Текст книги "Цена настоящей любви"

Автор книги: Бетти Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

5

Дождь продолжал лить как из ведра. Луиза видела только темные глаза Грэга, ставшие еще темнее от охватившего его желания. Он ждал. Он сказал: «Позволь мне тебя любить», и слова его эхом звенели у нее в голове. Они породили в ней тысячу чувств: желание, надежду, отчаяние, удивление, потребность в любви и многое другое, что было глубоко интимным и не имело названия, да оно и не требовалось.

Луиза дотронулась рукой до его щеки и сделала шаг назад.

– Не могу, – тихо произнесла она.

– Почему?

– Не могу, – повторила она.

После того, что с ними произошло, этот ответ не устраивал обоих, но ей нечего было больше сказать. Ей пришлось отвернуться, чтобы не видеть глаза Грэга.

Она порылась в кармане в поисках ключа от лаборатории. Словно ничего между ними не произошло, Луиза открыла дверь и проверила, плотно ли закрыты шторы. После этого она включила свет и начала вносить клетки с раковинами. От намокших сетей на полу образовались лужи.

Луиза прошла в небольшую ванную комнату и заперла за собой дверь. Ей снова хотелось почувствовать его губы. Хотелось оказаться в его объятиях. Грэг, должно быть, отчаянно страстный любовник. Требовательный. Нетерпеливый. И ей хотелось такой любви… его любви.

Она принялась яростно причесываться, не жалея волос. Затем отвернулась от зеркала.

Лу, а почему бы тебе просто не раздеться? – подумала она. Пойди и покажи ему свои рубцы на теле. Уж наверняка все его желания исчезнут в мгновение ока, и голова у тебя не будет об этом болеть.

Она представила себе, как увидит в его глазах жалость, и ей стало не по себе.

К тому времени, когда она вернулась в лабораторию, Грэг уже налил воду в кипятильник, чтобы приготовить кофе, а сам принялся за работу. Прошлые ночи они все время работали вместе. Он вскрывал раковины, удалял желеобразную массу. Луиза извлекала жемчужины, тщательно их очищала, а затем определяла их качество.

Они занимались делом приблизительно в течение часа. Затем Грэгори стал приводить все в порядок. Луиза включила специальное освещение над своим рабочим столом и надела на голову увеличительное стекло на широкой черной ленте, с помощью которого принялась изучать ночной «улов».

Лупа увеличивала каждую жемчужину в десять раз. В задачу Луизы входило обнаружить возможные вздутия, пузырьки, вмятины и горизонтальные царапины, которые были характерными изъянами для культивируемого жемчуга.

Почувствовав руку Грэга на своем плече, Луиза не шелохнулась. Каждая клеточка ее тела как бы замерла.

– Ну? И как вы оцениваете нашу сегодняшнюю добычу? – спросил Грэгори небрежным тоном.

– Жемчуг великолепный. – Луиза оторвалась от лупы и с раздражением добавила: – Грэг, поймите, это нечто из ряда вон выходящее.

– Ну, так скажите мне, в чем дело.

– Культивируемый жемчуг почти всегда бывает сферическим по форме, без заметных отклонений. Кроме того, жемчужины никогда не имеют такого насыщенного черного цвета. За исключением специально окрашенных. Мне неважно, о каком жемчуге идет речь, но жемчужницы не способны давать жемчуг одинаковых оттенков. А второе касается их размеров. Частично величина жемчужины зависит от размера ядрышка, которое вводится в раковину. Между тем, все ваши жемчужины достигают в диаметре десяти миллиметров. А ведь известно, что даже за три года невозможно вырастить жемчужину таких размеров. Правда, по цвету эти не слишком отличаются от контрольной партии жемчуга, полученного прошлой ночью.

– Значит, по-вашему, это результат питания раковин по методу моего деда? – спокойно спросил Грэг.

