Текст книги "Загадка женственности"

Автор книги: Бетти Фридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Следует отдать должное исследователям мотивационной сферы за их глубокое проникновение в реальность жизни домохозяйки и в ее потребности, в реальность, которая часто ускользала от их коллег, работающих в областях академической социологии и терапевтической психологии, которые видели женщин сквозь фрейдистско-функциональную пелену. К твоей собственной выгоде, а также выгоде своих заказчиков исследователи обнаружили, что у миллионов якобы счастливых американских домохозяек сложные потребности, которые не могут удовлетворить дом, семья, любовь и дети. Но если руководствоваться моралью, выходящей за пределы доллара, эти исследователи виновны в том, что они использовали свои изыскания только для того, чтобы продавать женщинам вещи, которые, с какой бы изобретательностью они ни были сделаны, никогда не удовлетворят эти с острейшие потребности. Они виновны в том, что, уговаривая домохозяек оставаться дома загипнотизированно сидящими у своих телевизоров, оставляли безымянными их общечеловеческие потребности; оставляли домохозяек неудовлетворенными, опустошенными сексуальным обманом и вынужденными лишь покупать вещи.

Манипуляторов сознания и их клиентов в американском бизнесе вряд ли можно обвинить в создании загадки жен-ii ценности. Но они одни из самых влиятельных людей, которые увековечивают ее; это их миллионы покрывают все вокруг убедительными картинками, которые льстят американской домохозяйке, направляя ее чувство вины в другое русло и скрывая растущее ощущение пустоты. Они делают это настолько успешно, используя методы и идеи современной социальной науки и переводя их в обманчиво простенькие, хитрые, бесчеловечные рекламные объявления и ролики, что любой наблюдающий американскую жизнь сегодня принимает как должное тот факт, что у подавляющего большинства американок нет другой цели, кроме как стать домохозяйками. Если не они одни ответственны за то, что женщина оказалась дома, без сомнения, именно они несут ответственность за то, что она там остается. От их беспрестанных разглагольствований трудно укрыться в наш век массовой коммуникации; они глубоко внедрили представление о загадке женственности в умы самих женщин, их мужей, их детей и соседей. Они сделали эту загадку частью ее жизни, постоянно упрекая ее в том, что она не идеальная домохозяйка, что она недостаточно сильно любит свое семейство, что она стареет.

«Разве может себя нормально чувствовать женщина, готовящая на грязной плите? До сегодняшнего дня не было такой плиты, которую можно было бы содержать действительно чистой. А теперь в новых кухонных плитах «Верлпул» фирмы Ар-си-эй есть съемные дверцы духовки, выдвижные ящики для приготовления пищи на открытом огне, которые можно вычистить в раковине, легко выдвигающиеся противни… Первая плита, которую любая женщина может легко держать в абсолютно чистом состоянии… и тем самым улучшить вкусовые качества всего, что она готовит».

«Любовь можно выразить множеством способов. Это давать и принимать. Это защищать и выбирать… зная, что наиболее приемлемо для тех, кого вы любите. Ваши салфетки для ванной – это всегда салфетки «Скотт»… Сейчас выпускаются белые и еще четырех цветов».

Как умело они переводят ее потребность чего-то добиваться в сексуально окрашенные фантазии, обещающие ей вечную молодость, притупляя чувство проходящего времени. Они даже уверяют ее, что она может остановить время: «Она так же полна жизненных сил, как и ее дети, и выглядит такой же свежей! Та естественность, с какой блестят ее волосы и отражают свет, как будто свидетельствует, что она нашла секрет и остановила время. И в некотором смысле это так…»

С возрастающим мастерством и умением рекламные объявления превозносят ее «роль» американской домохозяйки, зная, что именно отсутствие личностного начала в этой роли заставит ее польститься на все, что они продают:

«Кто она? Ее так же волнует начало учебного года, как и ее шестилетнего ребенка. Она считает свои дни по числу собранных и упакованных завтраков, перевязанных пальцев и еще по тысяче и одной детали. Она вполне может быть вами, и вам нужна особая одежда для вашей насыщенной, приносящей удовлетворение жизни.

