысли будут прыгать и скакать, как выпущенные из тюрьмы привидения. Даже если мужчины слушают, то слушают из головы. И, пока им не отрубишь голову, к сердцу проникнуть никак невозможно.

Когда приходит женщина, у нее в голове нет такого шума. Ее сердце пульсирует, трепещет – женщин переполняют чувства. Они меньше слушают и больше пьют. Их глаза менее активны, мысли менее активны.

У меня есть такой опыт – если мужчины влюбляются в меня, они говорят: "Мы любим твои идеи, и поэтому любим тебя". Если в меня влюбляются женщины, они говорят: "Мы влюбились в тебя, и поэтому любим и твои идеи". Вот в чем разница – и это огромная разница. Мужчины говорят: "Твои идеи дороги нам, и мы тебя любим" – сначала идеи, потом любовь. Женщины говорят: "Мы настолько в тебя влюбились, что твои идеи кажутся правильными" – сначала любовь, потом идеи.

У них разные личности; они отличаются друг от друга. Именно поэтому женщины не создали никаких великих писаний, никакой великой философии. Мужчины создали великие писания, великие секты, великие философии. Но, кажется, женщины жили счастливее мужчин. Сейчас даже философы признают этот факт.

Может быть, вы удивитесь, узнав, что в сумасшедших домах женщин меньше, чем мужчин. В тюрьмах много мужчин, а женщин почти нет. Мужчины более подвержены умственным болезням. Женщины не совершают самоубийства так часто, как мужчины. Хотя много раз они говорят, что сделают это, но никогда не делают. Женщина часто говорит: "Я покончу с собой!" Иногда она даже принимает таблетки, но только в ограниченной дозе – наутро с ней все в порядке. Она на самом деле не хочет умирать. Даже если она говорит о смерти, это вызвано глубокой тягой к жизни – потому что жизнь устроена не так, как она ожидала, она готова умереть. Но на самом деле она не хочет умирать. Женщины очень глубоко укоренены в жизни.

Мужчина готов немедленно умереть за любую мелочь. Когда мужчина что-то делает, он делает это с полным успехом – он просто умирает! Он не совершает попыток спустя рукава, его расчеты полны и научны. Он организовывает все так, чтобы исключить неудачу. Если женщина говорит о смерти, не обращай большого внимания, не о чем беспокоиться. Когда мужчина говорит о смерти, ты должен немного подумать. Часто бывает так, что он даже ни о чем не говорит. Женщины постоянно говорят о смерти и живут дальше.

Женщины и болеют физически реже мужчин, потому что их ум немного более спокоен и здоров, и тело становится более спокойным и здоровым. Женщины живут дольше мужчин, в среднем, на пять лет дольше. Если мужчина живет семьдесят лет, женщина живет семьдесят пять. Именно поэтому я говорю, что мы должны организовать брачную систему по-другому. Мы говорим, что в браке мужчина должен быть на три или четыре года старше женщины. Это абсолютно неправильно. Девушка должна быть старше – на пять или шесть лет старше юноши; тогда оба умрут приблизительно в одно и то же время. Иначе мир будет полон вдов. Так, как есть сейчас, вы найдете мало вдовцов и много вдов. В Индии вдов вы увидите повсюду, они сидят в храмах... Причина в том, что они живут на пять лет дольше мужчин. Было бы разумнее, если бы девушки были старше на пять или семь лет: тогда оба умирали бы примерно в одно и то же время, с разницей в несколько месяцев. Жизнь была бы лучше.

Но из-за своей гордыни мужчина хочет быть в браке старше, чтобы чувствовать свое превосходство. Он хочет быть лучше во всем; даже в возрасте он хочет превосходить – хотя, каким бы ни был его возраст, он не может превосходить женщину. Каждый раз, когда он влюбляется в женщину, он начинает искать в этой женщине мать. Он не взрослеет. Самая маленькая девочка взрослее его, потому что в самых первых играх девочка играет в мать, она не согласна на меньшее. Она одевает куколок, играет в материнство. Самая маленькая девочка уже мать, а самый старый мужчина – только ребенок. Мужчина – это ребенок.

Но эго, гордость! – он должен превосходить во всем. Если невеста выше его, жениха это печалит. Ему очень неловко; мужчина должен быть выше женщины. Где-то у него внутри работает комплекс неполноценности. Психологи говорят, что комплекс неполноценности развивается оттого, что женщина способна к рождению жизни, а мужчина не способен. Это комплекс неполноценности: женщина может родить ребенка, создать новую жизнь. Существование использует ее непосредственно, она – прямой проводник. Мужчина кажется случайным.