– В первую ночь я так не считала. И все эти ночи у меня не было полной уверенности, Грэг. Я очень продуманно выбирала места для размещения клеток с жемчужницами. Я выбрала для эксперимента самые молодые и здоровые особи. На качество жемчуга могло подействовать все что угодно: температура и кислотность воды и так далее. На окончательный результат должна была влиять вся совокупность существующих у нас условий. Ведь я впервые ставила подобный эксперимент… Уже в первую ночь я поняла, что ваша формула оказала влияние на цвет жемчуга, но что касается его качества…

– Вы думаете, что такое высокое качество – это случайность?

– Я полагаю, что здесь сказались все наши усилия плюс значительная доля везения. – Луиза отвернулась от него и стала рассовывать жемчужины в маленькие мешочки, которые их предохраняли от повреждений.

– И все же у меня нет уверенности, что моя формула повлияла на конечный результат.

– А я в этом уверена. Мистер Коплин, вам в руки попало настоящее сокровище, и оно настолько грандиозно, что я не берусь даже определить, как велико его денежное выражение.

В этот момент, однако, она не могла видеть выражения его лица. Грэгори взял мешочек с жемчугом и приподнял скрытую от посторонних глаз, подвешенную на шарнирах секцию пола, находившуюся под рабочим столом Луизы. Там был секретный сейф, скрытый под двумя слоями стали и бетона. Она уже сообщила Грэгу, что сейф останется в целости даже в случае, если пожар или землетрясение сровняют лабораторию с землей. Она направилась к Грэгори, но он отошел от стола.

– Давно пора сообщить вам код, позволяющий открыть сейф, – сказала Луиза.

– С этим можно подождать.

Он выключил свет на ее рабочем столе.

– Вы должны это знать, Грэгори. Если со мной что-нибудь случиться…

– С вами ничего не может случиться, Луиза.

Грэгори раздвинул шторы и еще раз придирчиво оглядел лабораторию, как это не раз делала она. Все располагалось на своих местах, всюду были прибрано и чисто. Он сделал шаг по направлению к Луизе и выключил последнюю лампочку.

Они вышли за дверь. Буря давно утихла, и только потоки дождя продолжали низвергаться на землю. Луиза заперла лабораторию и обернулась, Грэг был в нескольких сантиметрах от нее. Он взял в ладони ее лицо и повернул его к себе. Она застыла, испугавшись выражения отчаяния на его лице, а также той силы, с которой он держал ее голову и вроде бы не собирался ее отпускать.

– Прекрати это, Лу…

– Я не знаю, чего вы хотите…

– Знаешь, наверняка знаешь. Я задал тебе простейший вопрос, который мужчина обычно задавал женщине с незапамятных времен. И женщина имеет право сказать «нет» безо всяких объяснений, извинений, жеманства. Черт возьми, неужели ты думаешь, что я похож на человека, который способен взять тебя силой? Не бойся меня.

Она вздохнула с облегчением, когда он отпустил ее.

– Хорошо.

Казалось, она была не в состоянии промолвить что-либо еще.

– Скажи же.

– Я тебя не боюсь, – тихо сказала Луиза, и вдруг почувствовала, что так оно и есть.

Его лицо неожиданно разгладилось. В уголках губ появилась улыбка.

– Не исключено, что иногда я делал людям больно, – негромко произнес он, – но никогда не делал этого намеренно. А ты, Лу?

– Нам пора идти. Скоро рассветет.

– Луиза, ты ведь не сказала «нет»… «Не могу» – это совсем не то. И пока я не выясню, почему ты не можешь, я не успокоюсь.

Луиза покачала головой.

– Вы пробудете здесь всего одну неделю, от силы – две…

– Я пробуду здесь столько, сколько будет нужно.

– Чтобы уладить дела с жемчугом, хотите вы сказать.

Он не ответил, поняв бессмысленность дальнейшего разговора.

– Ты уезжаешь на два дня, Тэд?

– Может быть, на один день, но тогда вернусь очень поздно. Туда и обратно ехать часов пять. А еще нужно погрузить раковины. На это тоже требуется время.