Вы как раз такая женщина? Вы делаете все, чтобы детям (мило весело и они имели все те преимущества, которые вы хотите для них? Вы повсюду возите их и помогаете им во всем? Принимаете то участие в жизни церкви и пригорода, которого от вас ожидают… развиваете свои таланты с тем, чтобы быть более интересным человеком? Вы можете стать такой женщиной, которой вы жаждете быть, если у вас будет свой собственный «плимут»… Поезжайте куда хотите и когда хотите на прекрасном «плимуте», который принадлежит вам, и только вам…»

Однако новая плита или более мягкая туалетная бумага не делают женщину лучше в качестве жены или матери, даже если она полагает, что ей нужно быть таковой. Окраска полос не может остановить время; покупка «плимута» не сформирует в ней новую личность; если она курит сигареты «Мальборо», это не означает, что ее позовут в постель, даже если она думает, что ей хочется именно этого. Но эти невыполненные обещания поддерживают ее бесконечную жажду пещей, навсегда скрывают от нее то, что ей действительно нужно или чего хочется.

10 июня 1962 года газета «Нью-Йорк тайме» поместила рекламное объявление на всю страницу: «Посвящается женщине, которая всю жизнь соответствует своим возможностям!» Под фотографией красивой женщины, в шикарном нечерном туалете с драгоценными украшениями и двумя симпатичными детьми, была подпись: «Единственная комплексная программа питательного макияжа и ухода за кожей: доводит красоту женщины до абсолютного максимума. Женщина, которая пользуется коллекцией «Алтима», испытывает глубокое чувство удовлетворения. Новое ощущение гордости. Ибо эта роскошная коллекция косметики является окончательной… дальше нет ничего».

Становится просто смешно, как только понимаешь, чего именно они хотят. Возможно, домохозяйка должна винить только себя в том, что она позволяет манипуляторам льстить или угрожать ей, тем самым вынуждая ее приобретать вещи, которые не соответствуют ни семейным, ни ее собственным потребностям. Но если рекламные объявления и телевизионные ролики представляют собой явную ситуацию, в которой все рассчитано на покупателя, то тот же самый сексуальный обман, завуалированный в содержании журналов или телевизионных программ, уже не так смешон и значительно более коварен. Здесь домохозяйка часто становится ничего не подозревающей жертвой. Я писала для нескольких журналов, в которых сексуальный обман очень сложным образом был связан с содержанием материалов, предлагаемых редколлегией. Сознательно или подсознательно редакторы знают, чего хочет рекламодатель: «Основным назначением журнала является обслуживание – комплексное обслуживание целой категории женщин-домохозяек Америки; обслуживание во всех сферах, представляющих интерес для рекламодателей, которые выступают также и в роли бизнесменов. Журнал формирует для рекламодателя круг серьезных, сознательных, преданных домохозяек. Женщин, которые заинтересованы в доме и товарах для дома. Женщин, которые способны платить и делают это с большой готовностью…»

Такую записку не стоило писать, и не стоило об этом говорить на конференции редакторов; мужчины и женщины, принимающие решения по поводу содержания, часто поступаются своими собственными высокими стандартами в интересах рекламного доллара. Нередко, по свидетельству бывшего редактора журнала «Макколз», влияние рекламодателя весьма заметно. То представление о доме, которое предлагается на страницах «обслуживания», вполне откровенно продиктовано ребятами из рекламы.

И в то же время компания должна получать прибыль от реализации своих товаров; журнал или телесеть испытывает потребность в рекламе, чтобы выжить. Но даже если прибыль является основным мотивом и единственным мерилом успеха, я не уверена, что средства массовой информации не делают ошибку, предлагая клиенту то, что, в их представлении, он хочет. Не исключено, что стимул развития и возможности для развития американской экономики и самого бизнеса связаны в конечном итоге с поощрением всестороннего развития женщин вместо укутывания их юношеским туманом, который не дает им мыслить, а лишь поддерживает в них жажду приобретения.

Подлинное преступление, несмотря на всю его выгодность для американской экономики, состоит в том, что все широко используется бессердечный совет «манипуляторов сознания» «заполучить их молодыми»: телевизионная реклама, которую дети распевают или декламируют еще до того, как они начинают читать; большие красивые рекламные объявления, почти такие же простые, как первые фразы, на которых дети учатся чтению; журналы, намерении рассчитанные на то, чтобы превращать молоденьких девушек в покупательниц-домохозяек прежде, чем они формируются.

