Текст книги "Ливень без туч"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Поэтому внимательно поймите первую сутру Сахаджо. Это сутра любви. И не думайте, что она против Бога; это было бы ошибкой, это было бы заблуждением. Она говорит с великой любовью. Она говорит: "В любом случае, что ты мне дал? Забудь о том, чтобы сидеть на самом высоком троне" – это упрек, сделанный с великой любовью. "Теперь тебе придется сесть немного ниже моего мастера" – это утверждение сделано с великой любовью.

В уме Кабира возник бы некоторый страх: можно ли говорить такие вещи? Но боится ли любовь! Вот почему Сахаджо может храбро сказать: Я скорее оставлю Бога, чем покину мастера. Бог – не ровня, моему мастеру. Не считайте ее атеисткой. Трудно было бы найти более теистического человека, чем Сахаджо. Только теист может так сказать. Никакой атеист не смог бы этого сказать; где ему взять такую храбрость? Это может сказать лишь та, что знает в глубинах сердца: Божественное было найдено, когда она нашла мастера. Лишь та, кто знает, что предельная реальность уже достигнута, может говорить с такой нежностью и любовью.

Это игра преданного и божественного. Она говорит: "Брось, не притворяйся. Ты не дал мне ничего стоящего. Ты дал мне мир, ты дал мне рабство, желания; ты сделал меня беспомощной, ты бросил меня во тьму. Мой мастер возвысил меня. Теперь я не могу поставить тебя над ним. Пожалуйста, займи низший трон".

И, в моем понимании, если бы Бог предстал перед Сахаджо, он воздал бы ей уважение и сел бы ниже ее мастера. Не потому, что он ниже, но потому, что он знает, что никак не может быть ниже; не потому, что разозлился, но потому, что знает, что все это сказано с великой любовью – любящий упрек, полная любви жалоба. И Сахаджо на самом деле не просит его сесть ниже. Только подумай – как она может поставить его ниже? Возможно ли, чтобы человек, который не может поставить своего мастера ниже Бога, поставил самого Бога ниже мастера? Невозможно! Но не оценивайте слова влюбленной логически. Любовники говорят одно, а хотят сказать совсем другое. Диалоги любовников очень тонки.

Если мы подведем итог сутре Сахаджо, она говорит Богу: "Ты уже живешь в моем мастере; теперь я не могу видеть тебя отдельным от мастера. Для меня либо Бог стал мастером, либо мастер стал Богом".

На сегодня хватит...

2. Путь любви и путь медитации

Первый вопрос:

Ты сказал, что человек на пути преданности не отвергает в жизни ничего. Тело, его чувства, семья – приемлемо все. Божественное отражается во всем. Тогда почему Сахаджо считает тело, органы чувств и семью рабством, сетями и противопоставляет их поиску божественного?

Этот вопрос несколько сложен. Это можно понять, только если ты очень хочешь понять. Тотальное приятие означает, что принимается и отрицание. В эту тотальность включено и приятие. Включена семья наравне с санньясой; включено ведение дома наравне с уединением и одиночеством.

Не думай, что тотальное приятие касается только мирского человека и неприемлемо для санньясина. Просто в своей игре Божественное принимает разные формы. Кого-то оно делает домовладельцем, кого-то – брахмачари, безбрачным. Если бы не принималось безбрачие, было бы это приятием? Это не было бы полным, тотальным приятием. Тогда это было бы просто уловкой, игрой ума.

Сахаджо была санньясинкой, монахиней, безбрачной. У нее не было опыта семейной жизни, семья ее не привлекала. Она отбросила все у ног своего мастера. Ее дом был у его ног, ее семья была у его ног. Это тоже включает в себя тотальное приятие.

Когда я говорю тебе, что не нужно бежать от мира, не подразумевай под этим, что должен цепляться за мир. Не нужно бежать, если ты можешь испытать опыт Бога, оставаясь с семьей. Если ты не видишь никакой возможности испытать опыт Бога, оставаясь с семьей, – самым важным должно быть переживание Бога, не цепляние за мир. Тогда покинь семью. Ищи там, где вибрируют внутренние струны твоего сердца. Ищи там, где в твоей внутренней вине возникает музыка.