– Здесь только и разговора что про этих несчастных каракатиц, – презрительно сказала Мэгги, имея в виду, конечно же, жемчужниц. – Мне просто стыдно за вас… Неужели за обедом можно говорить о том, какой рацион нужен этим моллюскам? Я просто удивляюсь манерам нынешних людей.

– Вы абсолютно правы, – сказала Луиза, обмениваясь понимающим взглядом с Тэдом.

Тот тут же поставил оба локтя на стол и, почти не жуя, проглотил целую булку.

– Впереди три решающих дня, – сказал он. – Мы должны управиться со сбором всех раковин.

– Тэд, мне не хотелось бы, чтобы наши помощники сразу же уехали. Все плоскодонки нужно латать и красить. А после этого еще недели две придется чинить разное оборудование.

– Ну, для этого еще будет вся зима. Кроме всего прочего, этой осенью предстоит поставить на катер новый двигатель. А старый я непременно утоплю в Колорадо.

– Но ведь катер еще ходит, – запротестовала Луиза.

– Ходит? Три с половиной года он ползает, а не ходит. И передвигается разве что из вредности. Подражает хозяйке.

– Ну, спасибо… Мэгги, не давай ему больше булочек.

В этот момент кто-то постучался в наружную дверь.

– Мисс Нэтти здесь? – послышался голос Грэгори.

– Мисс Нэтти сейчас обедает. Чего вы хотели?

– Скажите ей, пожалуйста, что к ней пришли. – Грэгори говорил извиняющимся тоном и сдержанно добавил: – Я ничего не продаю. Она меня знает. Можно мне войти?

– Как ваше имя?

– Грэг. Грэгори Коплин.

Мэгги резко распахнула дверь, окинув гостя быстрым изучающим взглядом. Затем улыбнулась и сразу помолодела: ей было уже не триста десять, как до этого, а всего шестьдесят с небольшим лет.

– Это имя мне известно. Луиза предупредила меня, чтобы я сообщала ей обо всех ваших звонках. Входите, пожалуйста. – Мэгги снова придирчиво осмотрела гостя. – А уж поскольку вы пришли, то, может быть, отведаете моего угощения?

– В этом нет необходимости…

– Необходимость имеется. Если вы не станете есть, то и она не закончит обед, я уже не говорю о том, что она забудет даже, что голодна. Кроме того, во время обеда к нам кто-нибудь обязательно заглядывает. Так что я уже давно готовлю дополнительные блюда на всякий случай. Ну, входите же, входите. У нас без церемоний. Так по какому вы делу?

Пока они шли в направлении кухни, Мэгги задала Грэгори около десятка вопросов, один за другим.

– Мистер Коплин! – сказала Мэгги, входя в кухню. – Бедненький, он еще ничего не ел, а ведь уже восьмой час… Садитесь рядом с Луизой, вот здесь.

– Грэг?!

Он видел, как от неожиданности у Луизы зарделись щеки, но в то же мгновение увидел гиганта, наподобие медведя гризли, который восседал напротив хозяйки. Пока Мэгги ставила перед Грэгори тарелки, Луиза как будто пришла в себя и быстро представила друг другу Тэда и Грэга. Тэд чуть-чуть приподнялся со стула, чтобы дотянуться до руки гостя. Мускулистая рука помощника Луизы была очень сильной.

Похоже, у этой принцессы есть еще один защитник?

– Ну вот, – с довольным видом сказала Мэгги, – на некоторое время прекратятся разговоры об этих моллюсках.

– Давненько мне не доводилось есть такое вкусное жаркое, – честно признался Грэгори, чем несказанно ублажил Мэгги.

– Вас ждет еще о-гро-мный кусок вишневого пирога. Вы любите пирог с вишнями?

– Это мое любимое блюдо.

Стряпня Мэгги пришлась по вкусу всем. Дошло дело и до вишневого пирога. Вслед за охлажденным чаем Мэгги подала кофе. Наконец все было съедено и выпито. Тэд тем не менее продолжал сидеть за столом, а Мэгги не выпускала из рук опустевшую чашку.