«Она читает журнал «X» от корки до корки… Она решает, как покупать, готовить, шить, учится всему тому, что должна знать молодая женщина. Она составляет свой гардероб на основе одежды, предлагаемой журналом «X», она следует советам журнала «X» о том, как быть красивой и выпирать поклонников… сверяется по журналу «X» о последних молодежных веяниях… А как она покупает по рекламным объявлениям журнала «Х»! При помощи журнала «Х» начинают вырабатываться привычки, связанные с покупками. Проще сформировать привычку, чем отучиться от привычки! (Поинтересуйтесь, как уникальное издание журнала «X», журнал «X» в школе, несет вашу рекламу на занятия по экономике ведения домашнего хозяйства.)

Подобно примитивным культурам, приносившим маленьких девочек в жертву своим богам, мы приносим наших девочек в жертву загадке женственности, все более эффективно подготавливая их через сексуальный обман к роли потребителей вещей, выгодной продаже которых посвящена вся жизнь нашего общества. Недавно в одном из национальных информационных журналов появилось два объявления, рассчитанных не на молоденьких девушек, а на бизнесменов, производящих и продающих товары. На одном из них пыла фотография мальчика. «Я так хочу слетать на Луну… ты не можешь полететь, потому что ты девочка! Сегодня дети растут быстрее, их интересы могут быть чрезвычайно широкими – от роликовых коньков до ракет. Компания «X» тоже выросла и сегодня предлагает широкий круг электронных устройств для применения в сфере государственного управления, промышленности и космоса во всем мире». На другом объявлении было лицо девочки: «Должны ли одаренные дети становиться домохозяйками? Специалисты в области образования полагают, что высокими интеллектуальными способностями наделен один ребенок из пятидесяти в нашей стране. Когда одаренным ребенком оказывается девочка, неизбежен вопрос: «Будет ли этот редкий дар потрачен впустую, если она станет домохозяйкой?» Пусть эти одаренные девочки сами ответят на этот вопрос. Более 90 процентов из них выходят замуж, и большинство считает, что работа домохозяйки достаточно трудна и приносит достаточно удовлетворения, чтобы полностью использовать весь их интеллектуальный потенциал, время и энергию… Ежедневно выполняя функции медсестры, воспитателя, экономиста и просто домохозяйки, она постоянно ищет способы совершенствования своей семейной жизни… Миллионы женщин, делая покупки для своих семей, делают это, используя купоны «У»». Если эта одаренная девочка вырастает и превращается в домохозяйку, сможет ли даже самый искусный «манипулятор сознания» сделать так, чтобы купоны универсама поглотили весь ее интеллект, всю ее энергию в век, когда тот мальчик летает на Луну?

Никогда не следует недооценивать возможности женщины. Но эти возможности и раньше, и сейчас недооцениваются в Америке. Или, точнее, они оцениваются только в плане того, как можно играть на них в момент покупки. Человеческий интеллект и энергия женщины не учитываются. Но они существуют и предназначены для того, чтобы быть использованными для более высокой цели, чем домашняя работа и приобретение вещей. Возможно, только больное общество, не желающее решать свои проблемы и не способное выдвигать цели и задачи, соответствующие возможностям и знаниям его членов, предпочитает игнорировать силу женщин. Возможно, только больное или незрелое общество предпочитает делать из женщин «домохозяек», а не людей. Возможно, только больные или незрелые мужчины и женщины, не желающие браться за разрешение сложнейших проблем общества, могут удалиться надолго, не испытывая невыносимых страданий, в свой заполоненный вещами дом и поставить крест на самой жизни.

10. Работа по дому как способ себя занять

Перевод О. Вдовиной

Вдохновившись образом счастливой современной домохозяйки, созданным современными журналами и телевидением, социологами и специалистами по сексуальным вопросам, я отправилась на поиски этих мистических созданий. Поодобно Диогену с его лампой, я переезжала из одного пригорода в другой в качестве репортера, искала образованную женщину, наделенную способностями и при этом представляющую собой «стопроцентную домохозяйку». Сначала мне пришлось посетить пригородные центры психиатрической помощи и клиники, местных авторитетных аналитиков и экспертов. Твердо следуя поставленной перед собой цели, я попросила их подсказать мне, как можно найти не нервных и опустошенных домохозяек, а способных, интеллектуальных и образованных женщин, которые целиком и полностью посвятили себя заботам о доме и детях.