Если поместить санньясина в лавку, это его потревожит. Если поместить торговца в храм, это его потревожит – или он откроет лавку и там.

Именно поэтому в "Гите" Кришна говорит Арджуне: "Не беги. Это не твой путь, не твоя природа, не природа твоего существа. Война присуща каждой твоей клетке. Вся твоя кровь до последней капли – кровь кшатрии, воина. Даже если ты убежишь в леса, все равно не сможешь стать отшельником. Без лука, без своего гандива ты потеряешь душу – из этого соткана вся твоя личность. Путь твоего существа – на лезвии твоего меча. Бросив меч, ты покроешься пылью. Ты потеряешь не только меч, ты потеряешь самого себя. Будет утрачена индивидуальность твоего существа. Поэтому не беги от своей природы.

Сначала правильно распознай свою природу. Тогда, в этом узнавании, позволь этой природе сделать все, что захочет пропустить через нее Бог. Тогда стань просто пустым проходом".

Если бы Кришна видел в Арджуне малейший потенциал санньясина, он сказал бы ему: "Оставь это – война не для тебя". Тогда Кришна не смог бы убеждать его идти на войну. Не было бы причины останавливать его на пути к санньясе. Если бы у Арджуны был потенциал санньясина, тогда если бы Кришна и пытался остановить его, то не смог бы. Он не послушал бы ничего, что говорил ему Кришна, он поблагодарил бы его и сказал: "Ты ради меня приложил столько усилий, но все же я чувствую, что моя природа ведет меня к санньясе. Я прекрасно слышу, что ты говоришь – умереть ради собственной природы красиво, – но моя природа ведет меня в леса, и я ухожу".

Не пытайся установить себе образец, иначе он потревожит тебя. В каком бы направлении ни нес тебя естественный поток, сделай это направлением своей жизни. Есть многие, кто не может достичь божественного, оставаясь на рыночной площади, это не подходит их истинной природе.

У меня в семье был старший дядя. Он не бизнесмен, он прирожденный поэт. Но поскольку поэзией нельзя зарабатывать деньги, как нельзя наполнить поэзией желудок, и, так как вся семья занималась бизнесом, когда он вернулся из университета, завершив свое образование, естественно, его попросили присоединиться к бизнесу. У него не было интереса ни к какой другой работе, так что другого выхода не оставалось. На него возложили ответственность за магазин. Я наблюдал за ним с самого детства. Если вокруг не было никаких других членов семьи и подходил покупатель, он просто жестом предлагал ему идти своей дорогой.

Такой человек не может заведовать магазином. Покупатель не нищий – от него нельзя отмахиваться, чтобы он шел своей дорогой! И мой дядя делал это молча, чтобы никто не услышал, потому что, если бы об этом узнали другие, они рассердились бы на него. Они бы сказали: "Тебя поставили во главе магазина, чтобы ты им управлял или чтобы ты его разрушил?" И покупатель, от которого он отмахивался, никогда больше не приходил. Пойдешь ли ты снова в магазин, в котором с тобой обращаются как с нищим? Мой дядя смотрел на покупателей с такой грустью и с таким неудовольствием... Нельзя таким образом управлять магазином.

Если не было покупателей, он был очень доволен. Если целый день проходил без покупателей, его счастью не было пределов. Он писал несколько строк стихотворения или сочинял песню. Он писал стихи даже на чеках магазина! Его принудили стать торговцем, что не соответствовало его природе. Естественно, это душило его существо.

Точно так же, если принудить бизнесмена писать стихи, это тоже создаст проблемы. Он откроет лавку даже в своей поэзии. Даже образы его поэзии станут продолжением этой лавки.