Сбитая с толку, Луиза ждала, что будет дальше. В обычных обстоятельствах Тэд и Мэгги давно бы уже разбежались в разные стороны. Чувствовалось, что эти двое ломают себе голову по поводу неожиданного визита.

Впрочем, Луиза тоже недоумевала. Ей было известно, что Грэгори тщательно оберегает тайну своего проекта. И она не могла понять, почему он вдруг изменил линию поведения.

– Мне еще нужно наладить дверь черного хода, – сказал наконец Тэд, вставая.

– Мэгги, Тэд, спокойной вам ночи! – приветливо сказала Луиза. – Мэгги, я сама вымою посуду. А ты, Тэд, в жизни еще никогда не починил ни одной двери. Так что доброй вам ночи, увидимся утром.

Несколько минут эти двое не решались уйти. Тэд сказал, обращаясь в основном к Грэгори, что будет неподалеку и что его можно будет позвать в случае чего. Мэгги продолжала возиться с тарелками до тех пор, пока Луиза не взяла блюдо из ее рук и не вручила ей потертую сумочку.

Тэд и Мэгги ушли как-то неожиданно, и в кухне воцарилась тишина. Луиза наполнила мойку мыльной водой. Сквозь окна было видно, как на западе догорал желтоватый закат.

– Не хотели бы выпить бренди после обеда?

– Если можно.

– Посмотрите в буфете, внизу. А стаканы находятся здесь, слева от меня, на верхней полке.

Она смела крошки и вытерла стол. Было непривычно видеть, как Луиза выполняет обычную работу. Вместе они никогда еще не занимались домашними делами. Два дня назад они среди ночи поднимал и на поверхность реки сети с жемчужницами, при лунном свете, в окружении тумана. Там были розы и шампанское… А потом плыли по реке в бурю. Но ежедневно наступал час, когда кому-то где-то приходилось мыть тарелки. Если бы Грэгори не было рядом, если бы она его не видела, то могла бы, наверное, убедить себя в том, что питает к нему самые необыкновенные чувства.

Он приблизился к мойке с мыльной водой и поставил рядом стакан с жидкостью, по цвету напоминавшей янтарь.

– Давно Мэгги пытается выдать вас замуж?

Луиза рассмеялась.

– Да уже лет пять.

– Она так настойчива, что я удивляюсь, как это вы не поддались ее уговорам… – Грэгу понравилось то, что Луиза не стала вступаться за Мэгги.

– Я решила, вопреки всем традициям Юга, что не стану сморщенной старухой и не умру, если останусь одна.

Грэг между тем взял полотенце и принял из рук Луизы голубую фаянсовую тарелку, с которой капала вода. Она была поражена.

– Вы против замужества? – спросил Грэгори.

– В том, что касается меня.

– Однажды обожглись?

Лучше бы он не произносил эти слова, но он даже не подозревал, что они означают для Луизы.

– Мэгги могла бы вам объяснить, что я до того заработалась, что стала непригодной для семейной жизни. Слишком независима и упряма. Готовить я умею разве что какие-нибудь бутерброды с маслом. И кроме того, я могу поддерживать легкую беседу, пока это вам не надоест, но не думаю, что вы явились сюда только ради этого.

Она явно начинала терять терпение.

– Грэг, с тех пор как вы тут появились, вы избегали контактов с людьми, с которыми не приходится работать. Я рада, что вы изменили этому правилу – ведь я вам говорила с самого начала, что Тэду и Мэгги можно доверять. Но вы так стремились сохранить все в тайне…

– Я и сейчас этого хочу. Но изменились обстоятельства, Луиза.

– Каким образом? – спросила она обеспокоено.

– Берите свой бокал. Давайте сядем где-нибудь поудобнее.

Она предпочла гостиную.

– Пейте бренди, – спокойно сказал Грэгори.