«Я знаю многих домохозяек, которые нашли свое призвание в этом», – сказал мне один психоаналитик. Я попросила назвать мне четырех женщин и пошла навестить их.

Одна из них после пятилетнего лечения более не являлась его пациенткой. Однако она не осталась только домашней хозяйкой, получив специальность программиста. Вторая оказалась здоровой, цветущей женщиной, имеющей преуспевающего мужа и трех способных и здоровых детей. На протяжении всего замужества она работала профессиональным психоаналитиком. Третья женщина в перерывах между беременностями серьезным образом продолжала карьеру танцовщицы. Четвертая, пройдя курс психотерапии, посвятила себя политической деятельности.

Я снова обратилась к своему гиду, объяснив ему, что хотя обо всех четырех можно сказать как о «стопроцентных женщинах», однако ни одну из них нельзя назвать только домохозяйкой, к тому же среди них есть представительница его собственной профессии. «С этими четырьмя – простая случайность», – ответил доктор. Мне захотелось узнать, было ли это случайностью.

В одном пригороде меня направили к женщине, которая, по моим сведениям, действительно была только домохозяйкой («она даже хлеб печет сама»). Я узнала, что, когда старший из ее четырех детей еще не достиг шестилетнего возраста, а на официальных бланках в графе «род занятий» она писала «домохозяйка», она изучила новый язык (получив удостоверение на право преподавания), а также использовала свое предыдущее музыкальное образование сначала на общественных началах в качестве органиста в церкви, а затем как оплачиваемый профессионал. Недолго побеседовав с ней, я убедилась в том, что у нее есть свой взгляд на преподавание.

Однако во многих случаях женщины, у которых я брала интервью, действительно соответствовали новому образу «стопроцентной женщины» – у них четыре, пять или шесть детей, они выпекают свой хлеб, помогают строить дом собственными руками, шьют всю детскую одежду. У таких женщин, как правило, отсутствуют какие-либо мечты о карьере, они не имеют представления о мире дальше стен их собственного дома, вся их жизненная энергия сконцентрирована на выполнении обязанностей домохозяйки и матери; их собственные амбиции, их собственные мечты уже воплощены в жизнь. Но являются ли они «стопроцентными женщинами»?

В одном престижном районе моими собеседницами были двадцать восемь жен. Из них выпускницами колледжей были женщины тридцати и сорока с небольшим лет; молодые жены, как правило, оставляли колледж, чтобы выйти замуж. Их мужья, в большинстве своем, целиком поглощены своей профессией. Только одна из этих жен работала по специальности; большинство же сделали карьеру как матери, ограничившись несущественной общественной активностью. Девятнадцать из двадцати восьми рожали детей естественным путем (по вечерам их мужья вместе с женами проделывали специальные гимнастические упражнения). Двадцать женщин из двадцати восьми кормили своих детей грудью. Многие из них были беременны в возрасте сорока лет или около того. Загадке женственности в этом обществе следовали до такой степени, что если маленькая девочка говорила: «Когда я вырасту большой, я собираюсь стать врачом», то мама обязательно поправляла ее: «Нет, дорогая, ты – девочка и станешь женой и матерью, как твоя мама».

Но что действительно нравилось ее маме? Шестнадцать из двадцати восьми консультировались у психоаналитика пли проходили курс психотерапии. Восемнадцать принимали успокаивающие средства; кое-кто пытался покончить жизнь самоубийством, а некоторые были госпитализированы на различные сроки по поводу депрессии или слабо выраженных психических расстройств. («Вы удивились бы, услышав, что некоторые из этих счастливых жен, живущих в пригородах, однажды ночью попросту выбегали из дому и в неистовстве бегали, пронзительно крича, по улицам без одежды», – сказал местный врач, не психиатр по профессии, которого вызывали помочь в таких экстренных случаях.) Одна из женщин, кормившая ребенка грудью, безрассудно продолжала это делать до тех пор, пока ребенок не стал настолько истощенным, что ее врачу пришлось прервать подобное вскармливание насильственно. Двенадцать имели внебрачные связи в реальной жизни или же в своих фантазиях.