Лавка – это не хорошо и не плохо. Писать стихи – это не хорошо и не плохо. Ничто не хорошо и не плохо – вопрос в том, подходит ли тебе это, попадает ли это в резонанс с твоей истинной природой. Тогда, даже если тебе придется ради этого все бросить, делай это, но не отклоняйся от истинной природы. Даже если ты можешь получить весь мир ценой потери истинной природы, не бери его. Потому что в конце ты увидишь, что ничего не приобрел, это был обман.

В конце концов, только истинная природа останется с тобой. Все остальное останется позади. Мы приходим в этот мир с истинной природой и покидаем его с истинной природой. Все остальное в промежутке только история – она формируется, разбивается и исчезает.

Поэтому, когда я говорю о "тотальном приятии", помни, я не подразумеваю, что санньясин, который отрекается от мира и живет в пещерах Гималаев, неприемлем. Нет, он тоже приемлем. Если чья-то песня возникает только в Гималаях и только там в его жизнь приходит танец, тогда ни у меня, ни у кого-либо другого нет никакого права просить его оставаться на рыночной площади. Он должен быть в Гималаях. Но не думай, что песня возникает из-за Гималаев, иначе там по ошибке окажется владелец магазина, думая, что песня или танец могут случиться только в Гималаях: "Я отрекусь от всего и уйду в Гималаи". Тогда он будет лишь грустным и несчастным, он будет страдать.

Эта песня не находится ни в Гималаях, ни на рыночной площади. Эта песня у тебя внутри, в твоей истинной природе. Если между тобой и твоей истинной природой есть гармония, тогда рождается песня. Песня не снаружи тебя.

Поэтому создай такой образ жизни, чтобы в нем могла быть гармония между твоей внутренней природой и внешней жизнью, чтобы не было противоречия между твоим образом жизни и внутренним потоком, чтобы было причастие, созвучие, гармония, ритм; чтобы твоя внутренняя и внешняя жизнь двигались в ногу. Если внутри ты движешься на запад, а снаружи на восток, в твоей жизни будет напряжение: будут проблемы, беспокойство и тоска. И в конце концов, в тебе не останется ничего, кроме страдания. Ты, несомненно, не сможешь испытать опыт медитации.

Медитация – это такое состояние души, когда твоя внутренняя природа и внешняя жизнь в такой гармонии, что внешнее больше не внешнее, а внутреннее не кажется внутренним – когда внешнее становится внутренним, а внутреннее – внешним. Когда есть такая гармония, что трудно понять, где кончается внешнее и начинается внутреннее, как раз в это мгновение, в само это мгновение единения, причастия на тебя нисходит божественная гармония. Чем больше напряжения, тем труднее низойти божественному. Чем больше гармонии, тем больше вероятности, что двери откроются.

Поэтому я бы не говорил Сахаджо, чтобы она создала семью и стала женой, домохозяйкой, матерью; ей бы я этого не сказал. Если бы она пришла ко мне и спросила, что ей делать, я сказал бы: "Делай все, что ты ощущаешь как правильное. Не принуждай себя – твое безбрачие не должно быть навязанным". И оно не было навязанным, потому что никто никогда не видел Сахаджо несчастной. Она всегда была весела, она всегда была в блаженстве, как цветок. Никто никогда не мог найти причин, чтобы сказать, что есть лучший образ жизни, чем избранный ею. Это был ее образ жизни. Кто тогда может что-то решать за нее?

Говорят, что дерево познается по плодам, и показательны лишь свершения твоей жизни. Если Сахаджо познала в жизни предельное блаженство, тогда, как бы она ни жила, все было правильно. Если она наслаждалась, если она смогла расцвести, если лотос ее сознания раскрылся, само это доказывает, что она жила правильно; иначе цветок не расцвел бы.