Мужчин можно заменить: ту же работу может сделать инъекция, они не незаменимы. Но мать нельзя обойти, потому что мать рожает собственным телом. Ее кровь, ее кости, мозг костей создают новую жизнь, рождают новую жизнь. Женщины кажутся очень удовлетворенными, и, когда они становятся матерями, их окружает еще большая удовлетворенность, потому что, в определенном смысле, они стали проводниками божественного.

Научные мыслители говорят, что мужчина так много мечется, чтобы компенсировать эту внутреннюю недостаточность. Женщинам не нужно создавать картины, не нужно создавать статуи, писать стихи, им не приходится сочинять романы, пьесы, рассказы, снимать фильмы, не нужно в ракетах мчаться на Луну. Им ничего не нужно делать, потому что существование дало им такое великое творчество, что это приносит им достаточное удовлетворение – их потребность что-то создавать удовлетворена. Но мужчина должен создавать тысячи вещей. Вот что говорит мужчина: "Нет проблем – если мы не можем родить ребенка, мы создадим статую. Мы создадим вещи, мы напишем стихи". Но какое бы прекрасное стихотворение мужчина ни написал, не может быть поэзии прекраснее, чем глаза ребенка. Как бы ни была прекрасна мраморная статуя, она никогда не может быть равной живому ребенку. Мужчина может добраться до Марса, но никогда не испытает опыта материнства.

Удовлетворенность может прийти в жизнь мужчины, только если он родит самого себя изнутри себя – как Будда, Кришна, Махавира. Поэтому мы называем реализовавших себя двиджи, «дваждырожденные». Они родили самих себя, совершили рождение заново. Одно рождение случилось в матери и отце, второе случилось с ними в медитации, в просветлении. Тогда они рождены заново. Ты найдешь, что только будда может быть мирным, как женщина: ты увидишь в статуе Будды женственность. В жизни Будды была такая же округлость, что и в жизни женщины, та же удовлетворенность, та же благодарность, исполненность.

Конечно, у мужчины и женщины разные пути. Если мы можем понять эти пути правильно, многое станет легче, и путешествие станет легче. Можно избежать ненужных блужданий и заблуждений.

Прежде всего, женщина не спрашивает – а если и спрашивает иногда, ее вопрос всегда прагматический, не метафизический.

В этом контексте есть еще один вопрос:

Вчера после дискурса я попросил многих женщин написать вопросы о Сахаджо, но все они только улыбались. Они даже не сказали да! Почему женщины не заинтересованы в том, чтобы спрашивать даже о просветленных женщинах?

Спрашивать, узнавать – любопытство мужчины. Быть, жить – любопытство женщины.

Ты можешь увидеть разницу даже в маленьких детях. Если девочки играют, их игры будут творческими, они будут что-то создавать. Игры мальчиков будут разрушительными; в играх они будут что-то ломать. Если мальчику дать игрушечную машину, вскоре он ее сломает, чтобы посмотреть, что внутри – любопытство знать, подвергать сомнению, увидеть, как это сделано. Если ему дать часы, он их откроет. Ты скажешь, что он все ломает, но бедный парень просто совершает научное исследование! Он смотрит, как это устроено. Ползет муравей – он раздавит его пальцем. Это не насилие, в его намерения не входит насилие. Муравей не сделал ему ничего плохого, он просто пытается посмотреть, что у него внутри, что приводит его в движение.

Мужчина любопытен. Он хочет знать, он хочет исследовать. Где бы он ни нашел завесу, которая что-то скрывает, он ее приподнимет и посмотрит, что за ней. Любопытство женщины другое. Ее любопытство не в том, чтобы знать, но в том, чтобы жить. Это очень прагматическое любопытство. Женщина спрашивает только о том, что абсолютно существенно для ее жизни.

Женщины не приходят и не спрашивают, существует ли Бог, существует ли рай и ад и кто создал Вселенную. Все это мужские вопросы. Иногда женщина, если она что-то и спросит, скажет: "Если в уме есть неудовлетворенность, как принести ему удовлетворенность?" "Моя жизнь проходит напрасно, как мне найти мир?" "Как мне привнести в мою жизнь поклонение и молитву?" Ее вопросы практичны – и я согласен, что быть практичным по большому счету мудрее, разумнее. Что ты выиграешь, узнав, кто создал мир, в какой день, какого числа? Что тебе это даст?