– Ради бога, что все это значит?

– Луиза, я хочу отказаться от своего эксперимента.

Что-то кольнуло у нее в груди, острое и холодное.

– Грэг! Как можно? Да мы не собрали еще и половину раковин… Если вам нужно уехать, уезжайте. Я могу закончить работу сама. Ваше присутствие здесь не требуется. Да оно и никогда не требовалось, откровенно говоря. Просто я…

– Дело не в том… – Грэгори задумчиво посмотрел в глаза Луизы. – Выслушайте меня.

– Я вас слушаю.

– И выпейте глоток бренди.

– Я не хочу бренди!

Луиза с силой поставила свой бокал на низкий столик.

Грэгори вздохнул и заговорил тихим, настойчивым голосом:

– Вам известно, в силу каких обстоятельств я решился на этот эксперимент: для того, чтобы выполнить волю моего деда. В известном смысле я исполнил ее уже в тот момент, когда был испытан чудодейственный рецепт старого Масаки. Моего деда богатство не интересовало: он был мечтателем.

– Но это не мечта, а реальность. Рецепт доказал свою действительность. И вы видели жемчужины, полученные нами.

– Я вижу только одно: я заставил вас рисковать. Тому, к чему я стремился, не бывать… я на это даже не надеялся.

– Я вас не понимаю.

В гостиной с каждой минутой становилось все темнее, Грэг зажег один светильник, затем другой. В комнате вспыхнули небольшие островки света. Он занялся светильниками для того, чтобы не видеть разъяренных голубых глаз Луизы. Она не желала мириться с тем, что он говорил. Грэгори еще раз попытался объяснить ей, как пришел к такому решению.

– Вчера да и сегодня большую часть дня я вел телефонные переговоры со знакомыми в разных городах. Я выяснил наконец то, что должен был знать еще три года назад, но тогда я этого не сделал. Откровенно говоря, мне никогда не приходило, в голову, что формула моего деда – не просто фантазия или мечта, что она имеет практическое значение. Наш эксперимент, возможно, не даст ответов на все вопросы. Результаты явились для нас неожиданными. И, как говорится, от них никуда не денешься. У нас в руках, Луиза, потенциальный контроль за рынком жемчуга. Это не игрушки. Сейчас мы можем говорить о том – неожиданно для самих себя, – что имеем возможность серьезно влиять на международный рынок жемчуга в целом.

– Но влиять позитивно. С пользой…

– Нет, все это таит опасность, – негромко сказал Грэгори. – Я сам многого не понимал, пока не поговорил с компетентными людьми. Теперь я знаю, с чем мне реально придется столкнуться. Особенность формулы такова, что ее невозможно сохранить в тайне. Патент на изобретение в данном случае обеспечит мне лишь номинальную защиту моих прав. Любой человек, который получит в руки этот питательный состав, с помощью анализа сможет определить его рецептуру, а затем – воспользоваться ей. Никто не в состоянии будет определить, как получен его жемчуг, какая при этом применялась технология. Короче говоря, вы в опасности, а это не входит в мои планы.

– Не можете же вы…

– Я хочу уничтожить рецепт этого состава.

Обезумевшая Луиза вскочила с места: она плохо соображала, кровь бросилась ей в голову.

– Нет! – в ярости крикнула она.

– Я не вижу иного выбора.

– Грэг! Вы не понимаете, что делаете. Когда к вам в руки плывет такое богатство, отказаться от него невозможно. Вы только подумайте, какие деньги…

Слабая улыбка тронула губы Грэгори.

– Меня удивляет, что об этом говорите именно вы. Когда вы берете в руки жемчуг, то меньше всего думаете о долларах. Взявшись за это дело, мы оба – вы и я – меньше всего принимали в расчет прибыль. – Я могу понять притягательность денег. Ведь я полжизни гонялся за золотым тельцом. Мне нужны были деньги, власть, влиятельность… – Какая-то неизъяснимая тоска появилась в его взгляде. – Не исключено, что я продолжу эту охоту, когда здесь все будет кончено. Но я не допущу, чтобы вы подвергались опасности. Существуют обстоятельства, которых следует избегать. Мне особенно не хочется, чтобы неприятности случились с вами. Бывает так, что перспектива получения богатства не оправдывается из-за слишком высокого риска.