То, как заканчивается твоя жизнь, показывает, правильно ли ты жил. Если ты достиг просветления хотя бы в момент смерти, если ты достиг предельного осуществления хотя бы перед самой смертью, тогда я не скажу, что ты должен был что-либо изменить в жизни. Избранный тобою способ жизни оказался правильным. Если бы была малейшая ошибка, ты не достиг бы состояния просветления. Если ты достиг цели, тогда путь был правильным. Что еще может быть доказательством правильности пути? Ни один путь сам по себе не может претендовать на правильность; он правилен, если ведет к цели. Можешь ли ты сказать, что идешь по правильному пути, хотя никогда не достигаешь цели? Путь абсолютно правилен, но цель никогда не достигается? Я сказал бы, что, даже если ты шел по неправильному пути и на этом пути достиг цели, тогда неправильный путь больше не неправильный – он стал правильным путем. Правильный путь – это путь, приводящий тебя к цели. Конец пути есть единственное определение, единственный решающий фактор.

И на самом деле ты не должен ждать конца, каждое твое мгновение может быть доказательством. Если в тебе есть гармония внешнего и внутреннего, каждое мгновение у тебя внутри будет звенеть сладкая мелодия, как колокола в храме. Точно так, как, подходя к реке, ты чувствуешь прохладный ветерок, точно так же прохлада овевает тебя в то мгновение, когда наступает гармония между внешним и внутренним. Точно так, как аромат цветов окружает тебя, когда ты подходишь к саду, так и когда в тебе есть гармония, аромат, неописуемый аромат возникает у тебя внутри. Не нужно никуда ходить и никого ни о чем спрашивать. Критерий того, движется ли твоя жизнь в правильном направлении, у тебя внутри. Кто другой может решить это за тебя? Никто не может решать.

Подумай об этом: Кришна жил определенным образом, жизнь Махавиры была совсем другой, жизнь Будды отличалась по-своему. Можно ли найти сходство между жизнью Мухаммеда и жизнью Махавиры? Жизни Иисуса и Кришны были совершенно разными – но все они достигли. Их пути были разными, но одно определенно: каким бы путем они ни шли, их внутренняя природа была созвучна этому пути. Это единственное, что есть между ними общего.

Махавира на своем пути был созвучен со своей внутренней природой, Мухаммед на своем пути был созвучен со своей внутренней природой. Это объединяет их всех. Пути были разными, личности были разными, образы жизни были разными. Кришна играет на флейте... невозможно представить флейту у губ Махавиры, это выглядит неправильно. Даже если бы ты увидел Махавиру с флейтой, то подумал бы, что кто-то забыл у него свою флейту, она не его. Что будет Махавира делать с флейтой? И смог ли бы ты это принять, если бы увидел Кришну, сидящего голым под деревом с закрытыми глазами, без короны из павлиньих перьев? Ты даже не узнал бы его. Ты смог бы его узнать, лишь увидев, как он танцует. Танец Кришны созвучен его внутреннему существу, абсолютное молчание Махавиры созвучно его внутреннему существу. Из-за этого созвучия оба они просветленные.

Вопрос не в том, как ты живешь. Образы жизни бесконечно различны, потому что бесконечно многообразие душ. У каждой души собственная природа, собственная индивидуальность, собственная уникальность. Эту уникальность не нужно стирать, этой уникальности нужно предоставить правильную атмосферу.

То, что говорит Сахаджо, для нее правильно, это ей подходит. Но я не предлагаю тебе принять идеи кого-то другого о том, что подходит тебе. Просветление случилось с Джанакой, когда он был домовладельцем, сидел на троне, был королем.

В Упанишадах есть очень древняя история, история торговца Туладхара.

Один аскет годами практиковал аскезу. Его звали Джаджали. Он занимался такими экстремальными практиками, что его тело почти высохло, и он стал похож на мертвое, засохшее дерево. Он не двигался. Говорят, что он стоял так неподвижно, что птицы вили у него на голове гнезда и откладывали яйца. Джаджали сдвигался с места, лишь когда птенцы вылуплялись из яиц и улетали.

Думая, что яйца могут пострадать, а птенцы – упасть, он продолжал стоять в том же положении. Он не двигался, даже не ходил просить еду, и месяцами оставался голодным. Лишь когда птицы улетали, он мог шевельнуться. Но однажды в нем возникла огромная гордость и эго: «Есть ли другой такой великий аскет? Есть ли другой такой ненасильственный человек?» Возникло великое эго.