То были прекрасные умные американские женщины, ненавидящие свои дома, своих мужей, детей, свою собственную одаренность и те душевные качества, которыми их наделила природа. Почему многие из них оказались в таком жалком состоянии? Позже, когда я наблюдала подобные случаи в других таких же пригородах, я поняла, что это вряд ли было простым совпадением. Эти женщины были схожи главным образом в одном: они обладали неординарным умом и способностями, которые получали пищу хотя бы на начальном этапе обучения в высших учебных заведениях, л образ жизни домохозяйки пригородов не давал им возможности полностью использовать свои таланты.

Первое, что в этих женщинах бросается в глаза, – это манера обсуждать какую-либо проблему в привычной форме сплетен, манера, которая не имеет названия; их голоса – скучные и вялые или нервные и раздражительные; они невнимательны к собеседнику, всегда уставшие или откровенно «занятые» работой по дому или в своей общине. Они обсуждают «воплощение» загадки женственности с точки зрения жены и матери, но им ужасно хочется поговорить о той, другой «проблеме», которая кажется им более знакомой. Одна из женщин первой начала поиск хороших преподавателей для системы школьного образования их общины; она отработала определенный срок в правлении школы. Когда все ее дети начали посещать школу, в свои тридцать девять лет она всерьез задумалась о собственном будущем: а не вернуться ли ей обратно в колледж, чтобы получить диплом магистра искусств и самой стать профессиональным учителем? Но затем, неожиданно, решила не продолжать образование – вместо этого родила позднего ребенка, пятого по счету. Я заметила грустный тон в ее голосе, когда она говорила мне, что поменяла лидерство в общине на «лидерство в своем собственном доме».

Я слышала те же печальные нотки в голосе другой женщины, более старшего возраста, которая говорила мне: «Я ищу что-нибудь, что могло бы приносить мне удовлетворение. Я считаю, что нет ничего лучше работы, которая приносит пользу. Но я ничего не умею делать. Мой муж не доверяет работающим женщинам. Я бы многое отдала за то, чтобы мои дети снова стали маленькими и снова были бы дома. Мой муж советует мне найти занятие, которое доставляло бы удовольствие, но не было бы связано с работой. Поэтому сейчас я почти каждый день играю в гольф сама с собой. Когда ходишь пешком три, четыре часа в день, по крайней мере хорошо спишь ночью».

Я брала интервью у другой женщины, когда та находилась в большой кухне своего дома, который она сама помогала строить своими собственными руками. Она замешивала тесто для своего знаменитого домашнего хлеба: платье, которое она шила для дочери, было наполовину закончено и лежало на швейной машине; в углу стоял ручной ткацкий станок. Детские предметы ручного труда и их игрушки были разбросаны по всему дому, от входной двери до камина: в этих дорогих современных домах открытой планировки совсем не было дверей между кухней и жилой комнатой. Не было и у матери ни мечты, ни мысли, ни желания отгородиться от своих детей. Она была беременна седьмым ребенком; ее счастье было полным, говорила она, проводя все дни с детьми. Возможно, это была счастливая домохозяйка.

Но незадолго до того, как мне уйти, я сказала, как бы продолжение своим мыслям, что догадалась, что она шутила, когда говорила о ненависти к своей соседке профессиональном дизайнере и вместе с тем матери троих детей. «Нет, я не шутила», – ответила она; и эта безмятежная домашняя хозяйка, готовившая тесто для хлеба, который всегда пекла сама, расплакалась. И добавила: «Я ужасно ее ненавижу. Она знает, чего хочет. Я не знаю. И никогда не знала. Когда я беременна и дети маленькие, я – кто-то, в конце концов, мать. Но они растут. А я не могу все время рожать детей».

Хотя мне так и не удалось найти женщину, которая действительно соответствовала бы образу «счастливой домохозяйки», я все же обнаружила кое-что еще в этих незаурядных женщинах, живущих под спасительным покровом загадки женственности. Они все были очень заняты – заняты хождением по магазинам, поездками на машине, заняты своими посудомоечными машинами, сушками и электрическими миксерами, работой по саду, натиркой полов и полировкой мебели, помощью, детям в выполнении школьных домашних заданий, сохранением их психического здоровья и выполнением бесконечной мелкой домашней работы. Беседуя с этими женщинами, я увидела, что есть что-то особенное во времени, которое отнимает ведение домашнего хозяйства сегодня.