– Ваш жемчуг превосходного качества, Грэг. Поймите, что из-за этого стоит рискнуть. И, черт возьми, ведь дело не во мне…

– Дело в вас.

Сказано это было смело и откровенно. Грэгори смотрел на Луизу так, что у нее перехватило дыхание. Она невольно вызвала его на подобную откровенность.

Грэг желал ее. Он стоял так близко, что ощущал запах ее духов и касался лицом ее волос. Они были уложены по-домашнему, поскольку она не знала заранее о его приходе. Его руки потянулись к ней и завладели ее телом.

Будь благоразумна, Луиза, отойди от него. Сейчас же. Если ты этого не сделаешь…

Она не отошла. Не могла. Хотя понимала близость опасности. Рядом был мужчина во плоти – живой, осязаемый, желанный. А перспектива была лишь одна: этот человек не будет для нее опасен, если она согласится отказаться от эксперимента.

Луиза видела напряженное, искаженное, словно от боли, лицо. На нем был написан гнев. И отчаяние, что было совсем уж неожиданно. А также желание – откровенное, едва сдерживаемое.

Его губы завладели ее губами. Тело Луизы словно замерло. В голове проносились бессвязные мысли. Куда девалась его обходительность! Он словно прессом придавил ее груди своим мощным торсом, железные мускулы его ног тесно соприкасались с ее мягкими, округлыми бедрами. Затем он обхватил ее лицо ладонями так, что она была не в состоянии шевельнуть головой, а рот его… неистовствовал. Оказалось, что желание не всегда сочетаются с нежностью – его поцелуи были жадными и грубыми. Желание бывает примитивным. Ненасытным. Злобным. Отталкивающим.

Грэг Коплин может быть и таким, Луиза. Не слишком привлекательным.

Ее руки скользнули вверх и легли ему на плечи. Не потому, что ей этого хотелось. Грэга нужно было немного успокоить. Ей казалось, что под шелковой блузкой начали пульсировать ее шрамы. Она, как никогда сильно, ощущала их. Луиза чувствовала, как его тугой член уперся ей в живот. Грэг полностью завладел ее губами. Пальцы ее зарылись в его густые волосы.

В эти короткие яркие мгновения Луиза поняла, что Грэг – человек более сложный, чем она предполагала, что его преследуют неведомые демоны, о которых она не имеет понятия, но более могущественные, чем ее собственные. Но не это было главное. В такой момент он не мог и не хотел остаться один. Ему нужна была женщина, которая его не покинет. Однако стихия, которую выпустил на свободу Грэг, не испугала Луизу. Она была уверена, что сможет сладить с ним – с помощью нежности.

Его дыхание вдруг стало прерывистым. Пальцы добрались до ее голого тела и впились в него. Ее сердце часто стучало, а он тем временем принялся ласкать ее груди. Проснись, Луиза! – кричал ее внутренний голос.

Но ей не хотелось просыпаться. Его прикосновения стали другими. Она ощутила жар в крови и радость от того, что она женщина. Что за роскошное чувство! Ощущение внутренней чистоты. Она беспомощно вздрогнула, когда его рука коснулась ее груди. Боже, от этого прикосновения ей было больно, но в то же мгновение пальцы Грэга стали необыкновенно нежными. Грудь ее стала тугой и напряженной, чувствительной – словно распухшей. Пальцы Грэга легко преодолели барьер из шелка. А шелк прикрывал… шрамы.

Внезапно глаза защипало от набежавших слез. Грэг убрал руки. Он коснулся лбом ее лба и дотронулся пальцами до ее щек. Оба с трудом переводили дыхание.