Пока он говорил сам с собой, он услышал в безлюдном лесу чей-то смех. Затем голос невидимого человека сказал:

– Джаджали, не наполняйся таким самомнением! Если хочешь увидеть человека, который знает, пойди и сядь у ног торговца Туладхара.

Он не мог понять: «Туладхар, торговец? – и такой великий аскет, как Джаджали, должен сидеть у его ног? Великий аскет Джаджали, в волосах которого птицы свивают гнезда, и он остается неподвижным, потому что так велики его не-насильственность и сострадание? Но все равно, придется пойти и посмотреть, кто такой этот Туладхар». Он пошел его искать.

Торговец Туладхар жил в Каши, и он пришел к нему. Джаджали не мог поверить своим глазам – Туладхар был просто обычным торговцем! Днем и ночью он продавал товары с весами в руках. Именно поэтому его звали Туладхаром, «тем, кто держит равновесие». Он все время все взвешивал. Когда прибыл Джаджали, он отвешивал и продавал, окруженный толпой покупателей. Туладхар даже не взглянул на Джаджали. Он сказал:

– Садись, Джаджали. Не будь таким гордым оттого, что птицы вьют гнезда у тебя в волосах и ты остаешься неподвижным, пока птицы не вырастут и не улетят. Сядь, сиди в молчании; позволь мне сначала покончить с покупателями".

Услышав слова Туладхара, Джаджали был изумлен. Он подумал:

– Теперь у меня большие проблемы. Этот человек, несомненно, что-то знает, несомненно, он обогнал меня. Теперь он все испортил. И еще я хочу увидеть, каково его искусство, какова его духовная дисциплина.

Он сел, но его эго было разбито. Он стал наблюдать. Приходили хорошие люди, приходили плохие; все говорили с Туладхаром по-разному; кто-то говорил любезно, кто-то оскорблял его – ведь это была лавка и торговое ремесло! Но Туладхар отвечал на все ровно и спокойно, не выказывая ни гнева, ни эмоций, не становясь ни на чью сторону. Джаджали продолжал наблюдать. В его равновесии не было ни малейшего отклонения: приходили родственники, приходили незнакомые люди, но его рука отвешивала одинаково для всех.

Когда наступил вечер и лавка закрылась, Джаджали спросил:

– Что ты мне посоветуешь?

– Я только обычный торговец, лавочник – ответил Туладхар. – Я не знающий человек. Я знаю только одно: как раз когда обе чаши весов на одном уровне, есть равновесие, и точно так же, когда есть равновесие между обеими сторонами ума, гневом и не-гневом, любовью и ненавистью, симпатией и антипатией, достигается внутреннее равновесие. И в это мгновение происходит самадхи.

Наблюдая весы, я сам пришел к равновесию. Я не делал больше ничего. Птицы не вили гнезда у меня в волосах, я не был аскетом. Джаджали, я обычный лавочник, я не аскет. Весь мой секрет в том, что, уравновешивая весы, я научился искусству уравновешивать себя. Я понял, что, когда внутри царит совершенное равновесие, эго исчезает. Равновесие создает пустоту, и в эту пустоту нисходит целое.

Но я только лавочник. Ты великий ученый. Ты много знаешь, ты аскет. Может быть, тебе это поможет, может быть, нет. Я знаю только это, и вот что я тебе могу сказать: если даже в лесу тебя захватывает эго, ты опять в миру. А если ты остаешься в миру и даже там твои весы уравновешены, тогда ты в лесу, ты в Гималаях, даже оставаясь на рыночной площади. Вопрос в том, что ты собой представляешь.

Поэтому, когда я говорю, что на пути к предельной реальности приемлемо все – дом, семья, родственники, – помни, что Гималаи, уединение и санньяса тоже приемлемы. Ничто не отвергается.

Теки с жизнью. Куда бы поток жизни ни тек, где бы ты ни чувствовал радость и блаженство, продолжай течь в этом направлении. Блаженство – это критерий.