Вдоль одной из пригородных дорог стояло два дома колониальной архитектуры, каждый имел большую комфортабельную гостиную, небольшую библиотеку, столовую, большую светлую кухню, четыре спальни, сад и лужайку площадью в один акр, и в каждой семье – муж, регулярно выезжающий на работу в город, и трое детей школьного возраста. Оба дома содержались в прекрасном состоянии с помощью приходящей два раза в неделю служанки-уборщицы; однако приготовление пищи и другая домашняя работа выполнялась женами самостоятельно, каждая была в возрасте около сорока лет, умна, здорова, привлекательна и хорошо образованна.

В первом доме домашняя хозяйка миссис В. весь день была занята приготовлением пищи, уборкой, покупками в магазинах, поездками на машине, присмотром за детьми. Ее соседка, миссис Д., микробиолог, выполняла большую часть домашней работы до ухода в лабораторию в девять часов утра или после возвращения домой в пять часов тридцать минут вечера. Ни в одной из этих семей не было пренебрежительного отношения к детям, все же дети миссис Д. были немного более самостоятельными. Обе женщины имели и свои личные развлечения. Миссис В., домохозяйка, выполняла различную общественную работу рутинного характера, но у нее не оставалось времени на участие в серьезной политической работе, которую ей часто поручали как умной и способной женщине. Самое большее, что она могла себе позволить, – это возглавить комитет по подготовке к танцевальному вечеру или принять участие в работе Ассоциации родителей и учителей. Миссис Д., ученая, не выполняла никакой рутинной общественной работы, но помимо своей основной работы и работы по дому она играла в струнном квинтете (музыка– ее главный интерес в жизни после науки) и занимала должность в международной организации, деятельностью которой она интересовалась, еще будучи в колледже.

Как могло случиться, что одинаковый по размеру дом и одинаковая семья при почти одинаковых доходах, образе жизни, внешней помощи отнимают больше времени у миссис В., чем у миссис Д.? А ведь миссис В. нельзя назвать праздной женщиной. У нее никогда нет времени по вечерам даже «просто почитать», как это часто делает миссис Д.

В большом современном многоквартирном доме огромного города на Востоке есть две шестикомнатные квартиры, обе всегда немного неопрятные, за исключением случаев, когда только что убралась приходящая помощница или же перед приемом гостей. В обеих семьях Г. и Р. по три ребенка до десяти лет и один малыш. Мужьям тридцать с небольшим, у обоих – работа по специальности, требующая от них много внимания. Однако от мистера Г., у которого жена целиком погружена в домашнее хозяйство, ждут помощи по дому, и он выполняет много домашней работы, когда возвращаются вечером домой или по субботам, а от мистера Р., жена которого – свободно работающий иллюстратор и, очевидно, должна проделать тот же объем работы в перерывах между занятиями за чертежным столом, помощи не ждут. Миссис Г. каким-то образом не может справиться с хлопотами по дому до прихода мужа с работы, она бывает такой уставшей вечером, что супругу приходится ей помогать. Как удается миссис Р., которая не считает ведение домашнего хозяйства своей основной работой, проделывать ее в столь короткое время?

Снова и снова мне приходилось сталкиваться с этим явлением при беседе с женщинами, которые считали себя домашними хозяйками, и сравнивать их с тем небольшим количеством женщин, которые продолжали работать по своей специальности неполный или весь рабочий день. То же самое можно было наблюдать, когда и домохозяйка, и профессионально работающая женщина имели помощниц по дому и течение всего дня, хотя чаще всего домохозяйки предпочитали выполнять сами всю работу даже тогда, когда они могли бы нанять двух служанок. Но мне также удалось заметить, что многие безумно занятые неработающие домохозяйки вдруг с удивлением обнаруживали, что они проделывают за час ту же самую работу по дому, которую раньше привыкли выполнять за шесть часов, либо эта работа вообще не делалась, так как они начинали учиться или шли работать или у них появлялись какие-то другие серьезные интересы вне дома.