Вчера вечером я читал биографию еврейского раввина. Каждый раз, когда он говорил, один мужчина вставал и задавал вопросы. Раввину надоело, он устал от этого человека! Он был очень упорен и задавал всевозможные странные вопросы. Однажды раввин сказал: «Бог создал мир». Этот человек встал и спросил: «А когда он создал мир? Почему он не сделал этого раньше?»

Вопрос абсолютно справедливый, но, прежде чем раввин успел что-то сказать, человек продолжал: "А если ты не знаешь, почему он не создал его раньше, скажи нам тогда, что он делал с тех пор, как создал мир? Все эти вопросы важны – потому что если принять то, что говорят христиане – что четыре тысячи и четыре года назад, в понедельник, Бог начал создавать, завершил работу в субботу и отдыхал в воскресенье, – что он тогда делал раньше четырех тысяч четырех лет назад? Сидел ли, ничего не делая? Не устал ли он? Не сошел ли с ума? Наверное, он все-таки что-то делал. Даже если человек сидит и расслабляется, все равно он что-то делает – читает газету, слушает радио. Но у Бога не было даже радио. Что он делал?

Может быть, – сказал этот человек, – ты не знаешь, потому что это было так давно. Но что он делал с тех пор? Мир был создан за шесть дней, на седьмой он отдыхал, но что потом?.."

Раввин сказал: «Теперь он занят тем, что считает таких людей, как ты, задающих глупые вопросы, и решает, какое им назначить наказание!»

Есть вопросы, которые бессмысленны, но как бы они ни были бессмысленны, мужчинам они кажутся важными. Есть осмысленные вопросы: какими бы они ни казались мужчинам будничными, обычными, в них есть великолепие. В конце концов, любопытства недостаточно. Нужен поиск. Ничего не случится в знании об этом, что-то случается, только когда ты есть это. Жизнь должна быть трансформирована. Человек должен стать новым, полным света. Человек должен зажечь незажженную свечу. Именно поэтому этот вопрос не очень важен. Важен только один вопрос: как можно зажечь незажженную свечу? Мои глаза закрыты, как их открыть? Мой сон крепок, как его прервать? Как стать светом самому себе?

Есть разница между вопросами мужчин и женщин. Но я тебе скажу, что, если мужчина действительно вовлечен в трансформацию своей жизни, его вопросы тоже станут практичными вопросами женщины. И иногда женщины тоже заражаются болезнью мужчин и начинают задавать такие же вопросы.

Я делаю ударение на практичности. Спрашивай только о том, что может трансформировать твою жизнь, – осмыслен лишь такой вопрос, который может изменить твою жизнь.

Последний вопрос:

Поскольку Будда допустил в свою коммуну женщин, его религия просуществовала в Индии только пятьсот лет, вместо пяти тысяч. Ты свободно допускаешь в свою коммуну женщин. Скажи нам, пожалуйста, сколько просуществует твоя религия?

Заботиться о будущем свойственно невежеству: что будет завтра, о том позаботится завтра.

История говорит, что Будда заботился об этом, но очень трудно сказать, правдива ли эта история. Мне тоже много раз говорили, что будто бы Будда сказал: "Теперь моя религия просуществует только пятьсот лет, потому что в нее допустили женщин". Это может значить только одно – это не может значить, что Будда беспокоился о будущем. Будет ли религия существовать пятьсот или пять тысяч лет, как это может заботить Будду? Поэтому должна была быть какая-то другая причина, по которой он это сказал.

Его намерением было... Образ жизни, предлагаемый Буддой, был в своей основе разработан для мужчин. Образ жизни, разработанный Махавирой, был тоже создан для мужчин. Оба пути – сила воли, а не самоотдача. Это пути решительности и усилия, не пути, на которых ты принимаешь милость Божественного как дар. Ни в одном из этих путей нет места Божественному. В них нет возможности молитвы и поклонения. Оба пути – пути медитации. Путь медитации не подходит женщинам: им подходит путь молитвы и любви. А оба пути, разработанные Махавирой и Буддой, были путями медитации.

Потом женщины тоже заинтересовались и сказали: "Посвяти и нас!" Поэтому Будда, наверное, был обеспокоен. Он беспокоился не о том, сколько времени просуществует его религия. Даже если он это действительно сказал, это фактическая сторона его слов, не то, что он на самом деле имел в виду. Но сутью для Будды было то, что его путь был путем медитации и если бы на него были допущены женщины, было бы две возможности – либо женщины переделают его в путь молитвы, либо путь медитации изменит женщин и сделает их похожими на мужчин. Второе почти невозможно. Первое возможно: когда придут женщины, они превратят путь медитации в путь молитвы. А это не путь молитвы, и он будет искажен.