Ганг течет на восток, Нармада течет на запад. Если бы они встретились на полпути, это было бы огромной проблемой, потому что Ганг сказал бы:

– Я теку к океану.

А Нармада бы сказала:

– Это я теку к океану.

Ты бы сказал, что один из них ошибается. Могут ошибаться оба, но как оба могут быть правы? Это вызвало бы большие споры. И нет способа разрешить этот спор, стоя на перекрестке. Человек должен пойти к океану и посмотреть. Но если ты пойдешь, то увидишь, что Ганг, текущий на восток, достигает океана, и Нармада, текущая на запад, достигает океана. Океан один – как он может быть на западе или на востоке? Ты можешь давать ему разные имена; ты можешь называть его Арабским морем или Бенгальским заливом, но это ничего не меняет, океан по-прежнему один, и его достигают все реки.

Каким бы путем ты ни тек, там, где ты чувствуешь радость, где в твоей жизни возникает поэзия, где продолжается песня, где ты можешь танцевать, – это твой путь. Тогда никого не слушай. Чей-то Ганг может течь на восток. Скажи ему: "Желаю тебе всего самого лучшего, иди, но моя Нармада течет на запад, и я счастлив. Я нашел свое направление течения, я нашел свой путь. Из того, что я блажен на каждом шагу, я могу заключить, что в конце его меня ждет предельное блаженство".

Этот критерий справедлив на каждом шагу твоего пути. Где бы ни возникало напряжение, неловкость, страдание, боль, осознавай. Течет ли музыка жизни? Если нет, может быть, ты идешь не в ту сторону; в чем-то, наверное, ты идешь против истинной природы.

В Бхагавад-Гите Кришна говорит: "Лучше умереть за свою истинную природу, но следовать природе, свойственной кому-то другому, разрушительно". Может быть, ты запутался в природе, свойственной кому-то другому, – чья-то природа тебя привлекает и создает в тебе жадность. Если при виде Ганга, текущего на восток, у Нармады тоже появится желание отправиться на восток, она будет страдать. Она попадет в беду и не сможет добраться до океана.

У каждого свой путь течения. Всегда фокусируй внутреннее видение на собственном внутреннем критерии. Твоя внутренняя гармония всегда подскажет правильный путь. А если на тебя слишком влияет внутренний критерий кого-то другого, ты приходишь в замешательство. Начав подражать кому-то другому, ты заблуждаешься и уходишь прочь от собственной души. Пока ты продолжаешь следовать собственной внутренней гармонии, собственному сердцу и слушать собственный внутренний голос, ты никогда не заблудишься.

И тогда ты узнаешь, что твой путь не должен обязательно совпадать с путем кого-то другого. Тогда ты отбросишь необходимость судить чужие пути. Тогда ты будешь обращать внимание только на это – если Ганг течет танцуя, наверное, он движется к океану. Может быть, его океан на востоке, а мой на западе, но я тоже теку танцуя, и Ганг течет танцуя, значит, наверное, мы оба течем к океану. Потому что, если река не течет к океану, она не может танцевать. Именно приближение океана становится в тебе танцем. Именно приближение Бога становится внутренним блаженством. Блаженство – это критерий.

Второй вопрос:

Разве страсть и привязанность – не составляющие любви?

Если в любви есть страсть, такая любовь станет адом.

Если в любви есть привязанность, такая любовь станет тюрьмой.

Если в любви нет страсти, она станет раем.

Если в любви нет привязанности, тогда -

сама любовь есть Божественное!

В любви есть обе возможности. В твоей любви может быть страсть и привязанность: тем самым ты вешаешь камень на шею птице любви, чтобы она не могла летать... Или сажаешь птицу любви в золотую клетку. Как бы драгоценна ни была клетка – даже инкрустированная бриллиантами и изумрудами, она остается клеткой и разрушает способность птицы к полету.

Когда твоя любовь лишена страсти и привязанности;

когда твоя любовь чиста, невинна, бесформенна;

когда в любви ты отдаешь и ничего не требуешь;

когда любовь только делится;

когда любовь император, а не нищий;

когда ты счастлив тем, что кто-то принял твою любовь;

когда ты не торгуешь любовью и ничего не просишь взамен -

тогда ты выпускаешь эту птицу любви в открытое небо.