Прокручивая в голове вопрос, как может работа, выполняемая за один час, вдруг занять полных шесть часов (тот же дом, та же работа, та же жена), я снова вернулась к главному парадоксу загадки женственности: прославление роли женщины как домохозяйки происходит в тот самый момент, когда убраны барьеры для ее участия в общественной жизни, к тот момент, когда наука и образование и собственная женская изобретательность дают возможность быть и матерью, и женой одновременно и в то же самое время принимать активное участие в окружающей жизни за стенами дома. Воспевание «женского предназначения», таким образом, окалывается пропорционально нежеланию общества относиться к женщине как к полноценному человеку: чем меньше реальные функции, которыми наделена эта роль, тем больше ее декорируют бессмысленными деталями, чтобы заполнить пустоту. Данный феномен был описан в общих чертах в научных трудах по социологии и истории – например, рыцарство в средние века, искусственный пьедестал викторианской женщины, – но эмансипированная американская женщина может испытать шок, обнаружив, что все это относится в определенной степени к положению домохозяйки в Америке сегодня.

Появилась ли новая мистификация «равноправной» женственности в связи с тем, что в Америке возросло число женщин, которых нельзя убаюкать старой как мир мистификацией о женском достоинстве? Можно ли помешать женщинам в полной мере осознать свои способности, приравнивая их роль в доме к роли мужчины в обществе? Фразу «место женщины – дом» уже не произнесешь презрительным тоном. Домашнюю работу, мытье посуды, смену пеленок нужно было задрапировать новым мистическим равенством, и значимость работы домохозяйки поставить в один ряд с работой ученых, решающих проблему расщепления атома или выхода в космическое пространство, с работой художника, создающего творения, озаряющие человечество, или с работой общественных деятелей. Но не замечать этой фальши было бы началом конца самой жизни.

Когда вы смотрите на этот факт подобным образом, очевидным становится двойная ложь о женской тайне:

1. Чем меньше функций выполняет женщина в обществе на уровне ее собственных способностей, тем больше времени занимают у нее работа по дому, обязанности матери – и тем больше она будет стремиться сохранить за собой домашнюю работу и обязанности матери, чтобы не остаться совсем без каких-либо функций. (Очевидно, человеческой натуре свойственно испытывать отвращение к пустоте, даже женщинам.)

2. Время, затрачиваемое каждой отдельной женщиной на домашнюю работу, обратно пропорционально времени, затрачиваемому на другие дела. Не имея каких-либо интересов вне дома, женщина действительно вынуждена отдавать каждую свою минуту всяким мелким домашним делам.

Простой принцип «Работа растягивается так, чтобы заполнить время, отпущенное на нее» был впервые сформулирован англичанином С. Норткотом Паркинсоном на основе его опыта по изучению административной бюрократии во время второй мировой войны. Суть закона Паркинсона может быть легко перефразирована для американской домохозяйки: работа по дому растягивается так, чтобы заполнить время, отпущенное на нее; обязанности матери растягиваются так, чтобы заполнить время, отпущенное на них; или даже секс растягивается так, чтобы заполнить время, отпущенное на него. Без сомнения, этот закон является единственным объяснением того факта, что, даже имея под рукой все новейшие виды бытовой техники, современная американская домохозяйка тратит больше времени на работу по дому, чем гс бабушка. Это также хорошее объяснение нашей национальной озабоченности в вопросах секса и любви, а также продолжающемуся росту рождаемости.

Внимание к сексуальной жизни дает нам возможность рассматривать некоторую динамику самого закона как объяснение распределения энергии современной женщины Америки. Вернемся назад на несколько поколений: я думаю, что реальной причиной как феминизма, так и крушения женских надежд явилась несостоятельность роли женщины как домохозяйки. Основная работа и принятие решений в обществе проходили за пределами дома, и женщины чувствовали потребность принимать участие в этой жизни или даже боролись за право в ней участвовать. Если бы женщины привыкли заканчивать свое образование, право на которое они только что завоевали, и нашли бы себе применение в жизни общества вне их собственного дома, механизация домашнего груда заняла бы в их жизни такое же второстепенное место, как и наличие машины или сада в жизни мужчины. Материнство, роль жены, секс, ответственность перед семьей приобрели бы в жизни женщины новую эмоциональную окраску и такое значение, какое они имеют для мужчин. (Многие подметили, что у американских мужчин появилось новое извлечение, которое они находят в общении со своими детьми, не проявляя раздражения, свойственного женщинам, поскольку мужчины воспринимают общение с детьми как продолжение их собственной рабочей недели, которая сокращена.)