– Луиза, извини меня, – прошептал Грэг. – Я не хотел – никогда не хотел сделать тебе больно.

– А мне и не было больно.

– Ты красивая. Когда я прикасаюсь к тебе, ни о чем не могу думать. У тебя такая нежная кожа… Твой аромат… твои губы… твои улыбки, Лу… Твои глаза… Не знаю, что ты со мной сделала. Черт возьми, я ведь не какой-нибудь слюнтяй. Я таким никогда не был… У тебя губы горят, – вдруг заметил он, – я сделал тебе больно…

– Нет, – сказала она, а затем прошептала с каким-то отчаянием: – Но я не могу быть с тобой, Грэг. Ничего не выйдет. Все это повторяется, но я не могу.

Уже не в первый раз Луиза говорила это «не могу». Словно принцесса из замка, она отгораживалась от него этими словами, используя их в качестве подвесного моста надо рвом. И всякий раз, когда он переходил в наступление, она укрывалась в своем замке.

– Луиза?

Она прятала от него глаза.

– Хочешь, чтобы я остался или ушел?

– Я не хочу, чтобы ты отказывался от эксперимента. Ты должен остаться, чтобы довести до конца дело с жемчугом. Мне кажется, что пока что рано судить о результатах, еще не собраны все раковины и не дана оценка добытому жемчугу в целом.

– Я предполагал, что ты не захочешь отказываться от эксперимента, Луиза, и именно поэтому решил встретиться с Мэгги и Тэдом. Отсрочка не сможет повлиять на решения, которые придется принимать. Так что тут можно говорить о задержке на какое-то время. Мы закончим эксперимент, если он так много для тебя значит.

Луиза с облегчением вздохнула. Она устала от длительного напряжения.

Грэгори покачал головой.

– Но мне хочется, Луиза, чтобы это было сделано сейчас. Без промедления. Не только сбор раковин, но и оценка жемчуга. И если ты не против полностью переключиться на эти дела, то тебе, очевидно, придется переложить часть обязанностей на своих подчиненных.

Последняя фраза прозвучала довольно сухо. Грэгори все больше начинал понимать, как много Луизе приходилось делать самой. Пронырливая старушонка и малосимпатичный битюг не могли оказывать ей эффективную помощь. А в мозгу точило: Грэг Коплин, ты принимаешь не самое удачное решение…

У Луизы тотчас поднялось настроение.

– Я легко могу переложить на них часть работы. И не нужно волноваться за Тэда и Маргариту. Я просто скажу им, что выполняла один ваш небольшой заказ. Им вовсе не нужно знать о вашем рецепте. И, Грэг, я знаю, что мне удастся повлиять на тебя… на вас… чтобы вы изменили свои намерения. Как только работа будет завершена, и вы поймете, какие возможности…

– Возможности? – Грэгори сдержанно улыбнулся. Затем осторожно коснулся ее щеки. – Возможности – это как раз то, ради чего я готов здесь остаться. Но я имею в виду не жемчуг.

– Грэг…

Он прошептал настойчиво:

– Скажи, чтобы я ушел. Скажи мне «нет». Дорогая… выбирай. Тебе лишь остается сделать выбор.

Спазм перехватил ей горло, не давая дышать и говорить. Нужно, чтобы он ушел. Она не могла позволить ему остаться. Но если он уйдет, как она будет жить? Да, ей до невозможности хотелось иметь такой жемчуг, как у него. Впервые в жизни близка к осуществлению ее мечта об идеальных жемчужинах. В ее жизни не будет Грэга, не будет и другого мужчины. Он уедет, и все, что ей останется, – это жемчуг. Так что же? Ведь это нечто совершенное, прекрасное, без единого изъяна. Да, ей нужны жемчужины Грэгори Коплина, а не он сам.

Ее молчание несколько разрядило обстановку. Глаза Грэгори оживились, он неожиданно улыбнулся.

– Увидимся завтра, – сказал он.

И тут же направился к двери. Через мгновение его не было в комнате.