Тогда ты укрепляешь ее крылья.

Теперь эта птица может отправиться в путешествие Бесконечного.

Любовь заставляла людей пасть; любовь возносила людей высоко. Все зависит от того, что ты делаешь с любовью. Любовь – это очень таинственное явление.

Это двери -

по одну сторону страдание, по другую – блаженство;

по одну сторону ад, по другую – рай;

по одну сторону сансара, колесо жизни и смерти,

по другую – освобождение.

Любовь это двери.

Зная лишь ту любовь, которая полна страсти и привязанности, ты не сможешь понять слов Иисуса – "Бог есть любовь". И когда Сахаджо запоет песни любви, это приведет тебя в замешательство: "Это вздор! Я тоже любил, но получил в ответ только страдание. Под именем любви я пожал урожай шипов, и для меня никогда не цвели никакие цветы". Другая любовь кажется воображаемой. Любовь, которая становится преданностью, которая становится молитвой, которая становится освобождением, для тебя будет выглядеть пустой игрой словами.

Ты тоже знал любовь – но каждый раз эта любовь, которую ты знал, была любовью, полной страсти и привязанности. Твоя любовь не была настоящей любовью. Твоя любовь была лишь завесой, скрывающей страсть, привязанность и секс. Снаружи это называлось любовью, внутри это было что-то другое. Чего ты жаждешь, когда влюблен или влюблена? – эта жажда сексуальна, а любовь – только надпись на фасаде.

Заглянув глубоко вовнутрь, ты увидишь, что любовь – это только слово, а внутри этой любви пылает огонь сексуального желания. Но выражать это пламя прямо неприемлемо; нужно немного дипломатии. Поэтому ты говоришь женщине, телом которой хочешь наслаждаться, что любишь ее душу. Не зная даже собственной души, как ты можешь любить душу другого? Но люди, полные телесной похоти, говорят о душе. Желание в том, чтобы наслаждаться телом другого, но они говорят о внутренней красоте.

И слыша, как Сахаджо, Дайа, Рабия говорят, что пережили Бога в любви, как ты можешь в это поверить? Для тебя любовь была лишь западней. Но сама любовь за это не ответственна, ответствен ты. Если врач искусен, он может создать лекарство даже из яда. Но если он ничего не знает, даже нектар может стать ядом. Яд – это не просто яд, а нектар не просто нектар – все зависит от того, как ты их используешь. Иногда яд может спасти, иногда нектар может убить.

Слово "любовь" мало что значит. Любовь может стать и нектаром, и ядом – все зависит от тебя. Любовь станет ядом, если в ней есть желание и привязанность. Если ты делаешь любовь средством для исполнения своих сексуальных желаний, если в любви ты ищешь только удовлетворение тела, тогда ты найдешь, что любовь приносит конфликт и тоску. Она приносит только боль и страдание. Она приносит цепи. У тебя было много мечтаний, но эти мечтания никогда не сбывались. У тебя было много иллюзий, много миражей, ты видел великие радуги, но, когда подходил ближе, все исчезало. Радуги рассыпались в грязь, и мечты оказались ложью. Золотой дворец, сияющий на солнце вдалеке, оказался тюрьмой, когда ты подошел поближе. Это произошло не по вине любви; под именем любви ты испытал что-то другое. Это была фальшивая монета.

Поэтому любовь должна быть освобождена от привязанности. Любовь не должна быть оковами, любовь должна быть свободой. Освободи человека, которого любишь. Если ты освободишь человека, которого любишь, тогда ты и сам не можешь быть порабощен; тогда никто не может тебя поработить. Но ты хочешь порабощать людей, которых любишь, ты хочешь огораживать их стенами. Ты хочешь сковать им руки цепями. Но если ты скуешь им руки цепями, тем самым ты скуешь и собственные руки.

Никогда не забывай этой истины: то, что ты получаешь от жизни, – это то, что ты жизни даешь. Вот и вся теория кармы, прошлых действий: что ты даешь, то и получаешь. Если ты получаешь от любви оковы, это доказывает тот факт, что в любви ты хотел поработить кого-то другого.

Если ты освобождаешь другого своей любовью и отдаешь любовь без ожиданий;

отдаешь и ничего не просишь в ответ;

отдаешь без всяких условий, без всякой торговли;

отдаешь и благодарен за то, что кто-то принимает твою любовь;

разве этого недостаточно?

Ведь твою любовь могли отвергнуть. Тогда, мало-помалу, ты найдешь, что твоя любовь начала подниматься вверх; сексуальное желание осталось далеко внизу. Тогда, выйдя из клетки сексуального желания, птица любви может воспарить вверх. Тогда ты можешь расти в совершенно другом измерении. Тогда твое сознание входит в новый мир.

Ты спрашиваешь: "Разве страсть и привязанность – не составляющие любви?"

Они могут быть ее составляющими – но необязательно. Обычно так и бывает. В девяноста девяти случаях из ста так и есть, но это не имеет значения: если это не так хотя бы однажды, это достаточное доказательство того, что остальные девяносто девять случаев не неизбежны. Если одно семя может раскрыться и стать деревом, все семена могут раскрыться и стать деревьями. Если они этого не делают, это другое дело – может быть, они в неправильной почве.

Иисус сказал: "Брось горсть семян... Некоторые семена упадут на дорогу, по которой ходят люди. Люди будут ходить туда-сюда, и у этих семян не будет возможности прорасти. Какое-то семя упадет рядом с дорогой. Там оно сможет прорасти, вырасти немного, но его съедят животные или вырвут дети. Какое-то семя упадет на камни, скалы. Оно никогда не прорастет. Какое-то семя упадет на плодородную почву. Это семя прорастет, вырастет и станет деревом; на нем расцветут цветы и созреют плоды".

Изредка семя прорастает в Будду, Фарида, Сахаджо. Они приходят к цветению. Если этого не произошло с твоим семенем, удели ему немного внимания – может быть, ты упал в неправильном месте, где вокруг только скалы или, если нет скал, постоянно ходят люди. Или, может быть, в этом месте нет людей, но нет и никакой защиты, ограды. Ты должен найти правильную почву – тогда в тебе может родиться то же самое, что родилось в Будде, Кришне.

Это твой потенциал.

Это потенциал каждого.

Существование никому не дает меньшего потенциала. Само существование создает тебя, и оно не может создать ничего меньшего, чем оно само. Божественное создало тебя и скрывается у тебя внутри как источник твоей жизни, твой потенциал.

Любовь может стать освобождением; это возможность каждой любви, это возможность каждого сердца. Но ты должен осознавать – ты должен обрубить привязанности. Вместо этого ты продолжаешь расширять сеть привязанностей. Ты забыл, что такое любовь, ты стал называть любовью страсть.

Есть древняя суфийская история:

У подножия горы, окруженной лесом, была деревня. И люди этой деревни выработали только один навык: они рубили в лесу деревья и делали из них статуи, мебель и другие предметы обихода. Все жители деревни стали плотниками, потому что дерево было единственным доступным материалом. И единственным ремеслом жителей этой деревни была продажа своих изделий из дерева путешественникам, проезжающим по их долине.

Однажды приехала группа путешественников. Они сказали людям, что в той же долине, где и жили они, но на вершине горы, была еще одна деревня. «Вы когда-нибудь ходили туда продавать свои товары? – сказали они. – Эти люди очень богаты, и вы сможете продать их выгоднее».

Жители деревни об этом не слышали, потому что живущие в долине никогда не думают о вершинах. Они были счастливы в своей долине, они были удовлетворены своей бедностью. Карабкаться на гору... подниматься так трудно! Возможно, человек, живущий на вершине, когда-нибудь по ошибке и спустится в долину, но человек, живущий в долине, никогда не поднимется наверх. Спускаться легко, подниматься трудно.